Иран в IX - XI веках

На политическую историю восточной части бывшего Халифата большое влияние оказал процесс этнической консолидации иранцев. Подъем языка дари-фарси, появление на нем литературы сначала на востоке, а затем на западе - это новое явление, требующее своего осмысления, и не только в чисто культурной сфере. В представлении писателей-арабов Х в., например того же ал-Масуди, персы (ал-фурс) были единый народ (уммат) с единым языком, хотя и разделенным на диалекты, с территорией, включавшей помимо областей современного Ирана также часть (восточную) Закавказья, Хорасан (куда входили и Мавераннахр, и часть современного Афганистана). Этот народ первоначально чаще называли аджам, букв. "неарабы", или, точнее, "говорящие на непонятном (для араба) языке" (ср. слав. "немец"). Позже, где-то с Х в., на них постепенно перешло наименование тазики, таджики, как прежде называли сначала арабов (от племени тай), а потом мусульман вообще. Следовательно, есть основания говорить о формировании в IX-Х вв. этнической общности ("таджиков"), которая включала предков современных персов и таджиков, а также некоторое другое ирано-язычное население (например, говорившее на языке азери в Азербайджане). Много позже, уже в послемонгольское время, в новых условиях эта общность, часть которой (в Азербайджане и Мавераннахре) подверглась тюркизации, стала распадаться на две самостоятельные - персов и таджиков. Ничего подобного в IХ-Х, да и в ХI-ХIII вв. не было, и таджики той поры - общее название массы ираноязычного населения, связанного единой культурой, этническим самосознанием и языком. Формирование этой этнической общности играло большую роль в период образования на востоке Халифата полусамостоятельных и самостоятельных государств. Религией в них оставался ислам, и определенная ностальгия шуубитов по домусульманской истории иранцев за известные рамки не выходила.

Подъем экономики Ирана наблюдается уже в период Аббасидского халифата. Коснулся он и сельского хозяйства, и города. В период полунезависимых и независимых государств IX - первой половины XI в. этот процесс продолжался, хотя проходил неравномерно в разных областях, которые и прежде находились на неодинаковом уровне социально-экономического развития.

Тем не менее источники для этого времени позволяют выделить несколько экономических зон, определявшихся их географическим положением, природными условиями, связью с большими транзитными торговыми путями, игравшими важную роль в то время. Основная территория Ирана входила в пределы нескольких таких зон, включавших также ряд областей нынешнего Афганистана и Средней Азии. Это прежде всего Хорасан, Мавераннахр и Хорезм. Экономически они составляли определенное единство, которое способствовало и политическому их объединению в составе государств Тахиридов, Саффаридов и Саманидов. Другой район, прилегающий к этому и в определенной мере с ним связанный, - Сеистан с сопредельными областями. Эта историческая область, позже пришедшая в упадок, в IХ-Х вв. представляла экономически развитой район, благосостояние которого в гораздо большей мере, чем других иранских областей, зиждилось на искусственном орошении. Упадок оросительной системы позже повлек за собой и общее разорение экономики.

Следует выделить в качестве особой экономической зоны также Северо-Западный Иран, Азербайджан и области Центрального Ирана с городами Рей и Исфаган. Юго-Западный Иран (Фарс, Керман и тяготевший к ним Хузистан) представлял еще одну зону. Несколько обособленное положение занимали прикаспийские области (Гилян, Табаристан, Дейлем), которые в силу своего географического и исторического положения долгое время оставались в стороне даже от соседних областей. Прикаспийские области довольно поздно были покорены арабами, и в них медленнее, чем где-либо, утверждался ислам. В этих районах, особенно в горах Дейлема и Гиляна, крепки были общинные связи, феодализация проходила медленно. Недостаток земли и рост населения (в целом вообще характерный для Ирана IХ-Х вв.) приводили к оттоку из этих областей избыточных людских ресурсов; выходцев из этой зоны называли дейлемитами; они играли большую роль в политической жизни Халифата и Западного Ирана.

На большей части Ирана земледелие было всегда связано с орошением. В период Аббасидов, а затем и в государствах IХ-Х вв. оросительные работы, заботы о которых главным образом брало на себя государство, получили большое развитие. В разных областях страны, особенно в Хорасане, Сеистане, Кермане, высокого уровня достигла система подземных оросительных каналов (кяризов или канатов). Такие каналы проводились нередко на расстояние в десятки километров, глубина их достигала нескольких десятков метров. Их сооружение требовало больших производственных навыков, формировавшихся как профессиональные из поколения в поколение.

