На первых порах Сибирь снабжалась привозными ремесленными изделиями. Однако их дороговизна и малочисленность обусловили то, что в Сибири почти сразу же с приходом русских появилось и собственное ремесло, в первую очередь то, которое быстро можно было организовать на базе доступного местного сырья. К началу XVIII в. за Уралом существовали уже практически все отрасли тогдашней российской промышленности.
Существенную роль в развитии сибирского ремесла играла казна, которая в собственных интересах заставляла местное население что-либо производить (полотно, пеньку, смолу и т. п.) или что-либо строить (суда, дома, крепостные сооружения). В первую очередь власти возлагали «ремесленные повинности» на служилых людей. В каждом гарнизоне обязательно были кузнецы, бронники, оружейники, плотники, судовые мастера. Поэтому на протяжении XVII в. преобладающую роль в местном ремесленном производстве играли служилые люди, для которых занятие ремеслом было или служебной обязанностью, или вспомогательным источником доходов.
Лишь в XVIII в. стал выделяться особый слой горожан (посадских, а затем цеховых и мещан), специализировавшихся на ремесле. Однако и после этого значительная часть ремесленников проживала в деревнях и была выходцами из крестьян.
Горнорудная и металлургическая промышленность.
Начало формирования рабочих кадров.
В горнодобывающей и металлургической промышленности Сибири, как и других частей страны, в XVIII в. появились крупные для своего времени предприятия мануфактурного типа. Мелкое товарное производство уже не могло удовлетворять спрос населения и государства на металлы. В то же время развитие мелкого производства уже подготовило переход к концентрации значительного числа производителей на одном предприятии с углубленным разделением труда, т. е. переход к новой форме, обеспечивающей большие масштабы производства. В условиях крепостнической России с её ограниченным рынком свободных рабочих рук эта форма производства приобрела своеобразные черты.
Начальные шаги крупного металлургического производства делались в России ещё в первой половине XVII в., но интенсивное развитие началось после толчка, который дала этой отрасли Северная война. Строительство на Урале заводов, снабжавших металлом армию и флот, подготовило появление сибирской металлургии. На Урале сформировались кадры первых квалифицированных рабочих сибирской промышленности. Там же вырос капитал и накопился организационный опыт, горнозаводского предпринимательства Демидовых.
Одновременно в Сибири создались условия, благоприятные для освоения недр южной части края. Строительство в 1716-1720 гг. крепостей по Верхнему Иртышу, особенно самых восточных из них – Семипалатинской и Усть-Каменогорской, - сделало более доступной для русского населения территорию по левым притокам верхней Оби. Для жителей Томского и Кузнецкого уездов стали возможны разведки полезных ископаемых. С 1718 г. поступают первые известия о месторождениях медной руды. В 1718-1719 гг. и позже были открыты богатые месторождения полиметаллических руд группой рудознатца С. Костылева. Инженер В. Геннин, управляющий уральскими заводами, в январе 1726 г. представил в Берг-коллегию запрос о строительстве заводов по р. Алею, «но на оное никакой в коллегии резолюции не воспоследовало».
Пока бюрократический аппарат раскачивался, предприимчивый Акинфий Демидов весной 1726 г. получил разрешение на добычу медной руды и строительство заводов в Томском и Кузнецком уездах, на землях, которые «лежат впусте». Пробная выплавка меди началась в 1726 г., а сентябре 1729 г. на р. Белой, недалеко от Колыванского озера, вступил в действие медеплавильный Колыванский завод Демидова; позднее был выстроен Барнаульский завод.
В 1736 г. другим предпринимателям было запрещено вести работы там, где находились рудники Демидова. В 1739 г. Демидов добился от Берг-директориума, заменившего Берг-коллегию, разрешения на разработку угля «подле реки Том под городом Кузнецким» и поиски «в объявленных и в других местах Томского, Кузнецкого и Енисейского ведомств оного уголья и других металлов и минералов». Каменный уголь упоминался в этом документе в связи с тем, что ещё в 1721 г. рудознатцем М. Волковым было открыто месторождение угля в Кузбассе, на территории современного г. Кемерово.
