Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока

Институт туризма, 2004 г.

Введение.

Цель данной работы как можно точнее и разностороннее показать влияние усадьбы Шахматово на поэтический мир А.А.Блока. Также нужно осветить различные аспекты пребывания поэта в имении, выявить главные вехи в его жизни, произошедшие именно в Шахматово. С практической стороны можно совершить экскурсию в усадьбу, которая поможет полнее воспринимать произведения поэта и по-настоящему почувствовать атмосферу Шахматова.

Для раскрытия темы были использованы книги различных авторов. Во-первых, произведения А.А.Блока в Шахматово и о нем, во-вторых, воспоминания М.Бекетовой, тети поэта, в-третьих, работа одного из исследователей поэзии Блока в Шахматово С.Лесневского. применялись также «Шахматовский вестник» - издание Государственного историко-литературного и природного музея-заповедника А.П.Блока и материалы для выставки «Жизнь и творчество А.Блока» С.Т.Овчинниковой.  

Усадьба Шахматово в поэтическом мире А.А.Блока.

Место, где я хотел бы жить – Шахматово.

А.Блок. (Анкета «Признания», 1897 г.)

Глава 1. 

§ 1. Появление Шахматова.

Есть в Росси два абсолютно непохожие друг на друга места, и оба навсегда соединены с именем Александра Блока – Петербург и Шахматово…

«В сознании и творчестве Александра Блока тема и образ Петербурга сыграли исключительную важную роль, - утверждает Вл.Орлов. – для Блока Петербург был поистине «действенным» городом, сильно и глубоко действовавшим на его художественное сознание. С громадной силой Блок сумел поэтически выразить самое чувство Петербурга».  

Однако вместе с Петербургом в жизни и поэзии Блока дышит Подмосковье.  

Если город у Блока – это почти всегда Петербург, то Россия полевая и лесная – это почти всегда Шахматово и его окрестности. Шахматово растворено в стихах Блока, укрыто от взоров. Петербург заметен и велик во всей русской литературе, а Шахматово только – в жизни Блока. Но от этого сияние «малой родины» не убывает. Шахматово в судьбе поэта выдерживает сопоставление с Петербургом. Незримое, оно постоянно звучит в его поэзии.

Все, кто был близок Блоку, по-блоковски ощущали Шахматово и его окрестности как поэтический прообраз Родин. «Там широкие дороги, вокруг золотые леса. Очень чувствуется Россия…», «Вид… широкий, вольный и задумчивый. Русь настоящая» - так сказала об этих местах мать поэта, Александра Андреевна Кублицкая-Пиоттух.

Побывав в Шахматове, Андрей Белый увидел его окрестности резко самобытными: «Здесь, в окрестностях Шахматова, что-то есть от поэзии Блока; и – даже: быть может, поэзия эта воистину шахматовская, взятая из окрестностей; встали горбины, зубчатые лесом; напружились почвы и врезались зори», «и веял ландшафт строчкой Блока» и точно рабочая комната – эти леса и поля…»

Как же появилось в его жизни имение Шахматово?

В 1874 году профессор Петербургского университета знаменитый ученый-ботаник, дедушка поэта, А.Н.Бекетов по совету своего друга и сослуживца Д.И.Менделеева, обосновавшегося девятью годами раньше среди живописных холмов подмосковной Клинско-Дмитровской возвышенности в усадьбе Боблово, решил по соседству с ним приобрести себе имение. Так в род Бекетовых вошло Шахматово, старинное поместье, известное с XVII века. Считают, что владельцем этих земель был воевода Дмитрия Донского Матвея Шаха, скорее всего отсюда и пошло название имения.

§ 2. Детство поэта в Шахматово.

В 1881 году Александра Андреевна Блок привезла шестимесячного сына Александра в Шахматово.  

Навстречу тройки запыленной

Старуха вышла на крыльцо,

От солнца заслонив лицо

(Раздался листьев шелест сонный),

Бастыльник покачнув крылом,

Коляска подкатилась к дому,

И сразу стало всё знакомо,

Как будто длилось много лет, -

И серый дом, и в мезонине

Венецианское окно,

Цвет стекол – красный, желтый, синий,

Как будто так и быть должно.

Ключом старинным дом открыли

(Ребенка внес туда старик),

И тишины не возмутили

Собачий лай и детский крик.

Они умолкли – слышно стало

Жужжанье мухи на окне,

И муха биться перестала,

И лишь по голубой стене

Бросает солнце листьев тени,

Да ветер клонит за окном

Столетние кусты сирени,

В которых тонет старый дом.  

