ПРОБЛЕМЫ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОЙ КРИТИКИ ДАННЫХ ЖАРГОННОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ
Задачи источниковедческой критики и задачи историко-этимологического анализа новых лексических данных находятся в отношениях тесной взаимосвязи и взаимозависимости. Если историко-этимологический анализ представляется необходимым для того, чтобы свежий и старый, но малоизученный материал русских жаргонов включить в сферу русской исторической лексикологии, то источниковедческий анализ является той необходимой процедурой, которая в условиях лаконичности большинства описаний в словарях жаргонов, составленных зачастую не лингвистами-профессионалами, дает необходимые исходные данный для более аргументированного выбора этимологической версии из ряда возможных. В предельных случаях историко-этимологический анализ в сочетании с результатами источниковедческой критики позволяет вынести заключение о том, что представленной в одном или нескольких лексикографических источниках описание слова не является адекватным, что оно может или не может быть уточнено, что оно не является словом русского языка (то есть не обладает достаточными признаками адаптированности, чтобы признать сам факт заимствования состоявшимся хотя бы в отдельном локальном варианте того или иного жаргона), и, наконец, что в источнике представлено описание мнимого, ложного слова, так сказать, лексикографический фантом, некий результат вольных или невольных заблуждений ряда соавторов, переписывавших слово друг у друга в процессе составления очередного сводного словаря.
Последний феномен - появление лексических мнимостей в словарях лексических редкостей - и станет предметом размышлений в данном пассаже. Поскольку речь пойдет о словах из цыганских диалектов, представленных в русских жаргонных словарях последнего десятилетия, то в качестве инструмента верификации мы по необходимости будем использовать не только сопоставление и источниковедческую критику источников, но и сравнительно-исторический анализ ряда цыганских диалектов с учетом ареалов их распространения. Речь пойдет о цыганских словах, представленных в трех словарях 1992-97 гг. Эти словари описывают лингвистический объект, названный криминальное арго, тюремно-лагерно-блатной, воровской жаргон, феня: словарь в издании Льва Мильяненкова [1], словарь трех авторов (Балдаев Д., Белко В., Исупов И.) [2], второе издание, дополненное одним из трех авторов (Балдаев Д.) [3]. Наше внимание привлекла группа из более 500 слов, которые подаются с пометами мн./ин. Содержательно эти пометы характеризуются следующим образом: мн. - слово или выражение из международного жаргона [М, 76, прим. **]; ин. - иноязычное [ББИ, 13; Б-1, 9]. Списки слов с данными пометами в основном совпадают: почти все из 525 слов с пометой мн. в словаре Л. Мильяненкова вошли во второй источник и повторены в его расширенной копии - словаре Д. Балдаева, однако в двух последних имеется еще около 75 слов с пометой ин., часто приводимых и в первом словаре, однако без пометы мн. Нас интересовали в первую очередь слова цыганского происхождения, которых в списке иноязычных оказалось более 160. Появление столь большой группы заимствований из редкого языка в принципе должно свидетельствовать о беспрецедентно мощном влиянии этого этнического компонента. Но мы не стали спешить с выводами, а провели ареальный анализ списка цыганских слов, представленных в группе слов с пометами мн./ин. в трех указанных словарях (далее: Список).
Уже первая позиция списка вызвала вопросы: ак (мн.) 'глаз' [М, 77]; (ин.) 'глаз' [ББИ, 17; Б-1, 15]. Если это диалектный вариант без начального j, то территория его распространения сдвигается далеко на запад и оказывается вне пределов СССР. Как тогда понимать пояснение: "Лексика... собиралась практически на всей территории бывшего СССР (этим... объясняется и появление... слов с пометой иноязычное)" [ББИ, 9]? Кстати, в словаре немецкого арго находим Akh 'Auge' [глаз] (из цыг.) [4]. (Далее пометы мн./ин. при словах из трех анализируемых источников опускаются.).
