Человек с двумя мечами
В современной процветающей Японии мало что может напомнить о тех временах, когда люди падали ниц при появлении человека с двумя мечами. Еще меньше о том, что некоторые из этих людей могли добровольно уйти из жизни просто из-за чувства смущения от неосторожно сказанного ими слова. И тем не менее дух самураев и по сей день живет едва ли не в каждом из японцев. Заставляя бороться за честь и славу своей семьи, компании и страны. Чтобы понять кто такие самураи и откуда они взялись, нужно вернуться назад, в глубь веков, когда страна восходящего солнца только зарождалась. Вся история Японии - это история войн, переворотов и смут. И с самого начала главную роль в ней играли люди с оружием.
Вряд ли можно точно утверждать, когда и откуда появились на Японских островах предки современных их жителей, очевидно только то, что народом они были крайне воинственным, сумевшим за сравнительно небольшой срок не только оттеснить далеко на северо-восток (кроме Хоккайдо) коренных жителей — айну, но и впоследствии перессориться между собой. И это отнюдь не было случайностью — даже в древнеяпонском мифе о сотворении мира первые богочеловеки Идзанами и Идзанаги создали Японские острова с помощью оружия. Есть предположение, что имена этих богов означают: «первая женщина» и «первый мужчина» или «зовущая женщина» и «зовущий мужчина» соответственно. Так вот, они получили от высших Небесных богов Священное Драгоценное копье, дабы создать земную твердь. Стоя на мосту над Небесным потоком, они опустили его в морскую воду и начали вращать. А после того они как подняли это оружие, капли, падающие с его острия, загустели и образовали остров Оногоро, куда и спустились Идзанами и Идзанаги, положив начало жизни. Всего же они создали 8 островов, которые, собственно, и стали Японией.
Согласно древней японской мифологии, Идзанами и Идзанаги были первыми из богов, кто мог рождать других божеств. Когда «первая женщина» Идзанами во время родов бога огня Кагуцути умерла, а «первый мужчина» Идзанаги после неудачной попытки вернуть ее из царства мертвых остался один, то после совершения очищающего омовения от него произошло рождение еще множества богов. Главными из них были: Аматэрасу — богиня Солнца, Цукиёми — бог Ночи и Луны и Сусаноо — бог Ветра и Водных Просторов. Старшая из главных божеств, Аматэрасу, как покровительница «равнины высокого неба», стала прародительницей всех японских императоров. Первым из ее прямых потомков (предположительно, внук), ставшим правителем земли людей, был Ниниги. Этот бог, перед тем как спуститься с Небес на Землю, был одарен Аматэрасу тремя Священными реликвиями, и по сей день являющимися символами императорской власти: яшмовыми подвесками Магатама, зеркалом Кагами и мечом Кусанаги.
Этот меч вместе с двумя другими сокровищами религии синто, или «путь богов» (изначальная религия японцев, существовавшая до проникновения на территорию государства буддизма, конфуцианства и даосизма), перешел к первому земному правителю Японии — Дзимму (Божественный воин), праправнуку Ниниги, с именем которого связана первая дата правления (660 — 585 годы до н.э.) всех последующих «наместников Небес», божественных императоров Страны восходящего солнца. 7-летний завоевательный поход, начатый в 660 году до н.э., позволил ему закрепиться на равнине Ямато, которая была названа центром Вселенной и стала первой родиной японцев.
Воюя с племенами айну, японцы перенимали у них не только черты внешнего облика, такие как прическа, но и некоторые культы и обряды, в частности обряд человеческих жертвоприношений и ритуального самоубийства — харакири, или сэппуку (китайское чтение тех же иероглифов).
Частые контакты с Китаем, которому японцы платили дань, и Кореей, которую они впервые пытались покорить еще в середине IV века н.э., привели к широкому заимствованию как в духовной, так и в политической сферах. С VI века с прибывающими на острова иммигрантами в Японию начал проникать буддизм. А так как согласно национальным синтоистским верованиям мир населен богами — ками, которые были родоначальниками именно японцев, а не всех людей на Земле, и бесчисленное количество которых стоит не только за явлениями природы, но также живет во всех материальных предметах, то японцы далеко не сразу восприняли Будду как еще одно великое божество. Хотя впоследствии буддизм в жизни Японии сыграл выдающуюся историческую роль.
К началу VIII века завершился период формирования централизованного государства, созданного по образцу китайского, с разветвленным чиновничьим аппаратом и с императором во главе, образовались первые большие города, которых раньше не было. В 708 году было решено построить новую столицу вместо старой — Фудзивара, которая, по мнению гадальщиков, была расположена крайне неудачно. И уже в 710-м в первую постоянную столицу Нара (Хэйдзё), устроенную по образцу тогдашней столицы Китая — Чанъань и получившую наименование Столица Цитадели мира, торжественно въехали император и весь двор.
