ВВЕДЕНИЕ.

Наиболее острым оружием в борьбе с преступностью является закон.
Основные задачи уголовного законодательства практически всех государств состоят в защите уголовно-правовыми средствами от преступных посягательств личности, прав и свобод граждан, государственных и общественных интересов, собственности, а также всего правопорядка в стране.

Право собственности занимает особое место в сиcтеме гражданских прав.
Оно является залогом стабильности экономических отношений и личного благополучия граждан. Способом законодательного регулирования этого важнейшего права собственности и ее правовой защиты в большинстве государств составляет конституция. Например, ст.8 Конституции Российской
Федерации закрепляет положение о том, что "признаются и защищаются равным образом частная, государственная и другие формы собственности”.

Выбор темы дипломной работы обусловлен двумя причинами. Во-первых, тем, что преступления против собственности, в настоящее время я вляются наиболее распространенными, во вторых тем, что становление, и, в определенной мере, развитие уголовного права Израиля, в том числе в области регулирования ответственности за преступления против собственности, происходило под влиянием английского уголовного права. Целью работы является показать общее и отличное в характере этого регулирования.

Уголовное законодательство Англии развивается путем издания новых консолидированных актов, либо актов, вносящих изменения в ранее изданные статуты. Регулирование права собственности в стране проводится на основании
Закона о краже 1968 г., закона "о преступном причинении вреда" 1971 г. и закона "о краже" 1978 г. Этими законами предусмотрены следующие основные виды преступных посягательств против собственности: кража, ограбление, берглэри, получение имущества путем обмана, вымогательство, преступления, связанные с украденным имуществом, различные виды преступного причинения ущерба имуществу, также выделяется мошенничество.

Если Англия представляет англо-саксонскую систему права, то Израиль - смешанную правовую систему. Влияние английского права на законодательство государства Израиль было вызвано тем, что его территория стала мандатной территорией Англии после Первой мировой войны, что и привело к англизации права. Это влияние выразилось в том, что по подобию Англии была реорганизована судебная система во главе с Высоким Судом (High Court).
Судьи восприняли принцип прецедента и заимствовали нормы английского права.
За время существования мандатной территории, в Израиле сформировалось поколение юристов, которые ориентировались на английское право. Когда в
1948 г. государство получило независимость, то было закреплено, что в стране будет продолжать действовать то право, которое действовало на
14.05.1948 г., в той степени, в которой оно не противоречит новым законам.
Таким образом, сохранилась правовая база, основанная на законах Отоманской империи, (которая действовала в Израиле до прихода англичан) наряду с английским общим правом и Правом справедливости, действие которых особо подчеркивалось в законодательстве Израиля.

В дальнейшем идет процесс становления государственности и национального права страны. С 1950 года наблюдается отрицательное отношение к праву Англии и отказ следовать английским прецедентам. В 1970 гг. израильский законодатель запретил обращаться к этому праву для исполнения пробелов и толкования национальных правовых норм. Стали проводиться реформы, которым подверглось и уголовное право, однако влияние, которое английское право оказывало на израильское законодательство в течение длительного периода времени, не могло так быстро забыться и стереться из текстов законов, в том числе регулирующих право собствеенности. В государстве действует закон "о наказаниях" 1977 года, который является основным актом, регулирующим ответственность за кражу, ограбление, берглэри, мошенничество, вымогательство, преступления связанные с обманом, причинение ущерба имуществу и т.д.

В работе рассматриваются первые три вида преступлений против собственности (кража, ограбление и берглэри) как в Англии, так и в Израиле, так как их значительный рост в этих странах сегодня принял угрожающий характер, превратившись в одну из острейших социальных проблем.

Работа состоит из трех глав. В первой главе раскрывается содержание кражи, как первого вида посягательств против собственности, а так же ответственность за это преступление по уголовному законодательству Англии и
Израиля. Вторая глава посвящена вопросу регулирования ответственности за ограбление, по уголовному праву Англии и Израиля. Третья глава - ответственности за преступление берглэри по праву Англии и Израиля.

1. КРАЖА

1.1 КРАЖА ПО ПРАВУ АНГЛИИ

Закон о краже 1968 г. открывается следующим определением:" Лицо, виновно в краже, если оно бесчестно присваивает имущество, принадлежащее другому, с намерением навсегда лишить его этого имущества" (п.1 ст.1).”

