Чтение RSS
Рефераты:
 
Рефераты бесплатно
 

 

 

 

 

 

     
 
Крестовый поход солнца

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД СОЛНЦА

Продолжая разработку конспирологических тем, нашедших свое отражение в книге "Конспирология" и отчасти в других наших публикациях, мы столкнулись с необходимостью дополнить наиболее общую классификацию "заговоров" еще одной моделью. Эта модель не является совершенно самостоятельной, и определенные ее аспекты связаны с геополитическими, сакрально-географическими, этническими и религиозными факторами, о которых мы упоминали ранее. Поэтому данную модель нельзя рассматривать в отрыве от предшествующего материала. Но, с другой стороны, быть может, именно в ней многие вопросы, оставшиеся без ответа и уточнений в предыдущих схемах, смогут найти свое полное и законченное истолкование.
Данная конспирологическая картина выкристаллизовывалась постепенно, в ходе исследования более широких метафизических и богословских тем, а также некоторых исторических закономерностей. В конечном счете, речь здесь идет, в первую очередь, о наличии двух полярных по отношению друг к другу мировоззрений, о двух метафизических подходах к осмыслению изначальной структуры реальности. Если бы мы не обнаружили следы невидимой борьбы этих двух мировоззрений в самом сердце наиболее могущественных и влиятельных оккультных организаций и тайных обществ, можно было бы ограничиться лишь вычленением особых метафизических тенденций или богословских толкований, что заставило бы нас обратиться к иной, неконспирологической, более привычной форме исследования. Но поскольку данный метафизический дуализм воплотился именно в тайные общества и секретные ордена, мы должны все же говорить о конспирологии и сугубо конспирологическом исследовании. И тем не менее, так как речь идет о глубоких метафизических проблемах, мы вынуждены будем сделать определенный экскурс в область метафизики и истории религий, без чего последующие выводы покажутся необоснованными и неубедительными.

Креационизм и манифестационизм

 