Демидову с помощью царского правительства удалось захватить огромную территорию в бассейне Оби – «ведомство Колывано-Воскресенского завода» А. Демидова простиралось с севера на юг почти на 400 вёрст, с востока на запад на 200 с лишним вёрст. Оно охватывало земли от р. Касмалы на северо-западе до р. Ульбы на юге, от р. Алея на западе до Оби на востоке. На этой территории в 1730-1740-х годах разрабатывались Змеевский, Воскресенский, Плоскогорский, Пихтовый, Гольцовский, Медвежий и ещё несколько небольших полиметаллических рудников.
Колыванский, или Колывано-Воскресенкий, завод Демидова был хорошо оборудованным для того времени предприятием. На заводе была плотина на р. Белой; плавильная с вододействующими мехами для подачи воздуха в плавильные горны; обжигальная, где обжигали полученный после рудной плавки полупродукт – роштейн; гармахерская для выплавки чистой меди; пильная мельница (вододействующая лесопилка); кузница; котельная, где выделывали медную посуду, и другие цехи.
Завод охранялся крепостью, построенной для обороны от набегов казахских и джунгарских феодалов, а также возможных выступлений мастеровых и крестьян, приписанных к заводам. В 1744 г. был пущен Барнаульский завод, выстроенный при впадении р. Барнаулки в Обь. Количество выплавленной меди на заводах Демидова колебалось от нескольких сотен до нескольких тысяч пудов в год.
Алтайские заводы Демидова представляли собой предприятия мануфактурного типа, на которых было сконцентрировано значительное число рабочих, осуществлялось разделение труда, преобладало ручное производство, частично применялась механизация наиболее трудоёмких процессов с помощью водяных колёс, приводивших в действие воздуходувки, молоты, толчеи, пилы. На алтайских заводах и рудниках с самого начала применялся труд вольнонаёмных рабочих. Указ 31 марта 1726 г. о строительстве заводов на Алтае разрешал Демидову нанимать работных людей с паспортами «вольной ценой». Из-за недостатка пришлых людей с паспортами демидовские приказчики нанимали беспаспортных беглых крестьян. Берг-коллегия 9 августа 1727 г. по существу легализовала наём беглых, разрешив селить при алтайских заводах «пришлых, кои живут в лесах и у калмыков, и шатающихся по сёлам дворцовых, и монастырских, и помещиковых людей, и крестьян, кои в подушный оклад не написаны».
В 1745-1747 гг. из 4879 ревизских душ крестьян, работавших на алтайских заводах, «пришлых и не знающих родства» было 3979 человек; из 736 «мастеровых и работных людей и заводских обывателей» мужского пола было 254 «пришлых и не знающих родства». Они поступали на завод по вольному найму, но при содействии правительства при первой же ревизии прикреплялись к предприятиям. Недостаток свободных рабочих рук приводил к тому, что предприниматель стремился закрепить работников за предприятием, используя для этого феодальное государство. Наёмный труд превращался в принудительный.
Указ от 12 ноября 1736 г. разрешал А. Демидову оставлять на своих уральских и алтайских заводах пришлых и беглых государственных, помещичьих и монастырских крестьян, обучившихся мастерству, но с обязательством платить за них подушную и оброчную подать. Указом от 29 марта 1738 г. пришлым и беглым крестьянам, учтённым переписью 1735 г. на заводах Демидова, предписывалось «быть при его заводах вечно».
Мастеровых, постоянно живших при заводах и рудниках и работавших на них весь год, было в несколько раз меньше, чем крестьян. Демидов переводил их со своего Невьянского завода на Урале, по его просьбе мастеровых присылали с казённого Екатеринбургского завода и, наконец, обучали на Алтае из пришлых и не знающих родства людей.
Приписные крестьяне отрабатывали на заводах подушный оклад. Длительное отсутствие работников подрывало их хозяйство в деревне. Повинности приписных крестьян делились на конные и пешие: конные работы заключались в перевозке руд, угля, извести, горного камня и других материалов и выполнялись крестьянами ближайших к заводам деревень; пешие работы были самыми разнообразными. В связи с недостатком кадровых мастеровых крестьяне иногда выполняли основные горные и плавильные работы, рубили дрова, жгли древесный уголь, применявшийся в плавильных горнах.