В других районах для орошения, как и раньше, использовалась вода даже небольших рек. В качестве примера можно привести Азудову плотину на р.Кур в Фарсе, сооруженную при Буидах. На р.Карун в Хузистане использовались громадные водоподъемные колеса. Возделывались в основном традиционные культуры: ячмень, пшеница, в южных районах - рис. Земли отводились и для разведения технических культур, прежде всего хлопчатника, а в ряде районов - льна, красильных растений.

По-прежнему значительным был кочевой и полукочевой сектор экономики, в котором преобладали и для данного времени кочевники-иранцы (курды), а на юго-западе - арабы. Арабские племена, поселенные в VII-VIII вв. в разных районах Ирана (например, в Хорасане, на Мугани), в данный период заметной роли не играли.

Особое значение в хозяйственной жизни имел город. К сожалению, города собственно Ирана пока изучены гораздо хуже, чем города арабского Переднего Востока и Мавераннахра, хотя материал в источниках IХ-ХI вв. имеется большой. Основными жителями иранских городов той поры были иранцы (аджамы, персы, таджики источников). Городов с населением в несколько десятков тысяч жителей было много. В крупнейших же центрах (Нишапуре, Исфагане, Хамадане и др.) число жителей превышало 100 000 человек.

Город Х-ХI вв. являлся экономическим и политическим центром округи или (для больших городов) области. В это время сложилась знаменитая трехчленная система города (кухендиз, шахристан и рабат). Каждая из этих частей играла определенную социальную роль. Кухендиз, или арк (крепость), был оплотом феодала или наместника, тогда как в шахристане и особенно рабате были сосредоточены ремесленники и торговцы. Города той поры носили полуаграрный характер, и жители, в особенности рабатов, занимались не только ремеслом, но и садоводством и даже земледелием. Однако в целом город был основой и средоточием товарно-денежных отношений, которые в IХ-ХI вв. достигали высокого для феодализма уровня развития. Сама экономика, особенно в передовых районах, в значительной мере утратила натуральный характер. Там, где в VIII-IX вв. деньги служили средством исчисления налогов, в Х-ХI вв. устанавливалась денежная рента. В известном плане можно утверждать, что к Х в. сложилось экономическое и политическое господство города над деревней.

В городах существовали профессиональные объединения ремесленников и торговцев, игравшие большую роль не только в экономической, но и в политической жизни. Хотя город оставался и средоточием правящего феодального слоя, главы торгово-ремесленных корпораций все больше включались в политическую жизнь, шла их борьба с феодалами, и в этой борьбе главы городских кварталов и корпораций (райисы) нередко приобретали большой вес, добиваясь влияния на городские дела. Полного городского самоуправления достигнуто не было, но более или менее значительные его элементы появились и проявили себя именно в Х-ХII вв.

В последний период Халифата все больше росло мульковое землевладение. Источники упоминают крупных землевладельцев - маликов, собственников милков (или мульков), земель дийа. Эти земли продавались и покупались. В купле-продаже земли участвовали и правители, и феодалы, и крестьяне. В Х в. в ряде государств на территории Ирана все большее распространение получает институт акта как условного земельного владения.

Этим путем местные правители пытались ослабить дехкан и создать зависимую от себя прослойку феодалов, полностью им обязанных. Система икта получила еще большее развитие в сельджукскую эпоху.

