НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ РИМСКОЙ ЦИТАДЕЛИ ХЕРСОНЕСА.
Римские войска, дислоцировавшиеся в Херсонесе во второй половине II – третьей четверти III вв., занимали территорию так называемой цитадели, которая расположена в юго-восточной части городища. Здесь в течение первой половины нашего столетия были открыты различные постройки, связанные с пребыванием римских войск. В последние десятилетия широкомасштабные археологические исследования здесь проводились под руководством И.А. Антоновой, и был получен новый в высшей степени интересный материал, без которого изучение характера римского военного присутствия в Таврике на современном этапе уже невозможно. Этот материал, который впервые вводится в широкий научный оборот, наряду с эпиграфическими памятниками и иными категориями источников, позволит получить более полное представление о римском гарнизоне Херсонеса, который дислоцировался здесь на протяжении периода, охватывающего более ста лет, а ряде случаев и осветить эту проблему совершенно по-новому.
Предлагаемый вниманию читателей очерк является первым обобщающим исследованием, в котором в таком значительном объеме вводится в научный оборот комплекс материалов из раскопок так называемой цитадели Херсонеса под руководством И.А. Антоновой. Однако здесь основное внимание сосредоточено на археологических объектах первых веков, а памятники эпохи средневековья, которые повсеместно перекрывают строительные остатки римского времени, будут подробно рассмотрены в другой специальной работе.
История исследования цитадели Херсонеса может быть подразделена на три хронологических этапа. Первый охватывает время с 1897 до 1910 гг., когда раскопки здесь проводились К.К. Косцюшко-Валюжиничем и Р.Х. Лепером. Основное внимание исследователями в это время уделялось изучению оборонительных сооружений юго-восточного участка обороны Херсонеса.
В 1897 г. К.К. Косцюшко-Валюжинич приступил к раскопкам восточной оборонительной стены цитадели – 20 куртины, и XVII башни. В ходе этих работ он исследовал пять разновременных оборонительных стен, каждая из которых была пристроена к наружной стороне предшествующей, и оборонительные башни. В 1901,1905-1906 гг. он раскопал ограничивавшую цитадель с северо-запада 18 куртину, отделявшую цитадель от портового района города, а также на небольшом участке, протяженностью 20 м, восточную 21 куртину, находившиеся поблизости он нее термы и средневековый храм1. К 1907 г. в основном были завершены раскопки по всему протяжению юго-восточного сектора оборонительной линии Херсонеса2. Наряду с оборонительными сооружениями, К.К. Косцюшко-Валюжинич исследовал внутреннюю площадь застройки цитадели, примыкавшую к 18,19 и 21 куртинам, но отчета уже не успел написать, так как скончался в 1907 г. К сожалению, судя по имеющимся архивным материалам, ситуация у 18 куртины осталась ему не ясной. Здесь на плане раскопок видны лишь обрывки стен двух средневековых помещений, примыкавших к куртине, и более ранняя трехчастная прямоугольная пристройка, которая впоследствии была раскопана В.В. Борисовой. Неизвестна и глубина исследованной площади, однако можно предполагать, что в связи с намечавшимся здесь строительством нового здания музея, К.К. Косцюшко-Валюжиничем были вскрыты верхние слои на значительной площади северной половины цитадели.
Но вместе с этим общий характер юго-восточного участка обороны Херсонеса К.К. Косцюшко-Валюжиничем был детализирован и понят правильно. Он отметил многократность строительных работ и в ряде случаев определил верные даты строительства. Впервые в Херсонесе К.К. Косцюшко-Валюжинич привлек к датировке самого раннего ядра башни XVII амфорные клейма, обнаруженные в ходе раскопок керамической мастерской, которая была разрушена в ходе строительства этого оборонительного комплекса. Исследователь правильно определил функциональное назначение и дату строительства башни XX первых веков н.э., хотя впоследствии эта дата была искажена и относилась учеными к разному времени.
После смерти К.К. Косцюшко-Валюжинича исследования на территории цитадели возобновились только в 1910 г. под руководством Р.Х. Лепера. Помимо работ в юго-восточном и северо-восточном районах Херсонесского городища и его некрополя, он провел масштабные раскопки башни XVII,20 куртины с внутренней и наружной стороны3, а внутри цитадели продолжил работы по исследованию средневекового храма и площади к востоку от часовни у 19 куртины. К сожалению, Р.Х. Лепер, перегруженный большим объемом раскопочных работ и преподаванием в гимназии, не оставил отчетов о своих раскопках в Херсонесе, а его записи в дневниках маловразумительны. Поэтому о его работах в цитадели можно судить только по отредактированным и опубликованным К.Э. Гриневичем дневникам, где он частично, но не всегда верно, интерпретировал результаты раскопок Р.Х. Лепера4.
