Воспитание и обучение по Конфуцию

Курсовая работа студентки 3 курса Пименовой Натальи Сергеевны

Московский государственный педагогический университет им.Шолохова

Москва, 2003

План:

Введение

Обзор источников и историографии

Раздел 1. Педагогика Конфуция

Раздел 2. Моральные принципы конфуцианской педагогики

Раздел 3. Воспитание «благородного мужа»

Раздел 4. Изречения

Заключение

Литература

Велик, велик, велик Конфуций!

Ему ведом вселенский путь вещей.

Он телом стал одним и с Небом, и с Землей.

О, Учитель десяти тысячи поколений!..

Гимн Конфуцию

Введение

Если заслуги учителя определяются тем, насколько его жизнь, его опыт и мысли продлеваются в учениках, то Конфуция и в самом деле можно назвать величайшим учителем всех времен: имя его стало символом мудрости целого народа, а память о его жизни, о его неповторимой личности сохранился до наших дней.

Согласно Конфуцию, очеловечивает человека не что иное, как способность осмыслить свою жизнь, судить самого себя, совершенствоваться во всем – способность данная человеку от природы и все же реализуемая нами через непрестанное и многотрудное усилие. В ней сходятся и приводят к равновесию, друг друга, обусловливая, природное и культивированное, знание и действие.

На усилие самосовершенствования, как всякая практика, всякое искусство, не может осуществляться на пустом месте. Оно требует своего материала, и материал этот, как хорошо видел Конфуций, поставляет ему культура, еще точнее культурная традиция, в которой запечатлен опыт совершенствования, самоочеловечивания многих поколений людей.

В деле учительства, по определению, должно цениться в первую очередь не оригинальное, даже не умное, а просто долговечное, не переходящее, вечно преемственное в нашем опыте. Воистину же неизбывно всякое мгновение жизни, озаренное светом разума. Культура, по своей сути, есть жизнь, наполненная сознанием и сознательно прожитая жизнь не умирающая, ибо она простирается в вечность. А творчество, способность человека к самообновлению, открытию новых горизонтов своего бытия оказываются в итоге лучшим залогом человеческого постоянства.

Конфуций был первым и, может быть, самым убежденным и самым последовательным защитником культуры в человеческой истории. Этим определено его значение как педагога.

В условиях раздробленности в Китае велись непрерывные войны между отдельными княжествами, происходила борьба между различными группами общества, которая сопровождалась столкновением всевозможных взглядов и идей. И, как это ни парадоксально, именно в этот период в стране был заложены основы ведущих философских учений 6 - 3 века до н. э. можно считать периодом расцвета китайской философской мысли. Сторонники различных точек зрения пытались по-своему ответить на вопросы обустройства общества и поведения человека.

В это время обратили на себя внимание люди, главным достоянием которых были их знания. «Это были так называемые «ученые» – своеобразная интеллигенция, услугами которой охотно пользовались князья, и знать, из среды «ученых» вышли многие китайские мудрецы. Они разъезжали со своими учениками от одного двора к другому, проповедуя свое учение. Некоторые из них жили в основном за счет учеников, другие временно служили чиновникам. Но были и такие, которые удалялись от мира и становились отшельниками, к их числу относились многие представители даосизма. Конфуцианство и даосизм – два враждебных друг другу учения, зародившихся во времена расцвета китайской философии. Наряду с ними существовало и много других философских течений. Но эти два направления оказались наиболее живучими и долговечными. Они прошли через всю последующую историю Китая и оставили глубокий отпечаток на его духовной культуре.

Конфуций не занимался специально разработкой общих вопросов бытия и не задавался вопросом о происхождении мира и человека. Он, прежде всего, известен как автор этик-политического учения, в центре которого стоял человек – член семьи, общества. Конфуций уделял большое внимание просвещению, подчеркивал важность учебы и осмысления накопленных сведений, призывал людей руководствоваться своими знаниями в практической деятельности. Знаменательно, что первая фраза звучит следующим образом: «Учитель сказал: учиться и постоянно упражняться в выученном – не отрадно ли это?»

