Сибирский Филиал Международного Университета

Юридический факультет

Контрольная работа по истории государства и права России

На тему: Русская Правда памятник права

Выполнил студент: Проверил:

гр.412 Киргетова О.В.

Оценка _____________

Подпись_____________

Г. Новосибирск 2000

Оглавление

Ведение 3 стр.

Русская Правда как паямятник права 3 стр.

Форма кодификации 4 стр.

Редакции Русской Правды 5 стр.

Правовое положение отдельных групп населения 6 стр.

Русская Правда – кодекс частного права 7 стр.

Преступления и наказание 7 стр.

1. Общий характер памятника 9 стр.

2. Судьба памятника 10 стр.

3. Заключение 10 стр.

4. Список использованной литературы 11 стр.

1. Введение.

В настоящее время огромное значение в человеческой жизни имеет право. Развиваясь в течение веков, она постоянно изменяла свой состав: впитывала новые, более совершенные нормы и избавлялась от устаревших, потерявших свою былую значимость, отживающих свой век. Давно доказано, что институты права и государства тесно взаимосвязаны, что они постоянно пересекаются, помогая развиваться друг другу. Наука права отнюдь не является исключением. Она так же, как и многие другие правовые отрасли, прошла длинный путь развития, вытекая из обычного права и, объединившись вместе с государством на протяжении многих столетий, дошла до наших времён.
В своей работе я хочу обратиться к истокам, к корням писаного права Древней
Руси. Первым источником его были обычаи, перешедшие в классовое общество из первобытно - общинного строя и ставшие теперь обычным правом. Наиболее же крупным памятником древнерусского права является Русская Правда, сохранившая свое значение и в следующие периоды истории, и не только для русского права.

2. Русская правда, как памятник права

Правда составлялась не без влияния памятников церковно-византийского права, среди которых она вращалась.
Читаемый нами текст Русской Правды сложился в сфере не княжеского, а церковного суда, в среде церковной юрисдикции, нуждами и целями которой и руководствовался составитель Правды в своей работе. Церковный кодификатор воспроизводил действовавшее на Руси право, имея в виду потребности и основы церковной юрисдикции, и воспроизводил только в меру этих потребностей и в духе этих основ. Вот почему она молчит о преступлениях политических, не входивших в компетенцию церковного суда, также об умычке, об оскорблении женщин и детей, об обидах словом: эти дела судились церковным судом, но на основании не Русской Правды, а особых церковных законоположений, как увидим.
С другой стороны, до половины XI столетия княжескому судье едва ли был и нужен писаный свод законов. Княжеский судья мог обходиться без такого свода по многим причинам:
1) были еще крепки древние юридические обычаи, которыми руководствовались в судебной практике князь и его судьи;
2) тогда господствовал состязательный процесс, пря, и если бы судья забыл или не захотел вспомнить юридический обычай, то ему настойчиво напомнили бы о нем сами тяжущиеся стороны, которые, собственно, и вели дело, и при которых судья присутствовал более безучастным зрителем или пассивным председателем, чем руководителем дела; наконец,
3) князь всегда мог в случае нужды своей законодательной властью восполнить юридическую память или разрешить казуальное недоумение судьи.
Но если княжеские судьи до половины или до конца XI в. могли обходиться без писаного свода законов, то такой свод был совершенно необходим церковным судьям. Со времени принятия христианства русской Церкви была предоставлена двоякая юрисдикция. Она, во-первых, судила всех христиан, духовных и мирян, по некоторым делам духовно-нравственного характера, во-вторых, некоторых христиан, духовных и мирян, по всем делам церковным и не церковным, гражданским и уголовным. Эти некоторые христиане, во всех делах подсудные
Церкви, образовывали особое церковное общество, состав которого скоро увидим. Церковный суд по духовным делам над всеми христианами производился на основании Номоканона, принесенного из Византии, и церковных уставов, изданных первыми христианскими князьями Руси. Церковный суд по не церковным уголовным и гражданским делам, простиравшийся только на церковных людей, должен был производиться по местному праву и вызывал потребность в письменном своде местных законов, каким и явилась Русская Правда.
Необходимость такого свода обуславливалась двумя причинами:

1) первые церковные судьи на Руси, греки и южные славяне, незнакомы были с русскими юридическими обычаями;

2) этим судьям нужен был такой письменный свод туземных законов, в котором были бы устранены или, по крайней мере, смягчены некоторые туземные обычаи, особенно претившие нравственному и юридическому чувству христианских судей, воспитанных на византийском церковном и гражданском праве. В самом языке Русской Правды можно найти некоторые указания на то, что она вышла из среды, знакомой с терминологией византийского и южнославянского права: так, встречаем чуждое русскому языку слово братучадо в значении двоюродного брата, представляющее довольно механический перевод термина византийских кодексов, также слово вражда в смысле пени за убийство или вообще судебного взыскания, довольно употребительное в южнославянских юридических памятниках, между прочим в Законнике Душана и в законе Винодольском. Наконец, и внешним видом своим Русская Правда указывает на свою связь с византийским законодательством. Это - небольшой синоптический кодекс вроде Эклоги и Прохирона. Сама эта форма права, кодификация, была принесена нам церковными законоведами, которые одни понимали ее смысл и надобность.

3. Форма кодификации.
Есть две основные формы права: юридический обычай и закон. Юридический обычай - первоначальная, естественная форма права: на первых ступенях общежития все право заключено в юридическом обычае. Он слагается постепенно путем продолжительного применения к одинаковым случаям или отношениям известного правила, выработанного юридическим сознанием народа под влиянием исторических условий его жизни. Согласие с юридическими и религиозными воззрениями народа и продолжительность действия сообщают этому правилу физиологически принудительную силу привычки, предания. Закон есть правило, установленное верховной государственной властью для удовлетворения текущих нужд государства и под их давлением тотчас получает обязательную силу, поддерживаемую всеми средствами государственной власти. Закон является позднее юридического обычая и первоначально только дополняет или поправляет его, а потом вытесняет и заменяет новым правом. Кодификация является еще позднее и обыкновенно совмещает в себе обе предшествующие формы права. По общепринятому ее пониманию, она не дает новых юридических норм, а только приводит в порядок правила, установленные юридическим обычаем и законодательством, или применяет их к изменяющимся нравам и юридическим воззрениям народа или потребностям государства. Но само это упорядочение и применение действующих норм нечувствительно изменяет их и подготавливает новое право.
В Византии по традиции, шедшей от римской юриспруденции, усердно обрабатывалась особая форма кодификации, которую можно назвать кодификацией синоптической. Образец ее дан был Институциями Юстиниана, а дальнейшими образчиками являются соседи Русской Правды по Кормчей книге Эклога и
Прохирон. Это - краткие систематические изложения права, скорее, произведения законоведения, чем законодательства, не столько уложения, сколько юридические учебники, приспособленные к легчайшему познанию законов. Главы или параграфы титулов, на которые разделены эти кодексы, похожи на тезисы конспекта лекций из курса гражданского права. Кроме руководств такого рода, исходивших от законодательной власти, составлялись по их типу перерабатывавшие или пополнявшие их частные своды, известные под названием "Эклога превратная", "Эпанагога, сведенная с Прохироном",
"Эклога, переработанная по Прохирону", и т.п.
Эти приватные руководства были в ходу у греков в те же XI и XII вв., когда и у нас производилась по византийским образцам подобная кодификационная работа. Нужды местной церковной юрисдикции привели к этой работе, а византийская синоптическая кодификация дала ей готовую форму и приемы. При таких пособиях изложенными потребностями и вызвана была в церковной среде попытка составить кодекс, который воспроизводил бы действовавшие на Руси юридические обычаи применительно к принесенным Церковью или измененным под ее влиянием понятиям и отношениям. Плодом этой попытки и была Русская
Правда. Итак, повторяю, Русская Правда родилась в сфере церковной юрисдикции.

