Древняя обитель народов и племен.
Какое доселе волшебное слово – Кавказ! Как веет от него неизгладимыми для русского народа воспоминаниями; как яркая мечта, вспыхивающая в душе при этом имени, душа непобедимая ни пошлостью вседневной, ни суровым расчетом! Есть ли в России человек, чья семья несколько десятилетий назад не принесла бы этому загадочному краю жертв кровью и слезами, не возносила бы к небу жарких молитв, тревожно прислушиваясь к грозным раскатам богатырской борьбы, кипевшей вдали?! Снеговенчанные гиганты, и жгучие лучи полуденного солнца, и преданья старины, проникнутые глубочайшим трагизмом, и Лихорадочное геройство сынов Кавказа – все это воспето и народом, и вещими выразителями его миросозерцания, вдохновенными светочами русской идеи, - нашими великими поэтами.
Кавказ для нас не может быть чужим: слишком много на него потрачено всяких сил, слишком органически он связан с великим русским мировым признанием, с русским делом.
Ввиду множества попыток (большей частью небескорыстных) сбить русское общество в между племенных вопросах, необходимо установить раз и навсегда жизненную, правильную точку зрения на русское дело вообще. У людей одинаково искренних могут быть различные точки зрения. Одни считают служение русскому делу борьбы за народно-госурарственное существование и процветание борьбою, не стесненною никакими заветами истории, никакими нормами нравственности или человечности; они считают, что все чужое, хотя бы и достойное, должно быть стерто с лица земли, коль скоро оно не сливается достаточно быстро и бесследно с нашею народно- государственною стихией. Этот взгляд я назвал бы германским, а не русским. Он противоречит мировому идеалу России и подрывает одну из надежнейших основ ее духовного, а стало быть, и политического могущества.
Другие впадают в противоположную крайность: они готовы поступиться
всем русским в пользу того, что нарушает наше единство, подтачивает нашу
государственную силу, да и само по себе представляет явление отрицательное.
Это взгляд «школы» непротивленцев с мнимонациональною программой, истинными
руководителями, или закулисными вдохновителями которой являются, конечно,
не русские люди. Такое непротивление инородным обособляющимся злым силам,
даже в тех редких случаях, когда оно бескорыстно, возможно лишь в ущерб
жизненности русского патриотизма и нисколько не оправдывается обычным в
таких случаях рассуждением на тему о том, что мы – великий и сильный народ.
Великий народ – и потому прикажете дозволять, кому вздумается посягать на
хлеб детей наших, на жизненные силы меньшей братии, подвергать поруганию
наши святыни и давать обособляющимся инородцам ездить верхом на слабых и
уступчивых носителях русского дела?! Доколе будут отождествлять понятие
великого с понятием глупого, слабого и беспринципного?!
Правильна, справедлива и, вместе, практична толь нижеследующая, третья точка зрения. Великий и сильный не глядит на жизнь сонными очами, а во благовремении водворяет жизненную правду, Развивает свою собирательную или единичную личность, во всеоружии заветных преданий прошлого и «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет». Великий и сильный не довольствуется шаблонами и кличками, прикрывающими понятия ложные, расплывчатые или пестрые. Он обязан сжать усилием ума ленивую расплывчатость, разобраться в красках и оттенках пестрой картины.
Если доселе пестрый Кавказ является мучительной загадкой для наших
образованных классов, то, значит, они не велики и не сильны, они не вполне
освободились от рабства чужих слов и понятий, от гнета упомянутой выше и,
увы, типично русской ленивой расплывчатости. Недавнее возникновение и,
главное, независимое от посторонних фальшивых и лукавых влияний на развитие
Русского Собрания подтверждает правоту моих слов, а вместе с тем сверкает
ярким лучом надежды на близость лучших дней, на подъем русской
прозорливости, русской вдумчивости и духовной силы.
Наши солдаты, а за ними и народ, назвали Кавказ «погибельным», потому что покорение его было сопряжено с невероятным сопряжением героизма и тяжкими жертвами. Но на эти жертвы народ наш не скуп: мертвые срамы не имут, и подвиги увенчаны славой. И «погибельность» Кавказ приняла иную форму, быть может, роковую, а может быть, и полезную в итоге, раскрыв внутренние язвы нашей жизни, немощи нашего духа, ошибки и грехи нашей окраинной политики, даже смутность и неустойчивость государственно- национального миросозерцания у многих русских людей, как служивых. Так и берущих на себя смелость влиять на общество посредством печати.
