Распад СССР и ,,перестройка’’

Реферат выполнил Попов Роман Викторович

г. Дудинка

2000

Введение.

Несомненно, СССР являлся империей. Империей довольно могущественной. И процесс распада СССР является ни чем иным, как крушением крупной империи.

В связи с этим существует расхожее утверждение или скорее предположение о том, что все империи рушились, распадались, гибли из-за невозможности совместить сущность империи, как одновременно самораспадающейся и саморазрушающейся системы. На современном уровне это следует принимать, как исчерпанность страной своих пространственных рамок (экстенсивное развитие), и не понимание государством необходимости изменения направленности внешней и, прежде всего внутренней политики. « По принципу аналогий здесь усматривается едва ли не главная причина распада СССР и естественно, его внутриэкономических связей, то есть всего социалистического народнохозяйственного комплекса».[1]

Несомненно, это тема актуальна именно в наше время. Изучив проблемы рассматриваемого периода (конец 50-х - 91гг.), можно выявить причины экономического отставания нашего государства. Поскольку эта тема мало изучена то взгляды историков расходятся.

Историк А.Г.Механик считает, что в период с 1917 по 1991 гг. происходила не иначе как Великая революция, и все существование Советского государства лишь переходный период к новой российской государственности.

М.Головин считает, что именно развал армии привел к развалу СССР.

Есть мнение о несовпадении этнополитики и геополитики СССР. Исследованием данной темы занимались такие политики как Э.Баталов, А.Зубов, Т.Камоза, В.Цедербаум-Левицкий и другие.

Целью исследования в данной работе является выявление причин распада СССР, кому в первую очередь было выгодно чтоб империя СССР развалилась.

Для достижения данной задачи я:

изучил предпосылки начала кризиса советской системы;

рассмотрел попытки перехода СССР к новым моделям общественного развития;

показал процесс распада СССР;

I. Начало кризиса советской системы.

I. 1. Изменение общественной атмосферы после смерти И.В.Сталина.

«…Возле Мавзолея толпились человек 200. Было холодно. Все думали, что выносить саркофаг с телом Сталина будут через главный вход. Никто не обратил внимания, что с левой стороны от Мавзолея стояли деревянные щиты, над которыми горели электролампочки.

Поздно вечером справа к Мавзолею подъехала крытая грузовая военная машина… Кто-то крикнул: «Выносят!»… Из боковой двери Мавзолея солдаты вынесли стеклянный саркофаг и погрузили его в машину. Вот тут-то мы и увидели, что за щитами солдаты роют могилу…, телерепортеров в то время возле Мавзолея не было».1

Такими запомнились журналисту В.Стрелкову вторые похороны Сталина, совсем не похожие на те, что состоялись в пятьдесят третьем. Вождь умер, и 6 марта в «Правде» было опубликовано правительственное сообщение об этом событии.

Не надежды на перемены к лучшему, а опасения «как бы не было хуже» формировали главную психологическую установку тех дней. Она не определяла состояние общественной атмосферы и на более длительный период – пока люди выходили из психологического шока, вызванного смертью Вождя.

Смерть Сталина уже сама по себе внесла серьезные коррективы в систему отношений между народом и властью. Вместе с Вождем исчезло главное звено, обеспечивающее общность этих разноуровневых подсистем, перестал функционировать главный механизм гармонизации их интересов. Эта гармония всегда была относительной. Оборотной стороной ее было прогрессирующее отчуждение народа от власти, которое после смерти Сталина приобретает тенденцию превращения в абсолютное. (Окончательно этот процесс завершился при Брежневе).

I. 2. Процесс преодоления кризиса власти.

Период с марта по август 1953 г. называют «смутным временем» послесталинского Советского Союза. Нараставший кризис в руководстве КПСС разрешился 5 марта 1953 г. смертью Сталина.

«В последние часы его жизни в стране были произведены изменения, сопоставимые с государственным переворотом».[2]

Предварительное распределение должностей осуществили Маленков и Берия. Это произошло 4 марта, когда стало ясно, что вождь смертельно болен. Перестановки в высшем партийном руководстве по Уставу КПСС являлись незаконными.

Их целью было восстановление позиций узкого круга лиц, считавшихся сталинскими сподвижниками.

