ПРЕДЕЛЫ ВАРИАТИВНОСТИ ИСКОННОЙ И ЗАИМСТВОВАННОЙ ЛЕКСЕМЫ В ЦЫГАНСКИХ ДИАЛЕКТАХ

А. Проблема идентификации лексической единицы в диалектах бесписьменного языка распадается на ряд аспектов. Здесь мы выделим: а) варьирование фонемного состава; б) варьирование лексического значения; в) варьирование грамматических свойств. Чтобы верно оценить отношения между исконной и заимствованной лексикой, следует учесть, что цыгане двуязычны, при этом использование первой языковой системы (родного диалекта) с функциональной точки зрения носит вторичный характер (подчиненность проявляется и в копировании синтаксических конструкций и в обилии семантических калек), исчерпывается бытом и традиционными промыслами. Довольно точно оценивал особенности билингвизма цыган А.П. Баранников, писавший: "... родной язык для них украинский, и цыганскому они научаются позднее, чем украинскому" [1 ]. К тождественным выводам приводят и наши наблюдения на территории Западной Сибири. Функциональное сходство с островными диалектами [2 ] усиливается тем, что официальное общение посредством такой языковой системы возможно лишь с обширными включениями из первичной системы, напр.: "О хай народоя лэ Униунякэ Совэтико" [3 ]. Таким образом, говоря о двуязычии цыган, не следует забывать о сильнейшей функциональной асимметрии двух языковых систем.

1. Варьирование фонемного состава слова

Определение общего фонемного состава слова в ряде диалектов приводит нас к проблеме компаративистской реконструкции состояния около 700 лет назад, по нашим подсчетам. Все методы реконструирования, используемые нами ниже, носят характер инициали: "слышу - слушаю" - (д)ашунав (кэлд.) [4 ] - шунава (сев.); "зову" - (д)аккарав (кэлд.) - кхарава (сев.); "настигаю, достигаю" - (д)арасав (кэлд.) - рэсава (урс.); "в" - АНДР-О [5 ], андо (кэлд.) - адо (укр.) - дро (сев.) - ано (южносл.); "буду, стану" - АВ-АВ - явава (сев.) - авав (кэлд.) - овав (урс.); "выхожу наружу" - НКЛ-АВ - анклав (кэлд.) - иклав аври (южносл.). Особняком стоят инициальные метатезы: "торговая сделка" - рили/арли (южносл.); "гоню, веду" - НГЕР-АВ - ингэрав/нигэрав (кэлд.) - ид'арав (южносл.); "держу" - НКЕР-АВ - инкэрав/никэрав (кэлд.) - ид'арав (южносл.); иногда метатеза носит приспособительный характер при освоении заимствованных слов: Green bridge - зелани: пу:рдж' (слово пу:рдж' - иранизм, ср. пхурт (сев.) "мост", иранское приху-, конечный изменился под влиянием английского), Curd village - кру:дененги влидж'а (уэл.).

Лабиализация. Колебания в границах между у и о часто обнажаются межъязыковыми контактами: польское bochenek - русское буханка, южнославянское чудо - венгерское csodo, восточнославянское скора/шкура и т.п. Подобные вариации возможны и в цыганском: "сила" - ЗОР, "сильно" - ЗУРАЛЕС; "сверху" - опрал/упрал (сев., кэлд.); "чернеть" - калёвава (сев.) - калював (кэлд.). Как узкотерриториальное явление отмечается несколько случаев лабиализации е: "голова" - ШЕРО - шоро (южносл.), шоро (сев., Добровольский, однократно); "лес" - ВЕШ - вош (южносл.); "живот" - ПЕР - пор (южносл.). Широко представлена межслоговая ассимиляция гласных в диалектах влашской группы: "красивый" - мындро (урс.), мундро (кэлд.) - молд. мындру; "надо" - трэби (сев.) - требуиел (урс.) - трубул (кэлд.) - молд. требуи; "маленький" - цы(г)норо (сев.) - цунуно (кэлд.).

