Как изучать историю cоветского общества?
Вдовин А. И.
Современная концепция истории советского общества находится в начальной стадии научной разработки. Она начинается с момента смены эпох в новейшей отечественной истории. Символическим концом советского периода истории стал спуск государственного флага СССР с флагштока над президентской резиденцией в Кремле в 19 часов 38 минут 25 декабря 1991 г. Водружение трехцветного флага Российской Федерации открывает новую страницу истории России. Смена эпох положила начало переосмыслению предыдущего опыта российского народа и выработке новой концепции университетского курса истории.
В рамках господствовавшего ранее формационного подхода история советского периода представлялась как переход от капитализма к социализму с последующим его восхождением по ступеням зрелости от неразвитых форм к более развитым. Последняя из достигнутых фаз официально именовалась «развитым социализмом». С неожиданным крахом этой идеи многим сторонникам формационного подхода трактовка последнего периода истории представляется неверной. Они полагают, что правильнее было бы говорить о нем как об одной из фаз «раннего социализма», который еще во многом требовалось доводить до развитых форм. Отказ же от самой идеи приверженцы социализма считают исторической ошибкой или преступлением.
Неудавшийся опыт социалистического строительства вроде бы дает основание для известного вывода о «конце истории». Под этим имеется в виду, что часть человечества, находящаяся на современной капиталистической стадии развития, и впредь будет успешно развиваться при капитализме. «Триумф Запада, западной идеи, – утверждается в статье “Конец истории” американского профессора Фрэнсиса Фукуямы, – очевиден прежде всего потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив».
С этой точки зрения, социализм оказался одним из исторических тупиков, который просто вынудил пошедшие по нему народы возвратиться на магистральный путь истории и присоединиться к «передовой» части человечества. В наши дни фукуямовская идея о конце истории и одномерности социального прогресса представляется несостоятельной все большему числу авторитетных представителей мировой науки. К примеру, президент Международной социологической ассоциации П. Штомпка полагает, что теория линейного, безвозвратного и прогрессивного развития всех стран и народов по евроцентристской модели опровергается ходом истории и явно недооценивает потенциал других цивилизаций и моделей развития человечества.
Как бы то ни было, поражение социалистической идеи в СССР и целом ряде других стран мира существенно поколебало веру в формационный подход к истории человеческого общества. И хотя он, имеющий в основе различение способов производства материальных благ на различных этапах истории, безусловно, не исчерпал своих возможностей при характеристике минувших эпох, его прогностические возможности вызывают все большее сомнение.
К формационному в определенном отношении оказывается совсем близким и так называемый цивилизационный подход. Он предполагает, что человечество развивается, восходя от дикости к варварству и далее – к современным цивилизованным историческим формам. Так, социализм в свое время изображался цивилизацией высшего типа. «Мы создаем, и мы создадим, – говорил Н. И. Бухарин в 1928 г., – такую цивилизацию, перед которой капиталистическая цивилизация будет выглядеть так же, как выглядит “собачий вальс” перед героическими симфониями Бетховена». Ныне лидерство в развитии видится иначе. «Десятка западных стран движется вперед, а остальные догоняют», – написано, например, в книге Л. И. Семенниковой «Цивилизации в истории человечества» (1998). Образцовой цивилизацией чаще всего представляются Соединенные Штаты Америки, а «отстающие» якобы всегда ориентируются в своем развитии на наиболее совершенные образцы цивилизаций и «модернизируются» с учетом их достижений.
Однако при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что такая стратегия развития «отсталых» цивилизаций неосуществима, так как модернизировать все человечество по американскому образцу невозможно из-за ограниченности земных ресурсов, львиная доля которых потребляется теми же Соединенными Штатами. Насчитывая менее 5% жителей Земли, они используют от 30 до 40% добываемых ее ресурсов. Каждый американец потребляет столько, сколько 8 среднестатистических жителей планеты, или 20 жителей стран периферии, включая Россию (1999). При этом, потребляя около половины добываемого в мире сырья, более четверти нефтепродуктов, США выбрасывают в воздушный океан треть вредных отходов.
