Содержание
Введение ………………………………………………………………1
Глава I. Структурообразующие элементы системы образов романа Томаса
Мэлори «Смерть Артура»
П.1. Фольклорные и мифологические источники системы образов романа
Томаса Мэлори «Смерть Артура» ……10
П.2 Концепция рыцарского идеала Мэлори и ее отражение в системе образов романа ………………………………………………17
Глава II. Система образов романа
Томаса Мэлори «Смерть Артура» и куртуазная традиция
П.1. Центральные образы романа Мэлори и куртуазная «система отношений»
…………………………………………………………30
П.2 Куртуазная концепция любви и смерти в романе Мэлори …………………………44
Заключение …………………………………………………………66
Библиография ……………………………………………………68
Введение
Еще менее века тому назад филологи располагали весьма скудными сведениями о Томасе Мэлори. Они сводились, практически к тем немногим фактам которые сообщает сам писатель в заключительных фразах книги, и которые свидетельствовали лишь о том, что роман был написан около 1470 года и что его автор это время находился в тюрьме.
Личность Томаса Мэлори всегда была достаточно гипотетична. Этому способствовали отсутствие достаточного количества фактов биографии писателя и значительное число его современников-однофамильцев.
В XVI веке с предположением о том, что Томас Мэлоря был валлийцем
родом из Малории, выступил английский антиквар и драматург епископ Джон
Бейль. В XIX веке это мнение было поддержано в предисловии к изданию романа
Мэлори /1893/ английским литературоведом Джоном Ризом.
В 1897 году А.Мартин выдвигает еще одну гипотезу, по которой сэр
Томас Малори был уроженцем Хантингдоншира. Однако наибольшее признание
снискала выдвинутая так же в 1897 году английским литературоведом
профессором Д.Китреджем гипотеза, что сэр Томас Мэлори был рыцарем из
Ньюбод Ревелла в Варвикшире. Она находит поддержку и развитие прежде всего
у учеников Д.Киттреджа, Эдуарда Кобба и Эдуарда Хикса В 1928 году Э.Хикс
публикует работу "Сэр Томас Мэлори, его бурная карьера"[1]. Эта "бурная
карьера", по мнению последующих исследователей, оказывается карьерой
узника". Действительно уроженец Ньюболд Ревелла в Варвикшире (дата рождения
точно не установлена; очевидно, между 1400 и 1410 гг.), Томас Мэлори был
сыном зажиточного рыцаря сэра Джона Мэлори, чье состояние он наследует в
1434 г. В 1436 г. он в числе приближенных Ричарда Бошампа, барона
Варвикского, участвует в осаде Кале, однако с 1443 года его жизнь коренным
образом меняется. Рыцарь Томас Мэлори встает на путь грабежа, насилия и
разбоя. С момента и до его кончины в 1471 г. жизненный путь его будет
представлять постоянную смену осуждении и помилований. А в недолгие сроки
своего пребывания на свободе он будет то членом парламента графства
Варвикшир (1444 или 1445 гг. и 1450) то участником Войны Алой и Белой розы,
при этом он не отличался постоянством своих политических убеждений и
переходил из стана Ланкастеров в стан Йорков и наоборот, а затем стал даже
сторонником Ричарда Невилля, "делателя королей". Его измена династии Йорков
и послужила, вероятно, причиной лишения Мэлори милости короля Эдуарда XV и
его последнего ареста и заключения в тюрьму (1469-1470 гг.), где в 1470 г.,
за год до смерти и была закончена им его ставшая знаменитой книга.
Гипотезы о личности Томаса Мэлори продолжают возникать по сей день, в
1966 г. с книгой "The Ill-Framed Knight" выступил У.Мэттьюз,
Предложивший еще одного кандидата на роль автора романа "Смерть Артура",
каким, он считает, был сэр Томас Мэлори из Нортгемптоншира (заметим, в этой
гипотезе впервые родина Мэлори перемещается с юга на север Англии). Однако
эта гипотеза, признаваемая самим ее создателем во многом проблематичной,
пока еще не нашла такой широкой известности и поддержки, как гипотеза
д.Киттреджа.
Артуровский материал(сказания, хроники и романы о короле Артеру и
рыцарях Круглого Стола) с давних пор являлся предметом исследования
литературоведов. Уже в начале XIX века появились первые английские переводы
и комментированные издания валлийских сказании об Артуре, который предстает
в них еще не королем, но могущественным вождем. Во второй половине XIX века
им заинтересовалась сравнительно-историческая школа литературоведов. Среди
ученых этого направления - французы Арбуа де Жюбанвилль и Ф.Ло, англичанин
Д.Риз. Русский ученый А.Н.Веселовский оставил ряд работ, посвященных
сказаниям о Тристане и Изольде и о святом Граале, в начале XX века выходит
серьезный и обстоятельный труд английского ученого Р.Флетчера "Артуровский
материал в хрониках" /"The Arthurian Material in Chronicles"/.
