Сергей Есенин прожил короткую жизнь (1895—1925), но в памяти и сознании народа жив. Его поэзия стала неотъемлемой частью духовной культуры нации.
Есенин принадлежит к тем художникам, произведениям которых свойственна великая простота. Они понятны любому читателю. Стихи поэта входят в душу, сливаются с чувством любви к Родине. Быть может, именно это чувство нерасторжимой связи с родной землей и есть суть есенинского поэтического мира.

Край любимый! Сердцу снятся

Скирды солнца в водах лонных,

Я хотел бы затеряться

В зеленях твоих стозвонных.

Россия в сердце поэта, и оттого так пронзительно и звонко это признание в любви к родному краю! Один из продолжателей есенинской традиции в современной поэзии, Николай Рубцов, в точных и выразительных строчках передал это качество творчества Есенина:

Версты все потрясенной земли,

Все земные святыни и узы

Словно б нервной системой вошли

В своенравность есенинской музы!

Родился Есенин на Рязанщине, в привольно раскинувшемся среди широких полей на крутом берегу Оки селе Константиново. Но из рязанской деревни поэт уехал совсем молодым, жил потом и в Москве, и в Петербурге, и за границей, в родную деревню приезжал время от времени как гость.

Память детства — «Родился я с песнями в травном одеяле» — питала корни его поэзии и самой жизни. В одной из автобиографий поэт отмечает, что у него было «детство такое же, как у всех сельских ребятишек»1. Оно оставило неизгладимый след в его творчестве.

Как хорошо,

Что я сберег те

Все ощущенья детских лет.

Большую часть жизни Есенину суждено было провести в городе, только наездами бывал он в бесконечно дорогих местах, где прошли детство и юность.
Душа же осталась навечно привязанной к отчему дому, родной семье, любимым рязанским раздольям. Русская природа, крестьянский уклад, народное творчество, великая русская литература — вот истинные источники его поэзии.
Именно разлука с родной землей придала его стихам о ней ту теплоту воспоминаний, которая их отличает. В самих описаниях природы у поэта есть та мера отстраненности, которая позволяет эту красоту острее увидеть, почувствовать.

Для поэта родная деревня в России - это нечто единое, родина для него, особенно в раннем творчестве - это прежде всего родной край, родное село, то, что позднее, уже на исходе XX века, литературные критики определили как понятие "малой родины". С присущей С.Есенину лирической склонностью одушевлять все живое, все окружающее его, он и к России обращается как к близкому ему человеку:

Ой ты, Русь, моя родина кроткая,

Лишь к тебе я любовь берегу...

Порой стихи поэта обретают ноту щемящей грусти, в них возникает чувство неприкаянности, лирический герой их - странник, покинувший родную хижину, всеми отверженный и забытый. И единственное, что остается неизменным, что сохраняет вечную ценность - это природа и Россия:

А месяц будет плыть и плыть,

Роняя весла по озерам...

И Русь все также будет жить,

Плясать и плакать у забора.

Именно народные представления о красоте и добре воплощены в творчестве
Есенина. В его стихах поэзия сопутствует человеку во всем — в нелегком крестьянском труде и в веселых деревенских празднествах.

О пашни, пашни, пашни,

Коломенская грусть,

На сердце день вчерашний,

А в сердце светит Русь.

Самая природа — средоточие красоты. Есенин черпал поэзию из этой кладовой. И трудно назвать другого поэта, поэтическое восприятие которого было бы так непосредственно и глубоко связано с миром родной природы:

Я по первому снегу бреду,

В сердце ландыши вспыхнувших сил.

Вечер синею свечкой звезду

Над дорогой моей засветил.

Человек и природа слиты в мироощущении поэта. У них общая жизнь и общий удел. Природа в лирике Есенина действительно живая, наделенная разумом и чувством, способная откликнуться на боли и радости человека.

Поэтическое видение Есенина конкретно, поэтому так зримы, звучны и многоцветны его стихи. Поэт создает гармоничный мир, где все согласовано и имеет свое место:

Тихо, на корточках, в пятнах зари

Слушают сказ старика косари...

Такая яркая образность может быть рождена только глубоким и истинным чувством. Есенин искал и находил неожиданные образы, его удивительные сравнения и метафоры приходили, как правило, из обыденной крестьянской жизни: «вечер морозный, как волк, темно-бур»; «по равнине льется березовое молоко»; «рассвет рукой прохлады росной сшибает яблоки зари».