Одной из важнейших проблем для понимания различия между сакральными традициями, для их сопоставления друг с другом и их сравнения, является проблема "космогонии", изначальной сакральной догмы о сущности происхождения мира, о специфике возникновения Вселенной. В этом отношении каждая традиция имеет свои версии, выраженные, как правило, символическим языком -- через мифы, образы, особые сакральные сюжеты. Каждый космогонический миф и похож и не похож на другие, и сама классификация "мифов о происхождении мира" представляет собой довольно большую проблему для историков религий -- проблему, которая еще не получила своего исчерпывающего решения.
Как бы то ни было, одним из фундаментальных критериев в оценке "космогонического" догмата является деление всей совокупности "мифов о возникновении Вселенной" на две основополагающие категории -- на м и ф ы о т в о р е н и и и м и ф ы о п р о я в л е н и и.
Традиции, утверждающие в начале всего факт т в о р е н и я, называются "креационистскими", от латинского слова "creare", т.е. "создавать", "творить". Креационистская доктрина в самом общем виде усматривает в истоке Вселенной определенный и единовременный акт Высшего Существа или Высшего Принципа, который из некоторой подручной субстанции (или "из ничего", ex nihil -- как в самой законченной и развитой креационистской доктрине) образует мир, его структуру и существ его населяющих. При таком метафизическом подходе Творец всегда остается отдельным от своего Творения, как ремесленник, создавший произведение искусства, остается внешним по отношению к произведению искусства существом, хотя и передавшим часть своей творческой потенции бывшему ранее бесформенным веществу. Креационизм может быть описан в самых разнообразных мифах и символах, но его сущность остается всегда постоянной. Она сводится к утверждению неснимаемого качественного различия между Творцом и Творением -- различия, которое ничто из Творения не способно преодолеть или превозмочь. Безусловно, у Творца и Творения могут быть самые разнообразные отношения -- от взаимной любви до взаимной ненависти, но суть их всегда остается одной и той же: это отношения двух строго р а з л и ч н ы х вещей, принципиально не способных к слиянию (как не способен мастер слиться со своим произведением). Креационистское видение реальности предполагает неснимаемый метафизический д у а л и з м, который сохраняется всегда и в любой ситуации, независимо от ценностной оценки того или иного члена основной пары. Можно признавать за Творцом полноту реальности и считать Творение миражем и иллюзией, но все равно это нечего не изменит в общем понимании действительности в рамках этой концепции.
Другой основополагающей доктриной о происхождении Вселенной является идея п р о я в л е н и я. "Проявление" по-латински "manifestatia", от глагола "manifestare", "проявлять", "проявляться"; отсюда и общее название такого мировоззрения -- "манифестационизм", "учение о проявлении". Сущность "манифестационизма" заключается в том, что это мировоззрение рассматривает возникновение Вселенной как обнаружение определенных аспектов Бога, Принципа, Первоначала, как особую возможность существования божественного мира через самооткровение и самообнаружение. Манифестационизм принципиально отказывается рассматривать появление мира как о д н о р а з о в о е событие и как а к т с о з д а н и я какой-то одной сущностью принципиально другой вещи, строго отличной от нее самой. Мир в манифестационизме видится как п р о д о л ж е н и е Бога, как развертывание его качеств по всем возможным метафизическим направлениям. В манифестационизме нет ни Творца, ни Творения; нет отдельно Бога и отдельно мира. Обе категории здесь сущностно т о ж д е с т в е н н ы, хотя, естественно, Бог не просто приравнивается целиком к миру; между проявленными (мир) и непроявленными (самость Бога) аспектами Принципа существует определенная иерархия, определенная, подчас парадоксальная, система соотношений. Но сущность манифестационизма заключается в утверждении принципиального единства мира и его Причины, утверждение соприсутствия Причины в мире, акцентирование конечной иллюзорности всякого разделения. Манифестационизм есть метафизическое мировоззрение, основанное на догме принципиальной н е д в о й с т в е н н о с т и, нон-дуализма.
