Введение

Параллельно с процветанием эллинистических центров на Западе возрастала военная мощь Рима — сначала небольшой олигархической республики на берегах Тибра, потом хозяина всей Италии и наконец огромной державы, поглотившей все Средиземноморье, весь античный мир. Падение Карфагена в 146 году до н. э. было переломным событием: начиная с этого момента Рим завладел Грецией.
«Плененная Греция победила своего некультурного победителя» (Гораций). Это сказано очень точно. Гордый Рим, непреклонный и суровый в борьбе за мировое господство, послушно склонил голову перед великой греческой культурой. Собственные художественные традиции римлян были довольно скудны; их первоначальная мифология, в отличие от греческой, безобразна и прозаична. Рим воспринял и ассимилировал весь пантеон греческих божеств, дав им только другие имена: Зевс стал Юпитером, Афродита — Венерой, Арес — Марсом и так далее. Выросши в могущественное государство, Рим создал свою литературу, правда, восходящую к греческим истокам, но сильную и самобытную. В пластических искусствах самобытность Рима проявлялась меньше: римские художники не столько даже продолжали греческие традиции, сколько усердно воспроизводили и копировали греческие образцы.
Римская культура с самого начала таила в себе зерна упадка, потому что рабовладельческий Рим явился последним актом истории рабовладельческого общества — он выступил на сцену, когда противоречия этого общества достигли угрожающей остроты. Даже когда Рим находился в зените славы, то есть в период поздней республики и ранней империи Августа (конец I в. до н. э. — начало I в. н. э.), затем при Антонинах (II в.), в его искусстве было больше внешней эффектности, чем подлинного величия. Величие Рима искусственно поддерживалось штыками легионеров. Государство непрерывно сотрясали грозные восстания рабов, начиная со знаменитого восстания Спартака. Они смыкались с восстаниями в провинциях, все усиливался напор варварских племен на внешние границы, а развращенность римской верхушки, преступность императоров, ужасы террористического режима при Юлиях – Клавдиях, дворцовые заговоры и интриги достигали таких кризисных форм, что «упадок Рима» недаром считается символом всяческого общественного разложения и гнилости. Начиналась агония рабовладельческого строя, и это ощущение «начала конца», надвигающегося неотвратимого распада, обессиливало и мертвило пышную римскую культуру еще задолго до окончательного краха.
Римское искусство рано выучилось льстить и притворяться. Уже в героизированных статуях Августа, изображаемого в виде республиканского полководца (хотя в действительности Август был императором, сохранив только видимость и названия республиканских форм правления), театрально простирающего руку к войскам, есть натянутая выспренность и фальшь. И уже явно лживы и нарочиты портреты ничтожного императора Коммода в виде Геракла, с палицей и львиной шкурой на плечах, или Нервы в облике Юпитера.
Когда египтяне изображали своих фараонов в образе бога,— в этом не было ничего отталкивающего, не ощущалось лжи. Потому что в эстетических идеалах восточной древности триада «бог—царь—герой» была действительно нерасторжимой. Тогда это было «всемирно-историческим заблуждением», в это верили. В императорском Риме подобным вещам уже не верили нисколько, да и вообще мало во что верили: философская мысль лихорадочно блуждала, охотнее всего склоняясь к горестно-иронической покорности слепой судьбе, проповедуемой стоиками.
Пороки императоров ни для кого не были секретом; римлянин Тацит, «бич тиранов», описывал их в самых откровенных и энергичных выражениях. Тем не менее престиж власти, опирающейся на военную силу, должен был поддерживаться всячески, и ни один самый преступный властитель не имел недостатка в воспевателях и льстецах. В этих неискренних и напыщенных прославлениях участвовало и пластическое искусство.
Но все же оно фальшивило только наполовину, и под покровом официальной лести сквозила «тацитовская» беспощадность взора, лишенного иллюзий. Даже в упомянутых «героизированных» портретах есть странная противоречивость. Если мысленно освободить портрет Нервы от его божественных атрибутов — поза Юпитера, идеализированный полуобнаженный торс, венок, — останется морщинистое, жесткое, с опущенными углами губ, довольно неприятное лицо старого человека. Это его подлинное лицо. А в портретах-бюстах, менее официальных, жесткая трезвость характеристик еще более очевидна и поразительна.
