Вступление.
Огромное место занимала философия в культурном обиходе Римской империи. Она должна была как бы заменить ту “древнюю доблесть” , которая считалась достоянием исконного нравственного уклада , но которая , по общему признанью , могла сохраниться лишь при безвозвратно утраченной простоте и элементарности жизни. Философии предназначалось руководство нравственной жизнью отдельного человека и целого общества; с другой стороны, она выполняла как бы функции религии, сама отделяясь от последней все менее и менее явственной чертой. Поскольку религия продолжала охранять и освящать данный государственный порядок, она сосредоточивалась в культе императоров - здесь рядом с личным облаготворением, имевшим столько образцов в греческом мире, содержался апофеоз государства. За пределом этого политического исповеданья оставалась область возрастающего религиозного синкретизма: греко-римский пантеон постоянно заслонялся восточными образами, и культ населения империи, начиная с Рима, как нельзя более отражал ее этнографическую и культурную пестроту.
Эпиктет был стоиком. Следовательно, для понимания его философии необходимо иметь некоторое представление о стоическом учении. СТОИЦИЗМ [от греч. stoa портик (галерея с колоннами в Афинах, где учил философ Зенон; основатель стоицизма)], направление античной философии. Древняя Стоя (3-2 вв. до н. э. ) Зенон из Китиона, Клеанф, Хрисипп;Средняя Стоя (2-1 вв. до н. э. ) Панеций и Посидоний(стоический платонизм);Поздняя Стоя(1-2 вв. ) римский стоицизм Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. Стоицизм возродил учение Гераклита об огне-логосе; мир живой организм, пронизанный творческим первоогнем, пневмой, создающей космическую симпатию всех вещей; все существующее телесно и различается степенью грубости или тонкости материи; вещи и события повторяются после каждого периодического воспламенения и очищения космоса. В этике стоицизм близок киникам, не разделяя их презрительного отношения к культуре; мудрец должен следовать бесстрастию природы (апатия) и любить свой рок. Все люди граждане космоса как мирового государства; стоический космополитизм уравнивал (в теории) перед лицом мирового закона всех людей свободных и рабов, греков и варваров, мужчин и женщин. Этика стоицизма пользовалась большим влиянием в средние века и эпоху Возрождения. Стоицизм был одной из ведущих философских школ эллинистического и римского периодов. Хотя его предтечами были ранние философы - особенно Гераклит и Сократ, - как отдельное философское течение он сформировался около 300 г. до н. э. , когда в Афины прибыл с Кипра Зенон (ок. 336 - 264 гг. до н. э. ) и начал учить в Стое, или крытой рыночной площади.
Зенон и его преемники развили целостную философскую систему, включившую в себя эпистемологию, метафизику, логику, этику, политическую философию религии. Сердцевиной этой системы был метафизический материализм, который, не будучи столь интеллектуально изощрен, как атомизм Демокрита, все же позволил стоикам описывать вселенную как чисто природную целостность, функционирующую сообразно закону, и тем самым найти онтологическую нишу для Бога. Хотя с логической точки зрения такое сочетание было не слишком жизнеспособно, оно предоставило стоикам структуру, вокруг которой строилась вся стоическая философия.
Стоицизм пришел в Рим вскоре после того, как в середине второго века до н. э. римское оружие покорило Грецию. В период ранней империи он играл ведущую роль в умственной жизни Рима. Двумя важнейшими римскими стоиками стали император Марк Аврелий (121 - 180 гг. н. э. ) и раб Эпиктет (ок. 50 - ок. 125 гг. н. э. ).
Стоики не смотря на целый ряд своих созвучных христианству идей, оставались язычниками, например Марк Аврелий, хотя и “по долгу службы”, все-таки и организовал гонение на христиан. Но это родство не следует и игнорировать. И может быть, самое глубокое родство между стоицизмом и христианством следует искать не в совпадении отдельных мыслей и высказываний, а в том самоуглублении личности, на котором история стоицизма закончилась и история христианства началась.
Переворот, совершенный стоиками в философии, можно назвать, если воспользоваться современным термином, “экзистенциальным”: чем безразличнее становился стоический мудрец к окружающему его миру (в том числе и к социальному), тем сильнее он проникал в сокровенные глубины собственного Я, обнаруживая в своей личности целую вселенную, ранее совершенно ему неведомую и недоступную. В “Размышлениях” Марка Аврелия достигнута, по-видимому, предельная глубина самосознания и восповедальности, доступные античному человеку. Без этого открытия “внутреннего мира” человека (“внутреннего человека”, по терминологии Нового Завета), совершенного стоиками, едва ли была бы возможна победа христианства. Поэтому римский стоицизм можно назвать “подготовительной школой” христианства, а самих стоиков “искателями Бога ”.