Основной фигурой в сельском производстве был крестьянин-издольщик. Сохранялось и общинное землевладение, а также в ряде районов частное крестьянское. Недостаток земли и рост населения вели к массовому отрыву крестьян от села, притоку их в города. Эти практически деклассированные элементы (айары) наполняли города, из них формировались дружины разного рода искателей приключений, порой игравшие немалую роль в политической жизни и даже становившиеся основателями династий. Примеры тому - Йакуб ибн Лейс, основатель дома Саффаридов, и братья Буиды, по происхождению крестьяне из Дейлема. Как своеобразную реакцию против такого рода выдвижения "плебеев" можно признать подъем Саманидов, происходивших из знатного рода дехкан округа Балха. Борьба этих двух тенденций характеризует всю историю Ирана и Мавераннахра IХ-ХI вв. Эта борьба, особенно в последний период, осложнялась выдвижением на политическую авансцену командиров тюркских военных отрядов, часто из среды гулямов (рабов), претендовавших на роль правителей. Так выдвинулись Газневиды. Постепенная замена на политической арене представителей дехканства и выходцев из местных иранских низов (дейлемитов и т.д.) тюркскими кондотьерами - свидетельство упадка дехканства, с одной стороны, и определенной феодализации иранского общества - с другой, когда такие отсталые области, как Дейлем, прекратили выброс избытков населения. Таким образом, можно установить к XI в. следующие главные изменения в социально-экономической жизни Ирана. Это постепенный упадок дехканства и выдвижение служилой аристократии разного происхождения. Затем рост города, городской экономики, политической роли городов. Развитие этих противоречивых факторов привело к усилению децентрализации, тенденции к обособлению областей, районов. В этих условиях предводителям военных отрядов сравнительно легко удавалось захватывать власть в отдельных городах, областях, но столь же легко они эту власть и утрачивали. В конечном счете развитие этих процессов облегчило завоевание Ирана сельджуками в XI в.

В Арабском халифате иранский этнос с его политическими и культурными традициями занимал особое место. Если арамейцы довольно быстро подверглись арабизации, то иранцы оказались столь же восприимчивыми к исламу, но устойчивыми в этнокультурном плане. Напомним, что в период становления власти Аббасидов они поддержали последних и благодаря поддержке со стороны знати Восточного Ирана на престоле закрепился младший сын Харуна ар-Рашида, по матери иранец Мамун. Вскоре, однако, иранская знать перестала довольствоваться поддержкой выгодных ей представителей династии Аббасидов; стали проявляться тенденции к обособлению отдельных областей.

Халифат первоначально терял окраинные области, и таковыми первое время были Испания, Северная Африка. Иранские же области, сыгравшие ведущую роль в утверждении Аббасидов, вступили на стезю приобретения независимости позже. И лидировали в этом не области Западного и Центрального Ирана, а восточноиранские земли, объединенные в обширную провинцию Хорасан. Для этого были свои причины, и они состояли не в давних свободолюбивых традициях восточноиранских областей, как порой представляется в некоторых трудах по истории среднеазиатских республик, а в политических, этнических и культурных особенностях Хорасана. Начать с того, что именно Хорасан стал в арабское время этническим и культурным центром ираноязычного населения. Здесь активно распространился язык дари-фарси, по происхождению западноиранский, вытеснивший значительную часть местных языков и наречий. Кроме того, именно в Хорасане прочнее всего в связи с деятельностью Аббасидов и их сторонников утвердился ислам, тогда как в Фарсе или Кермане еще в Х в. был живуч зороастризм.

Первое в Иране полусамостоятельное политическое объединение сложилось именно в Хорасане - это государство Тахиридов (821-873). Основатель династии Тахир ибн Хусейн, представитель знатной дехканской фамилии Хорасана, командовал армией аббасидского халифа Мамуна в его борьбе с Амином, а затем был назначен наместником Хорасана. Перед смертью он пошел на необычный акт - приказал опустить имя Мамуна в пятничной молитве (821 г.), что было равнозначно отказу от признания власти халифа. Последний, однако, вынужден был назначить преемником Тахира его сына Талху, наследники которого управляли восточноиранскими областями до 873 г., когда были свергнуты Саффаридами. Талха и его преемники, из которых особенно известен Абдаллах (828-845), не последовали примеру основателя династии и, управляя на деле совершенно самостоятельно Хорасаном, формально признавали власть Аббасидов, поминая их имя в хутбе, чеканя имя халифа на первом месте на монетах и уплачивая Багдаду дань. Тахириды, проводя в целом политику, угодную иранскому дехканству, в то же время стремились несколько улучшить и положение крестьян и горожан. В их время дари-фарси впервые стал употребляться наряду с арабским как язык литературы.

