Санкт-Петербургское Высшее педагогическое училище № 1 им. Н. А. Некрасова (колледж)

Квалификационная работа

Тема: интерпретация мифологического образа русалки в сказке

Х.-К. Андерсена “Русалочка”

Специальность: преподавание русского языка и литературы

Студентки 5-1 группы

Данич Марии Александровны

Научный консультант

Скаковская Галина Николаевна

Санкт-Петербург

1999 год

1. Введение 3

2. ГЛАВА 1. СКАЗКИ АНДЕРСЕНА И ФОЛЬКЛОРНАя СКАЗОчНАя ТРАДИЦИя 4

3. ГЛАВА 2. РУСАЛКИ В ЕВРОПЕЙСКОЙ МИФОЛОГИИ 14

3.1. ЭТИМОЛОГИя СЛОВА “РУСАЛКА” 14

3.2. РАЗЛИчНЫЕ НАЗВАНИя РУСАЛОК 15

3.3. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУСАЛОК 17

3.4. МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ РУСАЛОК 17

3.5. ВНЕШНИЙ ВИД РУСАЛОК 17

3.6. ОБЕРЕГИ ОТ РУСАЛОК 17

4. ГЛАВА 3. ИНТЕРПРЕТАЦИя МИФОЛОГИчЕСКОГО ОБРАЗА РУСАЛКИ В СКАЗКЕ Х.-К.
АНДЕРСЕНА “РУСАЛОчКА”. 17

1. ПРОИСХОЖДЕНИЕ И МИР РУСАЛОчКИ (В МИФОЛОГИИ И СКАЗКЕ

Х.-К. АНДЕРСЕНА) 17

4.2. ВЗАИМООТНОШЕНИя С ЛЮДЬМИ 17

4.3. РУСАЛОчКА И ПРИНЦ 17

5. ГЛАВА 4. ПРАКТИчЕСКАя чАСТЬ. РАЗРАБОТКИ УРОКОВ ДЛя 5 КЛАССА СРЕДНЕЙ
ШКОЛЫ 17

5.1. УРОК 1 17

5.2. УРОК 2 17

6. ЗАКЛЮчЕНИЕ 17

7. ЛИТЕРАТУРА 17

1. ВВЕДЕНИЕ

С детства в наше сознание, в наш читательский опыт входят волшебные сказки. И если читателю разного возраста предложить перечислить героев именно волшебной сказки, то, несомненно, ими окажутся в первую очередь мифологические персонажи - Баба Яга, Кощей Бессмертный, Змей и т.д. Эти герои созданы народным сознанием именно как мифологические, чаще всего персонифицирующие те или иные явления природы.

Мифологический образ может являться источником не только фольклорных, но и авторских литературных произведений. В мировой литературе мы часто встречаемся с такими примерами.

Особый интерес для исследователя представляет сопоставление героев в их фольклорном варианте и авторской литературе, где главной проблемой является проблема их адекватности. Так, например, можно увидеть особенности образа
Кощея Бессмертного в варианте В.А. Жуковского «Сказка о царе Берендее, о сыне его Иване-царевиче, о хитростях Кощея Бессмертного и о премудростях
Марьи-царевны, Кощеевой дочери» по отношению к Кощею - герою многих народных сказок.

Наше внимание привлёк образ особого мифологического существа - русалки, которую сегодняшние дети знают не столько по сказкам, сколько по
Диснеевским мультфильмам. В фольклоре русалки - героини легенд, преданий, поверий, обрядов и обычаев народов разных стран. Они живут в водной стихии, отличаются от человека рыбьим хвостом и вступают с человеком в сложные отношения.

Этот мифологический персонаж в фольклорных сказках встречается очень редко. А вот в литературной сказке он получил более широкое распространение
- В.А. Жуковский, А.С. Пушкин, В.В. Набоков, И.В. Гёте и другие. И, конечно, всемирно известна русалка, вернее, русалочка, созданная талантом и фантазией великого датского сказочника Х.-К. Андерсена.

Задачей нашей работы является сопоставление мифологических представлений о русалках с художественным образом сказки Х.-К. Андерсена.
Обращение к русальской мифологии убеждает нас в неоднозначности этого образа и по происхождению, и по отношению к человеку.

Цель данного исследования заключается в том, чтобы определить, в какой степени датский писатель Х.-К. Андерсен использует в своей сказке
«Русалочка» мифологический образ, как его интерпретирует, как и почему изменяет и разрушает его. Почему после сказки Андерсена русалка теряет в сознании читателя агрессивное, враждебное человеку начало? Почему именно эта героиня удостоилась быть воплощённой в бронзе и стать символом столицы
Дании - Копенгагене?

