План работы.
1. Введение………………………………………………………..2
2. Государственная принадлежность и личный закон юридического лица…………………………………………….2
1. Основные доктрины определения личного статута……4
3. Правовое положение иностранных юридических лиц в Российской
Федерации………………………………………..12
4. Деятельность российских юридических лиц за рубежом…..16
5. Международные юридические лица…………………………20
6. Заключение…………………………………………………….21
1. Введение.
В международных отношениях часто возникает необходимость в
дипломатической защите подданных государства, причем такая защита имеет
место в отношении не только граждан /физических лиц/, но и юридических лиц
государства.
Необходимость определить, к какому именно государству принадлежит то или
иное юридическое лицо, возникает, например, в тех случаях, когда в торговых
договорах указывается, что юридическим лицам договаривающихся государств
предоставляется режим наибольшего благоприятствования или национальный
режим, то есть встает вопрос о правосубъектности иностранных юридических
лиц, о допуске их к осуществлению хозяйственной деятельности на территории
данного государства. В таких случаях необходимо также устанавливать, какие
лица могут рассматриваться в качестве юридических лиц данного государства,
а какие - нет. Например, в одном государстве какое-то образование
признается юридическим лицом, а в другом такое же образование
рассматривается не как юридическое лицо, а как простая совокупность
физических лиц. Так, английское "партнершип" /полное товарищество/ по
английскому праву не является юридическим лицом, по французскому же праву
аналогичное образование юридическим лицом считается.
2. Государственная принадлежность и личный закон юридического лица.
Для того чтобы установить, является ли то или иное образование юридическим лицом, необходимо выяснить, к какому государству это образование относится, а также определить его личный закон.
Личным законом /статутом/ юридического лица определяются такие
правовые вопросы, как объем правоспособности, порядок ликвидации
юридического лица и т.п. Он же отвечает на вопрос, является ли то или иное
образование юридическим лицом. Если личным законом товарищества типа
"партнершип" будет английский закон, то такое товарищество юридическим
лицом не признается. В случае же, когда установлено, что личным законом
этого товарищества является французский закон, это образование будет
рассматриваться как юридическое лицо.
Личный закон образования /объединения/ классическая доктрина международного частного права определяет по его государственной принадлежности /"национальности"/. Термин "национальность" в международном частном праве применяется к юридическим лицам условно. Под национальностью юридического лица понимается принадлежность юридического лица к определенному государству.
В практике международного частного права встречается три основных способа определения национальности юридического лица, которые учитывают различные критерии.
В первом способе важнейшим критерием для определения национальности
юридического лица является место его учреждения; то есть закон того
государства, где юридическое лицо создано и где учрежден его устав, будет
личным законом юридического лица. Этот способ применяется в праве США и
Великобритании. Английские авторы называют его принципом инкорпорации.
Следовательно, если юридическое лицо учреждено в Великобритании и там
зарегистрирован его устав, то считается, что это юридическое лицо, в
соответствии с принципом инкорпорации, английского права.
Второй способ - установление национальности юридического лица по месту его нахождения. Под местом нахождения юридического лица в этом случае понимается то место, где находится его правление. Такой принцип используется в некоторых континентальных странах Западной Европы, в частности - во Франции и ФРГ.
Третий способ определения национальности юридического лица выдвигает в качестве основного критерия место деятельности общества /организации/. Этот способ принят в законодательстве Италии и распространен в практике развивающихся государств.
В ряде случаев перечисленные выше критерии установления национальности
юридического лица не удовлетворяют правоведов по причине их "формальности".
Поэтому в законодательствах и судебной практике государств используется и
"теория контроля", которая предполагает установление, кому в
действительности принадлежит юридическое лицо, кто его контролирует и т.п.
