Композиционная сложность романа неразрывна связана с психологической сложностью образа главного героя.
Неоднозначность характера Печорина, противоречивость этого образа выявлялась не только в исследовании самого его духовного мира, но и в соотнесении героя с остальными персонажами. Именно поэтому Лермонтов не сразу нашел композиционное решение романа, согласно которому читатель постепенно приближается к герою.
Композиция романа подчинена логике раскрытия образа главного героя. В первой части мы видим Печорина глазами Максима Максимыча. Этот человек искренне привязан к Печорину, но духовно глубоко ему чужд. Их разделяет не только разница
социального положения и возраст. Они - люди принципиально различных типов сознания и дети разных эпох. Для штабс -
капитана, старого кавказца, его молодой приятель - явление чужеродное, странное и необъяснимое. Поэтому в рассказе Максим Максимыча Печорин предстает как человек загадочный, таинственный.
Максим Максимыч неслучайно выбран первым рассказчиком. Его образ
- один из важнейших в романе, ибо этот человеческий тип очень характерен для России первой половины минувшего века. В
условиях вечной войны формировался новый тип "русского кавказца" - чаще всего это были люди, подобные Ермолову, превыше всего ставящие закон силы и власти, и их подчиненные
- добрые, искренние и нерассуждающие воины. Такой тип и
воплощен в образе Максима Максимыча.
Кавказ называли "теплой Сибирью", куда в действующую армию ссылали неугодных - в частности и многих декабристов. На Кавказ ехали и молодые люди в жажде побывать в "настоящем деле", туда стремились и как в экзотическую страну чудес, в край свободы...
Эти черты Кавказа так или иначе сродни Печорину: в нем есть нечто от черкеса (его безумная скачка на коне по горам без дороги после первом свидания с Верой!); он естествен в кругу княжны Лиговской. Единственный человек с кем у Печорина нет ничего общего, это Максим Максимыч. Лапши разных поколений,
разных эпох и разных типов сознания, штабс- капитан и Печорин абсолютно чужды друг другу. Потому и запомнился Максиму
Максимычу его давний подчиненный, что так и не смог он понять, разгадать его. В рассказе Максима Максимыча Печорин предстает романтическим героем, встреча с которым стала одним из ярчайших событий в его жизни; тогда как для Печорина и сам штабс-капитан, и история с Бэлой - лишь эпизод в ряду других. Даже при случайной встрече, когда Максим Максимыч готов кинуться ему в объятия, Печорину не о чем с ним говорить: вспоминать Бэлу - болезненно, рассказать старому приятелю -
нечего... "Мне пора Максим Максимыч." Итак, из новеллы "Бэла" (кстати, написанной позже других) мы узнаем о существовании
некоего Печорина - героя романтической истории с черкешенкой. Зачем Печорину понадобилась Бэла; почему, едва добившись ее любви, он скучает и томится; отчего бросился отбивать ее у Казбича (ведь разлюбил!); что мучило его у постели умирающей Бэлы и почему засмеялся когда добрейший Максим Максимыч попытался его утешить? Все эти вопросы остаются без ответа; в Печорине - 'все тайна, поведение героя читатель волен объяснять в меру собственного воображения. В главе "Максим Максимыч" завеса тайны начинает приподниматься. Место рассказчика занимает давешний слушатель штабс-капитана, путешествующий офицер. И таинственному герою "кавказской новеллы" придаются какие-то живые черты, его воздушный и загадочный образ начинает обретать плоть и кровь. Странствующий офицер не просто описывает Печорина он дает психологический портрет. Он человек того же поколения и близкого, вероятно, круга. Если Максим Максимыч ужаснулся, услышав от Печорина о томящей его
скуке: "...жизнь моя становится пустее день ото дня...", то его
слушатель принял эти слова без ужаса как вполне естественные:
"Я отвечал, что много есть людей, говорящих то же самое; что
есть, вероятно, и такие, которые говорят правду..." И поэтому
для офицера-рассказчика Печорин гораздо ближе и понятнее; он
многое может объяснить в трое: и "разврат столичной жизни", и
"бури душевные", и "некоторую скрытность", и "нервическую
слабость". Так, загадочный, ни на кого не похожий Печорин
становится более или менее типичным человеком своего времени, в
его облике и поведении обнаруживаются общие закономерности.