В своей работе мы обращались к русальской мифологии, к многообразию видов этих мифических героинь, к обрядам и обычаям, с ними связанным.
Сопоставление мифологического образа и образа героини сказки Андерсена занимает значительное место в нашей работе.

В практической части предложены уроки по изучению сказки и её мифологической основы с учениками 5 класса средней школы.

2. Глава 1. Сказки Андерсена и фольклорная сказочная традиция

На карте мира есть небольшая скандинавская страна Дания, в которой жил и творил великий сказочник Ханс-Кристиан Андерсен.

В Дании все напоминает об Андерсене. В столице Дании Копенгагене в
Королевском саду стоит памятник Андерсену; вход в Копенгагенский порт охраняет статуя Русалочки, героини одной из самых чудесных сказок
Андерсена.

В Оденсе, городе, где родился Андерсен, есть Сад его имени, как его еще называют, Сад сказки. В этом саду стоит памятник писателю и скульптура
"Дикие лебеди", созданная по мотивам его одноименного произведения. В
Оденсе находится Дом-музей Андерсена. Тут собраны бесценные рукописи и редчайшие издания сказок на разных языках - плод пятидесятилетней напряженной работы.

"Ханс-Кристиан Андерсен является подлинно национальным, самобытным писателем, неотделимым от его родных цветущих островов. В сознании датчан он неразрывно связан с историей Дании, с ее традициями, природой, характером народа, с его своеобразной склонностью к юмору", - так говорил в
1955 году, через 80 лет после смерти великого сказочника, его соотечественник, писатель Ханс Шерфиг[i]. В самом деле, никому из детских писателей девятнадцатого века не удалось с такой полнотой воссоздать в своих произведениях свою страну и свой народ, как это сделал Андерсен.

Ханс-Кристиан Андерсен - один из немногих писателей мировой литературы, сумевших до конца отразить свое время, выразить свое отношение к вещам, свои мысли, чувства, свое мировоззрение не в романах, рассказах, а только в сказке.

В первой половине девятнадцатого века, вслед за немецкими романтиками, в
Норвегии, Швеции и Дании развертывается широкое собирание и изучение народных сказок. Интересно отметить, что наряду с совершенно самобытными сказками в сборниках, выходящих в середине века, широко представлены и сказочные сюжеты, имеющие всемирное распространение и, в частности, нашедшие место в собраниях немецких народных сказок братьев Гримм “Сказка о трех лесных мужичках”, “Белоснежка” и другие.

Однако сюжеты своих сказок Андерсен черпал прежде всего не из книг, а из воспоминаний детства.

“Моя родина Дания, - говорит он в автобиографии, - поэтическая страна, богатая народными сказками, старинными песнями, историческим прошлым...”

В детстве Андерсен часто слушал сказки из уст бедных старух богаделок, занятых рукоделием, и его первые сказки, такие, как “Огниво” или “Маленький
Клаус и Большой Клаус”, явились пересказом этих, когда-то им слышанных народных сказок. С 1835 года Андерсен начинает печатать собрания своих сказок, причем вскоре к ним добавляется все нарастающее количество самостоятельно созданных сказок, в которых раскрывается вся безграничная творческая фантазия Андерсена, все богатство его наблюдений реального мира, его поэтический взгляд на жизнь, его любовь к людям.

Сам Андерсен говорил о мире своих сказок следующее: “Сказочная поэзия - это самая широкая область поэзии, она простирается от кровавых могил древности до разноцветных картинок простодушной детской легенды, вбирает в себя народную литературу и художественные произведения, она для меня представительница всякой поэзии, и тот, кто ею овладел, может вложить в нее и трагическое, и комическое, и наивное, и иронию, и юмор, к услугам его и струны лиры, и лепет ребенка, и речь естествоиспытателя”[ii].

В тематике своих сказок, в их образах Андерсен выхолит далеко за пределы той архаической действительности, которая отразилась в датских народных сказках. И все это потому, что сказка была для Андерсена не литературным понятием, не жанром (вернее, не только жанром), не совокупностью фантастических событий, а чем-то значительно большим.

В сказке Андерсен нашел форму, в которой он органически сумел выразить свое отношение к жизни. Сказка в какой-то мере явилась для него способом видеть мир, способом познания мира.

Когда речь идет о литературной сказке, то зачастую принято судить об этом жанре так, словно он - не в пример другим - свободен от законов, свойственных литературе вообще, всецело определяется якобы произволом фантазии художника. Такое понимание сказки на самом деле в корне противоречит ее существу.

