В 1824 году для открытия первых приказов в Казахской степи были снаряжены две экспедиции, одна - под командой управляющего Омской областью полковника Броневского в Каркаралинск, другая - подполковника Григоровского в Кокчетав.
Достаточно было появления экспедиции полковника Броневского в Каркаралинском районе, как казахские массы поднялись на борьбу. Стихийно восставшие массы стали cocpедотачиваться в районе Каркаралинских гор.
Убедившись в невозможности уговорить казахов, полковник Броневский обратился к местным султанам, крупным феодалам-баям с просьбой оказать ему содействие в проведении Устава. Как и следовало ожидать, султаны и крупные бии действительно помогли Броневскому. На своем совещании они дали согласие, якобы, от имени народа на открытие приказов. Как писал Красовский: «Собравшиеся к месту открытия первого окружного приказа знатнейшие султаны и старшины народные не замедлили изъявить свое согласие на принятие нового устройства и, таким образом, 8 февраля 1824 года открыли Каркаралинский округ, в состав которого вошло, по примерному исчислению, до 20 тысяч кибиток».
Так, 8 февраля 1824 года, при активном участии султанов и биев, царскими властями был основан первый Каркаралинскнй приказ, во главе которого стал старший султан, подполковник Турсун Чингисов.
В этом же году был основан полковником Григоровским Кокчетавский приказ. Эти приказы стали аванпостами царизма в деле дальнейшего закабаления Казахстана.
Во главе стихийно восставших масс Каркаралинского и Кокчетавского приказов стал брат Кенесары Касымова-султан Саржан, который с 1824 по 1836 год вел неутомимую борьбу с царскими колонизаторами и ага-султанами. Саржан требовал уничтожения приказов, увода войск из Казахской степи и возвращения казахам былой вольности.
В 1825—1826 годах под знамя Саржана Касымова встали восставшие казахи Хожанского, Таминского, Айдабульского и Байдавлетовского родов. К этому времени число повстанцев достигло значительной величины, В донесении Каркаралинского окружного приказа от 14 июля 1826 года говорилось: «Сии последние, имея в скопище своем до 1000 человек, разъезжают вблизи волостей и, присылая в оные своих фискалов, устраивают нападения, грабежи на тех, кои остаются непреклонными». Ряды восставших с каждым днем росли. В середине 1826 года Саржан перенес свою ставку на урочища Бугалы и Тагалы. Здесь к нему присоединились казахи Каракисековской, Уйсуновской, Джагалбайлинской и Чоровской волостей. Саржан со своим братом Исенгельды разъезжал по аулам и призывал к борьбе с властями и ага-султанами. Особо острую ненависть он питал к султанам Букеевского рода, в частности к старшему султану Каркаралинского приказа Турсуну Чингисову.
Сообщая местным властям о намерениях Саржана Касымова, управляющий Омской областью полковник Броневский писал: «К Саржану стекаются все разбойники. Они нарушают общее спокойствие в Орде, возмущают легкомысленных киргизов и вредят вводимому Российским правительством порядку... Султан Саржан к 1825 году, питая ненависть к султанам Каркаралинского округа-Турсуну Чингисову и другим за покорность их России, отважился даже собрать многочисленную толпу вооруженных и напасть на округ».
В августе 1826 года Саржан со своим отрядом предпринял поход на Каркаралинский приказ. Весть о появлении Саржана в окрестностях Каркаралов произвела огромное впечатление на царские власти и ага-султанов. Турсун Чингисов тотчас же обратился за помощью к Омскому областному начальнику полковнику Броневскому, который немедленно откомандировал к нему отряд под командой сотника Карбышева. Благодаря своевременному прибытию этого отряда разгром Каркаралинского приказа был предотвращен. Отряд Карбышева «успел поставить преграду злоумышлению султана Саржана Касымова». Таким образом, плохо вооруженные восставшие массы на первых порах вынуждены были отступить. Однако уже это первое выступление представляло серьезную угрозу для царской администрации. Об этом несколько позже коллежский ассесор Путинцев писал в своем рапорте полковнику Броневскому: «Каркаралинский приказ поставлен был в совершенную необходимость командировать отряд против султана Саржана Касымова, замышлявшего сделать возмущение между киргизами Каркаралинского округа, угрожавшего неизбежным разорением киргизов, в ведомстве оного состоящих, и даже нападением на самый приказ».