Уже 6 марта избранный ХIХ Съездом партии Президиум ЦК был сокращен до 10 членов и 4 кандидатов. Первое место в сложившейся иерархии занял Маленков Г.М., который получил пост Председателя Совета Министров. Одновременно он возглавил и секретариат ЦК. В Совмине у Маленкова оказалось 4 заместителя: Л.П.Берия, вновь ставший первым человеком в объединенном МВД и МГБ; В.М.Молотов, вернувшийся на должность министра иностранных дел а также Л.М.Коганович и Н.А.Булганин. Единственным, кто не получил первоначально никакого государственного поста, стал Н.С.Хрущев. Он, правда, оказался вторым по значимости лицом в секретариате ЦК.[3]

Вскоре после похорон новое руководство предприняло ряд шагов, направленных на ликвидацию злоупотреблений прошлых лет. Уже 27 марта 1953 г. по предложению Л.П.Берии Верховным Советом СССР была объявлена амнистия для заключенных, чей срок не превышал 5 лет. Из мест заключения подлежало освобождению свыше 1 млн. человек. Однако амнистия практически не коснулась полит заключенных, чьи сроки были значительно выше. На свободе оказалось огромное количество уголовных элементов, которые создали в ряде городов криминогенную обстановку. 3 апреля по инициативе нового министра внутренних дел Президиум ЦК КПСС принял решение о реабилитации граждан, проходивших по «делу о врачах вредителях».

Любое начинание Берии (от запрета каких-либо мер принуждения - в том числе физических – к подследственным, и ликвидации в тюрьмах помещений и орудий для пыток до демагогических заявлений о гарантировании каждому гражданину СССР дарованных ему Конституцией прав личности) не без основания трактовались сталинским окружением как попытка захвата единоличной власти. В результате 26 июня 1953 г. в ходе заседания Президиума ЦК Берия был арестован.

23 декабря 1953 г. специальным судебным решением Верховного суда СССР он был приговорен к расстрелу с конфискацией имущества и лишением воинских званий и наград.

В новом руководстве постепенно усилились позиции Хрущева и в сентябре 1953 г. на пленуме ЦК КПСС он был избран Первым секретарем Центрального комитета Партии.

Без преувеличения, звездным часом руководителя партии Н.С.Хрущева стал ХХ Съезд КПСС, открытый 14 февраля 1956 г. С отчетным докладом перед представителями 55 коммунистических и рабочих партий выступил Первый секретарь ЦК. Им подтверждалось наметившееся после смерти Сталина изменение политического курса как во внутренней политике, так и на международной арене.[4]

I. 3. У истоков экономической реформы.

Начало 60-х гг. с точки зрения развития экономической ситуации в стране было не таким благоприятным, как в предыдущее десятилетие. Высокие темпы роста в экономике, сопровождавшиеся – особенно во второй половине 50-х гг. – повышением эффективности производства, заметными достижениями в ряде областей науки и техники, в начале 60-х гг. стали уменьшаться. В 1963 г. по сравнению с 1962 г. прирост национального дохода снизился с 5,7 до 4%, продукции промышленности – с 9,7 до 8,1%, а валовая продукция сельского хозяйства составила 92,5% от уровня 1962 г. [5]

Экономическая ситуация требовала научного осмысления, критического анализа с тем, чтобы не только поставить объективный диагноз современному состоянию экономики, но и определить принципы ее развития на будущее.

Необходимость подключения научной мысли к разработке экономической политики стал понимать и сам Хрущев: при его непосредственной поддержке в начале 60-х гг. начались экономические дискуссии.

По мнению «большинства», совершенствование заключалось главным образом в структурных изменениях схемы построения курса. Те, кто видел глубинные пороки экономической теории, обусловленные ошибочностью подходов к анализу социалистической экономики как таковой, остались в меньшинстве. Достаточно было даже такому признанному экономисту, как Л.А.Леонтьев, высказать мысль о застойных явлениях в развитии экономического знания после 20-х гг., - его позиция почти сразу подверглась коллективному осуждению.

Меньшинство предпочитало задумываться именно о цене и результатах уже сделанного и еще больше – о содержании и направлениях предстоящей экономической работы.

В этом плане определенный интерес представляют мысли Л.Д.Ярошенко, который в ходе дискуссий в 1951 г. был подвергнут критике Сталиным и осужден, как и другие ученые, оказавшиеся в оппозиции официальной точке зрения.

