Тюркские языки

Тюркские языки

Тюркские языки - семья языков, на которых говорят многочисленные народы и народности СССР, Турции, часть населения Ирана, Афганистана, Монголии, Китая, Румынии, Болгарии, Югославии и Албании. Вопрос о генетическом отношении этих языков к алтайским языкам находится на уровне гипотезы, которая предполагает объединение тюркских, тунгусо-маньчжурских и монгольских языков. По мнению ряда ученых (Е.Д. Поливанов, Г.Й. Рамстедт и др.) рамки этой семьи расширяются включением корейского и японского языков. Существует также урало-алтайская гипотеза (М.А. Кастрен, О. Бетлингк, Г. Винклер, О. Доннер, З. Гомбоц и др.), согласно которой тюркские языки, а также другие алтайские языки составляют вместе с финно-угорскими языками урало-алтайскую макросемью. В алтаистической литературе типологическое сходство тюркских, монгольских и тунгусо-маньчжурских языков иногда принимается за генетическое родство. Противоречия алтайской гипотезы связаны, во-первых, с нечетким применением сравнительно-исторического метода при реконструкции алтайского архетипа и, во-вторых, с отсутствием точных методов и критериев для дифференциации исконных и заимствованных корней.

Формированию отдельных тюркских языков предшествовали многочисленные и сложные миграции их носителей. В 5 в. началось движение из Азии в Прикамье гурских племен; с 5-6 вв. стали продвигаться в Среднюю Азию тюркские племена из Центральной Азии (огузы и др.); в 10-12 вв. расширился диапазон расселения древних уйгурских и огузских племен (из Центральной Азии в Восточный Туркестан, Среднюю и Малую Азию); происходила консолидация предков тувинцев, хакасов, горных алтайцев; в начале 2-го тысячелетия киргизские племена с Енисея переселились на нынешнюю территорию Киргизии; в 15 в. консолидировались казахские племена.

По современной географии распространения выделяются тюркские языки следующих ареалов: Средней и Юго-Восточной Азии, Южной и Западной Сибири, Волго-Камья, Северного Кавказа, Закавказья и Причерноморья. В тюркологии имеется несколько классификационных схем. В.А. Богородицкий разделил тюркские языки на 7 групп: северо-восточную (якутский, карагасский и тувинский языки); хакасскую (абаканскую), в которую включались сагайский, бельтирский, койбальский, качинский и кызыльский говоры хакасского населения региона; алтайскую с южной ветвью (алтайский и телеутский языки) и северной ветвью (диалекты т.н. черневых татар и некоторые другие); западно-сибирскую, куда включены все диалекты сибирских татар; поволжско-приуральскую (татарский и башкирский языки); среднеазиатскую (уйгурский, казахский, киргизский, узбекский, каракалпакский языки); юго-западную (туркменский, азербайджанский, кумыкский, гагаузский и турецкий языки). Лингвистические критерии этой классификации не отличались достаточной полнотой и убедительностью, так же как и чисто фонетические признаки, положенные в основу классификации В.В. Радлова, выделявшего 4 группы: восточную (языки и диалекты алтайских, обских, енисейских тюрок и чулымских татар, карагасский, хакасский, шорский и тувинский языки); западную (наречия татар Западной Сибири, киргизский, казахский, башкирский, татарский и, условно, каракалпакский языки); среднеазиатскую (уйгурский и узбекский языки) и южную (туркменский, азербайджанский, турецкий языки, некоторые южнобережные говоры крымскотатарского языка); якутский язык Радлов выделял особо. Ф.Е. Корш, впервые привлекший в качестве оснований для классификации морфологические признаки, допускал, что тюркские языки первоначально разделились на северную и южную группы; позднее южная группа распалась на восточную и западную. В уточненной схеме, предложенной А.Н. Самойловичем (1922), тюркские языки распределены на 6 групп: р-группа, или булгарская (в нее включался также и чувашский язык); д-группа, или уйгурская, иначе северо-восточная (помимо древнеуйгурского в нее вошли тувинский, тофаларский, якутский, хакасский языки), тау-группа, или кыпчакская, иначе северо-западная (татарский, башкирский, казахский, киргизский языки, алтайский язык и его диалекты, карачаево-балкарский, кумыкский, крымскотатарский языки), таг-лык-группа, или чагатайская, иначе юго-восточная (современный уйгурский язык, узбекский язык без его кыпчакских диалектов); таг-лы группа, или кыпчакско-туркменская (промежуточные говоры - хивинско-узбекские и хивинско-сартские, утратившие самостоятельное значение); ол-группа, иначе юго-западная, или огузская (турецкий, азербайджанский, туркменский, южнобережные крымскотатарские диалекты).