За отработки крестьянам зачитывался подушный оклад «по плакату», так называлась государственная такса, установленная указом 13 января 1724 г. Время, затраченное крестьянами на дорогу от заводов и возвращение, не оплачивалось, хотя многие жили за сотни вёрст от места работ и проводили в пути по 10-12 дней.
Главный начальник Горных заводов Урала и Сибири В. Н. Татищев установил, что Демидов захватил богатейшие месторождения, содержащие не только медь, но и серебро, и золото. В 1735 г. алтайские заводы были отобраны в казну. Однако в 1736 г. Демидов при помощи Бирона вернул себе все эти заводы и в начале 40-х годов рискнул нелегально развернуть выплавку серебра на Алтае. Но тайная выплавка серебра продолжалась недолго. Работавший у Демидова штейгер Ф. Трегер бежал, захватив образцы руд, и начале 1744 г. передал их императрице Елизавете Петровне. При опробовании в рудах обнаружили серебро и золото. Почти одновременно А. Демидов поднёс императрице слиток серебра весом в 27 фунтов и просил о новой привилегии – изъятии его предприятий из ведения всех местных и центральных властей, «чтоб… быть со всеми заводы, с детьми, мастеровыми и работными людьми… под ведением в высочайшем кабинете». Соответствующий милостивый указ был издан 24 июля 1744 г., но вместе с тем просьба Демидова послужила поводом для передачи его алтайских заводов под управление царского Кабинета и перехода их в царскую собственность, что отнюдь не входило в планы Демидова и было для него тяжёлой неожиданностью.
С передачей алтайских заводов в ведение Кабинета начинается новый этап их развития. При господстве крепостнических отношений в стране, в условиях отдалённой окраины, где создавались дополнительные трудности из-за недостатка рабочих рук и дороговизны дальних перевозок, обращение на службу заводам возможностей, которыми располагал царь как глава государства, сыграло на определённом этапе положительную роль в развитии промышленности.
Действующие заводы и рудники стали расширяться. Началось строительство новых предприятий к востоку и югу от Змеиногорского рудника, Колыванского и Барнаульского заводов – первоначальных центров горнозаводской промышленности Алтая. Большую часть серебра и золота, поступивших из Сибири в XVIII в., давал Змеиногорский рудник. Верхние охристые руды Змеевой горы первоначально отличались исключительным богатством: в пуде руды содержалось от 20 до 76 золотников серебра.
Историк А. Л. Шлёцер сравнивал Змеевский рудник с прославленными серебряными рудниками Латинской Америки. По словам Шлёцера, с открытием Змеевского рудника в России возник второй Потоси и наступил серебряный век. После перехода заводов к Кабинету добыча змееиногорский руд быстро выросла, но, достигнув высшего уровня в 70-х годах XVIII в., стала медленно снижаться в связи с падением содержания серебра, углублением шахт и увеличением трудностей добычи руд. С 1747 по 1793 г. добыча руд выросла в 30 раз (с 38 591 до 1 131 466 пудов), а количество серебра, содержащегося в добытых рудах, увеличилось лишь в 14 раз (с 66 до 952 пудов).
С 80-х годов стало разрабатываться мощное Салаирское полиметаллическое месторождение, обнаруженное в 1781 г. «ясашным татарином» Нарышевым и рудознатцем Д. Поповым, расположенное в 160 к северо-востоку от Барнаула. В 1786 г. в 160 вёрстах к югу от Змеиногорска поисковая партия Ф. Риддера открыла богатое месторождение серебросвинцовых руд, получившее название Риддерского, но этот и другие южные рудники также давали в десятки раз меньше руды, чем Змеиногорский.
Разрабатывались преимущественно месторождения, богатые серебром. Медные и свинцовые руды, даже наиболее богатые, добывались в незначительных размерах. Добыча железных руд в Западной Сибири по сравнению с Уралом была не велика. Для единственного кабинетского железоделательного предприятия – Томского завода – в начале 90-х годов добывалось ежегодно около 110 тыс. пудов железных руд из разных месторождений.