В чем же конкретно выражалась названная «немарксистской» точка зрения Ярошенко на проблемы политэкономии социализма? «…ключ к правильному теоретическому решению основных вопросов политэкономии социализма, - писал Ярошенко, - я вижу в признании того, что в условиях социализма и коммунизма не существует потребности отраслей народного хозяйства в рабочей силе, а существует потребность людей, работников в отраслях хозяйства». Человек, как цель экономического прогресса, а не абстрактная «производительная сила» или «трудовой ресурс» - в этом подходе суть поворота, который должен был определить доминанту в развитии и экономической теории, и хозяйственной практики.

Не найдя выхода из тупика, экономическая мысль стала дробиться, склоняться к детализации: экономическая дискуссия, охватившая вначале широкий спектр проблем, постепенно сужалась до спора о показателях эффективности, о «главном» показателе, а затем приобрела ярко выраженную антиваловую направленность. В результате уже на стартовом уровне возможности будущей экономической реформы оказались существенно заниженными.

Политическая ситуация после отставки Хрущева в октябре 1964 г. тоже не способствовала углублению творческого поиска. Самая крупная за послевоенный период реформа опоздала, т.к. ее практическое воплощение пришлось на тот момент, когда наиболее благоприятное, с точки зрения состояния общественной атмосферы, время для осуществления реформ осталось уже позади.

Думается, что главная причина неудач реформ 50-60-х гг. заключается в разности потенциала перемен, которым располагало общество, с одной стороны, и его лидеры – с другой. Расхождение в первоначальных устремлениях, которое наметилось между ними в ходе предварительной работы 1953-1955 гг., в дальнейшем углублялось и конкретизировалось, мешая достигнуть взаимоприемлемого компромисса.

II. К новой модели общественного устройства.

II. 1. Советское общество на переломе.

Социально-экономические предпосылки кризиса.

Шестидесятые годы стали переломными в истории советского общества. До этого времени сложившаяся в СССР модель хозяйствования достаточно успешно решала встававшие перед страной задачи. К началу 60-х гг. в Советском Союзе ценой огромных усилий и жертв был создан мощный индустриальный и научный потенциал. Советское общество стало городским и образованным.

По данным ЮНЕСКО, в 1960 г. СССР делил 2-3-е место в мире по интеллектуальному потенциалу страны. Доля населения, занятого в сельском хозяйстве, сократилась с 80% (1928 г.) до 25% к концу 60-х гг., а в промышленности и строительстве возросла с 8 до 38%. Соответственно изменилась и структура Валового национального дохода: доля промышленности и строительства увеличилась с 29 до 42%, а сельского хозяйства, наоборот, уменьшилась с 54 до 24%.[6]

Однако экономика была плохо сбалансирована, требовала для своего роста постоянного наращивания производственных ресурсов.

К 1970 г. СССР превосходил США по уровню производства угля, кокса, тракторов, цемента. Железной руды, к примеру, добывалось в 6 раз больше, чем в США, и примерно во столько же раз меньше производилось предметов потребления.

Гипертрофия добычи ресурсов и их первичной переработки, тяжелого машиностроения определяли максимальную энергоемкость производства. На западе для производства одного килограмма потребляемой человеком продукции расходовалось 4 килограмма исходного материала, а в СССР – 40.

Хронически отставал аграрный сектор экономики. Страна, имея более половины мировых площадей чернозема (в 1985 г. площадь всех сельхоз. угодий СССР составляла 607,8 млн. га, из них 227,1 млн. га пашни), не могла накормить население, создать надежную базу для развития индустрии и сферы услуг.

При достаточно высоком удельном весе валового внутреннего продукта СССР, составлявшего 10% мирового, на долю СССР приходилось лишь 4% объема мировой торговли, тогда как на долю США – около 14%. Замкнутость стала своего рода официальной доктриной, вытекавшей из идеологии «вражеского окружения». Мировая экономика по-прежнему рассматривалась как источник неприятностей и бед, а независимость от нее представлялась громадным достижением.

Не меньшую опасность для будущего развития советского общества представляли диспропорции, подспудно накапливавшиеся в социальной сфере.

