Содержание.

Введение………………………………………………………………………3

Основная часть………………………………………………………………..5

Заключение…………………………………………………………………...14

Список использованных источников и литературы……………………….15

Ведение

“…Не восхищаться народностью, а знать её следует. Точно так же – не восхищаться, не любоваться историею прошедшей жизни – наше дело, а уразуметь её”.
Н.И.Костомаров


Среди титанов российской исторической мысли XIXв., рядом с Н. М. Карамзиным, С. М. Соловьевым, В. О. Ключевским, занимает видное место Николай Иванович Костомаров (псевдонимы — Иеремия Галка, Иван Богучаров). Творчество русско-украинского учёного историка и археолога, фольклориста и этнографа, поэта и просветителя оказало большое влияние на развитие современников и долго ещё будет жить в памяти благодарных потомков. Ныне вполне уместно напомнить широкому читателю некоторые страницы жизни Костомарова, 150-летие которого со дня рождения которого по решению ЮНЕСКО отмечало в 1967 году просвещённое человечество.
Сложный и неоднозначный жизненный путь прошёл Н.И.Костомаров. Современник А.И.Герцена, Т.Г.Шевченко, Н.Г.Чернышевского и Н.А.Добролюбова, он был учёным, писателем, фольклористом, трудами и жизнью определившим своё место в отечественной науке и культуре. Многочисленные его монографии, статьи, очерки содержат идеи, образы, картины времён создания Русского государства, укрепления его экономических и культурных позиций, а также истории Украины периода формирования и становления украинского народа, его борьбы за независимость и национальную самобытность. Вместе с тем Костомаров никогда не был пассивным созерцателем своего времени. Он жил в гуще событий, стремясь своими произведениями и деятельностью содействовать движению общества вперёд.
Актуальностью данной работы является то, что сегодня, в связи с изменением отношения к прошлому, происходит переосмысление развития и самой исторической науки. Это в полной мере относится и к творчеству Костомарова, особенно в части обвинения его в национализме, бесклассовом подходе в оценке исторических явлений и событий. В своё время благотворное влияние оказала перестройка на издание работ учёного. В серии “Памятники исторической мысли Украины” вышел и молниеносно разошёлся однотомник его трудов. Что же касается работ о нём, то пока издано лишь немного монографий, в которых впервые после десятилетий замалчивания на основе широкого круга источников и свидетельств современников рассматривается его творческое наследие по истории Украины феодальной эпохи. Опубликована также небольшая работа о нём как фольклористе и этнографе, исследователе поэтического творчества и быта украинского народа.1 Наконец, изданы документы и материалы о Кирилло-Мефодиевском обществе, одним из создателей которого был Костомаров.
В научном наследии Костомарова имеется немало того, что и сегодня представляет интерес, без чего отечественная историческая наука была бы обделённой. Он не только обогатил отечественную науку новыми фактами, оригинальным подходом к историческим явлениям и выводами, но и в значительной мере демократизировал освещение прошлого. Труды учёного ближе, чем работы других историков его поколения, стояли к жизни народа, и в этом огромная ценность его творческого наследия.

