В советский период венгерская революция 1956 г. была объявлена контрреволюционным мятежом. Вот как говорится о его содержании в Большой советской энциклопедии:
“Контрреволюционный мятеж 1956 г. в Венгрии, 23 окт. - 4 ноября, вооруженное выступление против народно-демократического строя, подготовленное силами внутренней реакции при поддержке международного империализма с целью ликвидации социалистических завоеваний венгерского народа, восстановления в стране господства капиталистов, составлявших наряду с примкнувшими к ним мелкобуржными элементами классовую базу контрреволюционного мятежа. Внутренние контрреволюционные силы, поддерживавшие тесную связь с империалистическими кругами США и западноевропейских держав, использовали в борьбе против рабоче-крестьянской власти ошибки и извращения, допущенные руководством (М. Ракоши, Э. Герэ) Венгерской партии трудящихся. Это дало возможность силам реакции втянуть в борьбу на стороне контрреволюции некоторую часть населения. Ошибки Ракоши — Герэ облегчили подрывную работу сформировавшейся задолго до контрреволюционного мятежа 1956 г. ревизионистской группы И. Надя — Г. Лошонци. … 3 ноября 1956 было сформировано революционное рабоче-крестьянское правительство во главе с Я. Кадаром, создано Временное руководство Венгерской социалистической рабочей партии. Новое правительство обратилось за помощью для ликвидации мятежа к правительству СССР. Части Советской Армии, временно дислоцированные на территории ВНР на основе Варшавского договора, помогли венгерским революционным силам разгромить (4 ноября) мятеж. … Разгром мятежа явился серьёзной победой венгерского народа, социалистической системы, мирового коммунистического движения”1.
Были ли действительно описанные выше события “контрреволюционным мятежом”? Каковы их причины, только ли “ошибки и извращения”, допущенные руководством ВПТ (М. Ракоши, Э. Герэ)? Какая часть населения была “втянута в борьбу на стороне контрреволюции”? Какие цели преследовало правительство И.Надя? Каков был характер проводимых им реформ? Что представляли из себя действия руководства СССР: подавление “контрреволюционного мятежа” или карательную акцию?
Анализ этих вопросов и является целью данной работы.
1. Итоги социалистической революции. Режим М. Ракоши
Венгерское восстание осенью 1956 г. явилось первым наиболее серьезным проявлением кризиса административно-командной системы советского типа социализма в Европе. Первопричина этих острых кризисных явлений, приобретших самую острую форму, состояла в грубых, граничивших с преступлениями, ошибках и нарушениях руководством венгерской партии трудящихся (ВПТ) во главе с М. Ракоши элементарных норм общественно-политической жизни, управления страной.
Установив сталинского толка режим, оно слепо копировало и активно насаждало все те командно-силовые методы управления обществом, которые получили распространение в СССР. Политика генсека ВПТ и узкого круга его ближайшего окружения в составе правящей "четверки" (Э. Гере, М. Фаркаша и И. Реваи), фактически отказавшейся от принципов коллективного руководства и узурпировавшей власть в государстве, характеризовалась не только атмосферой всеобщего насилия, произвола, беззакония, запугивания и слежки за каждым гражданином, но и мелочной регламентацией жизни всего общества, резким ухудшением материального положения трудящихся. За 1949-1953 гг. представители каждой третьей-четвертой венгерской семьи из общего числа 9-миллионного населения прошли через "венгерский ГУЛАГ". Особенно пострадало крестьянство. В условиях начатой в те годы коллективизации около 800 тыс. крестьян предстали перед ракошистским судом, из которых больше половины было противозаконно осуждено, до 400 тыс. семей подверглись деклассированию2.
Тогда же была предпринята попытка превращения сельскохозяйственной Венгрии в "страну железа и стали". На алтарь индустриализации приносились огромные жертвы, отвлекавшие средства от сельского хозяйства, что сопровождалось голодом и обнищанием масс.