В период с начала 60-х до начала 80-х гг. при росте численности населения почти на 25% ( по переписи населения 1959 и 1979 гг.) наметилась устойчивая тенденция к снижению рождаемости и увеличению смертности населения.

Прирост численности населения происходил за счет народов Средней Азии: более 100% имели узбеки, туркмены, таджики, близко к ним стояли азербайджанцы, казахи; 40% имели грузины, армяне, молдаване. Наиболее низкий прирост наблюдался у русских (20%), белорусов (19,5%), украинцев (13%), литовцев, латышей, эстонцев.

В эти годы продолжался, постепенно затухая, структурный сдвиг в занятости и расселении населения. Миграция сельских жителей в города и на «ударные стройки» составляла около 2 млн. в год. Из деревень в города переселилась еще 1/5 населения страны. Если в 1939г. в городах проживало 60,4 млн. человек, то к началу 1980 г. городское население страны насчитывало 163 млн. Переход значительной части населения из разряда сельских жителей в городские существенно сказался на развитии общества.

С 1970 по 1985 г. численность рабочих в стране увеличилась на 16,8 млн. человек, что более или менее обеспечивало возможность экстенсивного развития экономики. Однако, сверхиндустриализация исчерпала возможности человеческих ресурсов, создав тем самым естественный предел для развития экономики вширь. «Из года в год прирост трудовых ресурсов в промышленности сокращался, а их качество неуклонно снижалось. В стране насчитывалось около 20 млн. инвалидов, 21 млн. алкоголиков, 5,3 млн. человек страдали различными психическими заболеваниями».[7]

Таким образом, отягощенная грузом многочисленных неразрешимых противоречий, советская система оказалась объективно не готова к глобальным переменам в характере и тенденциях развития мировой экономики и человеческой цивилизации, в целом начавшимся на рубеже 50-60-х гг.

Технологическое отставание СССР препятствовало быстрому налаживанию выпуска нового поколения ЭВМ – персональных компьютеров. В течение долгого времени работа советской промышленности оценивалась главным образом по количественным показателям. В таких условиях промышленность и наука мало нуждались друг в друге, с одной стороны, предприятия не предъявляли спроса на научные разработки. С другой стороны, ученые, не имея спроса на свою «продукцию», часто занимались никому не нужной тематикой.

«Отставание в развитии и использовании вычислительной техники, - констатировал впоследствии академик Н.Н.Моисеев, - было на самом деле симптомом, точным индикатором абсолютно смертельной болезни».[8]

Мировой кризис обнажил (пока главным образом для внешних наблюдателей, поскольку внутри страны симптомы кризиса, а тем более смены общественного строя мало кто ощущал) односторонность, а в конечном счете тупиковость советской модели модернизации, во многом повторявшей черты и формы дореволюционных, имперских моделей модернизации, в ряде принципиальных моментов углублявших их недостатки.

II. 2. Новые попытки модернизации страны.

Объективная необходимость кардинальных, революционных, а не эволюционных перемен в советской экономике назрела уже к концу 50-х – началу 60-х гг. Оторванность планирования от жизни, отраслевого управления от регионального, монополия производителя в условиях всеобщего дефицита, незаинтересованность предприятий в научно-техническом прогрессе – все это требовало коренных преобразований.

Экономическая реформа 1957 г. не улучшила положения в народном хозяйстве. Уже тогда отчетливо обозначился спад темпов экономического развития. Замедлился рост национального дохода. В 1961-65 гг. он вырос всего на 5,7%. Это было намного меньше, чем в предыдущую пятилетку, и недостаточно для решения основных социально-экономических задач. В эти же годы за счет роста производительности труда было получено лишь 62% прироста промышленной продукции, а 38% - за счет быстро возрастающей численности рабочих. Все это свидетельствовало об отсутствии заинтересованности предприятий в эффективном использовании основных и оборотных фондов, во внедрении достижений научно-технического прогресса.[9]

К началу 60-х гг. экономистам и руководителям производства стало ясно, что хозяйственный механизм устарел. Для преодоления «временных» трудностей требовались иные методы управления экономикой, иные принципы планирования. Из центра было невозможно путем прямого администрирования управлять десятками тысяч промышленных предприятий и организаций. В связи с этим проблема совершенствования управления и планирования становится главной в научных дискуссиях, развернувшихся в конце 50-х – начале 60-х гг.

