Борьба с голодом в блокадном Ленинграде
А.П. Веселов, доктор исторических наук, профессор
О героических и вместе с тем трагических событиях, связанных с обороной и блокадой Ленинграда, написано немало мемуаров, исследовательских и литературных трудов. Но идут годы, публикуются новые воспоминания участников событий, засекреченные ранее архивные документы. Они дают возможность заполнить существовавшие до недавних пор "белые пятна", основательнее изучить факторы, позволившие осажденным ленинградцам сорвать планы врага по овладению городом с помощью голода. О расчетах немецко-фашистского командования свидетельствует заявление генерал-фельдмаршала Кейтеля от 10 сентября 1941 г.: "Ленинград необходимо быстро отрезать и взять измором. Это имеет важное политическое, военное и экономическое значение" [1].
В годы войны руководители обороны Ленинграда не хотели говорить о фактах массового голода, препятствовали появлению сведений о нем на страницах печати. После окончания войны в работах, рассказывающих о ленинградской блокаде, речь шла, главным образом, о трагических сторонах проблемы, но мало внимания уделялось мерам (за исключением эвакуации), которые принимались правительством и военным руководством для преодоления голода. Недавно опубликованные сборники документов, извлеченных из ленинградских архивов, содержат ценную информацию, позволяющую более подробно осветить этот вопрос [2].
В сборнике документов "Ленинград в осаде" [3] особый интерес представляет "Информационная записка о работе городской конторы Всесоюзного объединения "Центрзаготзерно" за II полугодие 1941 г. - о хлебных ресурсах Ленинграда". Этот документ дает полную картину состояния хлебных ресурсов города накануне войны, в начале блокады и на 1 января 1942 г. Выясняется, что на 1 июля 1941 г. положение с запасами зерна было крайне напряженным: на складах "Заготзерна" и мелкомбинатах имелось муки и зерна 7 307 т. Это обеспечивало Ленинград мукой на 2, овсом на 3 недели, крупой на 2.5 месяца [4]. Военная обстановка требовала принятия срочных мер для увеличения хлебных запасов. С начала войны был прекращен экспорт зерна через ленинградские портовые элеваторы. Его остаток на 1 июля увеличил хлебные запасы Ленинграда на 40 625 т. Одновременно были приняты меры к возврату в Ленинградский порт направляющихся в порты Германии и Финляндии пароходов с экспортным зерном. Всего в Ленинграде с начала войны было разгружено 13 пароходов с 21 922 т зерна и 1 327 т муки.
Были также предприняты меры по ускоренному продвижению в город составов с зерном по железной дороге. Для оперативного наблюдения за движением хлебных поездов в Ярославскую и Калининскую области были посланы в качестве уполномоченных работники Ленгорисполкома. В результате до установления блокады в Ленинград по железной дороге было завезено 62 000 т зерна, муки и крупы. Это позволило до ноября 1941 г. обеспечить бесперебойную работу хлебопекарной промышленности.
Отсутствие информации о реальном состоянии дел с продовольствием породило в годы блокады мифы, продолжающие жить и сегодня. Один из них касается пожара на Бадаевских складах, якобы ставшего причиной голода. Об этом рассказал директор ленинградского Музея хлеба М.И. Глазамицкий. В пожаре 8 сентября 1941 г. сгорело около 3 тыс. т муки. Предполагая, что это была ржаная мука, и принимая во внимание практиковавшуюся норму припека, можно подсчитать количество выпеченного хлеба - примерно 5 тыс. т. При самых минимальных размерах выпечек (в декабре 622 т в сутки) хлеба из муки Бадаевских складов хватило бы максимум на 8 дней [5].
Неправы также авторы, усматривающие причину голода в том, что руководство города своевременно не рассредоточило имевшиеся запасы хлебопродукции. Согласно опубликованным в наши дни документам, по распоряжению исполкома Ленсовета рассредоточение было произведено за счет увеличения остатков в торговой сети, на хлебозаводах и вывоза муки в специально выделенные склады, пустующие магазины и другие помещения, закрепленные за хлебозаводами в разных районах города. База № 7, расположенная на Московском шоссе, была полностью освобождена еще до того, как противник смог начать артиллерийские обстрелы этого района. Всего было вывезено 5 205 т муки и загружено 33 места хранения, помимо складов хлебозаводов и торгующих организаций [6].
