Победоносцев как социальный теоретик

ВВЕДЕНИЕ

Он охранял, как верный рыцарь, вход в замок, где томилась в заключении весна русской свободы. Надо быть справедливым - охранял не из корыстных побуждений, не ради выгод власти, а исключительно по непоколебимой убежденности в своей правоте.

«Приазовский край», 1907 г., № 71

Действительная история всей русской культуры – во многом история потерь и следующих попыток вернуть утерянное. Так было после нашествия
Орды. Были в России и насильственные обрывы культурной преемственности, и прыжки к Европе. Не менее ошеломляющий поворот в сознании был совершен в ХХ веке в связи с переходом от массовой религиозности к массовому атеизму.
Такие зигзаги, конечно, затрудняли вычерчивание «средней линии» в оценках русской истории и русской мысли. Мало способствует этому и нынешняя кризисная ситуация в обществе с ее идейной поляризацией, которую некоторые историки и публицисты понимают как стимул для превращения исторического прошлого в сырой материал для производства разнообразных идеологических моделей.

ХХ век внес в российский исторический процесс особенно тяжелую череду беспрецендентных переломов, взлетов и падений, отрицаний и потерь.
Оказавшись в эпицентре двух мировых воин и революций, демографических и экологических катастроф, испытав тяжелое тоталитарное бремя, Россия как бы втянулась в поставленный историей грандиозный эксперимент на выживание.

Во многом утрачен тот синтез российского духа и западноевропейского интеллекта, который так плодотворен для отечественной культуры. В обществе бытует отношение к русской культуре как к чему-то второстепенному или подлежащему переделке, ведущей к подрыву духовных корней и национально- культурной деградации. Даже в современном лексиконе русское нередко связывается с чем-то вненациональным, лишенным национального смысла.
Настоящий путь к познанию России может идти лишь через проникновение в тайники характера русского народа, через осознание им самим собственного своеобразия истории и культуры, всего того, что мы называем русской идеей.

В последнее время в развитии народного самосознания наблюдается глубокий кризис. В обществе распространяется нигилизм, утрата гордости за свое Отечество, его историю, эрозия нравственного достоинства, чувства ответственности за родную землю. Стало вполне естественно воспринимать
Родину как «эту страну» и даже мечтать о ее колонизации, чтобы получить доступ к прилавкам, заполненным импортными товарами. И не случайно, вероятно, то, что в наши дни, развернулись дискуссии вокруг русской идеи, ставящей проблему бытия нации, ее духа и судьбы.

Русская идея нередко объявляется порождением этноцентризма, идеализации и абсолютизации интеллектуальных и психологических свойств русской нации. Такого ряда гиперкритические версии, накладывают на нее негативный отпечаток, не соответствующий ее исторически сложившемуся облику.

Истоки национальной русской идеи восходят к «Слову о законе и благодати» киевского митрополита Иллариона. Систематизированное философское обоснование русская идея получила во второй половине Х1Х века в трудах
Владимира Соловьева, Н.Бердяева, С.Булгакова, В.Розанова, П.Чаадаева,
Н.Михайловского, П.Лаврова, Данилевского, Леонтьева, К.Победоносцева,
Аксакова, Киреевского и других.

Вследствие острой актуальности данной проблемы, я считаю целесообразным обратиться к нашей истории и исследовать деятельность такого выдающегося человека как Константин Петрович Победоносцев. Объектом моей работы являются многочисленные статьи, книги и юридические материалы
Константина Петровича. Предметное поле занимают его теории в различных областях социальной сферы общества. Целью данного исследования является рассмотрение этих теорий с современной точки зрения и изучение результатов воплощения теории в реальность. Для достижения цели требуется решение следующих задач: выявить роль централизованной власти, определение значения православной церкви, рассмотрение понятия «веры» вообще, раскрытие понятия
«русская идея», охарактеризовать русский национальный самосознания и т.п.

ГЛАВА 1. Жизнь и деятельность К.П.Победоносцева.