Сказка всегда связана с реальностью: и по содержанию, раскрывая основные коллизии - борьбу Добра со Злом, Правды с Кривдой, Трудолюбия и Тунеядства; и по своей направленности, выдвигая перед человеком высокие моральные идеалы и уча его руководствоваться ими.

Но у сказки есть свои специфические средства, одним из которых является фантастика - прием, не уводящий сказку от жизни, а позволяющий взглянуть на жизнь с необычной точки зрения.

Суть сказки заключается в ее реальности, и только сама жизнь и является источником сказки, смыслом ее существования.

Сказка, по Андерсену, не связана с представлениями о веселой, радостной, внешне благополучной жизни. В фольклорной сказке мы привыкли к счастливому концу, но в андерсеновской сказке такой конец встречается крайне редко.
Радость и счастье - в стремлении к добру, в твердом сопротивлении человека мрачным силам действительности, в бескорыстной борьбе за правду. Хотя сказки Андерсена по своей форме, сюжетам большей частью вполне доступны детям, тем не менее писатель умеет ставить в них большие жизненные проблемы.

Среди этих проблем видное место занимают проблемы искусства. Андерсен полагает, что лишь такое искусство имеет право на существование, которое правдиво отражает жизнь и близко народу. Эти мысли он излагает в своей знаменитой сказке “Соловей”, сохраняющей все очарование и всю душевную ясность андерсеновских сказок для детей.

Столкновение подлинного искусства и искусства ложного - тема этой сказки. И сущность подлинного искусства обрисована здесь вполне недвусмысленно: это искусство, близкое к природе.

Искусственная птица в сказке Андерсена является воплощением ложного искусства. Оно мертво, лишено подлинной силы и нравится разве лишь важничающим придворным. Это они предпочитают мертвую, механическую имитацию живому существу. В то время как песня настоящего, живого соловья побеждает даже смерть, заводная игрушка в час испытания умолкает.

В эстетике Андерсена природа противопоставляется искусственности, жизнь
- “механике”. В этом противопоставлении ясно слышны отзвуки романтической эстетики.

Сказки Андерсена подчас непосредственно вмешиваются в идейные споры его времени.

В “Калошах счастья” советник юстиции Кноп нападает на статью ученого
Эрстеда, в которой современность сопоставляется с феодальным прошлым и предпочтение отдается современности. Но разглагольствования советника тут же опровергаются самым наглядным образом: он надевает калоши счастья, после чего, испытав ряд малоприятных приключений в Копенгагене шестнадцатого века, с восторгом возвращается обратно в современность.

Попытки романтиков идеализировать феодальное средневековье вызывают гневный протест Андерсена. Для него характерна просветительская вера в силу человеческого разума.

Сила просветительских традиций в период общего господства романтизма в европейской литературе составляет важнейшую своеобразную черту датской национальной культуры начала и середины девятнадцатого века, определяясь общими историческими условиями развития Дании в эту эпоху.

Единой и бесконечно повторяющейся темой сказок Андерсена является тема любви, борьбы светлых человеческих чувств с темными силами, данная и в плане социальном, историческом, и в общефилософском. Эта проходная тема превращает собрание сказок Андерсена в цельное захватывающее произведение, в гимн человеколюбию, самоотверженности, смелости и героизму человека. Эта тема звучит в таких сказках, как “Дикие лебеди”, “Русалочка” и многих других.

В знаменитой сказке “Снежная королева” великая сила любви и светлых чувств, мужества и стойкости показана особенно ярко.

Когда в поисках Кая Герда верхом на олене приближается ко дворцу Снежной королевы, олень просит мудрую финскую женщину наделить Герду небывалой силой, иначе ей не вернуть Кая.

Но вот что отвечает ему эта женщина: “Сильнее, чем она есть, я не могу ее сделать. Неужто ты сам не видишь, как велика ее сила? Подумай, ведь ей служат и люди, и животные! Она босиком обошла полсвета! И эта сила скрыта в ее сердце.”[iii]

Такова сила любви в сказках Андерсена - она поистине движет горами, она побеждает горе и разлуку, она возвращает к жизни обреченных на смерть.

Философской основой творчества Андерсена является мысль об органической взаимосвязи всего сущего. Это относится и к людям, и к животным, и к растениям, и к мифологическим существам. Отношения любви, дружбы, взаимопомощи охватывают в андерсеновских сказках весь мир. Прогрессивная взаимопомогающая сила разлита в окружающий нас жизни и в конечном счете торжествует над силами зла.

В творчестве Андерсена, в той особой вселенной, какую представляет собой мир его сказок, господствует суровый нравственный закон. Ведь недаром же маленькая русалочка или бедная маргаритка, стойкий оловянный солдатик и его бумажная невеста жертвуют жизнью ради высокой любви.

