Германия во время Первой мировой войны
Еще в 1905—1906 гг. начальник германского генерального штаба А. Шлифен тщательно разработал стратегический план ведения войны, которую он считал неотвратимой. Шлифен исходил из того, что Германии придется вести войну на два фронта. Учитывая, что России для проведения полной мобилизации и начала активных действий потребуется не менее шести недель, Шлифен предлагал за это время разгромить Францию, а затем, объединив практически все силы, повернуть на Восток.
Сконцентрированные на правом фланге (линия Мец — голландская граница) главные силы должны были в ходе операции продвинуться через Люксембург, Бельгию, Южную Голландию и Северную Францию до побережья Ла-Манша, окружить Париж, прижать французскую армию к франко-германской границе и устроить ей Канны XX в.
Задача более слабого левого крыла германской армии (линия Мец — швейцарская граница) состояла в том, чтобы сковать наибольшее число французских частей. Война должна была закончиться молниеносно, поэтому план Шлифена являлся первой в истории концепцией блицкрига. Стратегическую внезапность автор плана намеревался обеспечить нападением на нейтральные Бельгию и Люксембург. Ни высокопоставленного генерала, ни кайзера, ни политических руководителей империи не смущало такое откровенное нарушение международного права. Что же касалось Англии, то Шлифен полагал, что она может выставить только экспедиционный корпус, который не будет иметь большого военного значения.
К 1914 г. новый начальник германского генерального штаба Г. Мольтке, учитывая изменившуюся ситуацию в мире, модифицировал план своего предшественника. Теперь предполагалось сразу бросить одну армию против России и усилить левое крыло немецких войск на Западе, поскольку Мольтке опасался наступления французских частей в Лотарингии.
Кроме того, по новому плану сохранялся нейтралитет Голландии с целью использовать ее как коридор для военно-продовольственного снабжения. Был разработан также план внезапного захвата сильной бельгийской крепости Льеж.
Прямым поводом для начала международного кризиса явились события в боснийской столице Сараево 28 июня 1914 г. В этот день сербский националист убил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену. В Вене и Берлине это покушение сочли давно искомым поводом для нанесения удара. Начальник генерального штаба Австро-Венгрии потребовал немедленно объявить войну Сербии. Но венское правительство ставило военное выступление в зависимость прежде всего от позиции Германии, поскольку за спиной Белграда стояла Россия. В сложившейся политической ситуации война против Сербии не могла остаться локальной, а неизбежно должна была перерасти в большую европейскую.
Таким образом, решение вопроса, быть или не быть войне, зависело от позиции Берлина. Вильгельм II еще 30 июня заявил: «Теперь или никогда! С сербами надо разделаться, и притом быстро». Документы свидетельствуют, что в те решающие недели лета 1914 г. умами кайзера, генералитета, правительства и дипломатов владела одна мысль: наступил уникальный момент для начала войны, пока Германия еще имеет военное преимущество. Поэтому Берлин заверил Вену в своей полной и безоговорочной поддержке в ее выступлении против Сербии.
Окончательное решение о начале войны было принято 5—6 июля 1914 г. в Потсдаме. Там кайзер и рейхсканцлер Т. Бетман-Гольвег подтвердили представителям Австро-Венгрии свою решительную поддержку, даже если война против Сербии повлечет за собой вооруженное столкновение Германии с Россией. Впрочем, Вильгельм II считал, что Россия к войне пока не готова и, возможно, останется в стороне.
В те дни в Потсдаме проходили непрерывные совещания о подготовке к войне. Военный министр Э. Фалькенхайн заверил всех, что «армия готова к войне как никогда». Новый мобилизационный план и план стратегического развертывания вступили в силу еще 1 апреля, а в военном министерстве находился заранее подписанный кайзером приказ о мобилизации.
Россия первоначально склонялась к возможному смягчению конфликта, поскольку действительно не была готова к войне. Ее перевооружение должно было завершиться только к 1917 г. Лишь 20 июля во время визита французского президента Р. Пуанкаре в Санкт-Петербург было решено, что в случае войны Россия выступит на стороне Сербии и получит полную поддержку Парижа.
