Чтение RSS
Рефераты:
 
Рефераты бесплатно
 

 

 

 

 

 

     
 
Географическая наука

НОВЫЕ  ПОДХОДЫ К ТЕОРЕТИЧЕСКОМУ АНАЛИЗУ

РАЗВИТИЯ ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ НАУКИ В XVII - XVIII ВЕКАХ

Симферополь. Симферопольский государственный университет. 1986.[1]

Диалектика развития науки не всегда носит  открытый очевидный характер. Порой всем известный методологический подход, который существует не один десяток лет, начинает неожиданно набирать силу и занимать лидирующее место в научной иерархии подходов. Нечто подобное происходит сейчас с науковедением (метанаукой). Науковедение появилось одновременно с наукой. Долгое время оно существовало в виде теории познания, но постепенно осваивало все новые области и сформировалось в сложную разветвленную систему, которая сейчас насчитывает десятки дисциплин и подходов[2]. С началом системного этапа его развития оказалось возможным с принципиально новых позиций подойти к рассмотрению многих науковедческих проблем, которые были решены казалось бы много лет назад. К одной из подобных проблем мы сейчас и переходим.

В науке привычное и устоявшееся воспринимается как необходимое, а то что могло быть, но не реализовалось как случайное. Это взгляд здравого смысла и ограничиваться им нельзя. Одним из признаков научного мещанства, обывательщины является покорное принятие действительного за разумное и отнесение разумного к неизбежно, автоматически действительному. Мы выступаем против подобной точки зрения и ставим на обсуждение вопрос о соотношении действительного и разумного в истории развития географической науки.

Наш основной тезис следующий  - чтобы разумное стало действительным, а действительное всегда было разумным, нужна сознательная целенаправленная работа географов по самосознанию географической науки. Единственной философской основой подобной работы может быть материалистическая диалектика. Мы должны смотреть на себя и свои достижения лишь как на ступень в бесконечном развитии. Нужно отказаться от позиции типа “кто против меня, тот против науки”.

Следующим положением, которое мы проводим, является мысль о том, что для реализации первого тезиса не на словах, а на деле, необходима высокая метагеографическая культура. Незнание в этих вопросах оборачивается отставанием в развитии науки, недоиспользование ее возможностей.

Эти положения ясные и не вызывающие сомнений вообще с большим трудом воспринимаются на конкретном уровне, в тех случаях когда ими нужно руководствоваться. Одним из путей устранения этого противоречия является переосмысление истории географической науки, с точки зрения соотношения категорий возможного, необходимого, действительного, разумного и т.п. Это большая и чрезвычайная по важности работа. Она может оказаться и очень плодотворной, т.к. делается не для того, чтобы горевать об упущенных возможностях, сокрушаться относительно невежества географов прошлых времен, а для того чтобы не повторить ошибок в будущем.

История науки показывает, что далеко не все логически необходимое оказывается действительным. О разумности мы судим лишь на основании опыта действительности, а это не лучший источник для информации подобного рода. При этом происходит отождествление реализовавшейся возможности с единственной возможностью, действительности с разумностью. Основанием является ретроспективный поиск причин становления данной версии действительности. При этом допускается серьезная методологическая ошибка.  Ничего не случается без причины и некоторой необходимости. Но вопрос в том, является ли данная причина и необходимость самой необходимой из всего необходимого в определенный момент?

На этот вопрос трудно ответить. А в ряде случаев, вероятно, и невозможно. Кроме того, подобные вопросы, как правило, не имеют статуса научности в истории. Рассуждения типа “если бы …, то …” могут завести историческую науку слишком далеко. На них наложено табу. Но для понимания истории науки, без подобных вопросов невозможно обойтись. И не так уж страшно, что появится несколько науковедческих вариантов развития науки в прошлом. Это не ведет к абсолютной релятивизации действительности науки. Просто мы сможем ввести стохастическо-релятивистские представления об историческом процессе развития науки. В том числе и географической науки.

Для развития подобных исследований необходим, может быть новый стиль мышления. В противном случае, все рассуждения будут казаться несостоятельными.  Вероятно, и наша работа покажется малоубедительной. Любая, не реализованная возможность вызывает некоторые подозрения. Печать проблематичности с нее не смываема.  В подобных работах мы сталкиваемся и с новым типом доказательств. Они не могут быть такими обоснованными  как в точных науках или естественных. Однако это не означает, что подобные работы бездоказательны.