Да звук какой-то заглушенный –

Звук той же самой тишины,

Иль звон церковный, отдаленный,

Иль гул (неконченной) весны,

И потянулись вслед за звуком

(Который новый мир принес)

Отец, и мать, и дочка с внуком,

И ласковый дворовый пес…

Отсюда берет исток первообразы поэта, его позднейшие раздумья… Здесь совершилось открытие радости – родной земли:

И дверь звенящая балкона

Открылась в липы и в сирень,

И в синий купол небосклона,

И в лень окрестных деревень.

Туда, где вьются пестрым лугом

Дороги узкой колея.

Где обвелась…

Усадьба чья-то и ничья.

И по холмам и по ложбинам,

Меж полосами светлой ржи

Бегут, сбегаются к овинам

Темнозеленые межи,

Стада белеют, серебрятся

Далекой речки рукава,

Телеги… катятся

В пыли, и видная едва

Белеет церковь над рекою.

За ней опять – леса, поля…

И всей весенней красотою

Сияет русская земля….

(Наброски продолжения второй главы поэмы «Возмездие») С тех пор он каждое лето проводил в имении деда. В. Солоухин сказал «… в летнее тепло с его синим небом и белыми облаками, с его розовым клевером и ярко-зелеными полянами ржи, с купами столетней сирени и куртинами шиповника, в вечерние зори и душистую тишину, в гуденье пчел и порханье бабочек – вовсе это Блок был погружен в середине России, как в купель, и это было его как бы второе крещение – крещение Россией, русской природой, русской деревней, Русью».

В Шахматове было много друзей. Здесь и шахматовский возчик Гаврила, которого А.Н.Бекетов называл «лириком»: Гаврила любил животных, на плече у него Саша часто видел пригревшегося кота. Дорогу, по которой Гаврила возил воду, Саша называл Гаврилиной. Здесь и кухарка Ананьевна, говорившая какими-то необычайно яркими словами. «Вот когда цветы-то вспыхнут!» - повторяла она весной.

Саша дружил со сторожем казенного леса и шахматовским приказчиком Иваном Николаевичем. Старик брал на весь день на рубку леса или посев шахматовских полей.

Хлеб в Шахматове в те годы молотили цепами приезжие рязанцы. В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» есть воспоминание, уходящее в пору самого раннего детства Блока:

Уж осень, хлеб обмолотили,  

И, к стенке прислонив цепы,  

Рязанцы к веялке сложили

(Уже последние снопы).

Потом зерно в мешки ссыпают,  

Белеющие от муки

В телегу валят и сажают

Наверх ребенка на мешки.

Мешков с десяток по три меры

Везет с гумна в амбар шажком

Почти тридцатилетний серый,

За ним рязанцы вшестером,

Приказчик, бабушка с плетенной

Своей корзинкой для грибов –  

Следят, чтоб внук неугомонный

Не соскользнул… с мешков.

А внук сидит, гордясь немного,

Что можно править самому,

И по гумну на двор дорога

Предлинной кажется ему.

Маленький Саша любит стихи. Он слушает пушкинские сказки. «Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин», - скажет Блок в конце жизни. Нравятся стихи Жуковского: «Первым вдохновителем моим был Жуковский», Полонского; ему читают детские книги. И мама, и бабушка, и дедушка сочиняют для него разные истории, присказки, стихи.

Так, по воспоминаниям, М.А.Бекетовой, летом 1883 года в Шахматове «мать сочинила для Саши сказочку про девочку Пеструшку, которая ему очень нравилась».

Саша начал складывать какие-то строчки лет в пять-шесть. С ранних лет запомнил он «постоянно набегавшие» на него «лирические волны». Лет восьми он уже записывает свои небольшие сочинения – стихи и рассказы – в миниатюрные тетрадки, что-то вроде крошечных журналов, даже с оглавлением. Там же и его рисунки. На первой странице: «Моей милой мамочке!..» На второй: «Оглавление. Пожар. Зая. Зая. человек. Лопари».

В усадьбе он знакомился с жизнью природы. Множество певчих птиц обитало в Шахматове. Соловьи заливались около дома в кустах шиповника; иволги сидели на липах, прилетали дрозды, дятлы, сороки, горлинки. Ночью слышались совы. 

Саша пишет не только о животных. Есть у него сочинения о бурях, кораблях, войне («Ночь была темная и война была большая»). Всюду и везде рисует он корабли, мечтает стать матросом, юнгой.

