Пасхальное яйцо - известный русский сувенир. Пожалуй, только расписная матрешка более знаменита за пределами нашего Отечества. В последнее время интерес к пасхальному яйцу был, можно сказать, особенным. Объясняется это его как бы нелегальным положением в СССР на протяжении семидесяти предшествующих лет. Антикварные пасхальные яйца были спрятаны в запасниках различных музеев и мало доступны для посетителей. Исчезла и добрая традиция обмениваться художественно исполненными пасхальными яйцами в светлый праздник Воскресения Христова.
В конце 80-х годов нынешнего столетия в нашу жизнь вернулись забытые обычаи и ритуалы, в том числе старинная русская традиция с троекратным поцелуем и подношением пасхального яйца. Большой интерес у публики вызвали выставки пасхальных яиц в России и за ее пределами. Так, в 1990 году в Италии была впервые показана коллекция русских фарфоровых пасхальных яиц из фондов Государственного Исторического музея. А вслед за ней сначала в городе Сан-Диего (США), а затем в Москве были организованы выставки яиц, сделанных фирмой Фаберже по заказу русской императорской семьи, хранящихся в коллекциях музеев Московского Кремля и Нью-Йоркской галереи журнала “Форбс”. В 1992 году в рамках международного Сергиевского конгресса, посвященного Сергию Радонежскому, в Центральном доме художника прошла выставка пасхальных яиц.
Пасхальные яйца являются атрибутом одного из главных религиозных праздников христиан - дня поминовения “чудесного Воскресения” распятого на кресте Иисуса Христа. По преданию, первое пасхальное яйцо Святая равноапостольная Мария Магдалина преподнесла римскому императору Тиберию. Вскоре по вознесении Христа Спасителя на небо Мария Магдалина явилась для Евангельской проповеди в Рим. В те времена было принято, приходя к императору, подносить ему подарки. Состоятельные приносили драгоценности, а бедные люди то, что могли. Поэтому Мария Магдалина, не имевшая ничего, кроме веры в Иисуса, протянула императору Тиберию куриное яйцо с возгласом: “Христос Воскресе!” Император, усомнившись в сказанном, заметил, что никто не может воскреснуть из мертвых и в это так же трудно поверить, как в то, что белое яйцо может стать красным. Тиберий не успел договорить эти слова, а яйцо стало превращаться из белого в ярко-красное. Крашеные яйца у носителей веры в Христа всегда служили символом Воскресения Иисуса, а с ним и очищения во имя новой лучшей жизни. Красная окраска яиц символизировала кровь Христа и одновременно служила символом Воскресения. И если человек живет по святым заповедям, он приобщается к искупительным заслугам Спасителя и к новой жизни. “Верующий, если и умрет, оживет, - свидетельствует Христос, - и Я воскрешу его”.
Как из яйца рождается жизнь, которая была скрыта в нем, так из фоба восстал Сын Божий, и некогда умершие восстанут в жизнь вечную.
Даря друг другу пасхальные яйца, христиане исповедуют веру в свое Воскресение. Если бы не произошло Воскресения Христа, то, как учит апостол Павел, новая вера не имела бы основания и цены, она была бы напрасной - не спасительной и не спасающей нас. Но Христос воскрес, воскрес первым из рожденных на земле и этим явил свою силу и Божественную благодать.
Но почему именно яйцо стало одним из доказательств Воскресения Сына Божьего? В древности яйцу придавалось магическое значение. В могилах, курганах, древних захоронениях, относящихся к дохристианской эпохе, находят яйца как натуральные, так и выполненные из различных материалов (мрамор, глина и др.). При раскопках в этрусских гробницах обнаружены резные и натуральные страусовые, куриные яйца, иногда даже раскрашенные. Все мифологии мира хранят легенды, связанные с яйцом как символом жизни, обновления, как источником происхождения всего, что существует в этом мире.
На Востоке считалось, что было время, когда везде царил хаос, а находился этот хаос в огромном яйце, в котором были скрыты все формы жизни. Скорлупу согревал огонь, давая яйцу тепло творения. Благодаря этому божественному огню и появилось из яйца мифическое существо - Пану. Все невесомое стало Небом, а все плотное - землей. Пану соединил Небо с Землей, создал ветер, пространство, облака, гром, молнию. Чтобы нагреть появившуюся землю, Пану дал ей Солнце, а чтобы напомнить о холоде - Луну. Благодаря Пану Солнце согрело землю, засветила Луна, родились планеты и звезды.
