™?????-???????? ®????.

????.
1. ??????? ™?????-???????? ®???? ? ?S?? Sч ??????.
1. ????S??S ?????? ???S???.
2. ????????? ??????? 1871 ©?™? ? Sч ???????S???S ????S??S.

?????? ???S??????:
1. ??®?? ???????. 1871-1917. ©?S?. ™?? ???™S???®. ?S™. ??-??® ?? ???.

??S?./ ?.?. ??????, ?.?. ????SS®, ?.?. ?????®? ? ™?.; ??™ ?S™. ?.?.

?®???S???.-2-S ??™., ™????. - ?.: ????®S?S??S, 1984.-544?.
1. ??????? ??®S????? ????????S™??. ??. ?S™????? ?.?.

?S?™S?????. ?????S ??™???S 1956 ©.
2. ??????? ?????????? ®?? ?S?®??. ??™ ?S™????S? ?.?. ???ч?????.

???? ????™????®S???S ?????????- ????????S???S ??™??S????®?. ????®?

1941.
3. ?. ????? ™. ??©S???. ????????S ?????S??? ®?? 4. ????®? ??™??S????®?

???????S???? ???S?????? 1986.
4. ????????? ??????? 1871 ??™?. ????®? 1981, ???????™??, ????? ?.?.,

?????? ?.?.

Причина Франко-Прусской войны и цели воюющих стран.

После австро-прусской войны 1866 г. Под эгидой Пруссии успешно проходило объединение германских государств. У восточных границ Франции вырастало мощное милитаристское государство - Северо-Германский союз, правящие круги которого, прусское юнкерство и верхушка буржуазии, открыто стремились к захвату экономически богатых и стратегически важных областей
Франции - Эльзаса и Лотарингии. Наполеон III войной с Пруссией решил помешать окончательному созданию единого германского государства. Однако международное положение Франции в это время было далеко не благоприятным.
Ухудшились отношения с Англией, которая не мирилась с активной колониальной политикой Франции, особенно после того, как открытый в 1869 г. Суэцкий канал первоначально оказался в руках французских капиталистов.
Напряженность в отношениях Франции и Россией возросла из-за нежелания
Наполеона III идти на пересмотр статей Парижского договора 1856 г., запрещавшего России держать военный флот на Чёрном море и строить укрепления на его побережье. В Италии были недовольны оккупацией Рима французскими войсками, что задерживало национальное объединение Италии.

Внешнеполитическая изоляция Франции учитывалась канцлером Северо-
Германского Союза О. Бисмарком, который усиленно готовился к заключительному этапу воссоединения Германии. Бряцание оружием в Париже лишь облегчило Бисмарку и Прусской военщине реализацию плана создания единой германской империи путём войны с Францией, к которой в Пруссии стали готовиться сразу же после заключения мира с Австрией. Но в отличии от
Франции, где бонапартистские военачальники много шумели, но мало заботились о боеспособности армии, в Берлине скрыто, но целеустремлённо готовились к войне, перевооружая армию и тщательно разрабатывая стратегические планы предстоящих военных операций. Прусские дипломаты легко добились нейтралитета России и Австро-Венгрии.

Итак основной причиной войны являлись глубокие противоречия между
Францией, стремившейся сохранить свою гегемонию в континентальной Европе и препятствовавшей объединению Германии, и резко усилившейся после австро- прусской войны 1866 Пруссией. Война представлялась Наполеону III в тоже время единственным средством для преодоления глубокого кризиса бонапартистского режима Второй империи. В свою очередь, прусские юнкеры и крупная буржуазия стремились к войне, усматривая в ней средства установления господства Пруссии над всей Германией и захвата французских территорий (прежде всего Эльзас Лотарингии).

