Министерство образования Российской Федерации

Петрозаводский Государственный Университет

Исторический факультет

Кафедра отечественной истории

Егорова Н.В.

Студентка 1 курса

Очного отделения

Национальная политика в Карелии в 1929 – 1933 гг.

Научный руководитель:

Доцент кафедры

Филимончик С.Н.

Петрозаводск 2001.

Содержание.

Содержание. 2

Введение. 3

Глава I. 7

Формирование национальных рабочих кадров и переселенческая политика. 7

§ 1. 1929 год – год «великого перелома». 7
§2. «Текущие задачи национальной политики в Карельской автономной
Советской Социалистической республике». 9
§3.Переселенческая политика. 18

Глава 2. 25

Языковая политика и культурное развитие Карелии в 1929-1933 годах. 25

§1.Национально-языковая политика Карелии: межнациональный язык – русский или финский? 25
§2.Финнизация Карелии. 29
§3.Влияние языковой политики финнов на культурно-просветительскую работу в
Карелии. 33

Заключение. 38

Список использованной литературы. 39

Введение.

Карелия – многонациональная республика. Здесь наряду с местным населением – карелами и вепсами – проживают в большом количестве русские, а так же финны, украинцы, белорусы и другие. При этом коренная часть населения составляет меньше половины от общего числа жителей. Поэтому национальная политика в Карелии сталкивалась и сталкивается с определёнными трудностями. Русские занимали более выигрышное положение по сравнению с карельским населением. Образовательная, общественная и культурная жизнь велась в Карелии преимущественно на русском языке. Некогда бесписьменные карелы и вепсы не получили широкого развития своей культуры. Пытавшиеся финнизировать Карелию в конце 20-х – начале 30-х гг. Красные финны, находившиеся в это время у руководства республикой, исходили из личных соображений, упуская из вида очень важные моменты и особенности края.
Вопрос национальной политики в Карелии всегда стоял очень остро. И по сей день он, кажется, остаётся нерешённым. Это и общеизвестное отношение части русских к карелам, и проблема вепсов. Ко всему прочему можно добавить и нынешнюю ситуацию с прибытием и переселением в Карелию жителей бывших союзных республик, а так же вынужденных переселенцев-беженцев. А получившие развитие в современном мире различные движения с националистическими взглядами ещё более усугубляют проблему. Побывав один раз в Министерстве по делам национальностей РК и приняв участие в социологическом опросе населения, я очень заинтересовалась темой национальной политики.
Несомненно, любой проживающий в Карелии человек, рано или поздно, в той или иной мере сталкивается с национальным вопросом. И это кажется естественным.
Каждый образованный человек – житель Карелии – должен знать историю происхождения и становления национальностей края. Опыт и анализ национальных преобразований проводившихся в XX веке руководством советского государства и республики должен учитываться в сегодняшней жизни.

Вопрос национальной политики конца 20-х – начала 30-х гг. в советской и финской историографии был малоизучен. Одной из основных причин являлась политическая ситуация в стране в период господства административно- командной системы во времена застоя, когда было нежелательным расширение автономии советских республик. Определённая идеология, недоступность к большому количеству материалов архивов, их засекреченность коренным образом сказались на трудах затрагивающих тему национальной политики 20-х – 30-х гг. В большей степени объектом финской историографии был национальный аспект в жизни республики. Правая историография не проявляла интереса к успехам коммунистического строительства. Но вследствие того, что очень ограниченное количество работ финских исследователей было опубликовано и из- за незнания финского языка, в работе используются лишь небольшие статьи некоторых авторов. Отдельных объёмных работ на русском языке посвященных этой теме, изданных до 90-х гг. не встречается. Это в основном статьи в сборниках. В них не содержится критики и анализа ситуации 20-х – 30-х гг.
Но всё же они являются ценными источниками по теме. В них содержится немало ценных данных по переселенческой политике, формированию национальных кадров, языковому и культурному строительству. Но с ними нужно очень аккуратно и внимательно работать, так как очень многие факты опущены, а сами статьи написаны в духе своего времени. Одним из примеров может служить работа А.И.Андриайнена «Движение пролетарской солидарности зарубежных финских трудящихся с Советской Карелией» в сборнике «50 лет Советской
Карелии»(1970). В конце 20-х – начале 30-х гг. были опубликованы материалы
Всекарельских съездов Советов, данные о работе правительства и
«Ежегодники». До начала 80-х гг. именно они используются в работах историков и лингвистов. В 80-х гг. уже издаётся немало сборников непубликуемых ранее документов и материалов: «Рабочий класс в период построения социализма в СССР. 1926 – июнь 1941 гг.» (1984), «Культурное строительство в советской Карелии, 1926 – 1941. Народное образование и просвещение» (1986) и т.д. Примечательно, что очень незначительное внимание уделяется в эти годы вопросу языковой политики. В начале 90-х гг. в нашей стране происходят существенные изменения. Смена политического строя, идеологии незамедлительно сказались на научно-исторической деятельности.
Открытие раннее недоступных архивов позволило перейти к более глубокому и тщательному изучению проблемы. Начинают издаваться новые сборники документов и материалов, появляются сборники, посвященные становлению и развитию государственности финно-угорских народов. Печатаются работы
А.А.Левкоева, И.Р.Такала и др., уделяющих особое внимание именно периоду 20- х – 30-х гг. Они уже активно пользуются материалами архивов и работами финских исследователей. Нужно отметить так же интерес непрофессионалов – исследователей национальной политики Карелии. На страницах местных газет время от времени встречаются различные мнения по этому вопросу.