При переносе столицы в 794 году в город Хэйан (современный Киото), именовавшийся как Столица мира и покоя, все культовые сооружения и дома знати в разобранном виде переехали на новое место, где строительство продолжилось с еще большим размахом. Согласно новым законам начала складываться система поместий, которыми управляли назначенные центральным правительством чиновники из числа родовой знати. Эта система позволила быстро богатеть феодалам. Для защиты накопленных богатств и своей жизни от разбойников, племен айну или соседних феодалов помещики стали нанимать к себе на службу бывших солдат, охотников, представителей зажиточного слоя крестьянства, аристократов нижних рангов. Дружинники обеспечивались оружием, жильем и питанием. Со временем в качестве платы за службу и награды за особые заслуги они стали получать небольшие земельные наделы вместе с прикрепленными к ним крестьянами, формируя таким образом «военную семью» — «букэ».
В древнеяпонском языке глагол «сабурафу» означал «служить у великого человека» (или человека высшего сословия) и использовался для обозначения службы тех, кто состоял при чиновниках высокого ранга, а существительное от него — «сабурахи» переводилось как «служивый человек». Со временем изменившееся вместе с языком на «сабурай», это слово приобрело известность как «самурай». Вооруженные слуги, как и остальные военные, именовались — «буси» или «военные» — «цувамоно».
Получая от своего благодетеля все, что нужно для жизни, самураи выражали свою благодарность безграничной преданностью, которая отнюдь не расценивалась ими как ярмо. Более того, служивые почитали честью и высшей благодатью отплатить господину за покровительство. Этот почти священный долг называли «гири». На протяжении столетий самураи формировались как сословие, и хотя на ранних этапах этого становления сословная грань была несколько размыта, с конца XVI века, с установлением наследственности, самураи оформились в закрытую касту правящей верхушки.
Под все более нарастающим воздействием конфуцианства, начавшего проникать на острова еще в V веке, складывались и правила поведения воина, и принципы его жизни. Догматы о преданности своему господину, сформулированные великим китайцем Конфуцием в его философских воззрениях, в Японии не были восприняты враждебно, поскольку национальные представления о мировом порядке с ними вполне совпадали. Согласно им император является Сыном Неба, а все подданные — его детьми, которые просто обязаны оказывать ему сыновнюю почтительность. Правитель же со своей стороны должен проявлять по отношению к своим подданным заботу и всячески способствовать тому, чтобы его народ не испытывал нужды ни в чем.
И все же, несмотря на то что император почитался как недосягаемый потомок богов, в его окружении все же находилось немало дерзновенных смельчаков, жаждущих занять трон любой ценой. Одними из первых, кому удалось еще в IX веке узурпировать верховную власть и фактически удерживать ее вплоть до XII века, были члены клана Фудзивара. Высокие посты, занимаемые при дворе, позволили им довольно быстро взять власть в свои руки. Выдавая женщин из семей клана за императоров, Фудзивара тем самым не только приобретали неограниченное влияние при дворе, но и связывались с верховными правителями кровными узами. От этих браков рождались наследные принцы, могущие претендовать в будущем на императорский престол. В результате людьми этого клана был оформлен институт регентства, который способствовал тому, что реальная власть постепенно ушла из рук Сынов Неба. А чтобы обезопасить себя от попыток других кланов перехватить завоеванное ими влияние и власть, Фудзивара высылали соперников в отдаленные районы страны, мотивируя это необходимостью наведения порядка и защиты территорий империи от нападения айну — на севере и морских пиратов — на юге. Те, кто служил при сосланных членах других кланов, как раз и стали костяком будущего самурайства.
Среди «ссыльных» доминировали представители двух других в высшей степени влиятельных и родственных друг другу линий императорского рода — Тайра и Минамото. Скоро в провинции сложилась ситуация, при которой север и северо-восток контролировался кланом Минамото, а юго-запад, в основном его островная часть, кланом Тайра. По сравнению с Тайра позиция, занимаемая Минамото, была существенно выгоднее, поскольку территории, занимаемые этой фамилией, граничили с территориями, на которых жили айну, а посему верхушка клана Минамото использовала отвоеванные у них земли по своему усмотрению и чаще всего — для поощрения отличившихся в боях безземельных самураев.