Искусственное "обострение классовой борьбы" привело к нагнетанию в обществе истерии бдительности и поиску врагов повсюду - начиная с акций против католической церкви и кончая компартией и органами безопасности. С 1949 г. с помощью советников из СССР началась серия сфабрикованных так называемых концепционных судебных процессов. Из них наиболее нашумевшим оказался процесс по "делу" Л. Райка (бывшего секретаря Центрального руководства (ЦР) партии, министра МВД)3, открывшего серию "разоблачительных" судебных разбирательств, в ходе которых был арестован 141 человек, из них 38 -интернированы, 15 - приговорены к смертной казни (Райка казнили 1 октября 1949 г.), а 11-к пожизненному заключению. В тюремных застенках оказались многие видные деятели компартии и бывшие левые социал-демократы, работавшие в годы войны в условиях подполья (среди них секретарь ЦК Янош Кадар)4.
В начале 50-х годов М. Ракоши достиг апогея своей личной власти. Власть "хозяина" страны, считавшегося "лучшим учеником И.В. Сталина", была неограниченной и сравнима разве что с советским образцом. Наряду с постом генсека ЦР ВПТ Ракоши с августа 1952 г. занял и пост премьер-министра, стал председателем комитета обороны и фактически управлял госбезопасностью, сосредоточив тем самым в своих руках непомерную полноту власти. Проблема требовала неотложенного решения.
После смерти И.В. Сталина новое московское руководство, не заинтересованное в осложнении обстановки в Венгрии, в мае 1953 г. в срочном порядке негласно пригласило Ракоши в советскую столицу и, осознав возможные катастрофические последствия его политики, попыталось убедить его последовать примеру Кремля, поделиться властью и ослабить тоталитарный пресс на общество5. Ракоши и его окружение, однако, не желали расставаться с привычной сталинской моделью власти.
Глядя на бездействие Ракоши, Москва решила вмешаться и в середине июня 1953 г. по поименному списку пригласила в СССР не только Ракоши, но и таких партийно-государственных руководителей как И. Доби, Э. Гере, И. Надь, А. Хегедюш, Я. Хидаш, Б. Салаи и Р. Фёльдвари для обсуждения положения в стране. Такие ортодоксальные лидеры как М. Фаркаш и И. Реваи, относящиеся к узкому кругу Ракоши, не были приглашены. На совещании, где с советской стороны присутствовали Г.М. Маленков, Л.П. Берия, В.М. Молотов, Н.С. Хрущев, Н.А. Булганин, А.И. Микоян и посол К.В. Киселев, политика Ракоши была подвергнута резкой критике, подчеркнута личная ответственность за создавшееся положение лидера партии, а также Гере, Фаркаша и Реваи6. Венгерское руководство порицалось за допущенные "ошибки", за тяжелую экономическую ситуацию в стране, за массовые злоупотребления и нарушения законности. Советские лидеры требовали отказаться от догматического курса ВПТ. Ракоши было предложено поделиться властью: уступить пост премьер-министра предписывалось Имре Надю и удалить из высшей партийной власти скомпрометировавших себя министра МВД, уличенного в ряде противозаконных действий, М. Фаркаша и "главного идеолога" И. Реваи. Сам Ракоши должен был признать свои ошибки, но получил возможность продолжить работу в качестве первого секретаря ЦР ВПТ.
Ракоши и его ближайшее окружение, однако, не осмелились открыто заявить о своих "ошибках", так как еще надеялись на возвращение к старому. С правительственной программой было поручено выступить премьеру И. Надю, занявшему свой пост по рекомендации Кремля. Из его слов страна узнала о предстоящих переменах, намерениях исправить наиболее вопиющие нарушения законности, о реабилитации незаконно репрессированных и некотором смягчении тоталитарного давления на общество (снижение темпов коллективизации и индустриализации и др.). Программа демократического обновления Надя предлагала альтернативу жесткому сталинистско-ракошистскому режиму и сняла остроту социально-политической напряженности, она встретила всеобщее одобрение населения Венгрии. Однако она с самого начала вызвала явное и скрытое сопротивление со стороны Ракоши и его приближенных, выжидавших удобного момента, осложнения международной обстановки, чтобы совершить поворот назад к ортодоксальному курсу. Такой случай появился в начале 1955 г. под влиянием осложнения международной напряженности, когда в СССР были внесены коррективы во внешнюю политику. Ситуацию использовали ракошисты. В середине 1955 г. популярный в народе премьер-министр за "правый уклон" с согласия советских лидеров был отстранен от власти. От Надя требовали ритуальной самокритики (как в 1949 г.), но он отказался и в итоге был даже исключен из рядов ВПТ. В партии и в обществе в целом развернулась борьба между догматическими и реформаторскими силами, приобретая все большую остроту.