И все же загадка не исчезает, "странности" остаются.
Повествователь отметит глаза Печорин "они не смеялись, когда
он смеялся!" В них рассказчик попытается угадать "признак - или
злого нрава, или глубокой посмеянной грусти"; и поразится их
блеску: "то был блеск, подобный блеску гладкой стали,
ослепительный, но холодный"; и поежится от "проницательного и
тяжелого" взгляда... Именно поэтому так рад путешественник,
заполучив записки Печорина: "Я схватил бумаги и поскорее унес
их, боясь, чтоб штабс-капитан не раскаялся." Написанное от лица
повествователя предисловие к "Журналу
Печорина" объясняет его интерес к этой личности. Он говорит о
бесконечной важности изучения "истории души человеческой", о необходимости понять истинные причины побуждений, поступков,
всего характера человек "...и может быть, они найдут оправдания
поступкам, в которых до сих пор обвиняли..." Все это
предисловие подтверждает духовную близость повествователя и
кроя, их принадлежность к одному поколению и одному
человеческому типу: вспомните, например, рассуждения
рассказчика о "коварной неискренности истинного друга",
оборачивающейся "неизъяснимой ненавистью, сгорая, таясь под
личиной дружбы, ожидает только смерти или несчастия любимого
предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков,
советов, насмешек и сожалений". Как близки эти слова горьким
мыслям самого Печорина о нынешней дружбе, как объясняют они его
убеждение "я к дружбе не способен"!
Мнение рассказчика о Печорине выражено однозначно: "Мой ответ
- заглавие этой книги". Это же и объяснение его напряженного
интереса к герою: перед нами не только своеобразный человек,
типичный для своей эпохи. Герой времени - это личность,
сформированная данным веком, и ни в какой другой эпохе подобный
человек появиться не мог бы. В нем сконцентрированы все черты,
все достоинства и недостатки его времени. В предисловии к
роману Лермонтов полемически заявляет: "Герой нашего времени,
милостивые государи мои, точно портрет, но не одного человека:
это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в
полном их развитии." Но свой роман "едких истин" он создает не
для того, чтобы бичевать пороки: он подносит обществу зеркало,
чтобы люди увидели себя, взглянули- в собственное лицо,
постарались понять себя самих. Это и есть главная задача
лермонтовского романа Как бы ни был близок Печорин рассказчику,
полностью понять его он не может. Для полного, глубокого
понимания Печорин должен сам сказать о себе. И две трети романа
составляет его исповедь.
Мы много говорили об исповедальном характере лермонтовской лирики: это одна из главных черт его творчества. Именно поэтому так
важно, что Печорин, ни в коей мере не являясь автопортретом Лермонтова ("Старая и нелепая шутка!" - говорится в предисловии о подобном толковании), все же часто бесконечно близок автору в своих оценках, эмоциях, рассуждениях. Это создает особое ощущение общности беды и
вины автора и его героя. Как и в "Думе", поэт, ощущая себя
внутри поколения, разделяя его вину и судьбу, своим пониманием
общей трагедии,
яростным негодованием и всей горечью размышлений выходит из
общей массы, поднимается над ней - на недосягаемые высоты духа.
Композиция "Журнала Печорина" очень своеобразна. Это как бы "роман в романе". Первая новелла "Тамань" - единый рассказ о
происшествии, приключившемся с героем. В ней намечены основные мотивы всего "журнала": стремление Печорина к активным
действиям; "любопытство", толкающее его ставить
"эксперименты" над собой и
окружающими, вмешиваться в дела, до него не касающиеся; его безрассудная храбрость и романтическое мироощущение. И главное! - стремление понять, что движет людьми; выявить мотивы их поступков,
постичь их психологию.