Расцвет же римского изобразительного искусства пришелся на расцвет Римской империи. Целью нашей работы является рассмотреть подробнее, как происходило это развитие. Для этого проведем небольшое исследование архитектуры, скульптуры и живописи в трех эпохах: Ранняя Римская империя, Средняя империя и закат Римской империи.

Заключение

В данной курсовой работе мы рассмотрели искусство Римской империи в трех этапах ее развития. И можно сказать, что Наибольшего пика развития изобразительное искусство достигло в пик развития Римской империи.
Еще раз коротко подведем итоги.
Римский скульптурный портрет — явление по-своему замечательное. Он не похож ни на египетский, ни на греческий — в этом жанре римляне внесли в историю искусства совершенно своеобразный вклад; портрет—лучшее, что они создали.
Римские портреты с беспристрастием точнейшего зеркала говорят о глубине переживаемого кризиса, о кризисе самого общественного сознания, а следовательно, и о кризисе искусства. Порой эти портреты производят странное впечатление. Они кажутся поразительно живыми, перед нами подлинные люди. Но мы чувствуем, что это люди, существование которых лишено какого-то важнейшего жизненного нерва. Они могут выглядеть сильными и энергичными или, напротив, слабыми и вялыми, красивыми или некрасивыми, жестокими или добродушными, в сущности, не говорят нам ни «да» ни «нет». Этический и эстетический идеал утрачен в самой жизни, следовательно, и в искусстве.
Лучшие люди Рима, к которым принадлежал и император-философ Марк Аврелий, это отчетливо сознавали. Марк Аврелий записывал среди своих афоризмов: «Время человеческой жизни—миг; ее сущность—вечное течение; ощущение—смутно; строение всего тела— бренно", душа.—неустойчива; судьба—загадочна; слава—недостоверна».
И вместе с тем какая ирония! Марк Аврелий, философ-стоик, фаталист, один из любимых мыслителей Льва Толстого, в течение двадцати лет правил разлагающейся империей, вел войны, сопротивлялся натиску варваров на римские границы,—словом, играл «роль», ему чуждую, выполнял «долг», смысл которого ему представлялся неустойчивым, смутным, недостоверным. Печальным парадоксом кажется, что именно этому негероическому императору был воздвигнут конный памятник — первый дошедший до нас конный памятник в истории искусства.
Кроме скульптурного портрета римское искусство сделало значительный вклад в мировую культуру своим зодчеством. Римская архитектура не может сравниться в художественном обаянии с греческой, но она грандиозна, весьма эффектна и по своей инженерно-строительной технике уходит далеко вперед от простой балочной конструкции греческого храма. В ней впервые появляется конструкция сводов. Типы римских построек разнообразны, светские не менее значительны, чем культовые, и многие из них утвердились в мировой архитектуре на века. Это, например, тип базилики со сводчатым перекрытием, который впоследствии лег в основу христианских церквей (в Риме базилика была светским сооружением); это мощные акведуки — многоярусные каменные мосты, несущие водопроводные трубы; это пышные триумфальные арки, воздвигаемые в честь военных побед. В I и II столетиях были выстроены знаменитый Колизей — амфитеатр, вмещающий десятки тысяч зрителей, где происходили гладиаторские бои и травля зверей, и грандиозная купольная ротонда — Пантеон, «храм всех богов», в котором впервые образный акцент был перенесен с внешнего вида на внутреннее пространство храма.
Застроенный всеми этими сооружениями, богатый памятниками, Рим и в Ш и IV веках имел внушительный и роскошный вид. В III веке еще продолжалось большое строительство — воздвигались арки, великолепные термы, дворцы. Но, по выражению А. Блока, «на теле Римской империи уже не было ни одного не наболевшего места» и ее творческие потенции окончательно угасли. Даже традиционное, веками воспитанное формальное мастерство исчезало: античная пластика, пройдя весь цикл своего развития, вырождалась в примитив. Только искусство портретных характеристик еще удерживалось на определенной высоте, но пластика в целом демонстрирует утрату чувства формы и композиции. Формы становятся огрубелыми и застывшими, лепка объемов подменяется графическими насечками в камне. Композиции или смутны и хаотичны, или в них появляется примитивная оцепенелая симметрия, словно атавистические отголоски давным-давно пройденных этапов. Рельефы поздних римских саркофагов обнаруживают такой показательный симптом композиционного упадка, как «боязнь пустоты» — стремление во что бы то ни стало заполнить все пространство сплошной массой фигур, почти без промежутков, где логика и тектоника построения исчезают.