Венгерская общественность с недовольством восприняла поворот в политике, не желала возврата к сталинизму. Ретроградный поворот стал возможным с молчаливого согласия Москвы, которая в условиях "холодной войны" предпочитала видеть во главе Венгрии испытанного человека "сильной руки". Реставрация ракошистских порядков имела катастрофические последствия для страны. Противоречия в стране продолжали обостряться и в итоге в октябре 1956 г. вылились в народное восстание.
2. Деятельность правительства И. Надя
Руководство Венгрии во главе с Гере продолжало управлять прежними методами, оно не желало каких-либо перемен и поэтому не предпринимало серьезных мер в интересах снятия социально-политической напряженности. Ракоши остался в составе ЦР, но, опасаясь дальнейших разоблачений, уехал в подмосковную Барвиху. Противоречия в стране продолжали обостряться и в итоге в октябре 1956 г. вылились в народное восстание.
Основной причиной выступления студентов и широких слоев венгерского общества послужило массовое недовольство внутренней политикой обанкротившегося партийного руководства. Состоявшееся 6 октября перезахоронение останков Л. Райка, а затем ряда невинно казненных генералов - жертв ракошистского произвола - взбудоражило общество. События же в Польше подтолкнули студентов к проведению собраний, а затем и демонстрации 23 октября 1956 г. Выдвигаемые ими и интеллигенцией основные требования касались отказа от сталинизма, проведения внеочередного съезда ВПТ, отстранения опозорившихся партийных функционеров, демократизации режима, обновления социализма в духе XX съезда КПСС, уважения национальных традиций и государственного суверенитета. Партийно-политическая элита не только растерялась, но и оказалась далекой от понимания этих проблем, по сути, не сразу уловила смысла происходящего.
23 октября газета Союза писателей не без основания писала: "Руководители партии и государства до сих пор не представили жизнеспособной программы. Ответственность за это несут те силы, которые вместо расширения социалистической демократии упорно работают над восстановлением сталинистско-ракошистской террористической системы". Ситуация в тот день в Венгрии достигла особого накала.
Колебание партийно-государственного руководства, то разрешавшего, то запрещавшего проведение митинга солидарности с польскими рабочими, только осложнило обстановку. Лозунги студентов и их требования "Долой сталинизм!" постепенно радикализировались, и среди них появилось требование о приведении в соответствие с мирным договором 1947 г. пребывание советских войск на территории Венгрии.
Обеспокоенные сложившейся в Венгрии ситуацией, 23 октября в Будапешт в срочном порядке прибыли генералы армии - глава КГБ СССР И.А, Серов и первый замначальника генштаба М.С, Малинин. В присутствии Серова начальник милиции г. Будапешта И. Силади отказался дать согласие на использование оружия против демонстрантов. Стрелять в массы выразили готовность лишь ракошистский идеолог И. Реваи и вице-премьер Д. Марошан. В итоге демонстрация была разрешена, и столичный партком во избежание эксцессов даже призвал партийцев к участию в митингах, которые и прошли мирно возле памятников польскому генералу И. Бему и поэту Шандору Петефи, где в присутствии десятков тысяч человек были зачитаны требования студентов. Затем значительная часть демонстрантов в ожидании реакции на свои требования высшего партруководства отправилась к зданию парламента, надеясь получить ответ на такие самые яркие предложения, как удаление "символа сталинской тирании" (памятника И.В, Сталину), продолжение реформ и суд над Ракоши.
Здесь к студентам в конце трудового дня присоединились рабочие, служащие крупнейших промышленных предприятий, интеллигенция, офицеры, курсанты военных училищ. Их численность, согласно советским источникам, составляла около 200 тыс. человек7. Они требовали, чтобы перед ними выступил И. Надь, и ожидали обещанного на 20 часов выступления Э. Гере по радио. Но им пришлось разочароваться. Надь, который только что вернулся с Балатона, где провел три дня, долго не появлялся, так как ждал официального приглашения со стороны высшего партруководства. А вечером, когда это произошло, его, пытавшегося успокоить разгоревшиеся страсти, просившего собравшихся разойтись и предоставить решение проблемы руководству ВПТ, уже освистали.