Во всех этих событиях решающую роль играла Англия. Если бы она ясно определила свои действия, то Германия была бы осторожнее. Но британское правительство дистанцировалось от вспыхнувшего конфликта и заняло очень уклончивую позицию, что укрепило Вильгельма II в убеждении, что Великобритания не ввяжется в войну.
23 июля Австрия предъявила сербскому правительству ультиматум, составленный в нарочито оскорбительных тонах. Принятие австрийских требований означало бы фактический отказ Сербии от политической самостоятельности. Однако сербские дипломаты, по настоянию России, где все же опасались войны, сумели дать удовлетворительный ответ на все требования (кроме допущения австрийской полиции к расследованиям антиавстрийской деятельности на территории Сербии). Даже Вильгельм II посчитал, что повода для войны больше не существует. Но в Вене полагали иначе, и 25 июля австрийский посол заявил о разрыве дипломатических отношений и выехал из Белграда. Это было началом прямого конфликта.
28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну, а на следующий день начались бомбардировки Белграда. Россия, которая не желала терять свое влияние на Балканах, объявила частичную мобилизацию. В Берлине все еще надеялись на нейтралитет Англии. Но в этот же день, 29 июля, английский министр иностранных дел Э. Грей заявил немецкому послу, что если в конфликт будут втянуты Германия и Франция, то Лондон выступит на стороне Парижа. До этого момента германская дипломатия энергично провоцировала войну, но теперь она попыталась склонить австрийцев к компромиссу.
Однако такой шаг Бетман-Гольвега не устраивал военных. Начальник генерального штаба Мольтке твердо заявил о необходимости начать вооруженные действия, пока у Германии сохраняется военное преимущество. В самой империи уже более недели проходила скрытая мобилизация. При этом надо иметь в виду, что в Германии сформировались такие военно-технические системы — транспорт, связь, службы мобилизации, развертывания и снабжения армии, — которые в случае приведения их в действие остановить было уже невозможно. Они выходили из-под человеческого контроля и начинали развиваться по своей собственной логике.
29 июля Германия заявила, что если Российская империя не отменит мобилизацию, то ее объявит и кайзеровская империя. Николай II уже был готов отступить, но теперь свое слово сказали русские генералы. 30 июля Россия начала всеобщую мобилизацию, а Германия выставила ей ультиматум с требованием прекратить военные приготовления. Получив отказ, 1 августа Германия объявила России войну. При этом немецкий кайзер и русский царь буквально бомбардировали друг друга телеграммами с просьбами не начинать войну.
Хотя Франция не предпринимала никаких активных действий и даже отвела от границы свои войска, 3 августа Германия объявила войну и ей. В этот же день передовые части немецкой армии вторглись в нейтральные Бельгию и Люксембург. В ответ Великобритания заявила протест и потребовала вывести войска из этих стран. Германия отказалась сделать это, и 4 августа 1914 г. Британская империя объявила ей войну. Таким образом, военный конфликт принял мировой характер.
В жаркие августовские дни 1914 г. Германию охватил невиданный патриотический подъем. Такие же страсти бушевали в Лондоне и Париже, Вене и Санкт-Петербурге. Если еще в июле в Берлине, Кельне, Гамбурге, Мангейме и других немецких индустриальных центрах проходили многотысячные антивоенные демонстрации, то в августе начавшаяся война предстала в глазах подавляющего большинства населения как национальная и оборонительная, как борьба за само существование государства и нации. Сказались плоды многолетней националистической пропаганды. Выступая 4 августа в рейхстаге, Вильгельм II заявил: «Я не знаю больше никаких партий, я знаю только немцев». Этими словами кайзера были провозглашены согласие и установление «гражданского мира».
Среди левых сил первыми этот призыв поддержали лидеры профсоюзов, постановившие прекратить все трудовые конфликты и отказаться от стачек и забастовок. Социал-демократическая фракция рейхстага дружно проголосовала (хотя на предварительном обсуждении К. Либкнехт решительно возражал) за выделение военных кредитов и призвала рабочих отдать все силы укреплению обороны родины.