Кавказ – огромная академия со всевозможными естественными лабораториями, открывающая исследователю и наблюдателю широкое поприще для самостоятельных выводов. Особенную ценность представляет он для социолога и, в частности, для представления государственной науки, столь мало распространенной, – увы! – даже в наших правящих классах, которым пора бы сознательнее относиться к своим обязанностям перед родиной и государем, а не смотреть на жизнь с точки зрения 20-го числа. Явления жизни и человеческие характеры на Кавказе чрезвычайно выпуклы, даже когда они, вместе с тем, сложны. Особенный интерес представляет сплетение, а иногда и полное совпадение вопросов национальных с социально-экономическими. Этой особенностью кавказкой жизни обусловливается немалая трудность управления краем и контроля над работой местных органов власти, то взаправду, то притворно не понимающих практического значения своеобразных основ тамошнего общественного склада и быта.
Начало движения России в сторону Кавказа относится к раннему периоду
истории Русского государства, ко времени царствования Святослава, то есть к
концу X века. Разгромив хазар, владения которых в то время простирались на
многие части Кавказа и юго-восточные степи теперешней европейской части
России, Святослав добрался до ясов и косогов, живших по предгорьям Кавказа
к востоку от Азовского моря, победил их и, таким образом, занес русскую
границу на самую Кубань, где потом появляется русское Тмутараканское
княжество. Но затем, в удельный период, Русь далеко была отодвинута от
берегов Азовского моря. Начало сношений России с Кавказом относится к концу
XV столетия. Известно, что в Закавказье существовали с древних времен
государства, из которых выделялись Грузия и Армения, принявшие впоследствии
христианство. Но пределы государств и самое число их постоянно изменялись
как вследствие внутренних раздоров, так и нападений хазар, арабов, персов,
турок, монгол и даже единоверной Византии. С VI столетия история
единоверных нам царств есть история непрерывных неприятельских вторжений,
кровопролитий, пленений и опустошений. Особенно опустошительные нашествия
были: в 626 г. – хазар, в 731 г. - арабов, 1226 г., вскоре после нашествия
Чингисхана, страшное нападение Ховарезмского султана Джалаль-Эддина,
вырезавшего все население пройденных им областей; в 1388 г. – Тимура, когда
по выражению армянского историка, “без числа и счета” побив жителей,
завоеватель во всей Грузии не оставил и камня на камне; в 1616 г. – шаха
Аббаса, выведшего одних пленных свыше 100 000 человек. Только редкие
периоды составляют исключение. К таким эпохам следует отнести царствование
грузинской царицы Тамары (1184-1212), которая находилась в браке с русским
князем Георгием, сыном Андрея Боголюбского, составляющее блистательнейшую
страницу в истории Грузии. При страшных погромах извне и внутренней розни
владетелей, ведших постоянные междоусобные войны, совершенно естественно
скаладывалась мысль у многих владетелей искать покровительства и помощи у
сильной единовременной державы, каковою и стала с XV столетия Россия. В
1492 г. царь Кахетии Александр обратился к великому князю Иоанну III, прося
его покровительства; и с тем же, в 1586 г., обращается к царю Федору
Иоанновичу кахутинский царь Александр II. В 1604 г. карталинский царь
Георгий объявил себя данником Бориса Годунова, а затем признали власть
русского царя владетели Кахетии, Имеретии, Мингрелии и Гурии. Но хотя в то
время, с XVI столетия, Россия постепенно расширяла с юго-востока свои
пределы и даже имела укрепления на реке Терек, но не была еще настолько
сильна, чтобы принять прямое участие в судьбе христиан Закавказья.
Впервые активное действие со стороны России по отношению к Кавказу
проявилось при Петре I. Стремясь открыть торговый путь в Индию, для чего
стать владельцем Каспийского моря, Петр предпринял поход в 1722-1723 гг. и
покорил прикаспийские провинции, уступленные, однако, после его смерти
снова Персии. Поход Петра вызвал надежды закавказских христиан, но
последующие события привели к еще большим бедам. Начинаются непрерывные
войны турок с персами, от которых страдают Грузия и Армения. Внутренние
раздоры усиливаются. Тифлис переходит из рук в рук. Грузия опять в 1761 г.
взывает о помощи к России. Новое появление русских войск в Закавказье
относится к 1770 г., к периоду первой турецкой войны. Императрица Екатерина
Велика, освободившая Имеретию и Гурию от владычества турок, думала
образовать в Закавказье одно сильное христианское государство. К тому
времени Россия уже твердо стояла в северной части Кавказа. Между тем
грузинский царь Ираклий II, теснимый со всех сторон и сознавая
безнадежность своего государства, решается в 1783 г. прибегнуть совершенно
под власть и покровительство могущественной России. Императрица посылает
вторично войска в Грузию. Экспедиция, состоявшаяся в 1796 г. под
начальством графа Зубова, хотя имела успех, но, по случаю смерти
императрицы войска были отозваны обратно в Россию.
