МОУ «Лицей»
План
1. Введение.
2. Основная часть.
. Сталинские репрессии в России.
. Сталинские репрессии в Хакасии.
. Особенности репрессивной политики государства по отношению к гражданам немецкой национальности в 1940 – 1960-е гг.
. Архивные документы о политических репрессиях в Хакасии.
3. Заключение.
Введение
Люди, сквозь призму сегодняшних дней
Помните зверство кровавых вождей.
Их произвол мы не можем забыть.
Нужно его навсегда запретить.
Память замученных в пытках священна.
Память убитых в застенках нетленна.
Где их могилы? Никто нам не скажет.
Пусть на тела их земля пухом ляжет.
Жертвам репрессий с открытой душой.
Провозгласите всевечный покой.
Свечи поставьте, колени склоните
Память о них навсегда сохраните.
Б.Т. Поволоцкий[1]
В этом году на уроках истории мы подробно изучали первую половину ХХ века. Больше всего меня задела тема сталинских репрессий захлестнувших страну в эти годы. Мне стало интересно, коснулась ли суровая система сталенизма нашей республики, если «да», то насколько. Я поставила своей целью выяснить это и поподробнее разобраться в этом вопросе, узнать, что стало с людьми, судьбы которых непосредственно связаны со сталинскими репрессиями.
Для достижения этой цели, я работала с различной литературой, исследовала списки репрессированных, общалась с людьми, не понаслышке знающих о событиях этих лет.
Тема эта не забыта, и вполне актуальна в наши дни. Одно только
существование Саяногорского отделение Хакасской Республиканской
общественной организации жертв политических репрессий общества «Мемориал»
прямое этому доказательство. Кроме того, 20-21 декабря 2000г. в Абакане
состоялась Межрегиональная научно-практическая конференция по теме
«Политические репрессии в Хакасии и на юге Восточной Сибири в 1920-
1950гг.», в которой денное общество приняло непосредственное участие и даже
проявило инициативу о создании мемориального комплекса в долине Бабика. В
ходе этой конференции был принят широкий круг рекомендаций по освещению
данной темы, в одном из пунктов которого говориться о продолжении практики
подобных конференций.
Политические репрессии в России
Дискуссии в области теории и методологии исторических исследований в
России продолжаются[2], в том числе по выбранной мною теме.
Известно, что при переходе от одной социальной системы к другой
происходит смена одной конъюкторно-исторической парадигмы другой. Во второй
половине 1980-х г. вплоть до середины 1990-х г. не только среди
публицистов, но и историков начался поход за «негативом». В результате все
вновь свелось к старой схеме: поиску «виновных», определению «вины» и
констатации «стратегической ошибки», после которой развитие России пошло по
«неверному пути»[3].
Ярким примером четкого следования этой схемы служат многочисленные труды Д.А.Волкогонова.
Репрессии сталинского режима в исследованиях конца 80-х начала 90-х гг. оценивались как извращение и деформация политической системы социализма и связывались с личностью Сталина.[4]
С начала 1990-х гг. тема политических репрессий стала самостоятельным объектом изучения.
Большая часть российских исследователей 1990-х г. считают, что репрессивная политика советского государства тесно связана со строительством в его марксистко-ленинском понимании социализма в СССР, с тотальным вмешательством и насилием государства и партии во все сферы жизнедеятельности человека.
Об этом свидетельствуют и исследования по нашему региону. Так, репрессивная политика советского государства в условиях Сибири исследуется в докторской диссертации С.А.Папкова «Репрессивная политика Советского государства в Сибири (1928 - июнь 1941 гг.). « – Новосибирск, 2000 и кандидатской диссертации С.В.Карлова «Массовые репрессии в 1930 гг. (На материалах Хакасии)». – Красноярск, 2000.
Хотя Октябрьская революция одной из своих конечных целей ставила ликвидацию насилия. Как писал В.И.Ленин «… в нашем идеале нет места насилию над людьми…», «…Все развитие ведет к уничтожению насильственного господства одной части общества над другой».[5] Однако тория сразу же стала расходиться с практикой. Уже в 1918 г. террор объявляется, по сути государственной политикой. 5 сентября 1918 г. был издан декрет СНК о красном терроре, подписанный Петровским, Курским и Бондч-Бруевичем. В нем разрешалось расстреливать «всех лиц, сопричастных к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам». Кроме указаний о массовых расстрелах, в частности, говорилось: «обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях».[6] Кровопролитная гражданская война, сопровождающаяся массовым террором и насилием с обеих сторон, наложила глубокий отпечаток на психологию масс, особенно руководителей низового звена, уверовавших в насилие как универсальное средство разрешения всех проблем.