Целью данной работы является рассмотрение национальной политики в
Карелии в период с 1929 по 1933 гг., как особого и наиболее сложного этапа в истории республики, а так же рассмотрение неоднозначности политики советского и финского руководства. В первой главе работы национальная политика будет рассмотрена как следствие выдвинутых пятилетним планом задач. Это, прежде всего, формирование рабочих кадров и промышленные миграции. Поэтому в первом параграфе данной главы будет необходимо выявить основные факторы, повлиявшие на направление национальной политики Карелии.
Во втором параграфе необходимо выяснить особенности республики и её руководства, а так же поставленные цели и задачи в постановлениях VIII
Всекарельского съезда и в докладе Г.Ровио. Наконец третий параграф будет посвящён проблеме переселения финнов из Америки, Канады и Финляндии.
Поэтому основная его задача – показать сложности и противоречия при привлечении рабочей силы в Карелию и его последствия. Целью второй главы является попытка проследить языковое строительство в конце 20-х – начале 30- х гг. и влияние этого процесса на культурно-просветительскую жизнь.
Разногласия среди учёных до сих пор вызывает проблема внедрения финского языка в 20-е – 30-е гг. Поэтому задачей первого параграфа данной главы не будет попытка объяснения преимуществ выбора какого-либо языка в качестве межнационального. Задача – определить национально-языковые особенности республики, проследить действия карельского руководства в сфере языковой политики во второй половине 20-х гг. Переходя непосредственно к финнизации
Карелии, стоит обратить внимание на сложность взаимоотношений между руководством Тверского округа, КАССР и центром, а так же на возникшую полемику между сторонниками создания карельской письменности. Наконец, заключительной частью главы должно стать рассмотрение влияния языкового строительства и его последствий для образовательной и культурной жизни в республике.

Основными источниками при написании данной работы являются в основном работы историков в сборниках и периодических изданиях, сборники документов, опубликованные материалы VIII Всекарельского съезда и данные о работе
Карельского правительства, а так же статистические данные «Карельской организации КПСС в цифрах, 1921-1984» и «Населения Карелии» И.П.Покровской.

Значительное внимание в литературе уделяется в основном двум вопросам: переселенческой политике и культурно-языковому строительству. Первая вышеуказанная проблема широко представлена в работах А.И.Андриайнена,
И.Р.Такала, Н.В.Лаврушиной, изучающих переселение в Карелию американских финнов и их положение в республике. В исследованиях И.Р.Такала используется в значительной степени архивный материал с его глубоким анализом, что позволяет на первом этапе работы с темой национальной политики не прибегать к самостоятельному изучению архивных данных, а лишь ознакомиться на её примере с обработкой документов. Особенно большое значение имеет то, что в работах исследователей 90-х гг. привлекается в достаточно большом количестве литература финских учёных. При рассмотрении языковой политики используются статьи Э.Анттикоски и А.А.Левкоева, уделяющих внимание этому вопросу. Левкоев так же рассматривает тему идеи так называемой Великой
Финляндии. Как и в работах предыдущих исследователей здесь привлекается огромное количество архивных материалов и иностранной литературы. Также по вопросу языковой политики важными являются работы лингвистов
(А.П.Баранцев). При изучении проблемы культурных преобразований в Карелии незаменимы исследования А.И.Афанасьевой, специализирующейся по данной теме.
Её работа «Культурные преобразования в Советской Карелии, 1928 – 1940» может использоваться и при рассмотрении темы формирования национальных рабочих кадров и языковой политики. В сборниках документов и материалов более широко представлены сведения по теме первой главы. Кроме того в работе привлекаются учебные пособия и очерки по истории Карелии и организации её коммунистической партии.

