Если душа родилась крылатой...
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
М. Цветаева
Марина Ивановна Цветаева — большой, сильный и смелый талант. Стихи начала писать рано, с шести лет, печататься — с шестнадцати. Уже в юношеских стихах Цветаевой проявляется ее индивидуальность, свой стиль и слог.
В ранних стихах Марины Ивановны господствует песенное начало, звонкость и полная свобода поэтического дыхания.
Как правая и левая рука —
Твоя душа моей душе близка.
Мы смежены, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встает — и бездна пролегла
От правого — до левого крыла!
Мятежность и неуступчивость, желание все проверить самой отличают ее первые стихи. Цветаевой интересны истоки этой непокорности. Она хочет понять и осознать прежде всего себя, свое место в этом прекрасном разноголосом и многоцветном мире.
У первой бабки — четыре сына,
Четыре сына — одна лучина...
А у другой — по иному трахту! —
У той тоскует в ногах вся шляхта.
Обеим бабкам я вышла — внучка:
Чернорабочий — и белоручка!
В центре этого многокрасочного и многозвучного мира стоит столь же резко выявленный в своих национальных чертах образ лирической героини, от лица которой написаны все стихи,— женщины с “гордым видом” и “бродячим нравом”, носительницы “страстной судьбы”, которой “все нипочем”, которая не знает удержу ни в страсти, ни в отчаянии, ни в любви, ни в ненависти, а во всем жаждет только “безмерности”.
Другие — с очами и с личиком светлым,
А я по ночам беседую с ветром
Не с тем — италийским
Зефиром младым, —
С хорошим, с широким,
Российским, сквозным...
Стихия своевольства, душевного бунтарства, “безмерности” — вот та эмоциональная среда, вне которой нельзя понять ни поэзию Цветаевой, ни самого поэта. Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности и, хотя хорошо знала себе цену как поэту, ровным счетом ничего не сделала для того, чтобы как-то наладить и обеспечить свою литературную судьбу. И при всем том она была очень жизнестойким человеком, жадно любила жизнь и, как положено поэту-романтику, предъявляла ей требования громадные, часто — непомерные.
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке.
Коньками по льду и кольцом на стеклах,
И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец — чтоб было всем известно! —
Что ты любим! любим! любим! — любим! —
Расписывалась — радугой небесной.
Жизнелюбие Марины Цветаевой воплощалось прежде всего в любви к России и к русской речи. Но как раз при встрече с Родиной поэта настигла жестокая и непоправимая беда.
Ты! Сей руки своей лишусь, — Хоть двух!
Губами подпишусь На плахе: распрь моих земля —
Гордыня, Родина моя!
Первые четыре года после Октября Цветаева прожила в Москве. Писала много, но печатали мало, и знали ее лишь в узком кругу завзятых любителей поэзии.
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче — все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, —
Все жаворонки нынче — вороны!..
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
“Мой милый, что тебе я сделала?!”
Само — что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое...
— За все, за все меня прости,
Мой милый,— что тебе я сделала?!
В 1922 году ей разрешено было выехать к мужу за границу. Жили в Берлине, Праге, Париже. Вскоре к Цветаевой приходит осознание того, что за “белым движением” не стоит ни исторической, ни человеческой правды, а белоэмигрантская среда с ее мышиной возней и яростной грызней оказалась ей более чуждой и враждебной, чем Советская Россия.
До Эйфелевой — рукой Подать!
Подавай и лезь. Но каждый из нас — такое
Зрел, зрит, говорю, и днесь.
Что скушным и некрасивым
Нам кажется ваш. Париж.
“Россия моя, Россия, Зачем так ярко горишь?”
В жестоких лишениях и полном одиночестве Цветаева продолжала мужественно работать — писала не только замечательные лирические стихи, но и поэмы, стихотворные драмы, прозу. Поэзия зрелой Цветаевой монументальна, мужественна и трагична. Она думала и писала только о большом, важном; искала и прокладывала в поэзии новые пути. Стих ее со временем отвердевает, теряет прежнюю летучесть. Читать ее стихи между делом нельзя. Она поэт сложный, требует от читателя встречной работы мысли.
Наша совесть — не ваша совесть!
Полно! — Вольно! — о всем забыв.
Дети, сами пишите повесть
Дней своих и страстей своих.
В 1939 году Цветаева возвращается в Россию, но жизнь не становится легче; одиночество, тоска, война сломили Марину Ивановну, она добровольно ушла из жизни.
Тоска по Родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой...
Прошли годы — и поэзия Цветаевой дошла до читателей. Лучшему из того, что написала она, “настал черед” — потому что настоящее в искусстве не теряется и не умирает.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/