Поводом к войне послужил вопрос о замещении испанского королевского престола. В 1868 г. После революции королева Изабелла бежала из Испании, и кортесы предложили занять трон принцу Леопольду из прусской династии.
Французское правительство заявило протест и приняло все меры, чтобы не допустить замещения испанского королевского престола Гогенцоллернами, усматривая в этом опасность германской угрозы со стороны южной границы.
Французский посол в Берлине Бенедетти отправился в курортный город Эмс, где в это время отдыхал прусский король Вильгельм I, и добился от него устного заверения, что в Берлине не будут настаиваться на кандидатуре Леопольда.
Вслед за этим 12 июня 1870 г. Принц Леопольд официально заявил о своём отказе от предлагавшейся ему испанской короны. Казалось, инцидент был исчерпан. Но умиротворение между Францией и Северо-Германским союзом не входило в планы обеих сторон. Поэтому и во Франции и в Пруссии пошли на разжигание конфликта, в Берлине пресса заговорила об “унижении Германии”, а
Париж предложил Бенедетти добиться, чтобы Вильгельм I личным письмом на имя
Наполеона III заверил что он никогда ни даст своего согласия на кандидатуру
Леопольда. Однако Вильгельм I отказался дать такую гарантию. На другой день при встрече с Бенедетти король сказал Французскому послу, дальнейшие переговоры будут вестись в Берлине, а не в Эмсе. Вслед за этим в Берлин
Бисмарку была послана телеграмма, излагавшая содержание переговоров
Вильгельма I с Бенедетти 13 июля.

Получив телеграмму Бисмарк существенно изменил её текст и передал для опубликования в печати. “Эмская депеша” в редакции Бисмарка носила явно оскорбительный характер для Франции. В телеграмме сообщалось: “ Французский посол обратился к его величеству в Эмсе с просьбой разрешить ему телеграфировать в Париж, что его величество обязывается раз и на всегда не давать своего согласия, если Гогенцоллерны снова выставят свою кандидатуру.
Тогда его величество отказался принять французского посла и велел передать, что более не имеет ничего сообщить ему”. Французское правительство восприняло “эмскую депешу” как оскорбление Франции. 19 июля 1870 г. Франция объявила войну Пруссии, Бисмарк торжествовал: он жаждал войны с Францией и добился своего. В глазах германского народа Франция предстала как страна нападающая, агрессивная. После Бисмарк цинично признавался, что он спровоцировал войну 1870-1871 гг.

Война началась 19 июля 1870 г. Против Франции выступила не только
Пруссия, но и все государства Северо-Германского союза, связанные с нею договорами. В войну вступили и четыре южно-германских государства(Бавария,
Вюртемберг, Баден и Гессен-Дармштадт), которые французская дипломатия тщетно пыталась противопоставить Северо-Германскому союзу, опираясь на имевшиеся там анти прусские сепаратистские настроения. Провалились расчеты правительства Наполеона III и на поддержку со стороны Австро-Венгрии и
Италии.

К моменту объявления войны французская армия была слабо подготовлена для ведения боевых операций. Пороки Второй империи, как ржавчина, разъедали и армию. Объединенным силам немецких армий, насчитывавшим около 1 млн. человек, французское правительство могло противопоставить только 300 тыс. человек. Прусская армия комплектовалась на основе всеобщей повинности, во
Франции же продолжала существовать система заместительства, позволявшая выходцам из состоятельных семей откупаться от службы в армии. Вследствие этого немецкие солдаты и офицеры в моральном отношении были более стойкими и боеспособными, чем французские. К тому же немцы были воодушевлены сознанием того, что служат прогрессивному делу национального объединения их родины, на пути к которому стояла бонапартистская Франция. “Со стороны
Германии война эта является оборонительной”[1], - указывал в воззвании
Генерального совета I Интернационала от 23 июля 1870 г. К. Маркс.

Французские войска уступали немецким и в боевой подготовке, и в артиллерийской мощи, и в постановке разведки, и в организации материального снабжения, и в квалификации командного состава. “Казнокрадство, использование служебного положения в корыстных целях, всеобщие злоупотребления общественным положением ради личных интересов – всё то, что составляло основу основ режима Второй империи, охватило и армию”, -- писал в одной из своих статей Ф. Энгельс, подчеркивая: “Вся система прогнила насквозь…”[2]

Вследствие всего этого план наступательных операций, разработанный главным штабом французской армии, оказался неосуществимым. В первые же дни войны французские войска потерпели ряд поражений, а 2 сентября 84-тысячная армия во главе с Наполеоном III, попав в окружение немецких войск, сдалась в плене при Седане.

В дни франко-прусской войны основная дипломатическая проблема была одной и той же и для Франции и для Германии. Останется ли война локализованной или же последует вмешательство других держав? Над этим вопросом трудилась дипломатия обеих воюющих стран. Франция мечтала о вмешательстве Австро-Венгрии и Италии; Германия стремилась добиться их нейтралитета. Наибольшее значение имела при этом позиция России. Никто так много не работал над тем, чтобы обеспечить Пруссии благожелательность
России, как император французов. По сравнению с его “трудами” усилия
Бисмарка, пожалуй, покажутся скромными.