Фигура самого Томаса Мэлори в работах этого периода почти или совсем не затрагивается. Кэкстоновское издание романа "Смерть Артура", неоднократно перепечатывавшееся в течение пяти веков" казалось бесспорным во всех отношениях: и в смысле его формы как рыцарского романа, и в смысле его единства, и смысле несомненного самостоятельного авторского подхода к трактовке материала, поэтому предметом исследований чаще всего являются линии развития отдельных образов и тем романа в общем плане средневековой традиции, но не сам роман, художественная ценность которого оказывалась забытой, несмотря на то,что своим существованием он будил творческую фантазию писатлей на протяжении ряда веков.
Этому положению суждено было вскоре измениться.
23 июля 1934 года в библиотеке винчестерского колледжа библиотекарем
У.Оукшоттом был найден манускрипт романа Мэлори, не известный до тех пор и
получивший впоследствии название Уинчестерского манускрипта. Оставалось и
остается спорным, принадлежит ли этот манускрипт самому Мэлори или это
список, сделанный позднее с оставленного писателем оригинала, но было ясно,
что роман, дошедший до нас в рукописи, существенно отличаетея от изданнного
У.Кэкстоном в 1485 г., как об этом свидетельствовали статьи и сообщения
профессора Е. Винавера опубликованные в литературоведческих изданиях 30-х
годов.
В подходе к роману Томаса Мэлори наступил явный перелом, выразившиейся сначала в более чем десятилетнем молчании. Правда, в 1942 году вышла работа американского филолога Р.Уилсона "Обрисовка характеров у Мэлори"[2], но она была еще развитием старого взгляда на роман, а найденную рукопись романа автор работы во внимание не принимал.
Большинство литературоведов стоили в смущении перед новым фактом в
литературе. То, что раньше было очевидным, теперь превратилось в загадку, и
ее надлежало решить. Предстояли споры, дискуссии между сторонниками разных
школ, Надо было лишь начать... И в 1947 году начало было положено.
Трехтомное комментированное издание винчестерского манускрипта романа
Мэлори под редакцией Е.Винавера нарушило напряженное молчание. Профессор
Манчестерского университета Е.Винавер неоднократно обращался к творчеству
Томаса Мэлори. Еще в 20-е годы он пишет два серьезных исследования: в одном
из них он решает вопрос о месте романа о Тристане и Изольде в произведении
Мэлори, в другом - преследует цель установления личности Томаса Мэлори и
дает подробную характеристику творчества писателя. Этими книгами и многими
другими исследованиями Е.Винавер обрел себе заслуженный авторитет среди
литературоведов, занимавшихся - изучением творчества Мэлори. Неудивительно,
что он первым обратился к пересмотру той темы, которая так долго была в
центре его внимания. И пересмотр, которому Е.Винавер подверг роман Мэлори
"Смерть Артура", был коренным, ясли в 1925 г. работе "Роман о Тристане и
Изоладе в произведении Томаса Мэлори" роман рассматривался в бесспорном
единстве всех его частей и был назван "подлинной энциклопедией сказаний о
короле Артуре", если таким же оставался подход исследователя к роману и в
его монографии о Мэлори, то в 1947 г., в предисловии к трехтомному
комментированному изданию, озаглавленному "Произведения Томаса Мэлори" /
"The Works of Sir Thomas Malory") Е. Винавер выдвигает и отстаивает
взгляды, крайне противоположные. В нем точка зрения на книгу Мэлори как на
роман, выступающий перед нами в единстве составляющих его частей, была
полностью отброшена. Теперь книга распалась на восемь самостоятельных
романов и предстала как "последовательность отдельных романов" т.е. как
своеобразная антология рыцарских романов. Е. Винавер выступил с
утверждением, что взгляд на книгу Томаса Мэлори как на единый роман
сложился случайно, в результате неправильного понимания еще первым
издателем романа У. Кэкстоном заключительных слов писателя: Here endeth Le
Morte Darthur, принятых им за название всей книги в целом, в то время
как по мнению Е.Винавера, их следует отнести только к последней части
книги, или, используя его терминологию, к последнему из этой
последовательности отдельных романов. Вследствие этого недоразумения,
утверждает Е.Винавер, книга и была издана как цельное художественнее
произведение под общим названием "Смерть Артура". Впрочем, замечает
исследователь, только издатели XIX века разделяют ошибку У.Кэкстона.