Необходимость перемен ощущало и советское руководство. Венгерское восстание и польские события 1956 г. недвусмысленно предостерегали против бездействия. «Непоследовательные, хаотичные реформы Н.С.Хрущева не заложили прочной политической и правовой основы для последовательной и эффективной модернизации. 14 октября 1964 г. на Пленуме ЦК КПСС Н.С.Хрущев был смещен со всех государственных и партийных постов и отправлен на пенсию».[10]

Официально провозглашенный после октября 1964 г. курс нового руководства на дальнейшее развитие социалистической демократии, освобождение партии от несвойственных ей хозяйственных функций, на научное руководство – был заранее обречен на неудачу. Назначенный первым секретарем ЦК КПСС Л.И.Брежнев представлял собой полную противоположность Хрущеву своей смелостью, жаждой новизны и перемен.

Вокруг Л.И.Брежнева на начальном этапе его деятельности образовалась группа прогрессивных советников, в которую входили Г.Арбатов, Н.Иноземцев, А.Бовин. Брежнев называл их «мои социал-демократы». «Воодушевленные идеями перемен, специалисты с энтузиазмом работали над проектами реформ, но вскоре эта деятельность начала затухать. Система быстро дала понять, что даже самые правильные директивы мало что могут изменить».[11]

Выбор дальнейших путей развития страны происходил в условиях противоборства мнений в верхнем эшелоне власти. Одна его часть во главе с А.М.Шелепеным ориентировалась на консервацию сложившихся методов руководства, другая (секретарь ЦК КПСС Ю.В.Андропов и др.) предлагала достаточно емкую программу преобразований, включавшую в себя и экономическую реформу, и развитие демократии и самоуправления, и прекращение бессмысленной гонки вооружений, и выход СССР на мировой рынок с целью приобщения к новым технологиям.

Итоги общественных дискуссий подвел сентябрьский пленум ЦК КПСС (1965 г.), поставивший задачу существенно изменить соотношение между административными и экономическими методами управления в пользу последних. Таким образом, изначально речь шла о полумерах.

Предприятия получали небывалую свободу: они могли самостоятельно планировать темпы роста производительности труда, снижение себестоимости, устанавливать величину средней заработной платы.

Руководители предприятий получили возможность более свободно распоряжаться имеющейся у них прибылью – можно было использовать эти средства и на повышение заработной платы рабочим. Все это создало заинтересованность предприятий в рентабельной работе и улучшении экономических показателей.

Осенью 1965 г. 43 предприятия легкой и пищевой промышленности были переведены в порядке эксперимента на новые условия хозяйствования. По мере накопления опыта их число расширялось и лишь к 1972 г. удалось перевести около 90% промышленных предприятий на новые условия работы. Не удалась попытка реформировать строительство. Номенклатуру вполне устраивал такой замедленный ход реформ.

Министерства и ведомства работали по-старому.

Тем не менее, даже медленное, частичное реформирование промышленности дало неплохие результаты. Восьмая пятилетка (1965 – 1970), совпавшая с началом реформ, оказалась лучшей за все послевоенные годы. «По официальным (завышенным) данным, валовой общественный продукт увеличился на 43%, национальный доход – на 45%, продукция промышленности выросла на 50%. Происходившее три предыдущие пятилетки снижение темпов роста производства было на время приостановлено».[12]

Кроме того, реформам, даже крайне умеренным, эволюционным, противостояли реальные силы – старые производственные отношения, сложившийся аппарат управления, закостеневшее экономическое мышление. Попытка изменить принудительную мотивацию труда на материальную недвусмысленно показала, что это ведет к немедленному разрушению всей плановой системы, и от этой идеи тут же отступили.

Реформа была обречена и по другой причине. Преобразования в экономике страны не были поддержаны преобразованиями в политической и социальной сферах.

На рубеже 70-80-х гг. в мире начинается новый этап научно-технической революции (НТР), получившей название «микроэлектронная революция». С этого момента уровень развития той или иной страны определяется уже не количеством выплавленной стали, добытого угля, а использованием микроэлектронной техники.