В целом, оценивая первый этап работ на территории цитадели Херсонеса, следует подчеркнуть, что за этот период был проведен огромный объем археологических работ: открыты с напольной и тыльной сторон, кроме 21 куртины, оборонительные стены и башни, а глубина раскопок на многих участках достигла 5-6 м. В результате этих раскопок были выявлены очертания цитадели, прослежены некоторые особенности оборонительного строительства, определены даты и последовательность возведения куртин, а также башен. Основное внимание в это время уделялось оборонительным сооружениям, а работы внутри укреплений велись только с учетом предполагавшегося строительства здесь нового здания музея. Данные, полученные на этом этапе, в значительной степени были обесценены несовершенной методикой раскопок, фиксации строительных остатков и обработки археологического материала.
Начало нового этапа в исследовании цитадели связано с именем К.Э. Гриневича, который обратился к планомерному изучению оборонительных сооружений юго-восточного района Херсонеса. Он обобщил все известные к тому времени данные раскопок К.К. Косцюшко-Валюжинича, Р.Х. Лепера и теоретические исследования А.Л. Бертье-Делагарда5. К.Э. Гриневич преследовал цель не только проанализировать конструкцию оборонительных сооружений, но и определить даты каждого строительного периода. Впервые была подвергнута обоснованной критике общая концепция оборонительного строительства в Херсонесе, предложенная А.Л. Бертье-Делагардом6.
К.Э. Гриневич, наряду с изучением оборонительных сооружений, поставил задачу исследовать внутреннюю застройку цитадели, уделив основное внимание изучению 19 куртины, вдоль которой и был выбран участок для раскопок. В 1926 г. его внимание было сосредоточено на участке к югу от часовни, раскопанной в 1907 г., где ранее работы не проводились. Исследователь впервые выделил шесть разновременных строительных периодов, отражавших особенности застройки этого участка с III в. до н.э. до позднего средневековья. Но, к сожалению, работы велись на небольшой площади и, вскрыв сеть разновременных стен, не дали полного плана ни одной постройки7.
В 1928 г. раскопки проводились к северу от упомянутой часовни до калитки у XVI башни. Верхние слои здесь были удалены ранее, при раскопках К.К. Косцюшко-Валюжинича. К.Э. Гриневич раскопал большое здание, состоявшее из восьми одинаковых по размерам прямоугольных помещений, каждое из которых имело узкий коридор с восточной стороны. Исследователь интерпретировал этот комплекс как гимнасий позднеримского времени8. Несмотря на довольно значительный объем археологических работ, планиметрическая и стратиграфическая реконструкция всего участка, где раскопки велись три полевых сезона, не были сделаны. Например, неясным осталось, действовала ли калитка у XVI башни во время функционирования предполагаемого гимнасия, который впоследствии был интерпретирован как казармы римского гарнизона9. Только по редкой фотографии удалось определить, что калитка была засыпана и эта насыпь, сделанная для укрепления 19 куртины в связи с поднятием высоты последней, была удалена, что не отмечено К.Э. Гриневичем в отчете.
Несмотря на ошибки, ни в коем случае нельзя умалять заслуг К.Э. Гриневича в исследовании такого сложного и недостаточно изученного памятника, которым в то время была цитадель Херсонеса. Он первый суммировал данные разновременных раскопок оборонительных сооружений юго-восточного участка обороны города, а также снабдил анализ всех памятников чертежами, планами, разрезами и фотографиями из раскопок разных лет10. Именно К.Э. Гриневич первым поставил задачу послойного вскрытия внутренней площади цитадели, определил стратиграфию напластований и, таким образом, выполнил по мере возможностей того времени стоявшую перед ним задачу.
После исследований К.Э. Гриневича раскопки цитадели надолго прекратились, что, с одной стороны, объясняется началом широкомасштабных работ в северном районе Херсонеса, который активно разрушался морем, а, с другой, – начавшейся вскоре Великой Отечественной войной. Работы были продолжены только в конце 50-х гг., когда Херсонесский музей получил значительные средства для срочной консервации крепостной ограды, в том числе и в юго-восточном районе городища. При подготовке к этим работам было проведено археологическое изучение ряда объектов, для чего была организована специальная экспедиция.