В специальном докладе Особой комиссии ООН, заслушавшей огромное число очевидцев, об этом акте, в частности, отмечалось: "... после 21 часа из окон на втором этаже стали выбрасывать гранаты со слезоточивым газом, а через минуту два сотрудника безопасности открыли огонь по толпе. Много было убитых и раненых. Если вообще можно выделить момент, когда демонстрация перерастет в бурное столкновение, то таким поворотным пунктом стало вмешательство и без того непопулярных, вызывавших ужас в народе сил госбезопасности против беззащитных людей... На помощь гэбистам были направлены к месту происшествия части венгерской армии, но солдаты после минутного колебания встали на сторону толпы". Ночью повстанцы овладели зданием радио, но вещание было отключено, поэтому к утру они сами разошлись.
Советское руководство, обеспокоенное ситуацией в Венгрии, уже заранее начало принимать подготовленные меры. Командование Советской Армией еще в июле утвердило "план действий по восстановлению общественного порядка на территории Венгрии". Среди офицеров Особого корпуса, расквартированного в Венгрии, 21 октября состоялась проверка готовности к действиям по плану "Волна". Командование корпуса во главе с генералом Е. Малашенко регулярно информировалось о ситуации в стране послом Андроповым. На территории СССР также заранее были предприняты меры на случай неконтролируемого развития событий. 19-20 октября 108-ой парашютно-десантный полк в Прибалтике, 7-я воздушно-десантная дивизия Прикарпатского военного округа были приведены в полную боеготовность для вылета в Венгрию; последняя 19 числа вылетела на советскую военную базу в Текёле под Будапештом. Решающие действия были предприняты, однако, 23 октября, когда в полную боевую готовность были приведены не только Особый корпус, но и четыре гвардейские механизированные дивизии, дислоцированные в Венгрии, такая же дивизия, а также одна стрелковая, одна зенитно-артиллерийская Прикарпатского военного округа и 38-ая общевойская армия генерала Х.Д. Мансурова того же военного округа. К ним присоединилась 33-я механизированная дивизия из Румынии, которая 24 числа в полдень уже обосновалась вблизи Будапешта.
Согласно венгерским исследованиям, первые советские формирования появились в Будапеште из частей, расположенных в Венгрии, на основании распоряжения главного советского военного советника при Минобороне ВНР генерал-лейтенанта М.Л. Тихонова. Окончательное же решение о военном вмешательстве в события принималось на заседании Президиума ЦК КПСС 23 октября после информации министра обороны Г.К. Жукова. Согласно протокольной записи в ходе обсуждения проблемы лишь один А.И. Микоян выразил сомнение в целесообразности ввода войск и заявил, что "без И. Надя нам не овладеть движением". Официальный документ о приглашении советских войск был составлен Андроповым несколько позже и 28 октября подписан удаленным 24 октября с поста премьер-министра А. Хегедюшем (Гере юридически не обладал такими государственными полномочиями). Под документом стояла дата 24 октября.
События у дома радио, приведшие к вооруженному столкновению, явились началом кровавой драмы октября-ноября 1956 г. 24 октября на рассвете на улицах Будапешта появились первые танки, призванные произвести, как в ГДР в 1953 г., устрашающее воздействие на непокорных венгров.
Они и взяли под контроль важнейшие стратегические объекты столицы. Эти действия, однако, не оправдали ожидания Гере и его окружения. Военное вмешательство скорее способствовало радикализации требований повстанцев, и, задев национальную гордость, привело к возникновению новых очагов борьбы и сопротивления. Произошло это несмотря на то, что с подачи Гере и его сторонников пропагандистская машина во всеоружие заговорила о вооруженном нападении "фашистских, реакционных", а затем и "контрреволюционных сил" на общественные здания.
Тем временем в ночь с 23 на 24 октября в Будапеште проходило заседание высших органов партийно-государственной власти, где И. Надь был возвращен в партийное руководство, а утром избран главой правительства. Согласившись занять пост без всяких условий, Надь столкнулся с дилеммой: пойти на уступки демонстрантам и восставшим, либо отказать им в этом. Выступая в полдень по радио, он высказался за решение проблем мирными средствами.