Искусство, вслед за обществом, нуждалось в коренных переменах, в притоке новых сил и идей для своего возрождения и обновления. В эти переходные времена Рим захлестывала волна всевозможных, сменяющих одно другое и сосуществующих сектантских учений, эпигонских философских школ, мистических культов, идущих с Востока. Очень сильна была тенденция к установлению единобожия взамен пантеона языческих богов: на единую, общую для всей империи религию с единым богом надеялись как на средство сохранить империю, предотвратить ее распад. И здесь-то — воспользуемся опять образными словами Блока — «сквозь величественные и сухие звуки римских труб, сквозь свирепое и нестройное бряцание германского оружия уже все явственнее был слышен какой-то третий звук, не похожий ни на те, ни на другие; долго, в течение двух-трех столетий, заглушался этот звук, которому наконец суждено было покрыть собою все остальные звуки». Блок говорит о христианской религии.
Что же касается искусства, в нем соответственно должно было произойти изменение изжившего себя античного идеала, нарушение гармонии физического и духовного, расчленение этих начал и противопоставление духовного материальному как неизмеримо высшего. Это косвенно отражало вполне определенные исторические процессы, связанные с борьбой классов, и открывало перед искусством какие-то новые пути- Уйти за пределы «человеческого» искусство все равно не могло, но оно могло, хотя бы и дорогой ценой утраты античной гармонии, проникнуть в те пласты «человеческого», которые для античного искусства оставались под спудом. Как это происходило — показывает дальнейшая история искусства. В пределах рабовладельческого общества христианское искусство еще не сказало яркого нового слова. Пока это пока лишь компромисс между христианским спиритуализмом и огрубленными, схематизированными античными формами. Он чувствуется и в ранних росписях христианских катакомб и в произведениях IV столетия, когда христианство было узаконено. В поздних портретах, на жестких, «брутальных» лицах римских императоров вдруг появляются странно расширенные глаза, глядящие неподвижным взором (см. портрет Константина, портрет Максимина Дазы). Традиционные мотивы античной мифологии истолковываются как символы и перемешиваются с новой христианской символикой: в росписях катакомб фигурируют и рыбы — символ крещения, и голубь — символ мира, и Орфей, укрощающий зверей музыкой,— символ Христа, «ловца душ». Фигура юноши, несущего на плечах овечку,— также мотив, давно известный в античной пластике,—теперь оказывается первым изображением Христа, «Доброго пастыря», то есть опять-таки символом. Эта «символизация» пластических образов отнимает смысл у их собственно пластической выразительности, отменяет тот великий принцип «жизнеподобия», на котором взросло и расцвело античное искусство. Но другого принципа не найдено, и «жизнеподобие» по инерции сохраняется, теперь уже как нечто формальное.
Распад Римской империи продолжался. В конце IV и в V столетии происходит «великое переселение народов»—перейдя через Дунай, на территории империи поселяется многочисленное племя готов; готы продвигаются вперед, повсюду встречая поддержку восстающих рабов и порабощенных Римом народов. Разрушительным вихрем проносятся по империи полчища кочевников-гуннов. Вестготы, затем вандалы захватывают и громят самый Рим. В 476 году Риму был нанесен заключительный удар и власть перешла к варварским дружинам. Эта дата знаменует конец Западной Римской империи. Продолжала существовать Восточная Римская империя. Но ее история и история ее искусства принадлежат уже новой эпохе, новой эре в истории человечества.

Список использованной литературы

1. В. Г. Власов. Стили в искусстве. СПб., 1995
2. Всеобщая история искусств. Т. 1. М., 1956; т.V. М.,1964; т. VI. М., 1965.
3. История культуры Древней Греции и Рима: пер. с пол. – М.: Высш. школа., 1990. – 351 с.
4. Мастера искусств об искусстве. ТТ. 1-7. М., 1969.
5. Словарь терминов архитектуры. СПб., 1994.

Содержание

стр.