издатели XVI и XVII веков, такие как Уинкин де Уорд, Коплэнд, Ист, всецело
отвергли это представление о книге Мэлори. Лишь в издании Ф.Хэйслвуда в
1816 году книге было возвращено название романа.
Почему же Е.Винавер считает мнение У.Кэкстона ошибочным? И видит ли он
иные, более существенные причины этой ошибки,нежели "ошибочное прочтение"?
Да, видит, главной причиной, по его мнению, была разница в трактовке
материала Томасом Мэлори- средневековым писателем и Уильямом Кэкстоном,
современным издателем. В этих словах проглядывает существенная ошибка,
допущенная самим исследователем, по какому принципуотносит он Томаса Мэлори
к английскому средневековью, а Уильяма Кэкстона к Возрождению (хотя он и не
употребляет этого слова, все же эпитет "современный" (modern) (в данном
контексте можно толковать только в этом смысле)? Этот вопрос остается
невыясненным, да иначе и быть не может, так как Е.Винавер не очерчивает
рамок той культурно-исторической эпохи, в которую был написан роман Мэлори
"Смерть Артура", не выясняет всей сложности порожденных ею явлений, одним
из которых была и книга Мэлори, а увлеченный исследованием формы
произведения - формы, возникшей в средневековье и характерной именно для
него, со всей уверенностью называет Томaca Мэлори средневековым писателем,
конкретно-историческая сущность книги ускользает от взгляда Е.Винавера; она
остается для него лишь свидетельством "авторского развития, от первых
робких попыток в области художественного повествования к законченному
мастерству его последних замечательных книг"/ "...the authors develop from
his first timid attempts at imaginative narrative to the consummate mastery
of his last great books."[3] Каков критерий оценки этого мастерства? Мы не
находим ответа и на этот вопрос. Его и не может быть, так как в анализе
роман Мэлори полностью исключен из исторического контекста. Именно поэтому
для Е.Винавера совершенно допустимы высказывания вроде того, что "никакой
основы не существует для Mэлори" /"...no background exists for Malory/[4]
Именно поэтому к художественным достижениям писателя отнесен только
его стиль, который рассматривается как совокупность речевых приемов, и хотя
Е.Винавером сделана попытка проведения аналогии между произведением Мэлори
и произведениями европейского возрождения, она сделана только для
подтверждения точки зрения на роман как на ряд самостоятельных новелл. Сам
же выдвигаемый автором тезис о том, что новелла является типичным
ренессансным жанром европейской литературы оказывается лишенным
исторической основы, а аналогия не убеждает, во-первых, потому, что еще
раньше Мэлори как писатель (следовательно, и его художественная манера) был
отнесен к средневековью; во-вторых, если произведение Мэлори и относить к
малой форме - новелле, то надо прежде всего очертить границы этого
литературного жанра, выяснить, в каких культурно-исторических условиях и на
каком материале возникает этот жанр. Очевидно, недостаточно провести
параллель между Англией и Италией или Англией и Францией. Сказать, что
новелла типична для литературы эпохи Возрождения - значит наметить
определенную тенденцию в развитии литературного процесса, но надо учитывать
также, что в разных условиях определяемых историческим и культурным
развитием той или иной страны, эта тенденция будет реализоваться по-своему,
а при отсутствии этих условий она может либо сильно видоизмениться, либо
вообще не найти своего художественного воплощения. Действительно, новелла
не получит в Англии того распространения" как в Италии или Франции.
Английская история XV, XVI, XVII веков так насыщена трагическими,
кровопролитными событиями, событиями настолько общенациональными, что рамки
новеллы, сосредоточенной на освещении единичного события частной жизни,
были тесны для их художественного осмысления и воплощения. Недаром уже с XV
века в Англии особое место начинает занимать драма, которая и станет
ведущим жанром литературы английского Возрождения, полон драматизма и роман
Томаса Малори. “По точному смыслу термина",- пишет Н.Я. Берковский,-
"новелла есть "новость", она передает новое как оно проявилось в поведении,
в мыслях человека, в его связях с другими, с традиционным миром.”
[5]Произведение Мэлори, действительно, явилось отражением нового в
английской жизни, отражением новых идеалов, новых культурных требований; в
нем нашли выражение и идейные позиции самого писателя и проявился его новый
художественный метод, ставящий его в ряд лучших произведений раннего
английского Возрождения. Однако "эффект новизны, пережитой во всей
внезапности, и составляет в новелле прямую цель рассказывания”.[6] Вот этой
черты, действительно определяющей суть и характер новеллы, мы не найдем в
романе 'Томаса Мэлери. Те части, из которых состоит роман Мэлори, лишены
существенных черт классической ренессансной новеллы. Их особенности и
особенности всего романа в целом - это именно особенности жанра рыцарского
романа, сложившегося в Англии в период позднего средневековья, и во всем
комплексе этих особенностей, почти каноне, получившего свое новое рождение
под рукой Мэлори.