Первоначально эта теория возникла в годы первой мировой войны и применялась
в борьбе с нарушениями законодательства "о враждебных иностранцах". В
дальнейшем под определением "враждебное юридическое лицо" стали понимать
юридическое лицо, контролируемое лицами враждебной национальности,
Законодательство и практика различных государств при решении вопросов
национальной принадлежности юридических лиц используют как формальные
критерии, так и критерии "контроля". Наблюдается также тенденция отказа от
использования категории "личного закона" /статута/ юридического лица. В
целом же законодательная практика различных государств использует как те,
так и другие критерии в зависимости от интересов экономической политики.
Так, для определения подсудности в США применяется принцип инкорпорации, а
для целей налогообложения - принцип места деятельности.
2.1 Основные доктрины определения личного статута.
Нормы национального права различных государств не совпадают по своему
содержанию в определении того, какое лицо является «принадлежащим» данному
государству, вследствие чего их законодательство, доктрина и практика
(прежде всего судебная) по-разному решает задачу отыскания правопорядка, в
рамках которого данное юридическое лицо будет квалифицироваться «своим», т.
е. национальным. Однако, несмотря на это, в мире были выработаны несколько
признаков, руководствуясь которыми законодатель или судья квалифицировали
соответствующее образование в качестве правосубъектного лица собственного
иди иностранного правопорядка. К их числу относятся критерии учреждения,
или регистрации, местопребывания головных органов юридического лица, а
также центра эксплуатации. Кроме того, в некоторых ситуациях, особенно при
рассмотрении конкретного дела судом, когда соответствующее юридическое лицо
обладает несколькими признаками одновременно и ни один из них не
квалифицируется решающим, может быть применен критерий «контроля».
Следует сказать, что поскольку данные критерии разрабатывались доктриной, принято различать и соответствующие теории, в основу которых положен тот или иной признак: теорию «инкорпорации», теорию «оседлости» - местонахождения административного центра, «центра эксплуатации».
Теория инкорпорации. В современном международном частном праве основными
критериями, которые закрепляются в законодательстве и/или судебной практике
различных государств, выступают категории инкорпорации и местонахождения
юридического лица. Принято считать, что первый признак для определения
личного статута иностранного юридического лица свойственен странам,
принадлежащим к англо-саксонской системе права: Сингапур, Филиппины,
Западное Самоа, Багамские, Виргинские, Нормандские острова и т. д.
Действительно, это так. Вместе с тем ныне и государства так называемой
континентальной системы права в своем законодательстве и судебной практике
активно используют рассматриваемый признак. Достаточно сказать, что Россия,
Беларусь, Казахстан, Китай, Чехия, Словакия, Нидерланды и другие отсылку к
закону места инкорпорации закрепляют как необходимый коллизионный принцип
для отыскания личного статута. Только в последние десятилетия он получил
распространение в качестве легально зафиксированного в нормативном
материале соответствующих государств.
Основное содержание теории и самого критерия инкорпорации (учреждения) сводится к тому, что компания (применительно к США - корпорация), принадлежит правопорядку страны, в которой она учреждена в соответствии с ее законодательством (правом). Иными словами, компания, образованная по английскому закону и существующая на основании его предписаний, будет признаваться английской компанией в тех государствах, правопорядок которых в этой области строится на принципах инкорпорации. У этой теории имеются варианты.
Так, скандинавские страны придерживаются того, что компания подчиняется закону той страны, в которой сделана первая запись о ее регистрации (была занесена в реестр). В большинстве случаев это будет совпадать с государством, согласно закону, которого компания была создана, поскольку обязательность первой записи в реестр связывается с получением статуса правосубъектного образования.
Имеются примеры законодательных актов, которые устанавливают целые
«цепочки» норм, в силу которых на последовательной основе возможно
определение личного закона юридического лица. В частности, в венгерском
Законе о международном частном праве 1979 г. устанавливается иерархия
коллизионных правил для целей отыскания правопорядка, являющегося личным
статутом иностранного юридического лица;
«Личным законом юридического лица является закон государства, на территории
которого юридическое лицо было зарегистрировано. Если юридическое лицо было
зарегистрировано согласно законодательству нескольких государств, или если
согласно закону, действующему по местонахождению его административного
центра, указанному в уставе, регистрации не требуется, то его личным
законом является закон, применяемый по местонахождению, указанному в
уставе. Если юридическое лицо согласно уставу не имеет местонахождения или
имеет несколько местонахождений, и оно не было зарегистрировано по закону
ни одного из государств, то его личным законом является закон государства,
на территории которого находится место осуществления центральной
администрации».