Внутрисловная метатеза в цыганских диалектах встречается чаще, чем в соседних с ними славянских, иногда она вызывается ассоциативными сближениями на уровне морфем: "глупый" - дило (кэлд.) < *динило - дэнило (урс.) - динело (уэл.) - дылыно (сев.) - дылино (пол.). Вслед за Поттом [6 ] можно считать, что слово это имеет иранский корень и цыганский суффикс, в северных диалектах произошла перестановка л/н под влиянием польского duren, латышского durns. Косвенно подтверждает эту возможность заимствование из славянского, трансформировавшееся обратным способом под давлением суффиксальных образований на -ло: "зеленый" - зелено (венг, уэл.) - зэлэно, зэлано (сев.) - в немецкой рукописи прошлого века: E rukkes hi sennele patrija = Э рукхэс(тэ) сы зэнэлэ патрья [7 ].

II. Варьирование семантического объема слова

Не останавливаясь на более тонких нюансах лексической семантики, рассмотрим ряд слов, где денотат представим в точных границах. Части тела: думо - спина (сев.) - плечо (кэлд.) - зад-спина (уэл.), най - палец (кэлд.) - ноготь (сев.), муй - лицо (сев.) - рот (кэлд.). Труднее учесть объем глагольной лексемы. Некоторые различия представлены ниже схематически.

БЭШАВ 1. сижу. 2. живу оседло. Первое значение в диалектах может различаться так: бешав тэрдо + бешав пе бул + бешав телал (кэлд.) = тырдёвава (сев.) + бэшава + пасёвава (сев.). Существенно меняется основное значение слова при возникновении новых оппозиций с заимствованными словами. В диалектах юга, знающих выражение лав сама или лема сама "смотреть", семантический объем традиционного дыккав "смотреть, видеть" ограничивается второй частью. Перестроилась оппозиция "палец - ноготь": ангушт - най (сев.), най - вундие < молд. (в)унгие (кэлд.). ШУНАВ "слушаю, слышу" за счет дополнения слодными глаголами кан дав "слушаю(сь)" и ттов(ав) кан "слушаю" специализируются преимущественно в значении "слышу" (кэлд.).

К рассмотренным явлениям примыкает омонимия. Словообразовательные омонимы: мардо (сев.) 1. час. 2. рубль (слово является причастием от глагола марава "бью", субстантивированным двумя путями: часы бьют, рубли чеканятся). Омонимы разного происхождения: чик (кэлд.) 1. грязь. 2. чих (последнее только в составе идиомы чик дав "чихаю").

III, Варьирование грамматических свойств слова

Проблемы двуязычия в этом аспекте проявляются особенно остро. Гибкость цыганского в передаче особенностей языка автохтонов средствами грамматики весьма примечательна: чирикли жен. (сев.) - чирикло муж. (пол.), ср. русское птица - польское ptak; лач муж. (сев.) - лач жен. (кэлд.) и т. п. Контактируя с восточнороманскими языками, диалекты влашской группы выработали аналогию местоимения 3 лица среднего рода: акэта ло! - "вот оно!" (кэлд.), те же диалекты на территории Венгрии могут терять оппозицию по роду, обобщая вой "она".

Предикативу "надо, должно" соответствует трэби (сев.), трубуй- (укр.), в той же функции возможен глагол трубул (кэлд.), формально - 3 лицо ед. числа наст. времени, с более редкими формами трубув "мне надо", трубус "тебе должно". У урсарей требуиел также глагол, тождественный грамматически восточнороманскому требуи. Требуйас (кэлд.) является калькой сербского требало jе (перфект, 3 лицо ед. числа среднего рода - формально, безличное - семантически) [8 ].

Южные диалекты активно используют сложные глаголы, занимающие промежуточное положение между идиомами и словами. Они обычно состоят из вспомогательного глагола и именной части. Неоправданное расширение этой частотной формулы на круг явлений иной природы приводит к шатким этимологическим построениям, избежать которые помог бы точный учет грамматических свойств рассматриваемых глаголов. Трудно согласиться, например, с такими предположениями: ВАЗДАВ "подымаю" < ВАСТ "рука" + ДАВА "даю" [9 ], в иных диалектах ему соответствует газдава, но васт, что доказывает различие в происхождении начального в- в двух случаях: мотхов(ав) "говорю" < мос- "рот" + тхов "ставлю", мос < муйэс- косвенная основа , которая не может быть винительным падежом неодушевленного существительного; солахав "клянусь" < со(в)лах "клятва" + хав "ем", ибо глагол хав предполагает претерит халем (южносл.), а здесь имеем форму солахадем, т.е. предполагается солах-ав.