С установлением блокады, когда прекратилось железнодорожное сообщение города со страной, товарные ресурсы настолько снизились, что не обеспечивали снабжения населения основными видами продовольствия по установленным нормам. В связи с этим в сентябре 1941 г. были приняты жесткие меры экономии продовольственных товаров, в частности, снижены нормы выдачи хлеба рабочим и инженерно-техническим работникам с 800 г в сентябре до 250 г в ноябре 1941 г., служащим - соответственно с 600 до 125 г, иждивенцам - с 400 до 125 г, детям до 12 лет -с 400 до 125 т [7].
Такое же максимальное снижение норм выдачи в указанные месяцы произошло по крупам, мясу, кондитерским изделиям. А с декабря из-за отсутствия ресурсов по рыбе норма ее выдачи не объявлялась ни по одной из групп населения. Кроме того, в декабре 1941 г. жители города недополучили, по сравнению с нормой, сахар и кондитерские изделия. Нарастала угроза массового голода. Увеличение смертности в Ленинграде в связи с резким сокращением продовольствия отражено в справке УНКВД Лениградской обл. по состоянию на 25 декабря 1941 г [8]. Если в довоенный период в городе в среднем ежемесячно умирало до 3 500 человек, то за последние месяцы 1941 г. смертность составляла: в октябре - 6 199 человек, в ноябре - 9 183, за 25 дней декабря - 39 073 человека. За 5 дней, с 20 по 24 декабря, скончались на улицах города 656 человек. Среди умерших с 1 по 10 декабря мужчин было 6 686 (71,1%), женщин - 2 755 (28,9%). В октябре - декабре 1941 г. особенно большая смертность наблюдалась среди грудных детей и лиц старше 40 лет.
Причинами резкого сокращения запасов продуктов питания в городе в конце 1941 - начале 1942 г. является, наряду с установлением блокады, внезапный захват немцами в начале ноября Тихвинского железнодорожного узла, что исключило подвоз продовольствия к восточному берегу Ладоги. Тихвин был освобожден лишь 9 декабря 1941 г., а железная дорога Тихвин -Волхов восстановлена и открыта для движения только со 2 января 1942 г.
12 декабря начальник Осиновецкого порта на западном берегу Ладоги капитан Евграфов сообщил: "В связи с ледоставом Осиновецкий военный порт грузовые операции проводить не может до открытия весенней навигации" [9]. Ледовая дорога еще почти не действовала. Для поставок продовольствия с 14 ноября использовались лишь около трех десятков транспортных самолетов, перебрасывавших со станции Хвойное в Ленинград малогабаритные продуктовые грузы: масло, консервы, концентраты, сухари. 16 ноября А.А. Жданову доложили, что население и фронт обеспечены мукой по 26 ноября, макаронами и сахаром - по 23, сухарями ржаными - по 13 декабря 1941 г.
В критические дни декабря, когда поставки продовольствия снизились до предела, из Москвы в ночь с 24 на 25 декабря пришло сразу два неожиданных приказа. Первый гласил: к 31 декабря сформировать и отправить в распоряжение Верховного главнокомандования пять автотранспортных батальонов. Два - от 54-й армии, один - от 23-й и два - "от начальника фронтовой дороги" (т.е. с Ладоги) с полной заправкой и с лучшими водителями.
Второе распоряжение исходило от начальника Главного управления Гражданского воздушного флота B.C. Молокова. Ссылаясь на распоряжение члена Государственного комитета обороны В.М. Молотова, он сообщал, что с 27 декабря снабжавшие Ленинград продовольствием самолеты "Дуглас" с аэродрома Хвойное переводятся под Москву и обслуживать Ленинградский фронт не будут.
В середине декабря секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Т.Ф. Штыков был послан на Большую землю "выбивать" продовольствие для осажденного города. В письме члену Военного совета Ленинградского фронта Н.В. Соловьеву он писал:
"Николай Васильевич, посылаю тебе эту записку после возвращения из Ярославля. Должен сказать, замечательные там товарищи, не на словах, а на деле желавшие помочь Ленинграду. По всем вопросам, касающимся снабжения Ленинграда за счет Ярославской области, договорились... Ярославские товарищи подготовили для ленинградцев три эшелона мяса. Но... два переадресованы в какое-то другое место и один - в Москву".