Биография
Давно замечено, подчеркнуто и сопровождено восклицаниями, что два лучших представителя одной философской школы - император и раб. Впрочем, это, наверное, естественно: им на своих крайних полюсах всего труднее!
Восемнадцать веков - это много. Биография раба едва известна: жизнь императора - чуть больше. И все же кое-что узнаем из сочинений.
Эпиктет - рабская кличка, букв. - “Прикупленный”. Родился в городе Хиераполисе. Каким-то образом Эпиктет очутился в Риме и здесь был “прикуплен” могущественным императорским вольноотпущенником секретарем Нерона Эпафродитом. Эпафродит, сам бывший раб, отличался особенной жестокостью по отношению к своим рабам. Однажды в припадке гнева он стал избивать Эпиктета. “Ты мне сломаешь ногу”, - невозмутимо заметил ему Эпиктет. Тогда Эпафродит ударил его так сильно, что кость действительно переломилась. “Разве я не говорил тебе, что ты ее сломаешь”, - невозмутимо заметил ему Эпиктет. Возможно, это всего лишь легенда, и все же этот случай прекрасно объясняет тот смысл, какой вкладывал Эпиктет в слова, ставшие девизом всей его жизни: “Терпи и воздерживайся”.
Известно, что в Риме Эпиктет изучал философию под руководством Эврата и стоика Музония Руфа. Когда и кем был освобожден Эпиктет, неизвестно, но в 94 г. он, будучи уже вольноотпущенником, вместе с другими философами был выслан из Рима по приказу императора Домициана. Эпиктет удалился в Эпир и здесь в городе Никополисе открыл собственную философскую школу, где проповедовал стоическую мораль в беседах и уличных спорах по примеру Сократа. Вернувшись в Рим при императоре Траяне, он быстро приобрел большую популярность. Слушать его приходили многие знатные римляне, в том числе и сенатор Флавий Арриан (ок. 95-175 гг. ), автор истории походов Александра Макелонского. Именно он и записал философские беседы Эпиктета, который сам ничего не писал.
Умер Эпиктет в глубокой старости (ок. 140 г. ), успев завоевать и громкую славу, и покровительство императора Адриана, но не изменив своим стоическим убеждениям и киническому образу жизни, т. е. в той крайней бедности, в какой он и провел всю свою жизнь. На могиле его было начертано: “Раб Эпиктет, хромой и бедный как Ир, друг бессмертных”.
После Эпиктета остались его “Беседы”, записанные Аррианом (в 8 книжках, из которых до нас дошло лишь 4), и “Руководство”, от которого уцелели лишь фрагменты (благодаря “Комментарию на Руководство Эпиктета” Симпликия). Афоризмы Эпиктета сохранились в сочинениях Марка Аврелия, Максима Тирского. Некоторые сведения о нем сообщают Авл Геллий, Лукиан, Ориген. Последний, в частности, пишет, что в его время христиане очень усердно занимались изучением Эпиктета.
В России из трех римских стоиков Эпиктет наименее известен: его сравнительно поздно стали переводить и издавать, а научный перевод его “Бесед”, выполненный Г. А. Тароняном, появился лишь в наше время (в журнале “Вестник древней истории”. 1975. №2-4;1976. №1-2).
Величайшим почитателем и поклонником Эпиктета был Марк Аврелий, последний значительный римский стоик, философия которого может рассматриваться как последнее завершение античного стоицизма и одновременно его полный внутренний распад. Император и раб - братья по философии, но Эпиктет, в отличие от "младшего", все время в миру. Он знает, как преодолеть повседневность, выйти из суеты, но чувствуется, что знает и разнообразные тяготы преодоления (часто это связано с его социальным уровнем: иногда же по формуле "не согрешишь - не покаешься - не спасешься").
Философия Эпиктета.
Эпиктет видит в философии не свободную бескорыстную деятельность гордого, спокойного и бесстрастного мудреца, как это было у древних стоиков, а упование и надежду жалкого и отчаявшегося человека. Отсюда его известное сравнение философии с больницей: “Школа философа, люди, - это лечебница. Выходить оттуда должны, испытав не удовольствие, а боль”. Эпиктет нигде открыто не порывает с учениями старых стоиков, но никакого внутреннего существенного значения эти стоические учения для него не имеют.