Власти деятельно преследовали руководителей восстания-«главных возмутителей». В течение 1825—1826 годов, в частности во время нападения повстанцев на Каркаралинский приказ, был захвачен ряд боевых соратников Саржана Касымова.
Лишенные своих родных кочевий, казахи многих волостей в течение 1827—1830 годов начали откочевывать в глубь страны. Так, казахи Тараклинской и Карсаковской волостей в количестве 1426 юрт ушли за горы Ак-Тау.
В целях их возвращения, начальнику отряда при Акмолинском приказе полковнику Шубину было предписано оказать помощь Каркаралинскому округу. Было снаряжено несколько отрядов, однако все они возвращались ни с чем. Более того, своими нападениями на аулы мирных кочевников эти отряды вызывали озлобление казахов. Только лишь во время экспедиции Карбышева у местных казахов отобрали 100 баранов, 36 меринов, 10 ковров и т.д.
К началу 1832 года Саржан вновь перешел к активному наступлению. Из урочища Сулу-Коль он 1 марта 1832 года вместе с двумя братьями и отрядом в 400 человек напал на аулы верноподданных России биев Каркаралинского округа и отобрал 1600 лошадей, не считая многого другого. Об этом нападении немедленно было донесено в Омск. Для преследования Саржана был направлен отряд сотника Потанина. Неподалеку от урочища Сулу-Коль завязался горячий бой. Не выдержав натиска отряда Потанина, на вооружении которого находилась артиллерия, отряд Саржана с наступлением темноты отступил. Сотник Потанин захватил в плен султана Касыма Джасыбекова, родственника Саржана, и еще четырех 4 казахов. Достались ему и трофеи, в том числе 13 ружей, 112 лошадей и пр.
Эта неудача побудила Саржана в том же 1832 году обратиться к ташкентскому кушбеки с предложением о заключении союза для совместной борьбы против царских властей. Ташкентским кушбеки его предложение было принято. По этому поводу барон У-р писал: «К нему (кушбеки-Е. Б.) явился Саржан с отцом и братьями и был принят как нельзя лучше».
Вскоре Саржан с ташкентским кушбеки собрали значительное количество войск и разослали по степи воззвание и письма, призывая казахов восстать против царских властей.
Появление Саржана и ташкентского кушбеки в 1832 году в Среднем жузе встревожило царские власти. Западно-Сибирский генерал-губернатор Вельяминов срочно сформировал несколько отрядов и двинул их против повстанцев. И на этот раз восставшие понесли от царских отрядов значительные потери. Повстанцы были активно поддержаны только казахами Каркаралинского и Кокчетавского округов. Именно поэтому властям сравнительно так легко удалось подавить отдельные очаги этого стихийного восстания.
Преследуя повстанцев, царские отряды осадили два укрепления на р. Сары-Су, построенные ташкентским кушбеки, и овладели ими. Как пишет барон У-р: «Эти неудачи заставили кушбека отказаться от увлекательной мечты отнять у России Киргизскую степь, но не совсем охладили его воинственный жар».
Однако, несмотря на неудачи, Саржан не прекращал борьбы. В течение 1833 года во главе небольших отрядов он неоднократно нападал на аулы подвластных царской России султанов и биев, а также на торговые караваны, пикеты и разъезды. Началось усиленное преследование. Так, генерал губернатор Вельяминов приказал Омскому областному начальнику изловить Саржана Касымова, как опасного врага. «Бунтовщик султан Саржан,-писал он,-имеющий по знатности происхождения своего большое влияние вообще на всех Киргизов Средней орды, предлагаю обратить на него и его сообщников и тайных агентов особенное Ваше внимание, стараясь при удобных случаях их ловить, а особливо последних, для предания их суду по всей строгости закона».
Однако все попытки захватить Саржана оставались безуспешными. Саржан продолжал совершать свои набеги, скрываясь затем в пределы Ташкентских владений. Царским властям помогло неожиданное обстоятельство, а именно-гибель Саржана от руки наместника кокандского хана-ташкентского кушбеки.