По структуре курсовая работа состоит из введения, двух глав, каждая из которых разделена на три параграфа, и заключения.

Глава I.

Формирование национальных рабочих кадров и переселенческая политика.

§ 1. 1929 год – год «великого перелома».

Зимой 1927-1928 года разразился очередной кризис нэпа, приведший к корректировке всех направлений внутреннего и внешнего курса руководства страны. Острый кризис хлебозаготовок привёл к угрозе голода городов и армии, провалился экспортно-импортный план. Это заставило руководство страны прибегнуть к чрезвычайным мерам. Анализ причин кризиса, путей выхода из него привёл к формированию в партии двух основных точек зрения.
И.В.Сталин предлагал сконцентрировать все силы в тяжёлой индустрии за счёт напряжения всей хозяйственной системы и перераспределения средств из других отраслей, в том числе лесозаготовительной и деревообрабатывающей.
Н.И.Бухарин выдвинул на первый план задачу нормализации рынка: повышение закупочных цен на хлеб, покупку хлеба за границей, повышение налогов на деревенское кулачество. Он выступал за сбалансированное развитие тяжёлой и лёгкой промышленности, индустриального и аграрного сектора. Насколько жизненна была «модель Бухарина», предполагавшая гармоничное развитие индустриального и аграрного секторов в тех конкретно-исторических условиях? В России отсутствовал один из важнейших элементов, позволяющий обойтись без значительной перекачки средств из сельского хозяйства в промышленность: массированный приток иностранного капитала. К нему можно добавить и остро стоящую в 30-х годах проблему обороны. И ещё в августе
1927 года ВСНХ отверг умеренные контрольные цифры на следующий хозяйственный год, потребовав более высоких капиталовложений в тяжёлую промышленность. Сама политика индустриализации была направлена на 1) всемерное развитие государственного сектора как основы социалистической экономики; 2) внесение в управление народным хозяйством планового начала;
3) установление новых взаимоотношений между городом и деревней с учётом расширения крестьянского спроса не только на продукты потребления, но и на средства производства; 4) сокращение непроизводительного потребления, с тем, чтобы сэкономленные средства направить на строительство новых фабрик и заводов. При этом утверждалось, что индустриализация может быть осуществлена только за счёт внутренних источников накопления, ведь СССР не мог рассчитывать на иностранные кредиты. Программа индустриализации дополнялась планом реконструкции народного хозяйства, который предусматривал: изменение техники и способов производства в направлении развития энергетических мощностей, расширение массового производства, перенесение в экономику страны передовой американской и европейской технологии, рационализацию, научную организацию труда, изменение общей структуры производства с целью развития отраслей тяжёлой промышленности, перемещение производства к источникам сырья и энергии, специализацию районов в соответствии с их природными и социальными особенностями.

