ДИАЛЕКТНАЯ ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННЫХ РУССКИХ АРГО

На протяжение последних десятилетий характерной чертой функционировании русского языка стало практически полное исчезновение его территориальных диалектов и замена их на общерусское просторечие. Еще в 1930-е годы территориальные говоры были достаточно широко распространены в сельских районах России. Перемещения населения во время второй мировой войны и выдача колхозникам паспортов в 1950-х годах привели к значительной миграции сельских жителей в города и стиранием грани между формами городской и сельской речи (городского просторечия и территориальных говоров). Насколько можно судить по достаточно противоречивым современным данным, в настоящее время островные территориальные говоры сохранились лишь в отдаленных районах Сибири.

Однако вытеснение территориальных диалектов городским просторечием происходило не вполне гладко. В ходе этого процесса диалектная речь оказывала существенное влияние на формирование как самого просторечия, так и социальных диалектов (арго). В результате в современных арго имеется значительный пласт лексики, восходящей к лексике региональных диалектов.

Роль подобных заимствований в русских арго до недавнего времени незаслуженно занижалась. Во многом это было связано с социально-политическими предрассудками, согласно которым идеализированная в традициях народничества русская деревня не могла поставлять рекрутов в городские криминальные слои, а оттого и служить источником пополнения арготической лексики. В этой связи вспоминается бурная дискуссия, развернувшаяся на международной конференции "Аборигены Сибири" в июне 1995 года, когда идеи о диалектном происхождении арготической лексики были приняты многими российскими исследователями в штыки [4, с. 241-245].

Действительно, если взять русские арго XIX - начала XX веков, то первым, что бросается в глаза, является наличие в их лексике большого числа заимствований из иных языков: еврейского, цыганского, татарского, греческого и др. Исследованию этих заимствований посвящено достаточно много специальных исследований (см., например, работы [1; 3; 6; 14] и многие другие). На фоне этих слов незаметной оставалась лексика исконно русского происхождения.

Однако в советское и постсоветское время число заимствований из других языков в русских арго значительно сократилось. Теперь они осуществляются в основном из английского языка (в молодежном арго, арго хиппи, арго программистов и др., причем это преимущественно письменные заимствования), из тюрских языков Средней Азии (в арго наркоманов), иранских языков Афганистана, чеченского языка и других языков, с носителями которых контактировали военнослужащие (в солдатском арго). Например:

анаша "гашиш, наркотик из индийской конопли" [8, с. 78] - заимствовано из тюрских языков, скорее всего, из узбек. наша "конопля, гашиш" [12, с. 283];

аск "попрошайничество, сбор милостыни", аскать "попрошайничать, просить деньги у прохожих" (арго хиппи) [7, с. 127] - заимствовано из англ. to ask "просить, спрашивать";

чифан "еда", чифанить "есть" (солдатское арго) [5, с. 266] - заимствовано из кит. chifan "еда";

Что же касается главной разновидности арго - арго преступников и криминальных слоев, то здесь заимствования непосредственно из других языков имеются сейчас лишь в очень незначительном количестве. Тем не менее, именно эта форма арго в последнее время бурно развивается в России, оказывая большое влияние не только на просторечие, но и на русский литературный язык.

Современная социально-политическая обстановка в России, связанная с тотальной криминализацией общества, привела к тому, что наблюдается большой спрос на представителей криминальных профессий. Главными поставщиками на этом рынке в течение уже длительного времени являются сельская местность и городские окраины (многие из которых представляют не что иное, как включенные в состав крупных городов пригородные деревни). Не вдаваясь в социальные подробности этого процесса, отметим, однако, что факты языка полностью подтверждают направление заимствований: из ныне интенсивно вымирающих территориальных говоров - в арго и просторечие. Иначе говоря, русская диалектная лексика не исчезает, но сохраняется в составе арготических словарей.

Например, такое известное арготическое слово, как маруха "любовница вора" [8, с. 164] является заимствованием из южнорусских говоров, ср. рус. диал. маруха "возлюбленная, любовница", которое зафиксировано в воронежских, донских, рязанских, тульских, пензенских, а также сибирских говорах [10, вып. 17, с. 377]. В свою очередь, диалектное слово, по всей видимости, является производным от имени Мария.

Приведем другие примеры:

аноха "слабоумный, простофиля" [8, с. 78] - рус. диал. (центр. и сибир.) аноха "о простофиле, дураке, глупце" [10, вып. 1, с. 260];

базлать "разговаривать громко, кричать, распоряжаться повышенным тоном" [8, с. 80] - рус. диал. (север. и сибир.) базлать "громко кричать" [10, вып. 2, с. 50];

базарить "затягивать беседу, кричать, разговаривать, учинять умышленный скандал" [8, с. 80] - рус. диал. (север. и запад.) базарить "громко разговаривать, кричать, шуметь, браниться" [10, вып. 2, с. 48];

блинок "фальшивая монета, купюра" [8, 86], блины "фальшивые деньги" [8, с. 86] - рус. диал. (север. и сибир.) блинок "фальшивая монета" [10, вып. 3, с. 25];

галман "еврей" [8, с. 102] - рус. диал. (южн.) галман "невежественный или грубый человек; глупый человек (часто бранно)" [10, вып. 6, с. 116];

