Земля предков
Л. Гончарова
В декабре 1908 года в селе Шумиловка Новозыбковского уезда Брянской губернии освятили новый храм великомученицы Параскевы. Он был возведен «всем миром» из принадлежавшего селянам общественного строевого леса в типичном для деревянного зодчества Брянщины второй половины XIX века русском стиле. Фасады и два крыльца украшала искусная резьба. Завершала храмовый комплекс стройная трехъярусная колокольня1. Описал это событие священник соседнего села Кирилловка Александр Вакуловский:
«В течение полугода - сверх всяких чаяний - построен был храм, по наружному виду своему далеко не похожий на прежний. Тот имел вид небольшой кладбищенской церкви, вновь же построенный - двухпрестольный, просторный и, будучи высоким, виден издалека. (...) Такое редкое в жизни простого человека явление, как торжественное освящение храма, соборное с диаконом служение и трогательное пение хора, мастерски организованного моим предшественником по приходу, бывшим регентом епархиального хора певчих священником Димитрием Красногорским2, привлекло свыше четырех тысяч окрестных богомольцев»3.
В 1899 году, еще до возведения нового храма, на место псаломщика церкви великомученицы Параскевы был определен мещанин Николай Игнатьевич Подберезский, мой дед4. В жены он взял дочь псаломщика Ильинской церкви села Каменский хутор Елизавету Ксенофонтовну Красногорскую. Наверное, и венчались они в Шумиловской церкви...
Земли по реке Снов и ее притокам задолго до возникновения в конце XVII века сел Шумиловка и Каменский хутор входили в разные древнерусские княжества, а в новое время - в Орловскую, Черниговскую и Могилевскую губернии. В XIV столетии, как ни странно это звучит сегодня, здесь была Литва. Пока князья московские собирали Северо-Восточную Русь, князья литовские прибрали к рукам Русь Юго-Западную, образовав Великое княжество Литовское, состоявшее на 90 процентов из древнерусских земель и сохранившее православную веру, язык и культуру предков. Иван Ш, объявивший на правах потомка Великого князя Киевского Владимира все русские земли, включая Киев, своей вотчиной, отвоевал у Литвы Чернигов и Новгород-Северский. Борьба за них значительно обострилась после объединения в 1569 году Великого княжества Литовского и Короны Польской в единое государство - Речь Посполитую.
Южнорусские магнаты, являясь ревнителями православия, тем не менее, поддержали политическую унию с католической Польшей, с которой граничили их владения и на помощь которой они надеялись в случае набегов крымских татар. Литовская знать протестовала, но безуспешно. Нужно заметить: «литовский» в то время означало не что иное, как «белорусский»: «В Москве и в XVII веке белоруссов звали литовцами»5. В первый же год унии к Польше отошли четыре воеводства, в их числе Киевское и Волынское - владения магната Константина Острожского. Осенью 1579 года он с сыном Янушем и князем Михаилом Вишневецким во главе польского войска осадил Чернигов: «Але Москва им преважно боронилася, поэтому спалиши само мисто Черниговское, загоны по всей земле Северской аж до Стародуба и Почепа роспустили, а потом с большой добычей до дому вернулись»6.