Наполеон III и в 60-х годах не переставал противодействовать России на
Востоке. Политика крымской коалиции отнюдь не была им оставлена. Не забыли в России и о том, что император Наполеон III был одним из авторов унизительного для России Парижского трактата. Свежи были в памяти и попытки
Наполеона III вмешаться в русско-польские отношения во время польского восстания 1863 г. Наполеон III проявил легкомысленное пренебрежение к интересам царской России, и для царского правительства не было иного пути, кроме сближения с Пруссией. Вдобавок, поражение Пруссии неминуемо привело бы к усилению Австро-Венгрии. Для царского правительства в этом заключалось ещё одно основание к тому, чтобы предпочесть победу Пруссии.

23(11) июля в “Правительственном вестнике” появилась декларация России о нейтралитете. Последняя фраза этой декларации была весьма многозначительной: “Императорское правительство всегда готово оказать самое искреннее содействие всякому стремлению, имеющему целью ограничить размеры военных действий, сократить их продолжительность и возвратить Европе блага мира”. Указание на “ограничение размеров военных действий” было призывом к
Австро-Венгрии не вмешиваться в франко-прусскую войну.

Между тем, вмешательство Австро-Венгрии было весьма возможным.
Император Франц-Иосиф, военные, феодально-аристократические и клерикальные круги Австрии жаждали реванша.

Политическая линия этих элементов встречала оппозицию со стороны австрийской буржуазии, которая не одобряла какого-либо антинемецкого выступления. Ещё более активно противодействовали вмешательству в войну
Венгры. Они видели в Германии опору против ненавистных им славян и боялись, что успешный реванш позволит Габсбургам отнять у Венгрии те привилегии, которые она получила в 1867 г. Вот почему венгерский премьер граф Андраши решительно воспротивился военному вступлению Австро-Венгрии.

Исход внутренней борьбы в правящих кругах Австро-Венгрии был решен позицией русского правительства: австрийцам стало известно, что на их вступление в войну Россия ответит открытием военных действий против Австро-
Венгрии.

Что касается Италии, то король Виктор-Эммануил первоначально склонялся к союзу с Францией. Однако, на пути этого союза стояли серьёзные препятствия. Соображения внутренней политики не позволяли Наполеону III задевать духовенство: следовательно, он не мог пойти на ликвидацию папского государства. Между тем, национальное объединение Итальянского государства оставалось не законченным до тех пор, пока Рим не был включен в состав единого итальянского государства. С другой стороны, Италия находилась в столь сильной финансовой зависимости от Франции, что ссориться с Наполеоном
III ей тоже было нелегко. Это грозило бы государственным банкротством.
Перед войной велись оживлённые переговоры о франко-итальянском союзе с участием Австрии. Они были прерваны началом военных действий между Францией и Пруссией. Бисмарк серьёзно опасался вступления Италии и даже вел переговоры с Маццини и другими представителями Итальянских республиканцев: в случае вступления Италии на стороне Франции Бисмарк собирался деньгами и оружием поддержать республиканское восстание в Италии. Окончательно внешнеполитическую позицию Италии на время франко-прусской войны определил
Седан. Вместо того чтобы помогать Франции, итальянские войска 20 сентября вступили в Рим.

Иначе чем на Австрию и Италию, военные успехи Пруссии повлияли на русскую дипломатию. Теперь Горчаков стал думать о скорейшем прекращении войны, с тем чтобы ослабление Франции не стало чрезмерным. Уже под влиянием первых успехов пруссаков, за несколько дней до битвы при Седане, царь написал письмо прусскому королю, убеждая его не навязывать Франции унизительного мира. Ответ Вильгельма I был мало утешительным. Король указывал, что “общественное мнение вряд ли позволит ему отказаться от аннексий”. “ Не довольствуясь заявлением, что он взял на себя командование германскими армиями, “чтобы отразить нападение”, Вильгельм в подтверждение оборонительного характера войны присовокупил, что только “ход военных событий” привёл его к тому, чтобы перейти границы Франции. Оборонительная война, конечно, вовсе не исключает наступательных операций, продиктованных
“ходом военных событий”.”[3].