С древности яйцо служило символом весеннего солнца, несущего с собой жизнь, радость, тепло, свет, возрождение природы, избавление от оков мороза и снега, - иными словами, перехода из небытия в бытие. Когда-то было принято подносить яйцо как простой малый дар языческим богам, дарить яйца друзьям и благодетелям в первый день Нового года и в день рождения. Богатые вместо окрашенных куриных яиц зачастую подносили золотые или позолоченные яйца, символизировавшие солнце. У древних римлян был обычай в начале праздничной трапезы съедать печеное яйцо - это символически связывалось с успешным зачином нового дела.
Пьеро делла Франческа в алтаре Монте Фельтро (Милан, Брера, XVв.) над Мадонной с младенцем изобразил яйцо страуса. Здесь оно служит дополнительным атрибутом легенды о чудесном рождении Богочеловека Иисуса и указывает на мир, который покоится на христианской вере. Византийский богослов и философ Иоанн Дамаскин подчеркивал, что небо и земля во всем подобны яйцу: скорлупа - небо, плева - облака, белок - вода, а желток - земля. Из мертвой материи яйца возникает жизнь, в нем заключаются возможность, идея, движение и развитие. По преданиям, даже мертвым яйцо дает силу жизни, с помощью яйца они чувствуют дух жизни и обретают утраченные силы. Бытует первозданное поверье, что благодаря чудодейственной силе яйца можно вступать в контакт с умершими и они как бы оживают на время. Если положить на могилу крашеное яйцо - первое из полученных на Пасху, - покойник услышит все, что ему говорят, то есть, как бы возвратится к жизни и к тому, что радует или печалит живущего.
Первое письменное свидетельство о крашеных яйцах на Святую Пасху мы встречаем в рукописи, выполненной на пергаменте и относящейся к Х веку, из библиотеки монастыря Св. Анастасии, что недалеко от Фессалоник в Греции. В конце церковного устава, приведенного в рукописи, после молитв на Пасху надлежало читать также молитву на благословение яиц, сыра, и игумен, целуя братии, должен был раздавать им яйца со словами: “Христос Воскресе!” По рукописи “Номоканон Фотия" (XIII век), игумен может подвергнуть наказанию того монаха, который в день Пасхи не ест красного яйца, ибо таковой противится апостольским преданиям. Таким образом, обычай дарения яиц на Пасху ведет свое начало еще от апостольских времен, когда Мария Магдалина первая подала верующим пример этого радостного дароприношения.
Празднование Пасхи на Руси было введено в конце Х века. Православная Пасха отмечается у нас в первый воскресный день, следующий за весенним равноденствием и мартовским полнолунием.
Пасха на Руси сопровождалась и обрядами, пришедшими из языческих времен, но теперь освященными Светом Христовым. Это - освящение куличей, изготовление сырной массы, крашение яиц... На Пасху в кадку с зерном пшеницы помещали яйцо и берегли эти семена для посева.
Пасха совпадает со временем, когда весна вступает в свои права. К этому же дню в знак цветения издревле красили вареные яйца в разные цвета. Это были как бы цветы Ярилы-Бога, их раскладывали на зеленой траве. Зелень эту выращивали так:
брали конопляную кудель, фибру, заматывали в них зерна, поливали на тарелке каждый день, и к Пасхе они прорастали травой. На нее клали яйца, приготовляли всякие яства, смысл которых - Бесна, Тепло, Огонь, Жизнь, Любовь.
На Руси, по словам исследователя и собирателя русских народных традиций Ю. П. Миролюбова, Пасха всегда имела универсальный, всеобъемлющий характер. В этот день радовались всему: теплу, свету, небу, земле, родным, чужим... Праздник Воскресения Христа - это и воскресение природы, обновление жизни. Русская весна отличается необыкновенной нежностью, теплом и постоянством, а Пасха - сама Благодать жизни. Ибо смерти нет! Ее попрал тот, кто воскрес из гроба на Третий День.
У каждого народа существуют свои праздники, но среди них есть праздник праздников, самый главный. Таким событием на Руси на протяжении многих столетий была Святая Пасха. Церковное торжество имеет поистине грандиозный характер. Церковь постепенно готовится к радости Воскресения Христова. Предпасхальная неделя расписывается по дням с нарастающим напряжением религиозной жизни.