Как видно из этого определения, в нем перечислен ряд специфических признаков кражи, а именно: бесчестность, присвоение, наличие имущества, принадлежность другому лицу, намерение навсегда лишить имущества. Следует отметить, что английский законодатель придает этим признакам настолько большое значение, что раскрытию содержания каждого из них посвящена отдельная статья закона о краже 1968 г.

Actus reus кражи - это присвоение чужой собственности.
Means rea - это нечестность вместе с намерением навсегда лишить другое лицо присвоенной собственности.

ACTUS REUS

ПРИСВОЕНИЕ

Статья 3(1) закона о краже гласит:

"Любое принятие на себя прав собственника является присвоением.
Это включает в себя принятие лицом на себя права собственника без похищения и посредством обращения с ней как владельца".

В объединенных апелляциях по делу Morris and Anderton v. Burnside[1]
(в дальнейшем именуется Моррис), Суд Палаты Лордов согласился с тем, что, несмотря на использование слова "права" в начале статьи 3(1), статья
3 в целом показывала, что присвоение не требует принятия всех прав владельца, и что вполне достаточно принятия любого из этих прав. Подобная интерпретация закона о краже 1968 г. значительно расширяет возможность преследования за кражу. Дело в том, что до принятия закона 1968 г. отличительным признаком кражи было то, что обвиняемый “берет и уносит” украденную вещь, в то время, когда у него существует намерение украсть.
Поэтому возникали трудности, когда кто-либо показывал на стоящий автомобиль, не принадлежащий ему, и продавал его как свой собственный, или пастух пригонял стадо домой, и лишь впоследствии обнаруживал в нем чужую овцу, после чего присваивал ее.

Дело Моррис разъясняет это новое положение, и лучше формулирует определение присвоения статьи 3(1). В этом деле обвиняемый переклеивал на товарах, лежащих на полке в магазине, этикетки, которые показывали меньшую цену. Потом он покупал эти вещи. Палата лордов постановила, что присвоение собственности произошло в тот момент, когда были переклеены ценники, так как обвиняемый в этот момент уже принял на себя одно или более чем одно право владельца. Совершенно не важно то, что обвиняемый принял на себя лишь одно, а не все права владельца. Суд, в своем решении сказал, ссылаясь на формулировку статьи 3(1), что “...концепция присвоения в ст. 3(1) включает в себя элемент неблагоприятного вмешательства или узурпацию какого- либо права собственника”. Снятие с полки и смена ценников свидетельствует и об узурпации права собственника и о неблагоприятном вмешательстве в это право. Таким образом, суд, совершенно справедливо признал такие действия присвоением.

Важность интерпретации статьи 3(1), которое дает дело Моррис показано и в деле Governor of Pentonville Prison, ex p Osman[2]. В этом деле суду предстояло решить вопрос о времени, когда произошла кража денег с кредитного счета в банке в результате нечестного обращения с этим счетом.
Суд, сославшись на решение по делу Моррис, постановил, что присвоение, произошло тогда, когда был выписан чек на деньги находившиеся на этом кредитном счете, или когда банком было получено платежное поручение о переводе определенной суммы с этого счета. Причина этого решения в том, что представление чека к оплате, или послание платежного поручения является осуществлением одного из прав владельца банковского счета.

ИМУЩЕСТВО

В соответствии со статьей 4(1) закона о краже, собственность включает в себя “...деньги и любое другое имущество движимое или недвижимое, включая право требования и другое нематериальное имущество.” Такое определение имущества, способного стать объектом кражи, позволяет привлечь к уголовной ответственности за присвоение долгового обязательства и иных видов имущества, представляющего известную ценность, но не имеющего определенного материального выражения. Упоминание недвижимости означает, что земля и все объекты, прикрепленные к земле включаются в определение собственности. До принятия закона о краже 1968 г. в Англии не было уголовной ответственности за кражу земли, поскольку ее нельзя “взять и унести”. Ныне существуют особые оговорки, касаемые кражи земли и прикрепленных к ней объектов. О них будет сказано позднее.