глеча "жемчуг" [8, с. 104] - рус. диал. (север.) глеча "желтоватый блеск, отлив, игра в жемчуге" [10, вып. 6, с. 195];

кукла "предмет, внешне похожий на продаваемый", кукла денежная "пачка бумаги, нарезанная по формату денег, сверху и снизу которой находятся настоящие купюры" [8, с. 150] - рус. диал. кукла (север., запад. и сибир.) "пучок, прядь мятого или трепаного льна; горсть льна, предназначенного для трепания" [10, вып. 16, с. 35];

лепень "носовой платок, пиджак" [8, с. 155] - рус. диал. (север. и урал.) лепень "обрезок, лоскут, кусочек; заплатка" [10, вып. 16, с. 360];

маклак "скупщик и продавец краденых вещей" [8, с. 162] - рус. диал. (север. и южн.) маклак "торговец рыбой, перекупающий ее непосредственно у рыбаков; кулак, мироед; плут, мошенник" [10, вып. 17, с. 310];

мантулить "избивать, усердно работать" [8, с. 163] - рус. диал. (урал. и сибир.) мантулить "много, тяжело работать; трудиться" [10, вып. 17, с. 364].

Кроме того, есть все основания полагать, что большая часть иноязычных заимствований также попадает в арго не напрямую, а через посредство территориальных говоров. Свидетельством этому является наличие этих слов в местных диалектах. Например:

акча "деньги" [8, с. 77] - рус. диал. (северо-вост. и урал.) акча "деньги" [10, вып. 1, с. 228], заимствовано из тат. акча "деньги" [11, с. 30];

алар "лес" [8, с. 77] - рус. диал. (сибир.) алар "лесок, отъемная роща; перелесок в степи" [10, вып. 1, с. 231; 2, т. 1, с. 10], заимствовано из казах. арал "остров, островок" [15, с. 28];

атама "состояние сонливости после употребления наркотика" [8, с. 79] - рус. диал. (южн.) атама "дремота, сонливость, сонная истома" [10, вып. 1, с. 289], вопреки мнению В. Даля, предполагавшего связь с томить, истома [2, т. 1, с. 27], скорее всего, заимствовано из какого-то, возможно, несохранившегося финно-угорского языка, ср. морд. (мокша) удома "сон" [9, с. 141, 419];

бабай "дед, ростовщик, старший, татарин" [8, с. 79] - рус. диал. (урал. и сибир.) бабай "старик, дедушка, отец" [10, вып. 2, с. 15], заимствовано из тюркских языков, ср. тат. бабай "старик, дед, дедушка" [11, с. 51];

баланда "малокалорийная похлебка, жидкий суп в тюрьме" [8, с. 81] - рус. диал. (южн. и запад.) баланда "ботвинья, окрошка из кваса и лука" [10, вып. 2, с. 87], заимствовано из балтийских языков, ср. литов. balanda "лебеда", латыш. balanda "то же";

бутор "бред, крик, малоценный вещи" [8, с. 90] - рус. диал. бутор, буторь (южн., урал., сибир.) "движимое имущество, пожитки; ненужные старые вещи, хлам" [10, вып. 3, с. 12], заимствовано из венг. butor "багаж, мебель";

лох "мужик, бестолковый, потерпевший, жертва шулера" [8, с. 159] - рус. диал. (север.) лох "лентяй, ротозей, простофиля, дуралей; лосось" [10, вып. 17, с. 160], заимствовано из фин. lohi "лосось, семга" [13, т. 2, с. 524].

Ограниченные размеры данной статьи не позволяют привести большое число примеров, однако даже перечисленные выше лексемы показывают, насколько существенным является вклад диалектной лексики в формирование словника современных русских арго.

Список литературы

1. Бондалетов В.Д. Греческие заимствования в русских, украинских, белорусских и польских арго // Этимология 1980. М., 1982.

2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. М., 1956.

3. Дмитриев Н.К. Турецкие элементы в русских арго // Язык и литература. Т. VII. Л., 1931.

4. Дьячок М.Т. Русское арго и русские говоры: К соотношению лексических систем // Аборигены Сибири: Проблемы изучения исчезающих языков и культур. Т. 1. Новосибирск, 1995.

5. Дьячок М.Т. Русское солдатское арго (материлы к описанию) // Russian Linguistics. V. 14. Dordrecht, 1990.

6. Ларин Б.А. Западноевропейские элементы русского воровского арго // Язык и литература. Т. VII. Л., 1931.

7. Мазурова А.И. Сленг хип-системы // По неписанным законам улицы. М., 1991.

8. Мильяненков Л.А. По ту сторону закона. Энциклопедия преступного мира. СПб., 1992.

9. Основы финно-угорского языкознания (вопросы происхождения и развития финно-угорских языков). М., 1974.

10. Словарь русских народных говоров. Вып. 1-25-. Л. (СПб.), 1966-1990- (издание продолжается).

11. Татарско-русский словарь. М., 1966.

12. Узбекско-русский словарь. М., 1959.

13. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Изд. 2. Т. 1-4. М., 1986-1987.

14. Фридман М.М. Еврейские элементы "блатной музыки" // Язык и литература. Т. VII. Л., 1931.

15. Шипова Е.Н. Словарь тюркизмов в русском языке. Алма-Ата, 1976.

16. М.Т. Дьячок. ДИАЛЕКТНАЯ ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННЫХ РУССКИХ АРГО