Мотив немой, обреченной, но самоотверженной, верной до конца любви, всесильной наперекор обстоятельствам, постоянно повторяется в сказках
Андерсена.

Подлинные герои Андерсена, беспомощные и униженные внешне, полны мужества и великой нравственной силы.

Всякой вещи, всякому живому существу, всякому фантастическому созданию в сказках Андерсена присущ свой характер, исходя из которого они живут и действуют. Все эти характеры увидены и показаны вполне реалистически в меру их принадлежности к какой-либо среде, в меру их роли и значения в природе и обществе. Вот почему описание повадки какого-либо животного, описание свойств какого-либо предмета или растения всегда у Андерсена звучит убедительно. И все же наиболее андерсеновскими и в то же время наиболее близкими детям являются те сказки, материал для которых Андерсен черпал непосредственно из окружающего быта.

Простые домашние вещи: кухонная утварь, детские игрушки, предметы одежды, растения и цветы, которые можно встретить в поле, в огороде, в садике около дома; совсем обыкновенные, окружающие нас домашние животные и домашняя птица: собаки, кошки, куры, индюки; обитающие в саду певчие пташки
- все это излюбленные сказочные персонажи Андерсена, - каждый со своей историей, характером, манерой речи, своим юмором, капризами и причудами.

Необычайный, непревзойденный дар вселять в эти привычные, окружающие нас существа и предметы особую жизнь присущ был Андерсену. Он сам отдавал себе отчет в этом и сам об этом говорил: “Материала у меня бездна, больше, чем для любого другого рода поэзии; часто мне кажется, будто каждый плетень, каждый самый маленький цветочек говорят мне: “Только взгляни на меня, и тебе откроется история всей моей жизни”. И действительно, стоит мне сделать так, как они велят, и рассказ о любом из них готов.”[iv]

В каждой маленькой сказке такого рода как бы слились воедино две действительности. Одна подлинная жизнь цветка, муки, дерева, чашки или кофейника; другая - не менее подлинная жизнь человека.

В той легкости, простоте, убедительности, с какой Андерсен в едином сюжетном развитии сталкивает биографии предметов, животных, растений, мифологических существ с жизнью человека, в истории какого-нибудь зверька или предмета домашней утвари провидит схему человеческой жизни - детство, юность, зрелость, старость, смерть, притом иногда в самой общей, обобщающей форме - во всем этом он является подлинным наследником народной сказки и одновременно подлинным новатором, сумевшим приблизить метод народного искусства у современной действительности.

Содержанием творчества Андерсена, как всякого большого писателя, является жизнь во всем ее объеме, выраженная и отраженная по-своему в тех формах, в тех интонациях, тем голосом, той манерой, какая свойственна, необходима и доступна ему одному. Сказки Андерсена - это иносказание жизненной правды в форме фантастики.

Когда сказки Андерсена появились на книжных прилавках датской столицы, все были поражены; поражены прежде всего странностью героев. Датские дети привыкли к ангелоподобным и воспитанным принцам и принцессам. У Андерсена же в сказке “Огниво” принцесса разъезжает верхом на собаке, а другая принцесса, Элиза из сказки “Дикие лебеди”, отличается необыкновенным трудолюбием и самоотверженностью, этим она и спасает своих братьев. В сказках Андерсена постепенно исчезает уважение к важным персонам; король у
Андерсена и вовсе голый. Изменился и мир волшебной сказки. Купеческий сын из сказки “Сундук-самолет” летает не на волшебном ковре, как в сказках
“Тысячи и одной ночи”, а в старом сундуке. Щеголяют герои Андерсена не в семимильных сапогах: у них на ногах непромокаемые сапоги или калоши счастья. Феи похожи на простых горничных, а ведьмы - на обыкновенных злых старух.

Концовки андерсеновских сказок отличались от фольклорных. В фольклорных сказках традиционными являются благополучные концы, но в большинстве сказок
Андерсена концовки неблагополучные, несчастливые.

Андерсен явился создателем литературной сказки Дании. Он дал ей развернутую творческую историю, дал свое имя, и сказка эта до сих пор осталась андерсеновской. Когда говорят “андерсеновская” сказка, то под этим подразумевается гуманное и лирическое настроение, которым окрашены произведения Андерсена, вложившего в них свое мировоззрение во всей его сложности и противоречивости. Подразумевается при этом и андерсеновское одушевление предметов. И сочетание фантастики, волшебства с реальным и действительным, что составляет сущность творческого метода великого датского сказочника. И расширение мира народной сказки, куда Андерсен ввел множество предметов и явлений окружающего мира - деталей быта, природы, научных и технических достижений, исторических и географических деталей.
Как справедливо пишет В. Б. Шкловский, “Андерсен обрабатывал народные сказки, соединяя их с новым бытом Дании”[v].