Позднее в концепции построения социализма, которой придерживался
Сталин и часть большевиков, насилие занимало все большее место. По данной
концепции, «ликвидации» подлежали нэпман и кулак, а сделать это без прямого
насилия было невозможно, как невозможно было изъять средства накопления у
этой части населения, переместить массу населения из деревни в город,
объединить крестьян в колхозы, наладить дисциплину труда среди крестьян,
пришедших на фабрики и заводы.
Уже с первых лет существования Советское правительство, увлеченное
идеей быстрого построения социализма, решило перевоспитать противников
Советской власти трудом. В середине 1923 г. в стане насчитывалось 702
исправительных учреждения: концлагеря, исправ-дома, тюрьмы,
сельхозпоселения и домзаки. В них содержалось около 140 тыс. человек. В
числе первых в июле 1923 г. был создан СЛОН – Соловецкий лагерь особого
назначения ОГПУ. (В 1936 г. лагерь переименован в Соловецкую тюрьму
особого назначения – СТОН). [7]
Осенью 1926 г. принят декрет ВЦИК, в котором говорилось, что теперь
можно содержать преступников без конвоя. «Приковавшись, они будут
возвращаться в здоровую советскую трудовую семью». Было убеждение, что труд
и только труд преобразует личность, что пора покончить с тюрьмами – гнусным
наследием эксплуататорского режима, создав вместо них лагеря, чтобы
свободный труд не совсем свободно собравшихся людей способствовал
«перековке» преступников и правонарушителей в полноценных граждан
страны.[8]
Именно с этого момента, по мнению многих исследователей в СССР начал строиться казарменный социализм, население которого постоянно находилось в состоянии страха.
Создавалась эта атмосфера, прежде всего с помощью насилия. Именно тогда и родилась теория обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму, которая оправдывала беззаконье и репрессии.
Именно в 30-е годы в период быстрого роста лагерей начинаются громко сфабрикованные политические процессы, на некоторых из них остановимся.
«Союз марксистов-ленинцев». В марте 1932 года Мартемьян Никитич
Тюрин, бывший секретарь Краснопресненского райкома ВКП (б) г. Москвы
подготовил проекты двух документов под названием «Сталин и кризис
пролетарской диктатуры» и обращение «Ко всем членам ВКП (б)», позднее эти
документы легли в основу совещания, проведенного в августе 1932 года в д.
Головине под Москвой. В обращении шла речь о смещении Сталина с поста
Генсека партии. Так в нем говорилось «Печать, могучее средство
коммунистического воспитания и оружие ленинизма, в руках Сталина и его
клики стала чудовищной фабрикой лжи, надувательства и терроризирования
масс».[9]
14 сентября 1932 года в ЦК ВКП (б) поступило заявление от членов ВКП
(б)
Н.К. Кузьмина и Н.А. Стороженко, о том, что ими получено для ознакомления
от А.В. Каюрова «Обращение».
Уже в октябре 1932 г. участники «Союза марксистов-ленинистов» были
приговорены к различным срокам тюрьмы, заключения и ссылки. Больше всех
срок получил М.Н.Рютин. Он был приговорен к 10 годам тюремного заключения.
Всего поэтому делу было привлечено к судебной ответственности в 1932-1933
гг. 30 человек. Расстрелян был М.Н. Рютин в 1937 г. с применением
чрезвычайного закона от 1 декабря 1934 г., без участия обвинения и защиты.
Следом за этим политическим процессом пошли другие: «Московская
контрреволюционная организация – группа «рабочей оппозиции» в марте –
апреле 1935 г. По делу было привлечено 18 человек: А.Г. Шлянников, С.П.
Медведев, Г.И. Бруно и др. Они были арестованы сразу после убийства С.М.
Кирова 1 декабря 1934 г.
По решению суда им дали сроки на 5 лет лишения свободы, однако 1937 г. приговоры многим участникам «рабочей оппозиции» были пересмотрены и уничтожены, многие расстреляны.
Секретные письма, шифротелеграммы, заранее вынесенные приговоры
служили «идеологическим обеспечением» репрессий. К таким посланиям
относятся, например, письма ЦК ВКП (б) с грифом «секретно» от 18 февраля
1935 г. «Уроки событий, связанных со злодейским убийством товарища Кирова»,
с грифом «совершенно секретно» от 29 июля 1936 г. «О террористической
деятельности троцскистско-зиновьевского контрреволюционного блока».