В дальнейшем предлагались новые схемы, в каждой из них была попытка уточнить распределение языков по группам, а также включить древнетюркские языки. Так, например, Рамстедт выделяет 6 основных групп: чувашский язык, якутский язык, северная группа (по А.М.О. Рясянену - северо-восточная), к которой отнесены все тюркские языки и диалекты Алтая и прилегающих районов; западная группа (по Рясянену - северо-западная) - киргизский, казахский, каракалпакский, ногайский, кумыкский, карачаевский, балкарский, караимский, татарский и башкирский языки, к этой же группе отнесены и мертвые куманский и кыпчакский языки; восточная группа (по Рясянену - юго-восточная) - новоуйгурский и узбекский языки; южная группа (по Рясянену - юго-западная) - туркменский, азербайджанский, турецкий и гагаузский языки. Некоторые вариации подобного типа схем представляет классификация, предложенная И. Бенцингом и К.Г. Менгесом. В основе классификации С.Е. Малова лежит хронологический принцип: все языки делятся на "старые", "новые" и "новейшие".

Принципиально отличается от предыдущих классификация Н.А. Баскакова; согласно его принципам, классификация тюркских языков есть не что иное как периодизация истории развития тюркских народов и языков во всем многообразии возникавших и распадавшихся мелких родовых объединений первобытного строя, а затем крупных племенных объединений, которые, имея одно происхождение, создавали общности, различные по составу племен, а следовательно, и по составу племенных языков.

Рассмотренные классификации, при всех их недостатках, помогли выявить группы тюркских языков, генетически связанных наиболее близко. Обосновано особое выделение чувашского и якутского языков. Для разработки более точной классификации необходимо расширение набора дифференциальных признаков с учетом чрезвычайно сложного диалектного членения тюркских языков. Наиболее общепринятой схемой классификации при описании отдельных тюркских языков остается схема, предложенная Самойловичем.

Типологически тюркские языки относятся к агглютинативным языкам. Корень (основа) слова, не будучи отягощен классными показателями (классного деления имен существительных в тюркских языках нет), в им. п. может выступать в чистом виде, благодаря чему становится организующим центром всей парадигмы склонения. Аксиальная структура парадигмы, т.е. такая, в основе которой лежит один структурный стержень, оказала влияние на характер фонетических процессов (тенденция к сохранению четких границ между морфемами, препятствие к деформации самой оси парадигмы, к деформации основы слова и т. д.). Спутником агглютинации в тюркских языках является сингармонизм.

Наличие гармонии гласных и связанное с ней противопоставление переднеязычных согласных заднеязычным, отсутствие в исконно тюркских словах сочетаний нескольких согласных в начале слова, на стыках морфем или в абсолютном исходе слова, особая типология слогов обусловливают относительную простоту дистрибутивных отношений фонем в тюркских языках.

Более последовательно проявляется в тюркских языках гармония по признаку палатальности - непалатальности, ср. тур. ev-ler-in-de 'в их домах', карачаево-балк. бар-ай-ым 'пойду-ка' и т. п. Губной сингармонизм в разных тюркских языках развит в разной степени.

Существует гипотеза о наличии для раннего общетюркского состояния 8 гласных фонем, которые могли быть краткими и долгими: а, ê (редуцированный), о, у, ö, ÿ, ы, и. Спорным является вопрос, было ли в тюркских языках закрытое /e/. Характерной особенностью дальнейшего изменения древнетюркского вокализма является утрата долгих гласных, охватившая большинство тюркских языков. Они в основном сохранились в якутском, туркменском, халаджских языках; в других тюркских языках сохранились лишь их отдельные реликты.