Полиметаллические рудники выросли в крупные для своего времени предприятия, доставлявшие ежегодно десятки и сотни тысяч пудов руды. О крупных размерах производства свидетельствует и количество рабочих, занятых на отдельных рудниках. На Змеиногорском руднике в 1771 г. было 1500горнорабочих, а в январе 1794 г. – 3229. на Салаирских рудниках в 1795 г. было занято 760 рабочих.
Кабинетские рудники по уровню производства представляли собой мануфактуры. Осуществлялось разделение труда между подземными рабочими-бергауерами, рудоразборщиками, кузнецами, плотниками, конюхами и пр. При добыче и обработке руды преобладал ручной труд. Для подъема руд применялись ручные и конные вороты. На крупнейших рудниках строились вододействующие рудоподъёмные, водоотливные, рудотолчейные и промывальные установки. На Змеиногорском руднике в 1748 и 1752 гг. были выстроеныещё три похверка. В 1783 г. на Вознесенской шахте Змеиногорского рудника по проекту и под руководством К. Д. Фролова была устроена мощная водоотливная машина, приводившаяся в действие 18-метровым наливным колесом, установленным в подземной выработке. Во второй половине 80-х годов подобные же вододействующие машины для подъёма руд и водоотлива были построены на Екатерининской и Преображенской шахтах.
Перевозка сибирской меди в Европейскую Россию обходилась дорого. Но нельзя было отказаться от выплавки меди, поскольку в полиметаллических рудах, плавившихся на серебро, она содержалась в значительном количестве.
В 1763 г. было решено чеканить медную монету с гербом Сибирского царства (два соболя), которая имела бы хождение только по Сибири. Для плавки медных штейнов, получаемых на Алтайских заводах и богатых медных руд и был построен Сузунский завод. С 1769 г. на нём стали выплавлять и серебро. С 1766 г. при Сузунском заводе открыли монетный двор, чеканивший сибирскую медную монету, а с 1781 г. он стал выделывать монету общероссийского образца.
Через 10 лет после постройки Сузункого завода, в 1774-1775 г., был построен пятый – Алейский сереброплавильный завод в верховьях р. Алея, притока Оби, к югу от Барнаула, ближе к серебряным рудникам. В 1783 г. в изгибе, по местному выражению «локте», Алея в его верхнем течении, был построен шестой – Локтёвский медеплавильный завод, который должен был снабжать медью Сузунский монетный двор, но в действительности стал преимущественно сереброплавильным заводом.
Производство драгоценных металлов являлось главной задачей предприятий Кабинета. Но для оборудования рудников и заводов были необходимы чугун, железо и сталь. Доставка их с Урала и с Ирбинского завода (на р. Ирбе, в бассейне Енисея) обходилась слишком дорого. Поэтому в 1771 г. был построен седьмой – Томский железоделательный завод на р. Томь-Чумыш.
Общий объём выплавки драгоценных металлов по всем алтайским заводам показан в таблице 1:
Караваны, ежегодно прибывавшие в Петербург с Алтая, направлялись на Монетный двор, где из серебра и золота чеканились монеты. Стоимость драгоценных металлов по так называемым «передельным» ценам возмещалась царскому Кабинету в виде ассигнации за вычетом задолженности Кабинета государственному казначейству, кредитовавшему царские предприятия. На Сузунском монетном дворе в 1770-1790 гг. ежегодно чеканили медной монеты на сумму от 200 до 300 тыс. рублей.
Благодаря хищнической разработке исключительно богатых месторождений полиметаллических руд и беспощадной эксплуатации подневольных мастеровых и крестьян, Алтайский горнозаводской комплекс в XVIII в. приносил своим коронованным владельцам баснословные доходы при незначительных капитальных вложениях. Каждый затраченный рубль в 1747-1776 гг. возмещался 4-5 руб. дохода в год.
На металлургических заводах преобладал ручной труд, и только воздуходувки и кузнечные молоты работали от водяных колёс. Паровые двигатели не применялись, хотя механик Барнаульского завода И. И. Ползунов ещё в 1766 г. сконструировал паро-атмосферный двигатель, приводивший в движение меха плавильных печей. Заводские печи работали исключительно на древесном угле, несмотря на то, что было известно несколько месторождений каменного угля поблизости от Томского завода.