Для доказательства того, что не все действительное разумно и не все разумное действительно в истории географической науки, мы рассмотрим несколько примеров из истории развития географической науки в XVII и XVIII веках.

p        p            p

Мы берем на себя смелость утверждать, что XVII и XVIII веках развитие географической науки могло быть существенно иным. Для доказательства этого положения следует проанализировать географию на фоне общей направленности развития науки этих двух веков.

Весьма интересно рассмотреть особенности взаимоотношений между географической наукой и философией на протяжении XVII - XVIII веков. Мы пришли к выводу, что соотношение действительного и разумного в их взаимоотношениях за этот период неоднозначно.

В XV - XVII веках прошли великие географические открытия. Географический взгляд на мир резко расширился. Но предстояло еще многое открыть и описать. Этим занялись географы. Географическая наука стала развиваться по описательному пути. Он был доминирующим на протяжении XVII, XVIII и большей части XIX веков. Объяснить подобное легко. Но имеющиеся объяснения больше похожи на оправдания. Стало почти общепринятым, что кроме работ наподобие ''Космографии сиречь всемирного описания земли во едино пребывание и знаменование в кругах небесных'' других работ и быть не могло. А как же иначе? Ведь практика требовала описаний.

На этом фоне обычно объясняется и слабость метагеографической мысли, если конечно вообще допускается мысль о необходимости ее существования. На протяжении почти трех веков метагеографические исследования ограничивались определением предмета географии, ее структуры и места в системе наук. Были и исключения. О них речь ниже. Эти явления взаимосвязаны. Описательность собственно географии и примитивность метагеографии - звенья одной цепи. Описательность собственно научных работ всегда сочетается с ограниченностью метанаучного уровня. Никто из авторов бесчисленных описаний не поставил вопроса о методе исследования в географической науке. Для них подобные вопросы не имеют смысла.

 Описательность собственно географических исследований и ограниченность метагеографических взглядов были путем наименьшего сопротивления и наименьшей отдачи в научном плане. Этот путь безоговорочно приняли те географы, которые не задумывались над философско-методологическими проблемами своей науки и не пытались выйти на уровень эмпирического научно-географического познания.

Но был возможен и другой путь. Он реализован в ряде работ, которые стали исключением и не определяли общей направленности развития географии этого времени. Исключения географической науки были не отклонением от общенаучной нормы, а нормой. Большая же часть описательных географических работ была отклонением от передовых научных нормативов в худшую сторону. Это стало вынужденной мерой, но то, что она укрепилась в географической науке, в целом характеризует ее уровень с негативной стороны. Если лучшие представители науки становятся париями в кругах своих коллег-современников, значит в этой науке сложились нездоровые отношения и ее действительность нельзя считать разумной.

Рассмотрим некоторые подобные ''исключительно-нормальные'' географические работы, написанные в XVII и XVIII веках. Отметим, что мы не претендуем на полноту освещения вопроса. Это лишь иллюстрация к отмеченному выше положению. Все примеры взяты из книги А.Г.Исаченко[3].

 Л.Гвичардини (1521-1589) в 1567 году издал ''Описание Нидерландов'', труд, который можно считать научной экономико-географической работой, страноведческим описанием нового типа. Использовались элементы передовой гносеологии этого времени. Работа выдержала 35 изданий, но на создание подобных работ географов не вдохновила. Отмечается, что он опередил время, но думается дело не в этом. Гвичардини шел в ногу со временем, а географов он опередил потому, что сам географом не был. Гвичардини состоял представителем флорентийских торговых фирм в Антверпене. Он был коммерсантом, не ведающим географических кастовых традиций.

 В.Фавенс (Давентис) в 1561 году в Венеции издал работу ''О происхождении гор''. В ней писалось о причинах образования гор и прочих неровностей земной поверхности. К причинам относились землетрясения, заключенный в земле огонь, духи гор, действие водных потоков и т.п. Особый акцент делался на действие водных потоков. В работе уживалась фантастика и наука. Характерна попытка объяснить географическое явление.

 Х.Джилберт в 1567 году предложил схему движения вод в Атлантическом океане и отметил влияние течений на климат. Суровость климата Лабрадора объяснялась влиянием холодного течения приносящего льды и туманы. Была потребность в объяснении и оно было дано. Использовался передовой общенаучный норматив.