После Седана французский поверенный в делах де Габриак стал пугать
Горчакова, указывая на чрезвычайное усиление Германии. Горчаков посоветовал
“правительству национальной обороны” Франции возможно скорее заключить мир.
Он обещал, что царь снова напишет Вильгельму I и посоветует ему соблюдать
“умеренность”. Он добавил даже, что в случае созыва европейского конгресса
Россия заговорит на нем достаточно громко. По просьбе Горчакова Габриак показал ему телеграмму, в которой сообщал своему правительству о беседе с русским министром. В телеграмму Габриак было включил такую фразу: “Россия не допустит мира не основанного на нашей территориальной целостности”.
Горчаков поспешил пресечь такое истолкование его слов: “Не допустить какого- либо положения, -сказал он, -это для великой державы значит обратиться к оружию, чтобы воспрепятствовать ему. Россия не может идти так далеко”.

Царь и Горчаков решили принять Тьера, который в октябре отправился в объезд по большим столицам просить о “заступничестве”. Тьер был принят в
Петербурге довольно любезно, но ему было сказано, что царь хочет мира. “Он окажет вам помощь, чтобы завязать переговоры но не больше”, - сказал Тьеру
Горчаков. Царь действительно написал новое письмо Вильгельму. Ответ заставил себя довольно долго ждать. Когда он, наконец, пришел, Горчаков вызвал Тьера и сообщил ему, что “мир возможен”. Он дал понять что считает приемлемым те мирные условия, которые, по его сведениям будут предложены
Пруссией. “Надо иметь мужество заключить мир”, - закончил Горчаков. По возвращению во Францию, Тьер 30 октября прибыл в Версаль, где находилась главная прусская квартира. Здесь он встретился с Бисмарком, и между ними начались переговоры о перемирии. У Тьера был составлен совершенно определённый план действий. Он намеревался торговаться с Бисмарком как можно более упорнее и дольше, но, дойдя до того предела, когда станет ясным, что Бисмарк больше не уступит ни на йоту, - капитулировать. Тьер горел желанием скорее развязать себе руки для расправы с нараставшим революционным движением рабочего класса. Ради этого он готов был принять выдвинутые Бисмарком тяжелые условия. “Правительство национальной обороны” собиралось последовать его примеру. Оно уже успело превратиться в правительство национальной измены. Но оно не посмело выполнить свои намерения. Оно испугалось народных масс Парижа, настаивавших на продолжении борьбы с врагом. Под давлением масс правительство отвергло мирные предложения. Привезенные Тьером из Версаля. Так называемая “Турская делегация” правительства организовала сопротивление пруссакам. Глава этой делегации, Гамбетта, не разделял капитулянтских настроений своих коллег.
Сопротивление Франции продолжалось до января 1871 г.

Переговоры Горчакова с Тьером свидетельствовали о том, что позиция русской дипломатии снова несколько изменилась. Советы пруссакам заключить мир на основах умеренности продолжались, но главная энергия направлялась уже на то, чтобы убедить Французов скорее капитулировать. Из мемуаров
Бисмарка известно, что это всецело отвечало и его желаниям: он боялся, как бы война не осложнилась чьим-либо вмешательством, и стремился возможно скорее договориться с французами. Горчаков решительно отказался от какого- либо коллективного выступления держав перед прусским правительством, о чем хлопотали австрийцы, или от созыва конгресса, о котором он одно время сам заговаривал.

Падение Второй империи.

Седанская катастрофа нанесла смертельный удар зданию Второй империи.
4 сентября, как только известие о поражении при Седане дошло до Парижа, там вспыхнула революция. Толпа народа ворвалась в зал заседаний
Законодательного корпуса и потребовала от депутатов оппозиции низложения
Наполеона III, провозглашения республики. Но “Чем бы не кончилась война Луи
Бонапарта с Пруссией, - похоронный звон по Второй империи уже прозвучал в
Париже”[4].

Империя пала. Франция вновь стала республикой. Вся страна признала совершившийся переворот. Власть перешла в руки буржуазных политических деятелей, провозгласивших себя правительством “национальной обороны”. члены секций Интернационала находились в тюрьме и не могли оказать влияние на формирование состава правительства.

Председателем правительства “национальной обороны” стал военный губернатор Парижа генерал Трошю, реакционер и клерикал , принадлежавший к партии орлеанистов, его заместителем и министром иностранных дел - буржуазный республиканец правого крыла Жюль Фавр. К политической группировке, которую представлял Фавр, принадлежало и большинство других членов правительства. Кроме того, в его состав входило несколько монархистов, за спиной которых уже тогда стояла кровавая фигура Адольфа
Тьера, ярого врага рабочего класса, бывшего министра короля Луи-Филиппа.
Представитель левых республиканцев в правительстве – Рошфор вскоре подал в отставку. “Шайка адвокатов карьеристов” - так характеризовал состав этого правительства К. Маркс[5].