В «издательских» занятиях Сашуры участвовали и взрослые. Сашино стихотворение «Огромные скалы качает водой…» Александра Андреевна переписала на отдельный листок и внизу пометила: «25 июля, 1888 г. Шахматово. Сашура».

Исследованию Шахматова и близлежащих деревень помогли многочисленные поездки верхом. Через много лет Ф.А.Кублицкий вспоминал о совместных с Блоком поездках по окрестностям усадьбы: «На деревенских лошадках изъездили мы все окрестности на расстоянии до 10-15 верст от Шахматова в разных направлениях… Часто возвращались домой уже почти в темноте. Вставала красная полная луна, туман белой пеленой стлался вдоль реки и подбирался к усадьбе…

Эти поездки были открытием мира. В рассказе Блока «Исповедь язычника. Моя исповедь» (1918 г.) описаны и усадьба и, весенние просторы вокруг Шахматова, и нрав необычного коня и дорога…

«Сначала мы поехали по давно знакомой дороге, по которой я ходил в детстве с няней. Привычная скамеечка на пригорке, осиновые жерди прясла с отвисшей корой, считанные и пересчитанные повороты дороги и кучки земли, выброшенный кротами, - на все это хорошо бегло взглянуть с высоты седла; пока ходишь по двору дома, среди родных и близких, пока ходишь пешком, все впечатления дробятся, все видишь и обо всем думаешь отдельно. Когда же сядешь на высокую лошадь, которая слегка танцует под тобою и торопится на волю, бросается в глаза все зараз: и две смежные стены невысокого дома с красной крышей, и круглая куртина перед ним, и перекладины открытых ворот между двумя плакучими березами, до которых обыкновенно надо дойти, но за которые теперь выносит в три прыжка застоявшаяся лошадь».

В набросках продолжения второй главы поэмы «Возмездие» запечатлена та же картина:

И под палящим солнцем дня

…………………….. на коня

Высокий белый конь, почуя

Прикосновение хлыста,

Уже волнуясь и танцуя,

Его выносит в ворота.

Стремян поскрипывают…

Позвякивают удила,

Встречают жадными глазами

Мир, зримый с высоты седла. 

Глава 2. § 1. Ранние произведения А.Блока в Шахматово.

Блоковская тема России в полный голос впервые прозвучала в Шахматове. В 1908 году осенью в Шахматове начато стихотворение «Россия», довершенное в Петербурге. Здесь звучит поэтическая формула веры в народ и в страну:  

И невозможное возможно,

Дорога долгая легка,

Когда блеснет в дали дорожной

Мгновенный взор из-под платка.

Когда звенит тоской острожной

Глухая песня ямщика!..

В то же лето в Шахматове начат цикл «На поле Куликовом». В Шахматове явились слова о подвиге Родины:  

И вечный бой! покой нам только сниться

Сквозь кровь и пыль…

Летит, летит степная кобылица  

И мнет ковыль

В 1910 году в Шахматово написано стихотворение «На железной дороге». Оно проникнуто болью и состраданием к девушке, чья «мчалась юность бесполезная», может быть, этот образ сложился при общении с местными наивными девушками, которые ждут своих возлюбленных:

Да что – давно уж сердце вынуто!

Так много отдано поклонов,

Так много жадных взоров кинуто

В пустынные глаза вагонов…

Далее следует своеобразный крик души поэта:

Не подходите к ней с вопросами,

Вам все равно, а ей – довольно:

Любовью, грязью иль колесами

Она раздавлена – всю больно.

Первым из литераторов, побывавших после смерти поэта в Шахматове, был П.А.Журов. Он показывает, что тяготея к Шахматову, Блок и в других местах нередко любил то, что было похоже на Шахматово, напоминало его. Причина такого тяготения, по словам Журова том, что «Шахматово и было второй – духовной родиной Блока, родиной его поэтического самосознания. Здесь были определены основные линии миропонимания и личного пути. Здесь он имел «видение, непостижимое уму». Здесь он встретил свою Беатриче и соединился с ней, здесь же он пережил свою утрату».

Прочтение шахматовского пейзажа, данное П.А.Журовым, соединяет реальность с блоковскими образами, рельеф местности – с рельефом поэзии. «Сама природа, - говорит П.А.Журов, - творила перед глазами Блока. Она зарождала и живила его замыслы и формы поэтической мысли. Она была неиссякаемой хранительницей образов и чувствований поэта, его поэтического языка и вдохновения. Она помогала ему средствами и знаками в изъявлении лирического движения… Шахматовское накопление, шахматовский звук составляет основной фонд, всегдашний, хотя бы и глубокий фон блоковской поэзии…» 

§ 2. Увлечение театром. Влюбленность и её поэтическое отражение.