Только успеет выглянуть весеннее солнышко, природа оживет, как все, “и млад и стар”, готовятся с радостию встретить “праздников праздник и торжество из торжеств” - Пасху Христову, которая празднуется не ранее 22 марта и не позднее 25 апреля, в первый воскресный день, следующий за весенним равноденствием и мартовским полнолунием. Во многих местностях России день Воскресения Христова называется великим днем, так как существует поверье, доказывающее величие и святость этого праздника, что после Воскресения Христова солнце не заходит в продолжение всей святой недели, и день великого праздника поэтому равняется семи обыкновенным дням. Ночь великой субботы представляет чудное, величественное зрелище как в столицах, так и всюду на Руси, где только есть православные храмы. Сюда спешат через поля, через луга, через леса, по тропинкам, по дорогам православные, и опоздалые попасть в переполненный уже народом храм располагаются вокруг церквей в ожидании крестного хода. В Малороссии вокруг церквей разводятся костры, в столицах все иллюминовано, а на вышке колоколен церквей блестят зажженные факелы. Но вот раздался первый благовест большого колокола, вся толпа всколыхнулась, зажглись в руках православных свечи, и показалось духовенство в светлых ризах с крестами, с хоругвями, с иконами, и голос церковного хора возвещает радость великую: “Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесах”. В Новгороде, после того, как, войдя крестным ходом в северные двери и пройдя против солнечного течения, архиерей знаменовал корсунские врата кадилом и отвержал их крестом, певчие пели: “Христос воскресе из мертвых, смертию на смерть наступи и гробным живот дарова”, сохраняемое и доселе в церковном обиходе старообрядцев. Точно так же, по старому уставу, по 3 песни канона протопоп читал толковое Евангелие, сам святитель в алтаре во время христосования подходил к каждому священнику; прикладывался к иконам, которые они держали, лобызал их и давал по два яйца. По выходе из алтаря сам, в свою очередь, получал от боярина, властей и народа по яйцу. С мирянами он не христосовался в уста, а давал целовать крест и митру. После утрени был молебен Пасхи, и, по окончании его, все расходились по домам. В начале 2-го часа, по рассвете был благовест к литургии, за которую пред Евангелием протодиакону давалось благословение также согласно со старопечатными служебниками, т.е. “Бог за молитв святаго славнаго и всехвальнаго вселенскаго благовестника и апостола евангелиста Иоанна Богослова, и даст та глагол, во еже благове-стити силу многу”. Евангелие читали только святители и протодиакон по статьям, и при каждом окончании ударяли железным молоточком в “кандию” - небольшой металлический беловатый сосуд (до сих пор хранящийся в ризнице Софийского собора). После каждого удара в эту кандию и вестовой колокольчик на звоннице делали перебор во все колокола. Освящал пасху, сыр и масло, разделяя их на три части, лишь под конец литургии неслужащий ключарь, а по заамвонной молитве святитель сам освящал артос. По отпуске ему подносили пасху, сыр и яйца, а он давал их боярину, воеводе, дьякам и всем, прилучившимся в церкви. Провожали его со славою и звоном (о последнем в другие праздники не упоминается в уставе). Чин над артосом также исполнялся своеобразно: по возношении его над головою святитель целовал его, а прочие целовали лишь покров над артосом, который с пением был переносим из кельи в домовую церковь.
Новгородский архиепископ приходил в храм в белом клобуке, представлявшем из себя вязанную из шелка шапочку, с тремя вос-крылиями (рясами), унизанными жемчугом. Клобук этот прислан был Цареградским патриархом Филофеем архиепископу Василию Калеке. Во время служения Владыка одевал митру, которая отличалась от нынешней прямою формою, без выемок, и горностаевою опушкою. В ризнице Софийского собора можно теперь видеть эти принадлежности патриаршего сана.
В Москве торжественное Богослужение в пасхальную ночь совершалось в Успенском соборе, в присутствии царя, придававшего своим величием внушительность и торжественность церковным обрядам, в общем сходным с настоящими. У дверей собора приставлены были стрелецкие подполковники, которые обязаны были следить за тем, чтобы в собор проникали только те, кто был одет в золотные кафтаны. После хвалитных стихир государь прикладывался к образам, подносимым ему духовенством, и творил целование во уста со старшими, а младших жаловал к руке и оделял
красными или золочеными яичками, либо куриными и гусиными, либо деревянными, точеными, расписанными по золоту яркими красками с изображением цветов, птиц и зверей. Затем к целованию царской руки подходили бояре по чинам, сначала старшие. После утрени Государь шел в Архангельский собор “христосоваться с родителями”, т.е. поклониться их праху. В придворном Благовещенском соборе он христосовался “в уста” со своим духовником и также жаловал его и прочих яйцами. Равным образом делал он то же и у себя наверху, т.е. во дворце, христосовался с боярами, оставшимися “для бережения” царской семьи во время государева выхода в соборы. В золотой палате славили Христа духовные власти особо, после чего царь шествовал поздравлять царицу с детьми. С ними обычно он слушал обедню в одной из дворцовых церквей, а к поздней обедне выходил в Успенский собор во всех регалиях. После этой обедни всех придворных, не исключая всякого рода мастеров, осчастливливал царь своим высоким вниманием, допуская их к руке.