Самым классическим вариантом креационистской доктрины является авраамическая традиция, и в первую очередь, иудаизм. Именно в иудаизме креационистский подход является доминирующим, четким выделенным и пронизывающим всю структуру иудейской религии, иудейской мифологии и иудейского отношения к реальности. В богословской традиции христианства догмат о "творении" был также принят вместе с канонизацией "Ветхого завета", и на этом основании христианство обычно причисляют к "авраамическим" религиям (о креационизме в христианстве мы поговорим подробнее несколько ниже). И наконец, последней "авраамической" традицией является ислам, в котором креационистский аспект выражен не менее ярко и вседавлеюще, нежели в иудаизме. Таким образом, креационизм характерен для всех тех традиций, которые имеют откровенно "религиозный" характер, и уже сам термин "религия", от латинского "religio", дословно "связь", предполагает наличие д в у х полюсов -- того, кого связывают (Творение или избранная, благая часть Творения, общность верующих, верных) и того, с кем связывают (Творец, Бог-Создатель). Согласно Рене Генону, никакие другие традиции, кроме "авраамических", строго говоря, нельзя причислить к разряду "религий", именно на том основании, что там отсутствует изначальный креационистский дуализм. Любопытно заметить, что по своему происхождению все три классические креационистские религии имеют однозначно семитское расовое происхождение, и неоднократно замечено, что креационистская модель понимания реальности неразрывно связана именно с семитской ментальностью, для которой сугубо "религиозный" дуализм присущ изначально и внутренне.
Однако не только классические религии авраамического происхождения имеют креационистский характер. Помимо законченных и полноценных теологических моделей, свойственных трем "авраамическим" религиям, существуют и другие креационистские версии, присутствующие в мифологиях многих архаических, чьи традиции давно утратили интегральный характер и существуют в качестве "ризидуальных", "остаточных", фрагментов. Гейдар Джемаль однажды весьма справедливо заметил, что креационистские мотивы помимо семитов присутствуют у некоторых африканских несемитских, архаических народностей. Евгений Головин, в свою очередь, указал на тот факт, что креационистский подход свойственен большинству мифологий темных рас, кольцом располагающихся вокруг зон компактного расселения индоевропейских народов, а также древних народов, имеющих полярное и гиперборейское происхождение (в частности, индейцы Северной Америки, некоторые этносы Северной Африки, Евразии и даже Океании). Иными словами, лишь з а к о н ч е н н ы й и интегральный креационизм является авраамическим, тогда как иные формы такого же взгляда на космогонию, встречающиеся во многих других традициях -- Африки, Латинской и Центральной Америки, Азии, Океании и т.д. -- фрагментарны и архаичны.
Манифестационизм также имеет множество разнообразных форм. Наиболее последовательной и законченной, интегральной манифестационистской доктриной является индуизм, и особенно его адвайто-ведантистская ветвь. Адвайто-ведантизм и учение Упанишад представляют собой классический, парадигматический образец "космогонии проявления", где эксплицитно и ясно утверждается сущностное единство Принципа и мира, а иллюзией считается не сам мир, но "невежество", "авидья", заставляющее людей впадать в оптический обман и рассматривать Принцип и Вселенную как раздельные, отличные друг от друга вещи. Из глобальных традиций манифестационистской является также буддизм и китайская традиция, как в ее экзотерической (конфуцианской), так и ее эзотерической (даосской) части. Безусловно манифестационистским было большинство индо-европейских традиций, совокупно называемых язычеством. Греческая, иранская, германская, латинская, кельтская и славянские мифологии характеризовались подчеркнутым манифестационизмом. В них мир представлялся сотканным из божественных энергий, называемых "богами или "духами", которые составляли совокупно единый живой сакральный мир, в котором постоянно проявлялись высшие метафизические принципы. Конечно, разные традиции и в разные эпохи выражали манифестационистскую идею подчас с определенными погрешностями, не всегда осознанно и ясно, но манифестационистский дух был отличительной чертой индо-европейской сакральности даже в те периоды, когда эта сакральность деградировала и нисходила к своим наиболее грубым и упрощенным формам. Можно было бы, по аналогии с семитским характером "креационизма", определить манифестационистский подход как сугубо "арийский", если бы не наличие манифестационистских воззрений у некоторых неарийских народов и, в первую очередь, во многих вариациях сакральных доктрин желтой расы -- в частности, у китайцев, тюрок, монголов, японцев и т.д. С другой стороны, Генон утверждал, что народы, принявшие суннитский ислам (а в большинстве это семиты, негры и т ю р к и), имеют некие общие ментальные установки условно "семитского" или "креационистского" направления. Можно предположить, что у желтой расы Евразии манифестационизм является следом древнего влияния арийских народов, хотя данная гипотеза нуждается в подробных доказательствах, привести которые в данной работе мы не имеем возможности.