Одним из самых страстных увлечений юноши был театр. Знаменательно, что на вопрос в семейной анкете: «Чем я хотел бы быть» - шестнадцатилетний Блок отвечает: «Артистом императорских театров». Увлекается декламацией, в Шахматове перед немногочисленными зрителями пылко произносит монологи Ромео и Гамлета. Благоговейное отношение к Шекспиру появилось уже в эти годы, Блок сохранил на всю жизнь.

Летом 1898 года он участвует в любительских спектаклях в имении Боблово. Эта усадьба, принадлежавшая другу и коллеге Д.И.Менделееву, находилась в нескольких верстах от Шахматова. Там он увидел шестнадцатилетнюю дочь Менделеева Любу и полюбил её на всю жизнь.

Первым спектаклем был «Гамлет». Блок играл самого вечно печального принца, а Любовь Менделеева – Офелию.

И через многие, многие мятежные годы, несмотря на все свои увлечения другими женщинами, уставший и измученный жизнью Блок в минуты тоски и одиночества вновь и вновь будет звать на помощь свою Единственную, свою Милую, свою Офелию.  

Я – Гамлет. Холодеет кровь,

Когда плетет коварство сети,

И в сердце – первая любовь

Жива – к единственной на свете.

Тебя, Офелию мою,

Увел далеко жизни холод,

И гибну, принц, в родном краю,

Клинком отравленным заколот.

С лета 1898 года начинается тот стихотворный поток, который дает начало циклу «Стихов о Прекрасной Даме» - это лирический взлет молодого Блока, океан любовных гимнов, обращенных к Л.Д. Менделеевой. Лейтмотивом звучит шахматовская природа:

Медлительной чредой нисходит лист осенний,

Медлительно крутится желтый лист,

И день прозрачно свеж, и воздух дивно чист –  

Душа не избежит невидимого тленья. 

Так, каждый день стареется она.

И каждый год, как желтый лист кружится,

Всё кажется, и помнится, и мниться,

Что осень прошлых лет была не так грустна. 

«Июнь 1898. Шахматово» - датировано стихотворение, в котором юный Блок вспоминает о какой-то утраченной возможности счастья. «По темному саду брожу я в тоске…»

Через месяц - 21 июля 1898 А.Блок пишет стихотворение, в котором ярко прорисован шахматовский пейзаж, полный романтики:

Полный месяц встал над лугом

Неизменным дивным кругом,  

Светит и молчит.

Бледный, бледный луг цветущий,

Мрак ночной, по нем ползущий,

Отдыхает, спит.

Жутко выйти на дорогу:

Непонятная тревога

Под луной царит.

Хоть и знаешь: утором рано

Солнце выйдет из тумана,

Поле озарит,

И тогда пройдешь тропинкой,

Где под каждою былинкой

Жизнь кипит. 

«Непонятную тревогу», когда жутко в ночи и в тумане, разгонит солнце; таинственное, смутное одолевается явным и ясным.  

27 июля Блок пишет стихотворение, посвященное недавней встрече:  

Она молода и прекрасна была

И чистой мадонной осталась,

Как зеркало речки спокойной, светла.

Как сердце мое разрывалось!.. 

Она беззаботна, как синяя даль, 

Как лебедь уснувший казалась;  

Кто знает, быть может, была и печаль…

Как сердце мое разрывалось!..

Когда же мне пела она про любовь,

То песня в душе отзывалась,

Но страсти не ведала пылкая кровь…

Как сердце мое разрывалось!..

§ 3. Прогулки вокруг имения. «Стихи о Прекрасной Даме».

Поэт возвращается из Петербурга вместе с матерью 16 мая 1899 г.. И сразу же началось вдохновение, навеянное природой, особой атмосферой имения.

18 мая датировано стихотворение «Я шел к блаженству. Путь блестел…», где дана потрясающая картина шахматовского заката:  

Я шел к блаженству. Путь блестел

Росы вечерней красным светом,

А в сердце, замирая, пел

Рассвета песнь, когда заря

Стремились гаснуть, звезды рдели,

И неба вышние моря

Вечерним пурпуром горели!..

Душа горела, голос пел,

В вечерний час звуча рассветом.

Я шел к блаженству. Путь блестел

Росы вечерней красным светом.

Летом 1899 года поездки в Боблово продолжаются. «Помню ночные возвращенья шагом, осыпанные светляками кусты, темень непроглядную и суровость ко мне Любови Дмитриевной», - пишет поэт через много лет.