Не останавливаясь сейчас подробно на анализе жанровых и композиционных особенностей романа Мэлори "Смерть Артура", который будет дан во второй главе этой работы, заметим, что xapaктер произведения, названного нами романом, оказывается, в cyщности, сложнее и богаче, чем новелла или рыцарский роман в их классической форме. И эти сложность и богатство обусловлены многосюжетным построением романа и тем неразрывным единством, которое существует между каждым из составляющих его сюжетов.
Старейший английский литературовед К.С.Льюис, как и многие другие
ученые-филологи, даст впоследствии высокую оценку труду
Е.Винавера:"Profesaor Vinaver'e three-volume 'Works of Sir Thomas
Malory ... puts all previous work on this subject out of date. It is a
very great work and a work which hardly any other man in England was
qualified to perform."[7]
Концепция Б.Винавера нашла поддержку у некоторых филологов среди
которых била М.Брэдбрук (M.Bradbrook) выступившая с небольшим, но серьезным
исследованием "Сэр Томас Мэлори"
("Sir Thomas Malory".London, 1953). Однако концепция Е.Винавера, к
настоящему времени пересматриваемая им самим, почти сразу встретилась и с
оппозицией в лице ряда американских ученых, вступивших в полемику с
издателем "Произведений сэра Томаса мэлори" в печати.
Б 1951 г. Р.Уилсон опубликовывает статью, название которой вопрошало:
"Cколько книг написал Мэлори?" (How many books Did Malory Write? -
University of Tulane Studies in English. XXX.I95I).
В 1952 г. статьей форма "Смерти Артура"" Д.Брюер встает на защиту ранее бытовавшего представления о романе Мэлори как о цельном произведении, его точка зрения основана на вдумчивом текстологическом анализе произведения, позволяющем ему с уверенностью сказать:
"...what does justify him (Кэкстона - Д.Б- and us – in emphasizing the unity оf the work, is its own construction and its own words."[8]
В 1966 г. в спор с Е.Винавером вступает Р.М.Лумянский /R.M.Lumiansky/
со статьей "Вопрос о единстве "Смерти Артура" Мэлори" ("The Question of
Unity in Malory's "Morte Darthur" - Tulan Studies in English.V.I955. В
течении последующего десятилетия Лумянский становится лидером группы
ученых, работающих в самых различных университетах и колледжах США, но
объединенных общностью взглядов, принципиально противоположных взглядам
Винавера. В нее, помимо Р.М.Лумянского, вошли Т.Л.Райт, М.Е. Дикман,
У.Л.Гверин, Т.В.Рамбл и Ч.Мурмэн, неоднократно уже в течение 50-х гг.
выступавшие с критикой концепции Е.Винавера и отстаивавшие единство романа
Томаса Мэлори.
Критическое осмысление деятельности этой группы ученых даст в 1965 г.
Ч.Мурмэн в прологе к своей "Книге о короле Артуре", в которой он проводит
взгляд на роман Мэлори как на произведение цельное и единое по своему
характеру и структуре. Различая вслед за Р.М.Лум'янским "единство
критическое"/"critical unity"/, под которым подразумевается единство
произведения, сложившееся независимо от намерения писателя, "единство
историческое" / "historical unity"/, т.е. критическое единство""
сознательно приданное писателем произведению
Ч.Мурмэн определил три точки зрения на роман Томаса Мэлори, первая из
них принадлежала Е.Винаверу" не различавшему в романе "Смерть Артура" ни
"критического", ни "исторического"
единства. Вторую из возможных точек зрения, а именно, что pоман Мэлори
обладает лишь "критическим" единством, разделяли такие ученые, как Р.Уилсон, Х.Ньюстед, Р.Акерман и Д.Брюер. Сторонники
третьей точки зрения, среди которых были Р.М.Лумянский, Т.Рамбл и сам
Ч.Мурмэн, отстаивали как "критическое", так и "историческое единство романа
Мэлори "Смерть Артура", впрочем, небольшой нюанс в подходе к изучению
романа не помешал ученым-филологам, рассматривавшим роман Мэлори как единое
произведение, объединиться и направить свою деятельность по общему руслу.