Массовым источником пополнения основного состава непосредственных производителей – мастеровых были наборы из приписных крестьян «в счёт рекрутов». После многолетних настояний Колываского горного начальства, жаловавшегося на недостаток постоянных рабочих, 12 января 1761 г. был издан указ, установивший надёжный источник пополнения мастеровых: рекруты, набиравшиеся из приписных крестьян, обращались в мастеровых. Кабинетские заводы и рудники получили возможность систематически пополнять рабочие кадры. Рекрутские наборы из приписных крестьян назначались произвольно Кабинетом. В январе 1765 г. в ответ на запрос канцелярии Колывано-Воскресенкого горного начальства, жаловавшегося на отсутствие мастеровых для строящихся заводов, Кабинет заявил, что «остаётся натуральнейший и кратчайший способ, взять к новым заводам и к наполнению прочих мест из заводских крестьян людей молодых здоровы, и к тем мастерствам и работам, к коим они надобны, способных, столько, оных по необходимости потребно».
Распределение по специальностям и видам работ свидетельствует о высокой степени разделения труда на заводах. Только непосредственно в процессе плавки участвовали мастеровые не менее десяти специальностей (шмельцеры, форлейферы, ауфтрайгеры, абтрейберы, шплейзеры, пепломыльщики, гармахеры, обжигальщики, мусоротолчельщики, гитеншрейберы), каждая из которых требовала определённых производственных навыков.
Внутри специальностей существовала сложная квалификационная иерархия: мастер, подмастерья, ученики первой статьи, ученики второй статьи, рядовые работники первой статьи, рядовые работники второй статьи. Так, по штату 1781 г. предусматривался слесарный мастер, слесарный подмастерье, слесарные ученики первой и второй статьи и слесари первой и второй статьи. Не всегда и не по каждой специальности эта дифференциация осуществлялась полностью. По многим видам работ, требовавшим небольшого количества людей высокой квалификации (взятие проб, производство воздуходувных мехов, якорное дело, работы на плотине, маркшейдерские работы), в списках фигурируют только мастера с подмастерьями и учениками или, чаще, подмастерья с учениками - без рядовых работников. По более простым и массовым видам работ (шмельцеры, форлейферы, ауфтрайгеры и др.) производилось деление только на работников первой и второй статьи.
Все звенья квалификационной иерархии имели различную заработную плату. В 1767-1768 гг. на Нижне-Сузунском монетном дворе токарный подмастерье получал 30 руб. в год, в то время как токарные ученики - от 18 до 20 руб.; инструментальный подмастерье получал 50 руб., а инструментального дела ученик-от5 до 12 руб. и т.д. Очень велика была разница между окладом мастера и ученика (пробирный мастер - 120 руб., пробирный ученик - от 9до 18 руб.).
Следующий этап наступления на крестьян ближайших к заводам территорий произошёл в 1760 г., когда приписали 396 деревень Томской и 42 Кузнецкого уездов, а также всех крестьян, подселившихся за это время в прежде приписанные деревни. Это составило 4192 ревизские души по Кузнецкому и 13 499 – по Томскому уездам. Одним указом была приписана 17691 ревизская душа. Общее количество приписных теперь достигло 26 641. вслед за этим в 1761 г. были приписаны все оставшиеся ещё свободными от отработок крестьяне Томского и Кузнецкого уездов, в результате чего два года спустя III ревизия зафиксировала в ведении Колывано-Воскресенских заводов свыше 39 тыс. ревизских душ приписных крестьян.
Район Колывано-Воскресенских заводов был настолько привлекателен для крестьян-переселенцев сочетанием обилия свободных земель и благоприятных для земледелия и скотоводства природных условий, что вольная колонизация его продолжалась, несмотря на явную угрозу заводских отработок для всех селившихся здесь. Способствовало этому также строительство укреплённой линии. Кроме того, заводские посёлки и контакты со степняками обеспечивали возможность сбыта хлебных излишков.