По указаниям ЦК карательные органы придумывали и «раскрывали» различные вражеские центры и блоки. При этом они старались выполнить и перевыполнить указания.[10]
Так, убийство Кирова послужило поводом сфабриковать дело
«Ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и
др.», В эту группу было включено 77 человек, из них 12 человек были с
дореволюционным партийным стажем. Из 77 человек, репрессированных по делу
,76 человек были заключены в концлагеря или сосланы на сроки от 4 до 5 лет,
а одному – Г.И. Сафарову была назначена высылка сроком на 2 года.
Большинство из них впоследствии были расстреляны или погибли в местах
лишения свободы.
Следующим громким делом было так называемое «антисоветский
объединенный троцкистско-зиновьевский центр», которое было рассмотрено
Военной Коллегией Верховного суда СССР в августе 1936 года. Суду были
переданы 16 человек.
Волна арестов прокатилась по всей стране.
27 февраля 1937 года пленум ЦК ВКП (б) решил направить дело Бухарина и Рыкова в НКВД, и в тот же день в Кремле их арестовали. Очные ставки по делу проводили в ЦК ВКП (б) с начала Каганович и Ежов, как секретари ЦК, а потом члены политбюро – Сталин, Молотов, Ворошилов. В марте 1938 года по делу был вынесен смертный приговор».
Ход февральско - мартовского (1937 г.) пленума ЦК ВКП (б) был
воспринят как прямое указание к репрессиям и в среде военнослужащих. В мае
– июне 1937 года Политбюро вынесло ряд постановлений, в которых говорилось
о совершении Тухачевским, Якиром, Уборевичем и другими тягчайших
преступлений. Ряд допросов и очных ставок по делу о так называемой
антисоветской троцкистской организации в Красной Армии проводился с
участием членов Политбюро ЦК ВКП (б).
В ГУЛАГ поступали арестованные из всех регионов СССР. Только в октябре – декабре 1934 года в лагеря прибыли 88 917 человек.[11]
Всего по политическим мотивам в 1920 – 1930-е годы было осуждено более 3 млн. человек, из них 14,5 % (416.932) – в 20-е годы и 86,5 % в 30-е годы. Причем на 2 года 1937-1938 приходится 43,7 % осужденных «врагов народа».[12]
В 20-30-е годы из общего числа осужденных по политическим мотивам было приговорено 749.421 человек, из них 5,9 % - в 20-х гг., 94,1 % в 30-х гг. При чем за 2 года 1937-1938 вынесен 91 % смертных приговоров.[13]
Состав репрессированных в 1937-1938 гг. можно разделить на три блока:
1. «Традиционный блок». В него входили осуждаемые по политическим мотивам (антисоветская агитация, вредительство, контрреволюционный саботаж и др.)
2. «Крестьянско-эсеровский блок». Главный удар был нанесен по крестьянам, шло «очищение» советской деревни от эсеровских элементов.
3. «Национальный блок». Сюда попали поляки, немцы, финны, латыши, эстонцы и др.
Число заключенных в тюрьмах и лагерях начало снижаться в 1940 году, это было следствием ослабления репрессивной политики.
Несколько ослабевают политические репрессии в годы Великой
Отечественной войны.
Из послевоенных политических репрессий одним из массовых стало
«Ленинградское дело», жертвой которого стали сотни партийных и советских
работников. 1 октября 1950 года Военной Коллегией Верховного суда СССР
были осуждены к высшей мере наказания - расстрелу несколько видных
деятелей: Н.А. Вознесенский – член Политбюро ЦК ВКП (б), заместитель
Председателя Совета Министров СССР; А.А. Кузнецов – член Оргбюро, секретарь
ЦК ВКП (б); П.С. Попков – кандидат в члены ЦК ВКП (б), первый секретарь
Ленинградского обкома и горкома ВКП (б); Я.Ф. Капустин – второй секретарь
Ленинградского горкома ВКП (б) и др.
Все они обвинялись в создании антипартийной группы направленной на
отрыв и противопоставление Ленинградской партийной организации Центральному
Комитету партии.
30 сентября 1950 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло предложение
министра госбезопасности СССР В. Абакумова и Главного Военного прокурора А.
Вавилова о мерах наказания. В соответствии с этим, 1 октября 1950 года
через час после оглашения приговора Н. Вознесенский, А. Кузнецов, Я.
Капустин, М. Родинов, П. Попков и П. Лазутин были расстреляны.[14]
В результате компании по «Ленинградскому делу» было освобождено от работы свыше 2 тыс. руководителей различного партийного, административного уровня.
Аресты и судебные процессы продолжались и в 1951-1952 гг., почти вплоть до смерти Сталина.
9 ноября 1951 года и 27 марта 1952 года в постановлении ЦК ВКП (б) указывалось о якобы вскрытой в Грузии мингрельской националистической организации. В результате жертвами произвола стали тысячи ни в чем не повинных людей…[15]
По нормам Конституции СССР и законодательства об уголовном
судопроизводстве, полномочия на арест имели судья, прокурор и следователи.