 С 1604 года, под руководством С.Шамплена, специальная экспедиция, подготовленная французской кампанией, владевшей монопольным правом на скупку пушнины, исследовала побережье Канады в устье реки Святого Лаврентия. С 1608 по 1609 год исследовался бассейн реки. В 1608 году Шамплен составил описание Канады с точки зрения оценки природных условий для колонизации. Случайность? Нет. Была потребность общества и использование передовой гносеологии. В итоге появилось эмпирическое географическое исследование. Кто решил эту задачу? Коммерсант, представитель торговой фирмы.

 В 1625 году вышла работа Н.Карпентьера, посвященная теоретическим проблемам географии. Он попытался систематизировать сведения о природе Земли в единое целое. Одна из двух частей работы посвящена географии. Сделана попытка объяснения изучаемых явлений. Труд Карпентьера вобрал положительное из работ Б.Кеккермана и стал предшественником работы Б.Варениуса.

 В 1643 году опубликована ''Гидрография'' Ж.Фурнье, в которой изложена теория морских течений.

В 1645 году выходит ''Естественная история Ирландии'' Г.Боута, где дана подробная характеристика климата, рельефа, вод Ирландии, объясняется своеобразие природы некоторых регионов на основании специфики их почв.

 Н.Стенон в 1669 году установил два важных принципа: принцип значительной географической протяженности каждого земного слоя и принцип первичного горизонтального положения его поверхности. Эти фундаментальные для почвоведения, геологии и географии в целом принципы были обоснованы на примере изучения Тосканы. Для данного района Н.Стеноном было установлено, что он прошел через шесть этапов геологического развития.

 Р.Гук в 1705 году высказал близкие идеи. Основным фактором формирования рельефа он считал землетрясения.

В начале XVIII века шведские ученые обратили внимание на изменение морского побережья Балтийского моря. За этим явлением установили наблюдение и было установлено, что уровень моря понижается со скоростью 13 мм в год. В 1765 году О.Руненберг высказал предположение, что поднимается суша, а не опускается море.

 А.Валлиснери в 1715 и 1721 годах положил начало учению о складкообразовании.

А.Моро и Дженерелли в середине XVIII века объясняли образование рельефа. Основным фактором они считали подземные движения.

Все перечисленные работы объединяет общая черта - стремление объяснить отдельные явления природы на основе использования передовой общенаучной гносеологии. Это позволяет говорить о них как об эмпирических работах в отличие от описаний. Конечно, они далеки от современных эмпирических географических работ и их научность следует понимать с учетом уровня познания того времени. Научные черты сочетались с описательностью и фантазиями, но основная тенденция была научно-эмпирическая.

Рассмотрим некоторые примеры из географии XVIII века. Обращают внимание работы Джеймса Геттона и Джона Плейфера, опубликованные соответственно в 1785 и 1802 годах. Исследования этих шотландских ученых посвящены геоморфологии. Дж.Геттон в ''Теории Земли'' проанализировал эволюцию земной поверхности как сочетание процессов размыва, отложения осадков и вертикальных движений в земной коре. Этим факторам он отводит основную роль в преобразовании земной коры и рельефа. Эволюция представлена в виде множества замкнутых циклов. Д.Плейфер развил идеи Геттона.

Работы этих авторов были известны, но особого влияния на современников не оказали. Коллеги не поняли, что они написаны с новых позиций и принадлежат уже эмпирической, а не описательной географии. Закономерно, что эти авторы занимают более значимое место в истории геологии, а не географии.

 Во французской географии XVII - XVIII веков следует выделить три имени: Н.Демаре, Ж.Вогонди и С.Вобан. Жиль Робер де Вогонди и Никола Демаре нас интересуют прежде всего своими заметками по географии в Энциклопедии.

 Ж.Вогонди предложил ввести разделение труда в научно-географическом познании. Географов, согласно его мнению, следует разделять по методу работы. “Одни считают целью этой науки знание частей королевства или провинций. Этих ученых называют топографами или инженерами... Другие охватывают в своей работе описание всей Земли. Это географы...первые - первооткрыватели, вторые - теоретики, они анализируют и обобщают работу первых, их научное чутье позволяет им исправлять ошибки первых”[4].

 Н.Демаре сформулировал принципы научно-географического познания. Выделено три общих класса их объединяющих.