Так как весь комплекс Колывано-Воскресенских заводов представлял собой единую централизованную систему, распределение приписных крестьян по заводам и видам работ производилось Канцелярией горного начальства, а позднее Горным советом централизованно в зависимости от предполагаемого годового объёма работ на каждом предприятии. В 1787 г. по ведомости Горного совета предполагалось использовать на заводских работах в течение года 30 917.75 душ крестьян (из них 19 599.75 – на конных и 11 318 – на пеших работах). Распределение их по заводам и по видам работ показано в таблице 2.
Сибирским рудникам и заводам требовались квалифицированные мастера, техники, инженеры. Они прибывали на Алтай с Урала, из Западной Европы, готовились на месте из сыновей мастеровых, солдат, горных офицеров (так называли инженеров и техников). Первым источником пополнения технических кадров Колыванских заводов стали казённые заводы Урала, откуда прибыли видные новаторы техники И. И. Ползунов, К. Д. Фролов и др.
Русские дворяне неохотно ехали на далёкий Алтай. Кроме того, квалифицированных специалистов в стране в целом не хватало. Многие командные посты в сибирской промышленности заняли немецкие инженеры, преимущественно саксонцы. Они сыграли там положительную роль, передавая технический опыт западноевропейских горняков и металлургов. Вместе с тем немецкие специалисты, работая на руководящих должностях и поддерживая друг друга, иногда тормозили выдвижение русских кадров, как это имело место с Ползуновым и Фроловым.
Нужда в квалифицированных рабочих, мастерах, техниках заставила администрацию Колыванских заводов по примеру Урала открыть школы при крупнейших заводах и рудниках. Горные школы и горное училище в Барнауле сыграли большую роль в формировании местной технической интеллигенции и явились существенной вехой в культурной жизни Сибири.
Почти все усовершенствования и изобретения в промышленности Алтая принадлежали талантливым механикам, выдвинувшимся из подневольных мастеровых. И. И. Ползунов в 1763-1766 гг. создал универсальный паровой двигатель, применение которого могло бы вызвать революцию в горнозаводской промышленности Алтая, резко увеличить производительность труда и, по словам изобретателя, уменьшить «народную тягость», «облегчая труд по нас грядущим». Горное начальство, разрешив Ползунову построить «огненную машину», ничего не сделало для внедрения её в производство. Более широкое применение нашли гидравлические установки К. Д. Фролова. Однако в целом феодальный строй во второй половине XVIII в. препятствовал механизации горной и металлургической промышленности Сибири.
Возникновение и развитие крупного комплекса рудников и заводов оказывало влияние на всю социально-экономическую жизнь края. К концу XVIII в. размеры округа Колыванских заводов дошли до 390 600 квадратных вёрст, превышая площадь Англии, Голландии и некоторых других стран Западной Европы. На территории заводского округа в настоящее время расположены Алтайский край, Кемеровская и Новосибирская области, часть Томской области. Округ Колыванских заводов представлял своего рода государство в государстве, имел свою администрацию, суды, собственную военную силу. Военные команды, расквартированные в заводских рудничных посёлках, подчинялись управляющим заводами и рудниками. Местная администрация подчинялась находившемуся в Петербурге Кабинету, ведавшему хозяйственными и другими делами императорской фамилии. Частным промышленникам запрещалось добывать руды и заводить «огнедействующие» предприятия в округе. Управление алтайскими предприятиями осуществлял начальник заводов, а канцелярия Колыванского горного начальства, которая 1747-1748 гг. находилась в Колывани, с 1749 г. была переведена в Барнаульский завод (Барнаул), ставший центром округа.
Слабее, чем на Алтае, развивались в XVIII в. горное дело и металлургия в двух других сибирских центрах – на Енисее и в Нерчинском округе.
В 1736 г. на левом берегу Енисея у горы Омай-Тура возник казённый Майнский медный рудник, а в 1737 г. последовал именной указ Сенату об основании завода для плавки майнских руд. Строительство этого завода на р. Луказе было закончено в 1740 г. Луказинский (Лугавский), медеплавильный завод располагался между Саянским и Абаканским острогами, что обеспечивало его защиту от нападений джунгарских феодалов. Обилие сосновых лесов решало проблему топлива, а руда сплавлялась по Енисею. Вслед за Майнским были открыты новые богатые месторождения меди (Сирского и Базинское), расположенные на левом берегу Абакана.