Теория оседлости. Согласно этой теории, называемой иногда и иначе -
теорией «эффективного местопребывания», - личным статутом юридического лица
(компании, корпорации, правосубъектного товарищества) является закон той
страны, в которой находится его центр управления (совет директоров,
правление, иные исполнительные или распорядительные органы).
В доктрине существует мнение, что в этом случае не имеет значения, где
осуществляется деловая активность такого юридического лица. К числу
государств, явно стоящих на позициях использования подобного критерия,
относятся Франция, Испания, Бельгия, Люксембург, ФРГ, большинство других
стран Европейского Союза, а также Украина, Польша и т. д. Анализируемый
признак, как правило, закрепляется в уставе, поэтому считается, что,
руководствуясь им, легко установить принадлежность данного юридического
лица к соответствующему правопорядку. Однако то же самое можно сказать и о
критерии инкорпорации, так как внесение в реестр компаний, корпораций или
юридических лиц в иной правовой форме сопровождается выдачей свидетельства
(сертификата) о регистрации с указанием в нем того, что рассматриваемое
образование создано в соответствии с законами данного государства.
Критерий местонахождения общества, компании, товарищества или корпорации
имеет значение и для стран, придерживающихся в своей законодательной и
судебной практике теории инкорпорации. Так, в соответствии с постановлением
Пленума Верховного Суда РФ, Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «при
государственной регистрации юридических лиц следует исходить из того, что
местом нахождения юридического лица является место нахождения его органов».
Материальные нормы Российской Федерации, относящиеся, к примеру, к
обществам с ограниченной ответственностью, оперируют сочетанием нескольких
имеющихся в этом отношении признаков: «Место нахождения общества
определяется местом его государственной регистрации. Учредительными
документами общества может быть установлено, что местом нахождения общества
является место постоянного нахождения его органов управления или основное
место деятельности»[1].
Теория центра эксплуатации. Еще одним критерием отыскания личного
статута юридического лица выступает признак осу- ществления основной
деятельности, который соответственно использован в «теории эксплуатации».
Ее смысл достаточно прост; юридическое лицо в качестве личного закона имеет
статут той страны, где оно проводит производственную (в широком смысле
слова) деятельность. Этот критерий весьма свойственен практике
развивающихся стран для целей объявления «своими» всех образований, которые
ведут свои деловые операции на территории данного государства. Это имеет
определенные корни как политического, юридического, так и экономического
характера. Дело в том, что именно развивающиеся страны заинтересованы в
привлечении иностранного капитала для развития национального хозяйства и,
следовательно, облечении его в соответствующие отечественные организационно-
правовые формы. С другой стороны, поскольку за счет повышенной нормы
прибыли функционирование в пределах их юрисдикции является достаточно
выгодным и для иностранных контрагентов, их приток оказывается весьма
существенным. В том же, что касается обеспечения контроля со стороны
национальных органов государства пребывания за подобными юридическими
лицами, то «привязку» их к отечественному правопорядку развивающееся
государство может осуществить наиболее простым образом - с помощью именно
критерия «центра эксплуатации». В результате указанного специальные акты по
корпоративному праву многих стран, традиционно именуемых «развивающимися»,
используют в своем законодательстве именно этот принцип. Так, Закон о
компаниях 1956 г. Индии в особом разделе, посвященном иностранным
компаниям, особо оговаривает, что компания, учрежденная в соответствии с
законами иностранного государства, может зарегистрироваться в Республике
Индия как «иностранная компания, имеющая местом осуществления бизнеса
Индию» (ст. 591-601).