Костомаров родился 4(16) мая 1817 года в слободе Юрасовка Острогожского уезда Воронежской губернии. Мать его, Татьяна Петровна Мыльникова, была собственностью помещика Ивана Петровича Костомарова. Старый солдат, штурмовавший Измаил, отставной капитан Костомаров, в духе времени погрузился в вольтерьянство и не ограничился лекциями перед крепостными о природном равенстве людей, необходимости освобождения крестьян, отсутствии бога и вреде суеверий. Он, по словам сына, “ни во что не ставил дворянское достоинство” и ещё в 1812 г. решил взять в жены крестьянскую девочку, которой хотел дать образование. С ней он и обвенчался через несколько месяцев после рождения сына, незаконного с ханжески-юридической точки зрения, но единственного и любимого. До 10 лет Николай Иванович воспитывался отцом по рекомендации Ж.-Ж. Руссо при посредстве природы, литературы, французских просветителей. Стихов Жуковского и Пушкина, и матерью – в духе православия.
Отец Николая Ивановича был убит и ограблен своими лакеями, но матери удалось выкупить своего сына у родных мужа и отдать в частный воронежский пансион. “Несмотря на свой тринадцатилетний возраст и шаловливость, - писал впоследствии историк, - я понимал, что не научусь в этом пансионе тому, что для меня будет нужно для поступления в университет, о котором я тогда уже подумал как о первой необходимости для того, чтобы быть образованным человеком”.1 В 1831 г. матушка определила его в воронежскую гимназию. Мальчик переходит сразу в третий из четырёх классов гимназии, где также почти не учили, овладевает латинским, греческим, французским языками и математикой, в 16 лет единственный из гимназистов сдаёт экзамены на историко-филологический факультет Харьковского университета. Не найдя и здесь серьёзного преподавания, юноша погружается в античность и совершенствует языки, прибавив к ним итальянский, пока на третьем курсе не знакомится с новым профессором всеобщей истории М.М.Луниным: отныне судьбой Костомарова стала история.
Последние полгода до выпускных экзаменов Николай Иванович болел оспой и был сочтён умершим, но, ещё нетвёрдо держась на ногах, прибыл на сессию: для дальнейшего пути в науку бастард должен был получить “степень кандидата на отличие”. Он сдал отлично выпускные экзамены и уехал домой, где узнал, что лишён степени за оценку “хорошо” по богословию, полученную на первом курсе. В январе следующего 1837 г. Костомаров передал все экзамены, год спустя получил положенную ему кандидатскую степень, а ещё почти через год, в ноябре 1838 г., - кандидатское свидетельство. Одновременно, служа юнкером в Кинбурнском драгунском полку, он разобрал великолепный местный архив и подготовил к печати историю Острогожского казачьего полка с приложением основных документов, мечтая “составить историю всей слоботской Украины”1 (рукопись эта сгинула в полиции после ареста). Никакие обстоятельства не могли свергнуть с пути Николая Ивановича, о котором сам оно говорил вот так: “История сделалась для меня любимым до страсти предметом; я читал много всякого рода исторических книг, вдумывался в науку и пришёл к такому вопросу: от чего это во всех историях толкуют о выдающихся государственных деятелях, иногда о законах и учреждениях, но как будто пренебрегают жизнью народной массы? Бедный мужик, земледелец-труженник, как будто не существует для истории; от чего история не говорит нам ничего его быте, о его духовной жизни, о его чувствованиях, способе его радостей и печалей? Но с чего начать? Конечно, с изучения своего русского народа; а так как я жил тогда в Малороссии, то и начать с его малорусской ветви. Эта мысль обратила меня к чтению народных памятников”.2
Идея изучения истории украинского народа, тонувшей тогда почти в полном мраке неведения, оказалась крайне трудноосуществимой. Костомаров чуть ли не наизусть выучил изданные к тому времени былины и сказы, русские и украинские песни, подружился с издателем “Запорожской старины” И.И.Срезневским и другими исследователями народного творчества. Размышляя над методами исторической критики, Николай Иванович отправился в Москву для знакомства с лекциями М.Т.Каченовского, овладел немецким, а затем польским, чешским, словацким, болгарским и другими языками, открывавшими доступ к сравнительному материалу.