По просьбе последнего грузинского царя Георгия XII император Павел в
1800 г. решается, наконец принять в подданство Грузию, и уже в следующем
году Грузия, по смерти Георгия XII, присоединяется к России навсегда.
Недовольная этим Персия объявила нам войну, кончившуюся в 1813 г.
заключением Гюлистанского трактата, по которому присоединены к России
западные прикаспийские владения Персии. Вскоре после Грузии присоединены к
России Мингрелия, Имеретия и Гурия.
Таким образом, Россия распространила свою власть на территорию
Закавказья, территорию значительно удаленную и неудобную для сношений,
вследствие отделения труднопроходимым хребтом Главного Кавказа. Но причины
такого распространения и без того громадных владений России лежат менее
всего в устремлении к расширения своей территории. Будучи могущественной
державой, Россия не могла не подать руку помощи единоверным народам.
С присоединением Закавказья возник вопрос об установлении правильных
сношений. Начали разрабатывать дорогу через Дарьял, получившую название
военно-грузинской. Первый раз русские в числе 400 человек, прошли
Дарьяльское ущелье в 1769 г.; затем тою же дорогою русские пользовались в
1770, 1784, 1795 и 1799 гг. Установилось правильное сообщение, не
обеспеченное, однако, от нападения горских народов, вообще беспокоивших
наши пределы. Усмирение горских племен явилось необходимостью. С 1819г.
началась борьба, продолжавшаяся почти пятьдесят лет. В этот период получает
громкую известность имя Ермолова.
В 1826 г. Персия попыталась снова вступить с нами в борьбу,
вторгнувшись без объявления войны на территорию Грузии. Ряд побед над
Персами, Одержанных нашими войсками под предводительством Паскевича, привел
к заключению Туркменчайского трактата, по которому Россия приобрела ханства
Эриванское и Нахичеванское; река Аракс стала пограничною. Но едва кончилась
эта война, как началась турецкая. В 1828 г. нами взяты Карс, Ахалцых,
Баязет, Поти и все другие крепости, а в 1829 г. – Эрзерум. По
Адрианопольскому миру к России отошли: Анапа, Поти, Ахалцых, Ахалкалаки;
граница проведена по западному Арпачаю, от верховьев которого по ряду
хребтов до Аджарских гор и берега Черного моря.
Между тем борьба с горцами продолжалась. С 1846 г. она велась с
большей систематичностью, чем в предшествующий период, но не привела ко
Времени Крымской кампании к покорению не покорных нам племен. Вместе с
борьбой шло и мирное развитие края. Многим мерам, поведшим за собой начало
благосостояния, край обязан стоящему в то время во главе края князю
Воронцову.
Хотя в период Крымской кампании нами одержан на малоазийском театре
военных действий ряд блистательных побед, как-то: Разбитие 10тысячами
русского войска 36-тысячного неприятельского корпуса под Башкадыкляром,
поражение 60-тысячной турецкой армии от 18 тысяч русских при селении Кюрюк-
Дара, обе победы под начальством князя Бебутова, взятие Карса и др., но, в
силу Парижского мира 1856 г., границы наши в Закавказье остались почти без
изменения. Эта кампания убедила в окончательной необходимости полного
покорения кавказских горцев для обеспечения нашего тыла, находящегося в
серьезной опасности. С этого времени борьба энергично была поведена
наместником Кавказа князем Барятинским и для восточной части Кавказа
прекратилась в 1859 г. со взятием Веденя и Гуниба и пленом Шамиля. Военные
действия на западном Кавказе закончились позднее, а именно в 1864 г., а
вместе с тем был положен конец полувековой Кавказской войне. Началось
мирное развитие края под высоким правлением князя Михаила Николаевича,
нарушенное еще раз последнею турецкою войною 1877-1878 гг.
О постепенном развитии территории России на Кавказ дает явное представление таблица.