"Княжна Мери построена из дневниковых записей - это почти ежедневная летопись жизни Печорина. И причем он не
интересуется "общими вопросами". Он пишет о своих чувствах, мыслях, о своем поведении и о поступках.
Печорин сам себе создает приключения, активно вмешиваясь в свою судьбу и жизнь окружающих, меняя ход вещей таким образом, что он привел к взрыву, к столкновению. Так было в "Бэле", когда но круто изменил судьбу девушки, Азамата, их отца, Казбича, сплетая их пути в немыслимый клубок. Так было в "Тамани", где он вмешался в жизнь "честных контрабандистов", в"Княжне Мери"... И он не просто изменяет и усложняет жизнь окружающих. Он вносит в их судьбы свою неприютость, свое бездомье и тягу к разрушению Дома - символа вечной жизни, непричастности к общей судьбе, укрытия от ветров эпохи. Вопрос предназначения, рока, единоборства человека с судьбой - основной философский аспект романа. Полностью этой проблеме посвящена завершающая глава "Фаталист", в которой Печорин пытается создать некоторую
"модель судьбы". Существует ли предопределение или нет его;если но есть, то каковы пределы самостоятельности личности - все это
не предмет отвлеченных умствований для Печорина, но самый насущный вопрос. Ибо ответ на него даст ключ к разгадке жизни
и человеческой натуры, сможет, наконец, объяснить Печорину его собственную душу и судьбу.
Лирический герой Лермонтова
Главная тема Лермонтова - личность в процессе самопознания и само воплощения, то есть развития. Очень показателен характер большинства его стихотворений раннего периода: это лирические зарисовки, отрывки из дневника - недаром часто он их
озаглавливает, как дневниковые записи - датой или словами "отрывок", "исповедь", "монолог". Лирика Лермонтова - летопись становления души, и в этой ??? абсолютной
искренности - истинное художественное открытие автора.События духовной ЖИЗНИ интересуют поэта В момент ИХ свершения, а не post factum Его волнует сам механизм внутреннего движения. Лирический герой всего лермонтовского творчества предельно близок автору, в его портрете заключены все сущностные бытийные конфликты, все, что в жизни автора не случайно, но является фактом Судьбы.
Всему внутреннему строю Лермонтова глубоко соответствует
бунтарский, байроновский романтизм - с тем культом тайной избранности личности, высокой Судьбы, борьбы с Роком, тяги к миру - и отторжения от людей: Но русский литературный опыт уже обогащен пушкинскими психологизмом и историзмом как
основополагающими художественными принципами. И творческий метод Лермонтова, во всяком случае до "Героя нашего времени", можно определить как психологический романтизм. В романтическом ключе поэт отметает, как мы уже говорили, все случайности жизни, то есть все, что в его жизни не от Судьбы, но от случая, от обстоятельств. Каждое же событие, "работающее" на Судьбу, воспринятое как ее проявление и знак, тщательно психологически исследуется, анализируется.
Душа и личность интересуют Лермонтова как главные реальности
бытия. Тайна жизни и смерти воспринимается им в рамках вечной
жизни духа. Таким образом, мы находим ключевые слова к
миропониманию поэта: оно строится на понятиях личности и
Судьбы. Эти категории восприняты Лермонтовым во всей их
неоднозначности. И сама неоднозначность понятий приводит к
внутренней конфликтности миросознания поэта.
Его духовный мир и мир внешний поражают своей
раздробленностью, принципиальным нарушением взаимосвязей.