Вся философия, которую проповедует Эпиктет, имеет ярко религиозный характер. Раздавленному, беспомощному, отчаявшемуся человеку остается только одна последняя надежда и последнее упование - на милость божию. Эпиктет, подобно старым стоикам, защищает веру в предсказания и вообще одобряет поклонение народным богам. Вся жизнь человека должна быть хвалой божеству, неустанно пекущемуся о людях.
Человеческий дух, по Эпиктету, родствен божеству, человек - это божественное существо, часть божества, отсюда вложено в него сознание нравственного долга, мирового гражданства, братской любви ко всем и т. д. “Ты - сколок бога, ты содержишь в себе какую-то частицу его. Так почему же не ведаешь ты об этом своем родстве?” Эпиктет резко отделяет дух от тела: тело состоит из грязи, праха, оно подвластно внешней необходимости, душа же свободна и подвластна лишь богу. “Человек - это душонка, обремененная трупом”.
Красоту Эпиктет понимает не иначе, как подражание природе. Природа - не просто хаос жизни, но в этом хаосе всегда ищется им иное назначение. Совершенно по природе то, что соответствует своему назначению. А отсюда вытекает, во-первых, бесконечное разнообразие прекрасных предметов, поскольку каждый предмет имеет свое собственное назначение, а во-вторых, наиболее совершенным предметом является человек со своими высшими разумными способностями.
В философии Эпиктета - отзвуки улицы, рынка, страстей, ругани, нищеты. Он выше этого, но через это: он, например, посмеивается над согражданами, способными сбиться с пути из-за какой-нибудь девчонки.
Эпиктет, испытавший превратности судьбы, вплоть до рабства, считал, что главное - не нужно желать того, что заведомо неисполнимо, тогда мы не будем несчастливы. "По воле Бога некоторые вещи - в нашей власти, другие - нет. Нам Он дал лучшее, прекраснейшее, благодаря чему Он сам блажен, - чувственное познание. Если им пользоваться разумно, оно принесет нам свободу, счастье, радость, твердость духа; оно же соединяет в себе понятие о справедливости, законе и умеренности, вообще о всякой добродетели. Надо всем остальным Бог не дал нам власти. Мы должны поэтому слушаться Бога и, зная, что кому принадлежит, всеми силами стремиться к тому, что в нашей власти, то же, что не зависит от нас, предоставлять на волю Провидения и, если от нас отнимут наших детей, лишат родины или жизни, - переносить все с веселым сердцем". "Одно находится в нашей власти, другое не находится. К тому, что непосредственно зависит от нас самих, относятся: наши мнения, желания, склонность, расположение, наконец, отвращение, короче - все то, что только зависит лично от нас самих и производится нами самими. Не в нашей власти находятся наше тело, наше имущество, слава, общественные должности, короче - все то, что не зависит непосредственно от нашей личной воли. Притом то, что зависит от нас и подлежит нашей воле, по природе своей свободно и не может быть ничем стесняемо; те же вещи, которые не подлежат нашей воле, по существу своему слабы, ничтожны, зависимы от разных случайностей и могут быть от нас отняты".
Думаю, что если эта простая истина нами усвоена, мы никогда не пожнем бури на своем пути, хоть и, возможно, больших плодов тоже.
"Не забывай никогда того, что если ты будешь считать вещи, по
природе своей зависимые, за свободные, станешь считать чужое за свою собственность, то ты будешь наталкиваться на разные неприятности, переносить печаль и беспокойство и во всем этом будешь обвинять Бога и людей. Если же ты будешь считать своей собственностью то, что действительно твое, а на чужое будешь смотреть, как на принадлежащее другому, то никто не будет тебе ни в чем препятствовать, мешать, не будешь ты никого ни обвинять, ни порицать, ничего не будешь делать против своего желания, никто не будет тебя оскорблять, и ты не будешь иметь врагов, - короче: ты не испытаешь ни вреда, ни удовольствия".
“Разница между человеком разумным и неразумным состоит в том, что неразумный человек постоянно волнуется и жалеет о том, что от него не зависит, например о своем ребенке, отце, брате, о своих делах, о своем имуществе. (. . . ) Человек уже много улучшил себя, если понял, что он должен обвинять только самого себя, когда не может справиться со всем тем, что с ним случается, то есть если понял, что все дело его - в том, как он сам поймет свои затруднения. Если он поймет их так, как следует, то они перестанут быть для него затруднениями.