Отряд В.В. Борисовой, начавший работы у XVI башни в составе объединенной экспедиции, продолжал исследования этого района, и после окончания консервационных работ, что положило начало третьему этапу исследования цитадели. В результате этих работ к 1969 г. были открыты два относительно крупных здания. Одно из них примыкало к 18 куртине, между башней XVI и калиткой в 18 куртине, и было частично перекрыто двумя утолщениями башни XVI. По мнению В.В. Борисовой, это здание было возведено во II в. и неоднократно перестраивалось за счет примыкающей улицы. Латинские клейма на черепице, остатки штукатурки и размеры постройки позволили исследовательнице интерпретировать это здание как дом, принадлежавший какому-то административному лицу расквартированного здесь римского гарнизона11. Второе здание, также раскопанное В.В. Борисовой, находилось рядом с описанным, с южной стороны разделявшей их улицы, и состояло из шести различных по площади прямоугольных помещений, сообщавшихся между собой входами. Этот комплекс был интерпретирован В.В. Борисовой как казармы римского гарнизона. В 1968-1969 гг. работы были сосредоточены к юго-востоку от прежнего участка, на площади крупной постройки, частично вскрытой К.К. Косцюшко-Валюжиничем и Р.Х. Лепером. Но В.В. Борисовой были исследованы лишь верхние слои северной части здания12, поэтому она и не интерпретировала раскопанный объект.
С 1970 г. раскопки в цитадели проводились систематически, хотя и не ежегодно, отрядом под руководством И.А. Антоновой. Первоначально работы были сосредоточены на изучении оборонительных сооружений, но наряду с этим было начато исследование терм первых веков н.э. у башни XIX. С 1983 г. раскопки на территории цитадели стали вестись ежегодно широкими площадями, охватывая и ключевые прилегающие оборонительные сооружения13. Археологическому изучению подверглось около 70% внутреннего пространства цитадели. За эти годы раскопано 74 помещения римской и средневековой эпох разного функционального назначения, исследовано около 20 объектов оборонительных сооружений, более 30 дренажных и водосточных каналов, улицы, площади, выявлена планировочная градостроительная структура, а также получен значительный археологический и эпиграфический материал, который в совокупности с результатами предшествующих работ позволил получить достаточно полное представление о жизни на территории цитадели Херсонеса в римский период, когда здесь дислоцировался римский гарнизон14. Полное археологическое исследование цитадели еще не закончено, однако имеющийся в настоящее время материал требует своего осмысления, что в свою очередь позволит четче и последовательнее наметить план завершающего этапа работ по изучению внутренней планировки цитадели Херсонеса.
Планировка и история строительства цитадели. Участок городища, получивший название цитадель, представляет собой укрепленный четырехугольник, расположенный в юго-восточной части Херсонеса. Район, занимаемый цитаделью, самый низкий участок побережья современной Карантинной бухты. Он плохо защищен природой и труден для организации обороны. В 70-80 м к югу от этого участка находится высокий холм, получивший название Девичья гора. С этого холма хорошо просматривается и простреливается внутренне пространство цитадели, что заставляло при строительстве оборонительных сооружений учитывать этот фактор15.
Первоначально площадь форта составляла 45 × 92 м, то есть около 0,4 га. Оборонительные сооружения, возведенные здесь в середине – конце III в. до н.э.16, были пристроены к более ранней оборонительной стене – 18 куртине. Впоследствии, видимо, в середине II в., площадь цитадели была увеличена за счет прирезки 10-12 метровой полосы намытого морем песчаного побережья17. Цитадель окружена со всех четырех сторон мощными оборонительными куртинами 18, 19, 20, 21, которые соединялись с башнями XVI – XXI18 (Рис. 1).
До сооружения укреплений территория цитадели была занята некрополем, который, видимо, вплотную подходил в 18 куртине и был застроен при сооружении цитадели. Об этом свидетельствует значительное количество надгробий IV – III вв. до н.э., обнаруженных не только в башне XVII, но и в кладке 19, 20, 21 куртин, а также башни XVI19. Два захоронения того же времени были раскопаны у 20 куртины20.
