Княгиня Вера Николаевна Шеина, жена предводителя дворянства, уже какое-то время жила вместе с мужем на даче, потому что шел ремонт их городской квартиры. Сегодня был день ее именин, а потому должны были приехать гости.
“...В одном департаменте служил один чиновник; чиновник нельзя рказать чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, аесколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лыжиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек.".
В осенний ненастный день по разбитой грязной дороге к длинной избе, в одной половине которой была почтовая станция, а в другой чистая горница, где можно было отдохнуть, поесть и даже переночевать… .
“Однажды русский генерал из гор к Тифлису проезжал...” С ним был пленный умирающий ребенок лет шести, который отказывался от пищи. Один монах пожалел ребенка и оставил его в монастыре.
В 1918-1920 годы Бунин записывал в форме дневниковых заметок свои непосредственные наблюдения и впечатления от событий в России того времени. Вот несколько фрагментов.
“...Вспоминается мне ранняя погожая осень. Август был с теплыми дождиками... Потом бабьим летом паутины много село на поля... Помню раннее, свежее, тихое утро... Помню большой, весь золотой, подсохший и поредевший сад, помню кленовые аллеи…".
Горько плачет в заснеженной подворотне бесприютный, голодный пес: повар из столовой нормального питания служащих Центрального Совета Народного Хозяйства плеснул кипятком и обварил ему левый бок. Впереди — ничего хорошего.
“Иисуса Христа много раз предупреждали, что Иуда из Кариота — человек очень дурной славы и его нужно остерегаться”. Никто о нем доброго слова не скажет. Он “корыстолюбив, коварен, наклонен к притворству и лжи”
Королевский сад в эту пору дня был открыт, и молодой писатель АVЕ вошел туда, побродил по дорожкам и присел на скамью, на которой уже сидел пожилой господин с приветливым лицом. Он обернулся к АVЕ и приветливо спросил, кто он такой.
Природа не обидела Ивана Акиндиныча Бергамотова, именовавшегося официально “городовой бляха № 20”, а неофициально — “Баргамот”. Обитатели одной из окраин Орла, Пушкарной улицы — “пушкари — проломные головы”, — почитали городового.
Лет пятнадцать назад автор услышал эту историю, и сам не знает почему, она живет в нем и жжет сердце. “Может, все дело в ее удручающей обыденности, в ее обезоруживающей простоте?” Кажется автору, что героиню звали Людочкой.
Не сияет на небе солнце красное... то за трапезой сидит во златом венце грозный царь Иван Васильевич. Позади его стоят стольники, супротив его все бояре да князья, по бокам его все опричники... .