Деградация космогонических доктрин

Чтобы не входить в подробности при разборе конкретных вариаций тех или иных космогонических теорий, возьмем в качестве образца полноценных и аутентичных доктрин адвайто-ведантистскую версию индуизма (полноценный метафизический манифестационизм) и иудейскую традицию (полноценный метафизический креационизм, "авраамизм" по преимуществу). В этих двух традициях воплотились наиболее полноценные, развитые и достоверные версии двух точек зрения на происхождение Вселенной со всеми вытекающими из этих базовых установок сакральными пропорциями и ритуальными и символическими доктринами и т.д. Безусловно, обе эти традиции признают Высший Принцип, Бога, утверждают понимание мира как в т о р о с т е п е н н о й по отношению к Богу реальности (как бы различно ни понимали они эту второстепенность -- принципиально снимаемую в индуизме и принципиально неснимаемую в иудаизме), настаивают на ценностном превосходстве не близкого, а далекого, не дольнего, но горнего, не горизонтального, но вертикального. В основе обоих традиций лежит почитание Принципа и организация жизни в соответствии с божественными предписаниями, данными в Откровении. Интеллектуальная сторона обоих традиций предельно развита и покрывает весь спектр основополагающих метафизических и философских вопросов, исходя из применения к конкретным модальностям универсальных принципов, лежащих в основе данных традиций. Поэтому большинство манифестационистских традиций удобно сопоставлять именно с индуизмом и адвайтой, так как именно индуизм является наиболее целостным мировоззрением арийского типа. То же самое справедливо и в отношении сравнения креационистских доктрин с иудаизмом, который эксплицитно разрабатывает весь спектр метафизической проблематики, вытекающей из креационистских установок. Хотя в надо заметить, что преимущество иудаизма над другими креационистскими учениями не так однозначно, как в случае индуизма, поскольку существует полноценная, развитая и целостная исламская теология, способная соперничать с иудейством во многих аспектах по степени доскональной проработки многих богословских и мировоззренческих проблем. Неслучайно в рамках "авраамических" традиций именно древнееврейский и арабский языки рассматриваются как "сакральные языки" в полном смысле слова(1) .
Индуизм и иудаизм в их полноценном и аутентичном виде можно рассматривать как две парадигмы, соответственно, манифестационизма и креационизма. Но для того, чтобы лучше понять последующие и уже чисто конспирологические рассуждения, необходимо в общих чертах проследить тот путь деградации, который прошли оба этих мировоззрения в процессе общего ухудшения качества космической среды в последние тысячелетия. Сам факт этой деградации признается всеми сакральными традициями без исключения (и манифестационистскими и креационистскими), так как различие в метафизической перспективе не затрагивает сферу описания механизма функционирования реальности, остающегося в целом довольно схожим во всех сакральных учениях. Так, Традиция в широком смысле утверждает необходимость однонаправленной и ускоряющейся деградации реальности, космической среды. В человеческом мире это проявляется через деградацию самой традиции, утрачивающей постепенно свои глубинные отличительные черты.
И манифестационизм, и креационизм вырождаются, поскольку подчиняются общим законам реальности. Однако крайне важно отметить тот факт, что эта деградация совершается по различной в обоих случаях траектории и приводит, в конечном итоге, к столь же различным результатам. Вырождение манифестационизма -- это одно. Вырождение креационизма -- совершенно другое. Именно некоторое внутреннее единство и постоянство манифестационистской парадигмы на в с е х этапах ее вырождения, и такое же единство и такое же постоянство парадигмы креационистской составляют сущность конспирологической модели, лежащей в основе фундаментальных трансформаций человеческой цивилизации за последние тысячелетия. Манифестационизм и креационизм радикально отличаются друг от друга и тогда, когда мы имеем дело с их чистыми проявлениями, и тогда, когда они доходят до своих низших, деградировавших, пародийных, фрагментарных и обрывочных форм.
Наметим в общих чертах этапы вырождения обоих космогонических позиций.
Манифестационизм чаще всего вырождается в имманентизм, имеющий разные версии -- от паганизма, пантеизма до "натурализма и "магического материализма". Если брать адвайто-ведантизм за один полюс (полюс аутентичности) и "материализм" за второй полюс (полюс предельного вырождения), то где-то между ними будет располагаться "эллинизм" ("платонизм" и "неоплатонизм"). Если индуизм строго утверждает совершенную неизменность Принципа, на который процесс проявления совершенно не влияет, а "магический материализм" вообще отвергает существование Принципа, считая низшую материальную субстанцию Вселенной основой динамических витальных процессов, то для "эллинской" философии (и ярче всего это проявилось в неоплатонизме), как правило, процесс проявления описывался в терминах "эманационизма", т.е. возникновения Вселенной как субстанции, "источенной" из высшего Принципа и следовательно единосущной по отношению к нему. В такой неоплатонической картине заложена некоторая двусмысленность, так как факт "эманации" подразумевает "умаление" Принципа, его "трансформацию" в процессе самопроявления, что противоречит основному метафизическому постулату о Вечности и Неизменности Первоначала (что однозначно и недвусмысленно утверждается в индуизме). Итак, можно условно представить схему вырождения манифестационизма на трех этапах:

1) полноценный манифестационизм (индуизм, адвайто-ведантизм);
2) учение об эманациях ("эллинизм", "неоплатонизм");
3) пантеистический материализм (от магии до современной физики).

Креационизм имеет свою логику деградации. Она развивается по логике от иудейского авраамизма через механицизм, восприятие Вселенной как механизма, вплоть до рационализма и атеизма. Если на всех этапах своего вырождения манифестационизм сохраняет привкус отношения ко Вселенной, как к чему-то сущностно живому, сакральному, органическому и пропитанному особыми духовными или в худшем случае "витальными" энергиями, то креационистский подход, напротив, характеризуется отношением ко Вселенной как чему-то мертвому, искусственному, механическому, движимому внешним, посторонним усилием. Манифестационизму всегда присуще "холистское" отношение к миру -- такое отношение, при котором каждый элемент реальности рассматривается как нечто законченное, "цельное" ("холизм" от греческого слова "целый"), не подлежащее интеллектуальному расчленению. При этом такой "холизм" может иметь и негативный характер, ярко проявляющийся в "политеизме" и "фетишизме", т. е. в таких случаях, когда люди начинают почитать как самостоятельное и самодостаточное нечто второстепенное и не первичное. Креационизму свойственна другая крайность. Он отказывается видеть единство даже там, где оно действительно присутствует (на метафизическом уровне), но это расчленяющий, вивисекторский, анатомический и аналитический подход по мере вырождения может распространяться на все вещи без исключения, в том числе и на сами постулаты религиозного креационизма. Так критический рационализм как последняя стадия вырождения креационизма, в конце концов, обратился против догм самого "Ветхого Завета", отказавшись от всех богословских постулатов "авраамизма" и утвердив в центре мертвой Вселенной холодного и бесстрастного человеческого индивидуума, наделенного лишь критическим разумом. Промежуточным вариантом между креационизмом и атеистическим рационализмом можно назвать "позитивистский" тип ученых эпохи Возрождения, сочетавших верность определенным религиозным постулатам и страсть к механическому рассудочному исчислению окружающей реальности.
Итак, можно выделить в креационистской идеологии три аспекта:

1) полноценный креационизм (иудаизм, "авраамизм", ислам);
2) усеченный креационизм ("механицизм", начало "позитивистской" науки);
3) рационализм, атеизм.

Важно отметить, что конечные продукты вырождения манифестационизма и креационизма, хотя и названы терминами, ставшими почти синонимами, на самом деле являются весьма различными категориями, так как "магический материализм" настаивает на отношении в миру как к живой реальности (материя для него "волшебна" и "жива"), тогда как "рационализм", напротив, относится к миру, как предмету, как к аппарату, как к механической и мертвой системе, все процессы которой подлежат строгим рациональным установкам.
Манифестационизм и креационизм являются противоположными подходами к постижению реальности и в том случае, когда речь идет о полноценных и чистых формах этих мировоззрений, и тогда, когда их ясность замутняется и даже тогда, когда они вырождаются до последней стадии, почти теряя сходство с изначальной и подлинной парадигмой. Но на всех этих этапах идет динамичное противостояние между этими основополагающими установками, простираясь от религиозных войн, богословских диспутов и догматических споров вплоть до профанической культуры, научных доктрин и политических коллизий современности. Спиритуальное и метафизическое содержание этих двух позиций постепенно "выветривается", "теряется", "забывается", отходит на второй план. Но сущность типологического отношения человека к миру, противоположного в обоих случаях, остается практически неизменной. Это постоянство и делает манифестационизм и креационизм не только сакральными и космогоническими, но именно к о н с п и р о л о г и ч е с к и м и категориями, объясняющими тайную подоплеку многих цивилизационных процессов, не зависимо от того, разворачиваются ли они в сакральном или профаническом контексте.