4. Редакции Русской Правды

Ко второй половине IX в. в Среднем Поднепровье – Русской земле произошла унификация близких по составу и социальной природе Правд племен, проживавших на этой территории, в Закон Русский, юрисдикция которого распространялась на территорию государственного образования славян с центром в Киеве.
Русская правда была первым, дошедшим до нас русским писаным памятником обычного права. Известны ее разные списки. Это различие списков Правды объясняется тем, что она была уставом не одного, а нескольких князей:
Ярослава, Изяслава с братьями и Владимира Мономаха.
До нас дошли несколько редакций этого памятника: наиболее известны –
Краткая и Пространная. Краткая редакция составляет первоначальный подлинный пакет Правды. За ней установилось название Правды Ярослава. В основу этой правды были положены обычаи славянских племен, приспособленные к условиям феодальных отношений. Пространная же редакция есть не что иное, как измененная и дополненная последующими князьями Правда Ярослава, получившая название Правды Ярославичей. Обе эти редакции носят общее название Суд
Ярослава Владимировича.
Последняя редакция Пространной Правды приходится на великое княжение
Владимира Мономаха (1113-1125 гг.) и, вероятно, его сына Мстислава Великого
(1113-11132 гг.).
Русская правда широко распространилась во всех землях Древней Руси как основной источник права и стала основой юридических норм вплоть до 1497 г., когда на смену пришел Судебник, изданный в Московском централизованном государстве.
В нашей исторической литературе господствует убеждение, что частная юридическая жизнь древнейшей Руси наиболее полно верно отразилась в древнейшем памятнике русского права, в «Русской Правде».
В нашей литературе по истории русского права господствуют два взгляда на происхождение Русской Правды. Одни видят в ней не официальный документ, не подлинный памятник законодательства, как он вышел из рук законодателя, а приватный юридический сборник, составленный каким-то древнерусским законоведом или несколькими законоведами для своих частных надобностей.
Другие считают Русскую Правду официальным документом, подлинным произведением русской законодательной власти, только испорченным переписчиками, вследствие чего явилось множество разных списков Правды, различающихся количеством, порядком и даже текстом статей.