На граждан развитых стран, составляющих так называемый «золотой миллиард» населения Земли (к началу XXI в. они насчитывали менее 20% ее населения), приходится 70–75% производимой энергии, 79% ископаемого топлива, 85% мировой древесины, 75% обработанных металлов; в этих странах производится 72% стали. «Золотой миллиард» имеет в распоряжении 84,7% мирового ВНП, 84,2% мировой торговли, 84,5% сбережений на внутренних счетах. Официальный порог бедности в США составляет 50 долларов в день, а у 3,5 млрд жителей Земли (включая значительную часть россиян) нет возможности тратить ежедневно и двух долларов. Дальнейшее «улучшение» этих соотношений в пользу «развитых стран» и надежды на некоторое расширение «золотого миллиарда» за счет аутсайдеров фактически лишают перспектив 4/5 населения планеты, делая их «излишними» на земном «празднике жизни».
Представляется справедливым суждение известного английского историка и социолога Арнольда Тойнби, предостерегавшего, что «тезис об унификации мира на базе западной экономической системы как закономерном итоге единого и непрерывного процесса развития человеческой истории приводит к грубейшим искажениям фактов и поразительному сужению исторического кругозора».
Обращает на себя внимание и тот факт, что цивилизации в рамках цивилизационного подхода зачастую классифицируются по совершенно произвольной методике. История стран, шествующих впереди других по столбовым дорогам цивилизации, расцвечивается положительными характеристиками исторических фактов, явлений, процессов и личностей. Сочинения же по истории «нецивилизованных» изобилуют негативной информацией и антигероями. Все это наблюдается и во многих пособиях по отечественной истории, изданных в последние десятилетия. Они во многом напоминают исторические труды, вышедшие из-под пера историков известной «школы М.Н. Покровского», главной задачей которых было показать дореволюционную отечественную историю исключительно в негативном свете.
Согласиться с «переизданием» такого подхода к освещению пройденного страной пути невозможно, поскольку при этом и советский этап предстает как самый темный период отечественной истории – цепь авантюрных попыток осуществления социальной утопии, тоталитаризм, административно-командный режим с нечеловеческим лицом, немотивированные репрессии, паранойя и маразм лидеров, насилие над народами, погружение страны в застойное историческое болото. С помощью такого «цивилизационного» подхода в школе и университете можно взращивать только национальных нигилистов, антипатриотов, внутренних и внешних эмигрантов.
Ограниченность формационного и цивилизационного подходов к истории, представляющих путь народов как линейное восхождение от низших форм к высшим, развитие по неким «передовым образцам», как модернизационные переходы от традиционных обществ к современным, преодолевается так называемым синергетическим подходом к истории. Появление этого научного подхода связано с творчеством бельгийского ученого российского происхождения Ильи Пригожина, удостоенного в 1977 г. Нобелевской премии за работы по термодинамике неравновесных систем, и немецкого физика Германа Хакена, давшего в 1973 г. изученным им эффектам самоорганизации в лазерном излучении название «синергетика» (от греч. synergeia – совместное, согласованное действие). Оказалось, что этот диалектический метод познания имеет универсальный характер и применим для постижения закономерностей развития общества. В наши дни синергетика, все более играющая роль сквозной междисциплинарной теории, активно входит в методологию исторической науки.
Подход основан на таких понятиях, как нелинейность, неустойчивость, непредсказуемость, альтернативность развития. Историков это привлекает новым взглядом на развитие неустойчивых ситуаций в историческом процессе, для чего требуется учитывать влияние на него разного рода случайностей, малых воздействий, которые невозможно предугадать и прогнозировать. Особую значимость для понимания истории приобретает развитие в точке бифуркации – точке ветвления процесса, являющейся отправной для новой линии эволюции. Яркий исторический пример представляет собой социальная революция, означающая кардинальную перестройку общественной системы. С понятием бифуркации неразрывно связано представление о так называемом аттракторе. Академик Н. Н. Моисеев объясняет эту связь следующим образом. Развитие динамической системы любой природы происходит в некотором аттракторе – ограниченной «области притяжения» одного из стабильных или квазистабильных состояний системы. Сложные нелинейные системы могут обладать большим числом аттракторов. В силу ряда причин: чрезмерно большой внешней нагрузки или накопления флуктуаций (противоречий в обществе) – ситуация однажды может качественно измениться, и система относительно быстро перейдет в новый аттрактор, или канал эволюции. Подобная перестройка системы называется бифуркацией.