Однако ЦК не раз указывал, что ряд работников может быть арестован лишь с
ведома и с согласия партийных органов.
Политические репрессии в Хакасии
Уходящий ХХ век для России стал временем невиданных потрясений.
Миллионы человеческих судеб оказались в жерновах сталинской репрессивной
машины. Жертвами стали все основные классы и социальные группы: крестьяне и
рабочие, казачество и военнослужащие, интеллигенция и духовенство.
Репрессиям был подвергнут цвет нации: самые талантливые, трудоспособные
представители народа.
Любой человек, независимо от занимаемой должности, национальности, вероисповедания – по простому навету (даже анонимному) мог быть арестован и брошен в застенки. После чудовищных пыток, длившихся многие дни и месяцы, арестованный вынужден был давать «признательные показания» на себя и других людей в совершении тяжких государственных преступлений.
Комиссия при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв
политических репрессий привела примерное количество жертв советского
террора. В годы гражданской войны, по неполным сведениям, различным видам
политических репрессий подверглось более 2-х миллионов человек, в первую
очередь представители имущих классов и интеллектуальной элиты страны. В
ходе проведённой коллективизации в конце 20-х начале 30-х годов было
репрессировано около одного миллиона крестьянских хозяйств, или шесть
миллионов крестьян и членов их семей. По неполным архивным статистическим
данным, составленным по заданию руководителей послесталинской эпохи ещё
органами ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ, только в период с 1921 по 1953 г. за так
называемые контрреволюционные преступления было арестовано 5951364
человека, из них осуждено судебными и внесудебными органами к различным
наказаниям 4060306 человек, в том числе к смертной казни 799455 человек.
Если учесть трагическую судьбу их семей, так называемых «жён и детей врагов
народа», то количество репрессированных составит около 20 млн. человек.
Более 2 млн. 600 тыс. человек были репрессированы по национальному
признаку. По решению высшего партийно-государственного руководства СССР на
территории Российской Федерации подверглись полной депортации 11 народов
(немцы, поляки, калмыки, карачаевцы, балкары, ингуши, чеченцы, крымские
татары, корейцы, греки, финны), а 48 народов – частичной. В военный период
и после окончания Великой Отечественной войны репатриации в Советский Союз
были подвергнуты более 1 млн. 800 тыс. оставшихся в живых военнопленных и
3,5 млн. гражданских лиц. Многие из вернувшихся на Родину, пережившие
немецкую неволю, оказались в сталинских лагерях, подверглись различным
видам репрессий.
Общее количество жертв политических репрессий, к сожалению, сегодня
ещё не установлено. Однако становится очевидным, что людские потери,
понесённые страной из-за репрессий, сопоставимы с потерями в годы Великой
Отечественной войны.
Хакасия пострадала от политических репрессий не меньше других
регионов страны, когда она входила в Минусинский уезд Енисейской губернии,
во время существования её в качестве национального уезда, округа,
автономной области, наконец, когда она входила в состав Красноярского края.
А 1920 г. в Минусинске был расстрелян один из лидеров хакасского народа,
общественный деятель и учёный-тюрколог С.Д. Майнагашев. В период
насильственной коллективизации 2 тыс. крестьянских семей были выселены из
Хакасии в таёжные районы Томской, Иркутской областей, на север Красноярья.
В 1934 г. в г Новосибирске Специальная коллегия Западно-Сибирского краевого
суда рассмотрела дело 36 человек хакасской, шорской и ойротской
интеллигенции. Их обвинили в организации якобы контрреволюционной
национальной организации, которая поставила цель объединить хакасов, шорцев
и ойротов в единицу Тюркскую Республику и приговорили к различным срокам
лишения свободы. Последующие за этим судилищем карательные акции почти
полностью уничтожили нарождающуюся национальную интеллигенцию как Хакасии,
так и братских народов.