Установлением «гражданского мира» правительство Т. Бетман-Гольвега стремилось упрочить тыл и добиться необходимого единства всех слоев немецкого общества. Тем не менее в конце 1914 — начале 1915 г. в Германии произошло более 160 стачек. В правящих кругах также не было полного единства.
Неуверенность Бетман-Гольвега в успешном исходе войны заставляла его быть осторожным и воздерживаться от откровенно экспансионистских и агрессивных выступлений. Рейхсканцлер сопротивлялся применению особенно жестоких методов и средств ведения войны, опасаясь, что это увеличит число противников Германии и настроит против нее мировое общественное мнение.
Негодование реакционных сил вызывала также подчеркнутая предупредительность главы правительства по отношению к лидерам социал-демократии, в деятельности которых он с полным основанием видел лучший способ влияния на рабочий класс.
После того как стало очевидно, что война приобретает затяжной характер, перед правительством встала задача перевода всей немецкой экономики на военные рельсы. Рассчитывая по плану А. Шлифена на молниеносный разгром Франции, а затем и России, германское правительство не позаботилось о создании в стране крупных запасов стратегического сырья и товаров, не разработало подробных планов мобилизации промышленности и распределения рабочей силы. Все это пришлось делать уже в условиях военных действий.
В то же время особая структура экономики Германии позволяла сравнительно легко приспособить ее к потребностям войны. Этому способствовали: высокая степень концентрации промышленности, что обеспечивало ее быструю мобилизацию; новейшая техника, позволявшая осваивать новые виды производства; высокая квалификация и дисциплинированность рабочих. Государственный аппарат империи имел хорошие навыки управления хозяйством, так как Пруссия давно обладала значительной государственной собственностью в виде железных дорог, каменноугольных шахт и месторождении селитры. Все это должно было помочь Германии выдержать длительную войну в условиях фактической блокады и недостатка собственных ресурсов.
Ахиллесовой пятой немецкой экономики было отсутствие сырья и нехватка собственного продовольствия. В таких условиях важнейшее значение приобретала торговля с нейтральными странами, от которых Антанта так и не сумела полностью изолировать Германию. Из Швеции она получала железную руду, медь и лес, из Норвегии — никель, из Швейцарии — алюминий, из Дании и Голландии — продовольствие. Хотя Германии практически до конца войны удавалось удерживать на довольно высоком уровне импорт важнейшего сырья и отчасти продовольствия, в стране широкое распространение получили эрзац-продукты (заменители). Были разработаны способы извлечения азота из воздуха и получения искусственного каучука, хлопок заменила обработанная целлюлоза, технические масла стали изготавливать из касторки и рыбьего жира. Таким образом, строгая экономия сырья, ввоз необходимого и выпуск эрзац-продуктов позволили Германии воевать в течение долгих четырех лет.
Война началась по плану А. Шлифена: правое крыло немецкой армии, продвигаясь вперед, должно было охватить левый фланг французской армии. 21 августа 1914 г. у города Шарлеруа были разбиты Пятая французская армия и английский экспедиционный корпус. После этого немецкое командование посчитало, что кампания уже выиграна, и начало нарушать предписания плана Шлифена. Часть войск осталась в Бельгии, два пехотных корпуса и кавалерийская дивизия отправились в Восточную Пруссию.
Тем не менее оставшиеся на Западе части немецких войск продвигались вперед. Проходя в день по 40—50 километров, солдаты валились с ног от усталости, и французы нередко брали в плен спящих немецких солдат. В начале сентября германские части вышли на берега реки Марна и оказались в 70 километрах от Парижа, но не западнее его, как предполагал Шлифен, а севернее. Французскую столицу уже готовились обстреливать из сверхтяжелых крупповских орудий, в том числе гигантского монстра — «Большой Берты» — пушки весом в 98 тонн, каждый снаряд которой весил тонну. Но после четырехдневной битвы немецкое наступление было остановлено. Когда между двумя немецкими армиями возник опасный разрыв в полсотни километров, встревоженный начальник генштаба Г. Мольтке приказал отвести все армии правого крыла на 80 километров назад. Блицкриг был сорван, Париж спасен, а французы назвали это «чудом на Марне».