Наибольшие трудности представляло освоение едва знакомого Костомарову украинского языка и литературы. Не удовлетворяясь чтением, Николай Иванович со свойственной ему неукротимой энергией начал “этнографические экскурсии” по Украине, которые продолжал затем многие годы. Не только русские и польские, но и украинские по происхождению его товарищи тогда “поднимали на смех самую идею писать на малорусском языке”, считая “дозволительно глумиться над мужиком и его способом выражения”.3
“Такое отношение к народу и его речи мне казалось унижением человеческого достоинства, и чем чаще встречал я подобные выходки, тем сильнее пристращался к малорусской народности”4, - писал Костомаров. Он обобщил материалы своих экспедиций и ответил по-украински прозой и романтическими стихами, издав основанные на фольклорно-историческом материале книги “Савва Чалый” (1839), “Украинские баллады” (1839), “Ветка” (1840), “Переяслвська ничь” (1841) и другие сочинения.
Сын русского дворянина древнего рода не мог не выступить на стороне языка и культуры украинского народа. Православный христианин не считал возможным жертвовать истиной ради интересов духовенства. В диссертации “О причинах и характере унии в Западной России” (1842) Костомаров приводил богатый фактический материал о безнравственности православного духовенства, властолюбии и жадности патриархов, не отличавшихся в этом отношении от пап; писал о восстаниях казаков и крестьян; о пользе, которую принесла украинскому просвещению необходимость борьбы с унией. По доносу харьковского архиепископа Н.Г.Устрялова, министр народного просвещения С.С.Уваров отменил защиту и приказал сжечь “подрывную” диссертацию.
Но Костомарова не легко было запугать. Весной 1843 г. он подал в Харьковский университет первую на Украине историко-этнографическую диссертацию и защитил её 13 января 1844 г., несмотря на сопротивление консервативной профессуры. Впрочем, и “Библиотека для чтения” О.И.Сенковского скептически отнеслась тогда к работе “об историческом значении русской поэзии”, да и В.Г.Белинский писал в “Отечественных записках” в том смысле, что “народная поэзия есть такой предмет, которым может заниматься только тот, кто не в состоянии или не хочет заняться чем-нибудь дельнее”.1
Под эту полемику Николай Иванович опубликовал исследование восстания Наливайко (1843), первым из учёных обратил пристальное внимание на знаменитые ныне летописи Величко, Самовидца, Грабянки, Ригельмана и многие другие важнейшие памятники украинской истории, большинство которых потом было издано им и его единомышленниками (И.И.Срезневским, О.М.Бодянским и др.). Между тем он потерял должность в университете (вызвав из-за девушки на дуэль своего соперника), и, преподавая в ровенской гимназии, продолжал изучение народной жизни на Украине. Историк получил “ужасающие сведения”. “Каторга лучше была бы для них!”2 – писал о крестьянах Костомаров. Из огромной массы собранных им источников медленно вырастал “Богдан Хмельницкий” – эпопея мощного народного движения против иноверных угнетателей, народной войны “за волю”, за воссоединение с Россией.
Чисто научная деятельность казалась историку недостаточной. И хотя Костомаров в своих воспоминаниях и писал, что он с этого момента “начал жить в совершенном уединении, погрузившись в занятия историею”1, он не стал кабинетным учёным, своего рода Пименом, равнодушным к “добру и злу”. Он не оставался глухим к зову реалий современной ему жизни, впитывая и разделяя освободительные идеи передовых людей России и Украины, широко распространявшиеся в начале 40-х годов позапрошлого столетия. Перебравшись в Киев, он осенью 1845 г. становится одним из организаторов тайного “братства св. Кирила и Мефодия” и пишет его устав. То, что общество было тайным, политического, а не научного характера, подтверждается неосведомлённостью о его существовании Алины Леонтьевны Крагельской (впоследствии Костомаровой), уже в то время обруяённой с Н.И.Костомаровым. В этой связи А.Л. Крагельская писала: “Он (Н.И.Костомаров) говорил мне о своей заветной идее – необходимости единения славян, объяснял, что кольцо, находившееся у него на руке, с вырезанною внутри надписью: “Св.