ТАБЛИЦА ПРИСОЕДИНЕНИЯ КАВКАЗСКИХ ЗЕМЕЛЬ К РОССИИ
Тыс. кв. верст
Елизавета Петровна
1748 Земли осетин 1,9
Екатерина II
1783 Кубанская страна 58,7
Павел I
1801 Грузия с Карталинскими землями 44,6
Александр I
1803. Мингрелия 9,5
1804. Имеретия 14,2
1810 Гурия 1,9
1813. По Гюлистанскому миру – ханства
Гянджское, Карабахское и др.,
Баку, Куба, Дербент 66,8
1817-1823 Приобретения в Чечне и Кабарде 16,2
Николай I
1828. По Тукменчайскому миру – Эривань,
Нахичевань 23,3
1829. По Адрианопольскому миру – Поти,
Ахалцых, Анапа 4,9
В течение царствования, кроме того 55,1
Александр II
1857-1859 Приобретения в Дагестане 9,4
1859-1864 Земли черкесов 13,6
1878. По Берлинскому трактату –
Батумская и Карская области 23,0
Крепкие брачные союзы связывали русских князей с царствующими домами
народов Кавказа. Так, сын Владимира Мономаха Ярополк, посланный отцом в
половецкие степи, вернулся из похода с женой Еленой, замечательной
красавицей, дочерью осетинского князя Сварна. Всеволод Георгиевич, брат
Андрея Боголюбского, имел жену-осетинку Марию, сестра которой с 1182 г.
была замужем за Мстиславом, сыном Святослава, великого князя Киевского. У
самого Андрея Боголюбского, как утверждал П. Бутков, «по смерти Кучковой
была жена ясыня (то есть осетинка), которая вместе с любимцем князя
ключником его ясыном же Анбалом участвовала в убиении своего супруга».
Летописи сообщают также, что Изяслав Мстиславович в 1154 г. женился на
царской дочери «из Обез», то есть на дочери грузинского царя Дмитрия,
царствовавщего между 1125 и 1154 гг. «Государство Киевское успело занять в
Европе видное место, - писал академик Б.Д. Греков. – С ним считались как с
силой, с которой полезно быть в дружбе и страшно - во вражде. В Европе не
было ни одного государства, которое бы не стремилось добиться союза или
добрых отношений с Киевским великокняжеским двором».
На базаре древнего города Диоскур, находившегося на месте нынешнего
Сухума, собиралось столько разноплеменных людей, что римские правители
держали там для сношений с ними 70 переводчиков, а по другим сведениям даже
130. Вот так много мило на Кавказе и в соседстве его разных народцев и
племен, говоривших каждый на своем наречии. Множество этих наречий до того
поражало потом исследователей, что Кавказ прозвали «горой языков». Итеперь
население его чрезвычайно пестро. Каких народов там нет! Всякий из них
находил себе на Кавказе удобное место для безопасной жизни. Там есть
плодородные, знойные низины и сухие степи; есть плоскогорья, берега морей,
горные леса, альпийские пастбища, уединенные высокие ущелья, до которых
трудно добраться и врагу и другу; наконец, с севера к горам примыкают
степи, по которым на коне или на телеге-кибитке можно странствовать без
конца и краю – в Европу и в Азию. Каких растений нет на Кавказе, каких рыб
и зверей, драгоценностей в недрах гор – серебра, меди, золота, соли, серы,
нефти, марганца! Что же удивительного, если этот богатейший от природы край
вечно привлекает к себе людей. А теплота воздуха, а красоты природы и
удобства сообщения! Ведь Кавказ лежит между Азией и Европой, на перекрестке
между двух морей. Через него постоянно тянулись, не в одну, так в другую
сторону, переселявшиеся племена. Одни уходили, спасаясь в горах и в ущельях
от врагов, другие заглядывали мимоходом, третьих привлекали богатства края
и приятности жизни в нем. В конце концов, на Кавказе скопилось столько
народов разных рас, разных религий, обычаев и нравов. Что этот край можно
уподобить громадному человеческому музею – до того богаты и разнообразны
типы его жителей и особенности их жизни. В этой яркой, разноязычной толпе
легко потеряться, особенно когда встречаешь человеческую массу в каком-
нибудь одном месте – на туземном базаре в Тифлисе, в Баку. Кого тут нет?!
Тут и русский мужик, молоканин, в русской одежде, с кнутом в руке; какой-
нибудь кубанский или терской казак с русской физиономией, но в городском
костюме; лезгин сидит в лавке, торгует кинжалами; армянин. Грузин, татарин
из Шуши, стройный гуриец, турок-флегматик и любитель кейфа, перс, абхазец,
черкес, туркмен, даже индусы попадаются в этой толпе.
О чем поведали русскому путешественнику
стены древнего Дербента.
Стены Дербента! Сколько веков протекло над ними и каких событий были они безмолвными свидетелями! Громадные валы народных войн часто разбивались об их несокрушимые оплоты. Казалось, тысячелетия с их высоких башен спокойно смотрят на суетливую и жалкую угрозу сегодняшнего дня!