Право требования является личным правом на собственность, которое может быть осуществлено только через иск, а не через владение. Включение этого права в определение собственности означает, что лицо, которое бесчестно присваивает право собственности на право требования, такое как долг, авторское право, или торговую марку, с намерением навсегда лишить владельца этой собственности, виновно в краже. Банковский счет так же является правом требования, поскольку это долг банка клиенту. Поэтому, например, если бухгалтер бесчестно выписывает неразрешенный чек на банковский счет его компании, то он виновен в краже права требования
(суммы находящейся на балансе в банке) принадлежащего его нанимателю.

Другой выраженной в правах собственностью являются, например патенты и передаваемые экспортные квоты. Последнее было признано в деле A-
G of Hong Kong v Chan Nai Keung[3], где Тайный совет постановил, что экспортные квоты, которые можно свободно продавать и покупать, являются выраженной в правах собственностью.

Несмотря на такое широкое определение собственности в статье 4(1) закона о краже, существуют вещи, которые не упоминаются, или не могут упоминаться там, а следовательно их нельзя украсть. К ним относятся электрическая энергия[4], человеческое тело (живое или мертвое), продукты человеческого тела, торговая тайна, земля и прикрепленное к ней имущество.
На последнем стоит остановиться подробнее.

Положения о краже земли и прикрепленных к ней объектов вводится статьями 4(2) и 3 закона о краже:

"Лицо не может красть землю, или объекты, прикрепленные к ней, за исключением следующих случаев: а) когда лицо является доверенным, или личным представителем, или ликвидатором компании, или ему еще как-то разрешено продавать землю, принадлежащую другому лицу, и он присваивает землю, или прикрепленные к ней объекты, действуя, нарушив доверие, возложенное на него, или: б) когда лицо, не являясь владельцем земли, присваивает что-либо прикрепленное к земле, путем отделения вещи от земли, прямо или косвенно, или после того как вещь была отделена от земли, или

в) когда, будучи арендатором земли, присваивает, целиком, или частично любое строение, прикрепленное к земле." (ст.4(2))

"Лицо, собирающее дикорастущие грибы, или собирающее цветы, фрукты или листву с дикорастущего растения, не крадет то, что он собирает, если данное действие не совершается для прибыли, или для продажи, или для любой другой коммерческой деятельности." (ст.4(3))

Если большинство положений закона о краже достаточно легко понять, то последнее требует дополнительного объяснения.

Земля в целом не может быть украдена, за исключением тех случаев, когда присвоитель относится к определенным законом лицам и действует определенным образом. К этим лицам относятся доверенные, личные представители, ликвидаторы компаний и другие, которым вверено продавать и распоряжаться землей, принадлежащей другому. Единственный способ для этих лиц украсть землю заключается в злоупотреблении доверием, возложенном на них. В результате, лицо не может украсть землю в целом, просто передвинув забор, или самовольно поселившись.

Вещи, прикрепленные к земле, могут быть украдены только в следующих случаях: если не владеющее лицо присваивает прикрепленную к земле вещь путем прямого или косвенного отделения этой вещи от земли, например, если любое не владеющее лицо, добывает гравель, или снимает черепицу, или кирпичи со здания, добывает торф, собирает цветы или другие растения, то это лицо может быть обвинено в краже. Вышесказанное не относится ни к собиранию дикорастущих грибов или корней, ни к собиранию ягод и листвы с дикорастущих растений. Такие деяния подпадают под действие особого положения статьи 4(3). Во-первых, собирание дикорастущих грибов не является кражей, хотя здесь на лицо отделение вещи от земли, если это не производится для коммерческих целей. Во-вторых, когда не владеющее землей лицо собирает цветы, плоды или листву с дикорастущих растений или деревьев, это лицо не может совершить кражу (хотя здесь опять происходит отделение вещей от земли), если данное действие не производится за вознаграждение, или для продажи, или для любой другой коммерческой цели.

В общем, лицо, арендующее землю не может красть вещи прикрепленные к земле. Единственное исключение заключено в статье 4(2)(с). Оно относится к строению, или части строения, которое используется и было передано в аренду вместе с землей. Эти вещи могут быть украдены арендатором. Из этого следует, что если арендатор сносит сарай на участке, который он арендует, или вынимает из здания камин и продает его, то он может быть осужден за кражу. Странно, что все эти положения не относятся к лицу, владеющему землей по лицензии. Таким образом, лицензент не совершит никакого преступления, если бесчестно присвоит что-либо прикрепленное к этой земле.

ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ ДРУГОМУ ЛИЦУ

Этот признак кражи так же трактуется в законе таким образом, чтобы расширить возможность уголовного преследования за кражу. Статья 5(1) закона о краже гласит, что “Имущество считается принадлежащим любому лицу, которое владеет, или управляет им, или же имеет в нем какие-либо права или долю собственника.” В обычном языке принято говорить, что собственность принадлежит кому-нибудь только тогда, когда ей владеют, но в смысле статьи 5(1) закона о краже, собственность принадлежит тому, кто или владеет вещью, или владеет частью вещи.

Перед тем как обсуждать статью 5(1) необходимо отметить разницу между владением вещью и обладанием вещью. Владение товаром или деньгами или любой другой собственностью является высшим правом на эту собственность. Это право длится дольше чем любое другое право на вещь, но владение не обязательно означает обладание.

Обладание по большому счету - это физическое обладание вещью за исключением того, что обладание может значить что-либо большее чем просто физическое обладание. Например, лицо не обладает столовыми приборами, которыми он пользуется когда ужинает в гостях, покупатель не обладает товарами, на которые смотрит в магазине, рабочий не обладает принадлежащими работодателю инструментами. В каждом из приведенных случаев хозяин дома, хозяин магазина и работодатель обладают вещью. Но обладание может так же значить и что-то меньшее чем физический контроль.
На пример, домовладелец обладает всем тем, что находится у него дома даже тогда, когда он находится на работе.

Лицо не теряет владение вещью, когда он забывает куда ее положил.
Но лицо теряет право обладания тогда, когда кто-то другой присваивает эту вещь. Таким образом, если женщина теряет на улице свою сумочку, то она продолжает ею обладать до тех пор, пока кто-то другой не примет прав обладателя. С другой стороны, когда собственность оставляется кем-либо, и это лицо теряет всякий интерес к этой собственности, то он теряет все права на эту вещь, включая права владельца, если это лицо ими обладает.

"Управление" вещью включает в себя случаи, когда лицо физически управляет вещью, но не обладает ею. Например, гость, который пользуется посудой хозяина не обладает посудой, хотя физически управляет ею.

Лучшим примером пропреитарного права является полное владение собственностью, но эта фраза так же означает пропреитарные права, которые не означают полного владения вещью.

Результатом определения "принадлежащего другому" в статье 5(1) является то, что собственность может принадлежать более чем одному человеку. Если А доставляет товары Б, и просит хранить их, или доставить третьему лицу, а Д бесчестно присваивает эти товары с, то в этом случае Д совершит кражу как у А, так и у Б.

Другим значением этого определения является то, что лицо, которому собственность принадлежит в смысле статьи 5(1) может украсть товары у кого- либо еще, кому они принадлежат. Например, в вышеуказанном примере, если товары крадет Б, то он крадет их у А. В действительности, владелец может быть осужден за кражу своей же собственности. Если Д дает свой автомобиль в аренду П на месяц, а потом его забирает, то в этом случае он может быть осужден за кражу, даже в том случае, если он остается владельцем своего автомобиля. Это происходит по тому, что машина находится во владении П. То же самое произойдет, если Д заберет свою обувь из ремонтной мастерской Е, не заплатив за ремонт.

Статья 5 содержит еще четыре части. Они относятся к особым ситуациям, где или собственность не принадлежит другому лицу в смысле статьи 5(1), или где принадлежность вещи определяется сложным правилом гражданского права, которое необходимо упростить простым правилом. К таким ситуациям относятся в частности трасты, собственность, полученная по особому обязательству хранить и распоряжаться, собственность, принадлежащая единоличной корпорации, и собственность, полученная по ошибке. На последнем необходимо остановиться подробнее, так как это новая норма в английском законодательстве, призванная решить большое количество ранее существовавших трудностей.

ОШИБКА

В некоторых случаях, где лицо получает собственность как следствие ошибки владельца собственности, то собственность останется принадлежать владельцу собственности по статье 5(1).

Статья 5(1) прямо не говорит об ошибке, тогда так статья 5(4) прямо к ней относится.