Теперь начался «бег к морю», когда обе стороны продвигались на север, пытаясь охватить противника с фланга. Во время этого продвижения и родился знаменитый миф о Лангемарке. 24 октября 1914 г. в местечке Лангемарк, что в Нормандии, немецкие части, состоявшие преимущественно из малообученных студентов и гимназистов, с пением национального гимна в полный рост цепями двинулись на вражеские позиции. И эта героическая атака, перед которой не было никакой артиллерийской подготовки, превратилась в бойню — погибли 11 тыс. солдат. Позднее этим мифом успешно пользовался А. Гитлер. Война на Западе окончательно превратилась в позиционную. Фронт, который протянулся от побережья Северного моря до швейцарской границы, зарылся в систему траншей и окопов, ощетинившихся рядами колючей проволоки.
Русское наступление в Восточной Пруссии, начавшееся по просьбе Франции ранее запланированного срока и плохо подготовленное, было отражено. В битве при городке Танненберг два русских корпуса потерпели поражение, в плен попали более 137 тыс. русских солдат. Командовал Восточным фронтом отставной генерал П. Гинденбург (1847—1934), но фактическим организатором победы был его начальник штаба, энергичный и талантливый генерал Э. Людендорф (1865—1937).
Однако австро-венгерская армия терпела поражение за поражением, что вынуждало немецкое Верховное командование постоянно выделять войска для поддержки союзника. В таких условиях проводить большие военные операции на всех фронтах было невозможно, ибо для этого просто не хватало сил.
В 1915 г. главным стал Восточный фронт, поскольку было необходимо обеспечить безопасность промышленной Силезии, спасти Австро-Венгрию от поражения и сохранить через Балканы прямую связь с союзной Турцией. Эти цели были достигнуты. Австро-германские войска весной и летом 1915 г. оттеснили русские части далеко назад. Были и дипломатические успехи: Румыния осталась нейтральной, а Болгария выступила на стороне Германии. И хотя 1915 г. оказался для воюющей Германии успешным, но общие перспективы оставались неясными, тем более что в мае в войну на стороне Антанты вступила Италия и образовался третий фронт — Южный.
В 1916 г. центр событий вновь переместился на Запад. После того как союзникам не удалось прорвать немецкий фронт в Артуа, Фландрии и Шампани, германское командование решило нанести контрудар и обескровить французскую армию. В феврале немцы начали наступление на Верден, опорную крепость всего французского фронта. Самое кровопролитное за всю войну сражение продолжалось с февраля по декабрь и не принесло победы ни одной из сторон. «Верденская мясорубка» стала символом всех ужасов войны. Французы потеряли 364 тыс. солдат, немцы — 338 тыс. человек.
В июне 1916 г. началось англо-французское наступление на реке Сомма с целью прорвать немецкий фронт. Бои, в которых англичане впервые в больших масштабах применили танки, продолжались до ноября, но союзникам удалось продвинуться всего на 10 километров. В сражении на Сомме погибло более 700 тыс. англичан и французов и около 500 тыс. немцев. Многочисленные человеческие жертвы были бессмысленны: сражение не принесло победы ни одной из сторон.
Однако в том же июне в ходе знаменитого «брусиловского прорыва» русской армии были фактически уничтожены австро-венгерские войска в Галиции. Воодушевленная этим Румыния, имея свои интересы в венгерской части Трансильвании, вступила в войну на стороне Антанты. Русское командование было этим недовольно, полагая, что вскоре ему придется спасать новоявленного союзника от разгрома, что впоследствии и случилось.
Становилось все яснее, что положение на фронтах медленно, но неуклонно меняется в пользу Антанты. Обвиненный в неудаче под Верденом начальник германского генштаба Э. Фалькенхайн покинул свой пост. Верховное командование возглавили победители при Танненберге — Гинденбург и Людендорф. Единственным средством добиться победы становилась радикализация методов ведения войны. С февраля 1915 г. Германия начала подводную войну с целью блокировать Англию и добиться ее выхода из войны.