Алав 'платье, одежда' [М, 77; ББИ, 17; Б-1, 15]; нем. арго Alav 'Flamme, Feuer' [пламя, огонь] (из цыг.) [W, 60]. В цыг. из румынского [5] или иранских языков [6]. Однако больше, чем уточнение этимологии, нас заинтересовало то, что графическое смешение толкований 'пламя' и 'платье' встречается в тех же трех источниках также в другом слове Списка: ланга 'платье' [М, 153; ББИ, 125; Б-1, 222]; видимо, ошибочно вместо: ланго 'пламя' [там же]; ср. нем. арго Lango, Langa 'Flamme' [пламя] [W, 3100]; цыг. венг. lango, цыг. словацк. langa ж., langos м. 'plamen' [пламя] (из венгерского) [7].
Уже начало анализа приводит нас к важным предварительным выводам: во-первых, все три источника среди слов Списка (международного жаргона / иноязычных слов) подают цыганские слова, характерные для центрально-европейского ареала, в частности, заимствованные из языков этого ареала; во-вторых, несамостоятельность этих источников проявляется в определенных искажениях толкований, которые возникли скорее всего на стадии русской рукописи (пламя - платье); в-третьих, упомянутые искажения не могли быть исправлены составителями, потому что они сами этих слов (скорее всего) не слыхали, а оставляли их в списке для полноты сводного словаря. Практически прямо об этом говорит Л. Мильяненков: "Существовал и международный жаргон, но он как-то совсем не прижился, особенно в последнее время, когда были такие трудности с выездом за границу" [М, 74]. Получается, что пока международный жаргон существовал, ни в одном источнике по русским жаргонам не отразился, а вот в 1992 г. вышло сразу два словаря разных авторов, где этот список обнаружился. Но если международный жаргон не прижился, то откуда сведения? На это мы ответа не получаем.
Попробуем найти ответ самостоятельно.
Фронтальный просмотр Списка показывает нам, что в него вошли обычные цыганские слова, часто они не имеют ярких диалектных отличий (или таковые сняты примитивной записью) и вполне могли быть услышаны на территории России, напр.: амен 'мы' [М, 78; ББИ, 18; Б-1, 17]; нем. арго amen 'wir, uns' [мы, нас] (из цыг.) [W, 76]; ангрусти 'кольцо' [М, 78; ББИ, 18; Б-1, 17]; ср. нем. арготизм Angustri 'Ring, Reif' [кольцо, обод] (из цыг.) [W, 99]; бали 'свинья' [М, 81; ББИ, 23; Б-1, 26]; нем. арго Bali 'Schwein' [свинья] (из цыг.) [W, 277, Balo], бар 'камень' [М, 82; ББИ, 24; Б-1, 28]; нем. арго Bar 'Stein, Mauer' [камень, стена] (из цыг.) [W, 301]. Тот факт, что те же слова включены и в словарь немецкого арго, для кого-то может являться доводом в пользу идеи "международного жаргона".
Однако часть словарных статей в трех русских источниках содержит специфические неточности, которые позволяют настаивать на том, что слова появились в русской рукописи в результате неквалифицированного перевода и копирования иностранного источника:
Ветерхан 'проститутка' [М, 94; ББИ, 42; Б-1, 61]; в немецком арго: Wetterhahn 'Hut' [шляпа] [W, 6220]. По поводу значения проститутка З. Вольф разъясняет там же, что его не существует - "Hure [шлюха] это описка вместо Hut [шляпа]". Согласимся, что воспроизведение ошибочного значения, которого никогда не было в устном употреблении, указывает на списывание. Есть и цыганские слова с подобными трансформациями.
Вурaвель 'вошь' [М, 99; ББИ, 49; Б-1, 74], в нем. арго Wurawel 'Laus' [вошь] [W, 6283]. Комментарий З. Вольфа "Этого слова не существует" можно дополнить. Цыг. vuravel значит 'летает' в некоторых диалектах Центральной Европы. Были попытки объяснить его из лужицкого: "Wurawel (volat), vgl. Laus.-Wend. worac (arare)"[8], "вуравел (летает), ср. лужицко-вендское worac (пахать)". Сокращенная немецкая помета Laus. и была впоследствии по ошибке принята за толкование в ряде нем. источников.