Экономика продолжала развиваться экстенсивно, в ее основе по-прежнему находились устаревшие, традиционные отрасли по производству продукции, в которых Советский Союз уже к 1970 г. был «впереди планеты всей». СССР производил больше всех в мире стали, чугуна, кокса, железной и марганцевой руды. Устаревшие отрасли требовали колоссальных природных ресурсов – электроэнергии, металла, которые, к тому же, использовались нерационально, поэтому сырьевой сектор работал с перегрузками.

«В 70-е гг. экономика страны была предельно милитаризирована, «работала» в основном на ВПК. В общем объеме продукции машиностроения производство военной техники составляло более 60%, а доля военных расходов в валовом национальном продукте – около 23%».[13]

Чрезмерная военная нагрузка на народное хозяйство привела к колоссальным диспропорциям. Из-за огромной разницы издержек в разных отраслях экономики покупательская способность рубля так же была различной ( в «оборонке» оно равнялась 4 – 6 долларам США).

В начале 70-х был нанесен удар по всем концепциям поворота к рыночной экономике. Само слово «рынок» стало критерием идеологической неблагонадежности.

Со второй половины 70-х гг. начала меняться организация промышленного производства. Появились производственные и научно-производственные объединения (НПО). Практическим результатом подобных мер явился лишь гигантизм. Желаемого же слияния науки и производства не произошло.

II. 3.Крушение Советской системы.

В начале 80-х гг. все без исключения слои общества страдали от несвободы, испытывали психологический дискомфорт. Интеллигенция хотела подлинной демократии и индивидуальной свободы.

Смерть Л.И.Брежнева в ноябре 1982 г. и приход к власти Ю.В.Андропова побудили в обществе надежды на возможное изменение жизни к лучшему. Однако этим надеждам не суждено было сбыться.

За короткий период своего правления Андропов сделал попытку реформировать политическую верхушку общества, провести «кадровую революцию». Были отстранены от власти наиболее одиозные личности, проведена ротация руководства выборных органов власти. Были намечены и частично осуществлены экономические реформы. Одновременно укреплялись позиции официальной идеологии государства. Оппозиция и диссидентское движение, ранее представленные многочисленными деятелями, были разгромлены КГБ и фактически прекратили существование.

Внезапная смерть Андропова в феврале 1984 г. приостановила реализацию программы намеченных преобразований советского общества.

Сменивший Андропова К.У.Черненко за год своего пребывания на посту генсека КПСС фактически лишь обозначил возвращение к брежневской эпохе застоя в области экономики, идеологии и общественной жизни.

Избрание в марте 1985 г. М.С.Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС вновь возродило надежду на возможность реальных перемен в жизни общества. Энергичные выступления Генерального секретаря показали его решимость приступить к обновлению страны.[14]

Пленум ЦК КПСС, прошедший в апреле 1985 г. положил начало медленным, осторожным реформам, направленным на частичное обновление существующей системы. Перемены, происходившие на протяжении примерно трех последующих лет, отдаленно напоминали ситуацию, сложившуюся в России в конце 50-х гг. прошлого века. Тогда потребность в частичной модернизации режима была осознана в результате поражения в Крымской войне, которая продемонстрировала всему миру, как далеко отстала Российская империя от других европейских держав за время, прошедшее после триумфальной победы ее над наполеоновской Францией. Теперь же причиной начавшегося «ремонта» стало отставание от США в гонке космических вооружений: неспособность в силу экономических причин дать ответ на программу «звездных войн» убедила правящие круги СССР в том, что соревнование в сфере высоких технологий уже почти проиграно ( о близости экономического кризиса говорит хотя бы такой факт: в 1971-1985 гг. налицо была отрицательная динамика роста по важнейшим экономическим показателям. Темпы роста национального дохода составляли в восьмой пятилетке – 41%, в девятой – 28, в десятой – 21, в одиннадцатой – 17%. Рост производительности труда в восьмой пятилетке был 37%, в девятой – 25, в десятой – 17%).

Причины затяжного кризиса в экономике, по мнению специалистов, не доверять которым нет оснований, надо искать в уродливой структуре народного хозяйства страны и отсутствии серьезных стимулов к труду. Все это следует умножить на серьезные ошибки в управлении, допущенные в начале перестройки.

Кстати, первоначально, на ХVII Съезде КПСС вопрос ставился правильно: повернуть производство лицом к потребителю и активизировать человеческий фактор. Но чтобы добиться поставленной цели Горбачев избрал вполне марксистский метод – метод проб и ошибок.