Главное отличие нового подхода от классических заключается в том, что в рамках классической науки царствовали принципы детерминизма, а случайность считалась второстепенным, не оставляющим следа фактором в общем потоке событий. Неравновесность, неустойчивость воспринимались как нечто негативное, разрушительное, сбивающее с «правильной» траектории развитие, которое мыслилось как безальтернативное. В синергетике идея эволюционного подхода сочетается с многовариантностью исторического процесса и многомерностью истории. С позиций синергетики последний век человеческой истории представляется настоящим веком бифуркации. Об этом, в частности, свидетельствует труд Ласло Эрвина «Век бифуркации. Постижение меняющегося мира» (1995). Как пишут авторы монографии «Синергетика и прогнозы будущего» (2001), «развитие нелинейной математики, синергетики, а с ними и нового взгляда на мир и условия жизни в нем – не очередная мода, а естественная стадия развития науки и культуры».
Синергетический подход дает представление о сложности изучаемых в природе и обществе процессов. Однако трудно ожидать, что он может быть уже в ближайшее время реализован при создании обобщающих трудов по отечественной истории. Следует иметь в виду особенности задач, решаемых обществоведами. Физики, добившиеся за последний век фантастических достижений в своей области, полагают, что их наука изучает «простейшие и вместе с тем наиболее общие закономерности явлений природы, свойства и строение материи и законы ее движения» (А. М. Прохоров). Перед аналогичными задачами, необходимостью установления наиболее общих закономерностей в развитии страны и российского общества, стоят историки. Однако решить такие задачи им оказывается труднее, потому что общество как объект познания неимоверно сложнее объектов, изучаемых естественными и «точными» науками. Известно, что «расколоть ядро атома оказалось намного проще, чем поломать предрассудки в сознании людей» (А. Эйнштейн).
Историю творят миллиарды существ, наделенных разумом и чувствами. Они исполняют различные роли на разных этапах жизни, решают как собственные, так и проблемы сообществ, в которые оказываются включенными не только по своей воле. История любого государства – это судьбы отдельных людей, их отношения друг с другом, положения в коллективах и общественных объединениях, участие в делах семьи, организации, страны. Человек с рождения оказывается в перекрестии взаимодействий различных сторон жизни общества (экономика, политика, право, мораль, религия и т.д.). И в каждой из этих областей может оставить более или менее заметный след, результат творчества и свершений.
Интегральное понимание соотношений индивидуального, социального и общечеловеческого в общественно-историческом развитии чрезвычайно затруднено. Время кардинальных перемен в общественной жизни многократно усложняет проблему. Ситуацию переходного периода в историографии хорошо иллюстрирует статья А. П. Логунова (2001), проанализировавшего кандидатские и докторские диссертации по отечественной истории, выполненные в 1990-е годы. Авторы этих работ заявили о своем разрыве с такими качествами советской историографии, как излишняя политизированность (71%), идеологизированность (58%), невозможность ставить и решать избранную проблему (42%), ориентированность исследователей на прямые фальсификации (13%), монополия одной группы историков (14%). Основная масса диссертантов заявили, что их исследования принадлежат к «новой традиции». Новизна исследований заключена, по определению авторов, в отказе от формационного подхода к интерпретации исторического процесса (61%), в опоре на цивилизационный подход к истории (73%), в синтезе формационного, цивилизационного и культурологического подходов (28%), во всестороннем рассмотрении предмета исследования (14%).
