Банкротство в гражданском праве России: традиции и перспективы.
Напомню сначала об исторически складывавшемся отношении к банкротству. Было время, когда право разрешало казнить несостоятельного должника. Банкрота приравнивали к вору, надевали на него ошейник и помещали у позорного столба. Несостоятельность ассоциировалась с позором. Интересно, что Наполеон сравнивал несостоятельного должника с капитаном, покинувшим корабль, а факт несостоятельности рассматривал как преступление. И пусть от законов XII Таблиц, разрешавших кредитору разрубать несостоятельного должника на части, нас отделяют столетия и внимание законодателя с тела неспособного платить должника перешло на его имущество, отношение к проблеме банкротства как наисерьезнейшей, наиострейшей, требующей гибкого, продуманного, эффективного правового регулирования, сохранилось и сегодня.
В дореволюционной России была создана целая система норм о банкротстве, которые образовывали конкурсное право. Гражданско-правовое регулирование банкротства оказалось делом достаточно сложным. На отработку норм уходили без преувеличения столетия. Вехами развития конкурсного права явились "Банкротский Устав" от 15 декабря 1740 г., "Устав о банкротах" от 19 декабря 1800 г., "Устав о торговой несостоятельности" от 23 июня 1832 г.
Законодательство о банкротстве в России было трудно не только создавать, но и применять. По свидетельству известного российского цивилиста Г.Ф.Шершеневича, многие статьи были построены настолько сложно, что затрудняли не только торговых лиц, но и опытных юристов.
Изучение истории, обращение к российским традициям гражданско-правового регулирования банкротства представляется мне делом необходимым. Современный этап развития гражданского права, в том числе проблема гражданско-правового регулирования банкротства, - это не что иное, как новый виток развития того механизма, который закладывался в России на протяжении XVIII и XIX столетий.
В январе текущего года юридическая общественность, российские предприниматели получили для изучения новый Закон "О несостоятельности (банкротстве)". Он был подписан Президентом РФ 8 января 1998 г. и опубликован в "Российской газете" 20 и 21 января. С марта этот Закон должен применяться на практике. Насколько просто и безболезненно произойдет введение нового Закона в действие? Этот вопрос не может сегодня нас не беспокоить.
На мой взгляд, применение нового Закона породит известные трудности. Во-первых, потому, что, как и его предшественники предыдущих столетий, он объемен и сложен по построению и формулировкам. По сравнению с Законом от 19 ноября 1992 г. "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" объем его вырос более чем в три раза. Усложнился и расширился понятийный аппарат, внесено много уточнений процессуального характера, появилось много принципиально новых норм материального права. Вот почему никак не обойтись без его скрупулезного, постатейного изучения. Во-вторых, трудности ожидают нас и в связи с новым, глубинным содержанием нового Закона о банкротстве, поскольку он, по существу, вводит новую идеологию этого процесса. Новая редакция закона отметает главный аргумент должника - "Я не плачу потому, что не заплатили мне". Законодатель не принимает во внимание дебиторскую задолженность перед должником.
С моей точки зрения, в содержании нового Закона "О несостоятельности (банкротстве)" может быть выделено по крайней мере три следующие характеристики. Первая касается структуры и широты охвата. По структуре новый Закон стройнее и последовательнее прежнего. Нет сегодня тех смешений процессуальных и материальных норм, которые были характерны для Закона от 19 ноября 1992 г. Например, нормы глав 1, 2, 4 направлены на урегулирование материально-правовых вопросов. Глава 3 "Разбирательство дел о банкротстве в арбитражном суде" целиком посвящается особенностям рассмотрения дел о банкротстве арбитражными судами. Здесь логически последовательно излагаются процессуальные правила, начиная с вопросов подведомственности и подсудности (ст.29), кончая распределением судебных расходов (ст.54). Не смущает при этом и очень разный объем выделенных глав. Например, глава 2 состоит всего из двух статей. Между тем ее выделение представляется оправданным, так как речь в ней идет о досудебных процедурах: предупредительных мерах и досудебной санации. В старом же законе санация рассматривалась как одна из реорганизационных процедур, производимых судом.