Сначала было «ускорение» - попытка с помощью идеологических заклинаний и призывов к «каждому на своем рабочем месте» заставить проржавевший хозяйственный механизм крутиться быстрее. Но одними уговорами было не обойтись: на выпуск товаров народного потребления была задействована только 1/7 часть основных производственных фондов. И правительство затеяло малую индустриализацию – с тем, чтобы в конечном итоге модернизировать отсталую легкую промышленность. Все это, однако, закончилось провалом уже на первом этапе: миллиардные государственные капиталовложения в базовые отрасли бесследно растворились во всеобщем бедламе – нового оборудования, материалов, технологий легкая промышленность так и не дождалась.

Тогда сократили покупку товаров ширпотреба и бросили валютные средства на закупку техники за рубежом. Результат, опять же, не оправдал ожиданий:

Часть оборудования так и осталась на складах и под открытым небом (из-за нехватки производственных площадей), а то, что удалось в конце концов смонтировать, то и дело давало сбои. Целые поточные линии простаивали из-за неправильной эксплуатации, отсутствия запчастей, низкого качества сырья.

Все это сделало очевидным, что при отсутствии стимулов у производителей ничего в экономике не повернешь. Тогда правительство решило дать предприятиям хозрасчетную самостоятельность. Но ограниченная свобода обернулась лишь правом бесконтрольного расходования государственных средств и привела к вздуванию цен, сокращению объемов производства и резкому росту денежной массы в наличном обращении.

Рост заработков при этом никак не повлиял на выход конечной потребительской продукции, поскольку деньги выплачивались не только производителям товаров, но и всем остальным без исключения.

Желание власти выглядеть хорошо без всяких на то оснований сыграло с ней плохую шутку. Не сокращая прежних расходов, в центре и на местах разрабатывали бесчисленные социальные программы, закачивали в экономику инфляционные деньги. В конце концов раздутый платежеспособный спрос начал потихоньку раздавливать и торговлю, и потребительский сектор промышленности.

Потери народного хозяйства от первой реформы Горбачева - антиалкогольной компании - оцениваются в 40 млрд. Рублей. Урон, который нанесла нашей социалистической экономике реформа 1987 года, вообще не поддается исчислению.

Теперь – о политических реформах новой власти.

С самого начала Горбачев проявил себя как опытный политик. Для того, чтобы укрепиться у власти и идеологически обосновать свою борьбу со старой партийной гвардией, он вынужден был провозгласить курс на обновление социализма с его ведущей и направляющей силой - КПСС. Поначалу, в апреле, когда народ скорбил по поводу алкогольной кампании, начались кадровые перестановки. На пленуме ЦК КПСС полноправными членами Политбюро стали сторонники Горбачева: Е.К.Лигачев, Н.И.Рыжков, В.М.Чебриков – складывалось «горбачевское большинство». Один за другим отправлялись на заслуженный отдых партийные вожди областей и республик. Е.К.Лигачев, руководивший чисткой аппарата, за два года справился со своей задачей - рассадил преданных людей на все ключевые посты. В целом, в 1985-88 гг. Горбачеву удалось завершить начатую еще Андроповым кадровую чистку.

Одновременно с кадровыми перестановками началось и политическое обновление общества, выразившееся прежде всего в борьбе с коррупцией и номенклатурой. Правда, методы управления и внедрения реформ при этом оставались по-прежнему директивными. Фактически речь шла о партийной реформе сверху через систему партийных государственных органов.

Решения внеочередной двенадцатой сессии ВС СССР (одиннадцатого созыва), состоявшейся 29 ноября - 1 декабря 1988 г., предусматривали изменение структуры высших органов власти и государственного управления страны, наделение вновь учрежденного Съезда народных депутатов и избираемого им ВС СССР реальными властными функциями, а также изменение избирательной системы, прежде всего введение выборов на альтернативной основе.

1989 год стал годом радикальных изменений, особенно в политической структуре общества. Состоявшимся в 1989 году выборам народных депутатов СССР (март - май) предшествовала невиданная в нашей стране избирательная кампания, начавшаяся еще на исходе 1988 г. Возможность выдвижения нескольких альтернативных кандидатов (на 2250 депутатских мест было выдвинуто 9505 кандидатов) наконец-то давала советским гражданам действительно выбирать одного из нескольких.