18 куртина, ограждающая цитадель с северо-запада, отделяла этот участок от Портового района города. Начиналась эта куртина у XVI круглой башни и была, вероятно, возведена в начале IV в. до н.э.21, а затем на ее месте в 60-ых гг. IV в. до н.э. была построена более мощная куртина и башня, нижние ряды кладки которых сохранились. Первоначальная длина куртины составляла 45 м и на восточном ее окончании из огромных камней с плохо обработанной поверхностью была построена башня XIX. Эта башня была фланговой и обращена к бухте. Она в IV в. до н. э замыкала вместе с башней XVI и 18 куртиной оборону города с юго-востока. Позднее, во время строительства оборонительных сооружений в III в. до н.э., та часть башни, которая была обращена к цитадели, была разобрана до нижнего ряда кладки. У этой башни начиналась 21 куртина, которая в эллинистический период ограничивала территорию цитадели с северо-востока22.
В первые века н.э. 18 куртина была надстроена в высоту и продлена до новой XX башни, которая располагалась в 12 метрах от круглой башни XIX. Башня XX редкой крестообразной формы возведена на морских песчаных наносах с незначительным заглублением фундамента и обращена в сторону гавани23. От этой башни начиналась 21 куртина, сооруженная в первых веках н.э.24 Но 21 куртина эллинистического периода не была полностью разобрана, а частично включена в стену терм25.
21 куртина, построенная в первые века н.э., имеет глухую аркаду с тыльной стороны, от которой сохранилась только кладка нижнего ряда из хорошо обработанных крупных квадров, скрепленных известковым раствором с примесью толченой керамики. Опоры аркады размерами 1,3 × 1,5 м, а расстояние между ними 1,3 × 1,6 м. 21 куртина возведена на песчаном намывном грунте, вследствие чего, вероятно, для облегчения веса стены с внутренней стороны строителями и были использованы аркады26.
С остальных сторон цитадель была ограниченна 19 и 20. 19 куртина начиналась у XVI круглой башни, рядом с которой была построена вылазная калитка высотой 2,4 м со сводчатым перекрытием. Окружностью башня XVI была обращена к напольной стороне. После возведения цитадели эта часть башни составляла около трети окружности. Остальная ее часть теперь была обращена внутрь цитадели27.
19 куртина наиболее протяженная в оборонительной системы Херсонеса. Ее длина составляет 92 м, а ширина неодинаковая: на западном фланге она достигает 2,5 м, а на восточном – 3,5 м. В 5 м к востоку от башни XVI она под прямым углом делает излом и идет по направлению к башне XVII, получившей название Зинона. В 19 куртине можно выделить несколько строительных периодов. Нижняя часть стены двухпанцирная с забутовкой на глиняном растворе. Среди бутовых камней в тех местах, где облицовка сорвана или повреждена, просматриваются надгробия эллинистического времени, заложенные между облицовкой в качестве заполнения стены. Куртина облицована относительно небольшими прямоугольными блоками (0,3 × 0,7 × 1,3 м), положенными по системе однорядной орфостатной сложной кладки28. При изучении 19 куртины выделено шесть строительных периодов. К эллинистическому и римскому периодам относятся первая и вторая стены.
На востоке 19 куртина заканчивается башней XVII. Она состоит из ядра в виде первоначальной башни, сложенной в системе орфостатной кладки (кордонами на ребро плитой на образок) из прекрасно обработанных блоков известняка. Внутренний диаметр ядра башни составлял 9 м. С течением времени башня неоднократно увеличивалась в высоту и опоясывалась дополнительными рядами кладки, которая носила различный характер. В первые века существовало ядро башни, и был построен первый пояс толщиной 1,7 м, состоявший из огромных плит. После последующих перестроек в средневековый период диаметр башни увеличился до 23 м29.
От башни XVII на северо-восток тянулась 20 куртина, за которой начинался некрополь. Эта куртина, обращенная к Девичьей горе, многократно перестраивалась и укреплялась. Она состояла из пяти оборонительных стен, пристроенных поочередно одна к другой с наружной стороны. На северо-востоке 20 куртина фланкировалась башней XVIII, возведенной в первые века н.э.30 Внутрь цитадели вели две калитки и ворота. Одна калитка была сделана в средней части 18 куртины и соединяла защищенную часть цитадели с городскими кварталами в портовом районе. Вторая – устроена в 19 куртине и соединяла цитадель с периболом. Первоначально ворота располагались у XX башни в 21 куртине и, несомненно, были главными31.
