Половцы. Кто они?
Искандер Нуртасович Ундасынов, доктор исторических наук, профессор
Начиная много лет назад изучение истории кочевников, я с удивлением прочитал у одного из ведущих специалистов по номадам, что почти все проблемы их истории являются дискуссионными. Тогда я счел это высказывание явно преувеличенным. Сейчас я так не считаю, и вот почему: дискуссии по истории кочевых обществ идут беспрерывно, а согласия по многим вопросам как не было, так и нет. Более того, иногда они (дискуссии) не только не проясняют, но еще больше запутывают затрагиваемые в их ходе проблемы. Так, за три последних десятилетия три известных специалиста – Б.Е.Кумеков, С.М.Ахинжанов и С,Г.Кляшторный – выступили с тремя версиями о событиях, имевших место в казахстанских степях в первой половине ХI в. [1]. То, что они не стыкуются между собой, не беда. Она в том, что ни одна из представленных ими версий не выдерживает критического анализа, и все они скорее запутывают, чем проясняют сущность происходивших тогда процессов в Великой Степи.
***
В начале ХII в. Шараф аз-Заман Тахир ал-Марвази, врач по профессии, написал книгу по зоологии "Табаз ал-хайван" ("Природа животных"). На беду историкам он зачем-то внес в нее дополнения этнографического и исторического характера.
"Среди них (тюрков) есть группа племен, - говорится в одном из них, - которые называются кун, они прибыли из земли Кытай, боясь Кыта-хана. Они были христиане – несториане. Свои округа они покинули из-за тесноты пастбищ. Из них был хорезмшах Икинджи ибн Кочкар. За кунами последовал (или: их преследовал) народ, который назывался каи. Они многочисленнее и сильнее их. Они прогнали их с тех пастбищ. Куны переселились на землю шары, а шары переселились на землю туркменов. Туркмены переселились на восточные земли огузов, а огузы переселились на земли печенегов поблизости от Армянского (Черного) моря" [2].
Из приведенного отрывка из книги ал-Марвази очевидно, что, как считал он, "зачинщиками" цепи миграций являлись племена кунов и каи. Кто же они такие? Б.Е.Кумеков полагает, что куны и каи были тюркоязычными этносами. Первые обитали в Северном Китае, вторые являлись восточными соседями кимаков, которые, как хорошо известно, с середины IX в. обосновались в Прииртышье на Алтае, где образовали мощную державу – Кимакский каганат.
В интерпретации Б.Е.Кумекова картина миграций, о которых повествует ал-Марвази, и которые он, как и большинство специалистов относит к первой половине ХI в. [3], выглядит следующим образом:
"... Каи и куны, потеснив группу кимакских племен (среди которых, несомненно, были и кыпчаки) в Северо-Восточном Семиречье, нанесли удар кимакской державе, разъедаемой изнутри удельно-племенными раздорами и социальными противоречиями. В результате ослабления государства кимаков племена каи вышли из-под вассальной зависимости от кимакского хакана и также двинулись в западном направлении от Среднего Прииртышья. Тем самым каи привели в движение кыпчаков, западную ветвь кимаков (заметим, что у ал-Марвази ни кимаки, ни кыпчаки не упоминаются. Ничего не говорит он и о падении Кимакского каганата. - И.У.). Кыпчаки двинулись на огузов в бассейне Сыр-Дарьи, Западном Приуралье и Северном Прикаспии и вынудили их бежать в южнорусские и причерноморские степи.
После захвата огузских земель кыпчакские ханы значительно усилились и сделались первенствующими по силе и мощи на территории расселения кимако-кыпчакских племен. Сами кимаки в ходе этих событий не только потеряли политическую гегемонию, но и оказались в зависимости от кыпчаков. Одна часть кимаков удержалась на своей территории, т.е. в Прииртышье, тогда как другая в составе кыпчакских племен двинулась на запад, в южнорусские степи" [4].