Тахириды были свергнуты Саффаридами. Основатель династии Йакуб ибн Лейс был, как упоминалось, плебейского происхождения (имел профессию медника и, по словам историка Гардизи, в качестве моздура, поденщика, зарабатывал в месяц 15 дирхемов). Затем он оставил мирную специальность и стал искать счастья на поприще кондотьера, поступив на службу к правителю Сеистана, и постепенно захватил власть в этой области. Йакуб и его барт Амр были шииты и в качестве таковых вступили в открытую борьбу с халифом. Первоначально им сопутствовал успех, и они овладели Хорасаном, лишив последнего Тахирида власти. Наследник Йакуба, Амр, вынужден был примириться с халифом, но дани Багдаду не платил и вообще вел себя по отношению к халифу вызывающе. В отличие от Тахиридов Саффариды не заботились о благосостоянии страны и обирали как крестьян, так и дехкан. Более того, Амр вообще прославился своей скаредностью. Он повысил налоги с купцов и дорожные пошлины; как верх его корыстолюбия современники отмечают обложение им особой податью старух, занимавшихся прядением на дому. Всем этим воспользовался халиф, оказавший поддержку правителю Мавераннахра Исмаилу Саманиду. Иранское дехканство, недовольное Саффаридами, оказало поддержку последнему, и Исмаил разгромил войско Амра, который попал в плен, был отослан к халифу и казнен по приказу последнего (900 г.). Таким образом, кратковременное существование государства Саффаридов (867-900) можно скорее отнести к цепи случайностей, успешной деятельности удачливого кондотьера, не сумевшего создать себе прочную социальную опору.

Иной характер носила держава Саманидов. Основателем феодального дома Саманидов был дехканин из Балха Саман-худа, принявший ислам уже при первых Аббасидах. Один из его внуков, Ахмад, был поставлен Мамуном в 819 г. правителем Ферганы, а братья последнего управляли в других районах Мавераннахра. Халиф Мутамид, боровшийся с Саффаридами, назначил Насра ибн Ахмада в 875 г. правителем той части провинции Хорасан, которая не подчинялась Саффаридам (Мавераннахр, Восточный Хорасан с Гератом и Балхом). Наср и его брат Исмаил вели успешную борьбу на северных границах с кочевыми тюркскими племенами, укрепили свою власть в восточноиранских областях, сделав центром своих владений Бухару. В 900 г. Исмаил разгромил Амра Саффарида и захватил его владения с благословения Багдада.

В отличие от строптивых Саффаридов, которые опирались только на военную силу, Саманиды, кровно связанные с иранским дехканством, имели достаточно широкую социальную опору. В качестве выразителей интересов иранской знати Саманиды возвели свою официальную родословную к Сасанидам, что символизировало их преемственную связь с древними доисламскими правителями Ирана. В то же время Саманиды были ортодоксальными мусульманами-суннитами, до конца дней своих признавали верховную власть халифа. Таким образом, в деятельности Саманидов прослеживается как бы два противоречивых направления. С одной стороны, они - типичные мусульманские правители, распространители ислама среди многочисленных "неверных", своих соседей. С другой - они же возрождали те доисламские традиции, которые не входили в противоречие с догматами ислама и современной им эпохой. Именно при Саманидах язык дари-фарси вышел на широкую дорогу литературы, а воспроизведение иранского эпоса и сасанидской истории сначала в новоперсидских переводах (с арабских версий) "Хвадай-намак", а затем в эпических произведениях Дакики и Фирдоуси стало своеобразным идеологическим выражением самих политических позиций иранского дехканства.

Поскольку центр державы Саманидов находился в пределах Мавераннахра со столицей в Бухаре, ряд ученых утвердили в историографии версию о таджикском государстве Саманидов. Государство это действительно можно назвать таджикским, не придавая, однако, термину "таджик" современного смысла, поскольку в ту пору таджиками, как сказано, называли всех иранцев в противоположность арабам и тюркам. Историческое же и культурное наследие эпохи Саманидов принадлежит в равной мере и современным персам и таджикам Средней Азии и Афганистана, а также в какой-то мере другим народам Средней Азии (прежде всего узбекам), - сложившимся позже, при участии раннесредневекового таджикского этноса.

Государство Саманидов в Х в. включало Мавераннахр, Хорезм, собственно Хорасан (западный с Нишапуром, Восточный с Гератом, Балхом и Северный с Мервом), а также Сеистан и Гурган (основную территорию современного Афганистана). Попытки Саманидов закрепиться в прикаспийских областях (прежде всего в Табаристане) в целом не удались.

Саманиды проводили активную политику на северных рубежах, где достигли значительных успехов в борьбе с тюрками-карлуками. Своеобразное положение занимал Хорезм; здесь существовали сначала два полусамостоятельных владения, в 995 г. объединенные правителем Гурганджа.