Подводная война, которую Германия намеревалась вести на всех морях и океанах, вызвала резкие протесты нейтральных государств, чьи суда по ошибке также могли быть потоплены. 7 мая 1915 г. немецкая подводная лодка торпедировала британский океанский лайнер «Лузитания». На затонувшем корабле погибли более 1200 человек, среди которых было много американцев. Соединенные Штаты Америки пригрозили объявить Германии войну, если она не прекратит нападения на корабли. И немцы были вынуждены отступить. Но в январе 1917 г., вопреки возражениям Т. Бетман-Гольвега, подводная война возобновилась, что было уже шагом отчаяния. И когда в апреле 1917 г. в войну вступили США, их огромный экономический потенциал окончательно склонил чашу весов на сторону антигерманского блока.
В 1916 г. впервые появился шанс на заключение мира. В середине декабря рейхсканцлер заявил о готовности начать переговоры, а Президент США В. Вильсон выразил готовность выступить на них посредником. Но на самом деле ни одна из воюющих сторон о мире и не думала. Летом 1917 г. рейхстаг принял резолюцию о заключении мира по согласию, которая так и осталась декларативной. Войне было принесено уже столько жертв, что о простом восстановлении статус-кво не могло быть и речи. Каждая из воюющих стран соглашалась на установление мира только на своих условиях.
Война потребовала крайнего напряжения всех сил Германской империи, усиления государственного руководства экономикой. Организацию военного производства и распределение военных заказов осуществляло Центральное управление военным хозяйством, в которое входили представители государственных органов, финансово-промышленных кругов и армии.
Если в 1915 г. военное производство составляло 38% всей промышленной продукции, то в 1917 г. — уже 75%. Резко возросли прибыли крупных предприятий, занятых выполнением оборонных заказов. Специальное управление военно-стратегического сырья получило право изымать сырье у мелких и средних предпринимателей и передавать его в отрасли военной промышленности.
Война потребовала и огромных финансовых затрат. Ежедневные расходы на нее выросли с 36 млн. марок весной 1915 г. до 100 млн. марок к 1917 г., что частично было связано и с начавшейся в стране инфляцией. Государственный долг возрос с 5,2 млрд. марок в 1914г. до 156,4 млрд. марок в 1918 г. Все социальные расходы были значительно урезаны, а косвенные налоги возросли почти вдвое.
Однако нехватка сырья и квалифицированной рабочей силы, снижение производительности труда (ушедших на фронт мужчин на производстве заменяли работавшие по 12 часов слабосильные женщины и подростки) вели к неуклонному снижению выпуска промышленной продукции. Так, по сравнению с довоенным 1913 г. добыча угля упала с 190 млн. тонн до 159 млн. тонн, выплавка стали — с 16,9 млн. тонн до 13 млн. тонн.
Несмотря на замораживание заработной платы, постоянно сокращался национальный доход: в 1917 г. он составлял только 67% от уровня 1913 г.
В тяжелом положении находилось сельское хозяйство, продукция которого в первые же два года войны сократилась почти вдвое. Это катастрофически сказывалось на снабжении не только гражданского населения, но и армии, а потому требовалось принятие особенно решительных мер со стороны государства.
Уже осенью 1914 г. была введена единая система максимальных цен на хлеб, картофель, сахар и жиры. А в начале 1915 г., несмотря на негодование и протесты крупных аграриев, была установлена хлебная монополия, когда все зерно должно было поступать в распоряжение Военного общества зерновых продуктов. Постепенно контроль за расходованием всех важнейших продовольственных продуктов перешел к Военно-продовольственному управлению, подчиненному непосредственно рейхсканцлеру.
Для наведения порядка в распределении продуктов в 1915 г. правительство было вынуждено ввести карточки — сначала на хлеб, а затем на все основные продукты питания (картофель, мясо, молоко, сахар, жиры). Широкое распространение получили суррогаты: брюква заменяла картофель, маргарин — масло, сахарин — сахар, а зерна ячменя или ржи — кофе. Все это вело к ухудшению питания. Если до войны пищевой рацион в Германии в среднем составлял 3500 калорий в день, то в 1916—1917гг. он не превышал 1500—1600 калорий. В целом за годы войны от голода и недоедания в Германии умерло около 760 тыс. человек.