А куда же делись куны и каи, которые якобы и вызвали своим давлением на кимаков, а затем и на кыпчаков мощную волну миграций, не только сокрушившую Кимакский каганат, но и за несколько лет в корне изменившую этнополитическую ситуацию на всем пространстве Великой Степи от Иртыша до Дуная? Как же так получилось, что не они, а гонимые ими на запад кыпчаки стали гегемоном казахстанских, а затем южнорусских степей, а каи вместе с кунами попросту растворились в последних?
Что-то тут явно не так, особенно если учесть тот безусловный факт, что кыпчаки начали свою экспансию на запад еще в конце IХ в. и к 30-м г.г. ХI в. уже достигли Волги, а еще раньше – среднего течения Сыр-Дарьи. В то же время первые упоминания о восточнотюркских племенах каи и кунов в литературе относится только к 1029 г.; до этого они были в мусульманском мире неизвестны [5]. Тем не менее, точка зрения Б.Е.Кумекова стала преобладающей в современной казахстанской историографии [6]. Нам предлагают поверить, что всего за два десятилетия в Великой степи от Иртыша до Дуная произошли события, которые на самом деле заняли около ста пятидесяти лет.
Надо, видимо, более реалистично относиться к информации средневековых авторов и, во всяком случае, не строить гипотезы на сообщении, к тому же весьма сомнительном, всего лишь одного источника.
***
А вот что пишет об этих событиях С.М. Ахинжанов:
"После тщательного исследования времени этой цели миграций... в исторической литературе утвердилось мнение, что это переселение произошло в первой половине ХI в. Также считается, что передвижение явилось следствием образования в начале Х в. в Северной Корее государства Ляо, основанного киданями. В результате расширения границ этой державы на запад в Центральной Азии произошли этнические и политические перегруппировки, следствием чего явилась цепь миграций, охватившая огромную территорию с Дальнего Востока до берегов Черного моря. Однако возникают сомнения, почему экспансионистская политика киданей в Х в. заставила бежать кунов только к середине ХI в. И почему это довольно крупное передвижение племен, происшедшее на северных границах Китая, выпало из поля зрения китайских информаторов. Ничего не говорится об этом передвижении и в официальной истории династии Ляо в "Ляоши" [7].
Возникшие у него сомнения С.М. Ахинжанов решает просто. Никакой крупной передвижки племен под давлением державы Ляо в начале ХI в., считает он, не было. Произошло же, по его мнению, другое, а именно: часть киданей (которых С.М. Ахинжанов отождествляет, непонятно, правда на каком основании, с кунами) в количестве 16 тыс. шатров в 1032 г. отделилась от основной части своего этноса и с разрешения правителей державы караханидов поселилась на границе между владениями последних и Китаем, т.е. где-то на Тянь-Шане. Но там кидани (куны) не прижились из-за нехватки пастбищных угодий и в 1041 – 1042 г.г. двинулись в Семиречье.На пути туда на них напали каи, которых С.М.Ахинжанов отождествляет (и вполне убедительно) с кимаками, да не одни, а совместно с ябагу, басмылами и джумулами.
"Таким образом, - пишет С.М.Ахинжанов, - можно представить события сороковых годов следующим образом: кимаки (кай) подчинили племя ябагу и, войдя в союз с басмылами и джумулами, двинулись в сторону Семиречья, где обрушились на киданей-кунов... только недавно поселившихся в этих местах. Они в свою очередь сдвинули с мест племя шары, или кыпчаков, и вместе с ними устремились далее на запад" [8].
Ну никак нельзя представить себе событие 40-х г.г. ХI в. так, как это сделал С.М.Ахинжанов. Он не опирается ни на один достоверный факт - вся его реконструкция основана на "голых" предположениях: что куны – это кидане, что они переселились с Тянь-Шаня в Семиречье, что каи подчинили ябагу, что вместе с басмылами они напали на кунов, что куны сдвинули с привычных мест обитания кыпчаков и вместе с ними ушли на запад.