Саманидский правитель носил титул эмира, подчеркивая тем самым формальную зависимость от халифа. Столица Саманидов, Бухара, стала одним из крупнейших городов мусульманского мира. В Хорасане главным городом был Нишапур, ставший центром области еще при Тахиридах. В этом городе сидел наместник всех владений Саманидов к югу от Амударьи, и Нишапур именно в Х в. надолго оттеснил на второй план прежний центр Хорасана - Мерв.

Государство Саманидов было для той поры централизованным объединением, вся власть в котором осуществлялась из Бухары. Большую роль играли вазиры, в Х в., как правило, принадлежавшие к двум знатным иранским дехканским фамилиям - Джайхани и Балами. Ряд представителей этих фамилий являлись крупными учеными, которым покровительствовали и саманидские эмиры.

Политика Саманидов в отношении своей главной социальной опоры - иранского дехканства - была противоречивой. С одной стороны, эмиры должны были считаться с местными феодальными домами. С другой - опасаясь дальнейшего развития сепаратистских тенденций, носителями которой были крупные дехкане, Саманиды стремились контролировать их деятельность и по мере сил ограничивать ее. Они все больше вводили в практику раздачу земель на правах условного владения (икта) и, укрепляя таким путем свою власть на данный момент, по сути дела, подрывали ее социальные устои. Упадок дехканства фактически и стал главной причиной ослабления, а затем и падения государства Саманидов. Недовольные дехкане отказали династии в поддержке, и значительная их часть проявила пассивность в период выдвижения Газневидов, а затем сельджукского нашествия.

Время Саманидов оказалось периодом расцвета экономики, культуры. Описание восточноиранских областей у географов "классической школы" (ал-Истахри, Ибн Хаукаля, ал-Мукаддаси и др.) - тому яркое свидетельство. Впрочем, ту же картину мы видим в Х в. и в других областях Ирана, в частности на юго-западе страны, где возникло государство Бундов. Основатели династии, три брата-дейлемита (Али, Хасан и Ахмед), сделали карьеру на службе у кондотьера же дейлемита Мердавиджа, который между 932 и 935 гг. сумел подчинить себе большую часть Западного Ирана. Мердавидж был убит своими гулямами в бане в Исфагане (935 г.), но братья Бунды закрепились в его владениях, а затем в 945 г. Ахмед взял Багдад и лишил халифа политической власти, оставив его номинальным главой мусульман. Три брата разделили свои владения между собой под главенством старшего. Под их властью оказалась обширная территория, включая Ирак Арабский, Хузистан, Фарс, Керман, а также области Исфагана, Хамадана, Рея. Наибольшего могущества достиг Буид Азуд ад-доуле, сын Хасана, наследовавший отцу в 949 г. и присоединивший владения своих дядьев в 976 г. В проявлении иранского патриотизма Буиды в ряде случаев пошли дальше Саманидов. В 60-х годах Х в. Азуд ад-доуле принял древний титул шаханшаха. Как и Саманиды, Буиды с целью увеличения своих доходов стремились поднять благосостояние крестьян и горожан, заботились о сохранности и постройке оросительных систем. Столицей Азуд ад-доуле стал г.Шираз. Великолепный дворец правителя состоял из 360 помещений. Но особенно известна была библиотека, куда Азуд ад-доуле собрал всевозможные рукописи из своих владений. В самом Багдаде он построил новые здания, в том числе медицинскую школу. Любопытно, что этот правитель имел министра-христианина, который воздвигал и восстанавливал церкви и монастыри. Сами Буиды склонялись к шиизму, что не мешало им находиться в хороших отношениях и с суннитами. Государство Буидов стало приходить в упадок уже после смерти Азуд ад-доуле, сыновья которого начали междоусобную борьбу. В 1029 г. Махмуд Газневи покорил Центральный Иран, а остальное довершили сельджуки.

В Х в. менее значительные политические объединения существовали в прикаспийских областях и в Азербайджане, где правили одна за другой династии Саджидов (тюркская), Саларидов (дейлемитская) и Раввадидов (арабская).

Саманиды, борясь с сепаратизмом иранских дехкан, опирались на военную гвардию из гулямов-тюрок, и командиры тюркских отрядов уже во второй половине Х в. приобрели большую власть.