На апрельском объединённом расширенном пленуме ЦК и ЦКК 1929 г.
Бухарин терпит поражение. Он пытается очертить последствия взятого сталинским руководством курса. Он говорил о том, что нельзя проводить индустриализацию в разорённой стране с соответственно разорённым сельским хозяйством. Разгром «правых» - Бухарина, Рыкова, Томского и др. – происходил параллельно с крушением нэпа. Все дальнейшие мероприятия характеризуются усилением роли директивного планирования, административного и полицейского нажима, развёртывание грандиозных массовых кампаний, направленных на ускорение темпов социалистического строительства. И.В.Сталин и его соратники выступали активными сторонниками свёртывания нэпа. Под его давлением была дана установка на максимальные темпы индустриализации. Госплан предложил Совнаркому в начале 1929 года два варианта пятилетнего плана. Один из этих вариантов (оптимальный) превосходил другой (отправной) примерно на 20%. Совнарком после первого рассмотрения стал рекомендовать только оптимальный вариант. В апреле 1929 г. XIV партконференция одобрила, а в мае того же года V съезд Советов СССР окончательно утвердил оптимальный вариант пятилетнего плана (на 1928/29-
1932/33 гг.). «Нет таких крепостей, которые бы большевики не взяли»[1],- заявил И.В.Сталин, и под гипнозом этих слов плановые задания с ноября 1929 г. и вплоть до середины 1932 г. неоднократно повышались.

Основным источником средств, как уже отмечалось ранее, должны были стать доходы от монополии внешней торговли золотом, лесом, пушниной, колхозным и совхозным зерном и частично другими товарами. На вырученную валюту в страну ввозилось новейшее технологическое оборудование для строящихся заводов (доля установленных на них импортных станков и другой техники достигала в годы первой пятилетки 80-85%). Есть и ещё один источник для проведения индустриализации, кажущийся порой удивительным и непостижимым – духовная энергия трудящихся. О нём нельзя забывать, ведь, прежде всего человек стоит в центре внимания историков. «Как видно из воспоминаний о тех годах , - писал один западный историк , - мощным стимулом для множества людей служила мысль о том, что за короткий срок ценой изнурительно-тяжёлых усилий можно создать лучшее, то есть социалистическое общество»1.

§2. «Текущие задачи национальной политики в Карельской автономной

Советской Социалистической республике».

Какая роль отводилась Карелии в деле индустриализации страны? Сумела ли Карелия перестроить свою работу в соответствии с требованиями реконструктивного периода? Осуществлён ли был здесь на практике лозунг партии «лицом к производству»? Такие вопросы необходимо поставить и решить при рассмотрении данной темы.

Как известно, ведущей отраслью народного хозяйства Карелии было лесное хозяйство. И, прежде всего значение его велико было, потому что продукция лесной промышленности составляла весьма существенную долю в экспорте Советского Союза. Следовательно, и вопрос о перестройке работы
Советов Карелии делающих основной упор на лесную промышленность являлся ключевым. Именно с ним будет связана первая глава.

«Начало перестройки работы Советов Карелии было положено решением ЦК
ВКП(б) от 29 июля 1929 г. по докладу карельской парторганизации»2, - пишет
Г.Карташев. Но, по всей видимости, нужно искать начало в более раннее время. Начать, прежде всего, стоит с VIII Всекарельского съезда Советов.
Уже в первый день заседания 8 января 1929 г. Шотман говорил о том, что нужно «…поднять на 50% больше экспорт, чем в прошлом году…В Карелии населения 270 тыс. человек, но задание Вам дано, которое другой народ выполнил бы, если бы у них было 300 тыс. человек… Гюллинг сказал, что для того, чтобы выполнить это задание для нашего Союза чрезвычайно важное – экспорт леса, для этого необходимо привезти сюда около 25 тыс. человек»3.
В этот сложный для Карелии период у руководства республики находились красные финны, которым (прежде всего Э.Гюллингу) принадлежала идея создания в непосредственной близости от Финляндии советской автономии.
Гюллинг планировал, что Карелия превратится в первую красную советскую республику на Севере. В начале 1928 г. в финноязычном журнале «Коммунисти» была опубликована его статья рассчитанная на красных финнов. В ней он обосновал свои взгляды на взаимосвязь финской идеи и советского социализма. По мнению Гюллинга развитие Карелии указывает направление для сотрудничества родственных финскому народу пролетариев с победой социализма в Финляндии. По его мысли историческая задача Финляндии –
«способствовать экономическому и культурному подъёму соплеменников»1. К числу последних он относил карелов, ингерманландцев, живущие в Поволжье родственные финнам племена. А роль Финляндии заключалась в руководстве и опоре для тружеников родственных финскому народов. А.А.Левкоев пишет о том, что к «числу особых задач возлагавшихся на Карельскую автономию с полным основанием можно отнести реванш за поражение в Финляндской революции 1918 г.»2. В составленной председателем ЦИК АКССР С.Нуортева
«Декларации об образовании АКССР», вошедшей в проект конституции 1926 г., говорилось: «Свободная Карельская Республика как борец за власть рабочего класса на отдалённой северо-западной окраине Федеративной Советской
Республики, будет неделимо важной ступенью в великой задаче по устройству всемирного советского строя»3. При этом не отвергалась и перспектива образования пролетарского финляндского государства. А.А.Левкоев пишет: «В своей статье «Первый договор между социалистическими государствами» и посвящённой десятилетнему юбилею революции в Финляндии, председатель СНК республики Э.Гюллинг, вспоминая об упущенных возможностях, указал, что
«объединение с Финляндией в рамках пролетарского государства на основе подлинного права на самоопределение живущих по соседству финских племён – карел и ингерманландцев – привело бы к появлению жизнеспособного государственного образования», которое оказало бы помощь поволжским и финоуграм, «ещё в более сложных условия создающим пролетарскую культуру и государственность на родных языках»4. Исходя из этих соображений, и проводилась, в принципе, национальная политика в Карелии в период с 1929 по 1933 годы.