Кирилл и Мефодий”, носит как символ единения славян, но о составлении устава “Кирилло-Мефодивского общества” не упоминал.2 Им же была разработана и программа, изложенная в “Уставе и правилах” общества, в его программном документе – “Книге бытия Украинского народа, а также в воззваниях “Братья украинцы!”, “Братья великороссияне и поляки!”3. “Речь шла о пропаганде идей освобождения и единения славянских народов, которая “в нашем воображении не ограничивалась уже сферою науки и поэзии…стал нам представляться федеративный строй, как самое счастливое течение общественной жизни славянских наций. Мы стали воображать все славянские народы соединённые между собою в федерации, подобно древним греческим республикам, или Соединённым Штатам Северной Америки…всеобщее уничтожение крепостного права и рабства, в каком бы то ни было виде…полнейшая свобода вероисповедания и национальностей и отвержение иезуитского правила об освящении средств целями…”4.
Костомаров все силы отдавал пропаганде идей тайного общества, привлёк в него Т.Г.Шевченко – “народного вождя, возбудителя к новой жизни”, чей гений был не доступен тем, “которые не доразвились до свободы от предрассудков сословности, национальности и воспитания”5. Летом 1846 г. Николай Иванович получил возможность распространять идеи тайного общества с кафедры русской истории Киевского университета (его лекции “Славянская мифология” успели выйти в свет в 1847 г.). В марте 1847 г. адъюнкт-профессору Костомарову было выдано разрешение на брак с А.Л.Крагельской. Накануне венчания он был схвачен и спешно отправлен в Петербург. Правительство оценило опасность идей гражданских свобод, политического равноправия и свободного культурного развития всех, включая самые малые народностей империи. Костомаров провёл год в Петропавловской крепости, сочинения его одно время были запрещены к печатанию, полицейский надзор был пожизненный.
Местом ссылки Николая Ивановича был город Саратов, где, как и в крепости, оказались тогда избранные люди России. Здесь началась его дружба с Н.Г.Чернышевским, А.Н.Пыпиным, Д.Л.Мордовцевым и др. В губернском правлении, к секретным делам которого Костомарова неосторожно допустили, обнаружились материалы по истории раскола, которому историк посвятил затем много трудов. В периодике появились анонимно изданные им местные народные песни, после чего “высшая правительственная власть” повелела уволить цензора без пенсии. В Саратове же были в основном написаны произведения, которые сразу по окончании ссылки поставили учёного в ряд выдающихся историков России. Как в годы освободительного движения, в годы участия в движении “братства”, так и впоследствии его научные исследования соотносились с действительностью, современной учёному, шаг за шагом раскрывали историю народа, жизнь его деятелей. Вполне справедливо мнение учёного о том, что “история, занимаясь народом, имеет целью изложить движение жизни народа”1. Исторические монографии учёного публиковались журналами и многократно переиздавались в XIX – начале XX в. как важнейший материал российской общественной жизни. В данной работе назовём лишь главные из множества работ, вышедших по возвращении его из ссылки: “Иван Свирговский, украинский гетман XVI века” (“Москвитянин”, 1855); “Борьба украинских козаков с Польшею в первой половине XVII века до Богдана Хмельницкого” (“Отечественные Записки”, 1856); “Богдан Хмельницкий и возвращение Южной Руси к России” (там же, 1857); “Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII столетиях” (“Современник”, 1857-1858); “Бунт Стеньки Разина” (“Отечественные Записки”, 1858), а также масса изданий народных песен и повестей (в том числе знаменитые “Горе-Злочастье”), статьи о начале крепостничества и др.
В 1858 г. Совет Казанского университета избрал Костомарова профессором, но министерство народного просвещения наложило вето. Труднее для министерства было противостоять Совету Петербургского университета, профессором которого Николай Иванович стал в 1859 г. после захватившего передовую общественность печатного спора с М.П.Погодиным о крепостничестве. В следующем году, ознаменованном “Очерком домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях” (“Современник”, 1860) и работой “Русские инородцы. Литовское племя и отношения его русской истории” (“Русское слово”, №5), состоялся публичный спор с Погодиным по поводу концепции происхождения Древнерусского государства от норманов; Костомаров пришёл к выводу, что “самая история призвания князей есть не что иное, как басня”1.