В татарском, башкирском и древнечувашском языках произошел переход /a/ в первых слогах многих слов в лабиализованное, отодвинутое назад /å/, ср. *кара 'черный', др.-тюрк., казах. кара, но тат. кåра; *åт 'лошадь', др.-тюрк., тур., азерб., казах. ат, но тат., башк. åт и т.д. Произошел также переход /a/ в лабиализованное /o/, типичный для узбекского языка, ср. *баш 'голова', узб. бош. Отмечается умлаут /a/ под влиянием /и/ следующего слога в уйгурском языке (ети 'его лошадь' вместо аты); сохранилось краткое ê в азербайджанском и новоуйгурском языках (ср. *кêл- 'приходи', азерб. гêл'-, уйгур. кêл- и пр.). Для татарского, башкирского, хакасского и отчасти чувашского языков характерен переход ê > и, ср. *êт 'мясо', тат. ит. В казахском, каракалпакском, ногайском и карачаево-балкарском языках отмечается дифтонгоидное произношение некоторых гласных в начале слова, в тувинском и тофаларском языках - наличие фарингализованных гласных.

Консонантизм тюркских языков может быть представлен в виде таблицы:

Смычные

к г

т д

п б

Щелевые (спиранты)

ґ' з з'

Аффрикаты

ч дж

Сонорные

л р н

Т.н. огузские языки допускают звонкие смычные в анлауте; кыпчакские языки допускают смычные в этой позиции, но глухие смычные преобладают.

В процессе изменения согласных в тюркских языках звуки с более или менее сложной артикуляцией подвергались упрощению или превращались в звуки другого качества: исчезли билатеральный /л/ и межзубный /з/; велярный /q/ в ряде языков превратился в обычный среднеязычный /к/ или /х/ (ср. *qара 'черный', орхонское кара, казах., каракалп., карачаево-балк., уйгур qара, но тур. кара, чуваш. хура). Распространены случаи озвончения согласных в интервокальной позиции (характерные для чувашского языка и в особенности для тюркских языков Сибири), многочисленные ассимиляции согласных, особенно в аффиксах, переход к > ч и т > ч перед гласными переднего ряда (ср. диалекты азерб., тур., уйгур. языков: чим < ким 'кто'). Наблюдаемое во многих тюркских языках изменение начального й- в аффрикату также объясняется внутренними закономерностями развития тюркских языков. Ср. *йêр 'земля', азерб. йêр, кирг. жер (где /ж/ обозначает звонкую аффрикату, хакас. чир, тув. чер. В других случаях изменения звуков могут возникать под воздействием соседних неродственных языков: таковы радикальные изменения тюркского консонантизма в якутском, а также в известной мере в чувашском, появление придыхательных смычных в некоторых тюркских языках Кавказа и Сибири.

Категория имени во всех тюркских языках, кроме якутского, имеет 6 падежей. Им. п. не маркирован, род. п. оформляется показателями -ын/-ин, вин. п. -ы/-и, -ны/-ни, в некоторых языках наличествуют аффкисы род. п. и вин. п. с начальным -н, дат.-направит. п. -ка/-гê -а/-ê, местный п. -та/-тê, -да/-дê, исходный п. -тан/-тêн, -дан/-дêн; в языках, где развиты процессы ассимиляции, имеются варианты аффикса род. п. -тын/-дын, аффикса вин. п. -ты/-ды и т. п. В чувашском языке в результате ротацизма -з- в интервокальном положении возникли варианты исходного и местного падежей -ра и -ран; дат.-вин. п. в этом языке совмещен в одном показателе -а/-е, -на/-не.

Во всех тюркских языках множественное число выражается при помощи аффикса -лар/-лêр, за исключением чувашского языка, где эту функцию имеет аффикс -сем. Категория принадлежности передается при помощи системы личных аффиксов, присоединяемых к основе.

В состав числительных входят лексические единицы для обозначения чисел первого десятка, для чисел двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят, сто, тысяча; для чисел шестьдесят, семьдесят, восемьдесят и девяноста употребляются сложные слова, первая часть которых представляет фонетически видоизмененные названия соответствующих единиц первого десятка. В некоторых тюркских языках образовалась иная система обозначения десятков по схеме "название единицы первого десятка + он 'десять", ср. хакас. алт-он 'шестьдесят', якут. тöртÿон 'сорок'.