Пиком сталинских репрессий 1937-1938 гг. Ещё 29 июня 1936 г. ЦК ВКП
(б) в закрытом письме призвал коммунистов к повышению бдительности, Быть
умелыми в распознании замаскированного врага.[16]Февральско-мартовский
пленум ЦК 1937 г. нацелил партию и общественность страны на уничтожение
врагов народа. Страну охватил массовый психоз – повсюду искать и
разоблачать инакомыслящих, её захлестнула шпиономания. Абаканский городской
партактив 16 - 17 июня 1937г.при обсуждении вопроса «Об итогах июньского
пленума» ЦК ВКП (б) принял резолюцию: «Каждый партийный и непартийный
большевик должен помнить, что враги народа из троцкистско-бухаринской банды
будут пытаться использовать выборы для своих вражеских контрреволюционных
целей. Поэтому собрание подчёркивает, что все первичные организации должны
организовать массы на основе углубления и расширения большевистской
критики, на разоблачение и уничтожение врагов народа, что является
важнейшим условием дальнейшего продвижения нас к полному коммунизму».[17]
На места из высших органов НКВД стали рассылаться директивы, планы и
задания на аресты и наказания. План – «минимум» о необходимости ареста в
Хакасии 3 тыс. человек поступил из города Красноярска в управление НКВД по
Хакаской автономной области. Бюро Хакасского обкома ВКП (б) по докладу
начальника областного Управления НКВД Н.П. Хмарина утвердило «контрольные
цифры» арестов. Для реализации этого задания Управление НКВД разработало
следующие мероприятия:
Арестовать в ближайшее время всех прокуроров, их помощников и следователей
прокуратуры, в том числе прокурора области, председателя обсуда,
представителя юридической коллегии адвокатов.
Арестовать всех членов бюро обкома, всех первых секретарей райкомов партии
и вторых, если они были связаны с обкомом.
Арестовать всех членов облисполкома, представителей городских и районных
исполкомов и сельских Советов (последних по выбору).
Арестовать первого секретаря Обкома ВЛКСМ Чульжанова и секретарей
райгоркома ВЛКСМ.
Арестовать всех работников редакции областных, районных и городских газет,
областного радио и ОГИЗа.
Арестовать начальников ведущих управлений и отделов облисполкома и
райисполкомов.
Возбудить уголовные дела по факту вредительства и саботажа на предприятиях золотодобывающей промышленности, угольных шахтах, заготовительной и перерабатывающей, лесной и деревообрабатывающей промышленности, а также в колхозах, совхозах и МТС.
Руководителям отделов НКВД предписывалось: в националистическую
контрреволюционную организацию включить всех хакасов. Задачей этой
организации считать создание самостоятельного тюркского государства и
отделение от СССР…, считать необходимым выявление вредительской и
террористической деятельности с целью подрыва мощи государства и устранения
или замены руководства страны и партии. Такая квалификация
контрреволюционной деятельности позволит осуществить задачу физического
уничтожения наиболее опасной части оппозиции. Отыскивать в КРО специально
созданные террористические группы. Крупных дел в отношении руководящих
центров не заводить, а судить по одиночке. Протоколы допросов этих лиц
готовить особенно тщательно. Затем размножить их в требуемом количестве и
вкладывать их в каждое дело, чтобы избежать лишней писанины. Очные ставки
проводить только с целью принуждения арестованных к признанию своей вины,
исключать факты, когда не признавшийся склоняет на свою сторону
признавшегося…Тщательно заносить все сведения в анкеты арестованных, в том
числе сведения о родственных связях и местах проживания близких к
арестованным лиц. Необходимо иметь подлинные образцы подписей арестованных.
Хмарин также приказал подчиненным не слишком вдаваться в детали, так как
этим можно навредить себе и запутаться.[18] оперуполномоченных УКГБ по
Хакаской автономной области был допрошен Д.П. Кузне
6 октября 1956 г. в связи с реабилитацией репрессированных цов, который в 1934 – 1938 гг. работал начальником отдела Хакасского НКВД. На вопрос следователя о массовых арестах в Хакасии Кузнецов заявил: «Мне, как старому работнику, было хорошо известно, что в НКВД Хакасской автономной области до 1937 года было мало дел и работа признавалась неудовлетворительно…С 1937 года из управления НКВД по Красноярскому краю стали поступать контрольные цифры на аресты. Так началась массовая операция, которая продолжалась до конца 1938 года. Первоначально были арестованы лица, на которых были кое-какие оперативные материалы и дела, а затем по исполнению контрольных цифр получаемых из края стали арестовывать лиц без всяких оснований, либо только на основании непроверенных показаний ранее арестованных…».
Одним из оснований для арестов служили анонимные статьи в газете
«Советская Хакасия», подписанные различными псевдонимами и со следующими
кричащими названиями: «Беспощадно громить буржуазных националистов»
(2110.1937 г.), «Плоды вредительства» (18.09), «Вражеское гнездо на базе
Главсахар» (21.09), «Рупор буржуазных националистов» (2.10 – о редакторах
газет), «Бандит в роли педагога» (1.10), «Вредительская деятельность МТС и
политотдела в Бейском районе» (30.11) и т. д. В каждом номере области
газеты печаталось по несколько статей о выявленных «врагах» и «вредителях».