В мае 1834 года ташкентский кушбеки, в сопровождении Саржана, с шестью тысячами войска, вторгся в пределы Среднего жуза и расположился в Улу-Тауских горах, в 200 километрах от Кокчетавского округа. Кушбеки построил укрепление-«Курган» и разослал казахам до «двухсот возмутительных писем». В письме к биям Черману и Тлеулы он писал: «Мы, силой в сорок тысяч людей, с шестимесячной провизией пришли и остановились при местах Алачакан...».
Для борьбы с ташкентским кушбеки был снаряжен отряд в тысячу человек при 6 орудиях, под командованием генерал-майора Броневского. Он выступил весной 1834 года из Акмолинского приказа, быстро дошел до Улу-Тау, но кушбеки, узнав об его приближении, бежал в сторону Голодной Степи, оставив небольшой гарнизон в Кургане, который вскоре сдался Броневскому. После этого ташкентский кушбеки уже не предпринимал походов против России. Саржан, теснимый царскими отрядами, по-прежнему надеясь на поддержку кокандского хана, вернулся со своими сарбазами в район Старшего жуза. Здесь он пытался объединить разрозненные силы казахов Старшего жуза и присыр-дарьинских степей для совместной борьбы с царскими колонизаторами. Хотел он привлечь на свою сторону и казахов, подведомственных ташкентскому кушбеки. Это задело интересы кушбеки, желавшего использовать Саржана для подчинения себе казахов Среднего жуза. В результате возникшего на этой почве конфликта, ташкентцы летом 1836 года злодейски убили Саржана с его сыновьями. О подробностях этого убийства сообщает в своих воспоминаниях активный участник восстания Шинбай Мынбаев. Ташкентский кушбеки, узнав о деятельности Саржана в подвластных ему казахских степях, послал своего представителя к Касыму Аблайханову с просьбой прислать к нему своих сыновей для переговоров. Касым решил послать сыновей-Саржана, Есенгельды и Ержана с 20 джигитами. Среди них был тогда еще 19-летний Агыбай, впоследствии знаменитый батыр Кенесары.
«Узбекские беки, -рассказывает Мынбаев, - встретили прибывших гостей с большими почестями. Среди узбеков, выделенных ухаживать за гостями, находился один казах. Агыбай не сводил с него глаз и, в свою очередь, казах пытался вступить в разговор с ним, но при узбекских беках это никак не удавалось. На четвертый день пребывания гостей ужин им подали поздно. Казах, воспользовавшись случаем, сказал Агыбаю, что узбекские беки готовятся их истребить, и что сам он из рода Шубыртпалы. Агыбай успел сказать, чтобы он оседлал его коня… Незаметно Агыбай выскользнул из юрты и, вскочив на своего коня, первым сообщил Касыму о случившемся».
По поводу убийства Саржана управляющий Омской областью полковник Талызин писал Оренбургскому военному губернатору: «Желание наше захватить его было безуспешно в течение почти 7 лет, наконец, кокандский хан, во владениях коего кочевал Саржан, почувствовав всю тяжесть дурного поведения его и в отношении к ташкентцам, казнил с сыном в городе Ташкенте летом прошлого года».
Царские власти придавали смерти Саржана Касымова серьезное значение. Однако их надежды на то, что со смертью Саржана Касымова прекратятся волнения в степи, не оправдались. Восстание Саржана Касымова. возникшее как стихийное выступление масс в ответ на введение «Устава о Сибирских киргизах» в Среднем жузе, сыграло очень большую роль. Оно подготовило массы к последующим боям и послужило серьезной школой политической борьбы.
В развитии борьбы 20—30-х годов явственно обнаружилась бесплодность разрозненных, локальных выступлений и опасность для самих руководителей восстания ориентировки на среднеазиатских владетелей. Эти уроки были учтены в восстании Кенесары Касымова-грандиозном выступлении масс, когда большинство населения казахских жузов поднялось под руководством Кенесары Касымова на борьбу с царскими колонизаторами, Кокандом и Хивой.