Это несколько снизило напряженность, но резко контрастировало с представлениями Гере и его окружения, которые намеревались решать их с помощью оружия.
Противостояние власти и народа особенно ярко проявилось 25 октября, когда перед зданием парламента собралась 10-тысячная толпа мирного безоружного народа, все еще надеявшегося добиться уступок. Но в ответ по собравшимся (тем более, что они начали братание с экипажами советских танков) с крыш и балконов близлежащих домов раздались смертоносные очереди тяжелых пулеметов. Мирная демонстрация благодаря провокации гэбистов превратилась в кровавую драму, которая еще больше взбудоражила общество и дала толчок дальнейшей эскалации сопротивления. На площади вокруг парламента осталась сотня убитых и огромное число раненых горожан. В донесениях посольств США и Великобритании из Будапешта в этот день были такие слова:
“Кровопролитие произошло после того, как туда приехало несколько сотен демонстрантов на грузовиках, бронемашинах и даже на русских танках. "Русские с нами! Они говорят, что не хотят стрелять в венгерских рабочих", - кричали они нашему корреспонденту... В полдень на площади перед парламентом лежало много трупов, умирающих мужчин и женщин”. "Численность жертв велика, среди них женщины и дети. Население побаивается массовых репрессий". Массовый расстрел безоружных людей, вошедший в историю как "кровавый четверг", вызвал волну широкого народного гнева по всей стране и усугубил и без того сложное положение, способствуя дислокации восстания прежде всего в таких городах как Сегед, Печ, Мишкольц, Дебрецен, Комаром, Мадьяровар, Дёр и др. На следующий день в городах Дебрецен, Дендеш, Дйр, Кечкемет, Мишкольц, Мошонмадьяровар, Залаэгерсег, Цеглед отряды госбезопасности произвели массовые расстрелы мирных безоружных демонстрантов. Именно после этих событий армейские офицеры и солдаты в ряде мест встали на сторону восставшего народа.
Массовый террор не сломил силу сопротивления, наоборот, вызвал со стороны восставшего народа требование немедленной отставки Гере и роспуск органов госбезопасности, а местами привел даже к самосудам разъяренной толпы над офицерами этих органов.
Тем временем в столице проходили бесконечные заседания партийно-государственных органов. На них присутствовали Суслов и Микоян, убедившие скомпрометировавшего себя Э. Гере уйти в отставку. По утверждению А. Хегедюша, Микоян на заседании Политбюро от 25 октября назвал его главным виновником восстания 23 октября. Новое руководство ВПТ возглавил Я. Кадар, и в его состав были кооптированы еще несколько реформаторов. Удаление Гере в обществе было воспринято как победа сторонников мирного демократического разрешения конфликта, но на деле Гере сохранил членство в составе высшего руководства и вместе с некоторыми ястребами продолжал оказывать воздействие на него в интересах силового решения конфликта.
Народное восстание, переросшее в революционную борьбу под народно-демократическими лозунгами, обострение сопротивления после кровавых событий 25-26 октября заставило политическое руководство страны пойти на уступки восставшим. Необходимость проведения более гибкой политики стала очевидной. Документы заседания ЦР ВПТ от 26 октября свидетельствуют, что партийная элита только в это время стала осознавать реальности. Она пришла к выводу, что события нельзя считать "сплошной контрреволюцией", как это преподносилось до этого, что в "решающем большинстве" следует уже говорить "о массовом демократическом движении". Кадар признал, что "против нас, по сути, теперь уже стоят рабочие массы". Обновленное партруководство, в целом единогласно, в присутствии высокопоставленных советских представителей официально отказалось от квалификации событий в качестве "контрреволюции" и признало их общенародный, национальный и демократический характер.
После заседания Политбюро ЦР ВПТ Кадар и Надь, осознав, что нельзя "опираться только на советские войска" и следует искать какую-то опору в самой стране, выступили по радио с соответствующим заявлением. Были отменены запреты на митинги, объявлено о прекращении огня и дано обещание на удовлетворение некоторых требований повстанцев. После этого Микоян в телефонограмме в Москву так мотивировал необходимость этой переоценки событий: "Прибывают делегации от разных групп населения - рабочие, студенты, интеллигенция, которые требуют изменения правительства. Перед нами два возможных пути: отклонить все эти требования... и, опираясь на части Советской Армии, продолжать борьбу. Но в таком случае они потеряют всякий контакт и доверие у мирного населения — рабочих, студентов, и будут новые жертвы, которые еще больше усугубят пропасть между правительством и населением... Поэтому венгерские товарищи считают приемлемым второй путь: это вовлечь в состав правительства несколько видных демократов, сторонников народной демократии как из бывших мелкобуржуазных партий, так и интеллигенции, студентов, рабочих".