Образ никогда не был для него самоцелью. Размышляя о поэтах, которые грешили формотворчеством, он точно обозначил источник их заблуждений: «У собратьев моих нет чувства родины во всем широком смысле этого слова, поэтому у них так и несогласованно все».

Есенин был наделен, как отмечали едва ли не все писавшие о нем, исключительной, феноменальной впечатлительностью. Он открывал в привычном прекрасное, одухотворял своим словом каждодневное:

Выткался на озере алый свет зари.

На бору со звонами плачут глухари.

И эта же повышенная впечатлительность не позволяла ему проходить мимо чужого горя, наделила его Музу отзывчивостью, распространявшейся действительно на все живое:

Не дали матери сына, Первая радость не впрок. И на колу под осиной

Шкуру трепал ветерок.

Порой его поэтические откровения, точность видения представляются чудом, рожденным не человеком, а самой природой. Не случайно М.Горький в своем очерке о Есенине подчеркивал именно эту мысль: «Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой «печали полей», любви ко всему живому в мире и милосердия, которое — более всего иного — заслужено человеком».

Да, природный дар поэта огромен. Но было бы не совсем справедливо считать
Есенина неким поющим на свирели беспечным деревенским пастушком, Лелем.
Кстати, самому поэту всегда было неприятно такое толкование его творчества.
За каждым его поэтическим озарением стояла серьезная литературная работа.
Есенин пришел в город не наивным «природным человеком». Он хорошо знал классическую литературу, свою поэтическую родословную вел от А. Кольцова. А в итоговой автобиографии (октябрь 1925) подчеркивал огромное значение для него Пушкина: «В смысле формального развития теперь меня тянет все больше к
Пушкину». Интерес к русской классике проснулся у Есенина еще в период учебы в Спас-Клепиковской учительской школе. И позже в Москве на занятиях в народном университете Шанявского он продолжил ее углубленное изучение.
Особенно поэт любил Гоголя. И так же, как автор «Вечеров на хуторе близ
Диканьки», Есенин не просто органически чувствовал и помнил услышанные в детстве сказки, песни, частушки, по и вдумчиво изучал устное народное творчество. Поэт учился у народа, в фольклоре видел «узловые завязи» образного выражения мира.

Известно, что Есенин собрал и записал четыре тысячи частушек. Уже это было своеобразной, но, несомненно, живой и серьезной поэтической школой. В своем интересе к этой форме народного творчества Есенин был неодинок. В то время частушка активно входила в произведения Блока, Маяковского, Д.
Бедного. В 1918 году 107 частушек в записи Есенина появились на страницах московской газеты «Голос трудового крестьянства». А в 1920 году он выпустил книгу «Ключи Марии» — толкование миросозерцания и творчества народа.
Уже в первых юношеских стихах, появившихся в печати в январе 1914 года,
Есенин — незаурядный поэт, так богато и свежо его поэтическое чувство, так точно и выразительно образное видение! Но его жизнь в большой русской литературе началась, пожалуй, 9 марта 1915 года, после знаменательной встречи с А. Блоком. Есенин, начинающий поэт, не случайно пришел именно к
Блоку. Он хорошо знал творчество своего старшего современника и ощущал определенное поэтическое родство с ним. Впоследствии, осмысляя свой путь в искусстве, Есенин точно обозначил круг своих интересов и поэтических истоков: «Из поэтов-современников нравились мне больше всего Блок, Белый и
Клюев. Белый дал мне много в смысле формы, а Блок и Клюев научили лиричности». Блок мгновенно почувствовал самобытный звонкий дар «молодого рязанского парня» и говорил с ним как с собратом по перу. Он не обучал и наставлял, а приглашал Есенина к соразмышлению о творчестве, словно предвидя трудную поэтическую судьбу молодого поэта: «...я думаю, что путь
Вам, может быть, предстоит не короткий, и, чтобы с него не сбиться, надо не торопиться, не нервничать. За каждый шаг свой рано или поздно придется дать ответ, а шагать теперь трудно, в литературе, пожалуй, всего труднее». Блок делает для Есенина, быть может, самое необходимое ему в тот момент: помогает укрепиться чувству уверенности в собственных силах и приближает, посредством рекомендательных писем в журналы, встречу есенинских стихов со своим читателем.