Новое правительство оставило без изменений старый бюрократический аппарат и почти все законы империи. Оно унаследовало от своего предшественника полную дезорганизацию военных сил.

Революция 4 сентября 1870 г., ознаменовавшая падение династии
Бонапартов, изменила характер франко-прусской войны. На первом этапе война являлась справедливой со стороны Германии, воссоединению которой, как неоднократно отмечал К. Маркс, препятствовала вся внешняя политика бонапартизма, и агрессивной - со стороны Франции. После капитуляции французской армии при Седане, свержения Наполеона III провозглашения республики во Франции война с её стороны приобрела оборонительный характер, поскольку была уже направлена на защиту нации от аннексионистских притязаний прусского завоевателя.

Провозглашение республики вызвало огромный патриотический подъём. В
Париже, в Лионе, в Марселе, во многих других городах, в местечках и селах формировались отряды добровольцев, принимавшие название “вольных стрелков”,
“партизан”, “разведчиков”, “мстителей”. На помощь республиканской Франции в её борьбе против нашествия вооруженных сил германского милитаризма пришли многие передовые люди других стран- бельгийцы, поляки, испанцы, уроженцы
Латинской Америки. Известный итальянский патриот Гарибальди возглавил добровольческий корпус, состоявший из участников борьбы за национальную независимость и государственное единство Италии.

В этой обстановке создавались условия для развертывания подлинно народной войны за национальную независимость и сохранение республики. Но патриотические усилия масс наталкивались на предательскую тактику правительства и генералитета.

Проведённые в провинции после 4 сентября под давлением народных масс муниципальные выборы привели в городские советы (коммуны) Лиона, Марселя и других промышленных центров представителей блока рабочих и буржуазных радикалов. На первых порах рабочим удалось провести ряд решительных мер, направленных против контрреволюции, на защиту республики, укрепление обороны и вооружения народа. Однако вскоре эти меры были сведены на нет радикалами, не желавшими вступать в открытый конфликт с новым правительством. Роковую роль сыграло авантюристическое выступление анархистов, пытавшихся под руководством Бакунина захватить 28 сентября 1870 г. В Лионе городскую ратушу, чтобы провозгласить “социальную ликвидацию”.
Провал этого путча ослабил и дезорганизовал в провинции революционные элементы, которые подверглись полицейским репрессиям, и в известной мере дискредитировал Интернационал в глазах масс.

Между тем в Париже неоднократные требования населения провести выборы в муниципальный совет (коммуну), способный обеспечить оборону столицы, наталкивались на неизменный отказ. Прусские войска подошли к городским укреплениям, и 19 сентября началась осада Парижа, продолжавшаяся более четырех месяцев.

Уже на первом заседании первого правительства (4 сентября) Трошю в ответ на вопрос, имеются ли какие-либо шансы у города выдержать осаду немецких войск, ответил отрицательно, подчеркнув при этом, что при сложившихся обстоятельствах “попытка Парижа выдержать осаду была бы безумием. Несомненно героическим безумием, но все-таки не более, как безумием”. Не решаясь открыть парижскому населению свои капитулянтские замыслы, власти прикрывали их хвастливыми заверениями, что “губернатор
Парижа никогда не капитулирует”, что правительство не уступит врагу “ни одной пяди” французской земли, “ни одного камня” французских крепостей.

На деле же Трошю и большинство других министров саботировали оборону
Парижа, опасаясь, что, развертывание военных действий повлечет за собой вооружение рабочих и поставит под удар привилегии буржуазии. “Вынужденное выбирать между национальным долгом и классовыми интересами, правительство национальной обороны не колебалось ни минуты - оно превратилось в правительство национальной измены”[6]. Под руководством члена правительства
Гамбетты, обосновавшегося сначала в Туре, а затем в Бордо, удалось сформировать несколько новых армий. Но нежелание правящих кругов опереться на патриотические силы страны и поддержать действия партизанских отрядов вело все к новым поражениям французских войск.

Военное командование Парижа не предпринимало не только наступательных, но даже оборонительных операций против немецких войск, не выдавало оружия новым батальонам национальной гвардии, формировавшимся из жителей рабочего кварталов, не заботилось об обеспечении населения осаждённой столицы топливом и продовольствием.