Середина XIX века ознаменована стремительным ростом освободительного движения в России. Н.И. Костомаров не остался в стороне от веяний времени. В своём исследовании “Севернорусские народоправства во времена удельно-вечевого уклада. Новгород-Псков-Вятка” (СПб., 1863) он отмечал, что народоправство и любовь к свободе были у истоков русской культуры, доказывая это анализом исторических фактов.
Исследования и полемика о земских соборах продолжали тему. Проблему выбора пути, факторов, определивших сохранение самодержавного строя в критический для России период, Костомаров рассмотрел в капитальной монографии “Смутное время Московского государства” (“Вестник Европы”, 1866-1867). Ученый вновь попал в цель, как подтверждала жаркая полемика в печати об Иване Сусанине, Лжедмитрии I, М.В.Скопине –Шуйском и других героях “Смуты”, о самих её причинах. Ответы Костомарова на полемические послания М.П.Погодина и его сторонников относительно Куликовской битвы, начала единодержавия на Руси, показывали читателю, что именно “народная духовная жизнь” есть “основа и объяснение всякого политического события, поверка и суд всякого учреждения и закона”; об этом говорил Костомаров во вступительной части своего лекционного курса истории Руси.2
Николай Иванович не опубликовал свои лекции по истории, за исключение м вводной части с обзором источников, а так же отрывков “Великорусские религиозные вольнодумцы в XVI веке”, но его “ Исторические монографии и исследования” стали подлинной исторической энциклопедией с древнейших времён до конца XVIII в. Стремясь донести результаты научных изысканий до широкого читателя, историк создал “Русскую историю в жизнеописаниях её главнейших деятелей”, издававшуюся многажды, написал “Бытовые очерки из русской истории XVIII века” и другие работы. Вместе они составляют один из лучших курсов истории России.
За работами об украинских бунтарях XVI-началаXVII в., освободительной войне и воссоединении Украины с Россией последовали новые очерки: “Гетманство Юрия Хмельницкого” (“Вестник Европы”, 1868); “Руина. Историческая монография. 1663-1687” ( там же, 1879-1880); “Мазепа” и “Мазепинцы” (“Русская мысль”, 1882 и 1884). Подчёркивая историческую обусловленность стремления “единокровных” народов к единству, Николай Иванович не находил возможным отождествлять их интересы с интересами самодержавия и отдельных украинских владык. Дифференцированно рассматривал он и историю Речи Посполитой, большую часть населения которой в XVI-XVII вв. составляли украинцы и белорусы, и собственно Польши. Не случайно его капитальное исследование “Последние годы Речи Посполитой” (“Вестник Европы”, 1869) получило продолжение – “Костюшко и революция 1794 года” (там же, 1870).
Идейные оппоненты Н.И.Костомарова не раз пытались упрекнуть его в поверхностном отношении к источникам. Учёный отвечал, что он действительно “сочиняет” историю, стремясь с “большим запасом фактов” разобраться в смысле событий, “уразуметь” их связь, а не ограничиваться переписыванием документов.1
Ирония к “переписывателям” едко звучала в устах члена Археографической комиссии, выпустившего 12 огромных томов “Актов, относящихся к истории Южной и Западной России”, том “Русской исторической библиотеки”, три книги “Памятников старинной русской литературы”, другие крупные издания и около сотни отдельных песен до записок иностранцев. Костомаров использовал материалы 65 архивов и библиотек России, Польши и других стран (он дважды надолго ездил заграницу в Швецию, Германию, Бельгию, Францию, Италию, Швейцарию, Австрию, Чехию и Сербию, где его труды пользовались популярностью и даже переиздавались).
Николай Иванович написал ряд источниковедческих работ, в том числе сделал крупные открытия в сложнейшей области древнерусского и украинского летописания. Он в теории и на практике доказал значение комплексного анализа письменных, фольклорных и этнографических памятников, факты исторической географии. Развитая позже В.О.Ключевским, тема “Об отношении русской истории к географии и этнографии” была чётко сформулирована в 1863 году действительным членом Русского географического общества Костомаровым (он был также членом Петербургской и Юго-славянской академий, Виленской Археологической комиссии, Московского Археологического общества, Императорского общества истории и древностей российских, Исторического общества Нестора-летописца при Киевском университете и др.). Интересные исследования Николай Иванович оставил в области истории исторической науки.