Плюрализм подходов налицо. Однако это не избавляет историков от необходимости создавать правдивые исторические полотна. Достоверные знания о прошлом и современном состоянии своей страны необходимы каждому истинному гражданину и патриоту Отечества, ведь «человек может быть полезен своей стране только в том случае, если хорошо понимает ее» (П. Я. Чаадаев). Учебные пособия и предназначены для того, чтобы способствовать формированию такого понимания, причем в смысле не только необходимых знаний, но и лучших гражданских качеств.
Думается, что цель изучения истории советского общества состоит в выявлении, характеристике исторических этапов, через которые Россия прошла в 1917–2004 гг., установлении их связи с предыдущим и последующим ее развитием. При этом, принцип историзма, которым необходимо руководствоваться, может определяться как один из основных в диалектическом подходе к изучению социальной действительности. Он обязывает рассматривать явления и события в их возникновении и развитии, неразрывной связи с конкретными историческими условиями. Такой подход предполагает всестороннее исследование объекта изучения: его внутренней структуры как органического целого, системы; процесса (совокупности следующих друг за другом во времени исторических связей и зависимостей, характеризующих развитие объекта); выявления и фиксирования качественных изменений в структуре объекта; закономерностей его развития, законов перехода от одного исторического состояния к другому.
Понимаемый таким образом историзм совпадает с научной объективностью, исключая архаизацию настоящего и модернизацию прошлого. Принципу историзма целиком соответствуют высокие стандарты русской школы историков (ее яркими представителями в ХХ веке были, например, С. Ф. Платонов, Е. В. Тарле, Б. Д. Греков) с такой его чертой, как научный реализм, сказывающийся прежде всего в конкретном, непосредственном отношении к источнику и факту, вне зависимости от историографической традиции. Неудовлетворенность результатами изучения истории советского общества, которая часто демонстрируется в постсоветской историографии, не имеет никакого отношения к принципу историзма и научному реализму.
Многонациональный российский народ, объединенный общностью судьбы и пределами своей страны, на протяжении минувшего века прошел путь, несоизмеримый по масштабу свершений и драматизму ни с одним из известных историкам столетий. Первая половина века вместила две мировые войны, троекратные революционные потрясения основ жизни, Гражданскую войну, две коренные перестройки общественного сознания и хозяйствования. Люди, свершившие великую революцию 1917 г., стремились к коренному обновлению общества и жили неодолимой жаждой созидания. Неимоверные усилия вложены в социалистическую перестройку деревни и города. В результате удалось создать огромный экономический, научно-технический и военный потенциал, который позволил вывести страну на уровень наиболее развитых держав мира и отстоять ее независимость в противоборстве с фашизмом. К середине 50-х годов Советский Союз значительно сократил отставание от США в производстве валового внутреннего продукта (совокупная стоимость конечных товаров и услуг, произведенных на территории страны в соизмеримых ценах). С 60-х годов разрыв снова увеличился. В 1955 г. ВВП СССР составлял 35% от ВВП США, в 1965 – 28; в 1975 – 27; 1985 – 22; 1990 –17; 1995 – 9; ныне – около 5%.
Политической культуры народа, мечтавшего о построении свободного и справедливого общества, оказалось недостаточно для решения задач, выдвинутых Октябрьской революцией. Руководство страны не сумело адекватно воплотить народные ожидания в соответствующие программы действий. В стране постоянно возникали социальная напряженность и кризисные ситуации, сопровождаемые острейшими столкновениями на властном Олимпе, беззастенчивым использованием грубого принуждения и насилия в отношении сограждан как средства в строительстве «светлой жизни». Советскому обществу не удалось отладить систему самоуправления и действенного контроля «низов» над «верхами», без чего они оказались беззащитными перед диктатурой вождей и всевластием партийно-государственной элиты.