Читатели петроградских журналов, в которых одно за другим стали появляться стихотворения Есенина, были буквально ошеломлены искренностью его поэзии. Порыв к людям, близость к природе, любовь к Родине, поэтизация простых человеческих чувств — эти настроения и мысли, прозвучавшие в есенинских стихах, покорили современников. До революции вышла всего одна книга поэта — «Радуница» (1916), но известность Есенина была огромной.
Современники ждали его новых стихов, они относились к ним как к беспримерному жизненному документу, обращенному и адресованному непосредственно к каждому читателю. Поэт стремительно сокращал расстояние между автором, лирическим героем и читателем. Отдавая себя целиком на читательский суд, делясь сокровенными чувствами, он с полным основанием мог написать впоследствии: «...что касается остальных биографических сведений,— они в моих стихах».

Поэзия Сергея Есенина глубоко патриотична. Уже в первых стихах с беспощадной искренностью воспел он высокую гражданскую любовь к Родине:

Если крикнет рать святая:

«Кинь ты Русь, живи в раю!»

Я скажу: «Не надо рая,

Дайте родину мою».

Родина, в сущности, главная человеческая и творческая тема поэта. Со всей неизбежностью сыновняя любовь Есенина к окружающему миру переходит в большую любовь к Родине, ее прошлому и настоящему. Поэтическое восприятие
Родины поэтом так же конкретно и непосредственно, как и изображение им природы. В первую очередь это крестьянская Русь, шири рязанских полей, односельчане, близкие. Радость от общения с любимым краем не заслоняет картин нелегкой крестьянской жизни.

Заглушила засуха засевки,

Сохнет рожь, и не всходят овсы,

На молебен с хоругвями девки

Потащились в комлях полосы.

Доскональное знание крестьянского бытия, чаяний сельских тружеников делает Есенина певцом народа, Руси. Всей душой он желает, чтобы жизнь крестьян стала более радостной и счастливой. В дореволюционной России поэт не может не видеть безотрадной забитости и обездоленности деревни («Край ты мой заброшенный, край ты мой пустырь»). Гневно не приемлет поэт первую мировую войну, несущую народу новые беды. Но, пожалуй, больше всего угнетает сострадательную душу ощущение безысходности происходящего:

И Русь все так же будет жить,

Плясать и плакать у забора.

Острое социальное видение позволяет Есенину воспринять Февральскую революцию в развернутой исторической перспективе. К дальнейшему и более глубокому обновлению страны призывает он в первом же своем поэтическом отклике после февраля 1917 года:

О Русь, взмахни крылами, Поставь иную крепь!

С особым энтузиазмом в «Небесном барабанщике» поэт выразит свое отношение к преобразующей силе Октябрьской революции. Ее подлинно народный характер, масштаб социальных изменений не могут не привлечь к ней бунтарскую душу поэта. Даже его богоборческие поэмы тех лет «Преображение», «Иорданская голубица», «Инония», пронизанные расплывчатым пониманием революции, наивным представлением о грядущем «крестьянском рае», были все же ощутимым ударом по старому миру. Голос Есенина, воспевающего революцию, звучит в унисон с поэтическим гимном революции в поэме Блока «Двенадцать», с революционными стихами Маяковского и Д. Бедного. Рождается действительно новая — советская поэзия.

И, тем не менее, бессмысленно, да и не нужно отрицать сложность и противоречивость восприятия поэтом коренной ломки патриархального уклада жизни. Есенин в автобиографии отмечал: «В годы революции был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном».

Размышления о судьбах современного крестьянства приводят Есенина к истории. Он обращается к крестьянской войне XVIII века и создает пронзительную драматическую поэму о выдающемся вожде крестьянских масс
Емельяне Пугачеве. Стихия народного бунта мощно выплеснулась в строчках
«Пугачева». Героя поэмы он рисует великим сострадальцем народным бедствиям, но при этом исторически обреченным политическим деятелем.

В период гражданской войны и первые послевоенные годы страна переживает колоссальные перемены, деревня преобразуется на глазах. Неслыханная глубина перестройки временами пугает поэта. Особенно значительны эти колебания в
1919—1920 годах. Деревня кажется ему принесенной в жертву чуждому городу.
Щемяще звучат строки поэта в «Сорокоусте»:

Милый, милый, смешной дуралей,

Ну куда он, куда он гонится?

Неужель он не знает, что живых коней

Победила стальная конница?