Кроме цыганских слов, которым в словарях немецкого жаргона приписаны несуществующие значения, есть и слова, значения которых "трансформировались" в процессе копирования и в русских источниках: граль 'страх' [М, 107; ББИ, 59; Б-1, 94]. На некорректное заимствование из нем. публикации указывает ошибка, возникшая в переводе: Gral 'Getreide, Korn, Frucht' [урожай, зерно, плод]. Кстати, З. Вольф [W, 1891] считал это цыг. слово заимствованием из слав. краль 'король', что представляется сомнительным, ближе рефлексы романского gran-um зерно. В русских источниках нем. Frucht [плод, фрукт] было прочитано как Furcht и переведено как 'страх'.
Весьма характерны ошибки, возникшие, видимо, при чтении русского рукописного перевода и смешения строчных д - з, а - и, к - н, е - с, з - в.
Вудер 'зверь' [М, 99; ББИ, 49; Б-1, 74]. Цыг. Wuder 'Thor, Thur' [дверь] [9].
Лабарди 'возка' (sic!) [М, 152], следует читать 'водка'. Цыг. (Словакия, Польша, др.) labardi 'паленка, горелка', причастие ж. р. от labar- 'жечь'.
Хохавабе 'ложь, обман' [М, 269]; хоха вабе (sic!) то же [ББИ, 271; Б-2, 128]. Нем. арго Hohavibe 'Luge, Bertrug' [ложь, обман], из цыг. chochepen 'Luge', как указывает З. Вольф [W, 2201], хотя ближе стандартное отглагольное существительное xoxa[v]ibe[n] 'обман'. Исходное *хохавибе было прочитано как хохавабе.
Цобиханен 'ведьма' [М, 271]. Нем. арго Tzschobachanin 'Hexe' [то же] (A.D. 1726), из цыг. Tschobachani то же [W, 5945]. Ср. латышск. цыг. диалект, близкий к сев.-русскому цыг., covaxani 'witch' то же [10], чё(ва)ханы. Мало того, что у русских составителей были трудности при чтении немецкой фонетически несовершенной записи почти трехвековой давности, исходное *цобаханин было затем прочитано как цобиханен. В то же время не исключено, что в русских арго в ходу рефлексы того же цыганского слова (чёхано 'колдун, злодей, предатель, низкий человек'; чёханы 'ведьма'): чухан (грязнуля, низкий человек), ныне ассоциируемый с чушкой, как свидетельствует образчик лагерной живописи [Б-2, 137]; чаханка (проститутка), позднее этимологизированная как чеканка по сближении с созвучным глаголом активного физического воздействия чеканить [11].
Гланда 'нож' [М, 104; ББИ, 56; Б-1, 88]. Нем. арго Glandi 'Messer, Dolch' [нож] (из цыг. glandyno 'vorderer, Spitze' [передний, острие]) [W, 1815]. Исходное *гланди было прочитано как гланда.
Бере 'год' [М, 84; ББИ, 27; Б-1, 33]. В немецком жаргонном словаре Bers 'Jahr' [год] (цыг.) [W, 421]; не исключено, что запись Bers должна читаться по-венгерски [бэрш], что соответствует цыганскому произношению. Исходное *берс было прочитано как бере.
Графический анализ, возможности которого далеко не исчерпаны рассмотренными примерами, может быть дополнен анализом текстологическим.
Небуди 'кровный враг' [М, 177; ББИ, 153; Б-1, 275]. В нем. арго Nebudy (мн. ч.) имеет значение 'Blutsfreunde' [побратимы] [W, 3831]. Было, предположительно, переведено слишком буквально '*кровный друг', а потом "отредактировано" в соответствии с доминирующей сочетаемостью прил. кровный как 'кровный враг'.