Становление христианской догматики

Христианство принято относить к "авраамическим" традициям, и, следовательно, оно должно носить креационистский характер. Действительно, в никейском символе Веры прямо говорится о "Боге, Творце небу и земли", что однозначно подтверждает приверженность христианства иудейской теории Творения. Пояснение в первом пункте символа Веры относительно того, что Бог-Отец, первое лицо святой Троицы, является одновременно Творцом, т.е. тем самым Богом, о котором идет речь в "Ветхом Завете", было принято именно как антигностический аргумент, так как христианские гностики (в частности, Маркион) часто противопоставляли христианского Бога-Отца иудейскому Богу-Творцу.
Но на самом деле вопрос относительно креационизма христианской традиции является более сложным. Многие проницательные историки раннего христианства -- в частности, Ю.Николаев, В.Лосский, о. Г.Флоровский и т.д. -- ясно показали, что сам процесс становления сугубо православной христианской догматики проходил в жестокой борьбе двух идейных течений. Эти два течения можно определить как "иудео-христианство" и "эллинохристианство". Флоровский говорит о "антропологическом максимализме" (="иудео-христианство") и "антропологитческом минимализме (="эллино-христианство"). Можно сказать, что вся полемика относительно догмата о Троичности, о христологических дефинициях, о Воплощении, о совмещении в Христе двух природ и двух "воль", о "теотокос" (Богородице) и т.д. протекала именно между д в у м я крайними полюсами христианской доктрины, и в каждый последующий момент истории догматических постановлений каждая из этих двух позиций принимала новую форму в зависимости от конкретного богословского вопроса, выступавшего на передний план. Собственно говоря, эта борьба была ничем иным как борьбой манифестационистского и креационистского подхода в рамках одной и той же традиции, стремившейся с о в м е с т и т ь обе позиции без того однако, чтобы ясно разграничить сферу их иерархической соподчиненности.
Прежде чем, продолжить разбор догматических споров в раннем христианстве, укажем на то обстоятельство, что в рамках самих откровенно креационистских традиций всегда существовали особые течения, называемые эзотерическими или инициатическими, где, как правило, доминировал именно манифестационистский подход. Однако, такой подход не выражался как особая религиозная доктрина, противопоставленная внешнему креационистскому богословию. Речь шла скорее о манифестационистской и н т е р п р е т а ц и и внешних религиозных догм, и эта интерпретация открывалась не всем верующим, но лишь избранным, прошедшим особые инициатические ритуалы и допущенным до тайного знания. В исламе совокупность таких эзотерических организаций получило название "суфизм", а точнее "ат-тасаввуф". Кроме суфийского эзотеризма в исламе существовало и особое экзотерическое направление, в котором многие основы мусульманской традиции истолковывались также в манифестационистском ключе. Речь идет в данном случае о шиитском исламе, и особенно о исламе иранском. В данном случае логично отнести этот факт за счет специфики арийской ментальности иранцев, резко отличающейся от общесемитского мышления. (В принципе, можно предположить, что суфийские ордена также определенным образом связаны с наличием в рамках семитского, африканского, тюркского и др. населения, исповедующего ислам, определенных групп, имеющих древнее арийское, индоевропейское происхождение или, по меньшей мере, групп, затронутых в предшествующие эпохи спецификой арийского спиритуального влияния.) Но во всех случаях манифестационизм локализован в исламе в области эзотеризма и практически никогда за границы этой области он не выходит (единственное исключение -- крайние шииты, исмаилиты, у которых эзотеризм тяготеет в внешнему альтернативному общепринятому догматическому выражению)(2).
В рамках иудаизма также можно встретить эзотерические организации, чьи взгляды резко контрастируют с ортодоксальным креационистским подходом экзотерического иудаизма. Это круги -- "Меркаба-гностики" (последователи пророка Иезекииля), ессейские общины, средневековые каббалисты, восточно-европейские секты хасидов и т.д. Хотя в иудаизме нет такого гармоничного сочетания между эзотеризмом и экзотеризмом как в исламе, и соответственно, нет такой строгой иерархии между креационистским и манифестационистским подходами, все же нечто аналогичное присутствует и здесь: эзотеризм тяготеет к манифестационистской перспективе, а экзотеризм настаивает на радикальном креационизме. Еще одна особенность иудейского эзотеризма в том, что манифестационизм практически никогда не доходит даже до "эманационистской" модели, и привкус креационизма, восприятие Вселенной, как хитроумного механизма встречается даже в самых радикальных и схожих с манифестационизмом пассажах каббалы. Иудаизм является креационизмом по преимуществу, и поэтому даже самые эзотерические его аспекты не доходят даже приблизительно до полноценного и ясно сформулированного манифестационизма. В частности, и в каббале и в меркаба-гнозисе практически отсутствует инициатическая идея тождества Субъекта и Бога, выраженная как в адвайто-ведантистской формуле "Атман есть Брахман", так и в суфийской максиме "тот, кто знает самого себя, знает своего Господа". Трансцендентное измерение субъекта вообще никогда не затрагивается в иудаизме, и даже в его наиболее внутренних и инициатических аспектах.
Теперь вернемся к христианской догматике. Дело в том, что становление этой догматики никогда четко не различало эзотерический и экзотерический уровень, и все споры в отношении формулировок символа Веры носили некий смешанный характер, где эзотерические и экзотерические мотивы переплетались между собой настолько плотно, что часто разделить их было довольно трудно. На это обстоятельство неоднократно указывал Рене Генон, утверждавший, в частности, что христианская традиция вообще изначально была чисто эзотерической (в отличие от ислама и иудаизма), и следовательно, в тот момент, когда по провиденциальным и циклическим законам христианство должно было выступить на историческую арену в качестве экзотерической традиции, оно вынуждено было привлечь в качестве экзотерических норм элементы иных нехристианских традиций -- в первую очередь традиций римской империи, романское право, совместив их с некоторыми аспектами ветхозаветных норм, и адаптировав всю совокупность к основополагающей сугубо христианской духовной ориентации. Кстати, такое объяснение, предложенное Геноном, делает многие темные моменты становления христианской традиции как исторической традиции Запада вполне логичными и понятными.
Итак догматические споры в ранне-христианской церкви постоянно возобновлялись в связи с метафизическим конфликтом между сторонниками манифестационизма и сторонниками креационизма.