Вторая половина Х1Х – начало ХХ веков были одной из самых напряженных эпох в истории России, когда решалось – устоит ли старый порядок или страна свернет на путь, ведущий к революции. В 1860-1870-е годы самодержавие провело серию Великих реформ, глубоко обновивших социально- политическую структуру страны: однако резкая, сжатая модернизация «сверху» оказалась весьма болезненной. Экономика с трудом перестраивалась на новый лад; росла социальная напряженность, зачатки самоуправления плохо уживались с бюрократией, общество раскололось на яростно враждующие течения.

В этот момент на авансцену вышел политик, социальный теоретик, настоявший на крутом разрыве с курсом реформ, предложивший свою альтернативу развития России. Советам этого деятеля следовали Александр III и Николай II. «Его деятельность в течение 25 лет – история России за этот период…» – писала в 1907 году одна из российских газет.

Кем же он был – Константин Петрович Победоносцев?

Победоносцев родился 25 мая 1827 года. Он был сыном профессора
Московского университета и внуком приходского священника. Окончил в 1846 году Училище правоведения, которое по своей престижности следовало за
Царскосельским лицее (в него приимали только детей высокопоставленных чиновников и профессоров). Учился Победоносцев прилежно и беспрекословно соблюдал строгие порядки. Современники отзывались о молодом Победоносцеве как о человеке «тихого, скромного нрава, благочестивом, с разносторонним образованием и тонким умом». Победоносцев служил в московском департаменте
Сената и к 1863 году стал действительным статским советником. Одновременно
Константин Петрович изучал историю русского гражданского права, а в 1859-
1865 годах состоял профессором Московского университета. С 1858 года
Победоносцев начал публиковать свои работы: он написал более 70 статей, 17 книг, перевел 19 книг, издал 11 сборников исторических и юридических материалов. Именно ему принадлежит одно из первых и серьезных исследований по истории крепостного права «Заметки для истории крепостного права в
России» и «О реформе в гражданском судопроизводстве» были высоко оценены в научных кругах. Победоносцев был почетным членом Российской и Французской академий наук, Московского, Петербургского, Киевского, Казанского и
Юрьевского университетов.

В 1881 году Константин Петрович был приглашен в царскую семью преподавать правоведение. Он был наставником царевича Николая, великих князей Александра и Владимира, цесаревны Марии Федоровны. В 1865 году
Победоносцев перебрался в Петербург. В 1868 году он стал сенатором, в 1872 году – членом Государственного совета, состоял в комиссия по рассмотрению отчетов Министерства народного просвещения (1875-1876) и по тюремной части
(1877). В 1880 году Победоносцев был назначен обер-прокурором Святейшего
Синода и членом Комитета Министров.

Эпоха Александра III стала апогеем могущества Победоносцева, но заметную роль он играл и позднее. По характеру это был человек довольно суровый и немногословный, но в то же время он обладал поистине магической силой убеждать в правоте своих идей. В полемике он блестяще использовал все богатство накопленных им обширных знаний в самых разных областях.
Полемизируя, он был всегда резким, но доводы его были убедительны.

В1894 году Победоносцев получил звание статс-секретаря, а спустя два года был награжден орденами Святого Владимира 1-й степени и Андрея
Первозванного. Обер-прокурор входил в совещание, рассматривавшее петиции либералов о смягчении цензуры (1895); возглавил два совещания по рабочему вопросу (1896 и 1898); играл ведущую роль в комиссии о законодательстве для
Финляндии (1898-1899). В отставку обер-прокурор подал через два дня после выхода Манифеста 17 октября 1905 года, которая тут же была принята. Пресса не щадившая его и до этого, обрушилась с новой силой.

Начало великих реформ Победоносцев встретил с энтузиазмом. Как и многие современники, он возмущался произволом и бюрократизмом николаевских времен, мечтал приобщить Россию к новейшим успехам науки и цивилизации. Что же погасило либеральные стремления молодого реформатора? Он не предполагал, что идеи западных авторов могут болезненно столкнуться с основами российского жизнеустройства.

Когда реформы вышли из намеченного русла, Победоносцев запротестовал. Он был не в состоянии бороться против безрассудного заимствования из французского кодекса форм, несвойственных России. В 1859 году Победоносцев порицал николаевский режим за «суровое отдаление от народа».