Треть народных депутатов избиралась от общественных организаций, что позволило коммунистам, как наиболее массовой "общественной организации", на Съезде иметь большинство, или, как говорят в цивилизованных странах - лобби. Об этом было заявлено, как о достижении: доля коммунистов среди народных депутатов оказалась 87% против 71,5% предыдущего созыва, на основе чего делался громкий вывод о том, что в условиях свободы выбора был подтвержден авторитет партии.

В выборах, проходивших 26 марта 1989 г. по 1500 территориальным и национально-территориальным округам, участвовало 89,8% включенных в списки избирателей. Эти выборы стали заметным сдвигом общества в сторону демократии, по крайней мере, как тогда казалось. За работой Съезда следила вся страна - повсеместно зафиксировано снижение производительности труда.

Первый Съезд народных депутатов СССР (25 мая - 9 июня 1989 г.) стал весьма крупным политическим событием. Никогда еще не было такого в истории этой страны. Конечно, сейчас можно с иронией смотреть на те баталии, что происходили на Съезде, но тогда это выглядело победой демократии. Практических результатов Съезда было немного, в частности был избран новый ВС СССР. Было принято несколько общих постановлений, например Постановление об основных направлениях внутренней и внешней политики СССР.

Дискуссии на втором Съезде народных депутатов СССР ( 12-24 декабря 1989 г.) носили более деловой характер по сравнению с первым Съездом. Второй Съезд принял 36 нормативных актов, в т.ч. 5 законов и 26 постановлений. Одним из центральных вопросов повестки дня второго Съезда народных депутатов было обсуждение мер по оздоровлению экономики. Был обсужден вопрос о борьбе с организованной преступностью. Съезд рассмотрел доклады комиссии, посвященные как внешнеполитическим проблемам (оценка договора о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 г., политическая оценка ввода советских войск в Афганистан в 1979 г.) так и внутриполитическим (о следственной группе Гдляна, о событиях в Тбилиси 9 апреля 1989 г, о привилегиях).

Когда открылся Первый Съезд народных депутатов, многие возлагали на него свои надежды на лучшую жизнь. Но, как и многим надеждам нашего народа, им не суждено было оправдаться. Первый Съезд называют теперь "игрой в демократию", каковой он, собственно, и являлся. Ко Второму Съезду интерес людей уже заметно поутих. Народу уже стало ясно, что нельзя одним волшебным махом сделать жизнь лучше. Реформа избирательной системы являлась делом необходимым, но конкретного, насущного она народу дала немного.

Отношение к проводимым в стране реформам было неоднозначным. Сопротивление со стороны значительной части партийных деятелей, заметное еще в 1986 г., привело Горбачева к осознанию необходимости расширения социальной базы за счет привлечения к участию в перестроечном процессе интеллигенции. Последовали кадровые изменения в руководстве творческих союзов (Союза кинематографистов и Союза театральных деятелей) и редакциях периодических изданий с целью нейтрализовать наметившуюся партийную оппозицию. На январском пленуме 1987 г. политика гласности была официально закреплена как основа проводившихся политических реформ.

В 1987- 89 гг. выходят ранее не печатавшиеся и запрещенные произведения, образуются многочисленные политические объединения и общества, пересматриваются устоявшиеся стереотипы в отношении исторического прошлого СССР, возобновляется реабилитационный процесс, прерванный в брежневский период.

В 1989 г. реформаторское руководство столкнулось с кризисом доверия.

Политика гласности, командно-административные методы проведения преобразований в начальный период перестройки, затронутые партийно-номенклатурные интересы – все это привело к консолидации внутри Политбюро консервативно настроенных лиц. Противниками Горбачева критически воспринимались и экономические реформы, проводимые в стране, в них они видели капитуляцию перед капиталистической системой.

Ставка Горбачева на коммунистов – реформаторов и интеллигенцию оказалась недостаточной. Требовалось новое расширение социальной базы перестройки как для продолжения реформ, так и для укрепления положения самого Горбачева.

ХIХ партийная конференция 1988 г. положила начало конституционным реформам в СССР. В марте 1990 г. внеочередной Съезд народных депутатов СССР отменил ст.6 Конституции СССР, законодательно закреплявшую мон