1 класс – “принципы, касающиеся наблюдения факторов”, Для того, чтобы правильно наблюдать, исследователю нужно:

А. Иметь “предварительные понятия, приобретенные им путем изучения и достаточного развития”'.

Б. “Провести длительные наблюдения предмета в различных его аспектах...Чем больше фактов, тем меньше возможность ошибок в обобщениях”.

В. Обратить особое внимание на исключения из правил, стремиться раскрыть их суть, а не втискивать в принятые взгляды.

Г. Помимо знаний о внешней форме нужно иметь знания “о самой материи объекта, которая своими колебаниями производит внешние формы”, т.е. выяснить физико-химические свойства объекта опытным путем.

2 класс – “принципы, касающиеся увязывания фактов”.

 Нужно раскрывать связи, а не довольствоваться изолированными фактами. “'Истинная философия состоит в раскрытии связей, скрытых от близорукого взгляда и невнимательного ума”. Существует два типа связей – “связь порядка и собирания” и связь по аналогии.

3 класс – “принципы обобщения открытий”. Делаются общие замечания о пользе обобщений[5].

Иного типа работы Себастиана ле Претра Вобана (1633-1707). Вобану стоило бы поставить памятник. Он этого заслужил своими географическими работами, но географы не оценили и этого французского коммерсанта и государственного деятеля.

 Вобан выступил за развитие прикладной географии, систематическое использование географических знаний на практике. Он составлял анкеты и всевозможные таблицы, показывал их практическое значение. М.Флиппоно считает Вобана “отцом” прикладной географии и регионального планирования. И это не является преувеличением[6].

 Вобан создал труд “О средствах быстрого восстановления французских колоний в Америке и их расширения”. Это исследование должно было предшествовать освоению новых территорий. Высказано много замечательных мыслей. Подробно пересказывать их не станем, так как с ними можно познакомиться в книге М.Флиппоно.

 На этом мы прекращаем иллюстративную часть. Подумаем почему одни могут, а другие нет? Почему одни опережают науку на сто и более лет, а другие идут за своим временем сто и более лет? Почему современные географы не видят в этом чего-то большего, чем забегание отдельных специалистов вперед? Вопросы не праздные. Разбираясь в прошлом, мы выносим определенное суждение и о себе.

 Лишь один человек попытался осмыслить факты подобного рода не с традиционной точки зрения. Это Анри Болинг[7]. Он оценил их как отставание всей массы географов от своего времени. Статья Болинга посвящена анализу работ Геттона и Плейфера. Он непосредственно подходит к выводу о том, что не все действительное в географии разумно и не все разумное действительно. А.Болинг, вероятно, предвидел, что его мысль останется неоцененной. Может быть, поэтому работа проникнута грустным настроением. Напомним некоторые положения.

 А.Болинг пишет, что “история наук всегда производит впечатление и ободряющее и грустное. Ободряющее - благодаря примеру тех успехов, которые увенчивают проницательность, упорство и в особенности сосредоточенность мысли... Грустное - потому, что слишком часто мы наталкиваемся на упущенные возможности. Сколько раз мы видели правильно указанный путь, даже намеченный заранее, а потом покинутый и вновь найденный только после длительных отклонений” (с.17)[8]. А.Болинг показал, что география в целом и геоморфология в частности могли как науки возникнуть гораздо раньше. Он едва ли не первый рассмотрел историю географии не как историю одних триумфов, а также как историю потерь и поражений, историю трагедий идей и людей. Но проблема была лишь затронута.

 Причину извечного в науке явления - забегания одних и отставания других - частично вскрыли сами географы, хотя она и не получила должного анализа. Например, А.Г.Исаченко отметил, что “взгляды Варения формировались под сильным влиянием философии и физики Декарта... Варений был сторонником атомистического учения Демокрита, признавая гелиоцентрическую систему Коперника”[9].

М.Флипонно отметил, что поиски Вобана отвечали “мощному идеологическому течению, основывающемуся на убеждении, что разум человека - орудие улучшения условий его существования”[10]. Эти авторы выделили, с нашей точки зрения, основные аспекты, объясняющие рассматриваемое явление - ориентацию на прогрессивную философию и методологию науки, на запросы своего времени.

 Вспомним приведенные примеры. Кто был кто?

Гвичардини занимался торговлей. Он шел к научной географической работе от практических потребностей.

Шамплен выполнял запросы торговой кампании. К географии пришел из практической жизни.