Рассматриваемый признак может выражаться с помощью разнообразных
формулировок. Так, в Инструкции. ГНС РФ № 39 от 11 октября 1995 г. (в ред.
29 декабря 1997 г.) для целей определения места реализации работ (услуг)
устанавливается, что таковым является «место экономической деятельности
покупателя услуг, если покупатель этих услуг имеет место нахождения в одном
государстве, а продавец - в другом».
Обзор теорий и подходов, закрепленных в праве различных государств в области решения вопроса о личном статуте юридического лица, при том, что имеются самостоятельные критерии, определяющие соответствующий выбор, позволяет, однако, констатировать, что в современном мире ни один из них не применяется изолированно от других. Для иллюстрации указанного целесообразно провести сопоставление некоторых законоположений ряда стран.
Принято считать, что в категорию государств, применяющих для определения личного статута юридического лица критерий «оседлости» при игнорировании принципа «центра эксплуатации», входит и Германия. Однако всесторонний, объективный взгляд на положение соответствующего законодательства не позволяют безоговорочно сделать подобный вывод. Так, § 13 (Ь) раздела 2 книги первой Германского торгового уложения (ГТУ) 1897 г. предусматривает, что «...для заявлений, образцов подписей, подачи документов и регистрации, если зарубежное право не требует иного, действуют соответственно предписания в отношении головных отделений или отделений по месту нахождения общества». При этом § 24 раздела 1 книги первой Германского гражданского уложения (ГГУ) гласит следующее; «местом нахождения союза (т. е. союза лиц - юридического лица. - Л. А.) считается, если не установлено иное, место, в котором находится его правление». Согласно же § 5 Закона ФРГ об акционерных обществах 1965 г. «местонахождение общества определяется его уставом. В качестве местонахождения устав, как правило, указывает место, где общество имеет предприятие (выделено мною. - Л. А.), или место, где находится правление общества или откуда ведется управление делами общества». Анализируя российское законодательство в той или иной сфере, так или иначе связанной с функционированием юридических лиц, - налоговым, валютным и т.д., - можно заметить, что при общем закреплении в праве РФ критерия инкорпорации (см. Основы 1991 г.. Закон о государственном регулировании внешнеторговой деятельности 1995 г. и др.) в нем присутствует как определяющий также и признак «оседлости» - местонахождения.
В законах РФ об акционерных обществах и обществах с ограниченной
ответственностью место нахождения общества определяется местом его
государственной регистрации, если в уставе общества в соответствии с
федеральными законами не предусмотрено иное. В то же время пункт 2 ст. 4
Закона об обществах с ограниченной ответственностью допускает, что место
нахождения общества может быть установлено в учредительных документах как
место постоянного нахождения его органов управления или основное место его
деятельности.
Определение места нахождения общества имеет значение для решения ряда правовых вопросов, возникающих в его деятельности, в частности для определения места исполнения обязательства, когда оно не указано в договоре или в правовом акте (ст. 316 ГК), установления компетентного учреждения для рассмотрения споров с участием общества (ст. 25 АПК, ст. 117, 119 ГПК) и др.
Пример РФ не является единственным. Очень многие страны, которые приемлют
принцип инкорпорации, требуют, чтобы местопребывание корпорации (компании),
закрепленное в уставе, находилось в пределах территории того государства,
чьим законодательством регулируется ее создание. Так, Торговый кодекс
Японии, считающейся страной, исповедующей теорию «инкорпорации»,
недвусмысленно закрепляет: «Юридическим адресом товарищества считается
местонахождение его головной конторы» (ст. 54). «Товарищество считается
учрежденным с момента регистрации по месту нахождения его головной конторы»
(ст. 57).