Об ориентации на идеи Э.Гюллинга можно судить по сравнительным данным составов VII и VIII Всекарельского съезда Советов. Так, исходя из данных таблицы о составе по национальности, можно сделать вывод: несмотря на увеличение доли русских в составе VIII Всекарельского съезда появляются финны.

1
| |русские |карелы |финны |чудь |прочие|
|VII съезд |128(56,1%)|69(30,3%)|// |31(13,6%)|// |
|VIII съезд|140(60%) |63(27,5%)|21(9%)|5(2,2%) |3(1,2%|
| | | | | |) |

Национально-романтические взгляды переплетались теснейшим образом с планами индустриализации СССР. На второй день заседания VIII
Всекарельского съезда Советов Э.Гюллинг выступил с отчётным докладом, в котором он чётко выразил свою мысль о том, что «рост…хозяйства строится на эксплуатации природных богатств Карелии, главным образом леса. Это основной стержень…развития»2. Темпы лесозаготовок с 1925 г. непрерывно возрастали: так если в 1925-26 гг. было заготовлено 2.900.000 кубометров лесоматериалов, то в 1927 г. – 3.400.000 к.м., а в 1928-29 гг. было намечено заготовить 5.200.000 к.м.. Именно в связи с планом заготовок на
1929 г., цифры которого были значительно увеличены, необходимо было, чтобы выполнить задание по лесозаготовкам, по мнению Гюллинга, привлечь в
Карелию около 25 тысяч человек из разных областей Советского Союза, прежде всего родственных финскому населению. По вопросу привлечения местных националов в производство уже на VIII съезде возникли разногласия. В докладе Наркомтруда АКССР говорится о необходимости взятия решительного курса по созданию кадров карельского пролетариата путём:
А) создания при промпредприятиях в первую очередь деревообрабатывающей, горной и металлургической промышленности, специальных курсов подготовки рабочих из подростков и переростков националов;
Б) увеличения на предприятиях процента брони из националов и
В) посылки на работу через Биржу Труда националов наравне с членами союза.
Так Власов, представитель Карпрофсовета, понимая, что 9% национальной прослойки на предприятиях это мало и нужно принимать, безусловно, какие-то меры, в то же время негодует: «…Эти меры должны быть иного порядка, чем это предлагается в тезисах Наркомтруда. В этих тезисах говорится, что националы должны посылаться на работу наравне с членами союза. Если бы мы стали проводить этот пункт, то мы столкнулись бы с затруднениями. Во- первых, мы создали бы огромную безработицу среди русских и, во-вторых, искусственно оттянули бы из деревни тех националов, которые в обычных условиях там жили бы всё время»1. Таким образом, в проведении национальной политики в самом руководстве не было полного единодушия. Но всё же, несмотря ни на какие разногласия, политика финнов претворялась в жизнь, начиная с 1929 г. и до 1933 г..