4. "Эллинское" христианство

В книге Ю.Николаева "В поисках за божеством" (С.П. 1913)(3) дан блестящий и объективный анализ этой важнейшей метафизической полемики, начавшейся с гностиков и закончившейся утверждением никейского символа (хотя, на самом деле, это метафизическое противостояние продолжается подспудно и до сих пор). Николаев противопоставляет "эллинскую" линию в христианстве линии "иудейской". Главной символической фигурой "эллинской" линии являлся св. апостол Павел, называемый в традиции "апостол языков", так как он проповедовал Евангелие преимущественно среди неиудеев. Но не просто факт обращения к неиудеям сделал его "апостолом языков". Само богословие Павла решительным образом порывало с иудейской метафизической традиции, объявляя о начале совершенно новой метафизической эпохи, "эры Благодати", которая сменила собой ветхозаветную "эру Закона". При этом апостол Павел утвердил совершенно отличную от иудаизма религиозную онтологию, новое христологическое видение Вселенной, которое имело в себе черты эсхатологического возрождения Изначальной Традиции, и фактически восстанавливало все пропорции, свойственные сугубо "манифестационистскому" видению. Богословие Павла было совершенно арийским по своему духу. Согласно его интерпретации Воплощения Бога-Слова, этот спасительный для мира и человечества факт означал "усыновление Творения", т.е. переход от отношений "Тварь-Творец" (свойственного креационистской оптике иудаизма, "эры закона") к отношениям "Сын-Отец". Сущность Вселенной в теологии Павла божественна, так как Вселенная есть ничто иное как манифестация Слова, а Слово само есть Бог. Единственной особенностью "эллинской" метафизики христианства Павла было то, что оно не отрицало креационистскую перспективу как таковую (как, к примеру, индуистская или языческая традиции), но считало эту традицию исторически и эсхатологически п р е о д о л е н н о й. Видение сакральной истории у Павла таково: вначале мир создается Словом и Святым Духом как райское проявление (манифестационистская перспектива). Потом наступает период отчуждения и "эра Закона", "сень законная". Это -- пост-райские состояния онтологии, эпоха "отчуждения", для которой справедливо креационистское соотношение Вселенной и Бога. И наконец, в конце времен, приход Слова во плоти восстанавливает изначальные пропорции, на место Ветхого Адама становится Новый Адам, и все человечество и вся Вселенная, облекшись в Христа, возвращается в мир благодати, во Вселенную Святого Духа, неотчужденную и неотчуждаемую от Принципа. В такой особенности христианской диалектики заложена основа всего гностического понимания мира. Гностики, в полном соответствии с богословием Павла, признают справедливость креационистской перспективы (в отличии от тех манифестационистских традиций, которые остались в стороне от тесного контакта с креационистской догматикой), но при этом оценивают "эру Закона" как нечто негативное, ненормальное, патологическое. Эта ненормальная ситуация отчужденных отношений "Творец-Творение" должна окончиться в конце времен, когда Божественный Спаситель отменит креационистскую "концентрационную вселенную" и установит новую манифестационистскую реальность, "эру благодати". Гностики доводили эту диалектическую картину до предельного выражения, утверждая различие и даже антагонизм между "Богом-Творцом" ("злым демиургом", "демоном-узурпатором") и "Богом-Отцом", "Благим Богом", пославшим своего Сына, Христа Спасителя для избавления "сынов света" из темницы "злого демиурга". Конечно, у крайних гностиков -- Маркиона, Валентина, Василида и т.д. -- критика креационизма была радикальной и непримиримой, в отличие от самого апостола Павла и других христианских богословов, остававшихся в лоне ортодоксии, но важно отметить сущностное единство манифестационистского мировоззрения в рамках христианской доктрины. Причем то, что было в последствии признано "ересью", являлось, как правило, лишь радикальным и бескомпромиссным выражением и изложением тех тенденций, которые существовали и в рамках ортодоксии, в более сглаженном и менее акцентированном виде. Итак одной из доминирующих тенденций в раннем христианстве была "эллинско-манифестационистская" линия. После разгрома гностицизма она отнюдь не исчезла, проявляясь сначала в монофизитских, а позднее монофелитских тенденциях. Монофизиты считали, что божественная природа Сына поглощает и целиком растворяет в себе человеческую природу Иисуса-человека, подчеркивая сугубо божественную сторону Воплощения(4) (тем самым, весомость и самостоятельность "тварной", "человеческой" стороны Христа умалялась и сводилась почти на нет в соответствии с общей логикой манифестационистов, отказывающихся, в конечном итоге, строго разделять Божественный и Вселенский принцип, так как Вселенский принцип -- в христологических спорах его замещает человеческая природа Спасителя -- с их точки зрения не имеет самостоятельного существования). Монофелиты позднее, признавая в отличие от монофизитов, две природы в Христе, выражали ту же манифестационистскую тенденцию, утверждая наличие в Нем е д и н о й, божественной воли.
Помимо апостола Павла гностические и манифестационистские доктрины выбирали своими предпочтительными авторитетами апостола Иоанна Богослова и апостола Андрея. Некоторые гностические круги выделяли также апостола Филиппа, апостола Фому и Марии Магдалену в качестве носителей особой закрытой линии христианского эзотеризма. Позже именно к этим фигурам обращались те христианские эзотерики, религиозные реформаторы и ересиархи, которые и после утверждения никейского символа продолжали явно, тайно или полутайно отстаивать те же самые манифестационистские принципы, что и их "отлученные" и "анафемствованные" предшественники.
"Эллинское" христианство особенно широко развивалось на Ближнем Востоке, в Каппадокии, Анатолии, Александрии и Греции. То есть там, где в той или иной степени существовала развитая "эллинская" культура, вбиравшая в себя местные сакральные формы в поисках синтеза. В христианском богословии Павла множество спиритуальных и инициатических течений "эллинского" мира нашли свое богооткровенное завершение, подтвердившее и "опечатавшее" божественной Благой Вестью духовные чаяния и эсхатологические ожидания представителей многих древних традиций, большинство которых прямо или косвенно имело гиперборейское, арийское происхождение (либо через Индию и Иран, либо через греков, либо через более древние волны миграции арийских племен на Ближний Восток) (5).