Варениус - последователь Декарта. Человек компетентный в современной ему прогрессивной философии.

Геттон - последователь философов-материалистов XVII и XVIII веков. Он был дружен с Адамом Смитом, прекрасно знал работы Ньютона, Ф.Бэкона и других лидеров науки того времени.

Вогонди и Демаре - сотрудники Энциклопедии, воспринявшие общее для энциклопедистов увлечение идеями Бэкона, Гоббса, Локка.

Вобан - человек, стоящий в гуще практической жизни и идущий к географической науке от нее.

 Примеры говорят, что на подлинно научном эмпирическом уровне находились лишь те географы, которые либо воспринимали прогрессивные идеи философии, либо приходили к географии через непосредственное осознание нужд практики. Именно их работы опережали “время географической науки” на много лет и именно их работы соответствовали общенаучным нормативам своего времени.

Абсолютна ли реализованная версия развития географической науки в XVII - XVIII веках? Вероятно, нет. Ее развитие географии могло и должно было идти в двух направлениях - описательном и научно-эмпирическом. Наука дело коллективное и совершенно не обязательно всем идти сначала в одном направлении, пройти его до конца, а затем коллективно поворачиваться в иное направление. Различные подходы могут и должны сочетаться. Они должны сотрудничать между собой, а не бороться до победного конца, до тех пор пока один не уничтожит другого. Так в принципе могло быть и в географии XVII - XVIII веков, если бы географы были специалистами более высокой метанаучной культуры и больше интересовались тем, что делается в философии и других науках. Сочетание двух путей было реальной возможностью. Не реализовалась она по ряду причин. Одна из них в том, географы не имели необходимого уровня метагеографической культуры.

Для становления эмпирического научного направления в географии XVII - XVIII веков, которое сочеталось бы с описательным направлением, нужна была философско-методологическая база. Была ли она? Да, была. Нужно было лишь усвоить общеизвестные достижения прогрессивных философов и адаптировать их принципы к географическому познанию. Это и просто и трудно. Претворить это положение в жизнь пытались очень немногие. А задачу в целом должны были, если не решить, то осознать все, кто хотел оказать реальную помощь географической науке. Но в географии уже тогда сложилось глубочайшее неявное убеждение, что она сама себе философия и потому может обойтись без обращения к философии профессиональных философов. Это положение до сих пор доминирует в географическом образе мышления. Оно стало его родовой чертой.

 В “укор предкам и назидание потомкам” подробно рассмотрим гносеологическую базу эмпирической науки XVII - XVIII веков, которую разработали философы. Семнадцатый век справедливо получил название Нового времени. Он действительно стал новым временем в истории человечества. Коренным образом изменился взгляд на общество и науку. Идея опытной, экспериментальной, эмпирической и рационалистической науки, основывающейся на систематических исследованиях, буквально “носилась в воздухе”. Пропаганда новой науки проходит через весь век. Возникают академии и научные журналы, делающие акцент на опытных исследованиях. Век семнадцатый состоял из дихотомии - материальное и духовное, чувства и интеллект, человеческий и общественный разум. Но, несмотря на противоречия, основное устремление было одно - долой старые принципы и недостатки. Да здравствует новая наука с новыми целями, принципами и методами! Буквально все прогрессивные философы и ученые восприняли эти идеи. Особенно плодотворной оказалась гносеологическая линия: Бэкон - Гоббс - Локк. Они внесли решающий вклад в развитие детерминистического образа науки[11].

 Повторим известное, чтобы показать неизвестное - исключения, ориентирующие географию на эмпирический уровень, не были чем-то необычным в своем времени. Авторы этих работ не выделялись из основной массы прогрессивных ученых XVII и XVIII веков. Они были скорее правилом, чем исключением. Ориентация географии на эмпирический путь была делом совершенно естественным, отвечающим доминирующему пониманию задач и целей науки, принятому среди ученых этого времени.

Работы, которые в истории географии воспринимаются как опередившие свое время, в действительности таковыми не являются. Они целиком лежат в рамках времени. От своего времени отстала географическая наука в целом. Ее представители слишком односторонне восприняли запросы времени, упрощенно их истолковали. Смещение всей деятельности на описательную парадигму нельзя объяснить и оправдать какими-либо объективными обстоятельствами. Когда изыскиваются подобные причины, допускается фундаментальная ошибка. О запросах практики, о том что должно было быть, судят лишь исходя из того, что было реализовано в географической науке. Естественно, что при этом исчезают все нереализованные возможности.