Исследуя в исторических трудах “строгую неумолимую истину”, для фантазии Костомаров находил выход в богатом литературном творчестве. Яркая публицистика Николая Ивановича в журналах “Основа” и “Вестник Европы”, в организации которых он участвовал, в “Современнике”, “Отечественных записках”, многих других журналах и газетах в некотором смысле поучительна и сегодня. В этих работах Костомаров призывал к изучению украинского языка и “преподаванию на народном языке в Южной России”, доносил до читателя правду о подвижниках украинской культуры Т.Г.Шевченко, П.А.Кулише, Г.С.Сковороде, М.А.Максимовиче, одним из первых обратился к изданию сочинений Шевченко. Нельзя не отметить заступничество Костомарова за Н.Г.Чернышевского и других узников.
Костомаров отстаивал в печати “Проект открытых университетов” для всех, включая женщин, со свободой преподавания и обучения. В ответ на закрытие в 1861 г. Петербургского университета он вместе с Д.И.Менделеевым, И.М.Сеченовым, А.Н.Бекетовым и другими учёными начал чтение публичных лекций в пользу неимущих студентов, а право на издание своих трудов завещал “Литературному фонду” – обществу для пособия нуждающимся литераторам и учёным. После открытия университета профессор, внимательно следивший за политическими событиями, пытался предотвратить волнения студентов, был не понят ими и подал в отставку. Кто был прав в больно ранившем Николая Ивановича конфликте 1862 г., показали власти. Когда советы Харьковского и Киевского университетов единогласно избрали Костомарова профессором, Министерство народного просвещения было категорически против, соглашаясь платить ему профессорское жалование, но не допустить на кафедру!
“Министр…объявляет мне, - не без юмора писал Костомаров, - что не утвердит меня ни в один университет и что если я хожу по Петербургу и цел, и невредим, то за это следует благодарить Господа Бога”1. Не менее внимательны к историку были министр внутренних дел, запретивший задуманное Костомаровым издание научно-популярных книг для народа (1863), и III Отделение, через жандармского генерала следившее за тем, чтобы Костомаров не употребил собранных по подписке денег для издания украинской литературы, так как и это было ему запрещено.
….По вторникам в квартире Костомарова собиралось избранное общество. Здесь бывали Н.Г.Чернышевский, Н.А.Добролюбов, Т.Г.Шевченко, В.В.Стасов, А.Н.Пыпин и О.М.Бодянский, передовые профессора, музыканты и художники, которым “любимейший учитель всех” (по словам Н.Н.Ге) помогал в работе над историческим материалом. Хозяйство вела Татьяна Петровна, “превосходнейшая женщина” (Н.Г.Чернышевский), “благороднейшая мать прекраснейшего сына” (Т.Г.Шевченко), не покидавшая его до конца своих дней (1875).Во время поездки в Киев Костомаров посетил дом, в котором был арестован, встретил свою невесту и через 27 лет после обручения женился на ней, найдя верного помощника и друга. С юности Николай Иванович отличался слабым здоровьем. Особенно болели глаза, порой историк терял зрение. Лишь могучий дух поддерживал его удивительную работоспособность, умение радоваться и удивляться жизни, стремление к путешествиям, к познанию нового.
Весной 1885 г., закончив последнюю часть “Исторического значения южнорусского песенного творчества”, подготовив материалы для монографии о Ломоносове и начав статью о Минихе, Костомаров слёг. Преодолевая слабость, он попросил отнести себя в выставочный зал к картине И.Е. Репина “Иван Грозный и сын его Иван”. “Не хотел умереть не взглянувши ещё раз!”1 – сказал Николай Иванович художнику. 7 апреля он скончался, оплаканный передовыми людьми России и Украины. Ему были посвящены обширная литература (причём ещё при жизни творчество учёного рассматривалось не только в статьях, но и в книгах), выставки, юбилейные праздники на родине. Среди высоких отзывов о работах Костомарова, данных достойными уважения людьми его времени, можно выделить мнение Н.Г.Чернышевского: “…историк при современном состоянии цензуры сказал всё возможное”2.
***