Однако, помимо этих основных отличительных моментов, литературная сказка
Андерсена имеет еще ряд особенностей.

Андерсеновская сказка:

. отразила общественные отношения Дании и некоторых других европейских стран, их конкретно-исторические условия 20-х - 70-х годов;

. по мере своего развития все больше отходила от своих реальных народных источников и становилась оригинальной, придуманной Андерсеном сказкой;

. стала многослойным, многоуровневым произведением, которое вместило в себя не только народную сказку, но и предание, и поверье;

. объединила жанры романа, лирики и драматургии, притчи и басни, повести и бытового рассказа;

. по мере отхода от конкретных фольклорных истоков все больше увеличивалась в объеме, становясь все длиннее и длиннее, превращаясь в повесть, в большую многоплановую новеллу;

. проникается пессимистическими мотивами, что значительно уводит ее от народной сказки;

. юмористическая, где носителем юмора зачастую является рассказчик, который, улыбаясь, рассказывает детям явные небылицы;

. написана особым народным зачастую разговорным языком;

. благодаря своей философичности огромному подтексту вошла в “большую” литературу, ею зачитываются не только дети, но и взрослые.

Андерсен ввел литературную сказку не только в “большую” литературу, сделав ее достоянием как детей, так и взрослых. Он ввел ее и в мировую литературу.

“Андерсен - сама традиция”, - сказала как-то чешская исследовательница
Мирослава Генчиева.[vi] И в этом - бессмертие андерсеновской сказки.

3. Глава 2. Русалки в европейской мифологии

3.1. Этимология слова “Русалка”

Как мы уже знаем, заложные покойники, то есть люди, умершие неестественной смертью, сохраняют за гробом свой нрав, свои житейские потребности и интересы, свои прежние склонности и привычки. С этой точки зрения деление заложных покойников по полу, на мужчин и женщин, далеко не безразлично: заложная женщина будет уже иным мифологическим образом, весьма отличным от образа заложного мужчины.

Заложные женщины превращаются, по общенародному русскому поверью, в русалок. Здесь можно привести такие свидетельства.

Утонувшая в реке Неручи женщина, по словам крестьян Орловской губернии,
"в ночное время показывалась из воды и хлопала в ладоши, а также хохотала... Крестьяне и крестьянки боялись ночью проходить мимо того места, где утонула женщина".[vii]

Еще один рассказ из Рязанского уезда сообщает о девушке, которую обманул жених и которая "с тоски себя и уходила". "За деревней за нашей перекресток: одна дорога прямо в город, - ну тут и случается все нехорошее.
Шел как-то мужнин брат двоюродный в город. Дело к ночи было, месяц уже вставать стал. Подходит он к перекрестку, глядь: девушка сидит на меже и волосы чешет, а сама плачет". Девушка сказала, что она сбилась с дороги.
Пошли они вместе. "А она уж веселая такая стала, песни играет, -прельщать уж она его стала, - только ему за нею не поспеть и никак не поймать.
Подошли к ржаному хрестцу, -она как захохочет, за хрестец сиганула и пропала. Он ее искать. Слышится ему то за этой, то за энтой копной ее голос, -опять уж она плачет. Так до зари и проискал... Оказался он за городом по энту сторону за тридцать верст".

Здесь нетрудно узнать русалок, хотя этого имени наблюдатели и не называют.

3.1. Этимология слова "русалка"

Откуда же взялось и как появилось такое странное и завораживающее слово
"русалка"? Название "русалка" старые писатели и ученые соединяли со словами: русло (по местожительству русалок в реках) и русый, русявый (по русому цвету волос у русалок), а также выводили от древних имен священных рек: Росса и Руса. Первое словопроизводство не объясняет окончание - алка.
Второе не соответствует обычному представлению о русалках, у которых волосы не всегда русые, а большей частью зеленые.

Вернее словопроизводство от древнерусского названия праздника и игр: русалии; и теперь у малуросов кое-где первый день Петрова поста зовется русали. Источник этих слов западно-европейский: латинское rosalia, греческое средневековое - название праздника и игр.
С запада заимствованы были русскими эти игры и праздненства, которые распространялись вместе с христианством. Христианские rosalia совпали на
Руси, по времени, с древним языческим праздником в честь заложных покойников. К этому языческому празднику и привилось новое, христианское название: русали, Русальная неделя. Отсюда уже вполне естественное появление название: Русалки, то есть те существа, которых чествуют в праздник русалий, на Русальной неделе.