Один из таких гулямов, Алптегин, поссорившийся с Саманидами, бежал в 962 г. в Газну и основал там независимое княжество. Преемник его, также тюркский гулям Себуктегин, стал основателем династии Газневидов. Когда в 999 г. государство Саманидов пало под ударами северных тюрок (во главе с караханидами), наследник Себуктегина, Махмуд (998-1030), захватил владения Саманидов к югу от Амударьи, включая Хорасан, Сеистан, территорию современного Афганистана. Всю свою жизнь Махмуд провел в войнах с соседями: Караханидами, Бундами и др. С чисто грабительскими целями он совершил несколько походов в Индию, откуда вывез огромные богатства, необходимые ему прежде всего для того, чтобы расплатиться со своими воинами. Дело в том, что при Махмуде окончательно оформилась своеобразная военная организация, зачатки которой начали складываться еще в IX в. в халифате Аббасидов. Основной военной опорой Махмуда были отряды гулямов-тюрок. Купленные в молодом возрасте, эти люди становились профессиональными военными, не знавшими иного дела. И если раньше на войну призывались и дехкане с их дружинами, и ополчения из простонародья, то при Махмуде действовал принцип, согласно которому райаты должны были возделывать поля или работать в мастерских и полностью отстранялись от военной службы. Кроме гулямов Махмуд нанимал еще и добровольцев, носивших наименование газиев (борцов за веру).

Будучи сам потомком тюркских рабов, эмир Махмуд выдавал себя за ревностного мусульманина; грабительские походы его в Индию проходили под лозунгом священной войны за ислам. Для Махмуда иранские владения были только источником доходов, которые извлекались любыми способами. В результате в 1006 г. местная знать Хорасана призвала в свою страну мавераннахрских Караханидов; позже, при преемниках Махмуда, она же оказалась совершенно пассивной перед опасностью сельджукского завоевания. Бесчинства Махмудовой солдатни и корыстолюбие сборщиков налогов дополнялись другими бедствиями. Например, в 1011 г. распространилась чума, свирепствовал голод и дело доходило до людоедства. Завоевательные успехи Махмуда были связаны с его талантом военачальника и слабостью его соседей (индийских правителей, Буидов и т.д.). Смерть Махмуда (1030 г.) оказалась сигналом для восстаний на окраинах его эфемерной державы. Сын и наследник Махмуда, султан Масуд, потерпел поражение от сельджуков и быстро лишился большей части своих владений.

IХ-Х века - время усиленного внедрения ислама среди населения Ирана. В этом была велика роль и Аббасидов, и практически всех независимых династий. Медленнее всего ислам внедрялся в областях Южного Прикаспия. Еще в IХ-Х вв. выходившие оттуда кондотьеры были зороастрийцами, быстро исламизировавшимися (по крайней мере внешне) в условиях других стран Халифата. Местные правители Табаристана из династии Бавандидов носили иранские зороастрийские имена еще в первой половине IX в., а также титул испахбеда ("главы войска"), но в Х в. и они были мусульманами.

Однако зороастризм сохранял в Х в. в Иране сильные позиции, и не только в прикаспийских областях. Особенно много зороастрийцев было в Фарсе, Кермане, некоторых районах Центрального Ирана. По данным ал-Масуди, зороастризм в его время (X в.) был распространен в Арране (Кавказской Албании), где он успешно сопротивлялся христианству и был позже вытеснен исламом. В Х же веке в Фарсе, Азербайджане функционировали древние храмы огня, сохранялись и иные зороастрийские традиции, не были уничтожены среднеперсидские рукописи. В то же время для периода IХ-Х вв. характерно распространение разного рода еретических учений, корнями восходящих к сасанидскому времени. Разгромленные в первой половине IX в. в Азербайджане, Арране и Южном Прикаспии, хуррамиты действовали в этих районах и в Х в., особенно в Азербайджане и Джибале (Западный Иран). Резкое сокращение зороастрийских общин произошло только в ХI-ХII вв., после чего они уцелели преимущественно в Восточном Иране (Кермане, Йезде), а значительная часть последователей Заратуштры иммигрировала в Индию, положив здесь начало местной общине парсов.

В разных районах Ирана продолжали сохраняться и христианские общины, преимущественно несторианские. Они существовали в Хузистане, Азербайджане, Мерве. Однако их было относительно немного и они не играли такой роли, как зороастрийцы или хуррамиты. Но даже в Х в. среди государственных чиновников было много христиан.

В городах Ирана сохранялись многочисленные иудейские общины. Особенно много евреев было в Хамадане, Исфагане и Ширазе, еще больше в Мавераннахре. Иудаизм, христианство и зороастризм в Халифате, а затем в большинстве государств - его наследников рассматривались как покровительствуемые религии, т.е. официально разрешенные, носители которых были объединены в общины, пользующиеся известным самоуправлением.