Семиречье в первой половине ХI в. было основной территорией мощной державы Караханидов. Так что, в указанное время и на указанной территории кимаки с союзниками никак не могли напасть на кунов, да и причин для этого у них не было. Переселение кунов с Тянь-Шаня в Семиречье, если оно имело место, могло волновать только властителей державы Караханидов и только они могли нанести удар по взбунтовавшимся против них кунам. Но никаких сведений об этом, равно как и о переселении кунов именно с Тянь-Шаня, нет.
Но допустим на минутку, что все случилось именно так, как описывает С.М.Ахинжанов. Тогда закономерно возникает ряд вопросов, на которые последний не отвечает. А не отвечает потому, что этого сделать невозможно в принципе. Как могли каи (кимаки) с союзниками ударить по кунам в Семиречье, не разгромив предварительно войска Караханидов? Как могли сдвинуть куны на запад кыпчаков, если сами они находились на землях карлуков? И, наконец, как могли понесшие поражение и бежавшие на запад куны способствовать развалу Кимакского каганата, находившегося к северу и северо-востоку от места предполагаемого сражения между кимаками и кунами? Мой ответ прост: да никак!
***
Ни версия Б.Е. Кумекова, ни версия С.М. Ахинжанова не претендуют на новое прочтение истории кочевников Великой Степи от Иртыша до Дуная после середины ХI в. Иное дело – версия, предложенная С.Г. Кляшторным. Если ее принять, то придется пересмотреть историю многих кочевых народов и до, и особенно, после середины ХI в. Но я отвергаю ее по другой причине: она полностью надумана и ничем не подтверждается.
Чтобы понять реконструкцию С.Г. Кляшторного, следует предварительно уяснить, кто такие были по его мнению, куны, каи, басмылы и шары (сары). Куны, которых он отождествил (на каком основании – неясно) с ябагу, С.Г. Кляшторный считает древним тюркским этносом, ушедшим после разгрома Уйгурского каганата (840 г.) в Восточную Монголию. Каи, по его мнению, были потомками "белых си", которые, как, впрочем, и куны, входили в раннем средневековье в конфедерацию телеских племен, т.е. тоже были тюркоязычным народом. В начале ХI в. они стали восточными соседями кимаков. Что касается шары, то С.Г. Кляшторный, в отличие от большинства специалистов, считающих их кыпчаками, отождествляет их с басмылами, крупным тюркским этносом, в конце VIII в. даже претендовавшим на гегемонию в Центральной Азии.
Рассмотрим теперь саму версию С.Г. Кляшторного. По его мнению, крупная передвижка группы тюркских народов, о которой писал ал-Марвази, была отдаленным следствием неблагоприятной ситуации, в которую они попали в Х – первой половине ХI в. в связи с созданием в Северном Китае и Монголии киданьской империи Ляо, в Ганьсу – тангутского государства Си Ся, в Семиречье и Восточном Туркестане – Караханидского каганата. Последний, в частности, отрезал восточных тюрок от Семиречья и Мавераннахра, торговый обмен с которыми и их периодический грабеж был для кочевников не столько приятной традицией, сколько условием их нормальной жизнедеятельности.
Сыграл свою роль, считает С.Г. Кляшторный, и религиозный фактор: значительная часть карлуков приняла ислам, тогда как восточно-тюркские кочевники в большинстве своем оставались язычниками. Но, на мой взгляд, в версии С.Г.Кляшторного религиозный фактор явно преувеличен. Возможно для мусульманских неофитов, каковыми являлись карлуки, он и играл важную роль, но другим кочевникам было безразлично, с кем торговать, кого грабить и с кого получать дань. По его мнению, религиозные войны между Степью и Караханидами продолжались в Х – начале ХI в.в. десятилетиями, а неизвестно о них лишь потому, что они не зафиксированы в письменных памятниках, что довольно странно. "И только песни о героях – гази (т.е. борцов за веру. – И.У.), - пишет С.Г.Кляшторный, - ... отразили напряжение и нетерпимость, предопределившие силу и глубину будущего прорыва мусульманского барьера, массовость и стремительность миграций к новым землям и новым границам" [9].