В первый же день св. Пасхи царь отправлялся по тюрьмам и, показывая собою лучший пример христианского смирения и милосердия, сказывал заключенным: “Христос воскрес и для вас” и одарял каждого либо новой шубкой, либо рубашкой и т.п. и присылал яства для разговения: “лучшим по части жаркой, да им же и достальным всем по части вареной, по части баранье, по части вечины; а каша из круп грешневых и пироги с яицы или мясом, что пристойнее. Да на человека же купить по хлебу да по калачу двуденежному”. Более смирным и менее виновным преступникам давали по три чарки, а остальным по две, да по две и по одной кружке меду. А в золотой палате Царицыной в это время кормили нищую братию.
Московский патриарх, следуя священным обычаям страны, устраивал обильный яствами пасхальный стол для духовенства, сослужащего ему, подобно тому, как новгородский архиепископ - всему освященному Софийскому собору.
От новгородской и московской старины обратимся к настоящему времени и бросим беглый взгляд на празднование “велика дня” на Матушке-Руси. При пении тропаря просветимся торжеством и друг друга обнимем, начинается троекратное лобызанье и приветствие друг друга словами “Христос воскресе” и ответным “Воистину воскресе”, причем отдаривают друг друга яйцами, называемые в Малороссии, в отличие от “крашанок”, “писанками”. Особенным уважением пользуется в народе “пасхальное яйцо”, полученное первым: оно обладает способностью открывать нечистую силу, оно никогда не испортится до следующего года.
Традиция обмена крашеными яйцами на Пасху имеет в России давние корни. Известно, что во времена правления царя Алексея Михайловича для раздачи на Пасху было приготовлено до 37 тысяч яиц. Наряду с натуральными (куриными, лебедиными, гусиными, голубиными, утиными) крашеными яйцами были деревянные и костяные, резные и расписные. Естественно, своеобразным эталоном для размера яиц из дерева, кости, фарфора, стекла, камня был размер яиц натуральных.
С самим христосованьем в Малороссии соединено много суеверий, вроде, например, того, что если на первое приветствие “Христос воскресе” не ответить “воистину воскресе”, а задумать какое-либо желание, то оно непременно исполнится. Возвращаясь после пасхальной заутрени домой, народ любуется восходящим солнцем, играющим на небе и разделяющим всеобщее ликование и природы и людей в возродившейся жизни. В средней полосе России дети поют песенку, обращенную к солнцу:
Солнышко, ведрышко, Выгляни в окошечко! Солнышко, покатись, Красное, нарядись и т.д.
А старики расчесывают волосы с пожеланием, чтобы у них было столько внуков, сколько волос на голове; старухи умываются с золота, серебра и красного яичка в надежде разбогатеть, а молодые взбираются на крыши, чтобы лучше разглядеть, как будет играть и веселиться красное солнышко.
В домах и хатах, ко времени возвращения семьи из церкви от заутрени, накрыт уже стол, уставленный всевозможными яствами для разговения, особенным обилием отличающегося в Малороссии, где плохой хозяин не уставит стол поросенком, колбасою, пасхою и крашенками, а о зажиточных помещиках и говорить нечего - нет возможности перечислить все яства и пития, которые украшают пасхальный стол. Как в Рождество, так и в Пасхальную неделю духовенство ходит по домам славить Христа. Мирские люди - парни партиями человек 10-15 с запевалою или “починалыци-ком” во главе ходят по деревням с волочебными песнями, напоминающими рождественские коляды, и распевают их под окнами, а иногда заходят и в избу с целью угоститься. От хозяев обыкновенно волочебники получают и жареным и вареным или даже деньгами и делят все между участниками хора. Иногда партию волочеб-ников сопровождает музыкант со скрипкою или дудою.