После свершения революции 1917 г. в истории России – СССР выделяются периоды: Гражданской войны, нэпа, форсированного социалистического строительства. Особое внимание при этом уделяется образованию СССР на месте государств, возникших в результате распада бывшей царской России (1922); утверждению в 1924–1927 гг. концепции «строительства социализма в одной стране» вместо безуспешного инициирования мировой революции; индустриализации и коллективизации, принятию Конституции СССР 1936 г., так называемому «большому террору» 1937–1938 гг. (на наш взгляд, эта грань реально отделяет последующие этапы истории СССР от предыдущих); заключению пакта о ненападении с Германией (1939). Закономерен неизбывный интерес к истории Великой Отечественной войны, сопровождавшейся крайним напряжением сил и неисчислимыми жертвами, принесенными советским народом во имя свободы и независимости своего Отечества.
Не менее драматичной оказалась и послевоенная история. Советскому Союзу, по сути дела, не удалось выйти из войны с «капиталистическим окружением» и заняться мирными делами. Как выяснилось вскоре после поражения Германии, в 1945 г. война для СССР не закончилась, изменился лишь ее фронт и характер, парадоксальным образом превратившись в «холодную войну» уже с Соединенными Штатами Америки и их союзниками, которые видели угрозу своим странам в самом существовании СССР и его заразительном примере. И в этой изнурительной войне наша страна проиграла. Правители побежденной страны, не особенно считаясь с мнением народа, сочли возможным признать государственную и общественную систему победителей лучшей, достойной для подражания.
Основной причиной развала Советского Союза явилось особенно заметное с 70-х годов снижение темпов прироста валового внутреннего продукта, отставание во внедрении достижений научно-технического прогресса, неспособность руководителей страны к реформам и к обеспечению уровня жизни, соответствующего уровню развития производительных сил. Тот факт, что во многих странах мира, находящихся на более низком уровне технологического и экономического развития, показатели потребления товаров первой необходимости на душу населения были выше, чем в СССР, сыграл решающую роль в стимулировании дезинтеграционных процессов. В 1991 г. общесоюзный центр не смог удержать в своем силовом политическом поле прозападно настроенную элиту ряда сравнительно благополучных в экономическом отношении союзных республик, население которых оказалось наиболее захваченным рекламой западного потребительского общества. Более бедные республики оказались просто брошенными на произвол судьбы. «Сегодня мы живем в условиях, сложившихся после распада огромного, великого государства. Государства, которое оказалось, к сожалению, нежизнеспособным в условиях быстроменяющегося мира» (В. В. Путин).
Важнейшую роль в распаде СССР сыграл национальный фактор. Трудами многих исследователей показано, что «советский империализм» был ничуть не хуже, чем его западные классические образцы. В некоторых аспектах он давал «младшим» партнерам даже бульшие возможности, чем западные модели. Трудно представить, например, индийца премьер-министром Соединенного Королевства, а вьетнамца президентом Французской республики. В Советском Союзе из семидесяти лет его истории более сорока приходится на годы правления, когда лидерами страны были лица нерусской национальности. История национальной политики большевиков с первых лет Советской власти была историей постоянного прикрытия возникающих в здании многонационального государства прорех за счет прежде всего русского народа. В результате уже к моменту первой послевоенной переписи населения в 1959 г. русских в СССР было меньше половины населения, и этот факт тогдашнему руководству страны пришлось скрывать.
К настоящему времени в процессе реформ в России осуществлена либерализация почти всех факторов производства. Тем не менее, по данным академика Д. С. Львова, среднестатистический российский работник пока что вынужден производить на один доллар часовой заработной платы валового внутреннего продукта больше, чем аналогичный работник в США, в 2,7 раза; в Великобритании – в 2,8; в Германии – в 3,8 раза. Такой высокой эксплуатации наемного труда, как в России, не знает ни одна развитая экономика мира. За годы реформ реальная заработная плата в России снизилась почти в 2,5 раза, среднедушевой доход – в 2 раза. Президент В. В. Путин в Послании Федеральному собранию Российской Федерации (25 мая 2004 г.) отметил, что «за время длительного экономического кризиса Россия потеряла почти половину своего экономического потенциала. За четыре последних года мы смогли компенсировать около 40% падения». С учетом экономических реалий безоглядными оптимистом выбора в пользу перехода на капиталистический путь развития быть очень трудно. Насколько такой исторический выбор оправдан, может показать только будущее.