VIII Всекарельский съезд Советов принял пятилетний план развития народного хозяйства и культуры Карелии. Были открыты широкие перспективы.
Предусмотренные планом темпы подъёма промышленности республики были более высокими в сравнении со средними показателями по стране. Как уже говорилось ранее, наибольшее развитие должна была получить лесозаготовительная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность. Генеральная линия партии внимательного отношения к национальным чувствам народов была направлена на быстрейшую ликвидацию фактического неравенства между отсталой окраиной и передовыми центрами страны, то есть ликвидацию отсталости ранее угнетённых народов, создания национальных кадров, развития национальных культур. В 1928 г. Карелия была подчинена Ленинградскому обкому ВКП(б). М.Кангаспуро полагает, что это означало «конец экономической автономии», и «с этого момента направление развития республики однозначно определялось решениями центра»2. В своей статье он приводит слова Герхарда Зимона: «Первый пятилетний план с самого начала был обращён против самоуправления национальных автономий.
Централизация противопоставлялась регионализации и самостоятельному развитию окраинных областей. Это означало интеграцию их экономики с российской в качестве поставщиков сырья»3. Конечно, влияние центра было очень сильным. Но внимание Москвы и Ленинграда было вполне естественно.
Находившиеся у руководства республикой красные финны с их особым взглядом на западного соседа Финляндию не вызывали особого спокойствия у центра.
Каждая из сторон «тянула верёвку в свой угол». Центру было необходимо получать доход с экспорта карельского леса и продукции лесной промышленности. Финское же руководство стремилось к как можно большей независимости от центра.

В июле 1929 г. вопрос о национальной политике в Карелии рассматривался в ЦК и Оргбюро ВКП(б). Москва одобрила политику финнов, и после её указаний в республике был проведён IV объединённый пленум
Карельского обкома и областной контрольной комиссии ВКП(б). Ответственный секретарь обкома Густав Ровио сделал доклад «Текущие задачи национальной политики в Карельской автономной Советской Социалистической республике».
Задачи предусматривали значительное расширение общественных функций финского литературного языка и интенсивную подготовку национальных кадров для различных отраслей народного хозяйства. Кроме того, одобрение
Политбюро ЦК ВКП(б) получили инициативы Г.Ровио и Э.Гюллинга по привлечению в Карелию американских финнов – специалистов в лесном хозяйстве и по развёртыванию на базе Отдельного Карельского егерского батальона егерской бригады. Областной контрольной комиссией ВКП(б) и обкомом была одобрена программа карелизации. Её основные положения были направлены на:
«1.Увеличение доли национального рабочего класса (переселение и коллективизация).
2.Расширение национального профессионального и политического образования
(квоты).
3.Увеличение доли националов среди членов партии, даже если они и не являются рабочими.
4.Увеличение количества националов в советах и других административных и хозяйственных органах (в том числе за счёт формально некомпетентных или выдвиженцев).
5.Преобразование национальных школ в финские и увеличение числа финноязычных учителей.
6.Значительное расширение издательской деятельности на финском языке, в том числе увеличение завоза литературы, опубликованной в Финляндии, поскольку в Финляндии есть значительное количество идеологически вполне пригодной и весьма важной литературы.
7.Открытие в Петрозаводске национального театра и дома просвещения.
8.Преимущественное развитие пограничных национальных районов.
9.Выбор места жительства переселенцев в соответствии с их национальностью так, чтобы русские поселялись бы в русских районах, а националы – преимущественно в национальных районах»1.

Помимо этого были предоставлены сведения о национальном составе руководящих советских органов. Показатель карелизации в высших советских органах был большим. В ЦИК и СНК националы (финны и карелы) составляли большинство. В районных исполкомах доля националов составляла 40%, а в сельсоветах – 53,5%. В других организациях положение было хуже. Вопрос о коренизации аппарата привлекал внимание всех съездов и совещаний органов юстиции Карелии. Её постоянный недостаток стал следствием создания
«института практикантов», помимо этого националам теперь отдавалось предпочтение при командировании на юридические курсы. В районах с национальным населением было создано к 1932 году семь судебных участков с судоговорением на родном языке. Задача выращивания кадров из националов была особенно важна: «Необходимо ковать…кадры из националов, создавать из них хороших большевиков, ибо на одних присылаемых нельзя вывести ту колоссальную работу, которая там (в национальных республиках) развёртывается»1. В свете этих указаний и специальных постановлений IX
Всекарельского съезда Советов НКЮАКССР решил увеличить в органах юстиции национальную прослойку (карелы, финны) с 18 до 24 человек. Ещё в 1930 г. была поставлена задача, которая предусматривала обслуживание национальных районов в полной мере на национальном языке, с учётом нового районирования и национальных особенностей. Четыре из шестнадцати судебных участков перешло уже тогда к судоговорению и делопроизводству на финском языке, и два национальных участка – только к судоговорению на национальном языке. В
1933 г. число последних было увеличено до пяти. Состав участковых прокуроров, хотя и был укомплектован на 50% националами, всё же не мог полностью обслуживать национальные районы, так как судебные участки были слишком обширны по своей территории.