Написано красиво, не правда ли? Но только не понятно, по крайней мере мне. О каком прорыве мусульманского барьера идет здесь речь? Чингис-ханом? Но последний, его соратники и преемники меньше всего были озабочены религиозными проблемами, а их деяния были не прорывом чего-то или через что-то, а подчинением себе всех народов и держав, до которых смогла добраться монгольская конница, безотносительно того, какой религии они придерживались. И, кстати, монголы проявляли незаурядную для завоевателей веротерпимость. Она, видимо, вообще была свойственна всем (или почти всем) кочевым этносам до принятия ими ислама. Не случайно же Великая Степь практически два тысячелетия не знала религиозных войн.
Но может быть, С.Г. Кляшторный имел в виду вовсе не полчища монголов, а что-то другое? Попробуем найти. В 20-40-х г.г. ХII в. сначала Семиречье, а затем Мавераннахр были завоеваны кара-кытаями (киданями). Ненависти к мусульманам они не испытывали, хотя бы потому, что до этого времени плотно с ними не контактировали. Никаких массовых миграций при них через мусульманские страны не происходило.
В начале ХII в. Мавераннахр был завоеван хорезмшахом Мухаммедом, крупнейшим государем мусульманского мира. В то же время Семиречье перешло в руки найманов. Но и им, и хорезмийцам крупно не повезло. Буквально через несколько лет они были сметены неистовыми всадниками Чингис-хана.
Ни одно из этих крупных военно-политических событий, случившихся в Средней Азии и Семиречье в конце ХI-ХII в.в., никакого отношения к тому, на что намекал С.Г. Кляшторный в цитированном выше отрывке из его работы, не имеет. А других, такого масштаба, который им подразумевался, просто не было.
Не было и мусульманского барьера, который тем не менее, по утверждению С.Г. Кляшторного, кто-то исхитрился порвать. Нельзя же в самом деле низвести до роли барьера огромную территорию от Восточного Туркестана до восточного побережья Средиземного моря и Красного моря, а от последнего – до Атлантического океана, сплошь заселенную мусульманскими народами.
Красиво писать не возбраняется. Но в научных трудах, в отличие от дипломатических документов, смысл написанного должен быть абсолютно прозрачным.
Ранее было констатировано, что религиозных войн в Степи до II тысячелетия н.э. практически не было, зато нерелигиозных – с избытком. Одна из них, по мнению С.Г. Кляшторного, основанному на дошедших до нас отрывках из сказаний о героях-гази, произошла где-то в 40-х г.г. ХI в.
Против карлуков выступил союз кочевых народов в составе кунов (они же ябагу), басмылов и чомулов (чуми китайских источников). К ним присоединились и каи. Возглавил объединенную группировку бек басмылов и вождь ябагу (?) Будрач, носивший прозвище Беке, т.е. "Большая змея". Закончилось все поражением союзников.
"Итак, - констатирует С.Г.Кляшторный, - в первой половине ХI в. крупная группировка тюркских племен (куны и каи), некогда входивших в племенную конфедерацию теле, вытесненная из монгольских степей киданями, продвинулась в Западную Сибирь, Северную Джунгарию и Северо-Восточное Семиречье. Там она слилась с другой группой тюркских племен – шары и басмылами. Потерпев поражение в войнах с караханидскими карлуками, обе группировки продвинулись далее на запад по традиционному пути центрально-азиатских миграций. Контакт с кипчаками, земли которых лежали на пути миграции, был неизбежен, но характер этого контакта не ясен. Очевидно, что в новом объединении племен сохранились две основные группы: куны-команы и шары-половцы. В середине ХI в. именно команы составили авангард западной (т.е. в южнорусские степи. – И.У.) миграции степных племен, вероятнее всего политически стимулируемой кипчаками, но возглавляемой команами-кунами-шары... Уже в 1055 г., вытесняя огузов-торков, шары-половцы закрепились на южных рубежах Киевской Руси... Судьба кунов-команов решалась к западу от кочевий половцев" [10].