Уния политическая неизбежно вела к унии церковной. Папа Римский послал в Польшу иезуитов - насаждать католичество «восточного обряда». Киевский митрополит и большая часть православных епископов Речи Посполитой приняли унию, однако основная масса городского и сельского населения, казачество, представители русско-литовской шляхты, а также некоторые магнаты сохраняли верность православию. Протест православного дворянства король проигнорировал и в 1596 году утвердил унию. Лишь немногие магнаты русской крови, как князь Константин Острожский, богатством превосходивший короля, могли позволить себе остаться православными, большинство же знати Великого Княжества Литовского - Вишневецкие, Сапеги, Ходкевичи, Радзивиллы - отказались от «хлопской» веры. Судьба средних и мелких русско-литовских шляхтичей, не предавших веру отцов, сложилась иначе, чем у ополяченных магнатов. «Тиранством, томлением и притеснениями дворяне Русские были приведены в нищету, потом, лишенные прав и преимуществ, смешались и по большей части погасли в народе. Дворянство польское, похитя их владения и права, вселилось во всех областях России, Польшею присвоенных»7. Сходная участь постигла и род Подберезских, имевший титул и герб, к литовско-русской ветви которого принадлежал мой дед. Наверное, в те годы Подберезские и Красногорские, подобно множеству православных людей, перебрались в земли Черниговскиие и Новгород-Северские. Здесь на протяжении нескольких веков селились и беглецы из центральных земель Московского государства. Здесь же в одном из монастырей в 1601 году объявился беглый монах московского Чудова монастыря Григорий Отрепьев, будущий Лжедмитрий. Сцена «Корчма на литовской границе» из пушкинского «Бориса Годунова» могла случиться только в этих местах. Перейдя границу, Гришка оказался во владениях князя Константина Острожского. Осенью 1604 года «царь и великий князь Дмитрий Иванович», тайно принявший католичество от иезуитов, с польским войском приблизился к Чернигову. Большинство стрельцов и горожан приняло его сторону, то же произошло и на Новгород-Северской земле. Народ, недовольный властью «выскочки» Годунова, беглые крестьяне и холопы, «вольные казаки», скрывшиеся от опричнины, - «все они ненавидели московские порядки и со спокойной совестью поднялись против Бориса, надеясь, что «истинный» царь улучшит их положение и усмирит бояр, «угнетавших простой народ»8.
Но и от поляков черниговцы терпели не меньше. В 1610 году польская рать под командованием Самуила Горностая осуществила очередной разрушительный набег на Чернигов: «Люди московские, вышовши з Чернигова, рыбу на реце Белоусе ловили. Горностай, стоявший в селе Пакуле, узнав об этом, фортелем (хитростью. - Л. Г.) в накрытых возах вместо рыбы в ночи до Чернигова польское войско впровадил. Московские сторожа в браме (на воротах. - Л. Г.) когда пытали «кто идет», ответил з Горностаевой стороны человек, по-московски мовячи: «Свои люди, рыбу з Белоуса веземо». Чуючи то, сторожа отворили браму, и в той час з Черниговского замку московское войско уступило, и Чернигов, Горностаем спаленный, был и в течении многих лет пустый оставался»9.
Войны России с Польшей за Малороссию и Белоруссию не прекращались и после окончания Смутного времени. В результате Деулинского перемирия в 1618 году Чернигов и Новгород-Северский отошли к Речи Посполитой. Земли по берегам реки Снов, где обосновались мои предки, были пожалованы поляку Салтану, образовавшему особую Ропскую волость. Вскоре создали униатскую Смоленскую и Черниговскую архиепископию, а затем Черниговское воеводство с польскими учреждениями. Село Сушаны, в лесах которого спустя полвека появилась Шумиловка, стало собственностью первого униатского архиепископа Смоленского и Черниговского Льва Кревзы10. Его преемник Андрей Квашнин-Золотой пообещал королю «учинить в Смоленску, и в Дорогобуше, и в Чернигове, и в Стародубе всех людей благочестивыя христианския веры в унии, а старую веру греческого благочестия искоренить без остатку»11. Польские власти отобрали у православных в пользу униатов множество монастырей и храмов. Отданные полякам земли со стоящими на них церквами арендовали евреи, «чинившие суд и расправу над поселянами», а в храмах открывшие шинки12.
Все это вызывало вспышки народного гнева, переходившие в казацкие восстания. Выбранный гетманом Богдан Хмельницкий в 1648 году объявляет войну полякам. За казаками поднялась и остальная Малороссия. Но борьба оказалась неравной. «Сознание собственного бессилия побудило Хмельницкого обратиться к Московскому царю и просить его принять Малороссию «под свою высокую руку»13.
Воссоединение Украины с Россией означало возобновление войны с Польшей. Чередуясь с непрочными перемириями, она продолжалась вплоть до третьего раздела Речи Посполитой при Екатерине II. «Приняв участие в разделе Польши, императрица торжественно заявила, что не возьмет ни пяди польской земли, а присоединенные к России земли - суть исконно русские, как это значилось на медали, выбитой в честь этого события: «Отторженная возвратихъ»14.