Закаленные в сражениях, как с племенами айну, так и с многочисленными пиратами, члены этих двух могущественных кланов постоянно враждовали друг с другом, стремясь утвердить свое единоличное влияние. Начиная с 1051 года и на протяжении почти полутора веков между ними происходили смуты и восстания. Одним из них, определившим дальнейшую судьбу обоих кланов, стало восстание Хэйдзи, поднятое в 1160 году полководцем Минамото-но Ёситомо против засилья Тайра. И хотя оно провалилось, а Ёситомо был убит, его третий (13-летний) сын Ёритомо был пощажен главой рода Тайра и сослан на восток страны, в Идзумо, под надзором приверженцев победившего клана. А спустя 20 лет после гибели отца, Ёритомо, собрав под свои знамена несколько тысяч человек, не желавших мириться с властью клана Тайра, начал вместе со своими сводными братьями настоящую войну на уничтожение противника. После ряда побед клан Минамото, ведомый Ёритомо, в апреле 1185 года в битве, проходившей в бухте Данноура, полностью разгромили Тайра.
Минамото Ёритомо, начавший после этой победы укреплять собственную военно-административную власть, в 1192 году получил от императора титул сэйи тайсёгун — «великий главнокомандующий, покоритель варваров», став практически военным правителем империи. Этот тип правления — сёгунат, при котором император полностью лишался власти, просуществовал в стране около семи веков, вплоть до 1867 года, когда последний сёгун — Токугава Ёсинобу отрекся от власти. И все эти годы едва ли не главными действующими лицами на сцене японской истории были «новые» люди, потомки бога войны Хатимана — самураи.
Очень важное место в снаряжении воинов с глубокой древности занимали лук и копье (достаточно вспомнить эпизод создания самих Японских островов). Кроме простых копий яри, длина которых достигала 6,5 метра, широко применялись копья, подобные вилам с загнутыми концами, — кумадэ («медвежья лапа»), трезубцы магари-яри («изогнутое копье»), у которых боковые лезвия были расположены под прямым углом, содэ-гарами («цепляющее за рукава») — шест с железным навершием, напоминающим еловые ветки.
Особого упоминания заслуживает нагината — оружие, которое принято называть алебардой. Однако алебарда — это, скорее, топор на шесте, а нагината можно сравнить с мечом на очень длинной ручке. Его острый клинок мог достигать полутораметровой длины. Особое распространение нагината получила у придворных дам сёгуа, владеющих искусством молниеносно отражать внезапные нападения на своего господина, а также у монахов-воинов — отдельной военной силы, попортившей немало крови крупным и мелким феодалам.
Традиционные японские луки юми делились на большие, от 1,8 м до 2,25 м, — дайкю и малые — ханкю, величиной в половину большого. Лук размером около 2,5 м принадлежал легендарному Тамэтомо — великану из клана Минамото. Этот человек ростом более 2 метров возвышался над обычными людьми более чем на полметра. Его левая рука была длиннее правой на 21 см, что позволяло ему сильнее других натягивать тетиву и дальше всех посылать свои стрелы, которых он одной рукой мог взять целых 15 штук. И это при том, что стрелы японских луков могли поражать цель на расстоянии до 400 метров!
Чтобы из лука было удобнее стрелять, находясь в седле, его центр смещался вниз, располагаясь примерно в первой трети нижнего его конца. Лук со стрелами делался из лучшего бамбука. Для его изготовления несколько деревянных планок склеивались и обматывались тростниковой веревкой. На тетиву шли волокна конопли, сухожилия животных или шелк. Для стрел искали «бамбук 8-й Луны» (возрастом 3 года и 3 месяца). Готовые стрелы хранились в двух колчанах, первый был из ивовых прутьев и висел на боку, второй, закрытый, — за спиной. Самые длинные из стрел достигали 90 см. Кроме обычных стрел в колчане у воина находились стрелы со свистящим наконечником (кабура или хикимэ) для подачи сигналов, а также именные стрелы — для особого противника, почести за смерть которого отдавались только их хозяину. В отличие от европейских воинов японцы вынимали стрелы не только через плечо, но и снизу. Кроме боевых луков существовали луки для охоты, забав и ритуалов. Считалось, что «игра» на натянутой тетиве лука полезна для младенцев императорской крови, поскольку должна воспитывать храбрость и услаждать слух.
Cо времен эры богов главный атрибут арсенала самурая — меч являл собой не просто оружие, но дар свыше, одну из священных регалий власти, с поэтичным названием «меч Небесных густых облаков», данный богиней Аматэрасу первому земному правителю.