3.2. Различные названия русалок

Кроме слова "русалка", существуют также и другие названия русалок: купалка, водяница или водяная, шутовка, чертовка, хитка, лешачиха, лобаста.
Слово купалка употребительно в белорусских купальских песнях. Купалка - девица, которую из своей среды избирают девицы же, участницы купальных забав, первенствующею или царицею плясок, бываемых в ночь перед днем
Рождества Иоанна Крестителя.

Водяниха имеет большие отвислые груди и длинные волосы; из воды выходит нагою в полночь и садится на камень; тут она расчесывает свои волосы большим гребнем. Русалка - жена водяного, это поверье нужно признать общераспространенным в русском народе. Чертовка, по народному поверью, есть водяная женщина; она может быть красивой или некрасивой, доброй или злой, часто же безразличной. Живет она в воде и только изредка выходит на берег чесать золотым или медным гребнем свои прекрасные, черные, как смоль, и длинные волосы. В это время можно подкрасться к ней и выхватить гребень, который имеет магическую силу. Иногда чертовка имеет сожительство с охотниками в лесу и беременеет от них, но ребенка, "прижитого ею от человека, она разрывает при самом рождении его"[viii].

Слово "хитка", по-видимому, в ближайшем родстве с глаголом "хитить", похищать; название основано, вероятно, на том, что хитка топит людей в воде.

Лешачиха - жена лешего, имеющая вид обыкновенной женщины с распущенными волосами, в которые вплетены зеленые ветви. Лешихи - это души загубленных девушек, которые прокляты были родителями или подняли на них руку. По ночам они качаются на ветвях деревьев, а на день вместе с лешими уходят под землю, где живут во дворце.

Особняком стоят среди народных названий русалки: навка или мавка, ундины и вилы. Это не синонимы слова "русалка", а названия для особых разрядов русалок.

Мавки, навки, в восточнославянской мифологии злые духи (часто смертоносные). По украинским поверьям, в мавок превращаются умершие до крещения дети: имя мавки (навки) образовано от навь (воплощение смерти).
Мавки спереди имеют человеческое тело, а спины у них нет, поэтому видны все внутренности.

Ундины ("волна") в мифологии народов Европы духи воды, русалки.
Прекрасные девушки (иногда с рыбьими хвостами), выходящие из воды и расчесывающие волосы. Своим пением и красотой завлекают путников вглубь, могут погубить их или сделать возлюбленными в подводном царстве. Ундины могут обрести человеческую душу, полюбив и родив ребенка на земле.

В средневековой алхимии ундины - духи, управляющие водной стихией, подобно тому, как саламандры - духи огня и т.п.

Вилы, самовилы - в южнославянской мифологии женские духи, очаровательные девушки с распущенными волосами и крыльями, одеты в волшебные платья: кто отнимал у них платье, тому они подчинялись. Вилы могли летать как птицы, обитали в горах. Они владели колодцами и озерами и обладали способностью
"запирать" воды. Культ вилы и их связь с колодцами известны по болгарским источникам тринадцатого века. Если отнять у них крылья, они теряют способность летать и становятся простыми женщинами. Ноги у них козьи, лошадиные или ослиные. Вилы закрывают их длинной белой одеждой. К людям, особенно к мужчинам, вилы относятся дружелюбно, помогают обиженным и сиротам. Если разгневать вилу, она может жестоко наказать, даже убить одним своим взглядом. Вилы умеют лечить, могут предсказывать смерть, но и сами они не бессмертны.

3.3. Происхождение русалок

Народ признает русалками заложных покойниц, то есть женщин, умерших неестественной смертью. Вместе с женщинами мы видим и детей, которые выделяются в особый разряд мавок.

По верованиям крестьян, в разных губерниях по-разному могли дать свидетельства о русалках.

Русалки - души некрещенных детей, утопленниц и вообще женщин и девиц, лишивших себя жизни и непогребенных.

Русалки-шутовки - это обыкновенные древние люди, на которых тяготеет родительское проклятие.

Русалки - девицы, пропавшие без вести.

Русалки - девушки, утонувшие в озере или в реке от неудавшейся любви или с горя.

Русалки - это похищенные у матерей дети, преимущественно некрещеные.

Особняком стоит сказание, записанное священником Доброзраковым в селе
Ульяновке Нижегородской губернии: "при сотворении мира Богом диавол, подражая Богу, начал бить одним камнем о другой, и из осколков явились домовые, лешие, русалки и подобные им существа".