Указательные местоимения в тюркских языках отражают 3 плана расположения предметов в пространстве: ближайший к говорящему (напр., тур. bu, чуваш. ку 'этот'), более удаленный (тур. su, кирг. ошол 'вот тот'), наиболее удаленный (тур. о, кирг. ал 'тот').

Парадигма личных местоимений включает формы трех лиц ед. и мн. ч., при их склонении в ряде языков происходят изменения гласного основы в дат.-направит. п. ед. ч., ср. тур. ben 'я', но: bana 'мне', кирг. мен 'я', но мага 'мне' и т. д.

Существует 2 основы вопросительного местоимения: ср. узб., ногайское ким 'кто', кимлар 'кто' (по отношению к лицам), нима 'что', нималар 'что', ногайское не 'что' (по отношению к предметам).

В основе возвратных местоимений лежат самостоятельные имена существительные. Напр. öз 'нутро', 'сердцевина' (в большинстве языков), азерб., кирг. öзÿм 'я сам'; в шор., хакас., тув., алт. и тофалар. языках соответственно используется слово 'тело', ср. шор. позым, тув. бодум, алт. боjым 'я сам', в якут. языке - слово бээйээ 'тело', ср. якут. бээйэм 'я сам', в тур. и гагауз. языках - слово kendi, ср. тур. kendim 'я сам' и т. д.

В системе спряжения глагола актуализуются 2 типа личных окончаний. Первый тип - фонетически видоизмененные личные местоимения - выступают при спряжении глагола в настоящем и будущем времени, а также в перфекте и плюсквамперфекте. Второй тип окончаний, связанный с притяжательными аффиксами, используется в прошедшем времени на -ды и условном наклонении.

Наиболее распространена форма настоящего времени на -а, имеющая иногда и значение будущего времени (в тат., башк., кумык., крымскотат. языках, в тюркских языках Средней Азии, диалектах татар Сибири). Во всех тюркских языках имеется форма настояще-будущего времени на -ар/-ыр. Для турецкого языка характерна форма настоящего времени на -yor, для туркменского языка на -йар. Форма настоящего времени данного момента на -макта/-махта/-мокда встречается в тур., азерб., узб., крымскотат., туркм., уйгур., каракалп. языках. В тюркских языках проявляется тенденция к созданию особых форм настоящего времени данного момента, образуемых по модели "деепричастие на -а или -ып + форма настоящего времени определенной группы вспомогательных глаголов".

Общетюркская форма прошедшего времени на -ды отличается семантической емкостью и видовой нейтральностью. В развитии тюркских языков постоянно проявлялась тенденция к созданию прошедшего времени с видовыми значениями, в особенности обозначающих длительное действие в прошлом (ср. неопределенный имперфект типа караим. алыр едим 'я брал'). Во многих тюркских языках (в основном кыпчакских) существует перфект, образуемый путем присоединения личных окончаний первого типа (фонетически видоизмененных личных местоимений) к причастиям на -кан/-ган. Этимологически родственная форма на -ан существует в туркменском языке и на -ны в чувашском языке. В языках огузской группы распространен перфект на -мыш, в якутском языке этимологически родственная форма на -быт. Плюсквамперфект имеет ту же основу, что и перфект, сочетаемую с формами основ прошедшего времени вспомогательного глагола 'быть'.

Во всех тюркских языках, кроме чувашского языка, для будущего времени (настояще-будущего) существует показатель -ыр/-ар. Для огузских языков характерна форма будущего категорического времени на -аджак/-ачак, она распространена также в некоторых языках южного ареала (узбекском, уйгурском).

Помимо изъявительного в тюркских языках имеется желательное наклонение с наиболее распространенными показателями -гай (для кыпчакских языков), -а (для огузских языков), повелительное со своей парадигмой, где чистая основа глагола выражает повеление, обращенное ко 2 л. ед. ч., условное, имеющее 3 модели образования с особыми показателями: -са (для большинства языков), -сар (в орхонских, др.-уйгур. памятниках, а также в тюркских текстах 10-13 вв. из Восточного Туркестана, из современных языков в фонетически трансформированном виде сохранилась только в якутском), -сан (в чувашском языке); долженствовательное наклонение встречается главнчм образом в языках огузской группы.