По одним сведениям, их выстроил Александр Македонский, по другим –
знаменитый Нушерван. Их каменное кольцо, впрочем, не всегда спасало
малодушный город, который, как красавица на восточном рынке, случалось, сам
отдавался из рук в руки, пока, наконец, перед ним не явился настоящий
властитель – Россия. До сих пор он из-под ига персиян переходил к туркам,
становился независимым, вновь захватывался персами, чтобы после опять
почувствовать на себе оковы предприимчивых соседей. Сбросив их, он
ненадолго замыкался в свои исторические стены, не желая служить никому. Они
бы, разумеется, отстояли его – но вся страна кругом подчинялась, а он не
мог существовать отдельно. В мае 1133г. мусульманской эры (1720г.), когда
злой и могущественный шах Гуссейн царствовал в Персии, его наместник,
султан Нудер, разбойничал в Дербенте, сбрасывая лучших граждан,
противящихся ему, с высоких башен на мечи своих солдат, ожидавших жертву
внизу. Часто он это делал под звуки музыки, заставляя выписанных из Тавриза
и Исфагани персидских плясуний танцевать тут же в богато расшитых золотом
уборах и одеждах, сквозных, как крыло стрекозы. Иранцы наконец у себя
возмутились против шаха, и дербентцы поднялись, как один человек.Они
утопили самого Нудера в море вместе со всеми его баядерками. Но от этого
беднякам не стало легче. В Дагестан явился турецкий Худняр-Султан-Мустафа-
хан и, завоевав горные твердыни, подчинил себе и Дербент. В 1138г. пришел
сюда Петр I. Он застал здесь правителем Кули-бека Курчи и дал ему ханское
звание. Кули-бек, по прозвищу «справедливый», благоговевший перед великим
императором, умер через три года, всеми оплакиваемый… На трон Дербента (не
шутите, здесь был такой – из золоченого дерева – в местной мечети) сел
Мемед-Али-хан. Он начал свое правление совсем в восточном вкусе. Не желая
возиться со строптивыми жителями, которых знал наперечет, ибо накануне сам
считался главою недовольных, он зазвал семьсот из них в «джамию» и приказал
всем им выколоть глаза. Но дербентцев это не успокоило; напротив, когда в
Персии сделался шахом Надир и назначил сюда наместником Али-Кули-Султана,
они убили Али-Мемед-хана, а новому своему правителю перед самым носом
заперли ворота. Их опять за это малость прирезали, о чем они не забыли и,
узнав, что в 1161г. мусульманского летоисчисления Надир убит в Тегеране, -
точно также распорядились со своим правителем, причем, зашив его труп в
кожу свиньи, послали этот препарат в подарок персам. Все эти взаимные
одолжения продолжались вплоть до 1806г., когда неожиданно под стенами
Александра Македонского явился Зубов, взял город штурмом и присоединил его
на вечные времена к Российской державе. С тех пор ханство Дербентское было
стерто с лица земли. В цитадели, вместо султанов или ханов, поселили
храброго майора в роли коменданта и дали ему две роты молодцов, творивших
тогда чудеса на Кавказе и за Кавказом. Храбрый майор забрал дербентский
трон к себе и для вящего посрамления персов делал на нем всякие неприличия.
Когда влиятельнейшие дербентские беки, вспомнив добрые старые времена,
задумали было легкое членовредительство в восточном вкусе, некий из таких
майоров, недолго думая, собрал их под одним из разрушенных ворот крепости и
приказал им возобновить их немедленно. Бравый комендант знал отлично, что
они откажутся, - но ему надо было произвести впечатление. Местная
аристократия действительно зароптала; тогда он выбрал тут же самого
знатного из них, Искандер-бека, подносившего ключи графу Зубову, и
двенадцать других, созвал солдат, приказал им разложить ослушников и
всыпать им по шестидесяти горячих лозанов… «Я вам глаз колоть и горла
резать не стану, а лозанов у меня растет довольно!» …Дербентские нобили так
опешили, что в тот же вечер приступили собственноручно к восстановлению
ворот, а бравый майор, желая в назидание потомству увековечить, сей
героический подвиг, приказал над ним и вырезать из камня истинно Тацитовую
надпись, существующую до сих пор:
Время меня разрушило,
Ослушание – построило!.
Потом всякий раз, как только недовольные мусульмане в Дербенте подымали голову, высеченные беки являлись к коменданту и выдавали их.
- Зачем вы действуете так? – спрашивал их народ. – Разве вы продали душу шайтану и русским?..
- Нет, душа наша при нас… Она принадлежит Аллаху, и никому больше, а только пороть то нас будут, а не вас, байгушей (ободранцев).
Равенство перед розгой продолжалось недолго. Этому положил конец Ермолов, с которым здесь началось рыцарское управление краем. С ним пришли лучшие люди тогдашней России, скоро завоевавшие нам великое уважение в этом краю.
Какие бедствия народам северного Кавказа принесли
с собой завоевательные походы войск Тимура?
