Карло Гольдони. Семья антиквария, или Свекровь и невестка
Дела графа Ансельмо Террациани более или менее поправились, когда он, пренебрегнув сословной спесью, женил единственного своего сына Джачинто на Дорадиче, дочери богатого венецианского купца Панталоне деи Бизоньози, который дал за нею двадцать тысяч скудо приданого. Эта сумма могла бы составить основу благосостояния графского дома, когда бы львиная её доля не была растрачена Ансельмо на любимое его развлечение — коллекционирование древностей; он становился буквально невменяем при виде римских медалей, окаменелостей и прочих штучек в таком роде. При этом Анседьмо ничего не смыслил в любезных его сердцу древностях, чем пользовались всякие проходимцы, сбывая ему за большие деньги разнообраный никому не нужный хлам.
С головой погруженный в свои занятия, Ансельмо только отмахивался от докучных проблем повседневной жизни, а их было достаточно. Помимо постоянной нехватки денег, день изо дня портившей кровь всем домочадцам, случилось так, что с самого начала свекровь и невестка люто невзлюбили друг друга. Графиня Изабелла не могла смириться с тем, что её благородный отпрыск ради жалких двадцати тысяч взял в жены простолюдинку, купчиху; впрочем, когда зашла речь о выкупе из залога её драгоценностей, графиня таки не побрезговала воспользоваться купчихиными деньгами.
Дораличе со своей стороны возмущалась, что изо всего приданого на нее саму не истрачено ни скудо, так что теперь ей не в чем даже выйти из дому — не может же она показываться на люди в платье, как у служанки. Мужа, молодого графа Джачинто, она напрасно просила как-то повлиять на свекра со свекровью — он очень любил её, но был слишком мягок и почтителен, чтобы суметь навязать родителям свою волю. Джачинто робко пытался примирить жену с матерью, но без всякого успеха.
Бешеному властному нраву графини Дораличе противопоставляла убийственное ледяное хладнокровие, свекровь непрестанно тыкала невестке в глаза своим благородством, а та ей — приданым. Вражду между Изабеллой и Дорадиче к тому же подогревала служанка Коломбина. Она обозлилась на молодую госпожу за пощечину, которую получила от нее, отказавшись величать синьорой — мол, они ровня, обе из купеческого сословия, и неважно, что её отец торговал вразнос, а папаша Дораличе — в лавке. За сплетни о невестке Коломбине иногда перепадали подарки от графини, и, чтобы расщедрить Изабеллу, она сама частенько выдумывала гадости о ней, сказанные якобы Дораличе.
Масла в огонь подливали также чичисбеи графини — кавалеры, из чистой преданности оказывающие услуги замужней даме. Один из них, старый доктор, стоически сносил капризы Изабеллы и потакал ей абсолютно во всем, в том числе и в озлобленности на невестку. Второй, кавалер дель Боско, впрочем, вскоре сделал ставку на более молодую и привлекательную Дорадиче и переметнулся к ней.
Бригелла, сдута Ансельмо, быстро смекнул, что на причуде хозяина можно хорошо нажиться. Своего друга и земляка Арлекина он вырядил армянином, и вместе они всучили графу некий предмет, выданный ими за неугасимую лампаду из гробницы в египетской пирамиде. Почтенный Панталоне мигом опознал в ней обыкновеннейший кухонный светильник, но коллекционер наотрез отказался верить ему.
У Панталоне сердце кровью обливалось — он все готов был сделать, чтобы его любимой единственной доченьке хорошо жилось в новой семье. Он умолял Дорадиче быть мягче, добрее со свекровью и, дабы хоть временно прекратить стычки на почве денег, подарил ей кошелек с полусотней скудо. В результате общих дипломатических усилий, казалось, было достигнуто перемирие между свекровью и невесткой, и последняя даже согласилась первой поприветствовать Изабеллу, но и тут осталась верной себе: раскланявшись с нею, она объяснила сей жест доброй воли долгом молодой девушки по отношению к старухе.
Обзаведясь деньгами, Дораличе решила приобрести себе союзницу в лице Коломбины, что было нетрудно — стоило предложить ей платить вдвое против жалованья, которое она получала у графини Изабеллы. Коломбина тут же с удовольствием принялась поливать грязью старую синьору, при этом, правда, не желая упускать дополнительного дохода, она и Изабелле продолжала говорить гадости о Дораличе. Кавалер дель Боско хотя и безвозмездно, но тоже горячо предлагал Дораличе свои услуги и беззастенчиво льстил ей, что девушке было не столько полезно, сколько просто приятно.
Бригелла тем временем вошел во вкус и задумал надуть Ансельмо по-крупному: он рассказал хозяину о том, что разорился известный антикварий капитан Саракка, который поэтому вынужден за бесценок продать коллекцию, собранную за двадцать лет. Бригелла обещал Ансельмо заполучить её за каких-то три тысячи скудо, и тот с восторгом выдал слуге задаток и отправил к продавцу.
Во все время разговора с Бригеллой Ансельмо благоговейно держал в руках бесценный фолиант — книгу мирных договоров Афин со Спартой, писанную самим Демосфеном. Случившийся тут же Панталоне, в отличие от графа, знал греческий и попытался объяснить ему, что это всего лишь сборник песенок, которые поет молодежь на Корфу, но его объяснения убедили антиквария только в том, что греческого Панталоне не знал.