Результатом совместной деятельности этой группы явился вышедший в 1964
г. под редакцией Р.М.Лумянского интересный коллективный труд, названный
"Самобытность Мэлори" ("Malory's Originality", Baltimore, 1964)
Интерес этого совместного исследования определяется в первую очередь постановкой его задачи, в центре которой - решение вопроса о единстве произведения Томаса Мэлори, и методом решения этой задачи. "Как выявится в этой книге",- пишет во введении Р.М.Лумянский,- "авторы настоящего исследования убеждены, Мэлори написал одну единую книгу ("single unified book"), а не восемь отдельных "рассказов" ("Tales"). Эту книгу ученые называют так же, как и Кэкстон - "Смерть Артура"
Исследование состоит из восьми глав, названия которых повторяют
названия восьми "романов" в издании Е.Винавера, но у глав есть еще и
подзаголовки, выражающие совершенно новое отношение литературоведов этой
группы к исследуемому ими произведению. "...первостепенная задача каждой из
последующих глав показать функцию данного "Рассказа" как части целого",-
пишет Р.М. Лумянский, "...a primary purpose in each of the chapters
which follow is to show the function of the given "Tale" "e a part of
'Le Morte Darthur' as a whole"[9]
"Это исследование "Смерти Артура", продолжает Р.М.Лумянский,- "как нам кажется, делает бесспорно очевидным его общее единство в теме, структуре и обрисовке характеров" ("this examination of 'Le Morte Darthur, we feel, makes indispably apparent its general unity in theme , structure and characterization. "[10].
Для проведения такого рода исследования, в высшей степени детального и
скрупулезного, потребовался и особый метод. Его частично использовал
P.Уилсон еще в 40-е гг., но теперь благодаря остроте стоящей проблемы и
необходимости ее убедительного решения этот метод получал особое значение,
необходимо было пристальное изучение всего нового художественного
материала, который появился в романе Мэлори. Поэтому ведущим методом
исследования стало детальное сопоставление и сравнение отдельных частей
романа с их возможными источниками и выяснение на этой основе тех часто
мельчайших изменений, сокращений и дополнений, которые вносит писатель в
свое произведение. Очень важно, что в связи с этим ученые стоят и на
совершенно иных позициях в понимании Мэлори как писателя, в понимании его
творчества.
"...Мэлори совершенно сознательно обращался с источниками. Он
распоряжался источником, а не источник им, так как он по желанию мог
трактовать его бесчисленным количеством способов. /"...Malory was
consciously aware of his handling of the source. He controlled his source,
it did not control him, for he could have handle it in infinite number of
ways had desired." [11]/ И хотя это положение трактуется авторами только
как "допущение" это допущение "основополагающее. Оно означает совершенно
новый подход к исследованию творчества Мэлори, резко противоположный
Е.Винаверу с его пониманием Мэлори как "средневекового писателя". Ученые
группы Р.М. Лумянского видят в Мэлори писателя современного, вернее -
писателя в современном значении этого слова. Для них он - человек,
сознательно относящийся к своему творчеству, сознательно работавший над
текстом, поэтому любое мельчайшее изменение имеет для них глубокий
внутренний смысл, как отражение новых художественных позиций писателя.
Поэтому произведение Мэлори, а не его источники оказываются в центре
внимание исследователей.
Однако и эта концепция, в целом столь привлекательная, не лишена
целого ряда недостатков. Главный из них - внеисторичность исследования.
Очень интересная и очень важная работа проведена, в сущности, ради решения
важного вопроса - доказательства самобытности, самостоятельности Мэлори. Но
чем продиктованы новые черты его произведения? Почему именно у Мэлори
традиционная тема французских и английских рыцарских романов смогла обрести
новое рождение? Литературоведы группы Р.М.Лумянского при всей важности
поднятого ими вопроса остались лишь сторонниками формально-
текстологического анализа. Анализируя текст, они не смогли вырваться за
пределы его оболочки; они не смогли понять качественно нового звучания
романа, возникшего на основе тех мелких детальных изменений, которые были в
центре ИХ внимания; они не уловили главного - новой идейной наполненности
романа, которая и
делает его действительно самостоятельным и действительно оригинальным
творением Мэлори. Понятия самобытности и оригинальности Мэлори остались для
них в значительной мере понятиями абстрактными.