В этой связи в науке и практике международного частного права, относящимся к иностранным юридическим лицам, возникает проблема различного толкования понятия «местопребывание». В общем плане различают формальную -
«статутарную», т.е. указанную в уставе, - и реальную - «эффективную»
-оседлость. Различия между двумя категориями в принципе не имеют значения, если местонахождение юридического лица по уставу (местонахождение зарегистрированного офиса) и фактическое пребывание его органов управления существуют в одной и той же стране. Везде, кроме этой страны, такая компания будет рассматриваться как юридическое лицо, существующее в рамках иностранного правопорядка.
Теория контроля. Начало использования этой теории связывается в истории и
науке международного частного права с периодами I и II мировых войн. Дело в
том, что во время вооруженных конфликтов проблема иностранных юридических
лиц принимает новые очертания, а именно приобретает характер так называемых
«враждебных иностранцев». Воюющие государства закономерно заинтересованы в
том, чтобы любые контакты с последними, прежде всего экономические, были
сведены к нулю. Формальные же признаки определения фактической и
эффективной связи данного юридического лица с тем или иным правопорядком
оказываются недостаточными. Еще в циркуляре французского министерства
юстиции от 24 февраля 1916 г. указывалось в связи с данным вопросом, что
когда речь идет о вражеском характере юридического лица, нельзя
довольствоваться исследованием «правовых форм, принимаемых компаниями: ни
местонахождение административного центра, ни другие признаки, определяющие
в гражданском праве национальность юридического лица, недостаточны, так как
речь идет о том, чтобы... выявить действительный характер деятельности
общества». Вражеским, говорилось в документе, надо признать юридическое
лицо, если его управление или его капитал в целом или большей части
находится в руках неприятельских граждан, ибо в этом случае за фикцией
гражданского права скрываются действующие физические лица[2]"
В сегодняшней практике подобного рода критерий, как представляется,
применяется не только в процессе ведения каких-либо военных действий, но и
в совершенно мирное время на основании решений международной организации,
скажем, при введении Совета Безопасности ООН санкций в целях обеспечения
мира и безопасности. Например, во исполнение резолюций Совета Безопасности
специальными распоряжениями Президента РФ ограничивались торговые и вообще
гражданско-правовые отношения российских хозяйствующих субъектов с
предприятиями Боснии, Герцеговины, Югославии, Ирака и др.. Кроме того,
законодательства некоторых государств исходят из названного критерия и в
общем плане для достижения определенных целей, скажем, при
налогообложении".
Категория личного статута чрезвычайно важна для юридического лица,
поскольку, как было подчеркнуто, именно он отвечает на главный вопрос -
является ли данное лицо юридическим, т. е. обладает ли волей, относительно
независимой от воли лиц, объединяющихся в нем, иными словами,
самостоятельным субъектом права. Таким образом, каждое иностранное
юридическое лицо подчиняется иностранному (своему) правопорядку в вопросах
возникновения, существования, деятельности и ликвидации, а также возможных
способов и форм преобразования. Тем же правопорядком регулируется и объем
правоспособности юридического лица, устанавливаются ее пределы. Личный
закон юридического лица, кроме того, указывает формы и порядок выступления
юридического лица во внутреннем и внешнем хозяйственном обороте. Содержание
личного статута дает ответы на вопрос о том, вправе или не вправе
рассматриваемое юридическое лицо в своей деятельности выходить за рамки
отечественной юрисдикции и каковы условия, формы и специальные требования,
предъявляемые к такому выходу. Следовательно, решение проблем личного
статуса, личных прав в отношениях данного юридического лица с третьими
лицами находится всецело в сфере действия личного статута.
При ликвидации юридического лица, действующего за границей и имеющего на территории иностранного государства имущество, в том числе и недвижимое, личный закон, а не закон места нахождения вещи, как это обычно бывает в международном частном праве, будет решать судьбу последнего. В отдельных случаях обязательственных отношений, т. е. тогда, когда личность стороны в определенного рода обязательствах приобретает особое значение (например, при выдаче гарантии или поручительства, имеющих акцессорный характер), содержание прав и обязанностей сторон в таком отношении будет также подчиняться личному закону юридического лица, являющегося подобной стороной, а не закону, избранному сторонами для регулирования взаимоотношений в рамках основного обязательства, или закона, применимого к существу отношения в силу коллизионной нормы.