Статья 5(4) гласит: "Если лицо получает собственность по ошибке другого лица, и обязан вернуть ( целиком или частично) эту собственность, доход от этой собственности, или стоимость этой собственности, то эта собственность должна считаться принадлежащей тому лицу, которому нужно ее вернуть, и намерение не возвращать эту собственность, должно считаться намерением лишить другого лица этой собственности, или дохода от этой собственности."

Нужно подчеркнуть, что для того, чтобы задействовать статью 5(4), не достаточно только того, что владелец собственности действовал по ошибке, необходимо чтобы то лицо, которому собственность была передана, имело законное обязательство вернуть вещь. Только тогда и только в границах этого обязательства, спорная собственность будет считаться принадлежащей другому лицу в контексте статьи 5(4).

Ответ на вопрос о применении нормы статьи 5(4) не прост, и может заключаться только в долгом рассмотрении норм гражданского права. К сожалению, этот вопрос находится вне компетенции этой работы. Наглядно, пределы действия статьи 5(4) показаны в решении по делу Gilks[5], где обвиняемый поставил деньги на лошадь по имени Fighting Scot. Эта лошадь не выиграла скачки, но менеджер совершил ошибку и заплатил обвиняемому такие деньги, как если бы Fighting Scot победил. Обвиняемый знал об ошибке, но деньги оставил себе. На первый взгляд, этот случай подпадает под действие статьи 5(4). Однако, так как это был игровой долг, то не было законного обязательства вернуть деньги, и, как постановил Апелляционный суд, статья 5(4) применяться не могла. Однако, обвиняемому не удалось уйти от уголовной ответственности. Апелляционный суд постановил, что передача менеджером денег не воздействовала на передачу собственности, и деньги принадлежали его конторе. Апелляционный суд обосновал свое решение прецедентом по делу Iddleton, старом деле о краже, в котором почтовый служащий ошибочно выплатил деньги не тому человеку.

Есть много случаев, когда лицо получает собственность как следствие ошибки другого лица, но не несет обязанности вернуть эту собственность владельцу. Когда потерпевший дарит книгу обвиняемому, предполагая по ошибке, что она стоит немного, а в дальнейшем узнает, что эта книга была ценнейшим первым изданием, то обвиняемый не будет виновен в преступлении, даже если он знал об ошибке с самого начала. Причина этого в том, что ошибка потерпевшего не заключается в идентификации книги, или обвиняемого, и не мешает переходу права собственности в смысле значения статей 5(1) и 5(4).

MENS REA

1. Бесчестность

Вопрос о наличии, или отсутствии бесчестности в определенном действии или бездействии является вопросом факта, ответить на который должны присяжные. Статья 2(1) закона о краже гласит:

"Присвоение лицом собственности другого лица не должно считаться бесчестным тогда, а) когда лицо присваивает чужую собственность предполагая что у него, либо у третьего лица есть законное право лишить другое лицо этой собственности, или, б) когда лицо присваивает собственность, предполагая, что получит согласие другого лица, если бы тот знал о присвоении и об обстоятельствах присвоения, или, в) (за исключением тех случаев, когда собственность перешла к лицу как к держателю трастового фонда, или личному представителю) когда лицо присваивает собственность, предполагая, что лицо, которому эта собственность принадлежит не может быть найден никакими разумными действиями."

Когда утверждается присутствие одного из этих предположений, неважен тот факт, было ли предположение разумным, или нет, хотя разумность утверждаемого предположения имеет доказательственную важность, когда рассматривается вопрос истинности данного предположения.

В статье 2(1)(а) сказано о праве (то есть о предположении о наличии законного права лишить собственности) на защиту от кражи. Это значит, что ошибка в праве может защитить, например, кредитора, который захватывает собственность должника, намереваясь этим восполнить свои потери, по ошибочному убеждению в том, что закон разрешает возвращать долги таким образом. Заключительные слова статьи 2(1)(а) ясно гласят, что тот, кто присваивает собственность, предполагая, что он имеет право на эту собственность от имени, например, компании, в которой он работает, не виновен в краже. Если обвиняемый истинно верит в то, что у него есть законное право лишить собственности другое лицо, он не может быть осужден за кражу, даже если он знает то, что у него нет законного права присваивать собственность определенным способом, например силой.