Итак, в 1654 году черниговцы приняли решение о воссоединении с Россией. Во время владычества католиков и униатов здешние монастыри и церкви пришли в такое запустение, что возглавивший Черниговскую епархию архиепископ Лазарь (Баранович) вынужден был устроить свою резиденцию в Новгород-Северском Спасо-Преображенском монастыре. Здесь он открыл славяно-латинскую школу и типографию. Преосвященный Лазарь, писатель-полемист, ранее - профессор Киево-Могилянской коллегии, привлек в епархию талантливых церковных деятелей: архимандрита Иоанникия (Голятовского), игумена Феодосия (Углицкого) и других. Их молитвами и трудами со второй половины XVII века Чернигово-Северщина вновь стала центром церковной и культурной жизни Малороссии в составе России. Гетманы Иван Самойлович (1672-1687) и Иван Мазепа - «несомненный знаток искусства» - щедро поддерживали деятельность по восстановлению разрушенных святынь, возведению и украшению новых монастырей и храмов15.
В Ропской волости на высоком каменистом берегу реки Снов в живописном, окруженном сосновыми лесами безлюдном месте в 1681 году была основана Свято- Успенская обитель, получившая название Каменского монастыря. Строить ее преосвященный Лазарь отправил иеромонаха Иону (Болховского). Универсалом гетмана Мазепы монастырю отдавались в вечное владение село Сушаны (бывшее имение униатского епископа Льва Кревзы) и половина села Бровичи. Шумиловка заселялось как монастырская слобода, а Каменский хутор - стихийно. Монастырским стало и село Семеновка, известное тем, что здесь во время Северной войны Мазепа принял окончательное решение предать царя Петра I и заявил о переходе на сторону шведского короля Карла ХII16.
Императрица Елизавета Петровна в 1742 году пожаловала Ропскую волость своему фавориту и тайному мужу графу Алексею Григорьевичу Разумовскому, уроженцу Малороссии. Позже волостью и соседними землями владел граф Кирилл Григорьевич Разумовский, гетман Малороссии. В эти годы города и села юго-запада России украсились множеством новых храмов. Свой родной Козелец А. Г. Разумовский отметил сооружением грандиозного собора - шедевра храмовой архитектуры ХVШ века, а также дворца, в котором останавливалась императрица. Строится новый дворец и в Батурине - резиденции гетманов Малороссии и Запорожья. По заказу К. Г. Разумовского в городе Почепе архитектором А. Г. Яновским возводятся изящный Воскресенский собор и опять-таки дворец в стиле раннего классицизма17.
Деревянные церкви возвышаются в каждом селе и посаде. В их архитектуре сказалось влияние искусства старообрядцев, селившихся здесь в первой половине XVIII века и принесших с собой древнерусские дониконовские традиции и «картинный быт»18. Многие храмы, в их числе возведенная в 1732 году на средства гетмана Даниила Апостола в селе Новый Ропск и сохранившаяся до наших дней церковь святителя Николая Чудотворца, выдержаны в стиле украинского барокко. В 1757 году одновременно строятся храмы великомученицы Параскевы в селе Шумиловка и пророка Илии в селе Каменский хутор.
В Государственном архиве Черниговской области хранится «Дело по прошению священника Ильинской церкви села Каменский хутор Леонтия Красногорского о разрешении поставить церковь на каменный фундамент»19. Прошение на имя архиепископа Малороссийского - Черниговского Михаила (Десницкого) написано моим далеким предком в 1803 году. Вероятно, он являлся первым настоятелем Ильинской церкви, последним настоятелем которой спустя 125 лет стал его внук в четвертом поколении священник Иоанн Красногорский.
В начале ХХ века потомки отца Леонтия - Красногорские - упоминаются едва ли не в каждом номере журнала «Черниговские епархиальные известия». Это священники, диаконы, псаломщики, учителя из Черниговского, Нежинского, Новозыбковского, Сосницкого уездов, учащиеся Новгород-Северского и Стародубского духовных училищ, Черниговской духовной семинарии и епархиального женского училища. Все они, как и подавляющее большинство жителей юго-запада России - русские, белорусы и малороссы - были носителями общерусского мировоззрения и традиционного православного уклада жизни.