Однако некоторые непродуманные мероприятия правительства носили отпечаток трагикомичности. Так, в начале 1915 г. правительство, обеспокоенное резким сокращением запасов картофеля, распорядилось провести массовый убой свиней и разрешило ландратам, управлявшим сельскими округами, отбирать свиней у хозяев, отказывавшихся выполнять это распоряжение. С чисто немецкой обстоятельностью была проведена широкая пропагандистская кампания, в ходе которой экономисты и журналисты объявили свинью «внутренним врагом» империи, поедающим нужное людям продовольствие, а потому ослабляющим «силу сопротивления» немецкого народа. В результате весной было забито около 9 млн. свиней... а уже к концу года население почувствовало явный недостаток мяса и жиров.
Война резко ухудшила и демографическую ситуацию в стране. В августе 1914 г. немецкая армия насчитывала около 2 млн. человек, а к 1916 г. в армию было мобилизовано более 7 млн. мужчин, из которых только на Западном фронте были убиты, ранены, пропали без вести или попали в плен около 2,5 млн. человек. Всего же через горнило четырехлетней войны прошли 13 млн. солдат и офицеров, или 20% всего населения страны. На фронтах Первой мировой войны погибли 2 млн. солдат и офицеров, около 1 млн. пропали без вести, 4,3 млн. были ранены или искалечены.
После успешного для Германии 1915 г. военная кампания 1916 г. оказалась неудачной. На Западе немецкая армия фактически проиграла битву за Верден, на Востоке пришлось срочно спасать австро-венгерского союзника от русского наступления в Галиции и Буковине, безрезультатно закончившееся Ютландское сражение с британским флотом не позволило прорвать морскую блокаду.
Вера руководства империи и всего населения в возможность добиться военной победы намного снизилась. Правительство Т. Бетман-Гольвега, еще в 1916 г. имевшее шансы попытаться закончить войну путем переговоров, стремилось заключить сепаратный мир с Россией, которая «размышляла» и не давала определенного ответа.
В этих условиях назначение нового командования в лице П. Гинденбурга и Э. Людендорфа было воспринято в обществе как реальный шанс на победу. Газеты и журналы прославляли их (прежде всего Гинденбурга, поскольку Людендорф предпочитал держаться в тени) как спасителей отечества. Правда, позднее острый на язык начальник штаба Восточного фронта генерал М. Хофман, показывая гостям поля под Танненбергом, всякий раз говорил: «Вот здесь фельдмаршал спал перед сражением, здесь он спал после сражения, а вот здесь — во время сражения». Но и Хофман не мог поколебать сложившийся миф о Гинденбурге-победителе. Новое Верховное командование фактически установило в Германии свою диктатуру.
Гинденбург немедленно предъявил военному министру генералу Г. Штейну свое требование за полгода удвоить производство легкого вооружения и боеприпасов, а также утроить производство орудий, пулеметов и самолетов. Все предприятия, не связанные с производством вооружений, предлагалось лишить запасов сырья и топлива, а квалифицированных рабочих — принудительно перевести на военные предприятия.
В конце 1916 г. был принят закон «О вспомогательной службе Отечеству», по которому для всех мужчин в возрасте от 17 до 60 лет трудовая повинность в военном производстве стала обязательной, причем менять место работы по своему желанию запрещалось. Война со стороны Германии стала приобретать тотальный характер. Окончательно сложилась система государственного капитализма, которую видный деятель Социал-демократической партии Германии (СДПГ) депутат рейхстага и главный редактор «Лейпцигской народной газеты» П. Ленш характеризовал как «военно-национальный социализм». Лидер национал-либеральной фракции в рейхстаге Г. Штреземан имел все основания констатировать, что «Германия превращается в единую военную фабрику».
Однако предложенная Гинденбургом программа «военизации» страны, выполнение которой потребовало огромного напряжения всех сил, только ускорила истощение экономики Германии, что неизбежно должно было повлечь за собой нарастание социальной напряженности. Понимая, что это грозит нарушением «гражданского мира», Бетман-Гольвег возражает против введения исключительно жестких принудительных мер. Позиция рейхсканцлера привела к резкому ухудшению его отношений с Верховным командованием, которое стало требовать от кайзера отставки главы правительства.