Статья 2(1)(б) (предположение того, что лицо, которому принадлежит собственность согласился бы с присвоением, если бы знал о присвоении, или об обстоятельствах присвоения) явно подходит под случай, когда студент колледжа берет бутылку пива из комнаты друга, свято веря в то, что этот друг согласился бы с этим, если бы знал об обстоятельствах. Убеждение обвиняемого в том, что у него бы было согласие другого лица должно быть убеждением на получение согласия истинного, и честно полученного.

Статья 2(1)(с) (предположение что лицо, которому принадлежит собственность не может быть найдено разумными путями) не применяется, когда обвиняемый получил собственность в качестве держателя трастового фонда, или личного представителя. Эта статья направлена на то, чтобы защитить лицо, нашедшее собственность. Нечестности нет, а следовательно нет и кражи, если лицо, присваивая собственность, предполагает, что хозяин товаров или денег, найденных им, не может быть найден разумными путями.

Статья 2(1)(с) не ограничена защитой честных нашедших лиц. Она также, например, защищает сапожника, который, предполагая, что не сможет найти владельца не забранной обуви, присваивает ее.

В Решении по делу Gosh[6], которое касается и других преступлений, связанных с нечестностью по закону о краже но напрямую связано с самой кражей, Апелляционный суд постановил, что для того, чтобы определить наличие или отсутствие нечестности, присяжные, в первую очередь, должны удостовериться в том, является или нет, как указано выше, поведение обвиняемого нечестным, в соответствии со стандартом обычных честных людей. Если действия обвиняемого не признаны бесчестными, то дело прекращается. Однако, во вторую очередь, присяжные должны решить вопрос, понимал или нет обвиняемый то, что его действия были бесчестными в соответствии со стандартами “разумных и честных людей”.
Если он этого не понимал, как бы иррационально и неразумно не было его душевное состояние, то присвоение не будет считаться совершенным бесчестно. Так же, Суд постановил, что для лица бесчестно действовать таким образом, который другие “обычные и разумные” люди воспримут бесчестным, и понимать, что его действия являются бесчестностью, даже если он верил, что его действия являются морально обоснованными.

НАМЕРЕНИЕ НАВСЕГДА ЛИШИТЬ ИМУЩЕСТВА

Этот признак был первоначально включен в определение кражи, предложенное составителями проекта закона о краже, затем исключен из него и наконец, уже по настоянию Палаты Лордов вновь включен.

Споры вокруг этого признака кражи были связаны прежде всего с тем, что при отсутствии соответствующей оговорки к краже могут быть причислены различные “временные позаимствования” (например, студент без разрешения надевает костюм своего соседа по общежитию и тому подобное). Это создавало реальную угрозу того, что английские суды оказались бы перегружены рассмотрением большого числа пустяковых споров, которые помешали бы эффективной борьбе с опасными посягательствами против собственности.
Поэтому английский законодатель предпочел понятие кражи ограничить признаком намерения “навсегда лишить имущества”.

Вопрос о том было или нет намерение навсегда лишить лицо, которому принадлежит собственность, не порождает проблем в обычных случаях, так как отношение обвиняемого к собственности часто даст ясный ответ на все возникающие вопросы.

В некоторых исключительных случаях, лицо может быть осуждено за кражу даже если оно не намеривалось навсегда лишить имущества, и даже если это лицо наверняка собиралось вернуть собственность ее владельцу когда- нибудь в будущем, и действительно возвращало. Осуждение в таком случае возможно в делах, которые подпадают под определение статьи 6 закона о краже, которая расширяет значение слов "намерение навсегда лишить".

Нужно выделить то, что статья 6 не предоставляет полного определения
"намерения навсегда лишить", вместо этого она просто расширяет значение и объясняет эту фразу. К таким случаям относятся дела где обвиняемый не желал того, чтобы другое лицо потеряло собственность навсегда, но действовал особым образом, подпадающим под определение статьи 6.

Статья 6(1) гласит, что “лицо, присваивающее собственность, принадлежащую другому лицу, не имеющее намерения навсегда лишить другое лицо этой собственности, должно считаться имевшим намерение навсегда лишить другое лицо этой собственности, если оно намеревается пользоваться вещью как своей, или распоряжаться ею невзирая на права другого лица.”