В 1664 году травщик (то есть художник по растительному орнаменту) Троице-Сергиева монастыря Прокопий Иванов специально был вызван в Москву расписывать яйца. Два года спустя он привез ко двору 170 деревянных яиц, писанных по золоту “цветными красками разными добрыми травными образцы”. Ученик известного иконописца Сергея Рожкова Иван Петров Маскжов расписывал точеные яйца по двойному золоту. Царский иконописец армянин Богдан Салтанов в 1675 году поднес Алексею Михайловичу к Пасхе оригинальный дар: “три блюда - на одном из них пять яиц гусиных травчатых золоченых, на другом - семь яиц утячьих, писанных разными красками по золоту, на третьем - семь курячьих золоченых сильно; а еще ящик за слюдою, а в нем сорок яиц курячьих, писанных по золоту разными красками”. В 1677 году почти все мастера Оружейной палаты делали подарки царю Федору к Пасхе в виде яиц. В 1680 году тот же Богдан Салтанов, который писал иконы по тафте, то есть выполнял живопись по ткани с аппликацией для иконостасов кремлевских церквей, поставил ко двору 50 крашеных яиц. В феврале 1690 года ученик Симона Ушакова иконописец Василий Кузьмин и жалованный царский иконописец Никифор Бавыкин расписали “разными цветными красками” деревянные точеные яйца, сделанные “против курячьих, утиных и голубиных”. В 1694 году расписывали яйца сыновья выдающегося изографа Оружейной палаты Федора Зубова Иван и Алексей - будущий основоположник русской исторической гравюры.
В XVIII-XIX веках художественно оформленные пасхальные яйца получают такое широкое распространение среди различных слоев российского населения, что с этого времени о пасхальных яйцах можно говорить как о своеобразном виде декоративно-прикладного и народного искусства. К этому времени достаточно традиционными стали и ювелирные драгоценные яйца, и простые крестьянские “писанки” и “крашенки”. Облик ювелирных пасхальных яиц был подвижен и изменялся с течением времени. “Писанки” и “крашенки”, характерные для крестьянской среды, были менее подвержены стилистическим временным изменениям. Русское прикладное искусство XVIII века получило качественно иной характер по сравнению с искусством предшествовавших столетий. Оно приобрело ярко выраженную светскую направленность. Связано это было в первую очередь с экономическими, политическими и культурными преобразованиями, проведенными Петром I. Наступила эпоха вхождения России в общеевропейский художественный процесс. В едином русле шло развитие изобразительного и декоративно-прикладного искусства.
В 1703 году Петр Великий на берегах Невы заложил город, а с 1712 года сюда была перенесена столица русского государства, и Петербург стал центром экономической, политической и культурной жизни страны. Царь, постоянно нуждаясь в художниках и ремесленниках, вызывал из московских мастерских Оружейной палаты в Петербург самых искусных. Особенно большое число московских мастеров (оружейников, ювелиров, граверов и других) было отправлено из Кремля в Петербург по указу Петра I в 1711 году. К концу 20-х годов XVIII века число мастеров Оружейной палаты сократилось почти в четыре раза. Так постепенно центр прикладных искусств переместился из кремлевских художественных мастерских в Петербург. Канцелярия от строений, приняв эстафету от бывшей Московской Оружейной палаты, можно сказать, стала главой всей художественной жизни новой столицы. Характер работы мастеров Канцелярии от строений в XVIII веке оставался таким же, какой существовал в мастерских Оружейной палаты, когда живописцы, помимо росписей церквей и царских палат, занимались составлением чертежей городов, рисунков для гравирования, расписывали знамена. По усмотрению государственных вельмож живописцев использовали для раскраски “потешных” книг, шахматных досок, ларцев, пасхальных яиц. А вместе с ними - решеток, шестов, труб, печей, пряничных досок и прочих предметов быта. К сожалению, пасхальные яйца этого периода не дошли до нашего времени. Насколько можно судить, это были, скорее всего, деревянные яйца, позолоченные или посеребренные и расписанные мастерами-живописцами, а также костяные резные яйца.
Появление новых для России материалов, связанных с петровскими преобразованиями, а именно фарфора, стекла, папье-маше, способствовало развитию искусства изготовления русских пасхальных яиц. Первое дошедшее до нашего времени фарфоровое пасхальное яйцо создано к Пасхе 1749 года изобретателем русского фарфора Дмитрием Виноградовым. С открытием в 1748 году фарфора производство декоративных яиц в России было поставлено на промышленную основу. В 1749 году Виноградов записал в дневнике: "Яйца точили и формовали”. Отныне и вплоть до революции Императорский фарфоровый завод выпускал пасхальные яйца. Самым ранним из них было яйцо с изображением амуров, вероятно, по рисунку Франсуа Буше, которое относится к середине XVIII века и находится в Государственном Русском музее. К каждой Пасхе завод делал пасхальные яйца для членов императорской фамилии “на раздачу” при христосовании. Фарфоровые яйца чаще всего были подвесными и имели сквозное отверстие, куда продевалась лента с бантом внизу и петлей вверху. Такие яйца обычно подвешивались в красный угол, под иконы. В XVIII-XIX веках фарфоровые пасхальные яйца - такая же прихоть моды, как и весь старый фарфор. С 1820-х годов частные фарфоровые фабрики России также стали выпускать пасхальные яйца. Датировать образцы, которые были одноразовым заказом к пасхальным дням, можно по стилистическим художественным признакам.