Представляет большой интерес конкретный анализ основных философских работ, которые могли стать основой эмпирической географии в XVII - XVIII веках. Что бы могли усвоить географы? Насколько трудным было это усвоение? Были объективные трудности или нет? Попытаемся ответить на эти и другие вопросы.

 Рассмотрим идеи Ф.Бэкона, Р.Декарта, П.Гассенди, Т.Гоббса и Д.Локка. Остановимся лишь на некоторых положениях их гносеологии.

У Декарта географы могли бы усвоить очень многое[12]. Декарта и Бэкона часто противопоставляют - один рационалист, другой - эмпирик. Это не совсем верно. Нужно судить о них, помимо всего прочего, и с точки зрения ученых того времени. Для них различие между Декартом и Бэконом, вероятно, не было столь большим. Оба выступали, прежде всего, как представители науки нового типа.

У Декарта географам XVII - XVIII веков стоило воспринять его мудрый подход к науке. Он был человеком чрезвычайно тонкого ума. Самооценки Декарта говорят о нем не только, как о большом ученом, но и как большом человеке. Себя он считал мыслителем заурядным. Связывал успехи больше со случаем - ему в юности посчастливилось попасть на некоторые пути, которые привели к открытию метода. Декарт искренен, когда говорит, что “в суждении о себе я стараюсь склоняться скорее к недоверию, чем к самомнению”. Даже свой метод, составивший эпоху в науке, он рассматривает как попытку, а ни нечто абсолютное. Декарт открыто признавал, что метод может быть частично ошибочным.

Какое отношение это имеет к географии, что оно могло ей дать? Отношение самое прямое. Метагеографическая культура, способность усвоить правила научной деятельности как специфического образа жизни воспитываются научным сообществом, переносятся из поколения в поколение. Они должны войти в плоть и кровь научного сообщества. Если разумных традиций нет, их место занимает отсталое метанаучное знание. У географов таких традиций нет. Они исключительно редко пытались провести критический взгляд на оценку своих достижений и своего времени в географической науке. В результате сложилась метагеографическая культура, стоящая на порядок ниже потенциальных возможностей своего времени. В географической науке не понимается масштаб соотношения непознанного и познанного, нет разумного соотношения личных амбиций и достижений науки в целом и т.д.

Декарт говорил: “я хочу, чтобы знали, что то немногое, что я узнал до настоящего времени, почти ничто в сравнении с тем, чего я не знаю и что я не отчаиваюсь узнать” (с.308). Если бы географы, будь то в XVII - XVIII веке, или позднее придерживались таких позиций, заниматься географической наукой стало бы намного приятней и легче. Думается, был бы и более впечатляющим результат.

 Очень ценен для географов принцип универсального сомнения Декарта. Для него в философии “нет ни одного положения, которого нельзя было бы оспаривать и, следовательно, сомневаться в нем” (с.264). Это ни нигилизм, ни релятивизм и т.п. Для Декарта “знать - значительно большее совершенство, нежели сомневаться” (с.284). Эти принципа - позиция ученого, на себе испытавшего давление догматизма.

 Универсальное сомнение сочетается у Декарта с уверенностью в своих силах. Он не претендует на первые роли в мировой науке. Он изучает самого себя. Декарт говорит: ''Никогда мои намерения не шли дальше попытки реформировать мое собственное мышление и строить на фундаменте, который принадлежит мне'' (с.269). Это очень важное положение. Оно открывает право на риск, на собственный путь познания, на свободу научного творчества. То есть дает все то, чего не хватало географии как науки в прошлом.

 Метод Декарта и его правила для руководства ума просты и лаконичны. Они написаны ученым для ученых и сами просятся на применение в частных науках. Все многообразие гносеологических положений сведено к четырем правилам, которых нужно неукоснительно придерживаться.

1. - ''Никогда не принимать за истину ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью, иначе говоря тщательно избегать опрометчивости и предвзятости и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что ни дает мне никакого повода подвергать их сомнению''.

2. - ''Делить каждое из исследуемых мною затруднений на столько частей, сколько это возможно и нужно для лучшего их преодоления''.

3. - ''Придерживаться определенного порядка мышления, начиная с предметов более простых и наиболее легких в познании и восходя постепенно к познанию наиболее сложного, предполагая порядок даже и там, где объекты мышления вовсе не даны в их естественной связи''.