Ревностно трудились на благо отечества и Православной Церкви Ксенофонт Никитович Красногорский и его дети. В 1901 году священник Димитрий Красногорский «награждается скуфьей во внимание к полезной и очень усердной службе в должности регента Архиерейского хора, а с [октября] 1901 года и в должности настоятеля церкви Покровской женской общины в селе Разрытом»20. Возьмем годовые отчеты протоиерея Феодора Васютинского о состоянии школ Черниговской епархии. 1900-1901 годы: «К числу учителей и учительниц, с особенным успехом потрудившихся на пользу церковных школ, относятся следующие лица: Евфросиния Красногорская (Нежинский уезд)»; 1904-1905 годы: «Учащие, наиболее ревностно относившиеся к учебным занятиям в школах грамоты по Глуховскому уезду: псаломщик Иван Красногорский»21. И так далее... Диакон Никита Красногорский в 1903 году служит в Свято-Никольской церкви местечка Веркиевка Нежинского уезда - «обучает детей грамоте и церковному пению в школе и местном земском училище. (...) Знания чтения, пения, катехизиса - очень хорошего. Поведения - очень хорошего. В семействе - жена Евдокия Семеновна и дочь Антонина»22. Через год у отца Никиты родился сын Константин.
С Ириной Константиновной Красногорской, писательницей и краеведом из Рязани, своей троюродной сестрой, я познакомилась лишь несколько лет назад. Многое из того, что мне удалось разыскать в архивах, она знала по рассказам своей бабушки Евдокии Семеновны. Слышала Ирина Константиновна от нее и о священнике Димитрии Красногорском - церковном писателе и композиторе, строителе Свято-Троицко-Покровского женского монастыря в селе Разрытом Мглинского уезда. Монашки Разрытовского монастыря навещали их в Сосницком уезде, где служил священник Никита Красногорский, и привозили рукодельные подарки - стеганые одеяла и подушки вишневого бархата с вышитыми тамбурным швом золотыми подсолнухами. Отец Никита увлекался садоводством, переписывался с И. В. Мичуриным, сажал с крестьянами леса на общей сельской пустоши. В 1896 году он участвовал в первой Всероссийской переписи населения и в числе лучших переписчиков получил медаль. По большим праздникам Красногорские ездили в гости к Подберезским в Новозыбковский уезд. Отец Никита дружил с моим дедом, диаконом, которого Евдокия Семеновна, называла «белорусом» и вспоминала, как диаконица Елизавета Ксенофонтовна «любила на гитарке играть».
В XVIII веке Новозыбковский и Сосницкий уезды соединила трасса Новозыбков - Новгород-Северский протяженностью 115 верст. Вдоль нее располагались посады старообрядцев, бежавших сюда из России и Польши. Южнее Успенского Каменского монастыря находилось местечко Погорельцы, доставшееся потомку графа К. Г. Разумовского, известному русскому поэту и драматургу Алексею Константиновичу Толстому. Этой земле посвящены его строки: «Ты знаешь край, где все обильем дышит, где реки льются чище серебра...» Из Новгорода-Северского идет путь на Чернигов, и примерно посередине стоит небольшой городок Мена Сосницкого уезда, славившийся в прежние времена своими ярмарками. Здесь в Троицкой церкви служил настоятелем младший и самый любимый брат Красногорских - отец Николай. В 1900 году он окончил Черниговскую духовную семинарию по первому разряду со званием студента, что давало ему право поступления в духовную академию. Способности и глубокая вера, казалось, должны были привести его в ряды ученого монашества, но он избирает другую стезю. В предреволюционные годы Николай Красногорский, рукоположенный во священника епископом Черниговским Антонием (Соколовым), становится простым сельским батюшкой. В начале своего служения он помогает брату Димитрию в устроении Свято-Троицко-Покровской общины в селе Разрытом, известном нищетой и беспробудным пьянством обитателей, а в 1908 году назначается настоятелем Троицкой церкви местечка Мена. До 1917 года в Черниговском епархиальном древлехранилище находились две закладные доски в память об основании этой церкви. На первой значилось: «При Петре Алексеевиче и архиепископе Черниговском Иоанне Максимовиче», на второй: «При преосвященном Кирилле Ляшевецком, епископе Черниговском и Новгород-Северском, в 1765 г.»23 Старожилы утверждают, что в 1904-м на том же месте была построена новая деревянная церковь. В ней и служил отец Николай, а рядом находился церковный дом, где он проживал с семьей.