Опасения Бетман-Гольвега быстро подтвердились. В 1916 г. по Германии прокатилась волна антивоенных митингов и демонстраций, произошли массовые выступления рабочих в Берлине, Бремене, Штутгарте. В этой ситуации для успокоения общества рейхсканцлер предложил провести в Пруссии умеренную реформу избирательной системы, но консервативно-милитаристское окружение кайзера решительно выступило против его проекта.
Более успешным стало другое мероприятие правительства. В ноябре 1916 г. оно объявило о создании самостоятельного государства из тех польских земель, которые входили в состав России, а теперь оказались занятыми немецкими войсками. Это должно было поднять морально-политический престиж рейха. Однако создание, пока на словах, независимой Польши вызвало большую тревогу в Вене и негодование в Санкт-Петербурге. Именно решение проблемы Польши фактически сорвало переговоры о мире с Россией, которые велись с лета 1916г.
Силы Германии были уже на исходе. Она испытывала острейший недостаток сырья и продовольствия. Неурожай картофеля в 1916 г. повлек за собой страшную «брюквенную зиму». Смертность в стране по сравнению с 1913 г. возросла на 32,3% . Тем не менее Германия продолжала увеличивать запасы оружия и боеприпасов (например, месячное производство взрывчатых веществ возросло с 8 тыс. тонн в 1916 г. до 14 тыс. тонн в 1917 г.).
Консерваторы и Верховное командование продолжали отклонять все требования проведения внутриполитических реформ, выдвигаемые либералами, социал-демократами и партией «Центр». Отношения левых и правых перешли в стадию открытой и непримиримой конфронтации. Бетман-Гольвег, пытавшийся примирить враждующие стороны, потерпел неудачу и по требованию Верховного командования в июле 1917 г. был отправлен в отставку.
Вначале предполагалось назначить рейхсканцлером либо Б. Бюлова, либо адмирала А. Тирпица. Но кайзеру, его окружению и Верховному командованию оба претендента казались слишком самостоятельными политическими фигурами. Поэтому рейхсканцлером стал совершенно безвестный прусский чиновник Г. Михаэлис — очень удобная марионетка для Верховного командования, одобрившего это назначение. Военных активно поддерживала созданная «пангерманцами» в Кенигсберге осенью 1917 г. крайне агрессивная Немецкая отечественная партия, оплот всех реакционных политических сил.
В противовес «пангерманцам» левое крыло партии «Центр», либералы и умеренные социал-демократы образовали Народный союз за свободу и отечество. В него вошли представители свободных и католических профсоюзов, видные либеральные деятели, ряд известных университетских профессоров. Союз требовал заключения компромиссного мира, проведения социально-политических реформ и тесного сотрудничества с руководством СДПГ. Ближайшей же целью Народного союза было проведение избирательной реформы в Пруссии.
Михаэлису не удалось установить сотрудничество с парламентским большинством, и в октябре 1917 г. он был заменен бывшим премьер-министром Баварии Г. Гертлингом. Новый рейхсканцлер, долгие годы игравший активную роль в деятельности правого крыла партии «Центр», имел большой политический опыт. Были основания полагать, что он сумеет наладить отношения с либералами и умеренными социал-демократами. Весной 1917 г. представители левого крыла СДПГ обособились и создали Независимую социал-демократическую партию Германии (НСДПГ) во главе с К. Каутским и Г. Ледебуром. В нее на правах автономии вошла и возникшая в 1916 г. наиболее левая революционная группа «Спартак». Раскол социал-демократии отражал растущее недовольство немецких рабочих, требовавших немедленного окончания войны. Выступления под антивоенными лозунгами прошли весной и летом 1917 г. почти во всех промышленных городах Германии. Волнения не успокоило и пасхальное послание кайзера, пообещавшего после окончания войны ввести в Пруссии всеобщее и равное избирательное право. Антивоенные настроения начали проявляться в армии и на флоте, стоявшем в северогерманских гаванях.
Октябрьская революция 1917 г. в Петрограде и выход России из войны заметно усилили антивоенные и революционные настроения в Германии. В январе 1918 г. всеобщая политическая стачка охватила основные индустриальные центры страны: Берлин, Гамбург, Бремен, Рейнско-Вестфальский регион, Среднюю Германию. Свыше миллиона ее участников требовали заключения мира с Россией, амнистии политических заключенных, отмены военной диктатуры, улучшения продовольственного снабжения. Лишь введя осадное положение, власти через посредничество правых лидеров Социал-демократической партии Германии (СДПГ) Ф. Эберта и Ф. Шейдемана добились прекращения стачки.