4. - ''Составлять всегда перечни, столь полные и обзоры столь общие, чтобы была уверенность в отсутствии упущений'' (с.272).

Правила сочетаются с верой в силу человеческого разума. ''Нет ничего ни столь далекого, чего нельзя было бы достичь, ни столь сокровенного чего нельзя было бы познать'' (с.273).

Мы придерживаемся совершенно аналогичных прицепов всю свою научную жизнь. Они во многом сформировались под влиянием работ Р. Декарта.

 Декарт разработал и расширенный вариант правил для руководства ума. Его система применима в любой области научного познания, в том числе и в географии.

1. ''Целью научных занятий должно быть направление ума таким образом, чтобы он выносил прочные и истинные суждения о всех встречающихся предметах''.

2. ''Нужно заниматься только такими предметами, о которых наш ум кажется способным достичь несомненных и достоверных познаний''.

3. ''В предметах нашего исследования надлежит отыскивать не то, что о них думают другие или что мы предполагаем о них сами, но то, что мы ясно и очевидно можем установить или надежно дедуцировать, ибо знание не может быть достигнуто иначе''.

4. ''Метод необходим для отыскания истины''. И далее говорит, что ''уж лучше совсем не помышлять об отыскании каких-либо то ни было истин, чем делать это без всякого метода''. В методе выделяется два аспекта: ''никогда не принимать за истину то, что ложно и добиваться познания всего''.

5. ''Весь метод состоит в том порядке и размещении того, на что направлено острие ума в целях открытия какой-либо истины. Мы строго соблюдаем его, если будем постепенно сводить темные и смутные положения к более простым и затем пытаться исходя из интуиции простейших, восходить по тем же ступеням к познанию всех остальных''.

6. ''Для того, чтобы отделять наиболее простые вещи от трудных и придерживаться при этом порядка, необходимого во всяком ряде вещей, в котором мы непосредственно выводим какие-либо истины из других истин, какие из них являются самыми простыми и как отстоят от них другие дальше, ближе или одинаково''.

7. ''Для завершения знания надлежит, относящееся к нашей задаче, вместе и порознь обозреть последовательным и непрерывным движением мысли и охватить достаточной и методической энумерацией''.

8. ''Если в ряде вещей встретится какая-нибудь одна, которую наш ум не может охватить, достаточно хорошо понять, то нужно на ней остановиться и не исследовать других, идущих за ней, воздерживаясь от лишнего труда''.

9. ''Нужно обращать острие ума на самые незначительные и простые вещи и долго останавливаться на них, пока не привыкнем отчетливо и ясно прозревать в них истину''.

10. ''Для того, чтобы сделать ум проницательным, необходимо упражнять его в исследовании вещей, уже найденных другими, и методически изучать все, даже самые незначительные искусства, но в особенности те, которые объясняют или предполагают порядок''.

11. ''После того, как мы усвоим несколько простых положений и выведем из них какое-либо иное, полезно обозреть их путем последовательного и непрерывного движения мысли, обдумать их взаимоотношения и отчетливо представить одновременно наибольшее их количество, благодаря этому наше знание сделается более достоверным и наш ум приобретет больший кругозор''.

12. ''Наконец нужно использовать все вспомогательные средства интеллекта, воображения, чувств и памяти как для отчетливой интуиции простых положений и для верного сравнения искомого с известным... так еще и для того, чтобы находить те положения, которые должны быть сравниваемы между собой; словом не нужно пренебрегать ни одним из средств, находящихся в распоряжении человека''.

13. ''Когда мы хорошо понимаем вопрос, нужно освободить его от всех излишних представлений, свести его к простейшим элементам и разбить его на такое же количество возможных частей посредством энумерации''.

14. ''Сказанное следует отнести и к реальному протяжению тел; это протяжение нужно всецело представить в виде простых фигур, таким образом оно сделается более понятным для интеллекта''.

15. ''Большей частью также полезно чертить эти фигуры и преподносить их внешним чувствам для того, чтобы таким образом нам было легче сосредотачивать внимание нашего ума''.

16. ''Что же касается измерений, не требующих в данный момент внимания нашего ума, хотя и необходимых для заключения, то лучше изображать их в виде сокращенных, чем полных фигур. Таким образом память не будет нам изменять и вместе с тем мысль не будет разбрасываться, чтобы удержать в себе эти измерения, в то время как она занята выведением других''.