Гипотеза высказана, но никак не обоснована. Мы имеем дело не с бесспорными фактами, взятыми из надежных источников, а с попыткой реконструкции событий по неясным и непроверяемым сведениям. Под вопосом остается даже сам факт крупного столкновения в 40-х г.г. XI в. между державой Караханидов и рядом тюркских степных этносов. Нет никаких достоверных данных и о том, что последние, если оно состоялось, после поражения ушли на запад через земли, занятые кыпчаками, а не вернулись на места своего обитания. Уже по этим причинам гипотеза С.Г. Кляшторного представляется не бесспорной. Кроме этого – а это уже делает ее неприемлемой – в ней не соблюден принцип логической непротиворечивости, обязательный для такого рода умозрительных построений.
"Самым страшным врагом Караханидов был союз трех племен: басмылов, чомулов и ябагу, а также соседи ябагу – каи," - считает С.Г.Кляшторный [11]. Однако в реальном конфликте с Караханидами он без каких-либо объяснений заменяет союз трех племен и "примкнувших" к ним каям двумя "слившимися группировками". Первую составляли куны, которых С.Г. Кляшторный неизвестно на каком основании отождествляет с ябагу, и каи, вторую – шары и басмылы. Но второй группировки не могло быть в принципе, так как, по Кляшторному, шары и басмылы – один и тот же этнос. Но он, видимо, забыл, как забыл и про чомулов.
После поражения от войск Караханидов эти две "слившиеся"(?) группировки ушли на Запад через территорию кыпчаков. Как это им, разбитым, а потому и слабым, удалось пробиться сквозь находившихся в зените могущества кыпчаков, неясно. Неясно, и зачем им это было нужно. Целесообразнее было бы не покидать свою территорию. Но пробились и образовали новое объединение (откуда это известно?), в котором якобы сохранились две основные группы: куны-команы и шары-половцы.
Говоря об этих двух группах, С.Г. Кляшторный, видимо, еще не знал, что несколькими строками ниже он напишет, что куны и команы - один и тот же этнос, так же, как басмылы, шары и половцы, и что, следовательно, речь должна идти не о двух группах этносов, а о двух этносах.
Вот эти-то два этноса – команы (они же и куны) и басмылы (они же и шары, они же и половцы) – и вторглись, по мнению С.Г. Кляшторного, в южнорусские степи в середине XI в. В этом смысл предложенной им гипотезы. А что же кыпчаки, удивятся читатели, со школьной скамьи усвоившие, что южнорусские степи были заняты именно ими и что именно их "окрестили" на Руси странным именем половцы?
На этот кардинальный вопрос С.Г.Кляшторный отвечает более чем туманной констатацией. Подытоживая свое видение событий первой половины ХI в., т.е. от миграции кунов и каев на земли Восточного Казахстана до закрепления команов и басмылов в южнорусских степях, он пишет: "Такова возможная реконструкция азиатского контекста половецкой истории и, как мне представляется, этот контекст мало связан с историей сиров-кыпчаков" [12].
Если все было так, а я придерживаюсь иной точки зрения, то, выражаясь в манере С.Г. Кляшторного, и восточно-европейский контекст половецкой истории тоже не связан с историей кыпчаков. Он этого, правда, не утверждает, но это с неизбежностью вытекает из самой сути его реконструкции: кыпчаков в южнорусских степях он даже не упоминает.