Народос 'приятель' [М, 175; ББИ, 151; Б-1, 272], в нем. арго Narodos 'Freund' [друг] [W, 3798]. Как справедливо указывает Вольф, цыганском слово является заимствованием из славянских: na-rod- 'народ' и в ряде цыганских диалектов обозначает приятеля из местных жителей, не цыгана, то есть побратима (Blutsfreund). В отличие от последнего, слово Nebudy у З. Вольфа не имеет этимологии. Не исключено, что Nebudy является ошибочным прочтением исходного *Narody (мн. ч. к Narodos). В цыганских словах, передаваемых в графической форме, подобные искажения происходят из-за отсутствия фонетической поддержки при переписывании неспециалистами: а со знаком ударения-долготы было прочитано раздельно как е и вертикальная линия b; завершающую петлю b образовало начало ч-образного рукописного r; его последняя петля в соединении с неплотно написанным о (с разрывом в правой верхней части) завершили ошибочное чтение. Так могло появиться неэтимологизируемое Nebudy на месте исходного *Narody, славянского слова, попавшего в словарь немецкого арго через цыганское посредство, о чем свидетельствует специфическое изменение семантики.
Пламена 'мех' [М, 195; ББИ, 176; Б-1, 320]. В нем. арго: Plamena 'Blasebalg' [мехи кузнечные] [W, 4221]. Это переосмысление слав. plamena, мн. ч. от plame; пламя. Ошибка в толковании в связи заменой мехи на меха, меховые изделия показывает, что составители не имели в виду кузнечное приспособление и не ощущали связи со славянским пламя.
Таким образом, на основе анализа "дефектных" словарных статей можно сделать еще один вывод: рассмотренные цыганские слова в Списке могут восходить к недоступному нам источнику по немецкому криминальному арго, поэтому мы их находим и в сводном словаре Вольфа.
Для "пополнения" ряда русских жаргонных словарей был использован неустановленный словарь немецкого криминального жаргона (Gaunersprache). Это был, предположительно, словарь, помещенный в третьем томе издания: Bauer, Gunter. Moderne Verbrechensbekampfung. Lubeck, 1970. Bd. 1-3. Издание упоминается в библиографии к словарю Л. Мильяненова [М], однако проверить гипотезу не удалось, третий том отсутствует в библиотеке Института права и, похоже, вообще в библиотеках России. Доказательства того, что был использован печатный источник и его использования носило зачастую "нетрадиционный" характер, получены на основе анализа других источников по немецкому жаргону, в частности, словаря З. Вольфа [W]. Эти доказательства разноплановы и многочисленны.
Выявленные неточности дают основания предположить, что немецкий материал в русской транслитерации, снабженный пометами мн./ин., включен в алфавитный ряд трех русских жаргонных словарей некорректно, то есть без достаточной опоры на реальный узус. В связи с этим возникает более общая задача тщательной проверки всего списка слов с этими пометами.
До проведения такой проверки использование цыганского материала из трех рассматриваемых словарей для каких-либо выводов о влиянии цыганского языка на русские жаргоны на основе цыганизмов из Списка с пометами мн./ин. не может быть признано правомерным. Скорее всего такие слова, как блока 'решетка' [М, 86; ББИ, 30; Б-1, 39]; ср. нем. арго: Blocka 'Gitter' [решетка] [W, 569], а также: Blocki 'Fenster' [окно] [W, 571], по нашему мнению, из цыг. венг. *blokа (ж. р. для европейских заимствований), *bloki (мн. ч. для европейских заимствований) через *о blok м. р. с переразложением (начальный гласный венг. слова в цыг. трактуется как артикль) из венг. ablak 'окно' (из слав.); бреко 'берег; грудь' [М, 88; ББИ, 34; Б-1, 46]; цыг. брэго 'берег' (из слав.); бэрк/брэк 'пазуха'; нем. арго Breko '1. Ufer, Land [берег, земля]. 2. Brust [грудь]', из цыг. [W, 684] и т.д. были просто списаны из немецкого словаря. То же самое можно сказать и о словах общецыганского распространения (как бахт 'счастье' [М, 83; ББИ, 25; Б-1, 31]; нем. арго Bacht 'Gluck' [счастье] < цыг. [W, 227]; биби 'тетка (кличка у цыган)' [М, 84]; 'обращение' [ББИ, 28; Б-1, 35]; нем. арго Bibi 'Muhme (Anrede der Zigeunerinnen)' [тетка (обращение к цыганкам)] < цыг. [W, 448]; бильбальдо некрещеный [ББИ, 28; Б-1, 36] бильбольдо некрещеный; еврей [М, 84]; ср. пипольте; нем. арго Biboldo 'Jude' [еврей] < цыг. [W, 450]; бинг 'черт' [М, 84; ББИ, 28; Б-1, 36]; нем. арго Bing 'Teufel' [черт] < цыг. [W, 405, на Beng] и др.). В случае с бахт и биболдо на это указывает помета мн./ин., в толковании биби осталась калька цитаты из немецкого словаря, гласный в бинг отличается от обычного для Российской территории бэнг, бенг.