Декор пасхальных яиц, особенно фарфоровых и стеклянных, наиболее массовых на протяжении всего XIX века, соответствовал тем или иным художественным направлениям в изобразительном искусстве. Начиная со второй половины XIX века оформление пасхальных яиц приняло более специфический характер с использованием традиционных религиозных пасхальных сюжетов (“Сошествие во ад”, “Воскресение” и др.), религиозной символики и атрибутики. В сцене “Сошествие во ад” Христос, окруженный патриархами и пророками, стоит, держа Адама за правую руку, над дверьми ада, которые он только что разбил.
В 1874 году по заказу московских старообрядцев “поповского толка” братьями Тюлиными, известными иконописцами из Мстеры, были писаны изображения на пасхальных яйцах для приветствия высоких особ. Тюлины к тому времени прославились расчисткой и починкой старинных икон храмов старообрядческого Рогожского кладбища. Яйца вытачивались из дерева. Каждое из них состояло из двух половинок, внутри было вызолочено матовым золотом, наружная сторона окрашена яркой малиновой краской. Яйцо было очень легким, чрезвычайно изящным и отполированным, как зеркало. Мастера Тюлины расписали яйца двух размеров: десять величиной с гусиное, восемь - с утиное. У всех яиц на одной из сторон был сюжет “Сошествие во ад Спасителя”, а на другой - изображение святого, покровительствующего тому лицу, которому предназначалось яйцо в подарок. Всего было три яйца со Св. Александром Невским, по одному - с царем Константином, князем Владимиром, митрополитом Алексием. Середину, где раскрывается яйцо, мастера отметили орнаментом. Роспись изображений отличается точностью деталей, древнерусской стилистикой, использованием червонного золота, за живопись на этих пасхальных яйцах были выплачены крупные по тем временам вознаграждения: за большие яйца - по 25 рублей, а за малые - по 15 рублей за один раритет.
Известный иконописец О. С. Чириков из Мстеры в 1887 году выполнил серию образцов “живописи святых и двунадесятых праздников” для росписи фарфоровых пасхальных яиц. Яйца, исполненные по этим образцам, считаются одними из лучших среди созданных на Императорском фарфоровом заводе. Они были и самыми дорогостоящими - на роспись одного такого яйца живописец тратил 40 дней, и стоило оно 75 рублей. Количество этих яиц к каждой Пасхе для императорской семьи было строго определено: император и императрица получали по сорок-пятьдесят яиц, великие князья - по три, а великие княгини - по два. В росписи участвовал и московский архитектор Л. С. Каминский, который в 1890 году расписал оборотные стороны фарфоровых яиц с “живописью святых”. Фарфоровые яйца часто были подвесными со сквозным отверстием, в которое продевалась лента с бантом внизу и петлей вверху для подвески под киотом с иконами. Специально для этой работы нанимали “бантовщиц” из числа нуждающихся вдов и дочерей бывших служащих завода. Довольно высокая оплата их труда рассматривалась как пасхальная благотворительная помощь.
В 1799 году на Императорском фарфоровом заводе было изготовлено 254 яйца, в 1802-м - 960. В начале XX века на производстве 3308 яиц в год на том же заводе было занято примерно тридцать человек, включая учеников. К Пасхе 1914 года выпущено 3991 фарфоровое яйцо, в 1916 году - 15365 штук. Кроме того, в России появлялись тысячи пасхальных яиц, жизнь которым давали и различные мелкие предприятия, и народные умельцы.
Сами государи подчас выступали в роли своеобразных контролеров: так, Александр III рекомендовал расписывать яйца не только цветами, но и орнаментами, любил цельные стеклянные изделия с гравированным узором.