На ранних этапах истории Японии меч воина кэн или цуруги был двуручным и тяжелым и носился за спиной, прикрепляясь наискось. Вес и неудобство такого оружия диктовали создание более совершенного его вида. И в период Хэйан (794—1192), ко времени зарождения самураев, такое оружие было изобретено и почти не менялось на протяжении всей истории. По преданию, некий Амакуни, живший в конце VII — начале VIII века, придумал разделить обоюдоострый кэн на две части — так получился японский меч, называемый катана. В более ранние периоды, Яёй (200 до РХ — 300) и Ямато, все оружие хранилось на «складе» (особой обособленной постройке) и выдавалось воинам лишь в случае нападения неприятеля или перед военным походом. А уже со времени периода Хэйан, когда жизнь человека всецело зависела от его меча, оружие стали держать дома, располагая его ночью обычно у изголовья — так до него было легче дотянуться.
С древнейших времен и до наших дней производство мечей всегда было делом священным и скрытым от посторонних глаз. Даже сегодня кузнецы, изготавливающие это оружие, считаются национальным достоянием и, как хранители традиции, получают от государства дотации. В прошлом же эти люди безмерно уважались и почитались почти как культовые личности. Создателями мечей могли быть лица только благородного происхождения. Поскольку мечам придавались магические свойства и присваивались имена, работа всегда начиналась с ритуала очищения кузницы и самого кузнеца. Трудоемкий и крайне сложный процесс ковки мог занимать годы непрерывного труда. Сталь выплавляли из магнитной железной руды и железистых песков, потом полоски металла с различным содержанием углерода накладывали одну на другую, получая тем самым стальной брусок, состоящий из тысяч тончайших слоев. После ковки и закалки производилась шлифовка и полировка, причем окончательной доводкой клинка нередко занимались синтоистские священники. Все стадии изготовления были настолько сложны, что иногда вместе с именем мастера на ручке клинка ставилось имя закальщика или полировщика. Работа считалась законченной после испытания меча на разрубание, которое называлось «пробным ударом» — тамэси-гири. Для пробы меча использовали трупы. В идеале меч должен был с легкостью разрубать три тела, лежащих друг на друге. Иногда тамэси-гири доверяли палачам, приводящим в исполнение смертные приговоры, или, как в период Токугава, специальным агентам. Однажды преступник перед казнью через тамэси-гири сказал палачу: «Если бы я только знал, что умру именно так — я бы наелся камней и напоследок испортил этот великолепный клинок!».
В зависимости от того, как был выкован клинок, он мог приносить благо и верно служить своему хозяину, или, наоборот, «сам ранил» своего владельца. Чтобы отличить подделку от произведения настоящего мастера, были созданы экспертные комиссии, проверявшие качество и выдававшие сертификат с описанием клинка и его «легендой». В XII веке такие сертификаты поступали к сёгуну в количестве всего 100 листов в год. Позже, в эпоху войн и беззакония, когда воинами были едва ли не все жители страны и каждому из них нужно было добыть себе оружие, материальная ценность мечей упала, но они по-прежнему оставались душой самурая, его естественным продолжением. Мечи, стоившие целое состояние, береглись и ценились превыше всего, передаваясь по наследству. На ножнах ставился фамильный герб владельца, а сами они оборачивались в тигровую, оленью или медвежью шкуру для защиты клинка от дождя и снега. В период господства сёгунов Асикага (1333—1391) в сословии самураев зародилась традиция ношения двух мечей: большого — катана и малого — вакидзаси. Как правило, кузнецы выковывали оба эти меча сразу в качестве комплекта. Большой имел длину от 63 до 80 см и использовался для ведения боя, малый — от 35 до 60 см — применялся для отрубания трофейных голов и совершения обряда ритуального самоубийства харакири. В ножны катана через гарду вкладывались небольшие ножи — когатана, а также когай. Первый обычно использовали в качестве хозяйственного во время походов или как оружие для метания, второй — в качестве заколки для волос, палочек для еды, его также втыкали в голову убитого врага для определения победителя. В период Сэнгоку («воюющих провинций») малые мечи вакидзаси могли носить и люди других сословий. Запрет на ношение такого оружия распространялся лишь на внесословных — париев. Некоторые паломники, отправляясь в далекое путешествие, носили в ножнах монеты на покрытие расходов, а в эфесе размещали кисть для письма. 29 августа 1588 года сёгун Тоётоми Хидэёси издал указ, получивший в народе название «охота за мечами», призывавший даймё (крупных военных феодалов) конфисковывать находившееся у простого населения оружие, а народ сдавать его, поясняя, что полученный металл пойдет на изготовление болтов и заклепок для отливавшейся в то время статуи Будды. Этот шаг, как и запрет Токугавы Иэясу на ношение мечей лицами не самурайского происхождения, ограничили круг владельцев мечей и четко выделили самураев как сословие.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.worlds.ru/