Бездеятельность властей заставила республиканские комитеты бдительности, избранные после 4 сентября в каждом из 20 округов Парижа, взять на себя административно -хозяйственные функции, связанные с удовлетворением первейших нужд трудящихся. Центральный комитет 20 округов, первый выборный орган революционного Парижа, заседая в помещении рабочих организаций на площади Кордери, являлся в период осады города политическим центром его революционных сил.

Не прекращались массовые демонстрации с требованием проведения законных выборов в коммуну Парижа. С её избранием парижские революционеры связывали все надежды: перелом в войне, снятие блокады, изгнание оккупантов, спасение республики, обновление Франции. Под лозунгом выборов в
Коммуну в Париже 31 октября вспыхнуло восстание, толчком к которому послужило известие о новой военной катастрофе - сдаче маршалом Базеном крепости Мец со 170-тысячной армией. Обманным обещанием провести выборы в
Коммуну правительству удалось разоружить повстанцев.

Тем временем положение жителей Парижа всё ухудшалось. Недоедание и холод уносили много жертв. В конце декабря начался артиллерийский обстрел города немцами. 19 января 1871 г. Французское военное командование, желая доказать безнадежность дальнейшего сопротивления и оправдать свою капитуляцию, предприняло предательски организованную вылазку 80-тысячной армии парижан под Бюзенвалем. Французские войска потерпели жестокое поражение, понеся огромные потери, особенно среди национальных гвардейцев.

Национальные гвардейцы, поддерживаемые населением, стойко держались, отбивая яростные атаки немцев, блокировавших Париж. Продовольственное положение парижан резко ухудшилось. К половине января запасы муки в городе были на исходе. Торговцы прятали продовольствие, рабочие голодали. Хлебный паёк был сокращен до 30 граммов в сутки. Но и за этим крошечным кусочком хлеба женщинам и детям приходилось стоять в очередях у булочных с 5 часов утра цены на продукты баснословно выросли: 300-400 граммов собачьего или кошачьего мяса продавалось по 5 франков, одна луковица стоила 50 франков.
Топлива не было - рубили деревья на бульварах. Бомбардировки немцев производили большие разрушения в городе, многие лишились крова. Вследствие закрытия многих предприятий в осаждённом Париже выросли безработица и нищета.

Бланкисты еще раз - 22 января 1871г. - сделали попытку поднять восстание, но их выступление было подавлено правительственными войсками.
Буржуазное правительство, опасаясь рабочих, пошло на прямую измену. 28 января 1871 г. Оно подписало перемирие с пруссаками на условиях капитуляции
Парижа и сдачи его укрепленных фортов, хотя военные и материальные ресурсы
Франции ещё позволяли продолжать борьбу с немецкими захватчиками. Заключив перемирие, буржуазия поспешила укрепить свою власть. 8 февраля 1871 г. Были проведены выборы в Национальное собрание. Монархисты и клерикалы распространяли провокационные слухи, что рабочие не хотят работать, а потому стоят на продолжении войны с немцами. Они уверяли крестьян, что социалисты стремятся разделить их земли. В результате такой агитации в
Национальное собрание были избраны только помещики, представители крупной буржуазии и монархически настроенное духовенство. Национальное собрание на первом же своём заседании 12 февраля отказалось признать Францию республикой. Главой правительства был избран член Законодательного корпуса, возглавлявший при Наполеоне III реакционную “партию порядка”, - Тьер.
Характеризуя Тьера как корыстолюбивого и тщеславного человека, К. Маркс писал, что “Тьер был верен только своей ненасытной жажде богатства и ненависти к людям, создающим это богатство”[7].

Боясь вооруженного народа, Национальное собрание заседало не в революционном Париже, а в провинциальном городе Бордо, потом оно переехало в Версаль.

Французские реакционеры, и прежде всего Тьер, готовились к заключительному акту измены - к разгрому революционных сил по всей Франции, к подписанию любой ценой мирного договора с пруссаками. 28 февраля был подписан прелиминарный мир, по которому от Франции отторгались важные в стратегическом значении и богатые сырьевыми ресурсами области - Эльзас и
Лотарингия. Франция должна была в короткий срок выплатить Германии контрибуцию в миллиардов франков. Немецким войскам представлялось право оккупации Парижа. Коварный замысел Тьера был разгадан руководителями
Национальной гвардии. Когда прусские войска 1 марта вступили в Париж, то по призыву ЦК 20 округов Парижа и ЦК Национальной гвардии парижане воздержались от военных столкновений с пруссаками. Всё население Парижа укрылось в домах, жизнь в городе замерла, улицы опустели, магазины были закрыты. Расчёт французского правительства на то, что в столкновении с немецкой армией Национальная гвардия и революционное население Парижа будут разбиты, не оправдался. Немецкие войска, встретив глухое, но единодушное сопротивление парижан, после ратификации Национальным собранием прелиминарного мира 3 марта покинули Парижа, заняв позиции на восточной окраине города.