Когда я был ребенком, - лес ночной

Внушал мне страх; до боли я боялся

Ночных равнин, болот, одетых белой мглой.

Когда мой конь усталый спотыкался.

Теперь – прошло немного лет с тех пор,

И жизнь сломила дух; я пережил довольно;

Когда опять въезжаю в темный бор

Ночной порой - мне радостно и больно.

(«Когда я был ребенком, - лес ночной…»)

Вокруг - и леса, и просторы, и деревни, а в усадьбе – свой мир, благоухающий, уютный.

Гроза прошла, и ветка белых роз

В окно мне дышит ароматом…

Ещё трава полна прозрачных слез,

И гром вдали гремит раскатом.

Но к вечеру собираются тучи, в саду тихо, с холма видны темнеющие просторы…

А там, в неведомой дали,

Где небо мрачно и зловеще,

Немые грозы с вихрем шли,

Блестя порой зеницей вещей.

Ночь бушевала грозой, ветер рвал крышу, стучал ставнями, лились потоки воды, а утором…

Сирени бледные дожем к земле прибиты…

Замолкла песня соловья;

Немолчно говор слышится сердитый

Разлитого ручья.

Природа ждет лучей обетованных:

Цветы поднимут влажный лик,

И вновь в моих садах благоуханных

Раздастся птичий крик.

Часто по целым дням странствует Блок вокруг Шахматова. Просторы зовут, но неизбежно возвращение в Шахматово, где снова нет покоя, - ведь с поэтом всегда просторы. Пропадая на целые дни – до заката, он очерчивает все большие и большие круги вокруг своей усадьбы. Все новые долины, болота и рощи, за болотами опять холмы, и со всех холмов, то в большем , то в меньшем удалении – высокая ель на гумне и шатер серебристого тополя над домом.  

Блок рисует Шахматово. К 1898 году относится его набросок, запечатлевший дом в Шахматове. Также есть рисунки дороги меж пашен, полей, дома с жасминовыми кустами.  

«В седую древность я ушел, мудрец», - признается поэт. Это первая строка стихотворения, датированного: «27 августа 1900, Шахматово». Блок утверждает в нем, что отвлеченные умозрения «седеющих веков» все-таки не оторвут его от «песни одинокой»: «Но жизнь души свободной не уйму – затем, что я – певец природы». Однако характер поэзии Блока меняется. Редки этим летом светлые, радостные описания природы, как в стихотворении «После грозы». Возникают и повторяются мотивы гибели жизни, земли, вселенной: «В моих глазах все будет погибать».

Образ возлюбленной возникает в воспоминании как утраченное «лучезарное виденье» («Не призывай и не сули…»), как нечто воздушное, небесное:

То бесконечность пронесла

Над падшим духом ураганы.

То Вечно-Юная прошла

В неозаренные туманы.

Душа поэта исполнена «страха и молчанья». В полях, лесах и вокруг Шахматова, над холмами «звучала песня издалека». Она не приносили умиротворения:

Все упованья юных лет

Восстали ярче и чудесней,

Но скорбью полнилась в ответ

Душа, истерзанная песней.

То старый бог блеснул вдали,

И над зловещею зарницей

Взлетели к югу журавли

Протяжно плачущей станицей.

В 1901 году Александр Блок приезжает в Шахматово в конце мая.

«29 мая 1901. С. Шахматово» - датировано первое стихотворение этого лета – «Небесное умом не измеримо…», которым открывается и лирическая рукописная тетрадь «Мистическое лето», и вторая глава «Стихов о Прекрасной Даме». Это глава «С. Шахматово. Лето и осень 1901 года».

Шахматовская глава 1901 года «Стихов о Прекрасной Даме» завершается стихотворением «Нет конца лесным тропинкам…», которое датировано «2 сентября 1901. Церковный лес» - место многих прогулок поэта:

Нет конца лесным тропинкам.

Только встретить до звезды

Чуть заметные следы…

Внемлет слух лесным былинкам.

Всюду ясная молва

Об утраченных и близких…

По верхушкам елок низких

Перелетные слова…

Не замечу ль по былинкам

Потаенного следа…

Вот она – зажглась звезда!

Нет конца лесным тропинкам.

В тот же день сочинено стихотворение, навеянное поляной в Прасоловском лесу:

Синие горы вдали –  

Память горячего дня.

В теплой дорожной пыли –  

Призрак бегущий коня.

Церковь в лесистой глуши –  

Только листы шелестят,

Стоны ли бедной души  

Успокоенья хотят?..