Русалки - людские дочери, "проклятые родителями еще в материнской утробе, умершие некрещеными", а также молодые утопленницы. Душа самоубийцы
"становится русалкою, поступающую под суровую власть водяника, с которым принуждена вести ненавистную связь"[ix].

Гораздо реже, в виде исключения, встречаются три следующих воззрения, из которых одно считает русалок оборотнями женщин, превращенных Богом в наказание за грехи, другое причисляет к русалкам покойников, умерших в определенное время года, а именно во время русальных праздников; третье - отождествляет русалок с фараонами. Есть даже такая история: когда войско
Фараона потонуло в Черном море, все утонувшие обратились - мужчины в водяных, а женщины и дети в русалок, и партиями разбрелись по морю и по рекам. Вид они имеют: верхняя часть тела до пупа человечья, а нижняя - рыбья. Они иногда останавливают на море корабли и на реках лодки и спрашивают, скоро ли будет страшный суд, продолжают ли дети носить под праздник Рождества Христова "вечерю" своему крестному отцу и своей крестной матери. Получив на первый вопрос утвердительный, а на второй отрицательный ответ, радуются; в противном же случае с досады топят даже корабли.

В 1849 году наш знаменитый историк С. М. Соловьев писал: "Русалки вовсе не суть речные или какие бы то ни было нимфы; имя их не происходит от русла, но от русый (светлый, ясный), русалки суть не что иное, как души умерших, выходящие весною насладиться оживленною природою. Народ теперь верит, что русалки суть души младенцев, умерших без крещения; но когда все славяне умирали некрещеными, то души их все должны были становиться русалками?.. Русальные игры суть игры в честь мертвых... Кроме русалок, души умерших, мертвецы, были известны под именем Навья".[x]

Мнение этнографа А. Н. Афанасьева весьма близко к приведенному взгляду историка Соловьева. "Русские поселяне убеждены, что русалки суть души младенцев, умерших некрещеными, а также утопленниц, удавленниц и вообще женщин и девиц, самопроизвольно лишивших себя жизни, следовательно, души не удостоенных погребения. Но когда все были язычниками и не знали ни крещения, ни христианского погребения, тогда всякая душа причислялась к русалкам. Это древнее верование удержано народною памятью за детьми и утопленницами - во-первых, потому, что самые души олицетворялись малютками, а во-вторых, потому, что признавались обитательницами вод. Девицы, бросающиеся с горя и отчаяния в воду, подхватываются русалками и поступают в среду этих водяных нимф, подобно тому как у литовцев такие утопленницы превращаются в ундин. Младенцев мертворожденных или скончавшихся без крещения русалки похищают из могильных ям и уносят в свои воды..."[xi]

У Тургенева "Бежин луг" мы находим следующее свидетельство. "Пошел он
(плотник Гаврила) раз в лес по орехи да и заблудился, дороги найти не может, а уж ночь на дворе. Вот, и присел он под дерево. Задремал и слышит вдруг: кто-то его зовет. Смотрит - никого. Он опять задремал, - опять зовут. Он опять глядит, глядит: а перед ним на ветке русалка сидит, качается и его к себе зовет, а сама помирает со смеху, смеется. А месяц-то светил сильно, все видно. Вот, зовет она его, и такая сама вся светленькая, беленькая сидит на ветке, словно плотичка какая или пескарь. Гаврила-то плотник так и обмер, а она знай хохочет да его все к себе этак рукой зовет.
Уж Гаврила было и встал, послушался было русалки, да, знать, Господь его надоумил: положил-таки на себя крест. А уж как ему было трудно крест-то класть, рука просто каменная, не ворочается. Как положил он крест, русалочка-то и смеяться перестала, да вдруг как заплачет. Плачет она, глаза волосами утирает, а волоса у нее зеленые, что твоя конопля..."Чего ты, лесное зелье, плачешь?""Не креститься бы тебе, человече, жить бы тебе со мной на веселии до конца дней; а плачу я, убиваюсь оттого, что ты крестился; да не я одна убиваться буду: убивайся же и ты до конца дней".
Тут она пропала, а Гаврила с тех пор все невеселый ходит.

- Да как же это может этакая лесная нечисть христианскую душу испортить?! Защекотать она его хотела. Это ихнее дело, этих русалок-то.

А ведь и здесь должны быть русалки? - Нет, здесь место чистое, вольное.
Одно: река близко".[xii]

3.4. Местонахождение русалок

Ответ на этот вопрос далеко не так прост. У нас издавна считают русалок речными девами, но русалки живут не в одном месте, а главным образом в водах, в лесах и полях; местожительство их не одинаково в разные времена года.