Однако большие затруднения вызывало обеспечение завода рабочей силой ввиду крайней малочисленности и разбросанности населения прилежащей территории. Уже в 1745 г. Луказинский завод был закрыт. По-видимому, это было связанно с подготавливавшейся передачей алтайских заводов Демидова Кабинету. Продолжать выплавку меди в отдалённом и малонаселённом Енисейском районе после перехода в ведение царского Кабинета алтайских заводов казалось нецелесообразным.
Возникновение медеплавильного завода на Енисее вызвало к жизни Ирбинский чугуноплавильный и железоделательный завод, который начал действовать в 1740 г. и снабжал своими изделиями Луказинское предприятие. Ирбинское месторождение издавна использовалось жившими в этом районе тубинцами, а позднее и русскими кузнецами. Ирбинский завод произвёл в 1740 г. свыше 28 тыс. пудов чугуна и железа, в 1741 г. – свыше 32 тыс. пудов, а в 1742 и 1743 гг. его продукция едва превышала 7 и 8 тыс. пудов, а в 1744 г. снизилась до 1199 пудов. Причину такого сокращения производства В. Г. Карцов, исследовавший деятельность Ирбинского предприятия, видит в характере реализации изделий завода. За пять лет работы менее одного процента продукции поступило на местный рынок, в Абаканский острог, 81% изделий пошёл на нужды самого завода, остальное – на другие казённые заводы. Пятилетняя деятельность Ирбинского завода принесла казне значительный убыток. Потребление самим предприятием основной массы произведённого металла было оправдано на первых порах, обеспечивая его оборудованием. Но завод не имел перспектив развития: местный рынок сбыта был крайне ограничен, а дальняя транспортировка очень дорога. Завод был закрыт одновременно с Луказинским.
Третий центр горной и металлургической промышленности Сибири сложился в XVIII в. в Нерчинском округе, в Забайкалье. С 1704 г. на р. Алтаче (Серебрянке), притоке Аргуни, начал действовать старейший в СибириНерченский сереброплавильный завод (работы по строительству этого завода были. По-видимому, начаты в 1689 г.). Нерчинский, Погадаевский и Кудунский серебряные рудники, снабжавшие этот завод, были открыты при помощи бурят и тунгусов по следам древних копей. Первоначально выплавка серебра производилась в небольших горнах при помощи ручных мехов. Объём продукции был незначительным, но ежегодная выплавка постепенно увеличивалась до начала 20-х годов XVIII в. С 1705 до 1713 г. на Нерчинском заводе выплавили немногим более 57 пудов серебра, при этом производительность возросла от 1 до 11 пудов в год. В 20-х годах уровень производства снизился, а с 1731 г. плавка была совсем приостановлена. Это была скорее проба эксплуатации нерчинской руды, а не экономически значимое производство.
Через несколько лет Нерчинский казённый завод возобновил работу. Особое внимание проявило правительство к этому району в 50-х – начале 60-х годов, когда были посланы в Нерчинск новые группы мастеровых и увеличилась приписка крестьян. Тем не менее, производительность предприятия оставалась небольшой: с 1751 по 1762 г. было произведено только 1 380 пудов серебра, с максимальным годовым выходом продукции в 176 пудов (1762 г.). Серебро это было золотосодержащим. Отделение золота производилось в Петербурге.
Для снабжения чёрным металлом серебряных рудников и завода в Нерчинском горном округе, как и в Алтайском комплексе, был построен железоделательный завод на р. Арке (Ирке). По мере роста добычи руды в 60-х годах возникают новые небольшие сереброплавильные заводы: в 1763 г. – Дучерский (на р. Кулукче, недалеко от впадения в Нижнюю Борзу), в 1764 г. – Кутомарский (на притоке Средней Борзы – Кутомаре), в 1767 г. (1769?) – Шилкинский (на притоке Шилки – р. Чалбуче) и Куренсельминский (на притоке р. Куренсельме). Вододействующие колёса здесь начали применяться только в 70-х годах, но из-за маловодья рек и позже меха приводились в движение конной силой.