6. Иудео-христианство

Противоположной линией в христианской догматике была иудео-христианская тенденция, получившая свое наиболеее полное выражение в течении "эбионитов". Основной акцент "эбионитские" христиане делали на креационистском истолковании пришествия Христа, который с их точки зрения был последним из череды пророков, т.е. боговдохновенным человеком, посланным Богом-Творцом для исправления нравов избранного народа и для объявления о спасении Израиля. Эбиониты были очень близки к зелотам, иудейской националистической группировке, стремившейся освободиться от политического контроля Рима.
Эбиониты или иудео-христиане полностью отрицали все богословие апостола Павла. Они считали, что иудейский закон не отмененен, что спасение предназначено только иудеям и никак не "эллинам" (т.е. всем неиудеям), что необходимо соблюдение всех иудейских обрядов (начиная с обрезания), что Христос не Бог и не Сын Божий, а человек, что Бог един, и никак не троичен, что реальность остается принципиально той же самой, несмотря на пришествие Христа и т.д. В целом к эбионитам были близки "ессеи", крайня

 
     
Бесплатные рефераты
 
Банк рефератов
 
Бесплатные рефераты скачать
| Интенсификация изучения иностранного языка с использованием компьютерных технологий | Лыжный спорт | САИД Ахмад | экономическая дипломатия | Влияние экономической войны на глобальную экономику | экономическая война | экономическая война и дипломатия | Экономический шпионаж | АК Моор рефераты | АК Моор реферат | ноосфера ба забони точики | чесменское сражение | Закон всемирного тяготения | рефераты темы | иохан себастиян бах маълумот | Тарых | шерхо дар борат биология | скачать еротик китоб | Семетей | Караш | Influence of English in mass culture дипломная | Количественные отношения в английском языках | 6466 | чистонхои химия | Гунны | Чистон | Кус | кмс купить диплом о language:RU | купить диплом ргсу цена language:RU | куплю копии дипломов для сро language:RU
 
Рефераты Онлайн
 
Скачать реферат
 
 
 
 
  Все права защищены. Бесплатные рефераты и сочинения. Коллекция бесплатных рефератов! Коллекция рефератов!