Писатель Виктор Демидов, сообщивший эти неизвестные ранее факты, на встрече "за круглым столом" общества "Жители блокадного Ленинграда" отмечал:
"Мне представляется, что в течение нескольких дней, с 27 декабря примерно до 4 января, продовольствия в город поступило катастрофически мало. А поскольку хлебозаводы уже давно снабжались "с колес", то, похоже, подавляющее большинство ленинградцев в эти дни ничего не получили. И не в эти ли трагические дни у огромной массы из них окончательно были сломлены остатки физиологической защиты против смертельной голодной болезни" [10].
Действительно, от многих блокадников нам приходилось слышать, что в конце декабря - начале января были дни, когда в магазины города хлеба не поступало.
Лишь после того как А.А. Жданов побывал в Москве и был принят Сталиным, поступление продовольственных грузов в блокированный Ленинград возобновилось. 10 января 1942 г. появилось подписанное А.И. Микояном "Распоряжение Совнаркома СССР о помощи Ленинграду продовольствием". В нем соответствующие наркоматы обязывались отгрузить блокированному городу в январе 18 тыс. т муки и 10 тыс. т крупы (сверх отгруженных по состоянию на 5 января 1942 г. 48 тыс. т муки и 4 122 т крупы). Ленинград получал также из разных областей Союза дополнительно, сверх установленных ранее лимитов, мясо, растительное и животное масло, сахар, рыбу, концентраты и другие продукты [11].
Снабжение города продовольствием во многом зависело от работы Октябрьской железной дороги. В беседе с корреспондентом "Ленинградской правды" 13 января 1942 г. председатель исполкома Ленгорсовета П.С. Попков отмечал:
"Надо признать, что Октябрьская дорога работает плохо, оказалась неподготовленной к выполнению своей святой обязанности в деле обеспечения бесперебойной перевозки продовольственных грузов. К сожалению, раскисших, забывших о своей ответственности среди железнодорожников, особенно в управлении дороги и в ее отделениях, оказалось немало" [12].
Нередко составы с грузом для Ленинграда подолгу задерживались в пути. По отчетам хлебопроизводящих предприятий Ленинграда за 1941 г., выявлены хищения грузов. В каждом из железнодорожных вагонов оказалось много меньше муки, чем указывалось в сопроводительных документах [13].
В сложной обстановке недостатка продовольственных ресурсов пищевая промышленность Ленинграда изыскивала возможность создания пищевых заменителей, организовывала новые предприятия по их выработке. Заменители были использованы в хлебной, мясной, молочной, кондитерской, консервной промышленности, а также в общественном питании, о чем говорилось в справке секретаря горкома ВКП(б) Я.Ф. Капустина на имя А.А. Жданова.
В хлебопекарной промышленности пищевая целлюлоза как примесь к хлебу применялась в СССР впервые. Производство пищевой целлюлозы было организовано на шести предприятиях. Одним из показателей мобилизации внутренних ресурсов в хлебопекарной промышленности явилось повышение припека хлеба до 71%. За счет повышения припека было получено дополнительной продукции 2 230 т. В качестве компонентов при выработке мясной продукции были использованы кишки, соевая мука, технический альбумин (его получали из яичного белка, плазмы крови животных, молочной сыворотки). В результате было произведено дополнительно 1360 т мясопродуктов, в том числе студня 730 т, столовой колбасы - 380 т, альбуминовой колбасы - 170 т и хлебца растительно-кровяного - 80 т. В молочной промышленности было переработано сои 320 т и хлопкового жмыха 25 т, что дало дополнительно продукции 2 617 т, в том числе: соевого молока 1 360 т, соевых молокопродуктов (простокваша, творог, сырники и др.) - 942 т.