Летом 2006 года в Менском краеведческом музее я увидела фотографию: священник, сложив пальцы для крестного знамения, объясняет его значение внимательно слушающим детям. На обороте надпись: «Урок Закона Божия в начальном классе. 1911 год». Именно в 1911 году отца Николая Красногорского назначили законоучителем 2-го Менского народного училища24. Он считался одним из лучших миссионеров епархии, проводил Палестинские чтения, входил в благочиннический совет Сосницкого уезда. Часто посещал и Разрытовский монастырь: так, когда в 1914 году в престольный праздник обители - день Покрова Божией Матери - епископ Черниговский Василий, будущий священномученик, совершал чин монашеского пострижения девятнадцати сестер, отец Николай был в числе семи сослужащих владыке иереев25.
Февральская революция 1917 года оживила на Украине деятельность националистов, поборников политического и церковного сепаратизма. В Киеве за власть боролись три группировки. Одну из них, националистическую Директорию - в 1919 году возглавил С. Петлюра. В «Министерстве исповеданий» завидную активность проявлял глава «Всеукраинской Православной Церкви» самосвят В. Липковский. В письме к своим американским друзьям от 23 июля 1922 года он отмечал, что движение «украинского церковного возрождения» началось в 1917 году26. Большевики, пришедшие к власти на Украине в 1919-м, поддержали «Всеукраинскую Церковную Раду», вице-президентом которой состоял Липковский. Они передали липковцам многие приходы и даже киевский Софийский собор. Сторонники Липковского были идейно близки обновленцам, что подтверждает обращение «Всеукраинской Церковной Рады» к духовенству: «Живая Церковь, Церковь будущего, безусловно, признает нашу теперешнюю деятельность. (...) А Вселенская Церковь прошлого, эта Церковь-руина, - где она? (...) Защитники старой Церкви обречены на смерть»27.
Приходы, перешедшие к «украинцам», отказывались подчиняться архиереям Русской Православной Церкви, получая регистрацию у поддерживающих их властей и занимая храмы, ибо, по свидетельству Липковского, «русские» не пошли на требование советской власти о регистрации «и продолжали пользоваться храмами по праву традиции, не представляя своих уставов на утверждение»28. По сути, Русская Православная Церковь тогда, как и во времена Речи Посполитой, оказалась вне закона. Лишь после Декларации митрополита Сергия (1927) подчиненные ему приходы стали регистрировать наравне с обновленческими и «украинскими».
В «Списках лиц, не имеющих права избирать и быть избранными в сельсовет по Менскому району», значатся священники Никита и Николай Красногорские29. По делу «Клинцовской контрреволюционной монархической организации церковников» в 1931 году сослали в Казахстан священника села Каменский хутор Иоанна Красногорского30. Был разрушен Каменский монастырь и сожжена церковь пророка Илии, где служило пять поколений Красногорских.
В 1934 году начали снимать колокола и кресты с Троицкой церкви в Мене. Жившая в соседнем доме Л. А. Ярмуш, которой исполнилось тогда восемь лет, хорошо помнит, как при этом с крыши храма сорвался и стал калекой особенно усердствовавший активист «Союза воинствующих безбожников». Помнит Лариса Александровна и моложавого, всегда приветливого отца Николая. После закрытия Троицкого храма тот с дочерью Таисией (матушка Параскева Александровна умерла в первые послереволюционные годы) переехал в село Новый Ропск - вероятно, по приглашению общины Никольской церкви. Гонения несколько ослабли, но ненадолго. В 1937-м «главный безбожник» страны Ем. Ярославский (Губельман) заявил: «Религиозные организации - единственные легальные вражеские организации», а другой «борец с религией» Ф. Олещук писал: «Реакционные церковники действуют в одном направлении с троцкистско-бухаринскими шпионами и диверсантами, буржуазными националистами и прочей агентурой фашизма»31.