Помимо серебра, Нерчинский район давал свинец. Десятки тысяч пудов свинца ежегодно вывозились в округ Колыванских заводов, где использовались при выплавке серебра.
В конце 80-х годов в Забайкалье был построен новый чугуноплавильный и железоделательный Петровский завод, заменивший Иркинский в снабжении Нерчинского комплекса железом и изделиями из чёрного металла. Но деятельность этого предприятия выходит за хронологические рамки данной главы.
За пределами трёх рассмотренных основных районов горной и металлургической промышленности Сибири возникали только отдельные небольшие рудники и заводы, по большей части недолговечные. Среди них следует упомянуть первые железоделательные заводы Восточной Сибири – Тельминский и Тамгинский, возникновение которых было связанно с подготовкой и проведением экспедиции В. Беринга. Первый был построен в 1732 г. на притоке Ангары р. Тельме и выпускал металлическое оснащение для судов экспедиции, а также сельскохозяйственные орудия и другие изделия для местных потребителей. Однако снабжением экспедиции вскоре занялся завод, построенный на р. Тамге, в 30 вёрстах от Якутска (ближе к месту строительства экспедиционных кораблей), а действие Тельминского предприятия было приостановлено; в 1736 г. оно было продано купцу – устюжанину Якову Бобровскому «с товарищи», которые использовали его для своей Тельминской суконной мануфактуры.
Тамгинский завод действовал до 1744 г. Затем после многолетнего перерыва, во время которого администрация безуспешно пыталась найти желающих купить его, завод возобновил работу на короткий срок в 50-х годах. Оба завода были «колотушечными», т. е. такими, на которых железная руда переплавлялась в горнах в крицы, а последние проковывались молотками в «дельное» железо. Качество железных изделий таких заводов не имело преимуществ перед продукцией ручных сыродутных горнов ремесленников.
Низким качеством характеризовались и изделия Ангинского (Ланинского) металлургического завода, хотя он обладал большей мощностью, имел доменную печь и выпускал не только железо, но и чугун. Основал его в1738 г. в 12 вёрстах от озера Байкал на берегу р. Анги иркутский купец Фёдор Ланин. На Ангинском заводе было организованно литьё чугунных котлов, кувшинов, чаш в расчёте на местный сбыт.
С появлением предприятия Ф. Ланина связано запрещение ручных горнов в Восточной Сибири. Аналогичные запреты практиковались и в других металлургических районах России. Феодальное государство пыталось такими методами избавить крупные казённые и добившиеся привилегий частновладельческие предприятия от конкуренции мелкотоварного производства. Указом Иркутской провинциальной канцелярии 1741 г. все ручные горны были запрещены (к этому времени здесь было официально зафиксировано 14 горнов). Но запрет не означал фактического прекращения производства ремесленников. Ланин жаловался, что «всякого чина люди в Иркутской провинции в острогах и слободах плавят кричное железо печками тайно». К 1753 г. предприятие Ланина потерпело крах, и иркутская администрация с облегчением (заводчик повысил цены на металл не только на вольном рынке, но и в своих поставках казне) снова разрешила мелкое производство металла. Часть ремесленников и крестьян получила уже такое разрешение раньше.
Ангинский частный завод, как и его енисейские собратья, не смог справиться с дефицитом квалифицированной рабочей силы, с конкуренцией мелкого производства на местном рынке. Сыграло отрицательную роль и неудовлетворительное качество рудной базы предприятия.
Вывод
В целом промышленность Сибири сделала в XVIII в. значительное для своего времени успехи главным образом за счёт крупных кабинетских и казённых предприятий, основывающихся преимущественно на подневольном труде.
Список использованной литературы
1. История Сибири «С древнейших времён до наших дней» в пяти томах. История Сибири «Сибирь в составе феодальной России» том второй. – Ленинград: Изд-во “Наука”, 1968.
2. Зуев А. С. Сибирь - вехи истории (XVI – XIX вв.). – Новосибирск:Изд-во “ИНФОЛИО-пресс”, 1998.
3. История красноярского края. – Красноярск: “Красноярское книжное издательство”, 1981.