За последние годы наметился еще один метод критического подхода к
роману Мэлори. Им заинтересовалась американская "новая критика". Именно с
позиций этой школы подходит к анализу "Смерти Артура" американский
литературовед, профессор Пенсильванского университета Эдмунд Рейсс. В своей
большой, обстоятельной книге "Сэр Томас Мэлори"("Sir Thomas Malory" New
York,1966). Исследования этого ученого основываются прежде всего на одном
из основополагающих принципов нового критицизма - теории "безличного
творчества" Насколько легко применить этот принцип в данном случае! - ведь
личность Мэлори оказывается скрытой от нас за преградой столетий, а
известные /или предполагаемые/ факты его "бурной карьеры" кажутся
литературоведам настолько несовместимыми с личностью художника, каким он
предстает на страницах своего романа, каким он вырисовывается в общем
звучании его - идейном и мо-ральном1/ , что от исследования к исследованию
все больше о созывалась тенденция к рассмотрению романа "Смерть Артура" в
отрыве от личности его создателя, к анализу его как произведения,
говорящего само за себя. Именно задачу такого исследования и формулирует в
предисловии к своей книге Э.Рейсс:
"In the present work I have tried ... to provide a commentary on
Malory's work that is primarily concerned with how it functions as a work
of literary art. I could have proceeded by analyzing according to subject;
for example, one chapter on Malory’s idea о chivalry, another on his
concept of love, and sо forth. Such a method is valuable, and many recent
studies have approached the "Morte Arthur" in this way. Instead I have
preferred to discuss the work as it stands and to show Malory's concepts as
they arise and function in his developing narrative."[12]/
Из пяти частей, составляющих эту книгу" остановимся лишь на первой из
них, вводной, озаглавленной "Человек и произве-дение", которая является
основополагающей, в этой главе Эдмунд Рейсс формулирует свою концепцию
романа и свой метод исследования его. Так же, как и другие называвшиеся в
этом обзоре литературоведы, он уделяет большое внимание форме произведения.
Интересно, что, признавая факт его существования (как это следует из
уинчестерского манускрипта) в виде отдельных рассказов / tales /, каждый из
которых имеет "свое собственнное начало, середину и конец ("each with a
beginning, a middle, and an end of its own)' Э.Рейсс вовсе не считает, что
этим все сказано относительно формы, приводя мнение Д.Брюера о том, что
форма "Смерти Артура" своеобразна, что она не может быть названа ни
собранием отдельных коротких романов /romances/, ни романом в современном
смысле слова /novel/, что эта форма имеет нечто общее и с тем, и с другим,
а также со старыми циклическими романами, Э.Рейсс идет дальше и называет
роман Мэлори сагой об Артуре (An Arthur-saga) Артуровским циклом (Arthur-
cycle), в котором части и целое играют одинаково важную роль. В этом
положении и в анализе романа Э.Рейсс смыкается в своей концепции с
мифологической школой американского литературоведения, по теории которой
миф, волшебная сказка, сказание провозглашаются типами художественного
мышления. Чарльз Мурмэн в своей работе "Артуровский триптих" определяет
содержание мифа, сказания о волшебной сказке с точки зрения сторонников
мифологической школы, нас будет интересовать в нем определение мифа и
сказания, так как именно с этих позиций рассматривают роман Мэлори и
Ч.Мурмэн, и Э.Рейсс с его представлением о Романе Мэлори "Смерть Артура"
как о саге.
"Myth is a primitive philosophy, the simplest presentational ... form of thought, a series of attempts to understand the world, to explain life and death, fate and nature, gods and cults. Legend is primitive history, naively formulated in terms of love and hate, unconsciously transformed and simplified."[13]
Из этого положения вырастает и трактовка Ч.Мурмэном романа "Смерть
Артура" либо как сказания, либо как мифа, он пишет:
"The story may be classified either as legend or as a myth on the poimt of view of observer. On one level the story can be considered as legend; its major purpose is the mere historical description of the rise and fall of kingdom. On another level, however, the story may be legitimately considered as myth; its major purpose is not historical description, but metaphisical speculation on the meaning of history, its character relationships indicative not merely of the temporal clash of purely human emotions, but of human conflicts as they exist in relation to the whole universe in which they function."[14]
Концепция Э.Рейсса строится на понимании романа как сказания, т.е. как повествования, содержащего историческое осмысление событий (возникновение, рост, расцвет и падение государства короля Артура)при этом идейное содержание романа, в корне отличное от других романов артуровского цикла, рассматривается не в связи с внутренними особенностям английской истории и культуры, хотя Э.Рейсс и признает это возможным, а в более абстрактном, более философском плане - проблема человеческой жизни вообще, судьбы человека и общества вообще и т.д.