Осень откликнулась в стихотворении, помеченном: «5 сентября 1901. Шахматово», где чувствуется что-то необъяснимо тоскливое:

Глушь родного леса,

Желтые листы.

Яркая завеса  

Поздней красоты.

Замерли далече  

Поздние слова.

Отзвучали речи -  

Память все жива.

Глухо долетают

Звуки топора,  

Листья облетают,

И пора, пора…

Последние шахматовские строки этого лета, подводят его итог и ждут с нетерпением шахматовскую осень:

Золотистою долиной

Ты уходишь, нем и дик,

Тает в небе журавлиный

Удаляющийся крик.

За нарядные одежды

Осень солнцу отдала

Улетевшие надежды

Вдохновенного тепла.

1 сентября 1902 года Блок вернулся в Петербург. 6 сентября написано стихотворение «Я вышел в ночь – узнать, понять…», которым открывается шестая и последняя глава «Стихов о Прекрасной Даме». Это стихотворение навеяно Шахматовом:

Я вышел в ночь – узнать, понять

Далекий шорох, близкий ропот,

Несуществующих принять,

Поверить в мнимый конский топот.

Дорога, под луной, бела,

Казалось, полнилась шагами.

Там только чья-то тень брела

И пустилась за холмами.

И слушал я – и услыхал:

Среди дрожащих лунных пятен

Далеко, звонко конь скакал,

И легкий посвист был понятен.

В сентябре-декабре поэт пишет стихотворение, пленительно соединившее любовь и природу, Её и Шахматово:

Запевающий сон, зацветающий цвет,

Исчезающий день, погасающий свет.

Открывая окно, увидал я сирень.

Это было весной - в улетающий день.

Раздышались цветы – и на темный карниз

Передвинулись тени ликующих риз.

Блок активно переписывается со своим другом А.Белым. В конце одного из писем Блок советуется с Белым: «Знаешь, я до сих пор не знаю, издавать мне стихи, или подождать? Мне и хочется и нет, и как-то не имею собственного мнения на этот счет». Блок посылает Белому новые стихи. Среди них - написанное 26 марта 1904 года стихотворение «Мой любимый, мой князь, мой жених…», в котором поет Шахматово:

Мой любимый, мой князь, мой жених,

Ты печален в цветистом лугу.

Павиликой средь нив золотых

Завилась я на том берегу.

Я ловлю твои сны на лету

Бледно-белым прозрачным цветком,

Ты сомнешь меня в полном цвету

Белогрудым усталым конем. 

§ 4. Значение Шахматова в жизни и творчестве поэта.

Шахматово давало Блоку простые, но жизненно необходимые связи с бытием. Они противостояли отвлеченности, от которой хотел избавиться Блок. А грозное время было неотступно с Блоком и в Шахматове. Он писал Белому, что в той «стране», в которой он живет, «Христа не было никогда и теперь нет, он ходит где-то очень далеко». К письму Блок приложил свои новые стихи, написанные в Шахматове, и в том числе первую часть, как он говорил, «пробрюсованной» поэмы «Три свидания», которая впоследствии названа «Неоконченная поэма». В поэме звучит стон совести – о том, что «Счастью в очи не взглянули миллионы сумрачных людей».

С.Соловьев писал в воспоминаниях: «На второй книге «Нечаянная Радость» природа Шахматова отразилась еще больше, чем на «Стихах о Прекрасной Даме», но совсем с другой стороны. Вместо «вершин зубчатых лесов», от которых «светила брачная заря», вместо «белой церкви над рекой», появились «влажные стебли золотистых купальниц», болота с «зачумленным сном воды, ржавчиной волны», попик болотный.  

Глава 3. § 1. «Пузыри земли».

Обратимся к циклу «Пузыри земли». (1904-1908)

На весенних лугах в Шахматове росли купавы, купальницы; ночами таинственно мерцали светлячки…

Золотисты лица купальниц.

Их стебель влажен.

Это вышли молчальницы

Поступью важной

В лесные душистые скважины.

Там, где проталины,

Молчать повелено,

И весной непомерной взлелеяны

Поседелых туманов развалины.

Окрестности мхами завалены.

Волосы ночи натянуты туго на срубы

И пни.

Мы в листве и в тени

Издали начинаем вникать в отдаленные трубы.

Приближаются новые дни.

И пока мы одни,

И молчаливо открыты бескровные губы.

Чуда! О, чуда!

Тихонько дым

Поднимается с пруда…

Мы ещё помолчим.

Утро сонной тропой пустило стрелу,

Но одна – на руке, опрокинутой в высь.