Что же касается экзоэтнонима "половцы", то его на Руси дали, по мнению С.Г. Кляшторного, не кыпчакам, а басмылам, второе название которых шары означает желтый, рыжий, пестрый. Его просто перевели на древнерусский, на котором эти прилагательные обозначались словом половый, отсюда и половцы.
***
Как мы видим, ключевую роль в гипотезе С.Г. Кляшторного играет отождествление басмылов с шары и, в меньшей мере, кунов с команами (куманами). Поэтому, чтобы убедительно ее обосновать, он должен был бы неопровержимо доказать правомерность сделанных им отождествлений. С этой задачей С.Г. Кляшторный очевидным образом не справился. Вот его единственное "доказательство". "У Марвази народ, подчинивший на одном из этапов западной миграции шары, назван кунами, - пишет он. - И это название... странным образом опущено Махмудом ал-Кашгари, отлично знавшим этническую ситуацию на караханидской границе и не забывшим каи. Если в ситуации с шары Махмуд называет по имени главенствующего племени басмылами, то пропуск имени кунов может означать лишь их обозначение иным названием... другим названием кунов было ябагу" [13].
Первый упрек С.Г. Кляшторному можно сделать за пренебрежение к деталям: у ал-Марвази куны не подчинили шары, а сдвинули с мест. Сам же С.Г. Кляшторный ранее утверждал, вопреки ал-Марвази, что они – куны и шары – были союзниками, совместно сражались с войсками Караханидов и вместе двинулись после поражения на Запад. Второй – за ничем не обоснованное утверждение, что Махмуд ал-Кашгари назвал в своем сочинении кунов ябагу. Третий – ранее С.Г. Кляшторный отождествлял с шары басмылов в целом, здесь же он пишет о том, что басмылы – лишь главенствующее племя шаров.
Термин "шары" в качестве этнонима употребили в средневековой литературе, насколько мне известно, только два автора. Это значит, как и его отсутствие в перечне тюркских народов, приведенном в труде Махмуда ал-Кашгари, что народа с таким самоназванием не было, а был какой-то народ, который кто-то из соседей называл иногда шары. Считать, что это были басмылы на том основании, что Махмуд ал-Кашгари последних упоминает, а шаров – нет, абсолютно некорректно. Подобным методом в шары можно "зачислить" любой тюркский этнос, упомянутый Махмудом ал-Кашгари, за исключением кунов, каев, карлуков, огузов и печенегов, которых последний перечисляет наряду с шарами.
Еще хуже обстоит дело с отождествление кунов с команами. Ни одного, довода в подтверждение своего предположения С.Г. Кляшторный не приводит. Зато он приводит два факта, полностью его опровергающих. С одной стороны, он костатирует, что куны совместно с каями только в конце 20-х г.г. ХI в. продвинулись к восточным границам Кимакского каганата. С другой стороны, ссылаясь на исследования Б.Е. Кумекова, он отмечает, что уже с IХ в. команы обитали между Северным приуральем и Южным Уралом. Куны же в это время, согласно С.Г. Кляшторному, находились в Восточной Монголии [14].
Таким образом, очевидно, что басмылы – это не шары, а команы – не куны. А раз так, то и вся гипотеза С.Г. Кляшторного о том, что южнорусские степи были захвачены во II половине ХI в. басмылами и кунами полностью опрокидывается. И слава Богу! Иначе пришлось бы нам, бедным, переписать всю историю и кыпчаков, и Золотой орды и становление многих тюркских народов, в том числе и казахов.
***
Если отвлечься от невнятных сведений Тахира ал-Марвази и их неудачных интерпретаций, то история номадов казахстанских степей периода возвышения кыпчаков конспективно может быть описана следующим образом.
В Х – первой половине ХI в.в. на значительной части Казахстана бурно развивались два однородных, но влияющих друг на друга процесса. И оба связаны, главным образом, с кыпчаками, хотя в них были вовлечены и все другие этносы северной полосы степей от Иртыша до Волги.