Введение
1. Изобразительное искусство Ранней империи
2. Изобразительное искусство Средней империи
3. Изобразительное искусство Поздней империи
Заключение
Список используемых источников
1. Изобразительное искусство Ранней империи

Градостроительство и архитектура. В период ранней Римской империи сложились особо благоприятные условия для подъема градостроительного искусства и архитектуры, которые достигли своего высшего в рамках античности пика. Такими условиями стали обилие материальных и людских ресурсов, особенно рабской рабочей силы, довольно мощный интеллектуальный потенциал общества, включая квалифицированных ремесленников рабского статуса, наконец, общий расцвет античного урбанизма, без которого жители Римской средиземноморской империи не представляли себе нормального образа жизни.
Совершенствование градостроительного искусства привело к разработке и воплощению в жизнь той модели города, который был большим шагом вперед по сравнению с древневосточным, классическим и эллинистическим городом. Новые римские города росли стремительно, особенно в западных провинциях Римской империи. Они строились по тщательно разработанному плану застройки с учетом наличия питьевой воды в окрестностях, климатических условий, близости путей сообщения (море, река, сухопутные дороги).
В генеральном плане застройки предусматривалось выделение основных элементов города: жилые кварталы, производственные зоны (обычно ближе к окраинам города), районы общественных площадей различного типа (торговые, прогулочные, праздничные и другие), здания общественного назначения - театры, цирки, амфитеатры, стадионы. Все элементы регулярного города были объединены вокруг двух пересекающихся под прямым углом широких центральных улиц-проспектов. Они делили весь город на четыре части, как правило, ориентированные по странам света и упирающиеся соответственно в северные, южные, восточные и западные ворота городской стены. Параллельно центральным проспектам через равные промежутки проводились узкие улицы, делившие город на прямоугольные кварталы. Под мостовыми создавалась довольно разветвленная сеть канализационных каналов, которые отводили дождевую воду и нечистоты далеко за город. Питьевая вода подводилась по акведукам или через подземные каналы из источников, нередко находившихся за многие километры от города. Так, например, для снабжения водой увеличившегося населения Рима при императоре Клавдии были построены два акведука - Клавдия и так называемый Новый. Длина акведуков составляла соответственно 68 и 87 км.
В полной мере принципы регулярного города, построенного по генеральному плану, были реализованы во вновь основанных городах. Но они реализовались, хотя и в более усеченном виде, также и в городах традиционной, более хаотичной застройки, в том числе в самом Риме, древних городах Южной Италии, Балканской Греции, Малой Азии, где следы римской перестройки обнаруживаются в настоящее время при археологических раскопках.
О сложности и разработанности римского градостроительного искусства говорит появление нескольких типов городов. Это административные и культурно-религиозные центры муниципального типа (например, Помпеи, Тускул), города ремесленно-торгового профиля (например, Арреций, Калы), лагерного типа, созданные на основе военного лагеря (например, Тимгад, Виндобонна-Вена), приморские торговые центры (Массилия, Аквилея), курортные города (Байи в Кампании). Наконец, именно в римской ойкумене возник особый тип города-гиганта с миллионным населением, далекого предшественника современного мегаполиса. Таким первым в истории мегаполисом стала столица Римской средиземноморской империи Рим.
Расцвет римского урбанизма стал мощным стимулом для развития строительного искусства и архитектуры. В области строительного искусства оно проявилось в том, что римские строители (помимо широко известных мрамора, известняка, туфа, травертина, гранита) освоили и использовали новые высококачественные строительные материалы - так называемый римский бетон и обожженный кирпич.
Большая часть зданий I-II вв., особенно больших сооружений, выстроена в так называемой кирпично-бетонной технике, что придало им особую прочность и сохранило на века.
Римские строители усовершенствовали основные элементы греческой строительной техники и ордерной системы. Широко используя стоечно-балочные конструкции, основные греческие ордера, римляне внедряли новые строительные приемы - своды, купола, арки, столбы. Они охотно использовали разные типы ордерной системы - дорический, ионический, коринфский - в рамках одного сооружения, разработали смешанный, так называемый композитный ордер и создали новую конструкцию - ордерную аркаду, то есть поставили арки на колонны и столбы. Новые строительные материалы и конструкции расширили творческие возможности римских зодчих, позволили им решать сложнейшие технические и художественные проблемы, перед которыми останавливались выдающиеся архитекторы прошлого. Одним из примеров решения сложнейшей технической и художественной задачи является строительство одного из самых совершенных в художественном отношении зданий античного мира - храма всех богов - Пантеона (нач. II в. н. э.), в котором строители смогли перекрыть куполом громадное пространство в 43,2 м. Этого не смогли повторить ни в средние века, ни в новое время вплоть до XIX в.