Ещё в 1927 г. не совсем удачно были построены так называемые смешанные районы. Из 69.895 человек населения смешанных районов 69,2% составляло русское население, а 30,8% составляли националы. Такое положение тормозило коренизацию государственного аппарата и культурно- просветительских учреждений АКССР. «Из 26 районов только 12 были чисто национальными, а остальные 14 состояли из 8 русских и 6 смешанных районов, то есть фактически тоже русских»2,- пишет Д.Бихдрикер. Следовательно там не могло быть серьёзной коренизации. В 1930 г. было проведено новое административно-территориальное районирование. Теперь из 19 районов 4 было заселено русскими (вместо 8), смешанных же стало 5 (вместо 6), остальные
10 районов были с карельским и вепским населением (9 карельских и 1 вепский район). В смешанных районах удельный вес националов составлял теперь 19,5%. Таким образом удалось уменьшить число националов в смешанных районах на 6.920 человек (10.615 вместо 17.535), то есть на 39,8%. Кроме того был повышен удельный вес национальных районов в республике с 43% до
57%. Эти мероприятия были направлены на улучшение обслуживания национальных меньшинств.

В постановлении Президиума ЦИК КАССР по докладу Наркомата РКИ КАССР о подготовительной работе к чистке советского аппарата от 29 июня 1929 г. обращается особое внимание «…на коренизацию низового советского аппарата в районах с большим количеством карельского населения, а так же пограничных»1. По национальности члены советов и исполкомов распределились таким образом, что в сельсоветах в 1929 г. карелы составляли 49%, превышая долю русских (46,2%). Вепсы составляли 2,9%, число финнов же было ещё меньше – 1,6%. В РИКах число русских, наоборот, увеличивается (55,7%). На карелов приходится 33,3%, вепсов - 3,6%, финнов - 6,7%. В Горсоветах дело обстояло иначе. Число русских здесь было в абсолютном большинстве (76,4%).
Карелы составляли всего лишь 3,9%. Финны и вепсы вообще отсутствовали. Эти цифры не были случайностью. Карелы и вепсы, являясь коренным населением республики, жили преимущественно в сельских районах, поэтому при выдвижении на руководящие должности в сельсоветах они составляли большинство. Наименьшей доля националов была среди творческой и технической интеллигенции. Русские составляли абсолютное большинство среди рабочих, которые были провозглашены ведущим классом общества, и, естественно это было большой проблемой.

Результаты политики коренизации в Карелии в 1930 г. соответствовали в удельном отношении ситуации в других автономиях европейской части
Российской Федерации. В последующие три года доля национального населения среди работников центрального аппарата в Карелии уменьшалась, но не значительно (-1%). Ко всему прочему положение республики было осложнено ещё и тем, что она входила в число автономий с долей национального населения меньше половины. В 1926 г., еще до начала промышленной миграции, она составила 37,4 %. Согласно тезисам Г. Ровио в руководящих кругах, среди партийного аппарата, также наблюдался неверный национальный курс.
Доля русских среди членов партии превышала их долю в общей численности населения. На 1 января 1929г. в партийной организации их состояло 64,23%.
Карелов среди членов партии было значительно меньше, чем их доля в общей численности населения. В партийной организации они составляли 15,46%. За пределами обсуждения остался важнейший вопрос - особое положение финнов. В партии их насчитывался 541 человек, то есть чуть меньше, чем карел(587 чел.). Но доля финнов в общей численности населения, по сравнению с карелами была примерно в 40 раз меньше.