Пасхальные яйца из папье-маше в конце XIX века делали на подмосковной фабрике Лукутина, ныне знаменитой Федоскинской фабрике лаковой миниатюрной живописи. Наряду с религиозными сюжетами мастера фабрики Лукутина часто изображали на пасхальных яйцах православные соборы и храмы. Одним из излюбленных сюжетов лукутинских мастеров был храм Василия Блаженного на Красной площади. В конце XIX - начале XX века наряду с иконами в московских иконописных мастерских, образованных выходцами из традиционных иконописных центров России - Палеха, Мстеры, Холуя, расписывали и пасхальные яйца.
В письмах из России, относящихся к началу XIX века, сестры ирландки Бильмот, гостившие у знаменитой просветительницы Е. Р. Дашковой, рассказывали, что на Пасху по окончании субботней службы все стали дарить друг другу пасхальные яйца - расписные, резные, крашенные в различные цвета. Сестры отмечают, что подарки в этот день обязательны, и в качестве “яйца” княгиня Е. Р. Дашкова подарила одной из них два бриллианта. При подношении дара, писали сестры Бильмот, говорят: “Христос Воскресе!” На это отвечают: “Воистину Воскресе”. Произнося эти слова, продолжают сестры, даже крестьянин имеет право поцеловать руку любому важному лицу (хоть самому императору), и отказать никому нельзя. Из этого свидетельства видно, что в роли “пасхального яйца” могли выступать и другие подарки, а именно - драгоценности.
Одним из первых соединить пасхальное яйцо с ювелирным украшением попытался Фаберже. Имя Карла Фаберже чаще всего ассоциируется с блестящим искусством декоративного пасхального яйца. По известным причинам декоративные яиц фирмы Фаберже до недавнего времени были более известны за пределами России Мастерские Фаберже создали 56 пасхальных яиц для императора Александра III и императора Николая II. Александр III в 1885-1894 годах преподнес своей жене 1С пасхальных яиц. Николай II в 1894-1917 годах заказал 46 пасхальных яиц для подарков своей матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, и жене Александре Федоровне.
Двенадцать пасхальных яиц было создано для Л. Ф. Келча, владельца нескольких золотых рудников в Сибири, для князя Ф. Ф. Юсупова и герцогини Мальборо, также выполнялись изящные и дорогие пасхальные подарки, часто содержащие различные сюрпризы. Это были пасхальные яйца со сложными заводными механизмами, представляющие собой чудеса ювелирного искусства, создание каждого из которых обходилось очень дорого. Образцы хранились в специальных футлярах или сейфах и извлекались оттуда для показа только во время Пасхи. В настоящее время известно местонахождение некоторых раритетных пасхальных яиц Фаберже: двенадцать экземпляров хранится у английской королевы, одиннадцатью владеет американский журнал “Форбс” и десять находится в Оружейной палате Московского Кремля.
Первое пасхальное яйцо 1885 года с полосками из синей эмали было выполнено мастером Михаилом Перхиным. Двадцатишестилетний петрозаводчанин, он в 1886 году становится главным мастером фирмы Фаберже. До 1903 года - года смерти Перхина - его инициалы ставились на всех яйцах-сюрпризах фирмы Фаберже, сделанных для императоров Александра III и Николая II. Яйцо, выполненное Перхиным, состояло из оболочки-скорлупы” из слоновой кости. В скорлупе - покрытая эмалью курица из золота с рубиновыми глазами. Внутри нее - золотая корона, унизанная жемчугом. Л в короне - золотое кольцо. Именно с 1885 года началась традиция ежегодного дарения пасхальных яиц-сувениров фирмы Фаберже. “Ваше Величество будет довольно” - такой ответ обычно давал знаменитый мастер на вопрос о сюжете очередного яйца.
Изготовление ювелирно украшенных пасхальных яиц имело давнюю традицию в России. Например, посеребренное яйцо-сюрприз было сделано мастером Нордбергом для Александра II. Но именно фирме Фаберже удалось довести искусство изготовления ювелирных пасхальных яиц до непревзойденного уровня мастерства, изящества и творческой фантазии. Фаберже никогда не делал точных копий. На всех его работах лежит печать неповторимого индивидуального почерка, навечно оставшегося в истории мирового искусства.
Русская императорская династия и ее многочисленные королевские и княжеские родственники в Англии, Дании, Греции, Болгарии, Гессене, Ганновере получали яйца Фаберже в подарок из России, высоко ценили эти драгоценные вещицы и передавали их следующим поколениям. После первой мировой войны, падения монархии в Европе и обеднения аристократии многие изделия Фаберже были проданы и перешли к другим владельцам. В 1920-е годы для пополнения казны валютой советское правительство продало ряд произведений искусства из государственных коллекций. Из императорской коллекции, конфискованной после 1917 года, была продана большая
часть, видимо, “абсолютно бесполезных” для советского государства уникальных пасхальных яиц.