Важным условием бурного развития римской архитектуры было использование богатого опыта средиземноморских областей, начиная от Сирии и кончая Британией, причем особая плодотворность такого взаимообогащения проявилась в зодчестве, строительстве и архитектуре в большей степени, чем в какой-либо другой отрасли римской культуры. Не удивительно, что наиболее выдающимися зодчими I-II вв. были Аполлодор из Дамаска, построивший мост через Дунай, самый совершенный римский форум Траяна, Пантеон; Гай Юлий Лацер, строитель грандиозного моста в Алькантаре (Испания), родом из Испании. И еще один интересный аспект в развитии римской архитектуры.
Среди огромного количества зданий и сооружений I-II вв. мало авторских, то есть имена авторов которых известны, произведений. Видимо, большая часть их была построена архитекторами низкого социального статуса, скорее всего рабами, и потому имена их остались неизвестны современникам и потомкам.
Используя новые строительные приемы, конструкции и материалы, римские зодчие разработали принципиально новые типы зданий, которые пополнили сокровищницу мировой архитектуры. Среди них сложный комплекс зданий различного назначения, включающий храм, базилику, здание библиотеки, портики, статуарные группы римского форума (например, уже упоминавшегося форума Траяна).
Архитекторы разработали различные типы жилых зданий в зависимости от природных условий и плотности населения города. Однообразную застройку республиканского времени сменили блочная застройка городского квартала, отдельно стоящая городская вилла, дома террасного и атриумно-перистильного типов. Своего рода открытием римской архитектуры стало строительство многоэтажных (до 6 этажей) домов, так называемых инсул, с множеством маленьких квартирок, - далеких предшественников современного многоэтажного строительства.
Для удовлетворения культурных и духовных потребностей капризного и избалованного жителя имперского благоустроенного города были сооружены цирки, где происходили состязания колесниц и конные заезды (самый крупный в Риме - Большой цирк - имел общую длину 600 м, ширину 150 м и вмещал 60 тыс. зрителей); амфитеатры, где проходили гладиаторские бои и травля зверей (самый знаменитый - амфитеатр Флавиев Колизей, построенный в 75-80 гг., рассчитан на 50 тыс. зрителей, размеры осей 188 X 156 м); театры (например, город Помпеи при населении около 15-20 тыс. человек имел два каменных театра на 1500 и на 500 зрителей). Из других видов общественных зданий римляне разработали специальные хранилища для библиотек, архивов, особое здание для деловых встреч и судебных заседаний (базилика). Оригинальным, чисто римским архитектурным сооружением стали знаменитые термы - сложный архитектурный комплекс, включающий серию банных помещений: раздевалки, помещения с холодной, теплой и горячей водой, бассейны, портики, беседки, библиотеки, которые могли окружаться садом для прогулок. Знаменитые термы Нерона, Траяна, Каракаллы занимали несколько гектаров площади (термы Каракаллы, например, 12 га) и могли обслуживать одновременно 1,6 тыс. посетителей.
Римская средиземноморская архитектура выражала вполне определенную эстетическую концепцию, выдвигаемую обществом и имперским режимом. Господствующей эстетической концепцией было художественное выражение ключевой ценности официальной римской культуры - идеи вечности, силы и мощи Рима, римской власти, римского образа жизни. В художественном отношении римская архитектура существенно отличалась от греческой, эстетика которой была близка человеческой природе, направлена на прославление гармонической красоты и свободной личности гражданина. Монументальность, прочность и даже утилитарность римской архитектуры объясняются не только необходимостью решения чисто практических задач (например, строительство здания для многочисленных посетителей в большом городе), но и определенной эстетической ориентацией заказчика на выражение идеи силы, власти, потребления.