Оставляя с Троицына дня воды и рассыпаясь, вплоть до осени, по полям, перелескам и рощам, русалки выбирают себе развесившуюся, склонившуюся над водою иву или плакучую березу, где и живут. Ночью, при луне, которая для них ярче обычного светит, они качаются на ветвях, аукаются между собою и водят веселые хороводы с песнями, играми и плясками. Где они бегали и резвились, там трава растет гуще и зеленее, там и хлеб родится обильнее.

В лесах русалки избирают преимущественно старые деревья. В лесу увидел русалку и тургеневский плотник Гаврила, который называет русалку словами: лесное зелье, лесная нечисть.

Качание на древесных ветвях - любимое времяпрепровождение русалок.
Излюбленное их дерево - береза, о чем поется и в народных песнях. Иногда русалки посещают селения и дома, едва ли даже не живут здесь, также они приходят греться в бани, где они моются, парятся, причем смеются и шутят.

Чаще же всего, конечно, русалки живут в водах, в хрустальных дворцах, построенных на дне глубоких рек.

Но все это непостоянные местожительства русалок, это места их временного пребывания летом, преимущественно на Троицкой неделе. О месте нахождения русалок зимою имеются лишь смутные и неопределенные представления. После
Семицкой недели в лесу уже не бывает русалок. Одни говорят, что они поднимаются вверх и живут на облаках; другие думают, что они скрываются под землею и спят там остальное время года; иные думают, что будто они переселяются в реки... Говорили еще, будто русалки, оставив лес, долго еще остаются на нивах и безмолвно катаются в водах нивы.

3.5. Внешний вид русалок

Русалок русский народ представляет себе обыкновенно в виде женщин, большей частью молодых и красивых. Есть, однако же, русалки старые и безобразные. Изредка видят русалок в образе мальчиков, а также в виде птиц и зверьков. Наружность русалок очень разнообразна. Одна из главных отличительных особенностей русалок - распущенные по плечам длинные волосы.
Эта особенность роднит русалок с ведьмами и с представительницами нечистой силы, которые также никогда не заплетают своих волос, а всегда распускают их по плечам. Хотя можно предположить, что распущенные волосы могут быть и простым признаком девичества. Русалки ходят нагими, прикрываясь зелеными листьями, или в белых развевающихся сорочках без пояса. В некоторых русальных песнях поется о том, что русалки просят себе рубашек. Быть может, в ответ на эти самые просьбы русалок им жертвуют кое-где холсты и платки: в некоторых селениях в Русальную неделю и в ночь под Ивана Купала (когда русалки очень опасны для человека) "крестьяне для смягчения злобы русалок развешивают им по лесам и прибрежным кустарникам холсты на рубашки".[xiii]

Русалки бывают благодарны за такого рода приношения, доказательством чего может служить следующий рассказ: собирая в лесу грибы, женщина увидела висящий на дереве большой кусок березовой коры, а на нем - спящего нагого младенца. Пожалев ребенка, она отвязала свой передник, прикрыла им спящего и отошла. Скоро ее нагнала русалка - нагая женщина с распущенными волосами
- и прикоснулась к ее рукам со словами: "спор тебе у руки" (успех тебе в руки). С этого времени женщина начала так трудиться, что все удивлялись, откуда у нее берутся силы.

Нередко те русалки крадут у крестьянок холсты и пряжу.

Что касается общественной жизни русалок, то она, по-видимому, высоко развита. Молодые русалки почти всегда показываются и действуют обществом, кучей, скопом. Одиноко живут русалки постарше и вдовы.

Над русалками есть старший, который, сзывая их, трубит в трубу. Это царица русалок, выбираемая ими. Без позволения царицы русалки не могут не только погубить, но даже испугать человека. Есть также свидетельство, что русалки находятся во владении главного начальника злых духов, который варит их в котле, чтобы сделать каждую вечно юною красавицею.

Любимое занятие русалок - вредить людям или, заигрывая, заманить их в свои ловушки. Существует такая примета. Если в Русальную неделю человек сам прежде заметит русалок и скажет: "Чур моя!" - тогда русалки для него безвредны, а одна из них даже пойдет за ним в его дом и будет исполнять все домашние работы, как самая усердная работница; пить и есть не будет, а будет питаться только паром, выходящим из горшков. Так проживет она до следующей Русальной недели, а потом убежит в лес.

3.6. Обереги от русалок

Как и всякая нечистая сила, русалки боятся креста. Потому они и нападают на человека, у которого крест на груди, только сзади.

Русалка заплакала, когда плотник Гаврила перекрестился: "Не креститься бы