Подобный мировоззренческий сдвиг не были плодом расчета – за ним стояли человеческие эмоции и переживания. Константина Петровича страшило развитие пореформенной России, где все менялось с небывалой быстротой, рушился патриархально-сословный уклад с его вековой размеренностью и определенностью.

!0 марта 1907 года Константин Петрович Победоносцев скончался.
«Исторический вестник» откликнулся на его смерть следующими словами :
«…Константин Петрович Победоносцев представляет собой в нашей столь небогатой выдающимися личностями жизни явление необычайного порядка. К его имени в течение с лишком четверти века приковывалось внимание современников, оно не сходило со столбцов нашей печати, одни его ненавидели и проклинали, другие славословили, преклонялись перед ним и благословляли его: одни в нем видели ангела спасителя России, другие – ее злого гения.
Безразлично к нему никто не относился. Он был определенным историческим знамением, которое рвали бури и непогоды, вокруг которого кипели страсти и борьба».

ГЛАВА 2. Значимость самодержавия для социальной сферы общества

В основе концепции Победоносцева лежали православие, самодержавие и народность. Однако в отличие от уваровского простодушного триединства второй четверти XIX столетия оно в конце этого века выведено было
К.Н.Леонтьевым, К.П.Победоносцевым, М.Н.Катковым в ранг философской и политической теории.

Корнем бед пореформенной России Победоносцев считал порочный принцип, положенный в основу реформ, - веру в добрую природу человека, стремление максимально освободить его. Идея народовластия дала буйную поросль, проникнутых ложью учреждений. Выборное начало вручает власть толпе, которая будучи не в силах осмыслить сложность политического процесса, слепо идет за броскими лозунгами. Так как непосредственно народоправство невозможно, народ передоверяет свои права выборным представителям, однако телеконференции, поскольку человек эгоистичен, оказавшись у власти, помнит «лишь о своих корыстных интересах». Свобода печати дает полную и по сути дела бесконтрольную власть случайным людям, сулит успех лишь тем изданиям, которые рассчитаны на низменные вкусы, в суде присяжных решения выносят люди некомпетентные и подверженные сторонним влияниям.

Все пороки, полагал Победоносцев, приходят вместе с усложнением, отказом от «естественных», исторически сложившихся форм социальной жизни.
Опорой порядка Победоносцев считал «простой народ», интуитивно, на основе традиции и опыта отделяющий добро от зла. Носителями деструктивных тенденций виделись «беспочвенные» слои – интеллигенция и бюрократия, склонные перестраивать жизнь по рациональным схемам на основе западных образцов.

Бывший московский профессор с большим недоверием относился к теоретическим конструкциям, опасался насилия отвлеченной догмы над жизнью.
В его научных трудах царил культ «факта» при неприязненном отношении к выводам, теориям, умозаключениям.

Победоносцев с опаской воспринимая яркие проявления индивидуальности, способные поколебать прочность сложившегося уклада.
Оптимальным историческим путем при таком подходе виделся механизм, максимально близкий к животному или растительному росту, огражденный от всяких волевых вторжений.

Победоносцев полагал, что у России «не было своих средних веков», здесь не сформировалось «третьего сословия» с присущими ему склонностями и понятиями. Все служилые и тяглые корпорации в России были «собственностью государства»; на русской почве не могло слоиться не полноценной частной собственности. Ни понятия о «самостоятельной гражданской личности».

Самодержцу, согласно взглядам Победоносцева, отводилась в обществе искючительно большая роль. «Вся тайна русского порядка и преуспеяния – наверху, в лице верховной власти. Нигде, а особливо у нас, в России, ничего само собою не делается, без правящей руки, без надзирающего глаза, без хозяина».

При этом самодержавие Победоносцева вовсе не было «диктатурой дворянства» – монарху надлежало стоять над классами и сословиями, выражая общенациональные интересы. Социальным идеалом Константина Петровича был гармоничный союз правящих сословий – патриархального крестьянства, купечества, коренного дворянства, живущего в своих имениях. Важнейшим залогом стабильности виделось духовное единство власти и народа

Победоносцев считал, что в России более всего дорожить надо нравственным доверием народа, верою его в правительство. Возможные законные льготы и постановления – ничто перед этим чувством. Народ приходит в уныние и тоску, когда не чувствует правящей силы. У нас, в России, нет другой движущей силы, кроме единства народа с правительством в нравственном сознании.