В общественном питании широко использовалось желе, приготовленное из растительного молока, соков, глицерина и желатина. В ноябре такой продукции было реализовано 380 т. Отходы после помола овса использовались для изготовления овсяных киселей, ягодное пюре получали из клюквенных отходов. Группа ученых Лесотехнической академии и ВНИИ сульфитно-спиртовой промышленности под руководством М.Я. Калюжного разработала технологию производства пищевых дрожжей из древесины. Из 1 т сухой древесины получали около 250 кг дрожжей. Их посылали на фронт, часть использовалась в городе на фабриках-кухнях. 23 ноября 1941 г. горисполком постановил организовать изготовление дрожжей во всех районах города. Широко было организовано производство витамина С в виде настоя из лапок хвои. До середины декабря было приготовлено и реализовано 2 млн. человеко-доз витамина С [14]. Кроме того, пищевой промышленностью города были освоены и выпускались пищевые концентраты (каши, супы), медицинская глюкоза, щавелевая кислота, таннин, каротин.
Как уже отмечалось, завоз основных жизненных продуктов в декабре 1941 - начале 1942 г. был минимальным. По примерным подсчетам доктора биологических наук Ю.Е. Москаленко, в то время один житель города получал в сутки не более 1300 ккал. При таком питании человек мог прожить около месяца. Период максимального недоедания длился в осажденном городе 3-4 месяца. Население Ленинграда за это время должно было погибнуть полностью. Почему же этого не произошло?
Причина первая - биолого-физиологическая. В мирное время при недоедании сопротивляемость организма падает, он подвержен инфекциям, другим заболеваниям. В блокадном Ленинграде этого не наблюдалось. Вследствие стрессового состояния, несмотря на недоедание, сопротивляемость человеческого организма резко возросла. Число больных диабетом, гастритом, язвой желудка, холециститом сократилось в городе до минимума. Даже детские болезни - корь, скарлатина, дифтерия - почти исчезли.
Свою роль в повышении выживаемости людей сыграло широкое использование пищевых заменителей [15]. Нельзя не учитывать и сохранявшиеся у некоторой части населения небольшие запасы продуктов и возможность использования рынка, где даже в то время все продавалось и покупалось.
Во второй половине января 1942 г. в связи с полным восстановлением железнодорожного участка Тихвин - Войбокало и улучшением работы Ладожской ледовой трассы увеличился завоз продовольствия в Ленинград, и были повышены нормы на хлеб всем группам населения. По сравнению с январем 1942 г., в феврале нормы выросли на 100 г у рабочих, ИТР и у служащих и на 50 г у иждивенцев и детей до 12 лет [16]. С января была восстановлена прежняя норма снабжения по жирам: рабочим и ИТР - 800 г, служащим - 400, иждивенцам - 200 и детям до 12 лет - 400 г. С февраля были введены также прежние нормы на крупу и макароны: рабочим и ИТР - 2 кг, служащим - 1.5 кг, иждивенцам - 1 кг. Во второй половине февраля и в начале марта установленные нормы всех видов продовольствия стали отовариваться полностью.
По решению бюро горкома ВКП(б) и Ленгорисполкома было организовано лечебное питание по повышенным нормам в специальных стационарах, созданных при фабриках и заводах, а также в 105 городских столовых. Стационары функционировали с 1 января до 1 мая 1942 г. и обслужили 60 тыс. человек. С конца апреля 1942 г. по решению Ленгорисполкома сеть столовых усиленного питания расширяется. На территории фабрик, заводов и учреждений вместо стационаров их было создано 89. 64 столовые были организованы за пределами предприятий. Питание в этих столовых производилось по специально утвержденным повышенным нормам. С 25 апреля по 1 июля 1942 г. ими воспользовались 234 тыс. человек, из них 69% - рабочие, 18,5% - служащие и 12,5% - иждивенцы. В первом полугодии 1942 г. стационары, а затем столовые усиленного питания сыграли неоценимую роль в борьбе с голодом, восстановлении сил и здоровья значительного числа больных, что спасло тысячи ленинградцев от гибели. Об этом свидетельствуют многочисленные отзывы самих блокадников и данные поликлиник [17].
Перед войной в 146 ленинградских научных учреждениях трудились 5600 специалистов-ученых, а в 62 вузах обучались более 85 тыс. студентов и работали тысячи преподавателей [18]. С установлением блокады и угрозой голода перед ленинградским руководством встала проблема спасения научных и творческих коллективов, которая решалась, однако, не всегда своевременно и не в полной мере. 2 марта 1942 г. заместитель председателя Комитета по делам высшей школы академик Н.Г. Брусевич писал уполномоченному ГКО по эвакуации из Ленинграда А.Н. Косыгину:
"Эвакуация вузов Ленинграда проводится в недостаточно широком размере. Имеется опасение, что ко времени прекращения движения по льду Ладожского озера (примерно 20 марта) значительная часть студентов, большинство профессорско-преподавательского состава останется в Ленинграде... Необходимо ежедневно эвакуировать не менее двух тысяч студентов, преподавателей и административного персонала вузов. В первую очередь закончить эвакуацию вузов оборонной промышленности, транспорта, связи, медицины, а также Политехнический институт и Государственный университет".