Отца Николая Красногорского арестовали в ноябре 1937 года по делу «контр-революционной кулацкой диверсионной группы» и отправили в новозыбковскую тюрьму. В декабре Особая тройка при НКВД по Орловской области приговорила его к расстрелу. Приговор привели в исполнение 14 января 1938 года32. В 1960-м священник Николай Красногорский был посмертно реабилитирован.
***
В Страстной Четверг 2006 года от удара молнии дотла сгорела заброшенная, ставшая никому не нужной церковь великомученицы Параскевы в селе Шумиловка, собравшая на свое освящение в 1908 году более четырех тысяч богомольцев. Это еще один обращенный к нам свыше грозный призыв очнуться от исторического беспамятства - ведь именно оно позволяет сейчас последователям самосвята Липковского переписывать историю России и сеять вражду между братскими народами. Преподобный Лаврентий Черниговский говорил: «Уходят в раскол и в ересь только недостойные милости Божией и великие грешники, которые не хотят знать: «Верую во Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь!» (...) Поляки узаконили нам понятия «Украина» и «украинцы», чтобы мы охотно забыли свое название «русский», навсегда оторвались от Святой и Православной Руси. (...) Как нельзя разделить Пресвятую Троицу, Отца и Сына и святаго Духа, это Един Бог, так нельзя разделить Россию, Украину и Белоруссию. Это вместе Святая Русь. Знайте, помните и не забывайте» 33.
Список литературы
1. Свод памятников архитектуры и монументального искусства России. Брянская область. М., 1998.
2. О нем см.: Московский журнал. 2004. N 4. Эта статья продолжает и расширяет указанный материал, отчего и публикуется под рубрикой «Возвращаясь к напечатанному». - Ред.
3. Чернигоские епархиальные известия (ЧЕИ). 1909. N 2.
4. Государственный архив Черниговской области (ГАЧО). Ф. 679, оп. 2, N 4984.
5. Архиепископ Афанасий (Мартос). Беларусь в исторической, государственной и церковной жизни. Минск, 2000.
6. Черниговский Елецкий Свято-Успенский монастырь. Сборник материалов. Киев, 1999.
7. Мусин-Пушкин А. И. Замечание о границах Древней Руси // Московский журнал. 2000. N 12.
8. Шмурло Е. Ф. Курс русской истории. Санкт-Петербург, 2000.
9. Черниговский Елецкий Свято-Успенский монастырь. Указ. изд.
10. Лазаревский Ал. Описание старой Малороссии. Т. 1. Киев, 1888.
11. Черниговский Елецкий Свято-Успенский монастырь. Указ. изд.
12. Шмурло Е. Ф. Указ. соч.
13. Там же.
14. Воейков Н. Правда об униатстве. Джорданвиль, 1990.
15. Горностаев Ф. Ф. Дворцы и церкви Юга. М., 1914.
16. Семенов В. П. Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Т. 7. СПб., 1903.
17. Свод памятников архитектуры и монументального искусства России...
18. Горностаев Ф. Ф. Строительство графов Разумовских в Черниговщине. М., 1911.
19. ГАЧО. Ф. 679, оп. 2, N 147.
20. ЧЕИ. 1901. N 14.
21. Там же. 1902. N 8-9; 1906. N 4.
22. ГАЧО. Ф. 679, оп. 3, N 8а.
23. Черниговское епархиальное древлехранилище. Сборник. Чернигов, 1908.
24. ЧЕИ. 1911. N 1.
25. Четыре дня в Троицко-Покровской женской обители // Вера и жизнь. 1915. N 1-2.
26. Православная Церковь на Украине и в Польше в ХХ столетии. М., 1997.
27. Там же.
28. Там же.
29. ГА ЧО. Ф. Р-76, оп. 1, N 13.
30. Архив УФСБ по Брянской обл. Д. 7127-П.
31. Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 2000.
32. Архив УФСБ по Брянской обл. Д. 7127-П.
33. Преподобный Лаврентий Черниговский. Почаевско-Успенская лавра, 2001.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.mj.rusk.ru/