И все-таки новое неотвратимо захватывает душу поэта. Он чувствует, что патриархальные устои уже не могут восприниматься как безусловное и единственное идеальное начало. Время рождает иные ценности.

До конца понять правомерность и перспективность социального переустройства страны помогает поездка с женой, известной американской танцовщицей Айседорой Дункан, по странам Европы и Соединенным Штатам
Америки (1922—1923). Подлинный патриот, Есенин не может без боли видеть неопровержимые свидетельства технической отсталости России. В то же время он остро почувствовал убогость духовной жизни Запада, всепоглощающую власть денег. В сердце рождается гордость за грандиозность происходящих на Родине революционных преобразований. В настроениях поэта происходит перелом, появляется устойчивое желание открывать как бы заново собственную страну:

Издатель славный! В этой книге

Я новым чувствам предаюсь,

Учусь постигнуть в каждом миге

Коммуной вздыбленную Русь.

Сергей Есенин — сын России. Ее новь, социальный выбор большинства народа становятся родным и для него. Поэту внятно то, «о чем крестьянская судачит оголь», он вполне разделяет решение односельчан: «С Советской властью жить нам по нутрю». Прощание со старой деревней неизбежно:

Полевая Россия! Довольно

Волочиться сохой по полям.

Нищету твою видеть больно

И березам и тополям.

Как ощутима в этих строчках боль за Россию духовная преемственность есенинского творчества русской классике!
Беззаветность чувства любви к Родине приводит Есенина к революционной теме. Появляется удивительный революционный эпос «Песнь о великом походе», написанный в форме частушки. Он воздает благодарную дань героям революции
(«Баллада о двадцати шести», «Капитан земли» и др.), преклоняясь перед самоотверженными борцами за великую идею, перед людьми, открывшими России новые горизонты. Их жизнь для поэта — пример гражданского служения Отчизне:

Я тем завидую,

Кто жизнь провел в бою,

Кто защищал великую идею…

Осмысление революции и социальных преобразований в стране достигает подлинного историзма в поэме «Анна Онегина» (1925). И в освоении этой темы
Есенин снова в одном ряду с Маяковским и Д. Бедным. В «Анне Снегиной» прозвучали удивительно точные и выразительные слова о Ленине как действительно народном вожде:

Дрожали, качались ступени,

Но помню

Под звон головы:

«Скажи,

Кто такое Ленин?»

Я тихо ответил:

«Он — вы»…

Революционная тема в поэзии Есенина объективно вводила поэта в общий с народом круг, давала жизненную перспективу. Однако поиск места в новой действительности оказался для него очень сложным. То новое, что с такой художественной силой воплотилось в его искусстве, с трудом утверждалось в собственной судьбе. Новое принято и воспето, но где-то в тайниках души прячется тоска, поэта тяготит ощущение душевной усталости:

Я человек не новый!

Что скрывать?

Остался в прошлом я одной ногою,

Стремясь догнать стальную рать,

Скольжу и падаю другою.

Сложно складывается и личная жизнь. Всегда окруженный поклонниками и друзьями, Есенин, в сущности, одинок. Горькая строчка вырывается у него —
«Ни в чьих глазах не нахожу приют»,— а как нуждается он в «дружьей улыбке»!
Всю жизнь Есенин мечтал о семье, о «своем доме». Семьи не получилось.
Долгие годы его быт беспорядочен. Натуре поэта такой образ жизни чужд. «С небывалой жестокостью к самому себе» (П. Орешин) Есенин обнажает свои заблуждения и сомнения в цикле «Москва кабацкая». Не упоение разгулом в этих стихах, а мучительные философские раздумья над смыслом жизни, над собственной судьбой.

Он искал спасения от «мрачных сил, терзающих и губящих» в образах родной природы, в обращении к дорогим ему людям — матери, сестре, любимым женщинам, друзьям. В посланиях Есенина последних лет открываются новые возможности эпистолярного стихотворного жанра, традиционного в русской литературе. Эта поэтическая форма доверительного обращения наполняется особой лирической исповедальностью и патриотическим звучанием. За обликом дорогой ему женщины встает «иконный и строгий лик» Родины, любимая сестра сравнивается с березкой, «что стоит за родимым окном». Напряженная исповедь
Есенина, во многих стихах обращенная к конкретному адресату, оказывается общезначимой. Из личного переживания вырастает общечеловеческое. Слияние личного и общественного в поэзии Есенина приводит к тому, что в лирике он выступает как поэт «с большой эпической темой», а в поэмах, особенно в
«Анне Снегиной», полноценно звучит его лирический голос.