3. Правовое положение иностранных юридических лиц в Российской
Федерации.
В вопросе правового положения иностранных юридических лиц на территории
России отечественный правопорядок исходит из закрепленного в действующем праве РФ, прежде всего Гражданском кодексе и Законе «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» от 9 июля 1999 г. (а ранее в Законе
РСФСР об иностранных инвестициях от 4 июля 1991 г.), для юридических лиц - иностранных инвесторов - принципа национального режима: «Правовой режим деятельности иностранных инвесторов и использования полученной от инвестиций прибыли не может быть менее благоприятным, чем правовой режим деятельности и использовании полученной прибыли, предоставленный российским инвесторам, за изъятиями, устанавливаемыми федеральными законами» (ст. 4
Федерального закона «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации»).
В максимальной же мере адекватно юридическому содержанию национального режима этот принцип выражен в ст. 2 Гражданского кодекса посредством использования следующей формулы: «Правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом».
В свете указанного становится ясно, что, помимо определения правового
режима, которым пользуются в РФ иностранные юридические (а также и
физические лица-предприниматели), российский правопорядок должен
располагать, если не дефинициями, то хотя бы критериями отнесения
правосубъектных образований к иностранным юридическим лицам. В настоящее
время действующее право РФ оперирует несколькими понятиями в этом плане.
Например, существует категория «российские лица» - т. е. лица, созданные в
соответствии с законодательством Российской Федерации, имеющие постоянное
местонахождение на ее территории, а также физические лица, имеющие
постоянное или преимущественное место жительства на территории Российской
Федерации и зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей,
с одной стороны, и понятие «иностранные лица», т. е. «юридические лица и
организации в иной правовой форме, гражданская правоспособность которых
определяются по праву иностранного государства, в котором они учреждены», -
с другой. Об этом говорит ст. 2 Федерального закона «О государственном
регулировании внешнеторговой деятельности» от 13 октября 1995 г.[3]. Вместе
с тем в ряде актов в валютном, банковском, налоговом и др. законодательстве
России весьма активно используются категории «резидентов» и «нерезидентов».
Так, для целей валютного регулирования и валютного контроля под
«резидентами» понимаются юридические лица, созданные в соответствии с
законодательством РФ, с местонахождением в Российской Федерации,
предприятия и организации, не являющиеся юридическими лицами, созданные в
соответствии с законодательством РФ, с местонахождением в РФ, а также
находящиеся за пределами РФ филиалы и представительства видов резидентов,
указанных выше. В свою очередь «нерезидентами» являются юридические лица,
созданные в соответствии с законодательством иностранных государств, с
местонахождением за пределами Российской Федерации, предприятия и
организации, не являющиеся юридическими лицами, созданные в соответствии с
законодательством иностранных государств с местопребыванием за пределами
РФ, а также находящиеся в РФ филиалы и представительства вышеупомянутых
нерезидентов.
Сопоставление содержания приведенных понятий позволяет заключить, что все лица, которые, во-первых, организованы в соответствии с законами иного, нежели Российская Федерация, государства, и, во-вторых, имеющие свое местонахождение вне ее территории, должны квалифицироваться как иностранные. Установление «местонахождения» осуществляется в соответствии с требованиями имеющихся правовых актов.
Таковы, в частности, формулировки Закона «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» 1995 г., который предусматривает, что российскими участниками внешнеторговой деятельности (российскими лицами) являются наряду с другими категориями «юридические лица, созданные в соответствии с законодательством Российской Федерации и имеющие местонахождение на ее территории» (ст. 2).