5. Правовое положение отдельных групп населения
В Русской Правде содержится ряд норм, определяющих правовое положение отдельных групп населения. По ее тексту достаточно трудно провести грань, разделяющую правовой статус правящего слоя и остальной массы населения. Мы находим лишь два юридических критерия, особо выделяющих эти группы в составе общества: нормы о повышенной (двойной) уголовной ответственности за убийство представителя привилегированного слоя (ст. 1 ПП) и нормы об особом порядке наследования недвижимости (земли) для представителей этого слоя
(ст. 91 ПП). Эти юридические привилегии распространялись на субъектов, поименованных в Русской Правде следующим образом: князья, бояре, княжьи мужи, княжеские тиуны, огнищане. В этом перечне не все лица могут быть названы «феодалами», можно говорить лишь об их привилегиях, связанных с особым социальным статусом, приближенностью к княжескому двору и имущественным положением.
Основная масса населения разделялась на свободных и зависимых людей, существовали также промежуточные и переходные категории. Юридически и экономически независимыми группами были посадские люди и смерды-общинники), и уплачивали налоги и выполняли повинности только в пользу государства).
Городское население делилось на ряд социальных групп: боярство, духовенство, купечество, «низы» (ремесленники, мелкие торговцы, рабочие и пр.). Кроме свободных смердов существовали и другие их категории, о которых
Русская Правда упоминает как о зависимых людях. В литературе существует несколько точек зрения на правовое положение этой группы населения, однако, следует помнить, что она не была однородной: наряду со свободными были и зависимые («крепостные») смерды, находившиеся в кабале и услужении у феодалов. Свободный смерд-общинник обладал определенным имуществом, которое он мог завещать детям (землю — только сыновьям). При отсутствии наследников его имущество переходило общине. Закон защищал личность и имущество смерда.
За совершенные проступки и преступления, а также по обязательствам и договорам он нес личную и имущественную ответственность. В судебном процессе смерд выступал полноправным участником.
Более сложной юридической фигурой является закуп. Краткая редакция Русской
Правды не упоминает закупа, зато в Пространной редакции помещен специальный
Устав о закупах. Закуп — человек, работающий в хозяйстве феодала за «купу»
— заем, в который могли включаться разные ценности: земля, скот, зерно, деньги и пр. Этот долг следовало отработать, причем установленных нормативов и эквивалентов не существовало. Объем работы определялся кредитором. Поэтому с нарастанием процентов на заем, кабальная зависимость усиливалась и могла продолжаться долгое время.
Первое юридическое урегулирование долговых отношений закупов с кредиторами было произведено в Уставе Владимира Мономаха после восстания закупов в 1113 г. Были установлены предельные размеры процентов на долг. Закон охранял личность и имущество закупа, запрещая господину беспричинно наказывать его и отнимать имущество. Если сам закуп совершал правонарушение, ответственность была двоякой: господин уплачивал за него штраф потерпевшему, но сам закуп мог быть «выдан головой», т.е. превращен в полного холопа. Его правовой статус резко менялся. За попытку уйти от господина, не расплатившись, закуп также обращался в холопа. В качестве свидетеля в судебном процессе закуп мог выступать только в особых случаях: по малозначительным делам («в малых исках») или в случае отсутствия других свидетелей («по нужде»). Закуп был той юридической фигурой, в которой больше всего отразился процесс «феодализации», закабаления, закрепощения бывших свободных общинников.
Холоп — наиболее бесправный субъект права. Его имущественное положение особое: все, чем он обладал, являлось собственностью господина. Все последствия, вытекающие из договоров и обязательств, которые заключал холоп
(с ведома хозяина), также ложились на господина. Личность холопа как субъекта права фактически не защищалась законом. За его убийство взимался штраф как за уничтожение имущества либо господину передавался в качестве компенсации другой холоп. Самого холопа, совершившего преступление, следовало выдать потерпевшему (в более ранний период его можно было просто убить на месте преступления). Штрафную ответственность за холопа всегда нес господин. В судебном процессе холоп не мог выступать в качестве стороны
(истца, ответчика, свидетеля). Ссылаясь на его показания в суде, свободный человек должен был оговориться, что ссылается на «слова холопа».
Закон регламентировал различные источники холопства. Русская Правда предусматривала следующие случаи: самопродажа в рабство (одного человека либо всей семьи), рождение от раба, женитьба на рабе, «ключничество» — поступление в услужение к господину, но без оговорки о сохранении статуса свободного человека. Источниками холопства были также совершение преступления (такое наказание, как «поток и разграбление», предусматривало выдачу преступника «головой», превращение в холопа), бегство закупа от господина, злостное банкротство (купец проигрывает или транжирит чужое имущество). Наиболее распространенным источником холопства, не упомянутым, однако, в Русской Правде, был плен.

6. Русская Правда – кодекс частного права

Русскую Правду можно определить как кодекс частного права — все ее субъекты являются физическими лицами, понятия юридического лица закон еще не знает.
С этим связаны некоторые особенности кодификации. Среди видов преступлений, предусмотренных Русской Правдой, нет преступлений против государства.
Личность самого князя как объекта преступного посягательства рассматривалась в качестве физического лица, отличавшегося от других только более высоким положением и привилегиями. С конкретными субъектами связывалось содержание права собственности; оно могло быть различным в зависимости и от объекта собственности. Русская Правда еще не знает абстрактных понятий: «собственность», «владение», «преступление». Кодекс строился по казуальной системе, законодатель стремился предусмотреть все возможные жизненные ситуации.
Эти юридические особенности обусловлены источниковой базой Русской Правды.
Включенные в нее нормы и принципы обычного права несовместимы с абстрактным понятие юридического лица. Для обычая все субъекты равны, и все они могут быть только физическими лицами.
Другой источник — княжеская судебная практика — вносит субъективный элемент в определение круга лиц и в оценку юридических действий. Для княжеской судебной практики наиболее значительными субъектами являются такие, которые всего ближе стоят к княжескому двору. Поэтому правовые привилегии распространяются, прежде всего, на приближенных лиц.
Нормы Русской Правды защищают частную собственность (движимую и недвижимую), регламентируют порядок ее передачи по наследству, по обязательствам и договорам. Обязательственные отношения могли возникать из причинения вреда или из договоров. За невыполнение обязательств должник отвечал имуществом, а иногда и своей свободой