Вопреки воинствующему атеизму послереволюционных десятилетий обычай празднования Пасхи передавался из поколения в поколение: слишком важна эта традиция для православного человека по всей России. Когда изготовление художественных подарочных пасхальных яиц прекратилось, Пасху продолжали праздновать с “крашенками” (теми самыми разукрашенными в один или несколько цветов яйцами, которые известны едва ли не всем в нашем обиходе) и “писанками” (расписанными орнаментом). Традиция изготовления “писанок” была сильна в западных районах Украины. Тамошние “писанки” напоминают о дохристианском характере рисунка, уходящем во времена, когда русские, украинцы, белорусы были единым народом, об истоках общеславянских традиций. Орнамент “писанок" делится на геометрический, растительный и зооморфный. У западноукраинских “писанок” много символических обозначений, характерных для древних славян языческого периода - треугольники, звезды, кресты, точки, спирали, кружки, стилизованные растения, петушки, коньки и т. д.
“Писанки", как правило, делают в сельских местностях. В каждом селе имеется две-три расписчицы. Орнаментируют яйца следующим образом: яйцо покрывают воском при помощи тонкой металлической трубочки, закрепленной на деревянной ручке. Трубочкой наносят основные линии рисунка. А когда воск остынет, яйцо опускают в краску. Таким образом оно окрашивается целиком, кроме контурных линий рисунка, остающихся белыми, за тем части яйца, которые хотят сохранить окрашенными в эту первоначальную краску, покрывают воском, а яйцо опускают в краску другого цвета. И так несколько раз. После этого нагревают яйцо, растапливают воск - и “писанка” готова. Применяются обычно растительные краски. “Писанки” имеют два или более цвета. Существует особая техника орнаментирования яиц: узор выцарапывается тем или иным острым “инструментом". Такие яйца называются “скробанками”.
“В городе Горьком, - писал историк искусства М. Л. Ильин, - на воскресном базаре (лучше всего в так называемое “Вербное воскресенье', за неделю до Пасхи) на колхозных рынках вы обнаружите подлинные россыпи, иначе не назовешь, замечательного народного искусства. То будут деревянные расписные яйца, коробочки-грибки, детские игрушки и многое другое, покрытое поразительно яркой “химически-анилиновой” росписью. Это роспись сёл Майдана и Крутца. Она давно перешагнула границы города... Она подлинное современное детище искусства нашего народа, живое, красивое, яркое”. Правда, долгое время это не поощрялось официальными властями, поэтому живое искусство деревянного пасхального яйца сосредоточилось в глухих селах заволжского края - Полховском Майдане и Крутце.
Производство полховско-майданских токарных расписных изделий возникло в начале XX века. В 1914-1916 годах местные кустари начали украшать “тарарушки” (токарные изделия: пеналы, коробочки и игрушки) по примеру Сергиевских мастеров с помощью выжигания и последующей раскраски. Только в 20-е годы нашего столетия складывается специфический стиль полховско-майданской росписи - она выполняется локально нанесенными красками: алой, желтой, синей. При наложении возникают красные и зеленые тона в пределах четко очерченного тушью контура. Растительный орнамент сочетается с изобразительными элементами росписи: деревьями, рекой, солнцем, домами, птицами. Обычно размер образцов не превышает размера настоящего куриного яйца. Иногда, как исключение, вытачиваются яйца размером побольше. Чаще других мотивов и сюжетов встречаются изображения петушка или курочки, солнца, храма или церкви и др. Именно мастерицы Крутца не боялись в советское время писать на яйцах “XВ”, изображать церкви и всячески обозначать, что яйцо является пасхальным.
Есть предположение, что стиль полховско-майданской и крутецкой росписи занесли в эти края в начале 20-х годов XX века переселенцы с Украины. Наивная крестьянская роспись этих яиц свидетельствует о близости к росписи и орнаментации украинских “писанок”. Та же языческая символика на яйце - петух, курица, солнце, что является символом возрождения. Размер - близкий к естественному размеру куриного; те же принципы “оформления”. Таким образом, мы видим, что в изделиях новых художественных центров народного искусства, возникших в XX веке, тесно переплелись христианская и языческая традиции.
В Бабенской артели, расположенной в деревне Бабенки Подольского уезда, вытачивались полированные токарные изделия из дерева и кости, в том числе и яйца. Именно отсюда черпали высококвалифицированные кадры токарей