Обсуждение ситуации в высших партийных инстанциях, их повторный анализ в правительстве, растущее давление снизу, согласование предпринимаемых мер с высшими советскими представителями способствовали тому, что 28 октября партийно-государственная власть сделала решительный шаг навстречу требованиям масс. По поручению высшего руководства ВПТ вечером этого дня от имени правительства было сообщено населению Венгрии по радио о переоценке событий, о признании стихийно возникших революционных органов власти. В заявлении была изложена программа выхода из кризиса и решимость осуществить демократические преобразования социализма с использованием "новых демократических форм самоуправления, возникших по народной инициативе" в ходе революции, дано обещание в кратчайший срок вывести советские войска из Будапешта и начать переговоры об урегулировании советско-венгерских отношений. В этот же день, - после консультаций с представителями Москвы - правительство, заручившись их согласием, равно как и одобрением ЦР ВПТ, решилось также на официальный роспуск органов безопасности, считавшихся в народе главными виновниками массовых расстрелов по стране, равно как и на восстановление демократической многопартийности (было начато возрождение партий периода 1945-1948 гг., признающих социалистические ценности). Получили официальный статус революционные органы самоуправления, были восстановлены национальный праздник (15 марта) и герб страны; охрана общественного порядка поручалась полиции, были даны обещания на повышение зарплаты и пенсий. Обо всем этом народ узнал из радиовыступления И. Надя.
Правительство встало, таким образом, на позицию урегулирования вооруженного конфликта мирными средствами. Оно не только заявило о прекращении огня, но и вступило в переговоры с повстанцами, обещая амнистию всем участникам борьбы, готовым сложить оружие. "Перестрелки уже полностью прекратились", - сообщали Микоян и Суслов в этот же день в Москву. В то же время перед лицом растущего негодования масс, требовавших предать суду Гере и остальных обанкротившихся партийно-государственных деятелей, как основных виновников расправы с безоружными массами, они (по предложению Надя и Андропова) в тот же день были эвакуированы в СССР.
Правительственное заявление вызвало облегчение и было встречено с одобрением в народе. Оно сняло остроту и произвело перелом в противостоянии власти и народа. Дни вслед за прекращением огня показали, что эти прагматические реформаторские устремления позволяли обеспечить мирное, эволюционное завершение событий политическими средствами, ценою уступок и некоторого отхода от традиционного советского образца социализма.
Началась реорганизация правительства, в состав которого было введено несколько незапятнавших себя коммунистов, два места отдано членам руководства бывшей Партии мелких сельских хозяев (3. Тильди и Б, Ковач) и зарезервировано одно место для представителя возрождаемой Социал-демократической партии. Руководящие органы ВПТ были преобразованы в Президиум, который вместо фактически распавшейся партийной структуры приступил к созданию Венгерской социалистической рабочей партии (ВСРП). Среди возрождающихся (наряду с названными) были также Национальная крестьянская и некоторые другие партии, но их образование не пошло дальше оформления программных заявлений. Следует отметить, что ни одна из этих партий - включая буржуазные - судя по их доступным сегодня программам, не ставила целью реставрацию довоенного общественно-политического строя, они признавали социальные завоевания, не пересматривали результаты земельной реформы и национализации, добивались возрождения парламентской республики, высказывались за гражданские права, за свободу слова и печати, в защиту частной торговли и предпринимательства.
Новый министр внутренних дел Ф. Мюнних в соответствии с требованиями повстанцев 28 октября издал указ о роспуске органов госбезопасности. Наряду с этим обновленное венгерское политическое руководство встало перед необходимостью выполнения другого требования повстанцев - вывода советских войск из Будапешта. По сути, это стало главным условием сложения оружия повстанцами. С 30 на 31 октября оно было также выполнено. Ревком венгерской интеллигенции эти шаги расценил как "конец предательской сталинской политики Ракоши-Герё-Фаркаша'".