После подписания в марте 1918 г. Брестского мира появились надежды на скорую победу и на Западе. Однако усилились и амбиции «пангерманцев», рьяно требовавших германизировать Крым и Прибалтику.
Весной и летом 1918 г. отчаявшаяся германская армия предприняла четыре мощных наступления с целью разгромить англо-французские войска до прибытия в Европу главных американских сил. В ходе третьего наступления немецкие части вновь достигли реки Марна и прошли дальше того рубежа, где они были остановлены в сентябре 1914 г. В Париже, который подвергался обстрелам из тяжелых орудий, началась паника. Но измотанные, истратившие последние резервы германские дивизии не могли выдержать контрудара англо-французских армий. 8 августа 1918 г. союзники прорвали немецкий фронт под Амьеном, а в сентябре начали методичное наступление по всему фронту, оттесняя истощенные немецкие войска, которые, несмотря на предельную усталость после пяти месяцев непрерывных боев, отходили в полном порядке, разрушая за собой мосты и дороги.
Провал наступлений во Франции вызвал сильнейшее брожение в Германии. Экономика страны трещала по всем швам, население окончательно утратило веру в кайзера и генералитет, рабочие бастовали, началось разложение армии и флота. В стране назревал огромный социальный взрыв.
29 сентября 1918 г. на совете в городе Спа, где располагалась ставка Верховного командования, П. Гинденбург и Э. Людендорф заявили, что армия начинает выходить из повиновения и что единственное средство спасения — быстрое заключение перемирия, так как Западный фронт может в любой момент окончательно развалиться.
Поскольку в ответ на просьбу о перемирии немцам дали понять, что дальнейшие переговоры будут вестись только с парламентским правительством, то в начале октября кайзер поручил создание нового кабинета министров принцу Максу Баденскому (1867—1929), имевшему репутацию либерала и сторонника широких реформ. В его правительство впервые вошли правые социал-демократы. В ночь на 4 октября 1918 г. германское правительство направило Президенту США В. Вильсону телеграмму с просьбой о посредничестве в переговорах и 5 октября попросило перемирия. Германская империя была повержена.
Одновременно началась лихорадочная работа по демократизации немецкой политической системы. Но все эти меры слишком запоздали. 3 ноября вспыхнуло восстание матросов в Киле. За неделю революция охватила всю Германию. Попытка кайзера и Верховного командования подавить революционные выступления фронтовыми частями выявила полную ненадежность армии. Тем не менее Вильгельм II упорно отказывался отречься от престола, передать власть социал-демократам и назначить выборы в Национальное Собрание, на чем настаивал рейхсканцлер.
Не добившись результатов, Макс Баденский решился на свой страх и риск опубликовать прокламацию, в которой говорилось, будто бы кайзер отрекся от власти и назначил новым рейхсканцлером Эберта, лидера СДПГ. Узнав об этом, Вильгельм II немедленно выехал в Голландию. 10 ноября 1918 г. власть в Берлине перешла в руки социал-демократического Совета Народных Уполномоченных. Германской империи более не существовало.
11 ноября 1918 г. в силу вступило Компъенское перемирие с его крайне жесткими условиями. Германия в течение месяца должна была очистить от своих армий Эльзас, Лотарингию, Бельгию, Люксембург, левобережье Рейна. Она была обязана выдать победителям 5000 пушек, 25 тыс. пулеметов, 3000 минометов, 1700 самолетов и все дирижабли, 5000 паровозов, 150 тыс. вагонов, 5000 автомобилей, всю бронетехнику и химическое оружие. Германский флот должен был направиться для сдачи союзникам в указанные в соглашении порты. Это были только условия перемирия, но они ясно говорили о том, какой же мир будет продиктован побежденной и обескровленной стране.
Список литературы
1. Патрушев А.И. Германия в XX веке; М.: Дрофа, 2004
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.world-history.ru/