После или одновременно с возведением куртин и башен территория цитадели была распланирована сетью улиц, которые пересекались под прямым углом, образуя кварталы. Три улицы были проложены в продольном направлении от 18 к 20 куртинам вдоль 19 и 21 куртин и посередине между ними, а три шли перпендикулярно им, соединяя 19 и 21 куртины. Видимо, первоначально все улицы имели одинаковую ширину, может быть с незначительными колебаниями, от 2,5 до 3 м. Улица вдоль 19 куртины шла к калитке у XVI башни, а центральная – к калитке в средней части 18 куртины. В первые века ширина улиц была несколько изменена вследствие характера застройки, что привело к их отклонению от первоначальной линии. На это указывают водосточные каналы, оказавшиеся внутри более ранних помещений32.
На территории цитадели зафиксировано крайне мало строительных остатков эллинистического периода, и они исчисляются буквально единицами. Разрозненные, короткие обрывки стен III в. до н.э. были открыты на участке раскопок К.Э. Гриневича 1927-1928 гг. В частности, кладки в проходе калитки у XVI башни исследователь предположительно связывал с ранней башней, которая могла существовать на этом месте33. На участке у 19 куртины, в нижнем горизонте, К.Э. Гриневичем зафиксировано значительное количество керамики III в. до н.э.34, которая, как можно предположить, являлась выбросом из гончарной печи, открытой К.К. Косцюшко-Валюжиничем к западу от куртины, с ее напольной стороны35.
Далее к юго-востоку, у центра 19 куртины, на скале раскопками К.Э. Гриневича были открыты две идущие под прямым углом одна к другой стены небольшого помещения и остатки цистерны или водоема36. А в 1990-1995 г. в 15 м от этих строительных остатков раскопана цистерна III в. до н.э. глубиной 1,15 м, вырубленная в скале и использовавшаяся в первых веках нашей эры37. К северо-востоку от цистерны открыт большой, сделанный в скале подвал, в который вели семь ступеней, вырубленные в скале вдоль его северо-восточной стены (Антонова,1996 а, с. 21-23). Помещение XVII, открытое К.Э. Гриневичем38, и описанный подвал содержали керамический материал I в. до н.э. – I в. н.э.39 Перечисленными объектами исчерпываются ранние строительные остатки на территории цитадели. К этому следует добавить, что находки керамического материала эллинистического периода на территории цитадели вообще весьма не многочисленны40.
Возведение оборонительных сооружений цитадели Херсонеса потребовало огромного объема планировочных и строительных работ. Причем возведение хорошо продуманной системы башен, куртин и калиток-проходов, несомненно, указывает на то, что внутренняя территории, защищенная стенами, должна была быть застроена. Однако приведенный краткий перечень строительных остатков эллинистического периода заставляет задуматься над тем, почему до нашего времени дошло так мало памятников этого времени.
Для объяснения этого следует иметь в виду, что всеми исследователями цитадели неоднократно обращалось внимание на подтопление отдельных участков на территории цитадели, что препятствовало их дальнейшему углублению и археологическому изучению нижележащих слоев41. Но сохранившиеся цокольные ряды кладки XVI и XIX башен,21 куртины, обкладки колодца 6, порога калитки у 20 куртины делают такое объяснение маловероятным. Вряд ли какие-либо археологические слои могли находиться ниже цокольного ряда кладки тех фортификационных сооружений, которые были построены на начальном этапе строительства, т.е. ниже древней дневной поверхности.
Очевидно, такое положение, археологически прослеженное на территории цитадели, объясняется тем, что здесь перед новым этапом строительства удалялся грунт и нивелировалась территория для новых построек. Характер строительных остатков II – III вв. свидетельствует о том, что римскими военнослужащими здесь велось достаточно масштабное строительство, перед которым все более ранние сооружения были просто снесены и площадь цитадели выровнена. Ведь размещение в Херсонесе римских войск требовало возведения целого ряда специфических построек, видимо, носивших иной характер и назначение, чем те здания, которые располагались здесь ранее.