Согласно Уставу ВКП (б) коммуниста арестовать без согласия партийного
органа было нельзя. В 1937 г. ежемесячно проходили заседания «бюро,
пленумов Хакасского обкома партии об исключении из ВКП (б)» пробравшихся
врагов народа. Вдруг оказалось, что весь руководящий состав областной
парторганизации состоит из троцкистов, аферистов, террористов, буржуазных
националистов и оппортунистов всех мастей. С.Е. Сизых, 1-й секретарь
обкома, был исключен из партии с мотивировкой «проводил оппортунистическую
линию в руководстве» (пленум от 29.06.1937 г.), М.Г. Торосова, председателя
облисполкома «врага народа и буржуазного националиста» (10.10.1937 г.),
И.И. Кавкуна, редактора газеты «Советская Хакасия», с формулировкой «правый
двурушник», А.М.Швецова, заведающая Таштыпской образцовой школой, была
исключена из партии на бюро обкома за «протаскивание контрабанды на
занятиях политкружка, за выступление в феврале 1937 г. на учительской
конференции о том, что100 процентной успеваемости добиться не возможно»,
И.Г. Худяков , заведающий ОБЛОНО, как «потерявший классовую бдительность,
засорение учительских кадров области чуждыми классовыми элементами».
В 1937 – 1938 гг. в Хакасии органами НКВД были «обнаружены» десятки,
сотни контрреволюционных, троцкистских, белогвардейских, офицерских,
кулацких, повстанческих, буржуазно-националистических, террористических,
шпионских и диверсионных организаций. Ежедневно арестовывались десятки
рабочих, крестьян и представителей интеллигенции. На 11-м пленуме
Хакасского обкома ВКП (б), состоявшегося 20 сентября 1937 года по вопросу
«О вражеской работе бывших руководителей области, врагов народа, правых и
буржуазных националистов», тот же Хмарин, оправдывая аресты десятков, сотен
руководителей партийно-советских органов и промышленных предприятий,
сообщил следующее: «В области был блок правых троцкистов и националистов.
Этот блок объединяли бывшие работники члены бюро. Они были врагами народа,
членами контрреволюционной организации. Нет ни одного участка в советских и
хозяйственных организациях, где бы враги народа не посадили своих
ставленников. Цель, которая объединяла их состояла в том, что они хотели
ряд областей, в том числе и Танну-Туву сделать буржуазным государством под
протекторатом Японии. Враги вели работу по ослаблению мощи обороны страны
и экономики.
Основная работа их была диверсия и шпионаж… Из коренного населения враги народа выдвигали кулаков, их учили на советские деньги и переставляли с места на место …»[19].
Арестованные руководители Хакасии приговором Военной Коллегии
Верховного Суда СССР в июле 1938 г. (через 8 месяцев после ареста) в городе
Красноярске были расстреляны. В 1937-1938 гг. была уничтожена треть
партийной организации области. Среди расстрелянных находились граждане
различных национальностей и социального положения: русский А.С.Петухов,
столяр Абаканской нефтебазы, хакас Т.Н.Коков, конюх колхоза «Хакастар»,
украинец К.И. Халдевич, бухгалтер Хакоблпотребсоюза, грузинка М.А.
Колонадзе, счетовод Ширинского райпо, еврейка С.Я. Тетервин, домохозяйка
Московского совхоза, кореец Ко-Мун-Хо, житель Бейского района, немец Д.Г.
Ганн, тракторист Июсского совхоза (вместе с отцом), шаман А.И. Топоев из
Усть-Таштыпа, священник А.Д. Скобилин (Николаевская церковь г. Абакан).
Репрессиям подверглись представители 26 национальностей.
Сотрудники НКВД с разрешения ЦК ВКПБ широко применяли недозволенные
методы следствия к обвиняемому: допрос «конвейерный» – сутками без сна и
отдыха, пытки и истязания, фальсификация протоколов допросов неграмотных и
незнающих русского языка подследственных, доносы арестованных на своих
однодельников и т.д. В архивно-следственных делах, которые хранятся в
Центральном Государственном архиве Республики Хакасия, можно обнаружить
оттиски пальцев неграмотных крестьян, якобы признающихся в государственных
преступлениях. «Шпионская деятельность» китайцев и корейцев подтверждалась
подписью переводчика НКВД некоего Лизенко. В делах можно обнаружить доносы
сексотов – стукачей. Так на Л.В. Майнагашева, старателя прииска Узунжуль
Усть-Абаканского района, члена сельсовета, поступил донос от односельчан,
что он якобы срывал подготовку к выборам в Верховный Совет СССР, мотивируя
свои действия тем, что «хакасов избирать в Советы не нужно, все равно
Советская власть судит, сажает в тюрьмы …, что Майнагашев не оказал помощь
по реализации госзайма». По постановлению тройки УНКВД Майнагашев 27 ноября
1937 г. был приговорен к расстрелу с обвинением в осуществлении
националистической повстанческой агитации, клевете на политику Советского
Правительства в национальном вопросе. Майнагашева реабилитировали в 1960 г.