Очевидно, к авторам словарей выписки попали не из первых рук. Во всяком случае человек, написавший на 4-й странице обложки: "В поисках всего этого я объездил всю страну вдоль и поперек. кормил комаров, мерз", вряд ли представлял, что, например: агрегат в значении 'слежка' - это выписка из Даля, читать которую следует 'слёжка', то есть 'слежалость' (а филерская слежка писалась через ять); что евек 'камень' - это эвэн, вер 'лес' - это еэр (из иврита), метер 'одна марка' - переносное употребление слова метр в немецком, что фалешо 'работник' - это цыг. *валето (ср. фр. valet 'слуга') после ряда искажений. Прославив других, авторы выписок остались неизвестны.
Из данного анализа следует еще один вывод общего характера. Обращаясь к такому "экзотическому" материалу, каким являются малоупотребительные, слабо документированные, известные из единичных источников слова, историк языка должен учитывать, что даже во внешне солидные словари порой проникает материал непрофессиональных фиксаций. В трех рассмотренных словарях более 160 слов цыганского происхождения оказываются просто плохо скопированными выписками из немецкого словаря (наряду с немецкими и еврейскими), а также вкупе с хорошо различимыми цитатами из словаря Даля. Эти материалы уже были использованы в ряде изданий 1990-х годов как почтенная жаргонная лексика русского языка, ранее нигде не фиксировавшаяся. В частности, в прекрасном издании 2000 года [12] они утратили пометы мн./ин., хоть как-то поддерживавшие бдительность профессионального читателя. Единственное, что их продолжает отличать, так это то, что они практически единодушно описываются только по трем рассмотренным словарям.
Список литературы
1. Мильяненков Л.А. По ту сторону закона. Энциклопедия преступного мира. - СПб., 1992 (в дальнейшем в тексте статьи - М).
2. Балдаев Д.С., Белко В.К., Исупов И.М. Cловарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: речевой и графический портрет советской тюрьмы. - Одинцово, 1992 (в дальнейшем - ББИ).
3. Балдаев Д.С. Словарь блатного жаргона. - В 2-х тт. - М., 1997 (в дальнейшем - Б).
4. Wolf S.A. Worterbuch des Rotwelschen: Deutsche Gaunersprache. - Mannheim, 1956. - № 58 (в дальнейшем - W; после запятой в ссылке обозначена не страница, как в трех предыдущих словарях, а номер словарной статьи).
5. Wolf S.A. Grosses Worterbuch der Zigeunersprache (romani tsiw): Wortschatz deutscher und anderer europaischer Zigeunerdialekte. - Mannheim, 1965. - S. 21.
6. Hancock I. On the Migration and Affiliation of the Domba: Iranian Words in Rom, Lom and Dom Gypsy // Romani in Contact. The History, Structure and Sociology of a Language. - Amsterdam, 1995. - P. 43.
7. Hubschmannova M., Sebkova H., Zigova A.. Romsko-cesky a cesko-romsky kapesni slovnik - Praha: Fortuna, 1998. - S. 164.
8. Pott A.F. Die Zigeuner in Europa und Asien. Bd. 2. - Halle, 1845. - S. 79.
9. Idem. - S. 78.
10. Manush Leksa. Romany-Latvian-English Etymological Dictionary. - Riga, 1997. - P. 41.
11. Флегон А. За пределами русских словарей (Дополнительные слова и значения с цитатами). 3-d ed. - London, 1973. - С. 374.
12. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. - СПб., 2000.
13. В.В. Шаповал. ПРОБЛЕМЫ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОЙ КРИТИКИ ДАННЫХ ЖАРГОННОЙ ЛЕКСИКОГРАФИИ.