Подвергнув опустошительному разгрому, западные улусы золотой Орды, низовья Дона и среднюю Волгу, Тимур приступил к планомерному завоеванию
Северного Кавказа – одного из богатейших улусов Золотой Орды. С этой целью осенью 1395г. Тимур во главе огромной армии двинулся на Кубань.
Учитывая бесполезность вооруженного сопротивления армии Тимура, адыги, по словам Шами, сожгли луга, которые были между Азовом и Кубанью, в результате чего, лишенное корма большое количество лошадей и награбленного скота погибло, а войско Тимура «перенесло много страданий и с трудом перешло через реки, топи и болота». Разгневанный этим Тимур направил против адыгов (черкесов) большую карательную экспедицию во главе с мирзой Муххамед-Султаном, мирзой Маран-шахом, эмиром Джехан-шахом и другими эмирами, с тем, чтобы «они поскорее покорили эту область и вернулись обратно». Северо-западный Кавказ постигла трагедия, стоившая больших людских и материальных жертв. Военачальники Тимура, свидетельствуют Шами и Йезди, «ограбили весь улус черкесский, захватили большую добычу и благополучно возвратились, удостоились чести целования ковра».
После этого Тимур сосредоточил основное внимание на покорении современной территории Карачаево-Черкесии. С целью покарать «неверных»
Тимур пошел на Буриберди и Буракана, который был правителем народа асов.
«Вырубив деревья и проложив дорогу, Тимур оставил эмира Хаджи-Сейф-ад-
Дина при обозе, а сам с целью джихада взошел на гору Эльбруз».
Карательные отряды Тимура «в горных укреплениях и защищенных ущельях» встретили мужественное сопротивление горцев. Однако силы были неравны.
Разрозненные отряды горцев не могли бороться с огромной, организованной и хорошо вооруженной армией. Войска Тимура «истребили многих из тех неверных… разорили их крепости, и милостью судьбы для победоносного войска стала несметная добыча из имущества неверных» - такую хвастливую редакцию своих деяний впоследствии утвердил Тимур.
После этих погромов Тимур вернулся к своему обозу, дал войскам отдохнуть, а затем выступил в поход против крепостей Кули и Тауса, располагавшихся на территории нынешней Кабардино-Балкарии. Не имея сил дать открытый бой, местные жители под натиском врага уходили глубоко в горы, устраивали засады, со скал и обрывов скатывали камни и устраивали завалы. Тимур уничтожил и разбил десятки поселений, истребил в Кули и
Таусе значительную часть населения, а «те, которые остались в живых, - по словам Йедзи, - оказались бродящими, растерянными и бездомными». В это время, по всей вероятности, и погиб некогда цветущий город Нижний Джулат.
Раскопки, проведенные в последние годы на городище Нижний Джулат, показали трагическую картину гибели города: обнаружены следы большого пожара, заваленные саманные стены, развалены соборной мечети, мавзолеев и других зданий.
Затем Тимур выступил против владетеля Пулада. Поводом для этого послужил отказ Пулада выдать находящегося у него золотоордынского военачальника Утурку. Пройдя местность Балкана, Тимур двинулся на крепость Капчигай, располагавшуюся в недоступном месте (предположительно в районе села Верхний Чегем). Войску Тимура потребовались большие усилия для того, чтобы захватить эту крепость. Однако, заняв и разорив земли эмира Пулада, Тимур не смог захватить Утурку. Направленные в погоню войска под командованием Миран-шаха, по всей вероятности через труднопроходимые ущелья и горные перевалы достигли местности Абаса, где вскоре и был схвачен Утурку. Следуя своим принципам всегда и везде вести борьбу с кяфирами, Тимур разорил и ограбил жителей этих мест.
Затем, дав войску, кратковременный отдых в Пятигорье, Тимур вторгся на территорию Ичкерии (в юго-восточной Чечне). Часть жителей этой области, преимущественно мусульмане, покорилась завоевателям, но другая, отступив в труднодоступные горные районы, оказала им упорное сопротивление. Одолеть их пришлось ценой усилий и крайнего напряжения всех сил. На территории нынешних Чечни и Ингушетии войска Тимура с обычной жестокостью истребляли население, разрушали крепости, церкви и кладбища.
Выйдя из этих районов, Тимур, разорив северные пределы Аварии, прошел по земле кумыков в область Бешкенд, правители которой получили от него жалования за проявленную покорность. Дальнейшие его действия проходили в районе Андийского Койсу, откуда он двинулся на север, переправился через Терек и остановился на зимовку в низовьях Кумы, в местности Бугаз-Кум («Песчаный залив»). Этими событиями заканчивается второй этап похода Тимура, цель которого сводилась к покорению наиболее важных в экономическом и политическом отношениях областей Северного
Кавказа.