Косыгин распорядился: "Включить вузы в план эвакуации с 11 марта, за исключением медицинских институтов". Медиков оставляли для нужд фронта, а также на случай возникновения в Ленинграде эпидемий.
Запоздалое решение об эвакуации вузов усугубило трагедию. В Ленинградском университете от голода и болезней погибло свыше 100 профессоров и доцентов. Политехнический институт потерял 46 докторов и кандидатов наук. Строительный институт - 38. Академические учреждения похоронили в первую блокадную зиму 450 сотрудников (33%) [19]. Некоторые, весьма ограниченные, меры для облегчения тяжелого положения этой части горожан все же принимались. В январе 1942 г. при гостинице "Астория" стал действовать стационар для ученых и творческих работников. В столовой Дома ученых в зимние месяцы питалось от 200 до 300 человек [20]. 26 декабря 1941 г. горисполком дал указание конторе "Гастроном" организовать с доставкой на дом академикам и членам-корреспондентам АН СССР единовременную продажу без продкарточек: масла животного - 0.5 кг, консервов мясных или рыбных - 2 коробки, яиц - 3 десятка, сахара 0.5 кг, печенья - 0.5 кг, шоколада - 0.3 кг, муки пшеничной - 3 кг и виноградного вина - 2 бутылки [21].
При вузах были открыты свои стационары, где ученые и другие работники вузов в течение 7-14 дней могли отдохнуть и получить усиленное питание, которое состояло из 20 г кофе, 60 г жиров, 40 г сахара или кондитерских изделий, 100 г мяса, 200 г крупы, 0.5 яйца, 350 г хлеба, 50 г вина в сутки, причем продукты выдавались с вырезанием купонов из продовольственных карточек [22].
С наступлением зимы 1941-1942 гг. и ростом смертности от истощения в Ленинграде с каждым днем стало возрастать число детей, потерявших родителей. Нередко взрослые - матери, бабушки - отдавали свою мизерную пайку хлеба малышам, чтобы ценою собственной жизни поддержать их силы. Партийные и комсомольские организации города развернули большую работу по выявлению осиротевших детей и определению их в детские дома. Блокадная газета "Смена" в разделе "Комсомольская хроника" сообщала в марте 1942 г.:
"Смольнинский РК ВЛКСМ выделил несколько бригад для выявления безнадзорных детей в районе. В течение 5 дней 160 комсомольцев-активистов обошли 4000 квартир в домохозяйствах района, выявили ребят, которые нуждаются в определении в детские дома" [23].
Девушки-комсомолки не только устраивали безнадзорных детей в детские дома, но и выхаживали их. Так, девушки детдома № 5 через печать обратились ко всем работающим в детских домах с призывом вырастить здоровую детвору, заменить им семью. Комсомолки Гордеева, Тетерина, Трофер пришли в 5-й детдом, когда в нем не было ничего, кроме пустых, холодных и грязных комнат. Надо было вымыть помещение, обогреть его, привезти кровати, сшить матрацы, подушки, белье. Времени было в обрез. Комсомолки-воспитательницы, а их было 9 человек, работали по 18 часов в сутки. В короткий срок дом был готов к приему маленьких воспитанников [24].
По решению горисполкома с января 1942 г. один за другим открываются новые детские дома. За 5 месяцев в Лениграде было организовано 85 детских домов, приютивших 30 тыс. осиротевших детей [25]. Руководство города и командование Ленинградского фронта стремилось обеспечить детские дома необходимым питанием. Постановлением Военного совета фронта от 7 февраля 1942 г. утверждались следующие месячные нормы снабжения детских домов на одного ребенка: мясо - 1.5 кг, жиры - 1 кг, яйцо - 15 штук, сахар - 1.5 кг, чай - 10 г, кофе - 30 г, крупа и макароны - 2.2 кг, хлеб пшеничный - 9 кг, мука пшеничная - 0.5 кг, сухофрукты - 0.2 кг, мука картофельная -0.15 кг [26].