16 августа 1937 гг. В Управление Хакасской погранкомендатуры поступило
агентурное донесение, подписанное кличкой «КРАН». В нем сообщалось: 16
августа 1937 года в присутствии М .Байкалова А.В. Афанасьев говорил, что,
если бы ему пришлось быть членом колхоза, то он бы и дня не был там и
убежал. В колхозе, считает он, жить плохо. Следом (20 августа) пришло
другое донесение на этого человека от сексота по кличке «Карась». В
Донесении было написано, что Афанасьев в присутствии пяти человек говорил,
что на ближних столбах будут повешены руководители Приискового управления и
золотопродснаба. Колхозники голодные, раздеты, разуты. Советская власть
опротивела, она ничего хорошего ни принесла. А.В. Афанасьева арестовали 6
декабря 1937 года. Постановлением тройки УНКВД в тот же день он был
приговорен к 10 годам ИТЛ. Отсидел полный срок. 19 июля 1949 г. он был
вторично арестован и постановлением Особого Совещания МГБ СССР от 31
декабря 1949 г. приговорен к бессрочной ссылке в Новосибирскую область. Его
реабилитированы дважды: в 1954 г. и 1959 г.
Казни приговоренных к высшей мере наказания проводились в Минусинске
в ночное время, в сосновом бору. Там минусинцы поставили большой крест. В
г. Абакане расстреливали по ночам в подвальном помещении здания НКВД, и
трупы закапывали на островах реки Абакан, в Минусинске – в сосновом бору.
Зная об этом, сторож Минусинского кладбища И.Я. Задорожный 30 апреля 1938
года рассказал женщинам, что их мужья расстреляны и зарыты в общей яме на
кладбище. За разглашение этой тайны 19 мая 1938 года его арестовали и 15
июня расстреляли по обвинению, что он организовал демонстрацию жен
репрессированных «врагов народа». В 1958 году он был реабилитирован.
Сколько же граждан было реабилитировано в Хакасии?
В целом по Хакасии в 1920 – 1950-е гг. по политическим мотивам
судебными и внесудебными органами были осуждены 5268 человек. Из них в 1937
– 1938 гг. репрессиям подверглись 2534 человека, или 71,7 % от всех
арестованных. Только в 1937 г. были расстреляны 1027, а в 1938 г. – 1312
человека. В эти два года расстрелу подверглись 92 % арестованных.
Количество рабочих среди расстрелянных составляло 57,5 %, крестьян – 28,5
%. Треть расстрелянных находилось в возрасте от 31 до 40 лет, а 84 %
являлись неграмотными и малограмотными гражданами.
Работа по сбору сведений о репрессиях в Хакасии будет продолжена.
СТАТИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ
Расстрелянных граждан Хакасии в годы политических репрессий 1920 – 1940 годов
Всего расстреляно (по имеющимся сведениям) 2534
|Национальность |Место проживания |
|- русские |1651 |- село |1952 |
|- хакасы |342 |- город |584 |
|- китайцы, корейцы |241 |Возрастной состав |
|- украинцы |84 |- от 18-20 лет |252 |
|- поляки |46 |- от 31-40 лет |786 |
|- немцы |38 |- от 41-50 лет |760 |
|- др. |132 |- от 51 и старше |736 |
|национальности | | | |
|Социальное положение |Образование |
|- рабочие |1463 |- грамотные |405 |
|- крестьяне |720 |- малограмотные |1904 |
|- служащие |336 |- неграмотные |225 |
|- служители культа |15 | | |
Годы расстрелов
|- 1920-1925 |6 |- 1938 |1312 |
|- 1926-1930 |52 |- 1939 |17 |
|- 1931-1936 |84 |- 1940 |38 |
|- 1937 |1025 | | |
Особенности репрессивной политики государства по отношению к гражданам немецкой национальности в 1940 – 1960-е гг.