7. Преступления и наказания

Частный характер древнего права проявился и в сфере уголовного права.
Преступление по Русской Правде определялось не как нарушение закона или княжеской воли, а как «обида», т.е. причинение морального или материального ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение не отграничивалось в законе от гражданско-правового. Объектами преступления были личность и имущество. Объективная сторона преступления распадалась на две стадии: покушение на преступление (например, наказывался человек, обнаживший меч, но не ударивший) и оконченное преступление. Закон намечал понятие соучастия
(упомянут случай разбойного нападения «скопом»), но еще не разделял ролей соучастников (подстрекатель, исполнитель, укрыватель и т. д.). В Русской
Правде уже существует представление о превышении пределов необходимой обороны (если вора убьют после его задержания, спустя некоторое время, когда непосредственная опасность в его действиях уже отпала). К смягчающим обстоятельствам закон относил состояние опьянения преступника, к отягчающим
— корыстный умысел. Законодатель знал понятие рецидива, повторности преступления (в случае конокрадства).
Субъектами преступления были все физические лица, включая рабов. О возрастном цензе для субъектов преступления закон ничего не говорил.
Субъективная сторона преступления включала умысел или неосторожность.
Четкого разграничения мотивов преступления и понятия виновности еще не существовало, но они уже намечались в законе. Ст. 6 ПП упоминает случай убийства «на пиру явлено», а ст. 7 ПП — убийство «на разбое без всякой свады». В первом случае подразумевается неумышленное, открыто совершенное убийство (а «на пиру» — значит еще и в состоянии опьянения). Во втором случае — разбойное, корыстное, предумышленное убийство (хотя на практике умышленно можно убить и на пиру, а неумышленно — в разбое). Тяжелым преступление против личности было нанесение увечий (усечение руки, ноги) и других телесных повреждений. От них следует отличать оскорбление действием
(удар чашей, рогом, мечом в ножнах), которое наказывалось еще строже, чем легкие телесные повреждения, побои.
Имущественные преступления по Русской Правде включали: разбой (не отличаемый еще от грабежа), кражу («татьбу»), уничтожение чужого имущества, угон, повреждение межевых знаков, поджог, конокрадство (как особый вид кражи), злостную неуплату долга и пр. Наиболее подробно регламентировалось понятие «татьба». Известны такие ее виды, как кража из закрытых помещений, конокрадство, кража холопа, сельскохозяйственных продуктов и пр.
Система наказаний по Русской Правде достаточно проста. Смертная казнь не упоминается в кодексе, хотя на практике она, несомненно, имела место.
Умолчание может объясняться двумя обстоятельствами. Законодатель понимает смертную казнь как продолжение кровной мести, которую он стремиться устранить. Другим обстоятельством является влияние христианской церкви, выступавшей против смертной казни в принципе.
Высшей мерой наказания по Русской Правде остается «поток и разграбление», назначаемое только в трех случаях: за убийство в разбое (ст. 7 ПП), поджог
(ст. 83 ПП) и конокрадство (ст. 35 ПП). Наказание включало конфискацию имущества и выдачу преступника (вместе с семьей) «головой», т. е. в рабство.
Следующим по тяжести видом наказания была «вира» — штраф, который назначался только за убийство. Вира поступала в княжескую казну.