А.Н. Косыгин в январе - июле 1942 г. занимался организацией снабжения осажденного города и эвакуацией его населения. В связи с массовой смертностью учащихся ремесленных училищ он лично проверил положение с питанием в одном из них. Сохранилось письмо А.Н. Косыгина А.А. Жданову о результатах проверки ремесленного училища №33 от 16 февраля 1942 г. [27]. Учащиеся жаловались на то, что в столовой вместо супа выдавалась жидкая бурда, котлеты весили 35 г вместо положенных 50, сахар воровали, а жиры в течение 4-х дней вообще не отпускались. Контроль администрации училища за столовой отсутствовал, что открывало возможность неограниченного воровства продуктов. В результате ученики оказались на голодном пайке, их состояние ухудшалось.
А.Н. Косыгин потребовал установить обязательный контроль за питанием ремесленников со стороны администрации училища, а закладку продуктов в котел производить при обязательном присутствии администрации училища и представителя учащихся. Материалы проверки училища № 33 были направлены А.Н. Косыгиным городскому прокурору. По решению суда директор столовой училища был приговорен к одному году исправительных работ, повар - к двум годам лишения свободы.
В первую голодную зиму в Ленинграде функционировал не один десяток ремесленных и фабрично-заводских училищ. Радикальные меры, принятые по улучшению питания и наведению порядка в училище № 33, положительно отразились на питании, бытовом обслуживании учащихся и в других учебных заведениях.
В решении продовольственной проблемы большую роль сыграла эвакуация населения. Городская эвакуационная комиссия приступила к своей работе с 29 июня 1941 г. До установления блокады из города вывозились в основном дети, а также рабочие и служащие, эвакуируемые вместе с предприятиями. С 29 июня по 27 августа город покинули 488 703 человека. С сентября, со времени установления блокады, до наступления ледостава водным транспортом по Ладоге было вывезено 33 479 человек [28]. С 22 ноября начала работать ледовая дорога через озеро. Однако она еще не была достаточно оборудована и освоена. Не имелось необходимого количества автомашин, не хватало горючего. Неокрепший тонкий лед часто не выдерживал тяжести машин и ломался, и до 6 декабря на Ладоге затонуло 126 машин. По пути следования не были оборудованы пункты приема и обогрева эвакуируемых. Поэтому 12 декабря 1941 г. Военный совет Ленинградского фронта приостановил вывоз населения через Ладогу до особого распоряжения [29].
Лишь в последней декаде января после победы над фашистами под Москвой положение изменилось. Судьбой Ленинграда занялись правительство и ГКО. 21 января 1942 г. Военный совет Ленинградского фронта постановил возобновить эвакуацию населения. Она проводилась от станции Ленинград - Финляндский вокзал до станции Борисова Грива (на западном берегу Ладоги) железнодорожным транспортом и от станции Борисова Грива через озеро до станции Жихареве автотранспортом. До Финляндского вокзала эвакуируемые в большинстве своем шли пешком, везя свое имущество на санках. Автотранспортом было доставлено на Финляндский вокзал 62 500 человек (детские дома, ремесленные училища, профессорско-преподавательский состав вузов, работники искусства и др.).
Каждый эвакуируемый получал в Ленинграде хлеб по карточке на день вперед, а на эвакопункте на Финляндском вокзале - обед, содержащий мяса - 75 г, крупы - 70, жиров - 40, муки - 20, сухих овощей - 20 и хлеба - 150. Если поезд задерживался в пути до станции Борисова Грива свыше 1.5 суток, то эвакопункт этой станции кормил эвакуируемых таким же обедом. После переезда через Ладогу на эвакопунктах Кобона, Лаврово и Жихарево тоже обедали, кроме того, получали 1 кг хлеба на дорогу, 250 г печенья, 200 г мясопродуктов, а детям до 16 лет - плитка шоколада [30].