На взгляд автора этих строк, достижение объективного и достоверного знания о прошлом возможно лишь при сочетании различных подходов к изучению истории. Это позволит рассматривать и представлять отечественную историю XX в. как летопись советской и российской цивилизации. При этом полагаем, что бороться с прошлым в традициях «школы Покровского» не только бессмысленно, но и опасно. В данном случае следуем У. Черчиллю, сказавшему в свое время: «Если мы будем сражаться с прошлым, мы потеряем будущее».
По мнению американского политолога Самуэля Хантингтона, автора книги «Столкновение цивилизаций и передел мирового порядка» (1993), в современном мире, после разрушения СССР и, соответственно, крушения биполярной системы «холодной войны», формируется новая мировая система. Ее субъектами являются цивилизации, различия между которыми определяются, прежде всего, религией. Столкновения между ними представляются неизбежными. Автор придерживается позиции отечественных ученых (академиков Н. Н. Моисеева, Л. В. Милова, Е. М. Примакова и др.), полагающих, что специфика цивилизаций определяется условиями жизни, особенностями территории, природно-климатическим фактором.
Религия государствообразующих народов оказывает огромное влияние на развитие цивилизаций. Однако она, как и системы взглядов, именуемые «национальными идеями», обычно гораздо младше цивилизаций. «Цивилизации выбирают религию и адаптируют ее к своим традициям, оправданным историческим опытом» (Н. Н. Моисеев). Это утверждение справедливо в отношении не только западной, но и любой из национальных идей. Столкновение цивилизаций не предопределено их различиями. Его не произойдет при условии, если наиболее могущественная из цивилизаций перестанет претендовать на то, чтобы вырабатывать «правила поведения государств на мировой арене» и возьмет курс «на приспособление к реальной перспективе многополярного мира» (Е. М. Примаков). Задача народов состоит не в том, чтобы «модернизироваться» по образу и подобию «десятки западных стран», а в том, чтобы разумно использовать особенности своей цивилизации, своего природного и человеческого потенциала, устраивать свою жизнь и взаимоотношения с соседями как можно лучше и справедливее. «Надо не догонять, не “следовать в фарватере”, а, определив тенденции, выходить на опережение, идя своим путем!» (С. И. Валянский, Д. В. Калюжный).
Убедительная критика современной цивилизационной теории содержится в работе члена-корреспондента РАН Г. Х. Шахназарова «Откровения и заблуждения теории цивилизаций» (М., 2000). В ней показывается, что, как и любая другая, цивилизационнная теория имеет право на существование. Но она не является панацеей для человечества. При ряде достоинств ей присущи ошибки, чреватые серьезными последствиями. Претендуя на единственно правильную методологию постижения истории, всецело овладев умами и будучи положенной в основу политической стратегии, «цивилизационная парадигма» грозит, как пишет ученый, вернуть мир в эпоху крестовых походов и джихадов – с той разницей, что вместо мечей, стрел и копий пойдут в ход ракеты с ядерными зарядами, электронное и информационное оружие. Недавние события в Югославии в этом свете предстают как первый крестовый поход под флагом прав человека и утверждения нового цивилизационного порядка в «меняющихся обществах».
За время, прошедшее с начала 90-х годов, существенно расширились возможности создания все более адекватной картины сравнительно недавнего исторического прошлого страны. Из-под покрова тайн, умолчаний и догматических напластований высвобождаются идейные основы эволюции внутренней и внешней политики государства. В научный оборот введены разнообразные комплексы архивных документов. Необычайно расширился поток изданных воспоминаний и размышлений участников исторических событий. Освещаются события, имена и деяния, до недавнего времени составлявшие государственную тайну. Высказано немало оригинальных идей и концепций, по-разному объясняющих исторические факты и процессы. Распад СССР породил массу попыток вскрыть истинные причины этого события, побудил пристальнее анализировать противоречия, сопровождавшие развитие Союза от рождения до крушения.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/