Ладонью в стволистую мглу –  

Светляка подняла… Оглянись:

Где ты скроешь зеленого света ночную иглу?

Нет, светись,

Светлячок, молчаливой понятный!

Кусочек света, 

Клочочек рассвета…

17 апреля 1905 года написано стихотворение, в рукописи посвященное Любови Дмитриевне. Это «попик» - языческий колдун, знахарь, но иронический, пародийный образ. «Попик» гуляет по шахматовским болотам:

И лягушке, хромой, ковыляющей,

Травой исцеляющей

Перевяжет болящую лапу.

Перекрестит и пустит гулять:

«Вот, ступай в роимую гать,

Душа моя рада.

Всякому гаду

И всякому зверю

И всякой вере».

И тихонько молится,

Приподняв свою шляпу,

За стебель, что клонится,

За больную звериную лапу

И за римского папу.

Не бойся пучины тряской –  

Спасет тебя черная ряска. 

Цикл «Пузыри земли» продолжается далее стихотворением «На весеннем пути в теремок…», где разыгрывается шахматовская весна, сказка весны:

На весеннем пути в теремок

Перелетный вспорхнул ветерок,

Прозвенел золотой голосок.

Постояла она у крыльца,

Поискала дверного кольца,

И поднять не посмела лица.

И ушла синеватая даль,  

Где дымилась весенняя таль,

Там кружилась над лесом печаль.

Там – в березовом дальнем кругу –  

Старикашка сгибал из березы дугу

И приметил её на лугу.

Закричал и запрыгал на пне:

«Ты, красавица, верно – ко мне!

Стосковалась в своей тишине!»

За корявые пальцы взялась,

С бородою зеленой сплелась

И с туманом лесным поднялась…

Так тоскуют они об одном,

Так летают они вечерком,

Так венчалась весна с колдуном.

В книге «Нечаянная Радость», в цикле «Пузыри земли», действительно, иной шахматовский пейзаж, чем в «Стихах о Прекрасной Даме».

В записной книжке Блок отметил: «Конь идет стопой бредучею» (из сказки о Еруслане Лазаревиче). Окрестности Шахматова обернулись новым, сказочным ликом, который образно запечатлен в крестьянских легендах:

Болото – глубокая впадина

Огромного ока земли.

Он плакал так долго,

Что в слезах изошло его око

И чахлой травой поросло.

Но сквозь травы и злаки

И белый пух смеженных ресниц –  

Пробегает зеленая искра,

Чтобы снова погаснуть в болоте,

И тогда говорят в деревнях

Неизвестно откуда пришедшие

Колдуны и косматые ведьмы:

«Это шутит над вами болото.

Это манит вас темная сила».

Поэта манят стихийные силы земли, чаруют древние поверья… С этим стихотворением было соединено другое – «Не строй жилищ у речных излучин», посвященное Г.Чулкову:

В стихотворении «Моей матери» поэт оставляет нам свой мгновенный снимок в окне шахматовского флигеля: «В круге окна слухового лик мой, как нимбом украшен. Профиль лица воскового правилен, прост и нестрашен». Из этого окошка виден весь небольшой шахматовский сад, отсюда «распахнулась окрестность»: «Смолы пахучие жарки, дали извечны туманны…» И перед глазами словно бы все прожитое, и эта минута осознается как рубеж, а вернее – начало, начало неизведанного пути. И снова звучит Шахматово:

В туманах, над сверканье рос,

Безжалостный, святой и мудрый,

Я в старом парке дедов рос,

И солнце золотило кудри.

Не погасил лесной пожар,

Но, гарью солнечной влекомый,

Стрелой бросался я в угар,

Целуя воздух незнакомый.

И проходили сонмы лиц,

Всегда чужих и вечно взрослых,

Но я любил взлетанье птиц,

И лодку, и на лодке весла.

Я уплывал один в затон

Бездонной заводи и мутной,  

Где утлый остров окружен

Стеною ельника уютной.

И там в развесистую ель

Я доску клал и с нею реял,

И таяла моя качель,

И сонный ветер тихо веял.

И было как на Рождестве,

Когда игра давалась даром,

А жизнь всходила синим паром

К сусально-звездной синеве.

Детство останется в поэте как внутренне состояние и тайное мерило жизни. В конце концов на все смотрит и обо всем судит «дитя добра и света».