Впрочем, Панталоне пришел к графу не для ученых разговоров, а для того, чтобы с его участием устроить семейное примирение — он уже уговорил обеих женщин встретиться в гостиной. Ансельмо нехотя согласился присутствовать, а затем удалился к своим древностям. Когда Панталоне остался один, случай помог ему изобличить мошенников, надувавших графа: Арлекин решил, чтобы не делиться с Бригеллой, действовать на свой страх и риск и принес на продажу старый башмак. Панталоне, назвавшемуся другом Ансельмо и таким же, как и тот, любителем старины, он попытался всучить его под видом той самой туфли, которой Нерон пнул Поппею, спихивая её с трона. Пойманный с поличным. Арлекин все рассказал о проделках Бригеллы и обещал повторить свои слова в присутствии Ансельмо.
Наконец-то свекровь с невесткою удалось свести в одном помещении, но обе они, как и следовало ожидать, явились в гостиную в сопровождении кавалеров. Без всякого злого умысла, а лишь по бестолковости и желая быть приятными своим дамам, доктор и кавалер дель Боско усердно подзуживали женщин, которые и без того беспрестанно отпускали в адрес друг друга разнообразные колкости и грубости. Никто из них так и не внял красноречию, расточаемому Панталоне и взявшемуся помогать ему Джачинто.
Ансельмо, как бы и не он был отцом семейства, сидел с отсутствующим видом, так как думать мог только о плывущем ему в руки собрании капитана Саракка. Когда Бригелла наконец вернулся, он опрометью бросился смотреть принесенные им богатства, не дожидаясь, чем окончится семейный совет. Панталоне тут уже не мог больше терпеть, плюнул и тоже удалился.
Граф Ансельмо пребывал в полнейшем восторге, рассматривая добро, достойное украсить собрание любого монарха и доставшееся ему всего за три тысячи. Панталоне, как всегда, вознамерился положить конец антикварным восторгам графа, но только на сей раз с ним явился Панкрацио, признанный знаток древностей, которому Ансельмо полностью доверял. Этот самый Панкрацио и раскрыл ему глаза на подлинную ценность новоприобретенных сокровищ: раковины, найденные, по словам Бригеллы, высоко в горах, оказались простыми ракушками устриц, выброшенными морем; окаменелые рыбы — камнями, по которым слегка прошлись резцом, чтобы потом дурачить легковерных; собрание адеппских мумий представляло собой не что иное, как коробки с потрошеными и высушенными трупиками котят и щенят. Словом, Ансельмо выбросил все свои денежки на ветер. Он поначалу не хотел верить, что виноват в этом Бригелла, но Панталоне привел свидетеля — Арлекино — и графу ничего не оставалось, как признать слугу негодяем и мошенником.
С осмотром коллекции было покончено, и Панталоне предложил Ансельмо подумать наконец о семейных делах. Граф с готовностью обещал всячески способствовать умиротворению, но для начала ему совершенно необходимо было занять у Панталоне десять цехинов. Тот дал, думая, что на дело, тогда как Ансельмо эти деньги требовались для приобретения подлинных прижизненных портретов Петрарки и мадонны Лауры.
Кавалеры тем временем предприняли еще одну попытку примирить свекровь с невесткой — как и следовало ожидать, бестолковую и неудачную; Коломбина, кормившаяся враждой двух женщин, делала при этом все, чтобы исключить малейшую возможность примирения. Панталоне вдоволь понаблюдал за этим сумасшедшим домом и решил, что пора все брать в свои руки. Он направился к Анседьмо и предложил безвозмездно взять на себя роль управляющего графским имуществом и поправить его дела. Ансельмо тут же согласился, тем более что после мошенничества Бригеллы, сбежавшего с деньгами из Палермо, он стоял на грани полного разорения. Для того чтобы заполучить Панталоне в управляющие, граф должен был подписать одну бумагу, что не моргнув глазом и сделал.
В очередной раз собрав вместе всех домочадцев и друзей дома, Панталоне торжественно зачитал подписанный графом Ансельмо документ. Суть его сводилась к следующему: отныне все графские доходы поступают в полное распоряжение Панталоне деи Бизоньози; Панталоне обязуется в равной мере снабжать всех членов семьи графа припасами и платьем; Ансельмо выделяется сто скудо в год на пополнение собрания древностей. На управляющего возлагалась также забота о поддержании мира в семье, в интересах какового та синьора, которая захочет иметь постоянного кавалера для услуг, должна будет поселиться в деревне; невестка и свекровь обязуются жить на разных этажах дома; Коломбина увольняется.
Присутствующим отрадно было отметить, что Изабелла и Дораличе дружно согласились с двумя последними пунктами и даже без ссоры решили, кому жить на первом этаже, кому — на втором. Впрочем, даже за кольцо с бриллиантами, предложенное Панталоне той, что первой обнимет и поцелует другую, ни свекровь, ни невестка не согласились поступиться гордостью.
Но в общем Панталоне был доволен: дочери его больше не грозила нищета, да и худой мир, в конце концов, лучше доброй ссоры.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://briefly.ru/