В середине IХ в. историческая судьба свела на Алтае, Иртыше и к западу от него ряд этносов, создавших сначала Кимакскую федерацию, а затем – Кимакский каганат. Тесная близость разных этносов, особенно политически объединенных, родственных по происхождению, со сходными языками, культурой и образом жизни, дает, как правило, мощный импульс к началу этногенеза, т.е. образованию нового этноса, в который образующие его народы или же их части входят как субэтносы. Особняком в этом ряду стояли, видимо, кимаки, которых С.М. Ахинжанов убедительно, на мой взгляд, отождествил с каями, выходцами татаро-монгольского суперэтноса. В силу этого они, хотя и возглавляли кимаксий каганат, не смогли стать основными носителями процесса этногенеза, так как большинство входивших в каганат народов принадлежало к тюркскому суперэтносу. Более того, они (кимаки-каи) стали невольными жертвами набиравшего силу процесса этногенеза. Они были тюркизированы, потеряв при этом политическую гегемонию в Степи.
И сложился бы со временем на прилегавших к Иртышу и Алтаю и к западу от них территориях новый мощный тюркский этнос с преобладанием кыпчакского компонента, который, скорее всего, сохранил бы этноним кыпчак. Помешал этому второй процесс – энергичная экспансия кыпчаков и, как результат, их рассеяние на огромной территории, приведшая к этнческой парциации, т.е. к разделению единого этноса на несколько более или менее равных частей. И вместо нового кыпчакского этноса образовался кыпчакский суперэтнос, в который наряду с кыпчаками вошли все тюркские этносы, проживавшие от Иртыша до Волги, а затем и до Дуная. Так великий тюркский суперэтнос распался на два – восточный и западный, а сам он, согласно предложенной мною классификации [15], превратился в метасуперэтнос, коим остается и в наше время.
Вероятно, уже в силу этих двух процессов Кимакский каганат еще до середины ХI в. тихо и спокойно завершил свое существование. Он просто стал никому не нужен.
После распада Кимакского каганата еще больше возросли мощь и авторитет кыпчаков. Они с новой силой продолжали свою экспансию-расселение. В ней принимали участие и другие племена, чаще – их части. Но нет ни одного свидетельства того, что вместе с кыпчаками или отдельно от них на запад перемещались племена басмылов. Точно так же ни один источник не упоминает басмылов и среди этносов, вторгшихся в южнорусские степи.
Но мы несколько опередили события. Прежде чем войти в южно-русские степи, кыпчаки, кимаки и их спутники по миграции расселились на обширных территориях Казахстана. На это у них ушло около полутора столетий - весь Х и половина ХI века. Если бы это были завоевания с последующим переселением, оно наверняка было бы осуществлено значительно быстрее. Следовательно, кыпчаки-кимаки не переселялись, а расселялись, т.е. постепенно, иногда мирным путем, иногда с боями, так сказать, местного значения, а то и в результате крупных столкновений увеличивали ареал своего проживания. Непременным условием успеха такой тактики, безразлично осознанной или стихийной, была слабость тех этносов, территории которых переходили к кыпчакам и их союзникам.
Между тем, в рассматриваемый период соседями кыпчаков были и три мощные державы. На востоке – это Кыргызский каганат, на юге – государство Караханидов, на юго-западе сначала владения Саманидов, затем Хорезм. Так вот, туда, т.е. на территории этих государств, кыпчаки с кимаками своих взоров не устремляли.
Кроме того, в IХ-Х в.в., в казахстанских степях обитали еще два крупных этноса: кангары-печенеги и огузы. Захватить большую часть их территорий помогли кыпчакам сотоварищи несколько обстоятельств. Во-первых, кангаро-печенеги и огузы беспрерывно воевали друг с другом, причем удача в основном сопутствовала огузам. Но с огузами случилось страшное: после принятия их частью ислама произошел раскол этнического поля, распад этноса на две части и бескомпромиссная война между ними. В результате ослабленная кровопролитной усобицей большая часть огузов под давлением кыпчаков покинула родные степи. Часть из них ушла на Русь, часть – в Хорасан.