Зимой 1395/1369 гг. Тимур совершил стремительный поход на золотоордынские города Сарай-Берке и Хаджи-Тархан, попутно почти полностью истребив население, называемое балыкчиян («рыбаки»), жившее на островах у северо-западного побережья Каспийского моря. Хаджи-Тархан и, особенно, Сарай-Берке подверглись ужасающему разгрому. Большая часть жителей была уничтожена, а сами города сожжены.
Весной 1396 г., вернувшись в Бугаз-Кум, Тимур продолжил свои завоевания в Дагестане. Оставив обоз в селе Тарки, он с многочисленным войском дошел до области Ушкуджа, отождествляемой с современным
Акуминским районом, и отсюда разослал усиленные отряды по разным направлениям для захвата добычи.
Против Тимура выступило объединенное войско аварцев, лакцев и других горцев во главе с шамхалом Казикумухским. Сражение закончилось победой
Тимура. Тем временем другие его отряды подвергали опустошительному разгрому даргинские земли, причем погибших было так много, что по выражению Йезди, «из убитых сделали холм». Запуганные этими событиями, в лагерь Тимура прибыли старшины и вельможи (бузурган), которым были выданы
«ярлыки» на управление различными обществами при соблюдении непременного условия – продолжения «священной войны» против «неверных» Дагестана.
Сам Тимур, продолжая военные действия в центральном Дагестане, сломил упорное сопротивление народа и взял крепости Негрес, Мика, Белу и
Деркелу и сровнял их с землей. Затем войска Тимура направились в «область
Зирихгеран» (Кубачи), население которой оказалось вынужденным изъявить ему покорность. Пройдя земли кайтагов, уже испытавших за год до этого ужасы нашествия, Тимур вернулся в Дербент, где приказал отстроить и заново укрепить стены и крепость.
Тимур придавал покорению Северного Кавказа большое значение. Поэтому так долго и с таким упорством вел он против горских народов завоевательные войны. Не останавливаясь ни перед чем, Тимур своими жестокостями надеялся покорить горцев и превратить их в послушных рабов.
Варварские погромы Тимура принесли неисчислимые бедствия народам
Северного Кавказа. Резко сократилось население, исчез ряд городов и крепостей, пришло в упадок сельскохозяйственное и ремесленное производство. Однако эти жестокие меры оказались не в силах поставить свободолюбивых горцев на колени. Героическое сопротивление, оказанное горцами Кавказа грозному завоевателю, является яркой страницей борьбы народов Северного Кавказа за независимость и свободу.
Пытаясь наказать непокорного Тохтамыша, Тимур, однако, не уничтожил
Золотую Орду как государство. И в дальнейшем его политика была направлена скорее на восстановление этого объединения под главенством самого Тимура.
Много лет спустя, перед походом в Китай, в ставку Тимура прибыл посол
Тохтамыша, который некоторое время скитался по степям. Тимур обласкал посланного и обещал следующее: «После этого похода я, с Божьей помощью, опять покорю улус Джучиев и передам ему». Однако исполнить это обещание
Тимур не успел: он умер в 1405г.
На развалинах Золотой Орды одно за другим начали появляться новые формирования: Ногайская Орда, Казанское, Астраханское, Крымское ханства.
В 1480г. русский народ окончательно свергнул татаро-монгольское иго. К началу XVI века Большая орда прекратила свое существование.
Распад государства Тимура и Золотой Орды не принес полной свободы народам Центрального и Северо-Западного Кавказа. Они все еще оставались, хотя и формально, в зависимости от татар. «На равнинах Черкесии», притесняя и грабя адыгов, кочевали татары. В 1500г. в местность в «пяти горах под Черкесы» откочевала даже часть татар Большой Орды. Навязать свою власть пятигорским черкесам пыталась и Ногайская орда. Однако наибольшую опасность для народов Северного Кавказа стали представлять
Османская Империя, Крымское ханство и шахский Иран.
Какая политика проводилась Россией в XVIIв.
По утверждению своего влияния среди кабардинских князей?
Через Кабарду, как известно, султан и хан пытались направить в
Закавказье свои войска. Встревоженные этим, кабардинские князья неоднократно просили Россию защитить их, и Россия оказывала им возможную дипломатическую и военную помощь. В свою очередь, кабардинские князья со своими отрядами принимали участие в походах русских войск на Восточный
Кавказ. Они поддерживали тесные связи с терскими воеводами.