Итак, если установлено, что данное юридическое лицо является на
территории РФ иностранным, что же оно вправе совершать в гражданско-
правовой сфере? И, коль скоро основой правового положения «иностранцев» в
России является уравнивание их в правах с национальными лицами за
некоторыми изъятиями, устанавливаемые законодательством, на чем прежде
всего акцентировалось внимание в настоящем разделе, то каковы же исключения
из правил и ограничения, составляющие эти изъятия?
Здесь важное значение имеет, во-первых, то различие, которое проводится,
скажем, в налоговом законодательстве, между иностранным юридическим лицом,
действующим через представительство, учрежденное в пределах РФ, и таковым,
осуществляющим бизнес в России без открытия в ней представительства или
филиала. В этом смысле детальное регулирование содержится в Инструкции
Государственной налоговой службы Российской Федерации № 34 от 16 мая 1995
г.
В общеправовом же плане все иностранные юридические лица могут вести на территории РФ хозяйственную деятельность, заключать сделки, создавать с участием российских юридических и физических лиц либо юридических и физических лиц третьих государств или без таковых новые образования в соответствии с предусмотренным законодательством Российской Федерации организационно-правовыми формами, открывать и закрывать представительства или учреждать филиалы, в том числе для ведения внешнеторговой деятельности от имени иностранного юридического лица, совершать связанные с такими и другими сделками расчеты, страховые, транспортные, кредитно-финансовые и другие операции. При этом предусматривается, что иностранное юридическое лицо при совершении сделок на территории РФ не вправе ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя, не известное российскому праву (п. 2 ст. 161 Основ гражданского законодательства). Хотя действующие гражданско-правовые нормы РФ и требуют в силу тех же Основ, чтобы, в частности, форма внешнеэкономических сделок, заключенных на территории России, подчинялась отечественному праву, в то же время это не должно, разумеется, означать, что при этом нельзя стремиться к соблюдению и императивных предписаний, установленных иностранным законом, т. е. правоположениями того государства, где данное юридическое лицо считается национальным. Однако, как представляется, в аспекте данного изложения все же больший интерес представляет отбор и анализ соответствующих норм российского права, предназначенных для регулирования отношений, в которых участвуют иностранные юридические лица.
В том, что касается ведения операций внешнеэкономического характера на
российской территории, что является, как правило, в случаях с иностранными
юридическими лицами ключевым, то главным началом выступает отсутствие каких-
либо формальных разрешений для их осуществления. Тем не менее, нужно
обратить внимание на известное противоречие между формальным и фактическим
моментами в вышеприведенных констатациях. Действительно, строго юридически
специального разрешения на осуществление внешнеэкономической
(внешнеторговой) деятельности не требуется. С другой стороны, без получения
карточки ВЭД (кода участника внешнеэкономической деятельности) ни один
субъект права на территории РФ не может ничего реально осуществить в рамках
центрального звена такой деятельности - обеспечения таможенной очистки
товаров, совершения формальностей при ввозе или вывозе грузов. При таком
положении вещей становится принципиальной задача получения соответствующей
регистрации, следовательно, разрешений не формального характера, а по
существу. Помимо этого, скажем, согласно ст. 172 Таможенного кодекса РФ от
16 июня 1993 г. декларантом при ввозе на таможенную территорию товаров
может быть только российское юридическое или физическое лицо. В результате
осуществление иностранными юридическими лицами в РФ операций по ввозу и
вывозу товаров также сопряжено с определенными препятствиями юридического
характера. Требование относительно необходимости соблюдения императивных
материально-правовых норм, регулирующих внешнеэкономическую деятельность, -
в свою очередь является одним из главных составляющих, характеризующих
правовое положение иностранного юридического лица в рассматриваемой сфере.
Например, рассматриваемые субъекты обязаны обеспечивать соответствие
стандартам, сертификации, безопасности и безвредности товаров, ввозимых на
территорию РФ по таким сделкам, удовлетворять формальным требованиям
определенного порядка по ввозу и вывозу товаров и услуг, предоставлять
статистическую отчетность по своей внешнеторговой деятельности в связи с
операциями на территории РФ и т. д.