Основная часть населения Ирана была к XI в. исламизирована. При этом правители, оппозиционные Багдаду, могли быть шиитами или заигрывали с шиизмом (как Буиды). Население Ирана (в отличие от Ирака и даже некоторых других арабских областей) в данное время, как правило, исповедовало ислам суннитского толка. Лишь в некоторых городах (например, в Куме) шиизм занимал господствующие позиции.

Ортодоксальный (суннитский) ислам также не был однороден. Различия в нем проявлялись прежде всего в системе права. Существовали четыре главные правовые школы (ханифиты, маликиты, шафииты и ханбалиты) и -большое число других, постепенно исчезнувших. В Х в. между этими школами резких противоречий еще не наблюдалось и споры шли главным образом по различным догматическим вопросам.

Главный соперник суннизма - шиизм уже в IX в. стал распадаться на секты и ответвления, важнейшим из них являлся исмаилизм, на формирование которого оказало влияние учение неоплатоников и других доисламских мировоззрений. Однако до XI в. последователей исмаилизма в Иране было немного. В IХ-Х вв. начал распространяться суфизм, мистическое течение в исламе, заимствовавшее отдельные догмы у суннитов и шиитов. Но расцвет суфизма приходится уже на ХI-ХII вв.

Арабское завоевание первоначально привело к распространению арабского языка в качестве государственного (с конца VII в.) и литературного. Даже ученые-иранцы вошли в cферу арабской культуры, пользовались арабским языком и нередко (как знаменитый Ибн Мукаффа) были переводчиками на этот язык памятников среднеперсидской литературы. Роль иранцев в арабской культуре сохранялась и в IХ-Х вв. Достаточно назвать имена историка ат-Табари и географа ал-Истахри. Но писали они по-арабски. Более того, именно ат-Табари и его младший современник, Хамза ал-Исфагани, явились фактическими создателями мусульманской концепции всемирной истории, предтечей которой наряду с прошлым (домусульманским) арабов и других семитов стала легендарная и реальная история иранцев, прежде всего низвергнутых арабами Сасанидов. Эта концепция истории была воспринята и учеными - арабами по происхождению и господствовала в мусульманской науке вплоть до новейшего времени.

Фактически ат-Табари и другие ученые-иранцы, писавшие по-арабски, установили связь между иранской и собственно арабской наукой, и их труды принадлежат и арабской и иранской культурам.

Среднеперсидский язык в послесасанидское время существовал как мертвый литературный язык только среди зороастрийцев. Однако его разговорные формы, утвердившиеся при Сасанидах и в восточно-иранских областях, а затем, уже в арабское время, в Мавераннахре, выжили и очень рано стали проявлять себя прежде всего в поэзия. И хотя в Иране существовали различные наречия и диалекты (а также и самостоятельные языки типа согдийского и хорезмийского), уже в VII-VIII вв. получили повсеместное распространение разговорные формы дари, т.е. языка, на котором говорили при дворе Сасанидов. Примечательно, что, как ныне выясняется, раньше всего поэзия на этом языке возникла на окраинах Ирана, и не только восточных. Древнейший бейт на дари, известный нам благодаря ат-Табари, датируется 668 г. и происходит из Балха. Но для первой половины IX в. стихи на фарси бытовали в Мараге (Азербайджан), Куме, Сеистане. Как ни парадоксально на первый взгляд, позже всего новый литературный язык утвердился в Фарсе, очевидно, из-за сохранения там благодаря стараниям местных мобедов мертвого среднеперсидского языка.

Новый язык основывался на арабском шрифте, более удобном, чем пехлевийский, и, став письменным, отбросил систему идеограмм, что сразу сделало его более доступным народу. В то же время в поэзии на дари IX в. очень сильно арабское влияние как в метрике стиха, так и в лексике. За многосотлетнюю историю языка дари в нем наблюдались разные веяния, в том числе и попытки очистить его от арабизмов (например, у Фирдоуси), но в целом дари-фарси как литературный язык сформировался под огромным влиянием арабского языка, который сам испытал воздействие иранской лексики, обнаруживаемой уже в Коране.

Настоящий расцвет литературы на дари-фарси начался в государстве Саманидов, в пределах Восточного Ирана и Мавераннахра. И первой фигурой здесь стал Рудаки (первая половина Х в.). Его касыды и газели, из которых сохранились немногие, свидетельствуют об авторе как о сложившемся поэте с оригинальным мировоззрением и талантом.