В декабре 1605г. в Москве побывал кабардинский мурза Сунчалей
Янглычев. Лжедмитрий I принял его и дал ему «жалованье». В 1609г. посол старшего в Кабарде князя Шолоха Тапсарукова Кардан Индороков пытался поехать в Москву, где после свержения Лжедмитрия I царем стал Василий
Шуйский. Кардана задержали приверженцы Лжедмитрия II, и он попал в Москву лишь в 1614г., когда русский престол занял Михаил Федорович Романов. В это тяжелое для России время Терский городок оказался оторванным от центра страны. И все вопросы внутреннего и внешнего порядка терский воевода Петр Головин должен был решать на месте. В этом постоянную помощь оказывал проживающий в Терском городке кабардинский князь Сунчалей
Янглычев.
В 1613г. кабардинский князь Сунчалей, посоветовавшись с воеводой
Головиным, съездил к атаману И.М. Заруцкому. О чем он говорил с Заруцким, мы не знаем. Но известно, что Заруцкий рассчитывал поднять казаков и народы Северного Кавказа против Москвы. С этой целью от имени «царицы»
Марины Мнишек и малолетнего «царевича» им были разосланы грамоты с требованием покорности. Была даже сделана попытка захватить терского воеводу П. Головина, но казаки не выдали его прибывшим в Терки людям
Заруцкого.
В следующем, 1614г. Заруцкий вновь попытался привлечь на свою сторону кабардинцев. Гонец Заруцкого Михаил Черный был схвачен в пути и на допросе признал, что был «послан поднять кабардинских князей и черкес идти на Русь войною». Терский воевода П. Головин и князь Сунчалей сформировали отряд из терских казаков, кабардинцев и окочан во главе с
Василием Хохловым и отправили его в Астрахань для борьбы против
Заруцкого.
Очень плодотворной была деятельность Сунчалея Янглычева в Терках и по поддержанию и развитию русско-северокавказских отношений в это неспокойное время. При его непосредственном участии в 1614-1615гг. ряд феодальных владетелей Кабарды, Дагестана и других поддерживали сношения с
Россией. Мало того, с его помощью было подтверждено их подданство России.
В Кабарде приняли присягу на верность России старший кабардинский князь
Шолох Таусултанов, князья Клехстановы, Айдаровы и Казый Пшеапшоков. Эти заслуги Сунчалея высоко оценило правительство царя Михаила Федоровича. В
1615г. в Москве Сунчалею была вручена царская грамота о признании его князем над «черкесами и окочанами». Такого рода грамоты от царского правительства в XVIIв. Получили и потомки Сунчалея Янглычева.
Русско-кабардинские отношения в 20-40-х гг. XVIIв. Развивались в чрезвычайно сложных международных и внутриполитических условиях, в обстановке непрекращающихся междоусобиц за звание старшего князя и приобретение соседних территорий, за права на эксплуатацию феодально- зависимых сословий и т.п. В междоусобной борьбе враждующие феодальные группировки искали помощи вне Кабарды, часто меняя, в зависимости от конкретных событий, внешнеполитическую ориентацию. Еще летом 1614г. Казый
Пшеапшоков просил у терского воеводы оказать военную помощь для борьбы с
«казыевыми недругами» - князьями Таусултановыми, объединившимися с мурзами Большого Ногая.
В 1645г., после смерти царя Михаила Федоровича, по обычаю времени, терские воеводы приводили к присяге новому царю Алексею Михайловичу население Терского городка. Вместе с русскими жителями, гребенскими и терскими казаками, присягу приняло население нерусских слобод крепости, а также соседних кабардинских и других владений Северного Кавказа. В Малую
Кабарду был послан стрелецкий голова Иван Кошкин, в Большую – Борис
Малыгин: перед ними «шертовали» (присягали) владетели Кабарды. В Малой
Кабарде присягой подтвердили подданство России Шолоховы, Мударовы,
Аоховы, Анзоровы; в Большой Кабарде – Муцал Сунчалеевич с племянниками и
Алегуко Шегануков с родственниками. Это означало, что новому царю присягнули почти все кабардинские владения.
Как появились на Кавказе гребенские казаки?
Сношения России с Кавказом начинаются с отдаленнейших времен нашей истории, когда, по выражению поэта, мы «Византию громили и с косогов брали дань…».
Летописи рассказывают нам о грозных битвах Святослава на берегах
Кубани, о единоборстве Мстислава с черкесским князем Редедею, о браке сына Андрея Боголюбского с Тамарою. Но, минуя эти сказания седой старины, мы должны перейти прямо к тем исторически достоверным известиям о
Кавказе, которые появляются в первый раз только в царствование Ивана III и его внука Грозного.
Известно, что в XVIв. Каспийское море и Волга связывали в один политический мир все мусульманские царст