Пример, подпадающий под действие статьи 6(1) заключается в следующем: если обвиняемый оставляет чью либо собственность и ему безразлично найдет ее владелец или не найдет, и если по обстоятельствам такого абандонирования, и сути вещи, собственность вряд ли будет найдена, то обвиняемый, учитывая, что он знал или догадывался об этом, может быть признан имевшим намерение пользоваться вещью как своей и распоряжаться ею, невзирая на права собственника. Решение Тайного совета в деле ChanMan-sin v A-G of Hong Kong [7]дает нам интересный пример того факта, что требования статьи 6(1) могут быть удовлетворены даже если обвиняемый знает, что лицо, которому принадлежит собственность ничего не потеряет. Бухгалтер компании выписал на свое имя и представил к оплате на счет своей компании поддельные чеки. Тайный совет постановил, что "... из предоставленных доказательств можно сделать заключение, что это присвоение бестелесной вещи, коей является кредитный счет в банке, сопутствовалось намерением навсегда лишить компании этой вещи, так как он отнесся к банковскому счету, принадлежащему компании как к своему, и пользовался им, невзирая на права настоящего собственника, и тот факт, что он отдавал себе отчет в том, что его мошенничество будет раскрыто, и баланс фирмы будет неповрежден не имеет значения”.

Статья 6(1) продолжается утверждением того, что занимание или одалживание собственности может считаться использованием “как собственностью обвиняемого, или распоряжением, невзирая на права собственника”, только в том случае, если, и только если, занимание или одалживание собственности происходит на такой период времени, что можно говорить о прямом присвоении и распоряжении. В деле Lloyd[8],
Апелляционный суд постановил, что эта часть статьи 6(1) "существует для того, чтобы показать, что простое одалживание недостаточно для создания достаточного Means Rea, если только вещь не возвращается в таком измененном виде, что можно сказать, что она потеряла всю свою стоимость и/или полезность". Из примера, приведенного в решении по делу Lloyd, следует то, что измененное состояние не означает того, что именно физическая сторона вещи должна быть изменена.

Пример подходящий под определение второй части статьи 6(1), предлагается Апелляционным судом в решении по делу Lloyds. Кто-то покупает железнодорожные билеты, намериваясь вернуть их в кассу после поездки.
Ясно, что одалживание здесь происходит на определенный срок, а обстоятельства дела являются распоряжением, так как если билеты возвращаются, то теряется вся их ценность. Намерение обвиняемого присвоить эти билеты является намерением относиться к вещи как к своей и распоряжаться ею, невзирая на права собственника.

Статья 6(2) дает дальнейшее объяснение формулировки "пользоваться вещью как своей и распоряжаться ею, невзирая на права собственника". В этом параграфе говорится, что “когда лицо расстается с собственностью, принадлежащей другому лицу, намереваясь вернуть ее, хотя оно может не выполнить это намерение, то это (если сделано для личных целей, и без согласия владельца) считается пользованием вещью как своей, не взирая на права собственника.”

Таким образом, за исключением случаев, к которым применима статья
6, требование присутствия намерения навсегда лишить, исключает из определения кражи неразрешенное одалживание.

1.2 КРАЖА ПО ПРАВУ ИЗРАИЛЯ

По мнению израильских юристов, закон о краже 1968 г. Англии, не изменил основные положения предыдущего английского закона о краже 1916 г. , под влиянием которого был издан закон о наказаниях 1977 г. в Израиле.

Таким образом источником регулирования ответственности за кражу и другие преступления против собственности, является закон о краже 1916 г.
Англии.

Согласно ст. 383 (п. 1) закона о наказаниях Израиля, лицо виновно в совершении кражи, если оно: "берет и уносит вещь, которую можно украсть, без согласия собственника бесчестно, и недобросовестно с намерением навсегда лишить его этой вещи". Кража наказывается - 3 годами лишения свободы. В зависимости от обстоятельств дела срок может быть увеличен.

Как видно из этого определения, в нем перечислен ряд специфических признаков кражи. Израильский законодатель придает этим признакам важное значение при квалификации преступления кражи.

Actus reus: - берет и уносит вещь, которую возможно украсть без согласия владельца.