По данным городской эвакуационной комиссии, с 22 января по 15 апреля 1942 г. по ледовой дороге было эвакуировано 554 186 человек, из них учащихся ремесленных училищ - 92 419, детдомовцев - 12 639, студентов, профессоров, преподавателей и научных работников с семьями - 37 877 человек [31]. Реальная картина эвакуации отражена в рассказе профессора Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта Д.И. Каргина, эвакуировавшегося в феврале 1942 г.:
"По мере нашего продвижения по направлению к Вологде питание на эвакопунктах постепенно улучшалось, но часто совершалось в далеких от культуры условиях. Только некоторые эвакопункты были благоустроены, и там питание оказывалось лучшим. Обычно же длиннейший ряд людей в очереди, под открытым небом, выстраивался с собственной посудой за супом и кашей. Хлеба нам выдавалось по 400 граммов в день. Кроме того, на некоторых эвакопунктах давался сухой паек, в который входили различные продукты, как то: хлеб, белые булки, пряники, масло сливочное, сахарный песок, колбаса и др. О голоде не приходилось говорить. Он остался позади" [32].
Но не всем удавалось спастись от последствий недоедания. Среди эвакуируемых было немало тяжелобольных и ослабленных. Только на Финляндском вокзале, в Борисовой Гриве, Кобоне, Лаврово и Жихарево скончались 2 394 человека [33]. Умирали на всем пути следования. Считается, что на одной вологодской земле похоронено не менее 30 тыс. ленинградцев [34].
На новых местах проживания эвакуированные ленинградцы, особенно дети, были окружены особым вниманием и заботой вне зависимости от того, какой город, народ или республика их приютили. Ленинградская учительница Вера Ивановна Чернуха рассказывает об эвакуации весной 1942 г. 150 детей 41-го детского дома:
"В станицу Родниковскую Краснодарского края наш эшелон прибыл рано утром. Но жители встречали ленинградцев: на платформе находились местные педагоги и медработники. Для детей были уже подготовлены помещения в школах поселка, запасены продукты. Да еще какие! Свежее молоко, мед, орехи, редис..." [35].
На голодную зиму 1941-1942 гг. и три месяца весны 1942 г. приходится наибольшее число погибших от голода. Если в январе 1942 г. умерли 96 751 человек, в феврале - 96 015, в марте - 81 507, в апреле - 74 792, в мае - 49 744, то с лета 1942 г. кривая смертности идет резко вниз: в июне скончались 33 716 человек, в июле - 17 729, в августе - 8 967 [36]. Снижение смертности к середине 1942 г. обеспечила успешная работа ледовой Дороги жизни, а затем Ладожской военной флотилии, создание значительных запасов продовольствия в городе. Кроме того, более миллиона больных стариков, детдомовцев, женщин с детьми были эвакуированы, что позволило повысить уровень снабжения продовольствием оставшихся в городе жителей.
Весной 1942 г. Ленинградский горком ВКП(б) и исполком Ленгорсовета поставили перед населением города задачу обеспечить себя собственными овощами. Были выявлены пустующие земли, взяты на учет сады, парки, скверы для использования их под огороды. В результате проведенной организационной работы в мае к вспашке и посеву овощей приступили 633 организованных подсобных хозяйства предприятий и учреждений и свыше 276 тысяч индивидуальных огородников. Весной 1942 г. было вспахано индивидуальными огородниками 1 784 га, подсобными хозяйствами - 5 833, совхозами городских трестов - 2 220 (всего - 9 838 га), в том числе вскопано лопатами 3 253 га, или 33% посевов. Засеяли овощами 6 854 га (69,7%), картофелем - 1 869 (19,0%), зернобобовыми - 1 115 га (11,3%).
С индивидуальных огородов было собрано примерно 25 тыс. т овощей [37]. Абсолютное большинство ленинградцев, имеющих индивидуальные огороды, обеспечили себя в летний период зеленью и собрали запасы овощей на зиму. Летняя огородная кампания укрепила и восстановила здоровье сотен тысяч людей, а это, в свою очередь, способствовало укреплению обороны города и полному разгрому врага под Ленинградом.