Началась новая осада революционного Парижа, но уже не только немецкими войсками, но и войсками контрреволюции. 10 марта правительство Тьера и
Национальное собрание переехало из Бордо в Версаль и отсюда при содействии
Пруссии начали по существу гражданскую войну против республики.
Революционный Париж был единственным серьёзным препятствием на пути контрреволюционного заговора версальцев, поэтому разоружение парижского населения явления Тьера. Вот почему буржуазия поторопилась перейти в наступление против парижских рабочих и национальной гвардии. Ещё 15 февраля был издан приказ правительства об отмене жалования национальным гвардейцам.
Тьер надеялся, что не получающие жалования гвардейцы уйдут из батальонов.
Но произошло обратное: к началу марта был окончательно сформирован
Центральный комитет национальной гвардии. Продолжая наступление трудящихся, правительство Тьера отказалось отсрочить квартирную плату парижан, в результате чего огромным массам населения Парижа - не только рабочим, но и мелкой буржуазии - грозило выселением. В начале марта был издан декрет об уплате в двухдневный по всем просроченным векселям. Этот декрет больно ударил по мелкой и средней буржуазии: множество мелких и средних предприятий обанкротилось и закрылось. Был запрещен выход демократических газет, начались аресты революционных деятелей. 17 марта был арестован и заключен в тюрьму О. Бланки.

Правительство стало стягивать к Парижу войска. В середине марта
Национальное собрание вынесло решение о разоружении Национальной гвардии.
Над Парижем нависла прямая угроза полного торжества реакции. Пала Вторая империя, которая “…была праздником космополитического мошенничества”[8].

Парижская Коммуна 1871 г. и её историческое значение.

Революция 18 марта 1871.

Поздно вечером 17 марта 1871 в глубине рабочих кварталов Парижа, в школе на улице Баффруз заседал ЦК национальной гвардии. Заседание было посвящено проверке полномочий вновь избранных членов ЦК национальной гвардии, решались и другие организационные вопросы. В эти же часы в кабинете военного министра проходило совещание, на котором обсуждались детали уже давно задуманного контрреволюционного переворота: разоружения
Национальной гвардии, ареста руководящих деятелей рабочего класса, и прежде всего членов первого Интернационала. Так, пренебрегая интересами нации,
Тьер и его клика решили начать военный поход против народа. Реакционные силы в Париже готовились перейти в решительное наступление. Политическая беспечность членов ЦК национальной гвардии была настолько велика, что, по свидетельству одного из активных деятелей Коммуны - Алемана, ЦК вечером 17 марта разослал комитетам бдительности отдельных округов специальные познания в которых указывал, что “правительство находится в нерешительности” и что вследствие этого “пока опасаться нечего”. “Мы можем немного отдохнуть”, - писали политически неопытные члены ЦК национальной гвардии как раз в тот момент, когда в парижских казармах шли последние приготовления к предстоящему революционному походу. Поздно ночью 18 марта по распоряжению военного министра Лефло во дворах военных казарм выстраивались полки линейных войск, командиры которых получили приказ захватить все опорные пункты национальной гвардии, и прежде всего высоты
Монмартра и Бельвиля, где была сконцентрирована артиллерия национальной гвардии. В тоже время отряды полиции и жандармерии должны были арестовать командиров батальонов национальной гвардии, членов ЦК национальной гвардии,
ЦК 20 округов Парижа и членов Интернационала по спискам, заранее подготовленным префектом полиции. На первых порах казалось, что зловещий план Тьера выполняется идеально. Выведенные на улицы войска никаких препятствий не встретили. К 5 часам утра 18 марта передовые части генерала
Леконта достигли высот Монмартра и Бельвиля. Но как только войска Леконта вошли в соприкосновение с караулом у пушек и раздались первые выстрелы на высоты Монмартра стали стекаться национальные гвардейцы и парижане. Генерал
Леконт торопил офицеров и солдат поскорее завершить операцию по эвакуации орудий с Монмартра. Но здесь как раз и произошло то, что не было учтено контрреволюционерами. Солдаты 88 полка на Монмартре и войска на высотах
Бельвиля начали братания с народом. Генерал Леконт пытавшийся призвать их к повиновению, был схвачен и расстрелян своими же солдатами. Вместе с ним был расстрелян и второй генерал Клеман Тома.