Как сейчас установлено, все куртины цитадели Херсонеса, кроме 18, были возведены в середине – конце III в. до н.э. одновременно. Впоследствии они лишь перестраивались и укреплялись. Это позволяет заключить, что цитадель была построена по определенному плану и, следовательно, отражает определенный этап в историческом развитии Херсонеса эллинистического периода. Причем, возведение херсонесской цитадели в середине – конце III в. до н.э. сейчас есть все основания связывать с изменениями в военной организации и началом формирования гарнизона города на более или менее постоянной основе. Вероятно, именно здесь размещалось военное командование Херсонеса и гарнизон, который должен был в случае необходимости защитить город, а юноши-эфебы проходили военную подготовку. К сожалению, сказанное пока не может быть подтверждено прямыми данными источников. Но дислокация здесь римских военнослужащих во второй половине II – третьей четверти III вв. и строительство в середине – второй половине IX в. административного здания херсонесской фемы убеждает в правильности высказанного предположения42.
Стратиграфия территории цитадели первых веков н.э. Уже говорилось о том, что до возведения 19,20 и 21 куртин с башнями территория цитадели была занята некрополем, а постройки последующего времени, вероятно, были разрушены в ходе нивелировки площади цитадели, предшествующей возведению здесь сооружений, связанных с дислокацией римских войск. Сейчас можно утверждать, что достаточно масштабные строительные работы здесь велись на протяжении середины – второй половины II в. В это время были построены казарменные помещения для римских военнослужащих, здания у 18 куртины, на пересечении главных продольной и поперечной улиц территории цитадели, а также термы, располагавшиеся к востоку от башни XIX (Рис. 1). В ходе археологического исследования всех этих комплексов установлено, что во всех перечисленных постройках четко выделяются два основных строительных периода. Границей между ними строительными периодами является внезапная и одновременная гибель всех сооружений в первой половине III в., о чем, в частности, свидетельствуют завалы рухнувшего черепичного покрытия крыши терм43.
Через непродолжительное время на месте разрушенных построек были возведены новые того же назначения и плана, а стены сооружений предшествующего периода были использованы в качестве фундаментов. В результате этого уровень дневной поверхности был поднят на 0,9-1 м. На эту же высоту были заложены дверные проемы и засыпаны остатки старых построек44. Но если раньше лишь констатировалось наличие в цитадели римского времени двух строительных периодов, то сейчас можно попытаться определить время и причину отмеченных разрушений.
Среди монет, обнаруженных на полах погибших помещений первого строительного периода, по данным И.А. Антоновой, не было экземпляров, датирующихся временем позднее 237 г. А из надписи 250 г. о восстановлении на территории цитадели схолы принципалов, можно заключить, что к этому времени строительные работы здесь уже были в основном завершены45. Следовательно, разрушение и реконструкция построек на территории цитадели относятся к промежутку времени между указанными датами – 237 и 250 гг.
Сейчас можно с высокой долей уверенности можно предполагать, что внезапные и единовременные разрушения на территории римской цитадели, четко прослеженные археологически, были вызваны землетрясением, после которого и были проведены восстановительные работы46. На возможность этого, в частности, указывают трещины сейсмического характера, обнаруженные на оборонительных сооружениях и ядре башни XVII47. Ко времени после этих событий И.А. Антонова относит работы по обновлению и перестройке оборонительных сооружений в юго-восточной части города48, что косвенно подтверждается надписью 245 г., в которой говорится о постройке башни49.
В связи с этим, весьма показательны данные источников, сообщающих в том, что в 236/7 г. сильные землетрясения, с образованием на поверхности складок, имели место на территории Каппадокии и Понта50. Сейсмическая волна от этих землетрясений, как и после землетрясения 480 г.51, вполне могла докатиться до Таврики, в результате чего пострадали оборонительные сооружения Херсонеса и постройки на территории римской цитадели города. Именно этими событиями, скорее всего, следует объяснять работы по укреплению оборонительных сооружений Херсонеса и возведение новых построек на месте разрушенных, которые по археологическому материалу и эпиграфическим памятникам относятся к 40-м – 50-м гг. III в.52
Следовательно, на основании имеющихся данных первый строительный период на территории римской цитадели Херсонеса может быть датирован серединой II в.-237 г., а начало второго следует относить ко времени сразу же после землетрясения. К сожалению, пока не совсем ясной остается верхняя хронологическая граница этого строительного периода, но по имеющимся данным, она не выходит за пределы второй половины III в.53
Строительные комплексы на территории цитадели Херсонеса54. На территории цитадели раскопками разных лет был исследован ряд археологических объектов, связанных с дислокацией здесь римского гарнизона. Именно эти строительные остатки позволяют более полно представить не только жизнь и быт римских военнослужащих, но и особенности застройки так называемой цитадели Херсонеса в первые века н.э.