Победоносцев был глубоким знатоком права, целые поколения профессоров и студентов признают его своим учителем. С особым вниманием он относился к основам гражданской и политической жизни в России и Запада.
Превосходно знавший Россию и всегда и во всем точно мысливший, Константин
Петрович не мог слепо воспринимать западные нововведения. Отрицательно относившийся к конституционному строю, он считал парламентаризм неприемлемым для России вообще и был сторонником централизованной сильной власти.

После 1861 года, когда в России происходила поляризация политической мысли и формировалось крыло идеологов консервативного толка, Победоносцев одним из первых оказался именно в этом лагере, к чему он подготовлен был изначально: и происхождением, и воспитанием, и духом, и устоями родительского очага. К консерватизму склонял и весь психологический строй его личности. Умеренная дань, отданная политическому либерализму на рубеже
50-60-х годов XIX века была связана с общей модой на вольномыслие и негативной реакцией общества на мрачный финал внешней и внутренней политики
Николая I. И юный Победоносцев , тяжело переживавший положение России и ее внутренний кризис, не мог избежать влияния этого поветрия.

Однако, стоило ему приобрести научный авторитет, прослыть знаком английского парламентаризма, а отечественным реформам слегка захлебнуться в непросчитанных издержках, крайностях и волнениях – от крестьянских до студенческих, как Победоносцев сменил свои взгляды на судьбы России.
Врожденный и воспитываемый в нем с детства «русский византизм» взял верх и в его лице приобрел постепенно своего выдающегося идеолога и практика.

Исследуя проблему крепостного права, Победоносцев вышел за ее рамки и высказал ряд интереснейших мыслей, перекликающихся с воззрением таких государственников как С.М.Соловьев и К.Н.Леонтьев. Постановка вопроса
Победоносцева отличалась завидным лаконизмом, четкостью и внутренней логикой. Он был обстоятельно знаком не только с гегельянством, фурьеризмом, но и хорошо знал Г.Спенсера, Дж,Миля и А.де Токвиля.

В своих исторических исследованиях Победоносцев исходит из собственных определений истории как науки, позже он обратится к ней еще и как к инструменту и важнейшему компоненту воспитания государственного человека . Победоносцев в исследовании 1876 года поставил и по-своему ответил на вопрос о роли личности в истории. Любопытны его соображения о роли исторических закономерностей. По его словам «историю перестали считать хронологическим сборником политических фактов, с тех пор как она приняла вид самостоятельных исследований жизни народной и учреждений общественных».
Но при этом, замечает Победоносцев , исторические изменения очень сильно зависят от политических и партийных интересов и грешат субъективностью.
Константин Петрович ратовал за то, чтобы отделить историю от политики. Он не хотел «приписывать личности исключительное и решительное влияние на ход исторических событий и направление жизни народной». Он придерживался закона
«исторической и политической необходимости».

Фатализм, вера в историческую предопределенность и закономерности, соответствующие ей ненависть к реформам и конституции, либерализму и либералам, крайним радикалам, мятежникам. Сильнейшим и опаснейшим элементом социального брожения Победоносцев считал политический национализм, угадывая в нем угрозу распада империи.

Проблема «инородцев», способствовавшая развалу страны, начиналась для Победоносцева с еврейского вопроса. Развитие капитализма, послабления еврейской диаспоре в пореформенной России, развитие предпринимательства, технический прогресс изменили в определенной степени де-факто роль и положение евреев. И Победоносцев в этом видел зловещее предзнаменование. Он стал первым идеологом государственного антисемитизма.

Впрочем, немногим более Константин Петрович был расположен к отечественной интеллигенции, даже великорусского происхождения. Она ему казалась насквозь «гнилой», «фальшивой» и «так называемой». Вместе с журнальным диктатором, реакционным публицистом Катковым Победоносцев открыл
«зеленую улицу» для воспитания ненависти к интеллигенции в массовом сознании.

Россия была сильна благодаря самодержавию, благодаря неограниченному взаимному доверию и тесной связи между народом и его царем… Так называемые представители земства только разобщают царя с народом. «Масса темных людей не может обойтись без власти».