Родственникам потерпевшего уплачивалось «головничество», равное вире. Вира могла быть одинарная (за убийство простого свободного человека) или двойная
(80 гривен за убийство привилегированного человека — ст. 19, 22 КП, ст. З
ПП). Существовал особый вид виры — «дикая» или «повальная», которая налагалась на всю общину. Для применения этого наказания необходимо, чтобы совершенное убийство было простым, не разбойным; община либо не выдает своего подозреваемого в убийстве члена, либо не может «отвести от себя след», подозрения; община только в том случае платит за своего члена, если он ранее участвовал в вирных платежах за своих соседей. Институт «дикой» виры выполнял полицейскую функцию, связывая всех членов общины круговой порукой. За нанесение увечий, тяжких телесных повреждений назначались
«полувиры» (20 гривен — ст. 27,88 ПП). Все остальные преступления (как против личности, так и имущественные) наказывались штрафом — «продажей», размер которой дифференцировался в зависимости от тяжести преступления (1,
3, 12 гривен). Продажа поступала в казну, потерпевший получал «урок» — денежное возмещение за причиненный ему ущерб.
В Русской Правде еще сохраняются древнейшие элементы обычая, связанные с принципом «око за око, зуб за зуб» в случаях с кровной местью. Но главной целью наказания становится возмещение ущерба (материального и морального).
Судебный процесс носил ярко выраженный состязательный характер: он начинался только по инициативе истца, стороны в нем (истец и ответчик) обладали равными правами, судопроизводство было гласным и устным, значительную роль в системе доказательств играли «ордалии» («суд божий»), присяга и жребий. Процесс делился на три этапа (стадии).
«Заклич» означал объявление о совершившемся преступлении (например, о пропаже имущества), производился в людном месте, «на торгу», объявлялось о пропаже вещи, обладавшей индивидуальными признаками, которую можно было опознать. Если пропажа обнаруживалась по истечении трех дней с момента заклича, тот, у кого она находилась, считался ответчиком (ст. 32, 34 ПП).
Вторая стадия процесса — «свод» (ст. 35–39 ПП) напоминал очную ставку. Свод осуществлялся либо до заклича, либо в срок до истечения трех дней после заклича. Лицо, у которого обнаружили пропавшую вещь, должно было указать, у кого эта вещь была приобретена. Свод продолжался до тех пор, пока не доходил до человека, не способного дать объяснение, где он приобрел эту вещь. Таковой и признавался татем. Если свод выходил за пределы населенного пункта, где пропала вещь, он продолжался до третьего лица. На того возлагалась обязанность уплатить собственнику стоимость вещи и право далее самому продолжать свод.
«Гонение следа» — третья стадия судебного процесса, заключавшаяся в поиске доказательств и преступника (ст. 77 ПП). При отсутствии в Древней Руси специальных розыскных органов и лиц гонение следа осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и все добровольцы.
Система доказательств по Русской Правде состояла из свидетельских показаний
(«видоков» — очевидцев преступления и «послухов» — свидетелей доброй славы, поручителей); вещественных доказательств («поличное»); «ордалий» (испытания огнем, водой, железом); присяги. На практике существовал также судебный поединок, не упоминавшийся в Русской Правде. В законе ничего не говорится также о собственном признании и письменных доказательствах.

8.Общий характер памятника.