Казарменные помещения. В 1926-1928 гг. К.Э. Гриневичем был раскопан фундамент большого здания, расположенного вдоль 19 куртины, между так называемой базиликой Леонтия (часовней XII – XIII вв.) и башней XVI, в северо-западном углу цитадели. Здесь открыто шесть почти одинаковых по размерам прямоугольных помещений55, а раскопками И.А. Антоновой впоследствии было установлено, что помещений было не шесть, а восемь (Рис. 1,1).
В восточной части здания имелся узкий коридор, шириной 1,75 м, отделенный от южной части помещений. Самое западное из раскопанных помещений было вдвое уже остальных. Южная стена этого здания проходила под углом к 19 куртине и была общей для всех раскопанных помещений. Толщина стен здания – 0,65 м, а сохранившаяся высота 1,2 м. Стены сложены из бутового камня на глине и возведены на 1,45 м выше уровня скалы56. Все помещения имели выходы с северной стороны, в сторону не раскопанного участка57. На основании археологического материала, обнаруженного в ходе раскопок, здание исследователем датировано II – III в.58 При этом необходимо подчеркнуть, что в засыпи помещений была обнаружена черепица с клеймами VEMI и XI Клавдиева легиона, которой, видимо, была перекрыта крыша здания первоначально59.
В 1962 г. раскопки комплекса, открытого К.Э. Гриневичем, были продолжены В.В. Борисовой. К юго-востоку от продольной улицы, открытой в 1959 г.60, было раскопано еще шесть аналогичных помещений общей площадью 132 кв. м, которые с севера были ограничены поперечной улицей, а с юга, как считала исследовательница, вероятно, двором, куда выходили дверные проемы помещений, исследованных в 1928 г. Все раскопанные помещения имели разную площадь. Помещение "д", на углу поперечной и продольной улицы, было площадью 22 кв. м, а в этом же ряду помещение "ж" – только 10 кв. м. Площадь других колебалась в пределах от 10 до 14 кв. м.: "з"-14 кв. м, "к"-12 кв. м, "е"-15 кв. м, "н"-10 кв. м (Рис. 1,1)61.
По мнению В.В. Борисовой, комплекс, открытый на территории цитадели, представлял собой здание с двумя рядами прямоугольных помещений и двором, располагавшимся между ними62. Однако И.А. Антонова считает, что все входы были обращены на северо-восток, а казарменные помещения разделял не двор, а продольная улица, доходившая до центральной осевой магистрали цитадели. Все помещения между собой были связаны дверьми. Из помещения "ж", которое В.В. Борисова определяет как коридор размерами 4 × 1,75 м63, два дверных проема вели в помещение "з" и "и". Вход в помещения "д" и "ж" вел с продольной улицы, а помещения "е" и "з" выходили на улицу с противоположной стороны, сообщаясь между собой. В полу помещения "и" находился поглотительный колодец. Стены некоторых помещений были оштукатурены и побелены. Полы земляные, утрамбованные.
В помещении "з" была открыта печь для обжига терракот. Здесь же была найдена раздавленная форма для формовки статуэтки, которую В.В. Борисова считает Деметрой. Печь работала еще незадолго до постройки здания и хронологический разрыв между ними, по мнению исследовательницы, установить невозможно64.
В восточном конце этого здания в 1991 г. раскопано еще четыре однотипные по площади и устройству двухкамерные помещения (XII – XV), которые являлись продолжением ряда построек казарм, исследованных В.В. Борисовой65. Помещение XIII представляло собой тамбур размерами 1,8 × 3,5 м с дверным проемом, выходившим на улицу. Он располагался перед помещением XII, размерами 7 × 3,5 м. Стены были сложены из бутового, слегка подтесанного камня. Глинобитный пол покрыт известковой крошкой толщиной 0,1 м. В заполнении вместе с керамическим материалом обнаружены фрагменты черепицы с клеймами VEMI и XI Клавдиева легиона. К югу от этого комплекса исследовано два аналогичных по размерам и планировке помещения XIV и XV. Помещение XV c дверным проемом было тамбуром перед помещением XIV с глинобитным полом. В ходе раскопок описанных помещений, как и в других постройках первых веков на территории цитадели, было выявлено два строительных периода, причем полы второго были подняты на 0,15 – 0,20 м выше первого66.