Тюркские языки имеют действительный (совпадающий с основой), страдательный (показатель -л, прислединяеый к основе), взаимный (показатель -ш) и понудительный (показатели разнообразны, наиболее часты -дыр/-тыр, -т, -ыз, -гыз) залоги.

Глагольная основа в тюркских языках индифферентна к выражению вида. Видовые оттенки могут иметь отдельные временные формы, а также особые сложные глаголы, видовую характеристику которым придают вспомогательные глаголы.

Отрицание в тюркских языках имеет различные показатели для глагола (аффикс -ма < -ба) и имени (слово дейил 'нет', 'не имеется' для огузских языков, эмес - в том же значении для кыпчакских языков).

Модели образования основных типов словосочетаний - как атрибутивных, так и предикативных - в тюркских языках едины; зависимый член предшествует главному. Характерной синтаксической категорией в тюркских языках является изафет: этот тип отношений между двумя именами пронизывает всю структуру тюркских языков.

Именной или глагольный тип предложения в тюркских языках определяется характером грамматического выражения сказуемого. Модель простого именного предложения, в котором предикативность выражается аналогами связки (аффиксами сказуемости, личными местоимениями, различными предикативными словами), является общетюркской. Количество объединяющих тюркские языки типов глагольного предложения с морфологическим опорным членом относительно невелико (форма прошедшего времени на -ды, настояще-будущее время на -а); большинство типов глагольного предложения складывалось в зональных общностях (ср. закрепившийся за кыпчакским ареалом тип глагольного предложения с формирующим членом на -ган или тип с формирующим членом на -мыш, свойственный огузскому ареалу, и т. п.). Простое предложение в тюркских языках является преобладающей синтаксической структурой; оно стремится включить в себя такие заменители придаточных предложений, структура которых не противоречила бы правилам его построения. Различные подчинительные отношения передаются причастными, деепричастными, глагольно-именными конструкциями.

В строе тюркских языков были заложены условия и для развития союзных предложений. В развитии сложных предложений союзного типа сыграло известную роль влияние арабского и персидского языков. Постоянный контакт носителей тюркских языков с русскими также способствовал развитию союзных средств (напр., в татарском языке).

В словообразовании тюркских языков преобладает аффиксация. Существуют также способы аналитического словообразования: парные имена, редупликация, составные глаголы и т. д.

Древнейшие памятники тюркских языков датируются 7 в. Письменность всех тюркских языков СССР с конца 30-х - начала 40-х гг. основана на русской графике. Турецкий язык пользуется алфавитом на латинской основе.

Список литературы

Мелиоранский П.М. Араб филолог о турецком языке. СПб., 1900.

Богородицкий В.А. Введение в татарское языкознание. Казань, 1934; 2 изд. Казань, 1953.

Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. М.-Л., 1951.

Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. 1-4. М., 1955-1962.

Баскаков Н.А. Ввведение в изучение тюркских языков. М., 1962; 2 изд. М., 1969.

Баскаков Н.А. Историко-типологическая фонология тюркских языков. М., 1988.

Щербак А.М. Сравнительная фонетика тюркских языков. Л., 1970.

Севортян Э.В. Этимологический словарь тюркских языков. Т. 1-3. М., 1974-1980.

Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Баку, 1979. 2 изд. М., 1986.

Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Фонетика. Отв. ред. Э.Р. Тенишев. М., 1984.

Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. Отв. ред. Э.Р. Тенишев. М., 1988.

Gronbech K. Die turkische Sprachbau. V. 1. Kph, 1936.

Gabain A. Altturkische Grammatik. Lpz., 1941; 2 Aufl., Lpz., 1950.

Brockelmann C. Ostturkische Grammatik der islamischen Literatursprachen Mittelasiens. Leiden, 1954.

Räsänen M.R. Materialen zur Morphologie der turkischen Sprachen. Hels., 1957.

Philologiae Turcicae fundamenta. T. 1-2. Wiesbaden, 1959-1964.

Н.З. Гаджиева. ТЮРКСКИЕ ЯЗЫКИ.

Вернуться