Знаменитые строки «Письма к женщине» говорят не только о сложности судьбы поэта, но и о драматизме истории:

Не знали вы,

Что я в сплошном дыму,

В развороченном бурей быте

С того и мучаюсь, что не пойму —

Куда несет нас рок событий.

Действительно, в каждом образе, в каждой строке мы чувствуем обнаженное есенинское «я». Для такой искренности необходимы мудрость и мужество.
Есенин рвался к людям, погружение в себя, «пустыня и откол» были для него тупиком, творческим и человеческим (об этом — одно из его последних произведений — трагическая поэма «Черный человек», законченная 14 ноября
1925 г.). Поэт надеялся обрести новую творческую жизнь:

И пусть иная жизнь села

Меня наполнит

Новой силой.

Как раньше

К славе привела

Родная русская кобыла.

Поэты круга С.Есенина того времени - это Н.Клюев, П.Орешин, С.Клычков.
Надежды эти выражены в словах Н.Клюева - близкого друга и поэтического наставника С.Есенина: "Мужицкая ныне земля, /И церковь не наймит казенный". В есенинской поэзии в 1917 году появляется новое ощущение
России: "Уж смыла, стерла деготь/ Воспрянувшая Русь". Чувства и настроения поэта этого времени очень сложны и противоречивы - это и надежды, и ожидания светлого и нового, но это и тревога за судьбу родного края, философские раздумья на вечные темы. Одна из них - тема столкновения природы и человеческого разума, вторгающегося в нее и разрушающего ее гармонию - звучит в стихотворении С.Есенина "Сорокоуст". В нем центральным становится обретающее глубоко символический смысл состязание между жеребенком и поездом. При этом жеребенок как бы воплощает в себе всю красоту природы, ее трогательную беззащитность.

Паровоз же обретает черты зловещего чудовища. В есенинском
"Сорокоусте" вечная тема противостояния природы и разума, технического прогресса сливается с размышлениями о судьбах России. В послереволюционной поэзии С.Есенина тема родины насыщена нелегкими думами о месте поэта в новой жизни, он болезненно переживает отчуждение от родного края, ему трудно найти общий язык с новым поколением, для которого календарный Ленин на стене заменяет икону, а "пузатый "Капитал" - Библию. Особенно горько поэту сознание того, что новое поколение поет новые песни: "Поют агитки
Бедного Демьяна". Это тем более грустно, что С.Есенин справедливо замечает: "Я поэт! И не чета каким-то там Демьянам".

Поэтому так горестно звучат его строки: "Моя поэзия здесь больше не нужна, /Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен". Но даже желание слиться с новой жизнью не заставляет С.Есенина отказаться от своего призвания российского поэта; он пишет: "Отдам всю душу октябрю и маю, /Но только лиры милой не отдам".
Сегодня нам, живущим в России, трудно до конца понять смысл этих строк, а ведь написаны они были в 1924 году, когда само название - Русь - было едва ли не запретным, а гражданам полагалось жить в "Ресефесере". С темой родины у С.Есенина связано понимание своей поэтической миссии, своей позиции "последнего певца деревни", хранителя ее заветов, ее памяти. Одним из программных, важным для понимания темы родины, у поэта стало стихотворение "Спит ковыль":

Спит ковыль.

Равнина дорогая

И свинцовой свежести полынь!

Никакая родина другая

Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Знать, у всех у нас такая участь,

И, пожалуй, всякого спроси -

Радуясь, свирепствуя и мучась,

Хорошо живется на Руси.

Свет луны, таинственный и длинный,

Плачут вербы, шепчут тополя,

Но никто под окрик журавлиньй

Не разлюбит отчие поля.

И теперь, когда вот новым светом

И моей коснулась жизнь судьбы,

Все равно остался я поэтом

Золотой бревенчатой избы.

По ночам, прижавшись к изголовью,

Вижу я, как сильного врага,

Как чужая юность брызжет новью

На мои поляны и луга.

Но и все же новью той теснимый,

Я могу прочувственно пропеть:

Дайте мне на родине любимой,

Все любя, спокойно умереть".