Таким образом, события в Монматре и Бельвиле показали, что контрреволюционеры плохо рассчитали: общее недовольство во Франции охватило тогда все слои населения и проникло в армию. Поистине это был момент, когда генералы остались без армии. Отчаянные призывы мэра Парижа Ж. Ферри и префекта полиции к населению буржуазных кварталов спасти “порядок” во
Франции остались безответными.

Рабочие Парижа взялись за оружие, чтобы отстоять свои завоевания. В шестом часу утра 18 марта на Монмартре ударили в колокола двух местных церквей. В XIII округе Парижа рабочий-литейщик Дюваль, командовавший батальоном национальной гвардии, по собственной инициативе дал сигнал к обороне, произведя орудийный залп и тем самым известив о нападении врагов.
Колокольный звон и орудийные залпы подняли на ноги весь трудовой Париж как раз в тот момент, когда генералы доносили в свой штаб, что “развевавшиеся на площади Бастилии красные знамена сорваны”. Разбуженные парижские рабочие и ремесленники становились под знамена батальонов национальной гвардии и под руководством её мужественных командиров перешли вскоре от обороны к наступлению. Смело и инициативно действовали отдельные члены ЦК национальной гвардии, руководя борьбой с версальцами. Именно по инициативе решительных и бесстрашных бланкистов Эда, Дюваля, Брюнеля, Фальто, Жаклара к вечеру 18 марта штурмом была захвачена ратуша. Власть буржуазии была свергнута. Империя пала. Так свершилась в рамках одного города первая в истории пролетарская революция.

Около часа дня 18 марта Тьер дал распоряжение оттянуть свои деморализованные войска назад, в западные округа Парижа, а потом отступить с ними дальше за черту города, в сторону Версаля. Тьер стремился спасти всё, что можно было ещё спасти, для повторного контрреволюционного удара.
Этому невольно содействовали сами национальные гвардейцы. Впоследствии военный министр правительства Тьера Лефло рассказывал на следствии: “Как раз во время проходившего на набережной совещания мимо здания министерства иностранных дел, с криками “смерть Тьеру!” и “смерть Фавру!” прошли несколько батальонов национальной гвардии из самых разных округов левобережного Парижа. Они направлялись в сторону городской ратуши…
Поскольку здание МИДа охранялось лишь полу батальоном егерей, да и то не слишком надёжных, национальным гвардейцам “действительно ничего не стоило сделать пол-оборота на право”, проникнуть во дворец и захватить всех министров до единого.

Там же на следствии, Лефло говорил, что положение министров, отсиживавшихся в здании МИДа было настолько критическим, что он, Лефло сказал Тьеру: “Мне кажется, мы пропали. Нас всех арестуют”. Дело, однако, ограничилось для министров одним испугом, поскольку батальоны национальной гвардии, не получив от своего ЦК никакого распоряжения, спокойно продолжали свой путь мимо дворца. Отдав категорическое приказание генералу Винуа немедленно вывести из Парижа правительственные войска, Тьер выехал в
Версаль. Винуа собрал остатки войск и двинул их к Версалю.

И тут восставшие Парижане допустили одну из первых и роковых своих ошибок. Враг был разбит, но не добит в тот момент, когда он был наиболее деморализован. Раз начатое восстание должно было быть доведено до победного конца. Между тем ЦК национальной гвардии не препятствовал выводу солдат деморализованной регулярной армии из Парижа. Он допустил ещё более крупную ошибку - не отдал приказ о наступлении на Версаль, чтобы раздавить контрреволюционное гнездо, пока Тьер не успел ещё накопить военную силу и восстановить дисциплину среди солдат. “Момент был упущен из-за совестливости, - писал по этому поводу К. Маркс. - Не хотели начинать гражданской войны, как будто бы чудовищный выродок Тьер уже не начал гражданскую войну своей попыткой обезоружить Париж!”[9].

“Разнообразие истолкований, которые вызывала Коммуна, и разнообразие интересов, нашедших в ней свой выражение, доказывают, что она была высшей степени гибкой политической формой, между тем как все прежние