Тема репрессий по отношению к немецкому населению СССР, насильственно выселенному со своих земель в начале Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. и подвергнувшемуся ограничениям в осуществлении всех правил и свобод, до настоящего времени является мало изученной. Это связано с тем, что немецкая тема в советской историографии была закрыта, а документы, как правило, снабжены грифом «совершенно секретно». Длительное время практически единственным источником по этой теме были воспоминания трудармейцов и спецпереселенцев, которые публиковались в центральной местной печати. Возможность обращения к истории немецкого народа появилась только в начале 90-х годов после рассекречивания документов и публикации их в различного рода сборниках.[20] Благодаря деятельности Межведомственной комиссии Республики Хакасия по рассекречиванию документов, созданных органами КПСС, ВЛКСМ, для исследователей стали доступны документы по данной проблематике, имеющиеся в архивах Республики Хакасия, появилась возможность для изучения репрессивной политики государства по отношению к гражданам немецкой национальности не только на уровне указов и постановлений высших органов власти СССР, но и по документам местных партийных и советских органов, которые раскрывают механизм исполнения этих указов.
В кругу проблем, характеризующих репрессии по отношению к немцам,
можно выделить такие явления, как депортация, трудармия и спецпоселение.
Депортация включала в себя насильственное переселение немцев из европейской
части СССР в Сибирь и Казахстан, проходила в основном с августа 1941 г. по
январь 1942 г. Трудармия – особое явление: мобилизация через военкоматы
дееспособных мужчин и женщин, создание из них военизированных формирований,
имевших трехзвенную структуру (рабочие отряды – рабочие колонны – рабочие
бригады) и сочетавших в себе элементы военной службы, производственной
деятельности и гулаговского режима содержания. Трудармии просуществовали до
конца 1946 г., а когда были ликвидированы, трудармейцы смогли вызвать к
себе семьи и перешли в категорию спецпереселенцев. Спецпоселения – это
ограничение прав граждан по месту жительства, прежде всего право на
свободное передвижение. Оно существовало для немцев с момента переселения
до конца 1955 г.
Как известно, на начало войны 1941 – 1945 гг. в СССР проживало около
1,4 млн. граждан немецкой национальности. Немцы имели свою республику АССР
Немцев Поволжья. В Хакасии до 1941 г. немцы составляли незначительную часть
населения, их численность , согласно переписи 1939 г., составляла 333
человека. Массовое переселение немцев в Хакасию произошло в 1941 г. в
результате их депортации в восточные районы страны и ликвидации АССР НП.
Первым документом, круто изменившим судьбу всего немецкого народа, стал
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. «О переселении
немцев, проживающих в районах Поволжья и ликвидации АССР НП», в котором
говорилось, что «среди немецкого населения, проживающего в районах
Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые, по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах,
заселенных немцами Поволжья…, немецкое население скрывает в своей среде
врагов советского народа и Советской власти»[21]. Госкомитету обороны, было
предписано, срочно произвести переселение всех немцев в восточные районы
страны. Переселяемым должна была оказываться государственная помощь по
устройству в новых районах.
В Хакасии работа по приёму и размещению переселенцев началась 8 сентября 1941 г. с создания Областной тройки из числа представителей обкома ВКП (б), облуправления НКВД, исполкома облсовета. Планировалось принять для расселения на территории области 10,5 тыс. немцев. Для обустройства на новом месте для них предусматривалась выдача кредитов в размере до 2 тыс. рублей по линии сельхозбанка сроком на пять лет.[22]Кроме того, при выселении немцев должен был производиться учёт сданного ими скота и хлеба с тем, чтобы на новых местах они могли получить скот согласно имеющемся квитанциям. Но в условиях военного времени выполнение этих планов было не реально. Более того, формулировка «враги народа» в указе от 28т августа 1941 г. определяла формы, методы выселения немцев, руководство которым было возложено на органы НКВД. Для сбора немецким семьям давалось до пяти дней, с собой разрешалось брать 20 кг вещей. Затем всех немцев грузили в баржи, товарные вагоны и отправляли на восток страны. В дороге, которая для многих немцев затянулась на месяцы, сотни из них умерли от голода и болезней.
Вот как вспоминает об этом один из спецпереселенцев, трудармеец А.И.
Вагнер: «6 октября нас всех погрузили на машины и повезли на
железнодорожную станцию. Там нас загрузили в «телячьи» вагоны и повезли
дальше. Кругом охрана с винтовками, на наш огромный состав из шестидесяти
вагонов был целый вагон охраны. Куда ехали, никто не знал. Шла война,
железная дорога была занята военными эшелонами, поэтому на каждой станции
мы стояли по 2-3 дня. А условия для переезда в «телячьих» вагонах были
нечеловеческие. В каждом ехало по 15-20 семей, все вместе – мужчины,
женщины, дети. Туалетов, даже просто воды, в вагонах не было. Ели тоже, кто
что мог. Когда выселяли, всем разрешили взять 20 кг вещей на каждого и
запас еды на месяц. Люди зарезали к