"Although it is possible to note in the 'Morte Arthur’ references to contemporary times, it is more pertinent to see how Malory1a work acts as a commentary on the problems and difficulties of human life and on the fortunes of man and society in this world, problems and difficulties that, although expressed in the terms of his particular age, go beyond that age."[15]/
Развитию этой идеи служит и все построение работы, являющейся, по сути
дела, структурным анализом романа. Но и этот анализ сказывается не лишенным
противоречий, автор, следуя мнению д.Брюера, высказанному им еще в 1952 г.,
в том, что к произведению Мэлори больше, чем к какому-либо другому
произведению литературы применим принцип литературной критики /literary
criticism /в отличие от принципа литературоведения, /as different from
literary scholarship/ и что в этом случае произведение должно
рассматриваться само по себе, независимо от автора и источников и
заявляя, что было бы несправедливо рассматривать роман только в связи с его
источниками /"lt is possible for our reading of an author to become what we
may call "source-ridden", so that we no longer see his book as it is in
itself, but only as it contrasts with its sources. This is clearly an
injustice to the author, for we are preserving in their original form
elements which he пае transmuted, and even element which he rejected."[16]
вынужден в то же время признать связь романа Мэлори не только с
непосредственно повлиявшими на его создание французскими романами, но и с
традицией артуровского цикла романов в целом. Сочинение Мэлори, пишет он,
есть нечто, представляющее результат деятельности многих художников
/Malory's composition is something that is the result of many artists'
hands/.Это положение тут же опровергается утверждением обратного:
произведение представляется исследователю изолированным не только от всех
других произведений артуровского цикла, но даже и от своего сочинителя при
признании, тем не менее, того факта, что оно "прошло через" Мэлори:
"It must be remembered that, just as the work stands apart from its author, though it passed through Malory in order to be what it is, so does it exist apart from all other works in the Arthurian tradition that may have exerted both direct and indirect influences on Malory.'[17]
Эта изоляция романа как от культурных явлений породившей его эпохи, так и от культурных достижений предшествующих веков, среди которых - одна из замечательных традиций в европейской литературе средневековья - традиция куртуазной, рыцарской литературы, обедняет исследование, замыкает его в рамках текстологического анализа.
Думается, что истинное звучание романа Томаса Мэлори и место,
занимаемое им в английской литературе, может быть выяснено только при
изучении целого комплекса явлений: и традиции куртуазной литературы, и
особенностей литературного процесса в Англии XV века, и культурной
обстановки этого периода. Более углубленным должно быть и само изучение
романа "Смерть Артура". Говоря о позиции Мэлори как писателя, сознательно
отбирающего материал для своего произведения и сознательно трактующего его,
нельзя не сказать и о его творческом методе, проявившемся в первую очередь
в создании художественного образа. Таким образом, мы считаем, что роман
Мэлори нельзя рассматривать как "совокупность речевых приемов", то есть
говорить как об "изолированном произведении", так как роман Мэлори связан с
другими явлениями английской культуры XV века - очень сложного и
противоречивого по своему характеру времени развития художественной мысли в
Англии; времени, когда новые тенденции возникали и открыто заявляли о себе
в творчестве крупнейших писателей этой поры; времени, когда эти новые
тенденции существовали рядом с традиционными художественными принципами,
но, проникая в традиционные формы, видоизменяли и усложняли их. Время
становления и развития этих новых тенденций в английской литературе может
быть названо английским Предвозрождением. В обстановке столкновения старого
и нового, традиционного и новаторского и возникает роман Томаса Мэлори
"Смерть Артура", несущий на себе отпечаток бурной и противоречивей эпохи.
Попытка такого анализа романа Мэлори и будет предпринята в данной работе.
Цель работы – выявить основные элементы и авторские принципы в создании системы образов романа Томаса Мэлори «Смерть Артура».
Задачи работы – определить фольклорные, мифологические и литературные источники романа обуславливающие как отдельные сюжетные линии, так и основные образы романа. Показать тесную взаимосвязь романа Мэлори с куртуазной традицией в условиях меняющегося историко-культурного содержания современной ему эпохи.
Большое значение для нас в свете поставленной цели и задач данной работы имели разработки данной проблематики, представленные в трудах зарубежных и отечественных исследователей творчества Томаса Мэлори, таких как А. Мортон, Э. Винавер., Михайлова, Жирмундский.
Глава I.
Структурообразующие элементы системы образов романа Томаса Мэлори
«Смерть Артура»
П.1. Фольклорные и мифологические источники системы образов романа
Томаса Мэлори «Смерть Артура».
Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, о поисках Святого
Грааля прошли в своей эволюции несколько этапов, многообразно отразившись в
памятниках духовной и материальной культуры народов Европы - от архивольта
северных дверей собора в Модене, датируемого 1096 или 1106 годом, до "двора
короля Артура", знаменитого Дома Черноголовых в Риге (XIV в.), от
валлийских "романов" IX-XI вв., состанивших “Мэбиногион", до обширнейших
прозаических циклов конца средневековья. В этом длинном ряду книга Мэлори -
"как бы последнее прощание с миром легенд и вымысла куртуазной поры"[18].