17. ''Встретившуюся трудность нужно просматривать прямо, не обращая внимания на то, что некоторые из ее терминов известны, а некоторые неизвестны, и интуитивно следовать правильным путем по их взаимной зависимости'' (с.79-160).

 Географы могли бы позаимствовать не только методологию Декарта, но и его подход к критике и критикам. К этому вопросу он вынужден был обращаться не раз. Еще горели на кострах еретики и чтобы не повторить их судьбу Декарту приходилось всю сознательную жизнь изворачиваться. Признавая определенное значение критики, Декарт замечает, что его опыт '' не позволяет надеяться на какую-либо пользу от возражений, какие могут быть мне сделаны... Редко случалось, чтобы выдвигалось против меня какое-либо возражение, которого я бы своевременно не предвидел, разве только очень далекое от моего предмета. Вследствие этого я почти никогда не встречал такого критика моих взглядов, который не казался бы мне или менее строгим, или менее справедливым, чем я сам'' (с.310). Это следовало бы помнить тем, кто любую критику ставит выше критикуемого в силу того, что она критика.

 Зачем все это знать географам нынешним и тем, что жили в XVII и XVIII веках? Подобное знание необходимо для выхода на высокий уровень метагеографической культуры.

 Обычно связывают философско-методологические позиции Варениуса с Декартом. В этом есть большая доля условности. Какие-то элементы Варениус усвоил из философии Декарта. Но о восприятии ее в целом говорить сложно.

 Мимо географов прошли такие философы, как П.Гассенди и Д.Локк. Нам не известно ни одной попытки применить принципы их философии к географическому  познанию. Столь ли уж бесполезны географии идеи этих философов? Могли ли они принести какую-нибудь пользу географам XVII и XVIII веков?

 От Гассенди географы могли усвоить сенсуализм[13]. Гассенди утверждал, что чувства никогда не обманывают человека. Соответственно он определял и критерий истинности. ''Истинно то мнение, которое подтверждается или опровергается очевидностью чувства''. ''Ложно то мнение, которое опровергается или не подтверждается очевидностью чувств'' (с.125-126).

 Полезной географии могла быть и диалектика Гассенди. Многие положения, высказанные им, могли играть важную роль в научно-географическом познании. Так, Гассенди отмечал, что ''самым опасным является то, что если человек выступил с защитой какого-нибудь взгляда, то как бы он затем ни чувствовал, что истина не на его стороне, он будет считать для себя позором отступить'' (с.27).

Показано, что отказ от ошибочных взглядов должен быть делом естественным. Доказывается и относительность научной аргументации. ''Каждый по своему богат доводами и может быть ими доволен'' (с.778).

 Зачем философия П.Гассенди географам? Она ориентирует на поиск нового, учит критическому отношению к общепринятым взглядам, мнениям авторитетов. Она учит мудрому занятию научным трудом.

 У Д.Локка географы могли почерпнуть прямые указания относительно развития своей методологии[14]. Также как и у Гоббса, они могли воспринять и самую передовую для того времени социальную позицию. Локк утверждал, что '' в высшей степени важно весьма тщательно заботиться о разуме, заботиться о том, чтобы прави

 
     
Бесплатные рефераты
 
Банк рефератов
 
Бесплатные рефераты скачать
| Интенсификация изучения иностранного языка с использованием компьютерных технологий | Лыжный спорт | САИД Ахмад | экономическая дипломатия | Влияние экономической войны на глобальную экономику | экономическая война | экономическая война и дипломатия | Экономический шпионаж | АК Моор рефераты | АК Моор реферат | ноосфера ба забони точики | чесменское сражение | Закон всемирного тяготения | рефераты темы | иохан себастиян бах маълумот | Тарых | шерхо дар борат биология | скачать еротик китоб | Семетей | Караш | Influence of English in mass culture дипломная | Количественные отношения в английском языках | 6466 | чистонхои химия | Гунны | Чистон | Кус | кмс купить диплом о language:RU | купить диплом ргсу цена language:RU | куплю копии дипломов для сро language:RU
 
Рефераты Онлайн
 
Скачать реферат
 
 
 
 
  Все права защищены. Бесплатные рефераты и сочинения. Коллекция бесплатных рефератов! Коллекция рефератов!