Расселяться в Азии кыпчакам и следовавшим с ними племенам больше было некуда. На восток путь по прежнему преграждали енисейские кыргызы (хакасы), на юг и юго-восток – карлуки, на юго-запад – Хорезм, ставший в ХII в. сильнейшим государством Среднего и Ближнего Востока. А леса на севере были кыпчакам абсолютно не нужны.
Оставался один путь – на запад, в южно-русские степи. После разгрома в конце Х в. Хазарии достойных противников там не было. Правда на пути лежала Волга, но зимой через нее можно было стадо слонов переправлять, и переправили, не слонов, естественно, а огромные табуны лошадей, бесчисленные отары овец, кибитки и юрты, нехитрый домашний скарб, короче, все, что имели.
Возглавившим вторжение в южнорусские степи кыпчаками команам (куманам) ушедшие ранее за Волгу печенеги и огузы оказать серьезного сопротивления не могли, и уже в 70-х г.г. ХI в. последние установили полную гегемонию от Волги до Дуная. Соответственно названия Дешт-и-Кыпчак, которое первоначально означало "Степь от Иртыша до Волги", распространилось и на эту часть Великой Степи. А пришедшие туда кочевники получили от русичей имя половцы, все, независимо от принадлежности к тому или иному племени, т.е. половцы – название не одного конкретного этноса, а общее название всех этносов (или их частей) кыпчакского суперэтноса, которые обитали западнее Волги.
Список литературы
1) Кумеков Б.Е. Государство кимаков IХ-ХI в. по арабским источникам. Алма-Ата, 1972; Ахинжанов С.М. Кыпчаки в истории средневекового Казахстана. Алма-Ата. 1989; Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства и народы евразийских степей. Древность и средневековье. Санкт-Петербург. 2000.
Во избежание каких-либо недоразумений считаю нужным пояснить нижеследующее. И Б.Е.Кумеков, и С.М.Ахинжанов и, особенно, С.Г.Кляшторный являются, на мой взгляд, крупными специалистами по истории номадов. Своими работами, в том числе и перечисленными выше, они внесли значительный вклад в изучение прошлого кочевников евразийских степей. Моя полемика с ними касается одного конкретного вопроса, а именно: их интерпретаций сообщения средневекового автора Тахира ал-Марвази о миграциях в степях Казахстана, относимых ими к первой пол. ХI в., а в случае с С.Г. Кляшторным, - вопроса о том, кто такие половцы.
2) Цит. По: Кляшторный С.Г., Султанов Т.И. Государства... - С. 122.
3) Существуют и другие точки зрения. Так, крупный специалист по археологии и истории Средней Азии С. Толстов датирует эти миграции V-VI в.в., Ю.Зуев связывает их с разгромом Уйгурского каганата в 840 г. Я же считаю, что ал-Марвази "вогнал" в свое сообщение события за период с 840г. по первую пол. ХI в. Поэтому никакого источниковедческого значения оно не имеет, только путает.
4) Кумеков Б.Е. Госудаорство кимаков... - С. 128-129.
5) Кляшторный С.Г., Султанов Г.И. Государства... - С. 124.
6) См. История Казахстана. Алматы, 1996, Т.I. - С. 327.
7) Ахинжанов С.М. Кыпчаки... - С. 179-180.
8) Там же. - С. 186.
9) Кляшторный С.Г., Султанов Г.И. Государства... - С. 124.
10) Там же. - С. 126-127.
11) Там же. - С. 124.
12) Там же. - С. 128. Сиры - этноним кыпчаков до середины VIII в.
13) Там же. - С. 125.
14) Там же. - С. 126-127.
15) См. Ундасынов И.Н. История казахов и их предков. М., 2002, Ч.1. - С. 12-13.