Mens rea: - путем обмана, недобросовестно и с намерением навсегда лишить вещи.

Actus reus.

1. "берет и уносит".

"берет" - физическое завладение вещью;

"уносит" - удаление вещи из собственности другого лица.

Взятие вещи само по себе, не является основанием для обвинения в краже, так как помимо взятия кража предполагает еще и удаление вещи из владения другого, т.е. унесение.

Взятие и унесение, как правило, происходит непосредственно одно за другим. В случае если унесение не произошло, то действие рассматривается как попытка совершить кражу.

Например: Вор дотронулся до вещи в квартире, но еще не успел передвинуть ее, т.к. был задержан в данный момент. Он будет обвинен в попытке совершить кражу, т.к. унесение вещи не успело произойти, но взятие
- было.

В соответствии со ст. 383 (п.3) закона наказаниях Израиля, взятие можно достичь следующим образом:

- путем уловки;

- путем запугивания (заставить человека передать вещь во владение вора, пугая первого какими-либо последствиями, в случае отказа.
Утверждается, что при наличии угроз осуществить насилие, кража может перерасти в ограбление; И также на основании наличия угроз, можно обвинить человека в вымогательстве - ст. 428 закона о наказаниях 1977г.);

- по ошибке владельца;[9]

- путем находки[10] (человек, находит вещь, которая была потеряна своим хозяином, не предпринимает попыток выяснить, кто истинный хозяин этой вещи).

Унесение означает удаление вещи из владения другого. Однако, как правило, достаточно переместить вещь, чтобы обеспечить ее удаление.

Данное заключение было заимствовано израильским уголовным правом из английского прецедента, суть которого в следующем: Человек схватил, не принадлежавшую ему лошадь в конюшне и перевел ее на другое место
(переместил) с целью вывести ее и похитить. Он был обвинен в краже, так как схватив лошадь, он совершил "взятие", а переместив ее "унесение"[11]

Такое же решение было вынесено в отношении посетителя гостиницы, который перенес простынь из одной комнаты гостиничного номера в другую для того, чтобы совершить кражу.

В случае, если вещь "прикреплена" к какой-либо основе, то, чтобы унести, необходимо отделить ее от этой основы. (Простого перемещения недостаточно). Это происходит потому, что пока вещь "прикреплена", она еще находится во владении своего хозяина, а следовательно, невозможно ее удаление. Обратимся опять к английскому прецеденту: вор пытался украсть чужой кошелек, но его попытка не удалась, так как кошелек висел на брелке, прикрепленном к одежде хозяина. Вор не был обвинен в краже, так как кошелек остался у хозяина (прикрепленным к своей основе), однако - был обвинен в попытке совершить кражу.[12]

2. "без согласия владельца".

Отсутствие "согласия владельца" является существенным обстоятельством при квалификации преступления кражи. Владелец должен обладать правом собственности либо частью этого права; правом содержать, владеть и управлять той или иной вещью. (Владельцем также может выступать какая-либо корпорация, даже само государство).

Согласие владельца должно быть "деловым и реальным". Если же оно достигается путем уловки или угрозы (запугивания), то не является "деловым и реальным".

3. "Вещь, которую можно украсть".

Закон не защищает любую вещь, которая находится в собственности какого- либо лица. Он берет под свою защиту круг вещей, которые подпадают под определение признака "вещь, которую можно украсть". Вещи, таким образом, должны отвечать требованиям, которые содержаться в ст. 383 (п. 3 ч. 4)
Закона о наказаниях Израиля, а именно:

1. Вещь должна иметь стоимость;

2. Вещь должна быть "собственностью человека";

3. Вещь, которая прикреплена к какому-либо недвижимому имуществу
(основе), тоже является недвижимой, а следовательно ее невозможно украсть.
В этом случае эта вещь будет подпадать под признак вещи, "которую можно украсть", только после отделения ее от этого недвижимого имущества
(основы). При этом вещью может быть живое тело либо неодушевленный предмет,
(но не недвижимое имущество)[13].

Что касается животных, то необходимо различать диких животных
(неотдрессерованных); и домашних животных, которые находятся в собственности человека (отдрессированных). Только последние могут быть
"вещью, которую возможно украсть".

Mens rea.

1. Бесчес