Римская архитектура как одно из важнейших направлений средиземноморской культуры весьма гибко и полно удовлетворяла возросшие человеческие потребности и, в свою очередь, стимулировала их рост. Римские зодчие создавали определенную художественную и материальную среду, которая органически дополняла, воплощала и формировала определенную духовную атмосферу римского средиземноморского общества.
Рассмотрим подробнее архитектурные памятники Римской империи раннего периода.
В конце I в. до н. э. Римское государство, раздираемое борьбой сословий, гражданскими войнами, сотрясаемое восстаниями рабов, приходит к военной диктатуре, превращается из республики в империю. Первым императором Рима был Октавиан, титулованный Августом, то есть божественным (27 г. до н.э. - 14 г. н.э.). Его прославляла римская литература, римская поэзия и, конечно, изобразительное искусство. Беря за образец греческое искусство, стали изображать Октавиана и многих других императоров в бесчисленных идеализированных статуях (так называемый августовский классицизм в период правления Октавиана). Полуобнаженная фигура напоминала греческих атлетов V в. до н. э., но всему был придан внешний пафос, модель была явно героизирована.
Статуя Августа из Прима Порта. Изобразительное искусство времен принципата сделало в области скульптурного портрета заметный шаг вперед. Император вовсе не собирался остаться в памяти потомков обрюзгшим стариком с дряблыми мышцами и глубокими морщинами на лице. Августа куда больше привлекали образцово-прекрасные образы Фидия и Поликлета, в стиле которых он и велел скульпторам изобразить собственную персону и членов своей семьи. Согласно римской традиции, общее сходство все-таки сохранялось, однако письменные источники свидетельствуют, что Октавиан был не совсем тем цветущего вида молодым мужчиной, мраморная статуя которого широко известна как статуя Августа из Прима Порта.
Август изображен в спокойной, несколько небрежной и вместе с тем величественной позе, позаимствованной, без сомнения, из произведений Поликлета. Однако мощный торс не обнажен, а скрыт под панцирем римского военачальника (впрочем, панцирь повторяет своей формой выступы мышц и до некоторой степени создает иллюзию нагого тела), причем панцирь и сам по себе является произведением искусства и требует некоторого описания. Он покрыт рельефами, изображающими богов неба и земли, а также аллегорическими фигурами покоренных провинций - Галлии и Испании. Кроме того, на панцире Августа помещен парфянин, возвращающий Марсу римское знамя, отнятое у римлян еще до правления Августа.
Лицо императора не отличается особой выразительностью, однако парадоксальным образом этот факт лишь усиливает ощущение величия, которое исходит от прекрасной парадной статуи: богоподобный император похож на любого из своих солдат, а то и на обычного прохожего на улице. Иначе говоря, именно занимаемое в государстве положение способно возвысить любого, самого ординарного человека до богоравного уровня. Взмахом руки Октавиан приветствует римские легионы, другая рука занята тяжелым плащом и довольно увесистым императорским жезлом. При подчеркнутой роскоши панциря и плаща император изображен босиком, что сделано вовсе не из-за отсутствия у единоличного римского правителя пары приличных сапог или сандалий (римляне пользовались и тем и другим), а с целью лишний раз напомнить зрителю греческие классические образцы. Подпорка у ног статуи (из-за хрупкости материала скульпторы снабжали мраморные статуи подпорками в виде древесного ствола, колонки или другого подходящего по теме предмета) сделана в виде дельфина с сидящим на нем маленьким Амуром. Известно, что моделью для Амура послужил внук императора Гай Юлий, а присутствие возле Октавиана дельфина имеет важное значение. Дело в том, что дельфин - это атрибут Венеры, считавшейся божественной прародительницей римского рода Юлиев, к которому принадлежал не только Октавиан, но и убитый заговорщиками прямо на форуме Юлий Цезарь. Октавиан был приемным сыном Цезаря (что и помогло ему стать императором), и авторитет популярного в народе погибшего правителя в какой-то мере переносится на самого Августа. В подражание греческим скульпторам статуя Августа была раскрашена, что, без сомнения, придавало облику императора особую жизненность.
Октавиан до такой степени не страдал застенчивостью, что в некоторых скульптурных портретах позволял изображать себя в виде Юпитера, так что статую можно было использовать для поклонения в храме, причем вполне узнаваемая голова императора венчала мощный торс атлета, Октавиану, может быть, и не принадлежавший. В классическом духе создавались и портреты жены Августа Ливии, его сподвижника и зятя Агриппы (построившего в Риме баню, водопровод), а также многих других римлян попроще.