Б. Идентификация манифестантов варьирующейся лексемы - проблема небезынтересная и для истории тех языков, из которых производилось заимствование. Двуязычная языковая среда вырабатывает "механизм" перевода с родственного языка, до некоторой степени сходный с механизмом установления праязыковых соответствий. Своеобразный вариант такой системы "доучета" регулярных соответствий дает история цыганских языковых контактов. Так, ни один диалект цыган не сохранил исконного названия для "длинный, долгий", это слово всякий раз заимствовалось из очередного, встреченного на пути индоевропейского языка. Говоря точнее, его звучание усваивалось путем минимальной достройки сходно звучавшего предшественника. Длэнго/длуго (сев., пол.), ср. польское dlugi и, вероятно, немецкое lange. Длэнго также можно объяснить развитием гиперкоррективного носового (эн < *е), как в лэнго (сев.) "луг" или амбладо (сев.) "пуд", ср. ублавава (сев.) "вешаю, взвешиваю", уклисто (сев.) "верхом" - анкэсто (кэлд.) "верховой, всадник" и т. п. Лунго (кэлд.), мн. лунжи - восточнороманское слово. Можно предположить, что до прихода в Европу это слово обозначалось одним из континуантов иранского *дра:з, довольно скоро сменившим индийское слово.

Еще один пример постепенной корректировки фонетического оформления слова за счет сближения с очередным индоевропейским эквивалентом - это числительное "девять". Европейское цыганское ЕНЯ/ИНЯ обычно сопоставляется с новогреческим 'ennea. Возможно, что усвоение греческого слова было облегчено промежуточным заимствованием из армянского инэ на место исконного *НОВ, ср. хинди на:в, еще в Малой Азии. Тождественно, *ОТХ "восемь", ср. хинди а:тх, через посредство армянского утх легко слилось с новогреческим 'oxto: и дало современное ОХТО, известное во всех европейских цыганских диалектах.

Гипотетические построения такого рода могут дополнить всегда фрагментарный материал; учет всех ревльных лексических вариантов, сосуществующих в таком сложном многодиалектном конгломерате, каким является цыганский, остается пока невыполнимой задачей.

Примечания

1. Бараннiков О.П. Украiнськi цигани. Киев, 1931, с. 5.

2. Ср. Судник Т.М. Диалекты литовско-славянского пограничья. М., 1975, с. 21.

3. Кантя Г. Фолклорос романо. Кишинев, 1970, с. 4.

4. В данной статье используются следующие сокращенные наименования диалектов и источников: кэлд. - диалект кэлдэрарей, см.: Образцы фольклора цыган-кэлдэрарей. М., 1981; сев. - севернорусский цыганский диалект, см. Цыганско-русский словарь. М., 1938; укр. - диалект цыган Украины, см.: Бараннiков. Указ. соч.; южносл. - югославские цыганские диалекты, см. Ухлик Р.: Српскохрватскоцигански речник. Сараjево, 1947; пол. - диалект польских цыган (ныжынны), см.: Ficowski J. Cyganie na polskich drogach. Krakow, 1965; урс. - диалект урсарей, см.: Кантя Г. Указ. соч.; венг. - диалект влашской группы, см. Csenki J, Csenki S. Cigany nepballadak es keservesek. Budapest, 1980; уэл. - уэльский цыганский диалект, см. Fowkes R.A. Onomastic Sophistication of the Gypsies of Wales. - Names, v. 25, 1977.

5. Так в данной статье обозначаются реальные и реконструированные формы цыганских слов общеевропейского распространения.

6. Pott A.F. Die Zigeuner in Europa und Asien. T. 2. Halle, 1845, S. 313.

7. Ibidem, S. 480.

8. Исаченко А.В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким. Морфология I. Братислава, 1954, с. 364.

9. Ухлик Р. Композитне вербалне локуциjе у ромском. - Центар за балканолошка испитиванья, кн. 13. Сараjево, 1977, с. 309-342.

Список литературы

В.В. Шаповал. ПРЕДЕЛЫ ВАРИАТИВНОСТИ ИСКОННОЙ И ЗАИМСТВОВАННОЙ ЛЕКСЕМЫ В ЦЫГАНСКИХ ДИАЛЕКТАХ.