Новый Закон в отдельных параграфах отразил особенности процедуры банкротства для сельскохозяйственных организаций, страховых организаций, профессиональных участников рынка ценных бумаг, граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, крестьянских (фермерских) хозяйств. Выделение групп участников и обращение внимания на специфику похвально. Но вызывает некоторое сомнение классификационное основание, положенное в основу выделения именно этих групп субъектов. Закон особо регулирует банкротство гражданина и банкротство индивидуального предпринимателя. Здесь можно усмотреть некоторое противоречие в содержании нового Закона о банкротстве с Гражданским кодексом РФ. Статья 25 ГК, отражая особенности правового статуса индивидуального предпринимателя, предусматривает именно для последнего, в отличие от неплатежеспособного гражданина, не осуществляющего предпринимательской деятельности, возможность признания (или объявления) несостоятельным (банкротом). Новый Закон расширяет круг субъектов, закрепляя возможность признания банкротом гражданина, не являющегося индивидуальным предпринимателем (ст.152). При этом ст.185 Закона устанавливает, что данные нормы будут введены в действие с момента внесения соответствующих изменений в ГК. В этой коллизии более предпочтительной является концепция действующей редакции Гражданского кодекса.
Другая характеристика, о которой необходимо сказать, касается понятийного аппарата. Основные понятия содержит ст.2 нового Закона. Уточнения коснулись, например, арбитражного управляющего, который сегодня может выступать в трех лицах: временного, внешнего и конкурсного (ст.2). В уточненном варианте приводится и определение самого банкротства, которое, безусловно, представляет интерес для научного анализа. Банкротство сегодня, с позиций законодателя, - это признанная арбитражным судом или объявленная должником неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Сама формулировка представляется более совершенной и отточенной по сравнению с той, которая содержалась в ст.1 Закона от 19 ноября 1992 г. Кроме самого определения, новый Закон (ст.3) содержит признаки банкротства. Здесь уточняется срок неисполнения должником обязательств, который составляет 3 месяца (с момента наступления даты исполнения). Кроме того, для гражданина вводится дополнительный признак: превышение суммы обязательств над стоимостью принадлежащего ему имущества. Еще один признак, имеющий содержательное значение, сформулирован в ст.5. Он касается размеров задолженности. В соответствии с ним дело о банкротстве может быть возбуждено арбитражным судом, если требования к должнику - юридическому лицу составляют не менее 500, а к должнику - гражданину - не менее 100 минимальных размеров оплаты труда. Таким образом, российский закон кроме факта неплатежей и временного их отрезка устанавливает и минимальную задолженность. Аналогичный подход содержит законодательство Англии (там минимальная задолженность составляет 750 фунтов стерлингов), в отличие от права Франции, где достаточно формального признака несостоятельности - прекращения платежей. Думается, что отделение в тексте Закона понятий от признаков - не совсем удачный прием законодательной техники. Понятие традиционно выводится из признаков. Если обратиться к формулировкам российского дореволюционного права, то они явятся очевидным подтверждением этого пути. В них мы находим упоминание не только о факте неоплатных долгов, но и о их минимальной сумме, которая в начале XX столетия составляла 1500 рублей.
Не совсем удачен и подход законодателя к употреблению термина "банкротство" как синонима несостоятельности. Статья 2 Закона сокращает двойной термин краткой отсылкой: далее банкротство. Но возникает вопрос о смысле употребления терминов в самом названии. Если под банкротством не понимать частный случай несостоятельности, когда неплатежеспособный должник совершает уголовно-наказуемое деяние, наносящее ущерб кредиторам, то не вполне понятно употребление двух терминов-синонимов в самом заголовке. Между тем проведение различий между несостоятельными должниками по принципу вины представляется не лишенным глубокого смысла. Почему бы и в современном законодательстве не классифицировать несостоятельных должников и должников "от несчастья" или "упадших". Именно так именовались они в русском дореволюционном праве. На мой взгляд, такой подход законодателя был бы не только терминологически точнее, но и несколько видоизменял бы саму идеологию правового регулирования последствий несостоятельности различного рода.