Алтарь мира. Римляне явились создателями так называемого исторического рельефа. Стена Алтаря мира (139 гг. до н. э.), установленного на Марсовом поле в Риме, украшена рельефами с изображением жертвоприношений богине Мира.
С утверждением Августа и наступлением после долгих внутриримских смут сытого и богатого мира Рим дорвался наконец до настоящей роскоши. Тон задавал сам император, который хотел превратить Рим в некое подобие Афин классической эпохи (а если точнее, в то, что он сам считал Афинами классической эпохи). Кроме того. Август не уставал напоминать благодарным гражданам, что это именно он принес римскому народу долгожданный мир и тем самым беспрерывно поддерживал в римском народе состояние обожания по отношению к себе, миротворцу Августу. Чтобы римляне почаще вспоминали о мире (а значит, и о нем, императоре, этот мир обеспечившем), Октавиан велел построить на Марсовом поле (к слову сказать, месте военных упражнений римской армии) специальный Алтарь Мира.
Алтарь Мира представляет собой прямоугольную площадку (10-11 м), в центре которой помещен на ступенях сам алтарь - малоинтересное, в общем-то, сооружение для официальных церемоний. Однако вокруг алтаря выстроена толстая каменная стена, украшенная прекрасно выполненными рельефами, изображающими процессию римских граждан и мифологические персонажи. Из рельефов мифологического содержания лучше других сохранились помещенные на восточной стороне стены - богиня Теллус и Эней, а что до процессии, то здесь (как, впрочем, и в мифологических персонажах) неизвестный римский скульптор изо всех сил старался подражать греческим образцам. Стоит признать, что в этом он не особенно преуспел: во-первых, вместо греческих одежд всех участников процессии пришлось одеть в римские тоги, а во-вторых, позаботиться об их портретном сходстве с вполне определенными римскими патрициями.
В торжественной процессии принимают участие Август и его семья, его приближенные и сенаторы. Каждый император в поисках славы сооружал новые площади, административные здания, зрелищные сооружения. Октавиану Августу приписывают слова, приводимые Светонием: "Я взял Рим глиняным, я оставляю его мраморным". Прежде всего он расширил Форум, восстановил на нем некоторые здания (Баюлия, например), построил так называемый театр Марцелла (14 г. до н.э.).
Римлянам принадлежит и тип триумфальной арки, одно-, трех- и пятипролетной, в честь того или иного императора. Так, в 81 г. в честь императора Тита и его победы над Иудеей была возведена однопролетная, шириной 5,33 м, Триумфальная арка на священной дороге, ведущей через римский Форум к Капитолийскому холму. Мраморная арка высотой около 20 м служила, по сути, постаментом для скульптуры Тита. В аттике над пролетом была высечена посвятительная надпись, арку украшали рельефы с изображением победного шествия римлян, решенные пространственно, в сложных ракурсах и движении.
В 79 г. от извержения Везувия погибли несколько городов недалеко от Неаполя - Помпеи, Стабии и Геркуланум. Начатые в XVIII в. раскопки Помпеи показали изумленной Европе жизнь римского города с 20 000 населения, его планировку, устройство жилищ, их убранство. В результате многолетних раскопок, не прекращающихся и по сей день, открылись улицы, довольно широкие, торговая площадь, административные здания, храмы, мастерские ремесленников, гладиаторская школа, жилые дома - одно- или двухэтажные, из кирпича или бетона, с черепичными крышами. Дом делился на две части. Официальным центром был атриум с бассейном посередине. Крыша над бассейном, поддерживаемая 4 колоннами, имела отверстие - для наполнения бассейна дождевой водой и для освещения.
Этот принцип заимствован римлянами у этрусков. В центре бассейна помещался фонтан, украшенный статуей. В другой части дома, частной, где проходила жизнь семьи, обязательным был перистиль - внутренний двор прямоугольной формы, заимствованный римлянами от греков, любимое место отдыха семьи. Фонтаны, ниши, статуи обильно украшали перистиль. Вокруг атриума и перистиля группировались также хозяйственные и жилые помещения.