В целом успехи, достигнутые в области коренизации аппарата на 1 июля
1931 года, выражались в следующих цифрах:
«1)доведено до 22,4% количество работников центральных учреждений, владеющих карело-финским разговорным языком;
2)доведено до 11,8% число работников центральных учреждений, владеющих финской письменностью;
3)доведено до 12,7% число работников националов в центральных учреждениях;
4)число карел и финнов в выборных органах доведено: по КарЦИКу до 67,2%, по РИКам до 46,5% и по сельсоветам до 55,1%»1.

Вопрос об увеличении количества иноязычных кадров и их выдвижение на руководящие должности был очень важен.

Решение секретариата Карельского обкома о национальных квотах для учебных заведений принятое в сентябре 1929 г., было первым шагом использования карелизации в качестве политики, направленной на цели красных финнов. В Карелии были введены квоты, означавшие преимущества по национальному признаку. Это было ошибкой, так как зачастую их следствием являлось отстранение лучше образованных русских. Отсюда нехватка подготовленных национальных кадров. Ведь количество образованных красных финнов не было безграничным. В мае 1932 г. СНК принял постановление, по которому чиновники обязывались повысить количество националов среди учащихся техникумов и других учебных заведений до 60%. Ранее ставилась цель, чтобы националам отводилось до 50% мест в учебных заведениях. Однако и эта задача оказалась для многих из них непосильной. Постановление означало так же, что под видом осуществления национального равноправия, существенно ограничивался доступ к образованию русских, составлявших большинство населения Карелии. Для 65% русского населения Карелии оставалось лишь 40% мест в учебных заведениях. Для националов же, составлявших 35%, резервировалось 60% мест. Но так как от образования нельзя было ожидать немедленной отдачи в деле подбора подходящих людей на руководящие должности, было решено назначать на эти должности карелов, финнов, вепсов, отличившихся в труде, даже несмотря на их недостаточное образование. Это противоречило третьему пункту программы карелизации, где предусматривалось увеличение доли националов среди членов партии, даже если они не являлись рабочими. В свою очередь сам третий пункт не соответствовал указаниям ЦК ВКП(б), согласно которым основной упор следовало делать на расширение членства рабочих. До 1929 г. их численность составляла меньше половины, поэтому ЦК ВКП(б) уделял этому особое внимание. Не остался в стороне и вопрос о «выращивании и увеличении пролетарских элементов из националов при наборе дополнительной рабочей силы на предприятиях, в особенности на вновь открываемых»1. Местное карельское и вепское население, составляя в общей численности меньший процент, чем русские, проживало в основном в сельской местности. Так или иначе, они были в большей мере связанны с деревней и соответствующим образом жизни. Поэтому одной из важнейших установок пятилетнего плана было
«…создание кадров из рабочих националов при новых фабриках и заводах…»2.
Проблема рабочей силы влияла на выполнение производственных планов, в целом на Карельское народное хозяйство как непосредственно, так и косвенно. В постановлении VIII Всекарельского съезда Советов, заслушавшего доклад Наркомтруда, отмечалось отставание в подготовке квалифицированной рабочей силы от растущей в ней потребности. Фиксируя ряд недочётов в деле профтехнического образования, было предложено всем «заинтересованным органам совместно с профсоюзами:
А) составить уточнённый пятилетний план воспроизводства квалифицированной рабочей силы до окончательного утверждения пятилетнего плана, увязав его с планом промышленности Карелии;
Б) принять решительные меры по налаживанию и укреплению существующей сети школ фабзавуча и организации всех ФЗУ в соответствии с потребностью промышленности, а так же приспособить лесной техникум к выпуску специалистов по лесозаготовкам и сплавам;
…
Е) проводить контрактацию оканчивающих ВТУЗы и техникумы преимущественно из местного населения;
Ж) установить категорическую необходимость решительного втягивания в систему профтехнического образования карельской молодёжи из батраков и беднейшей части населения»3.
Это постановление было следствием того, что на 1929 г. в техникумах русских обучалось 245 человек, а националов – 259 человек; в профшколах, соответственно – 115 и 53 человека, в ФЗУ – 91 и 6 человек, в ВУЗах 94 и
32 человека.

При комплектовании учреждений по профобразованию ставилось целью подготовка квалифицированной рабочей силы из карельского населения.
Поэтому в них карел должно было приниматься от 50% до 75%, с привлечением при этом так же карел из