Лермонтов погружается в исследование сложного духовного мира
человека, чья мысль вечно бодрствует в стремлении познать
истину и достичь абсолютного совершенств. Эта тяга к идеалу, к
высшему совершенству при осознании несовершенства мира и
человека есть удивительная, чисто лермонтовская трактовка
основного романтического конфликта между несовершенством мира
вообще и идеальными устремлениями личности. В этот внешний
конфликт романтизма Лермонтов привнес глубочайший внутренний
конфликт личности, постоянное противоборство разнонаправленных
сил - сил добра и зла - в душе человека. Исследование духовного
мира бесконечно. И эту бесконечность открыл русской литературе
Михаил Юрьевич Лермонтов.
Исследуя истоки добра и зла, Лермонтов приходит к пониманию важнейшего жизненного закона : и добро и зло находятся не вне человека, но внутри его, в его душе. Все внимание Лермонтова сконцентрировано на духовном пути героя.
Художественное своеобразие и историко-философская проблематика "Песни про царя Ивана Васильевича,
молодого опричника и удалого купца Калашникова"
Поэма 1837 пуда "Песня про царя Ивана Васильевича, молодого
опричника и удалого купца Калашникова" в контексте всего
творчества поэта воспринимается как своеобразный итог работы
Лермонтова над русским фольклором.
Интерес к фольклору характерен для 30-х годов прошлого века.
глубокий кризис переживала страна Находясь "на перепутье",
которое мрачные умы эпохи склонны были считать тупиком, русское
общество пыталось найти выход, опираясь на "внутренние
ресурсы". Дворянская и народная культуры в России были
разделены глубокой пропастью: у нас не было того среднего
класса, буржуазии, который в Европе "соединял" аристократию и
простонародье, обеспечивал взаимопроникновение культурных
традиций и этических принципов. В 30-о годы такую роль
посредника" взяла на себя литература.
Давайте вспомним, каким обостренным интересом к народу, его
жизни и творчеству ознаменовался несчастный холерный 1830 год!
Пушкин обратился к сказкам; появился Гоголь, написавший "Вечера
на хуторе близ Диканьки", которыми зачитывалась вся Россия;
появляются "собиратели народных сказаний"...
В 30-ых годах XIX века разгораются ожесточенные философские
споры о судьбах России. Обобщенно можно выделить два основных
направления споров: западники и славянофилы. Западники видели
путь развития России в европеизации; славянофилы же утверждали,
что у России свой особый путь.
Лермонтову эти споры не были безразличны. Он достаточно активно включался в них, но не примкнул ни к одному направлению. Ему глубоко чуждо было стремление европеизировать Россию. Западная
цивилизация казалась ему пораженной духом скепсиса, эпоха
Просвещения привила европейскому обществу вкус к умозрительной
философии, доминирующей над чувствами. Идеалы Просвещения во
многом надуманы, они противоречат человеческой природе: и
проповедь Руссо, согласно которой счастье достижимо лишь при
абсолютной бедности, при полном отказе от благ цивилизации; и
оскорбительный, циничный атеизм Вольтера.. Да и что дало России
просвещение без возможности применить накопленные знания, без
права даже высказать свободно свои мысли? Путь западной
цивилизации представляется Лермонтову тупиковым:
Не так ли ты, о европейский мир,
Когда-то пламенных мечтателей кумир, К могиле клонишься бесславной головою...
Но Лермонтову чуждо во многом и мировоззрение
славянофилов, идеализировавших феодальную Россию,
ориентировавших развитие страны по "восточному" азиатскому пути.
"Песня..." написана в особом жанре . Лермонтов стремился
приблизить поэму к эпическим фольклорным сказаниям. Гусляры тешащие "Песнью" "боярина и боярыню его белолицую", играют важнейшую роль в структуре поэмы
. Авторского голоса читатель не слышит, перед ним как бы произведение устного народного творчества. Следовательно нравственные
позиции, с которых оценивают персонажи "Песни...", не лично
авторские, а обобщенно - народные. Это многократно усиливает
торжество "правды - матушки" в сказании, ибо поступок
безвестного купца Калашникова, защищавшего свою личную честь,
стал фактом народной истории.