В итоге своего пути Блок скажет, что «реализм великий, реализм большого стиля, составляет само сердце романтизма», но открытие такого романтизма произошло в Шахматове в «Осенней воле». Стихотворение помечено: «Июль 1905. Рогачевское шоссе». Вокруг этого шоссе – любимые места Блока. Из Шахматово в Боблово, из Боблова в Шахматово, через село Тараканово, мимо деревень, то одним путем, то другим, то пешком, то верхом на коне. Минуя долину тихой речки Лутосни, путь идет вверх и вверх, так что с вершин холмов Рогачевского шоссе распахиваются необъятные дали. Сколько раз Блок проходил и проезжал здесь… Но увидеть эти места впервые, открыть в них и через них всю Родину дала силу поэту первая русская революция. В «Осенней воле» зазвучала поразительная Блоковская музыка России:

Выхожу я в путь, открытый взорам,

Ветер гнет упругие кусты,

Битый камень лег по косогорам,

Желтой глины скудные пласты.

Разгулялась осень в мокрых долах,

Обнажили кладбища земли,

Но густых рябин в проезжих селах

Красный цвет зареет издали.

Вот оно, моё веселье пляшет

И звенит, звенит, в кустах пропав!

И вдали, вдали призывно машет

Твой узорный, твой цветной рукав.

§2. «Распутья».

Также хочется обратиться к циклу «Распутья». Время создания этого цикла – 1902-1904 гг.. Блок писал его в разных местах: Санкт-Петербург – Bad Nauheim – с. Шахматово. Перейдем к стихотворениям, передающим колоритный пейзаж родного имения Блока. К одному ин них он взял эпиграф А.А.Фета «Несбыточное грезится опять». Он как нельзя лучше отражает состояние Блока в далии от любимого Шахматова:

Ещё бледные зори на небе,

Далеко запевает петух,

На полях в созревающем хлебе

Червячок засветил и потух.

Потемнели ольховые ветки,

За рекой огонек замигал.

Сквозь туман чародейный и редкий

Невидимкой табун проскакал.

Я печальными еду полями,

Повторяю печальный напев.

Невозможные сны за плечами

Исчезают, душой овладев.

Я шепчу и слагаю созвучья-  

Небывалое в думах моих,

И качаются серые сучья,

Словно руки и лица у них. 

В этом стихотворении появляется и образ поля, с созревающим на нем хлебом, и река, скорее всего, - Лутосонь, и табун, может быть, вспоминаются поездки в детстве верхом. Хочется отметить и другое стихотворение, где увековечены шахматовские цветы, сад и, конечно же, сирень.

Запевающий сон, зацветающий цвет,

Исчезающий день, погасающий свет.

Открывая окно, увидал я сирень.

Это было весной в улетающий день.

Раздышались цветы – и на темный карниз

Передвинулись тени ликующих риз.

Задыхалась тоска, занималась душа.

Распахнул я окно, трепеща и дрожа.

И не помню - откуда дохнула в лицо,

Запевая, сгорая, взошла на крыльцо.

В стихотворении «Светлый сон, ты не обманешь…» много автобиографических черт. Например, пешие прогулки вокруг Шахматова, рассказы о Париже, отношения деда, А.Н.Бекетова, и внука:

Светлый сон, ты не обманешь,

Ляжешь в утренней росе,

Алой пылью тихо встанешь

На закатной полосе.

Солнце небо опояшет,

Вот и вечер – весь в огне.

Зайчик розовый запляшет

По цветочкам на стене.

На балконе, где алеют

Мхи старинных балюстрад,

Деды дремлют и лелеют

Сны французских баррикад.

Мы внимаем ветхим дедам,

Будто статуям из ниш:

Сладко вспомнить за обедом

Старый пламенный Париж,

Протянув больную руку,

Сладко юным погрозить.

Сладко гладить кудри внуку,

О минувшем говорить.

И в алеющем закате

На балконе подремать,

В мягком стеганом халате

Перебраться на кровать…

Скажут: «Поздно, мы устали…»

Разойдутся на заре,

Я с тобой останусь в зале,

Лучик ляжет на ковре.

Милый сон, вечерний лучик…

Тени бархатных ресниц…

В золотистых перьях тучек

Танец нежных вечерниц…          

Заключение.

Исходя из данной работы и представленных в ней фактов и примеров, можно сделать вывод, что усадьба Шахматово сыграла значительную роль в жизни А.А.Блока.

Он приехал в имение совсем ребенком, познавал мир через окружающие него предметы в усадьбе. Именно здесь происходили важные, определяющие моменты жизни поэта: первые поэтические пробы, встреча Прекрасной Дамы, моменты сильнейшего вдохновения, отраженные в произведениях. Сюда бежал за духовным обновлением и обретение себя, именно в усадьбе Шахматово А.А. Блок понял и по-настоящему полюбил Россию.