При раскопках комплекса повсеместно встречался фрагментированный амфорный материал II – III в., а обломки IV в. представлены незначительным количеством экземпляров67. Среди других находок следует упомянуть фрагмент стенки мортария с клеймом [P]HILEM[O] [M]INNE[I], обнаруженный на подошве улицы, примыкавшей к зданию68, а также бронзовой фибулы в форме свастики, окончания которой были украшены стилизованными изображениями конских голов69. Эти предметы, вне всякого сомнения, связанные с римским военным бытом70, косвенно подтверждают вывод о том, что описанные комплексы помещений следует рассматривать в качестве казарм римского гарнизона, расквартированного на территории цитадели города71.
Все помещения носили признаки одинаковой и одновременной гибели. Два из них имеют особенно явственные черты этого. В коридоре, который вел со стороны поперечной улицы в помещение "ж", обрушилась смежная стена, но при восстановлении эту кладку не стали убирать, а рядом с ней возвели новую стену, уменьшив тем самым длину коридора. Стены помещений первого строительного периода, разрушенные на высоту 0,7-1 м от пола, вскоре были отстроены, а более ранние использовались как фундаменты новых. Многие дверные проемы были заложены, а уровень пола значительно поднят, внутренние стены оштукатурены. Вход от повышенного нового уровня улицы на 1-2 ступеньки спускался вниз. В засыпи второго строительного периода была обнаружена черепица с клеймами VEMI и LEIXCL72, которая свидетельствует о том, что после разрушений построек первого строительного периода они были восстановлены, видимо, римскими солдатами, использовавшими такую черепицу.
В ходе раскопок В.В. Борисовой было установлено, что до возведения здания казарм здесь также находились постройки, о чем свидетельствуют обрывки кладок I в. до н.э. – I в. н.э.73, а само здание перестраивалось дважды. Первый строительный период исследовательница относила ко II – III вв., а второй – к III – IV вв. В более позднее время оно сохранило примерно ту же планировку и площадь, а стены первого строительного периода были использованы в качестве фундаментов74.
На основании стратиграфических наблюдений И.А. Антоновой, сейчас, как уже говорилось, первый строительный период может быть отнесен ко времени со второй половины II до 40-х гг. III в., а второй – с середины III в. до его конца. После прекращения функционирования здания казарм на месте помещений "д" и "е" была построена известеобжигальная печь, в устье которой был обнаружен материал V – VII вв.75 Позднее они были перекрыты большим военно-административным зданием IX – X вв., возведенным на центральной осевой магистрали цитадели.
В ходе раскопок В.В. Борисовой в помещении "з", как уже говорилось, была обнаружена печь для обжига терракот. В.В. Борисова датировала ее суммарно – II в. и указала, что она функционировала до постройки здания казарм76. Учитывая, что пока нет оснований говорить о римской застройке территории цитадели ранее середины – второй половины II в., которой принадлежал комплекс помещений казарм, эта печь может быть отнесена ко времени не позднее первой половины II в. и, таким образом, дает terminus post quem для начала строительства. Следовательно, весь рассмотренный комплекс на основании стратиграфических наблюдений и археологического материала может быть датирован второй половиной II – III в.
По своей планировке и внутреннему оформлению два ряда помещений, раскопанных К.Э. Гриневичем, В.В. Борисовой и И.А. Антоновой, безусловно, могут быть интерпретированы в качестве нескольких contubernia, расположенных в два ряда, а само здание как centuria, предназначавшееся для жилья римских солдат. В справедливости такого заключения убеждают многочисленные здания казарм центурий, открытые повсеместно в процессе раскопок на территории провинций Римской империи77.
Однако, отмечая близость раскопанных на территории цитадели помещений казармам римских центурий, следует указать, что, если в стандартной центурии, остатки которых открыты на территории римских лагерей, насчитывалось в среднем десять или больше блоков-contubernia и один блок, где жил центурион78, то в Херсонесе в северном ряду открыто пока только пять блоков (contubernia) с коротким тамбуром и жилым помещением, а также шесть помещений приблизительно одинаковой площади ("д", "е", "ж", "з", "и", "к"), соединенных между собой дверными проемами. Помимо этого южный ряд казарменных помещений, располагавшихся вдоль 19 куртины и раскопанных К.Э. Гриневичем, в западной части имел, видимо, два жилых блока, дверные проемы которых выходили в общий тамбур. Исходя из этого, можно констатировать, что п