(. . . )Разумный человек может во всем отыскать себе пользу. Нет такого случая, из которого он не мог бы извлечь для себя помощи в деле усовершенствования себя.
Разумный человек никогда ни на что не станет роптать, потому что он хорошо понимает, что настоящее горе наше происходит не от того, что случается с нами, а от того, что мы неразумно думаем о случившемся. Отстраним же эти неразумные мысли, и прекратится то, что мы считали несчастием. ”
А вот другой и тоже мудрый совет Эпиктета, который нелишне вспомнить, когда, что называется, мы с трудом переводим свой дух на развилке желаний:
"Когда ты захочешь чего-нибудь очень важного и для тебя полезного, то, чтобы достигнуть его, помни, что ты должен приняться за дело с полной готовностью, с полным старанием и от какого-нибудь другого дела тебе придется или совсем отказаться или оставить его на некоторое время. Но если задумаешь не только это что-либо для тебя важное, но захочешь в то же время быть богатым, да при этом еще и властным, то, вероятно, ты не получишь богатства и не достигнешь власти, так как ты в одно и то же время и к первому стремишься, и за второе хватаешься. Знай, впрочем, что при всех твоих стремлениях и успехах, ты вовсе не достигнешь того, что составляет источник свободы и блаженства.
(. . . ) Помни всегда, что сильное желание, домогательство обещают нам и подают надежду, что, может быть, мы достигнем того, чего добиваемся и желаем, тогда как нежелание, отвращение обнадеживают, что с нами не случится того, чего мы стараемся избежать. Кто не получает того, чего добивался и к чему стремился, - тот несчастлив, а с кем случается то, чего он желал бы избежать - тот несчастлив вдвое. Посему, знай, что если ты захочешь удалять только те обстоятельства, которые в твоей власти, то с тобой, может быть, ничего не случится, чего бы ты не желал; но если ты захочешь избежать болезни, или бедности, или смерти, или вообще всего того, что не в твоей власти, то поверь, что ты будешь несчастлив”.
Так как же быть: отказаться от желаний, но лишь от тех, что не в твоей власти. Впрочем, вернемся к Эпиктету - у него всегда к утверждению приложено доказательство:
“Нет такого крепкого и здорового тела, которое никогда не болело бы; нет таких богатств, которые не пропадали бы; нет такой высокой власти, под которую не подкапывались бы. Все это тленно и скоропреходяще, и человек, положивший жизнь свою во всем этом, всегда будет беспокоиться, бояться, огорчаться и страдать. Он никогда не достигнет того, чего желает, и впадет в то самое, чего хочет избегнуть.
Одна только душа человеческая безопаснее всякой неприступной крепости. Почему же мы всячески стремимся ослабить эту нашу единственную твердыню? Почему занимаемся такими вещами, которые не могут доставить нам душевной радости, а не заботимся о том, что одно только и может дать покой нашей душе? Мы все забываем, что если совесть наша чиста, то никто не может нам повредить и что только от нашего неразумия и желания обладать внешними пустяками происходят всякие ссоры и вражды”.
“Итак, покорись навсегда тому, что не подлежит нашей власти, и желай всегда только того, что согласно с сущностью вещей, подлежит нашей воле. Не поддавайся прежде всего никаким страстным увлечениям, ибо если ты пожелаешь то, исполнить чего не в состоянии, и будешь постоянно стремиться к тому, что не находится в твоей власти, то всегда ты будешь человеком несчастным, недовольным своим положением. В своем увлечении ты совершенно забудешь о тех вещах, которые находятся в твоей власти и которые ты с честью для себя мог бы и желать, и исполнять. Руководствуйся поэтому всегда простым чувством желания и нежелания, но непременно с выбором и осмотрительностью”.
Заключение.
Кажется просто и не так уж сложно для усвоения: желания человека должны быть реальными и должны достигаться его собственными усилиями, независимо от того, чем владеют другие. И сегодня, как видим, стоицизм воспринимается как руководство к разумному образу жизни, учит сдержанности, самоограничению. Разве не отсюда черпают свои советы сегодняшние психоаналитики? Иногда простое предложение своему пациенту снизить уровень притязания или попытаться втолковать ему аксиому, что в жизни нет ничего такого, чего бы следовало слишком желать, может помочь снять стресс, улучшить духовное здоровье.
Большинству людей в нашей стране подошла бы такая философия. Она, конечно, жизнь не меняет, но делает проще отношение к ней, что то же немало.