Теперь, наконец, мы можем ответить на вопрос: насколько полно и верно отразился в Русской Правде действовавший на Руси юридический порядок? В ней можно заметить следы не сочувствия некоторым юридическим обычаям Руси, слишком отзывавшимся языческой стариной. Но, воспроизводя порядок, действовавший в княжеском суде, она не отмечает отступлений от этого порядка, какие допускал церковный суд по не церковным делам, не исправляет местного юридического обычая введением новых норм взамен действовавших. У нее другие средства исправления. Она, во-первых, просто умалчивает о том, что считает необходимым устранить из судебной практики и чего не применял церковный суд, а во-вторых, может быть она пополняет действовавшее право, формулируя такие юридические случаи и отношения, на которые это право не давало прямых ответов, что можно предположить о статьях ее, касающихся наследования и холопства. Многого в действовавшем праве она не захватила или потому, что не было практической надобности это формулировать, или потому, что при неупорядоченном состоянии княжеского судопроизводства трудно было формулировать. Поэтому Русскую Правду можно признать довольно верным, но не цельным отражением юридического порядка ее времени. Она не вводила нового права взамен действовавшего; но в ней воспроизведены не все части действовавшего права, а части воспроизведенные пополнены и развиты, обработаны и изложены так отчетливо, как, может быть, не сумел бы сделать этого тогдашний княжеский судья. Русская Правда - хорошее, но разбитое зеркало русского права XI-XII вв.
.

9. Судьба памятника.

Русская Правда была произведением княжеской законодательной власти; но она не осталась и частным юридическим сборником, получила обязательное действие как законодательный свод в одной части русского общества; именно в той, на которую простиралась церковная юрисдикция по не церковным делам, и в таком обязательном значении признаваема была самой княжеской властью. Впрочем, можно подумать, что действие Русской Правды с течением времени перешло за пределы церковной юрисдикции.
До половины XI в. еще крепкий древний обычай давал княжеским судам возможность обходиться без письменного свода законов. Но различные обстоятельства, успехи гражданственности, особенно появление христианской
Церкви с чуждым для Руси церковным и византийским правом, с новыми для нее юридическими понятиями и отношениями - все это должно было поколебать древний туземный юридический обычай и помутить юридическую память судьи.
Теперь судебная практика на каждом шагу задавала судье вопросы, на которые он не находил ответа в древнем туземном обычае или ответ на который можно было извлечь из этого обычая лишь путем его напряженного толкования. Это должно было вызвать и среди княжеских судей потребность в письменном изложении действовавшего судебного порядка, приноровленном к изменившемуся положению дел. Русская Правда устраняла часть этих судебных затруднений: она давала ответы на многие из этих новых вопросов, старалась примениться к новым понятиям и отношениям. Возможно, с течением времени Русская Правда, имевшая обязательное действие только в сфере церковной юрисдикции, стала служить руководством и для княжеских судей, но едва ли обязательным, скорее, имевшим значение юридического пособия, как бы сказать, справочного толкования действовавшего права.

10. Заключение

Бесспорно, Русская Правда является уникальнейшим памятником древнерусского права. Являясь первым писаным сводом законов, она, тем не менее, достаточно полно охватывает весьма обширную сферу тогдашних отношений. Она представляет собой свод развитого феодального права, в котором нашли отражение нормы уголовного и гражданского права и процесса.

Русская Правда является официальным актом. В самом её тексте содержатся указания на князей, принимавших или изменявших закон (Ярослав
Мудрый, Ярославичи, Владимир Мономах).

Русская Правда - памятник феодального права. Она всесторонне защищает интересы господствующего класса и откровенно провозглашает бесправие несвободных тружеников - холопов, челяди.

Русская Правда настолько хорошо удовлетворяла потребности княжеских судов, что её включали в юридические сборники вплоть до XV в. Списки ПП активно распространялись ещё в XV - XVI вв. И только в 1497 году был издан
Судебник Ивана III Васильевича, заменивший ПП в качестве основного источника права на территориях, объединённых в составе централизованного
Русского государства.
Законы всех времен и народов – прекрасный материал для изучения общественного строя, государственного механизма, формы государственного единства, различных отраслей права. Однако нельзя забывать, что в законе устанавливалась лишь должное поведение людей. Порой нормы, закрепленные в законе, и их реальное воплощение на практике были весьма различными. Тем не менее, сопоставление одного закона с другим и с иными историческими источниками, да и сам анализ того или иного закона, позволяют с высокой степенью достоверности восстановить истинную картину общества.

11. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. В.О.Ключевский. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах..

2. И.А.Исаев. История государства и права России.