Стихотворение это датировано 1925 годом, относится к зрелой лирике поэта. В нем выражены его сокровенные мысли. В строке «радуясь, свирепствуя и мучась» трудный исторический опыт, который выпал на долю есенинского поколения. Стихотворение построено на традиционно поэтических образах: ковыль как символ русского пейзажа и одновременно символ тоски, полынь с ее богатой символикой и журавлиный крик как знак разлуки.
Традиционному пейзажу, в котором олицетворением поэзии является не менее традиционный "свет луны", противостоит "новый свет", скорее абстрактный, неживой, лишенный поэзии. И в противоположность ему звучит признание лирического героя есенинского стихотворения в приверженности вековому деревенскому укладу. Особенно значим у поэта эпитет "золотой": "Все равно останусь я поэтом /Золотой бревенчатой избы".

Он один из наиболее часто встречающихся в лирике С.Есенина, но обычно он связан с цветовым понятием: золотой - то есть желтый, но непременно и с оттенком высшей ценности: "роща золотая", "золотою лягушкой луна". В этом стихотворении оттенок ценности преобладает: золотой не только цвет избы, сколько символ ее непреходящей ценности как символа уклада деревенской жизни с присущей ей красотой, гармонией. Деревенская изба - это целый мир, ее разрушение не искупается для поэта никакой заманчивой новью. Финал стихотворения звучит несколько риторически, но в общем контексте поэзии
С.Есенина он воспринимается как глубокое и искреннее признание автора.

В последние годы жизни приходит к поэту человеческая и творческая зрелость. 1924—1925 годы, быть может, наиболее значительны по тому, что было им создано. С сентября 1924-го по август 1925-го Есенин предпринял три довольно длительные поездки по Грузии и Азербайджану. В результате этих поездок родился, в частности, удивительный цикл стихов «Персидские мотивы».
Грузинский поэт Тициан Табидзе отмечал, что «...Кавказ, как когда-то для
Пушкина, и для Есенина оказался новым источником вдохновения. В отдалении поэту пришлось многое передумать... Он чувствовал наплыв новых тем...».
Укрупняется масштаб видения поэта. Его гражданское чувство способно воспеть не только родной рязанский уголок, но всю «шестую часть земли» — большую
Родину:

Я буду воспевать

Всем существом в поэте

Шестую часть земли

С названьем кратким «Русь».

Поэзия Есенина живет во времени, взывает к сопереживанию. Его стихи дышат любовью ко всему, «что душу облекает в плоть». Земная простота предмета изображения превращается в высокую поэзию:

Каждый труд благослови, удача!

Рыбаку — чтоб с рыбой невода.

Пахарю — чтоб плуг его и кляча

Доставали хлеба на года.

Поэт стремился к полноте бытия, отсюда родилась эта жизнелюбивая строчка:
«О верю, верю, счастье есть!» И даже живописность многих его произведений, особенно в раннем творчестве, обусловлена этой жаждой включить все многообразие окружающей жизни в свой поэтический мир. Есенин постигает глубинные законы жизни человека и природы и мудро благословляет все, что
«пришло процвесть и умереть». В его проникновенном «Счастлив тем, что я дышал и жил» — щедрая благодарность миру, наполнившему душу неиссякаемыми впечатлениями.

Сергей Есенин всегда жил и писал на крайнем напряжении душевных сил.
Такова его природа. Преисполненный любви к Родине, к человеку, природе,
Есенин не щадил только себя. Другого пути для художника он не знал:

Быть поэтом — это значит то же,

Если правды жизни не нарушить,

Рубцевать себя по нежной коже,

Кровью чувств ласкать чужие души.
Читатель, ощущая эту щедрую самоотдачу поэта, покоряется эмоциональной мощи есенинских стихов.
Сегодня поэзию Есенина хорошо знают и любят во всех республиках нашей страны, во многих зарубежных странах. Такая глубоко русская, с огромной лирической силой воспевающая родную природу, родную страну —она оказалась действительно интернациональной. И поэтому так органичны слова литовского писателя Юстинаса Марцинкявичюса о русском поэте: «Есенин — чудо поэзии. И как о всяком чуде, о нем трудно говорить. Чудо надо пережить. И надо в него верить...»

Таким образом, тема родины в поэзии С.Есенина развивается от безотчетной, почти по-детски естественной привязанности к родному краю к осознанной, выдержавшей испытания трудным временем перемен и переломов авторской позиции.