В стране сложилась новая политическая обстановка. В последующие дни в Будапеште жизнь постепенно начала возвращаться в нормальное русло, появились первые признаки консолидации. Установился не только диалог между повстанцами и властью, но последняя начала овладевать ситуацией: прекратились вооруженные стычки, рабочие Советы заверили новый кабинет И. Надя о своей поддержке, заявили о готовности промышленных рабочих прекратить общеполитическую забастовку, началось формирование Национальной гвардии, призванной восстановить общественный порядок, заработал транспорт... Казалось, что путь к гражданскому примирению найден.
В стране заговорили о мирной победе революции. После вывода советских войск из Будапешта даже дипломатическая служба США сообщала в Вашингтон, что "венгерская революция является свершившимся фактом" и поворотным пунктом здесь - наряду с прекращением огня и формированием правительства на коалиционной основе - считала как раз вывод войск из столицы. Донесения западных дипломатов из Будапешта и Москвы в последующие дни, хотя и содержали определенные сомнения и говорили о сохранении некоторых неясностей, в целом все же касались успехов венгерского восстания, начавшейся стабилизации положения в стране.
Начавшаяся после прекращения огня стабилизация положения продолжалась вплоть до 4 ноября и была прервана лишь одним серьезным инцидентом 30 октября у Будапештского горкома партии. Там группа повстанцев заметила солдат официально уже не существующих органов безопасности и посчитала, что там в подвалах держат арестованных, Делегацию повстанцев, попытавшихся проникнуть в горком, гэбисты уничтожили, после чего началась перестрелка, завершившаяся в тот же день штурмом здания и самосудом толпы над несколькими офицерами госбезопасности. В целом за период венгерского восстания жертвами народного гнева стали 28 человек (из них 26 были сотрудниками госбезопасности).
В таких условиях стала известной в Венгрии Декларация советского правительства "Об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими странами" от 30 октября 1956 г., выражавшая готовность строить "взаимоотношения только на принципах равноправия, уважения территориальной целостности, государственной независимости и суверенитета, невмешательства во внутренние дела друг друга". Документ был встречен в Венгрии с большими надеждами, добавив еще больше оптимизма к возможному мирному и демократическому исходу по разрешению венгерского кризиса.
Вместе с тем пропагандистская машина радиостанции "Свободная Европа", которая вместе с "Голосом Америки" будоражила венгерское население в дни восстания и, подталкивая его на необдуманные действия, вселяла иллюзии о том, что Запад "не оставит Венгрию в беде", продолжала настраивать своих слушателей на недоверие к И. Надю и его правительству, считая нового венгерского премьера одним из тех, кто вместе с Ракоши довел страну до катастрофы. Радиостанции Запада делали ставку на освобожденного из заключения кардинала Миндсенти, предлагая его, или известного композитора 3. Кодая, в премьер-министры страны.
3. Поражение реформаторских сил в Венгрии
Хотя советские войска с 30 октября и были выведены из Будапешта, в Венгрию продолжали прибывать новые военные формирования. Только 27-29 октября из Прикарпатского военного округа три механизированные и одна стрелковая дивизии, а также железнодорожная бригада пересекли венгерскую границу, а 30 числа в г. Веспрем была переброшена одна из двух мобилизованных военно-воздушных дивизий. Материальная база снабжения воздушного десанта была организована в г. Мукачеве. Военная машина продолжала работать в этом направлении, получая стимул от разработки генштабом МО СССР плана завершающей военной операции против Венгрии на основании приказа министра обороны Г.К. Жукова от 27 октября.
31 октября и в ночь на 1 ноября президиум ЦК КПСС вновь обсуждал положение в Венгрии и принял окончательное решение разрубить "венгерский узел" с помощью оружия, создать новое Временное революционное правительство в Венгрии. Разработка плана военных действий была поручена Жукову, пропагандистское обеспечение действий - Шепилову, Брежневу, Фурцевой и Поспелову. Последний предлагал использовать следующий основной аргумент для ликвидации завоеваний венгерской революции: "не дадим задушить социализм в Венгрии". На пост нового премьер-министра Хрущев предложил поставить Мюнниха, а его заместителем - Кадара, которому поручалось "обратиться к нам с просьбой о помощи, а мы оказываем помощь и наводим порядок". С правительством Надя, согласно протокольной записи, было решено покончить следующим образом: "пригласить то ли на переговоры о выводе войск, и решить вопрос".