Так, если в соответствии с Указом Президента РФ № 1209 «О государственном
регулировании внешнеторговых бартерных сделок», вступившим в силу 1 ноября
1996 г., необходимо впредь оформление паспорта бартерной сделки, то это
распространяется и на иностранные юридические лица. В связи с этим
необходимо иметь в виду, что вывоз товаров, работ и услуг, результатов
интеллектуальной деятельности должен сопровождаться обязательным ввозом на
таможенную территорию РФ товаров, работ и услуг, эквивалентным по стоимости
экспортированным товарам либо зачислениям на счетах в уполномоченных банках
валютной выручки от экспорта товаров в установленном порядке.
Другой сферой, в правовом и экономическом отношении наиболее значимой
для иностранных юридических лиц, как упоминалось выше, является
инвестирование с их стороны капиталов в российскую экономику (подробнее см.
об этом в гл. 10). Возникающая вследствие этого соответствующая
хозяйственная деятельность может проходить в рамках вновь создаваемых
структур или привлечения иностранных капиталовложений в уже существующие
российские предприятия в установленных законодательством формах, т. е. в
качестве предприятий с иностранным участием (ранее именуемых «совместными
предприятиями») либо на основе только иностранного учредительства. В
подавляющем большинстве случаев - это хозяйственные общества и
товарищества: товарищества, акционерные общества и общества с ограниченной
ответственностью. Новый закон о регулировании иностранных инвестиций,
принятый в Российской Федерации, устанавливает «количественные» параметры
для того, чтобы создаваемые на его основе предприятия могли претендовать на
пользование льготами и преимуществами, установленными указанным актом (ст.
4).
4. Деятельность российских юридических лиц за рубежом.
Преобразования в экономической жизни России обусловили расширение российских юридических лиц за рубежом. Еще в июне 1991 г. Закон РСФСР[4] предусмотрел, что граждане и юридические лица РСФСР вправе осуществлять инвестиционную деятельность за рубежом в соответствии с этим законом, законодательством иностранных государств и международными соглашениями. Но предписаний Закона 1991 г. оказалось недостаточно для обеспечения защиты интересов российских юридических лиц за границей и предупреждения нарушений в этой области. К сожалению, и поныне правовая база, определяющая условия участия российских инвесторов в деятельности за рубежом, далека от совершенства и состоит в основном из подзаконных актов.
Вывоз российскими инвесторами капитала за границу может осуществляться не иначе как в разрешительном (лицензионном) порядке. Указом Президента РФ от 15 ноября 1991 г. №213 «О либеризации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР»[5] было установлено (п.9), что «осуществление инвестиций за рубежом, включая покупку ценных бумаг, юридическими лицами, зарегистрированными на территории РСФСР, и советскими гражданами производится по лицензиям в порядке, определяемом Правительством РСФСР».
Сохраняет юридическое значение ряд положений постановления Совета
Министров СССР от 18 мая 1989г. №412 «О развитии хозяйственной деятельности
советских организаций за рубежом»[6], но как это очевидно, связь их с
настоящим всё более ослабевает.
В средствах массовой информации публиковались рекламные объявления,
призывающие российских граждан и предприятия приобретать находящуюся на
территории иностранных государств недвижимость или права на неё,
регистрировать компании в странах с льготным налогообложением, в том числе
в так называемых оффшорных зонах, покупать акции и делать взносы в уставные
капиталы иностранных предприятий, открывать счета в банках за пределами РФ.
В связи с такими публикациями Центральный банк России в информационном
письме от 25 октября 1994 г.[7] обратил внимание предприятий и граждан,
рассматривающих возможность совершения упомянутых действий, на требования
законодательства РФ в этой сфере. В информационном письме отмечалось, что в
соответствии с п.10 ст.1 и п.2 ст.5 Закона РФ «О валютном регулиров