Он чувствовал себя абсолютно уверенным в собственной правоте и непогрешимости своих взглядов. Все то, что им противоречило, он трактовал как плод исторической безответственности, легкодумия, заведомых заблуждений и пристрастий личной и мелкой выгоды, а главное – отсутствие подлинного патриотизма.

Космополитическим западным идеям он пытался противопоставить российского самодержца как носителя отечественной самобытности, как истинно русского патриота, выразителя народной мысли, как «народного государя».
Победоносцев особо подчеркивал интерес Александра ((( к прошлому, к историческим особенностям русского быта, нравов, веры, местным общественным установлениям. По его мнению, только ориентация государя – «миротворца» на истоки, традиции, «русскую идею» и могла обеспечить благополучие и процветание народа и общества, стабильность власти в огромной – «единой и неделимой империи».

Для русского народа характерна роковая неспособность и нежелание самому устраивать порядо земли своей. Русский народ как бы хочет не столько свободного государства. Свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о его устройстве. Природа русского народа определяется как пассивная и покорная в делах государственых. Нет пределов смиренному терпению многонационального русского народа. Государственная власть всегода была внешним, а не внутренним принципом для безгосударственного русского народа.

Очень характерно, что в русской истории не было рыцарства, этого мужественного начала. С этим связано недостаточное развитие личного начала в русской жизни. Русский народ всегда любил жить в тепле коллектива, «в какой-то растворенной стихии земли».

Россия – самая государственная и самая бюрократическая страна в мире; все в России превращается в орудие политики. Россия – могущественейшее государство в мире, величайшая империя, только русский народ был способен создать такое государство!

ГЛАВА 3. Православие как основа национального самосознания русского народа

Именно в церкви видел обер-прокурор основной рычаг «внутреннего перерождения» людей, призванного решить современные проблемы российской действительности. За 1881-1905 годы количество монастырей выросло с 631 до
860, число церквей – с 41683 до 48375, численность монашествующих – 28500 до 63080, число церковных школ для народа возросло почти в 10 раз.

Победоносцев наметил и пытался воплотить в жизнь обширную программу социальных акций церкви: развитие проповеди, внебогослужебных собеседований, баготворительности, учреждения библиотек.

В школьных и издательских программах Победоносцева явно просвечивало наследство идей просветительства – вера во всемогущество «учения» и
«воспитания». Со сходных «просветительских» позиций оценивались и негативные (для Победоносцева) процессы: так, религиозное брожение в пореформенной России объяснялось «невежеством» масс и подстрекательствами извне. В связи с этим просветительские меры по отношению к инаковерующим дополнялись ужесточением репрессий.

Его воззрения были плодом того тяжелого , почти катастрофического перелома, который пережила страна на пути от патриархального сословного уклада к индустриальному. Попытки обер-прокурора «выпрыгнуть» из истории, вернуться от сложной культуры и разветвленных управленческих механизмов к неким элементарным, а потому и безопасным формам были глубоко утопичны и способствовали разрушению самодержавной государственност изнутри.

Победоносцев был убежденный поклонник првославных догом и норм. Его злили общая дряблость государственной власти, провалы и недостатки бесконечных реформ, политические компромиссы. «Вся тайна русского порядка в преуспеянии наверху, в лице верховной власти».

В работах Победоносцева нет религиозной мистики и утешительной мифологии славянофильства, для него, как для ученого, характерны, во- первых, тяготение к детерминированности и настойчивые попытки отождествить устремления народа и власти. Со славянофилами Победоносцева сближает патриотическая идея, резкое неприятие западной цивилизации, парламентаризма, либерализма, демократизма. Воинствующий «византизм», изоляционизм присущи Леонтьеву, были ему ближе мечтательного, либеральничающего славянолюбия Н.Я.Данилевского, И.С.Аксакова и
А.А.Киреева.