Готовящаяся акция по "оказанию интернациональной помощи" в интересах "наведения порядка" в Венгрии руководством КПСС согласовалась также с лидерами компартий других социалистических стран Европы, особенно соседних, а также Китая.
Главнокомандующий объединенными вооруженными силами ОВД маршал Конев незамедлительно был отправлен в Венгрию, что само по себе говорило о грядущей военной операции. Тем временем в страну продолжали прибывать новые воинские соединения. Они и вызвали настороженность венгерского руководства. Отметим, что Суслов и Микоян, еще будучи в Будапеште, советовали Москве не вводить дополнительные воинские формирования в страну, а сосредоточить их у границ. Но в новых условиях продвижение войск было продолжено. Только с 30 октября по 4 ноября две танковые, две воздушные, одна зенитно-артиллерийская и одна механизированная дивизии пересекли границу Венгрии с востока, а одна - из Одесского военного округа через Румынию. Посол Андропов сначала заверял венгерское руководство, что это "явное недоразумение", а затем, отвечая на настоятельное требование венгерского МИДа, представившего конкретные факты продолжающегося прибытия новых частей, пообещал выяснить причину.
Реакция венгерской стороны на концентрацию войск, особенно на вторжение в страну новых советских формирований, была адекватной и прослеживается на основе сохранившихся венгерских документов.
30 октября Ю.В. Андропова пригласили в МИД Венгрии, где ему было заявлено о том, что новые советские военные части пересекли границу и продолжают продвигаться в глубь страны. Посол не мог дать необходимые объяснения, что повторялось и в последующие дни. Впоследствии И. Надь, который после Декларации советского правительства явно не ожидал такого поворота событий, отмечал: "Андропов не мог дать ответа и пытался отрицать вообще пребывание советских частей. Он, как и в прежние дни (а я разговаривал с ним неоднократно), всегда давал один и тот же ответ". На заседании Совмина Венгрии для решения оперативной работы еще 30 октября был создан узкий правительственный кабинет (в составе А. Апро, И. Богнар, И. Доби, Я. Кадар, И. Надь, 3. Тильди и Ф. Эрдеи), который принял решение обратиться к советскому правительству, начать переговоры о выводе советских войск из страны. 31 октября И. Надь отправил письмо Председателю Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову, выразив желание страны "немедленно начать переговоры о выводе советских войск" с территории страны. Об этом решении правительства, как и о провозглашении 23 октября национальным праздником, глава кабинета в тот же день объявил народу возле парламента.
1 ноября 1956 г. И. Надь стал также министром иностранных дел, и ввиду продолжающегося вторжения советских войск в пределы страны он пригласил к себе посла Андропова и заявил ему правительственный протест в связи с прибытием новых войск, "требуя их неотложного и немедленного вывода", ссылаясь на недавнюю декларацию советского правительства. Андропову было заявлено, что "если это не будет сделано, то венгерское правительство заявит о выходе из ОВД, одновременно сообщит об этом ООН, провозгласит нейтралитет страны и для ее гарантирования обратится за помощью к четырем великим державам". Заявление было Андроповым принято к сведению, и он пообещал доложить об этом своему правительству.
Венгерское правительство, не получив к 19 часам от посла СССР внятного ответа, предоставило ему конкретные доказательства продолжающегося военного вторжения и предупредило о возможных последствиях. При этом Андропову было заявлено, что в случае положительного ответа из Москвы телеграмма в ООН будет отозвана.
Вслед за этим правительство Венгрии обнародовало факт вторжения советских войск и свои намерения по радио, а телеграммой проинформировало генерального секретаря ООН Д. Хаммершельда о нейтралитете и выходе Венгрии из ОВД, прося одновременно о содействии в проведении венгеро-советских переговоров. Не получая ответа от советской стороны, премьер-министр 2 ноября вновь проинформировал Д. Хаммершельда о продолжающемся вторжении, подтвердил заявление о нейтралитете и о необходимости обсуждения венгерского вопроса в Совете Безопасности. Казалось, 2-3 ноября с