Но значение книги Мэлори не только в этой завершаемости важного этапа
культурного развития. Она имела, как заметил академик В. М. Жирмунский,
"поистине колоссальное влияние на всю английскую литературу XIX и XX веков
и является для англичан национальным классическим наследием"[19].
Действительно, на Мэлори история литературных обработок артуровских легенд
не прекращается. Даже наоборот: именно с Мэлори и некоторых более молодых
его современников начинается череда пересказов, переделок, транскрипций. В
этом смысле роль Мэлори двойственна: куртуазная традиция им порядком
расшатана, но не преодолена. С куртуазной средневековой традицией Мэлори
еще не порывает, и его книга - еще одна (последняя, гениальная и т. д.)
литературная манифестация средневековых легенд, в терминах которых
описывается им окружающий мир. Таким образом, Мэлори остается в пределах
куртуазной идеологической и сюжетно-стилистической системы.
Корни артуровских сказаний уходят в далекое прошлое, в "темную" эпоху V-VII
вв. и еще дальше - в верования и сказания дохристианской и дорийской
Британии, в культуру древних кельтов. Кельтский элемент в созидании
артуровских легенд - древнейший и наиболее значительный.
Кельтская цивилизация является одной из великих цивилизаций древней
Европы[20]. И хотя следы ее, как чисто материальные, так и духовные,
обнаруживают себя повсюду, мы знаем об этой цивилизации бесконечно мало.
Кельтские племена населяли когда-то всю Европу, но, постоянно теснимые, они
вынуждены были непрерывно мигрировать, что неизбежно приводило к гибели
памятников их культуры. Национальная культурная традиция во многом
утрачивала единство и жизнеспособность. Для судеб собственно литературной
традиции немаловажно также то, что у многих кельтских племен существовал
запрет записывать сакральные и литературные тексты: литературная (а до нее
- мифологическая) традиция была здесь исключительно устной. Когда запрет на
письменную фиксацию литературных памятников был забыт, записанными
оказались лишь поздние версии кельтских легенд и преданий. Поэтому,
например, галльская ветвь общей культуры кельтов (рано слившаяся с
культурой Древнего Рима) представлена исключительно данными археологии и
свидетельствами античных писателей. Этим последним в полной мере доверять
нельзя: древнеримские писатели и историографы мерили кельтскую культуру
своими мерками, тем самым навязывая чуждые ей критерии. Так, древние
римляне старательно искали в мифологии кельтов аналогии своим мифам и
легендам, не принимая во внимание (вернее, не понимая), что эти две
мифологические системы не только непохожи, но даже во многом несовместимы.
Эту непохожесть и несовместимость некоторые из поздних писателей античности
все-таки почувствовали и отметили не без недоумения, например Лукиан из
Самосаты[21]. Он отмечал, что кельтские божества претерпевали трансформацию
под воздействием культуры римлян. С подобными трансформациями мы будем
постоянно сталкиваться и в формирующихся артуровских легендах, что не
исключает чрезвычайной устойчивости на протяжении многих веков отдельных
компонентов кельтской культуры.
Кельтская цивилизация уже к началу нашей эры распалась на несколько
автономных ветвей, между которыми существовал, конечно, постоянный обмен, у
них были общие истоки, но пути и судьбы - разными. Кельтское культурное
единство рано было утрачено. Следовательно, участие этих ветвей в сложении
общей культуры средневекового Запада оказалось различным, различным же, в
частности, был их вклад в формирование артуровских легенд. Пракельтский
элемент просматривается в них с трудом. С большим основанием можно видеть в
аргуровских сказаниях отзвуки ирландских и валлийских вариантов кельтских
мифов и легенд, о чем речь пойдет несколько ниже.
Происхождение преданий о короле Артуре изучается уже давно, и здесь было
предложено немало решений. Споры велись в основном вокруг того, относить ли
возникновение этих преданий ко времени их первой письменной фиксации
(причем здесь нередко подлинность текста Ненния бралась под сомнение, и
поэтому речь шла о начале XII в.), приурочивать ли их к моменту кульминации
борьбы кельтов с саксами (VI в.) или искать их истоки в кельтском
фольклоре. В конце концов, для нас не так уж и важно, кем был легендарный
Артур - римским легионером или кельтским вождем", не так уж важно,
существовал ли он вообще (видимо, существовал: археологические раскопки
последних лет[22] подтверждают свидетельства средневековых летописцев).
Важнее другое: необычайная, поистине удивительная и стойкая популярность артуровских легенд несомненно объясняе