Просвещение и религия, по Победоносцеву, должны быть поставлены на службу государственному мышлению. В наиболее полном виде Победоносцев развертывал свою концепцию «государственной идеи» в «Московском сборнике».
Он вновь повторял, что единодержавие в России легитимно, наследственно, освящено богодержавием: православная церковь служит монархии и государству.
Цель народного просвещения состоит в том, чтобы привить знание Бога , любовь к нему и страх перед ним, любовь к отечеству и почитание родителей.
Отрешенные от жизни, минимальные знания, утверждал он, народу не нужны.
Строгое подчинение традиционному, иерархичному и патриархальному порядку общественной жизни –суть и цель воспитания. Народные массы не надо искушать сомнениями; философствовать они не могут; в противном случае, поняв как свое право, идеи равенства, свободы и братства, они восстанут проти установленного порядка.

Наша православная идеология самодержавия – явление безгосударственности духа, отказ народа и общества создавать свою государственную жизнь. Русская душа хочет богоизбранной власти. Природа русского народа сознается как аскетичная, отрекающаяся от земных дел и земных благ.

Таинственное противоречие есть в отношении России и русского сознания к национальности. Русские почти стыдятся того, что они русские; им чужда национальная гордость и часто даже – увы! – национальное достоинство.
При этом Россия – одна из самых националистических стьран в мире, страна невиданнах эксцессов национализма., унижение подвластных национальностей русификацией, страна национального бахвальства, страна, в которой все национализировно, вплоть до вселенской церкви Христовой. Русское национальное самомнение всегда выражается в том, что Россия почитает себы не только самой христианской , но и единственной христианской страной в мире. Русская история явила исключительное зрелище – полнейшую национализацию церкви Христовой, которая определяет себя как вселенскую.
Церковный национализм – характероно русское явление. Русский народ хочет не столько святости, сколько преклонения и благоговения перед святостью, подобно тому как он хочет не власти, а отдания себя власти, перенесения на власть своего бремени. Русский народ в массе своей ленив в религиозном восхождении, коллективное смирение дается ему легче , чем религиозный закал личности. За смирение свое русский народ получает в награду этот уют и тепло коллективной жизни. Такова народная почва национализации в России.
Сама христианская любовь, которая существенно духовна и противоположна связям плоти и крови, натурализировалась в этой религиозности, обратилась в любовь к «своему» человеку.

После освобождения крестьян от личной зависимости народ стал предоставлен самому себе, стал пить и лениться. В результате учреждения местного самоуправления –земства – страна покрылась «говорильнями», в которых вкривь и вкось толкуют о сложнейших государственных вопросах.

Статичное, патриархальное общество, в котором все роли расписаны заранее и каждый человек опекается свыше, лучше всего подходило
Победоносцеву. Замкнутый кабинетных труженник, Победоносцев необычайно боялся хаоса, который может породить не сдержанная внешней силой толпа.
Жизнь неупорядоченная и непредсказуемая была неприятна Константину
Петровичу.

Великие реформы, считал Победоносцев , обернулись неслыханными бедами для России, посколько в основве их лежали ложные принципы - опора на самостоятельность человека, вера в его добрую природу. На самом же деле, полагал Победоносцев , человек порочен и несовершенен. Мысль о несовершенстве человеческой природы заставила Победоносцева отрицать все демократические установления.

Административные и политические реформы не нужны, главное – непрерывный. Напряженный труд правителей, контроль за всеми сторонами государственной жизни. Утверждая строгую опеку над обществом. Победоносцев особенно чуток был к тем вопросам, которые касались внутреннего мира людей: именно здесь, считал он, судьбы страны. В чем-то Константин Петрович был дальновиднее своего прагматичного века, главное внимание обращавшего на ближайшие практические задачи: ХХ столетие покажет, какие могучие силы можно высвободить , овладев массовым сознанием.

Церковь, по мнению обер-прокурора, несла в общество дух смирения и верности существующему строю, укрепляла духовное единство страны .

В церковной сфере Победоносцеву, пожалуй, удалось достичь наивысших успехов. Оживилась деятельность православной миссии, церковных братств – союза клириков и мирян, возросло число церковных изданий, тиражи духовной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Если нашему поколению выпало на долю жить в ниаболее трудную и опасную эпоху русской истории, то это не может и не должно колебать нашу волю и наши суждения о России. Борьба русского народа за свободную и достойную жизнь на земле – продолжается. И теперь нам более, чем когда- нибудь, подобает верить в Россию, видеть ее духовную силу и своеобразие.