Но наивысшего расцвета в период Саманидов и Газневидов достиг эпический жанр. Выходец из Туса Дакики поставил задачу обработать и изложить в стихотворной форме иранский эпос и доисламскую историю Ирана. Материал для этого имелся в арабских переработках "Хвадай-намак". Дакики не смог выполнить до конца эту задачу, и ее осуществление выпало на долю Абул-Касима Фирдоуси, также хорасанца, выходца из дехканского сословия, приходившего уже в ту пору в упадок.

Свое гигантское творение, озаглавленное "Шах-наме", Фирдоуси завершил уже при Махмуде Газневи в 1009-1010 гг. Фирдоуси, как придворный поэт, был вынужден посвятить свой труд Махмуду, который был совершенно чужд иранскому патриотизму и не оказал ожидаемого покровительства поэту. Материал, положенный в основу "Шах-наме", не был новым в литературе того времени. Он обрабатывался историками (ат-Табари), входил в комплексные труды на арабском языке (ал-Масуди и др.), но в огромной поэме Фирдоуси прошлое Ирана предстало как широкое поэтическое полотно, показавшее на родном для иранцев языке их богатое политическое наследие и культурные традиции. В то же время Фирдоуси оставался мусульманином, и попытки некоторых современников и последующих поколений представить его как еретика и чуть ли не зороастрийца оснований не имеют. Фирдоуси, по-видимому, даже не знал среднеперсидского языка (точнее, письменности). Его поэма оказала огромное влияние на последующее развитие средневековой литературы на дари-фарси - как теперь признано, общего наследия и современных персов, и современных таджиков.

Как сказано, Махмуду Газневи был полностью чужд иранский патриотизм, хотя при его дворе сложилась школа поэтов-панегиристов (Унсури и др.), которые создали ему в глазах потомков незаслуженную славу покровителя персидской литературы.

Языком науки оставался, однако, арабский язык. Великий Бируни даже писал, что только он пригоден для ученых, и сам творил лишь на этом языке, пренебрегая и фарси, и родным хорезмийским. Научное творчество Бируни, в котором сфокусировались практически все достижения тогдашней науки, относится и к арабской, и к иранской науке. То же самое можно сказать и об Абу Али Ибн Сине (Авиценне), уроженце Бухары, для которого дари был родным языком, и многих других представителях культуры той поры.

При Саманидах возникла и проза на дари. Мухаммад Балами, вазир одного из Саманидов, переработал и переложил на персидский язык "Историю пророков и царей" ат-Табари. В его редакции много добавлений, отсутствующих в подлиннике. А в 80-х годах Х в. в пределах современного Афганистана для одного из мелких феодалов области Гузганан на фарси была составлена анонимная географическая компиляция "Худуд ал-алам", автор которой скомпоновал (не всегда, правда, удачно) выдержки из многих ныне утраченных географических сочинений. Блестящим образцом прозы на фарси-дари Х-ХI вв. является также "История Бухары" Нершахи.

В иранских государствах Х в. правители, как правило, покровительствовали науке и литературе. Даже Махмуд Газневи пытался силой заставить крупнейших ученых жить в своей столице, Газне. Не все почитали это за честь, в частности Ибн Сина, бежавший из Газны на запад Ирана. Саманиды и Буиды основали огромные для того времени уникальные библиотеки (в Бухаре и Ширазе), собирая там ценнейшие рукописи на арабском, персидском и других языках. Обучение в Иране той поры велось на арабском языке в духовных школах (медресе), но возникали учебные и научные учреждения высшего типа, своеобразные средневековые университеты. Чаще всего они назывались дар ал-илм ("дом науки"). Крупнейшие авторитеты в области религии, религиозного права и т.д. читали лекции в дар ал-илм и при важнейших мечетях в Нишапуре, Бухаре, Исфагане и т.д. Число слушателей достигало иногда нескольких сотен. Богатые люди приглашали домашних учителей, которыми были порой и крупные ученые.

Из памятников архитектуры той поры сохранились преимущественно здания мечетей и медресе. Они отражают два типа архитектуры: один - в известной мере продолжающий традиции Византии и идущий из Сирии, другой - связанный с сасанидской эпохой. Первый был больше распространен в Северном Иране в VIII-X вв., второй - в разных областях страны позже, с XI в. Уцелели и неко