Полы в богатых домах украшались мозаикой - наборной живописью из естественных горных пород или цветных морских камешков - гальки, а также из цветной стеклянной пасты (смальты). В доме Фавна в Помпеях (название возникло от бронзовой фигурки фавна, найденной в доме) раскрыли мозаику площадью в 15 кв. м, изображавшую битву Александра Македонского с персидским царем Дарием. Прекрасно передано возбуждение битвы, даны портретные характеристики греческого полководца и воинов, изображены их одежды и оружие. Мастерству композиции соответствует красота колорита, построенного на сочетании черного, белого, красного, желтого цветов.
"Золотой дом". Октавиан Август нашел себе достойных продолжателей в лице следовавших за ним императоров из дома Юлиев Клавдиев Тиберия, Калигулы, Клавдия и особенно Нерона. Именно во время их правления римляне (разумеется, не все, а те, что побогаче) начали украшать стены и потолки своих домов разнообразными росписями в так называемом "четвертом помпеянском стиле", отличавшемся совсем уж неправдоподобной роскошью. По существу, четвертый стиль являлся чем-то средним между вторым и третьим - далекие перспективы с нимфами, амурами и нарисованными фасадами фантастических дворцов в сочетании с различными медальонами, гроздьями винограда невообразимой величины, лентами и гирляндами. Своим появлением четвертый стиль обязан повальному увлечению римлян театром (это неправда, будто римляне ломились на одни только гладиаторские бои, игнорируя высокое искусство: театральные постановки тоже были среди них очень популярны). Дело в том, что именно такими, преувеличенно помпезными (чтобы их хорошо было видно из задних рядов) делались театральные декорации, оказавшие сильное влияние на оформление жилых и парадных помещений. В Помпеях под слоем пепла отлично сохранился дом местных богачей Веттиев с многочисленными фресками в четвертом стиле, причем особенностью этого дома можно назвать то, что в основном росписи представляли собой копии (скорее всего, достаточно вольные) со знаменитых картин греческих художников.
Впрочем, известно и о другом здании, сочетавшем в себе достоинства комфортабельного дворца и огромной театральной декорации. Речь идет о знаменитом "Золотом доме", построенном по приказанию императора Нерона в 60-х гг. 1 в. н. э. Нерон вообще славился как страстный поклонник театра и большой оригинал. Он даже выступал на подмостках в качестве трагического актера, а поскольку римские граждане не разделяли его восторгов относительно собственного таланта, то в театр их доставляли силой, в принудительном порядке. Однажды Нерону вдруг захотелось оставить шумный город и поселиться в деревне, среди лугов и полей, в загородном поместье с фруктовым садом и сеновалом. Однако сложности политического характера не позволили императору просто взять и уехать из Рима, бросив государственные дела на не очень надежных приближенных. Другой бы отступился, сочтя свое желание неосуществимым. Но не таков был Нерон - он распорядился выстроить себе загородное поместье прямо посреди блистательной столицы, невзирая на естественные в таком предприятии трудности.
И вот что интересно - такое поместье было в самом деле выстроено. С садами, полянами, лесом, деревенькой и даже мельницей с водяным колесом. В самом центре Рима, на холмах Палатин и Эсквилин на колоссальном участке земли (предварительно очищенном от прочих строений) раскинулось императорское поместье, включавшее в себя, кроме дворца, несколько парков с беседками и статуями, озеро с живыми лебедями, виноградники, бани, акведуки, группы строений различного назначения, фонтаны, увеселительные павильоны, коровник и птичий двор. Особой роскошью отличалось внутреннее убранство дворца: стены и потолки помещений были отделаны мрамором различных цветов и украшены многочисленными росписями в четвертом стиле римского живописца Фабулла. Для большей выразительности росписи были поверх еще обильно покрыты позолотой, что и послужило причиной назвать дворец в народе "Золотым домом".
Теперь Нерон мог, не выезжая из города, без помех наслаждаться сельским пейзажем (громоздящиеся за пределами его поместья городские кварталы с многоэтажными домами он, видимо, старался не замечать) и просыпаться по утрам исключительно по петушиному крику. Однако эта идиллия продолжалась недолго, потому что в конце концов римлянам надоели бесконечные выходки их правителя. В результате борьбы император был свегнут и погиб, а "Золотой дом", будивший в его преемни