Русскую идею нам не у кого и не зачем заимствовать: она может быть только нашей, национальной. Она должна выражать русское историческое своеобразие и в то же время русское историческое призвание. Эта идея указывает нам нашу историческую задачу и наш духовный путь; это то , что мы должны беречь и растить в себе, воспитывать в наших детях и в грядцщих поколениях. Русская идея есть нечто живое, простое и творческое. Россия жила ею во все свои вдохновенные часы, во все свои благие дни, во всех своих людях.об этой идее мы можем сказать: так было и так будет.

В своих рассуждениях Победоносцев исходил не из «общественных положений и начал», а из явлений самой жизни, из ее насущных потребностей и задач на будущее. Он утверждал вечные ценности - Бог, Отечество, родители
- и тем самым хотел укрепить человека, сделать его независимым от всех земных кумиров, от соблазнов чуждых разуму, возводимых толпой в ранг религиозных догм.

Пытаясь предупредить деструктивные последствия человеческой свободы,
Победоносцев на деле дал гораздо больше места произволу и случайностям.

Запрещали серьезные, но казавшиеся неблагонадежными книги и журналы
– бырно плодилась культура низкопробная, уследить за которой не было никакой возможности.

Надеясь укрепить семью, Победоносцев препятствовалупрощению процедуры развода – падала популярность брака, росла проституция, количество внебрачных детей и незаконных сожительств.

Неудачи Победоносцева не были случайны: по сути весьдух его действительности определялся глубоко ущербными мотивами- настроениями маловерия и боязливости. Не желая испривлять раз усвоенные понятия в соответствии с движением жизни, Победоносцев пытался саму жизнь подгонять под них.

Искренне желая спасти Россию, Победоносцев , однако, поддался соблазну легких решений – повверил, что можно полностью обойти сложности и болезненные явления, которые неизбежно сопутствуют всякому живому развитию.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гиппиус З.Н. Слова и люди.// Литературное обозрение. – 1990. - №

9. – с.104

2. Ланщиков А. Предотвратить ли думою грядущее? //Москва. – 1991. -

№ 5. – с.112

3. Ланщиков А. Церковь и государство. //Москва. – 1991. - № 5. – с.119

4. Ланщиков А. Прогрессисты? Реакционеры? //Литературное обозрение.

– 1991. -№ 19. – с.18

5. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. /Сост.

С.А.Растуновой. – М.: Русская книга. – 1993. – 640 с.

6. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. //Молодая гвардия

. – 1998. - № 7. – с.107

7. Победоносцев К.П. Печать [из неопубликованного и забытого].

/Вступительная статья В.А.Афонина. // Литературная Россия. –

1990. - № 38. – с.14

8. Победоносцев К.П. Печать. // Молодая гвардия. – 1998. - № 3 . – с.232

9. Победоносцев К.П. Церковь и государство: из «Московского сборника». // Кубань. – 1990. - №11. – с.76

10. Победоносцев К.П. Церковь и государство. // Москва. – 1991. - №

5. – с. 119

11. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. // Вопросы философии. – 1993. - № 8. – с.185

12. Победоносцев К.П. Великая ложь нашего времени. // Родина. –

1993. - № 4

13. Полунов А.Ю. К.П. Победоносцев – человвек и политик. //

Отечественная история. –1998. -№ 1. – с.42

14. Полунов А.Ю. Белый революционер. // Знание – сила. – 1992. - №

2. – с.117

15. Полунов А.Ю. Рыцарь несвободы. // Родина. – 1995. -№ 1.

– с.102

16. Рабкина Н.А. К.П. Победоносцев . // Вопросы истории. – 1995. - №

17. Русева А. Муж верности и разума. // Смена. – 1998. - № 6. – с.

18. Русская идея./Сост. и авт. вступительной статьи М.А.Маслин. –

М.: Республика. – 1992. – 496 с.

19. Тебие Б.К. К.П. Победоносцев : легенда и реальность. //

Советская педагогика. – 1991. - № 3. – с.104

20. Флоровский Т.В. Пути русского богословия. – Вильнюс. – 1991. –

417 с.

СОДЕРЖАНИЕ

Вернуться