Заключение

Оценивая научное наследие Н.И.Костомарова с сегодняшних позиций, мы сознаём, что в нём имеется немало такого, что не может вызывать возражений, а кое-что и вовсе не выдержало испытания временем. Но определяющим в трудах учёного является то, что и ныне представляет немалый интерес, без чего бы отечественная историческая наука была бы обеднённой. Читая творения Н.И.Костомарова более чем через столетие, мы должны добавить к этому – “и при современном состоянии источников”. Именно возможность смелее развивать исторические взгляды и использовать неисследованные во времена Костомарова источники определяет сегодня особенности восприятия лиц и событий, о которых рассказывают публикуемые сочинения. Ибо Н.И. Костомаров не только обогатил нашу историографию в плане фактологическом и концептуальном, но и в значительной мере демократизировал историческое освещение прошлого. Его работы, как ни одного другого историка его поколения стояли близко к народу, были наполнены его чаяниями. И в этом их исключительная ценность. Сам Н.И. Костомаров как учёный и гражданин всей своей жизнью, своим поистине подвижническим отношением к избранному делу показал пример ответственности и честности, высоты духа и независимости поступков. Это вызвало глубокое уважение его современников и не может оставаться лишь достоянием истории. Труды учёного обращены не только к прошлому нашего Отечества, но и к его будущему – к новым поколениям людей пытливых и любознательных, мыслящих и деятельных.

* * *


Список использованных источников и литературы.

I.Источники:
I.I. Исторические монографии и исследования. М.,1989
I.II. Костомаров Н.И. Исторические произведения. Автобиография. Киев,1989

II. Литература:
II.I. Вопросы истории, 1991, №1
II.II. Мазепа. М.,1992
II.III. Пинчук Ю.А. Исторические взгляды Н.И. Костомарова. Киев,1984


III. Справочная литература.

III.I. Большая советская энциклопедия. М., 1964


1 Пинчук Ю.А. Исторические взгляды Н.И. Костомарова. Критический очерк. Киев 1984; Попов П.М. М.Костомаров фольклорист I етнограф. Киiв. 1968
1 Костомаров Н.И. Автобтография // Костомаров Н.И. Лит. Наследие. СПб., 1890. С.10
1 Костомаров Н.И. Автобиография. С.27
2 Костомаров Н.И. Автобиография. С.28
3 Там же. С.31
4 Там же. С.31
1 Костомаров Н.И. Автобиография. С. 46
2 Пинчук Ю.А. Исторические взгляды Н.И.Костомарова: (Крит. Очерк). Киев, 1984, с. 39
1 Костомаров Н.И. Исторические произведения. Автобиография. Киев, 1989, с.476
2 Воспоминания А.Л.Костомаровой, с.,64 // Там же, с.44
3 Вопрося истории, 1991, №1, с.236
4 Костомаров Н.И. Автобиография. С.61-62
5 Пинчук Ю.А. Указ соч. с. 42-43
1 Костомаров Н.И. Об отношении русской истории к географии и этнографии // Собр. Соч.: В 21 т. СПб., 1903. Кн.I, т. 3. С. 719 // Пинчук Ю.А. Исторические взгляды Н.И.Костомарова: (Крит. Очерк). Киев, 1984, с.230

1 Костомаров Н.И. Предания первоначальной русской летописи в соображении с русскими народными преданиями в песнях, сказаниях и обычаях // Вестник Европы. 1873. Т. I, кн. 1. С. 1-34; кн. 2. С. 570-624. Т. II, кн. 3. С. 7-60. // Исторические монографии и исследования, М.,1989, с.231

2 Костомаров Н.И. Вступительная лекция в курс русской истории, читанная профессором Костомаровым в Императорском Петербургском университете 22 ноября 1859 года // Рус. Слово. 1859. Кн.12 с. 1 и далее. // Там же, с.231


1 Костомаров Н.И. (псевд. Богучпров И.) Лекции по истории Западной России М.Кояловича, 1864 // Костомаров Н.И. Науково-публiцистичнi i полемiчнi писания Костомарова. Киiв, 1928. С. 211 // Там же, с231

1 Рус. старина. 1886, №5. С. 333 // Там же, с232.

1 Костомрова А.Л. Последние годы жизни Николая Ивановича Костомарова // Киев. Старина. 1895. №4 с. 188 // Пинчук Ю.А. Исторические взгляды Н.И.Костомарова: (Крит. Очерк). Киев, 1984, с.233

2 Шаблиовский Е.С. Чернышевский и Украина. Киев, 1978. С. 188 // Мазепа, М.,1992, с.11