Третий аспект, на котором хотелось бы остановиться, - это процедуры банкротства, или так называемый процессуальный плюрализм. Закон от 19 ноября 1992 г. делил их на реорганизационные, ликвидационные и мировое соглашение. Реорганизация включала внешнее управление и санацию, а ликвидация предполагалась в процессе конкурсного производства. Новый Закон не употребляет терминов "реорганизация" и "ликвидация". Статья 23 выделяет четыре процедуры для юридических лиц и две для должников - граждан. Общими являются конкурсное производство и мировое соглашение. Для юридических лиц им предшествуют наблюдение и внешнее управление. Представляется вполне оправданным, что более десяти статей нового Закона посвящаются процедуре наблюдения (гл.4). Законодательно определяются основные последствия введения наблюдения. Среди них назначение временного управляющего и ограничения органов управления должника на совершение сделок. Статья 58 устанавливает, что сделки, связанные с распоряжением недвижимостью, иным имуществом, балансовая стоимость которого составляет более 10% балансовой стоимости активов должника, а также связанные с получением и выдачей займов, уступкой прав требования, переводом долга, учреждением доверительного управления, должны совершаться исключительно с согласия временного управляющего. Достаточно подробно регламентируется и осуществление внешнего управления (гл.5), которое может быть установлено на срок до 12 месяцев с возможностью продления еще на полгода. Здесь руководитель должника отстраняется от должности и назначается внешний управляющий, вводится мораторий на удовлетворение требований кредиторов. В отношении действий по распоряжению имуществом вводятся еще более жесткие ограничения. Например, ст.76 закрепляет, что крупные сделки (с недвижимостью и имуществом, превышающим по стоимости 20% активов должника, а также сделки, в которых имеется заинтересованность) должны заключаться внешним управляющим только с согласия собрания кредиторов или комитета кредиторов. Внешний управляющий в этот, так называемый период "подозрительности", наделяется правом возбуждения ходатайства в арбитражный суд о признании сделки должника недействительной, если эта сделка может причинить убытки или влечет предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими. Думается, что новый Закон удачно воплотил здесь такую тенденцию развития гражданского законодательства, как усиление роли и значения средств и процедур, предназначенных не для ликвидации имущества должника, а для предоставления ему возможности поправить свои дела, в том числе путем реализации плана внешнего управления (ст.82).
Новый Закон подробно останавливается на процедуре конкурсного производства. В главе 6 "Конкурсное производство", во-первых, речь идет о сроке (он не может превышать один год) и правовых последствиях открытия конкурсного производства. Так, согласно ст.98 с открытием конкурсного производства считается наступившим срок исполнения всех денежных обязательств, прекращается начисление неустоек и процентов, снимаются ограничения на коммерческую тайну, а также ранее наложенные аресты и т.п. Во-вторых, законодатель подробно определил полномочия конкурсного управляющего. В частности, последний наделяется функцией осуществления инвентаризации и оценки имущества должника. В данной главе речь идет о конкурсной массе, счетах должника в ходе конкурсного производства, очередности удовлетворения требований кредиторов и порядке продажи имущества должника.
Достаточно внимания новый Закон уделил и мировому соглашению. Ему посвящена глава 7, включающая десять статей, подробно раскрывающих форму, содержание и правовые последствия заключенного мирового соглашения.
Чего не хватает новому Закону? Как мне представляется, необходимо было предусмотреть личные неблагоприятные последствия для должника, связанные с открытием конкурсного производства. Это, в частности, ограничение перемещений, ограничение действия норм, охраняющих неприкосновенность переписки. Так, нормативно возможно закрепить обязанность переадресовки всей корреспонденции, поступающей на имя несостоятельного должника, конкурсному управляющему. Законодательству зарубежных стран известны и другие неблагоприятные последствия для личности гражданина-банкрота. К ним относятся, в частности, запреты голосовать и избирать, быть избранным, носить оружие, выражать свою позицию при решении семейных вопросов.
Итак, новый Закон, касающийся важнейшей сферы гражданско-правового регулирования, начал действовать. Хочется верить, что у него есть перспективы и он будет эффективнее, полезнее для российской экономики, чем его предшественник.
Список литературы
М.В. Телюкина. Банкротство в гражданском праве России: традиции и перспективы.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.bankr.ru/