Более успешной, чем в 1941 г., оказалась и летняя навигация на Ладоге в 1942 г. Были проведены обширные дноуглубительные, очистные и строительные работы в районе бухт и пристаней на обоих берегах озера, отремонтированы десятки барж и буксиров, построено 44 деревянных и металлических баржи, 118 тендеров, 2 металлических парома. Все это позволило многократно увеличить перевозку грузов, в том числе продовольствия. В июле 1942 г. транспортники Ладоги за сутки отправляли до 7 тыс. т грузов. За навигацию по озеру прошло в общей сложности 21 700 судов. Они перевезли в Ленинград 780 тыс. т различных грузов, в том числе 350 тыс. т продовольствия, почти 12 тыс. голов скота [38]. Проблема голода в осажденном городе была снята. Ленинградцы стали получать нормированные продукты в таком же объеме, как и жители всех городов страны.
Для преодоления последствий голода (в октябре 1942 г. с наступлением холодов было госпитализировано 12 699 больных, в ноябре - 14 138) нуждающиеся получали усиленное питание. По состоянию на 1 января 1943 г., перед прорывом блокады, 270 тыс. ленинградцев получали в той или иной форме повышенное, по сравнению с общесоюзными нормами, количество продовольствия. Кроме того, 153 тыс. человек посещали столовые с З-разовым питанием, для которых выделялась дополнительно значительная часть нормированных продуктов [39].
Неимоверные страдания и мужество, проявленное ленинградцами в годы блокады, не имели аналога в мировой истории. Судьба уготовила Ленинграду участь одного из главных стратегических центров, от стойкости которого в значительной мере зависел ход всей войны. Это понимали и на Западе. Лондонское радио в 1945 г. признало: "Защитники Ленинграда вписали самую замечательную страницу в историю мировой войны, ибо они больше, чем кто бы то ни было, помогли грядущей окончательной победе над Германией" [40].
Учитывая трагический опыт ленинградской блокады, советская делегация на заключительном этапе переговоров по подготовке Всеобщей декларации прав человека осенью 1948 г. внесла предложение запретить использорание голода в качестве метода ведения войны. Советский представитель в Комиссии по правам человека 3 августа 1948 г. предложил следующий текст 4-й статьи Декларации: "Каждый человек имеет право на жизнь. Государство должно обеспечить каждому человеку защиту от преступных на него посягательств, а также обеспечить условия, предотвращающие угрозу смерти от голода и истощения..." [41].
Список литературы
1. Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда. СПб., 1995. С. 185.
2. См.: Там же; Ломагин Н. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000; Блокада рассекреченная. СПб., 1995; Даев В. Педагоги блокадной поры. По архивам Ленинградских учреждений. СПб., 1998, и др.
3. Ленинград в осаде. С. 185.
4. Там же.
5. Блокада рассекреченная. С. 204-205.
6. Ленинград в осаде. С. 218.
7. Там же. С. 261.
8. Ломагин Н. Указ. соч. С. 178.
9. Блокада рассекреченная. С. 209.
10. Там же. С. 209-210.
11. Ленинград в осаде. С. 219, 220.
12. Ленинградская правда. 1942. 13 января.
13. Блокада рассекреченная. С. 208.
14. Ленинград в осаде. С. 199-201.
15. Блокада рассекреченная. С. 215-216.
16. Ленинград в осаде. С. 262.
17. Там же. С. 266.
18. Блокада рассекреченная. С. 183.
19. Там же. С. 183-184.
20. Каргин Д.И. Великое и трагическое. СПб., 2000. С. 65.
21. Ленинград в осаде. С. 209.
22. Каргин Д.И. Указ. соч. С. 46.
23. Смена. 1942. 29 марта.
24. Там же. 25 марта.
25. Непокоренный Ленинград. Л., 1985. С. 118.
26. Ленинград в осаде. С. 226-227.
27. Там же. С. 228.
28. Там же. С. 301.
29. Там же. С. 11.
30. Там же. С. 304.
31. Там же. С. 302.
32. Каргин Д.И. Указ. соч. С. 163.
33. Ленинград в осаде. С. 303.
34. Блокада рассекреченная. С. 230.
35. Даев В. Указ. соч. С. 62-63.
36. Ленинград в осаде. С. 591.
37. Там же. С. 250-251, 253.
38. На Дороге жизни. Воспоминания о фронтовой Ладоге. М., 1980. С. 16, 44.
39. Ленинград в осаде. С. 248, 589.
40. Блокада рассекреченная. С. 8.
41. Ломагин Н. Указ. соч. С. 274.