В процессе учебы, считал Конфуций, человек становиться лучше и нравственнее, стремится к исправлению недостатков и неправильных поступков. Он выступал за просвещение народа с целью заставить его следовать правильным путем, которым сам народ выбрать не может, ибо это - высшая мудрость, доступная лишь немногим, призванным править людьми и своим примером вести их за собой. Так Конфуций обосновал необходимость существования слоя образованных правителей. При этом он ограничивал обучение гуманитарными предметами и совершенно игнорировал приобретение трудовых навыков. Особое внимание он обращал на изучение древности, когда существовало совершенное правление, ее литературно-историчесих памятников.

Конфуций, его ученики и представители конфуцианской философской школы любовно хранили и пропагандировали памятники древней литературы. Благодаря им эти памятники дошли до наших дней как живые свидетельства о древней китайской культуры и системе воспитания.

Обзор источников и историографии

По изучаемой мной теме главным источником является Книга «Беседы и Суждения» («Луньюй»)[1] , – которая представляет собой сборник отдельных высказываний Учителя, записанных учениками уже спустя много лет после его смерти. Настоящий предмет этой книги – не доктрина, а сама личность Учителя, записанных учениками уже спустя много лет после его смерти. Настоящий предмет этой книги – не доктрина, а сама личность Учителя, или даже та часть его личности, в которой воплощается воля мудрого к само-опрозрачиванию, самоустранению всего субъективно-ограниченного в нашем опыте.

Со страниц «Бесед и Суждений» в нас входит образ человека, словно разрастающегося в людях и поколениях, извечно претворяющего себя в иную жизнь. Этого человека мало помнить, с ним нужно прожить жизнь – долгую, углубленную.

Если уловить присутствие в «Беседах и Суждениях» некоего затаенно-эмоцианального подтекста, можно понять, почему авторы этой книги при всем их благоговейном внимании к деяниям и словам Учителя Куна остались равнодушными и к хронологии, и даже ко многим ключевым датам его жизни. Дело в том, что в жизни Конфуция их интересовали не факты, а события, имеющие силу духовного воздействия, еще точнее – сама событийность разных жизненных миров, безмолвная встреча человеческих сердец.

Историческая словесная мозаика «Беседа и Суждения» с ее краткими, часто маловразумительными сентенциями, обрывками разговоров, записями житейских случаев и проч. Отлилась в две литературные формы: афоризм и анекдот.

Ценным кладезем мудрости Конфуция стала книга «Беседы и Суждения». Ее уникальность заключается в том, что по общему признанию, эта книга с наибольшей достоверностью запечатлела «труды и дни» первоучителя китайской нации. Впрочем, высказывались по данному поводу и различные сомнения. Давно известно, что эта книга неоднородна по языку и стилю, в ней есть и ранние и более поздние фрагменты. Самой древней, восходящей к историческому прошлому Конфуцию, частью исследователи признают главы 3-8, но нередко считают достоверными отрывками из первых десяти, пятнадцати, а то и всех двадцати глав Луньюя.

Но близость этой книги Конфуцию подтверждает ее стиль. Она поражает своей внешней бессистемностью, какой-то нарочитой неупорядоченностью и фрагментарностью. Луньюй состоит из небольших диалогов, рассуждений и разрозненных афоризмов, многие высказывания, включающие более одной фразы, по сути, распадаются на обособленные изречения.

Именно в этом заключается главная специфика текста Луньюя. Он может показаться кому-то невыразительным, а порой и тривиальным, но лишь в том случае, если видеть в нем простое слово, тогда как это не только слово, но и сакральный ритуальный акт. Луньюй от своего читателя требует стать соучастником словесного священнодействия, которым руководить Конфуций.

Вслед за фрагментами «Бесед и Суждений» были опубликованы тексты некоторых характерных памятников конфуцианской педагогической мысли. Один из них – трактат «Середина и Постоянство» (Чжун-юн). Его авторство традиция приписывает внуку Конфуция Цзы-Сы. В этой книге содержится первое систематическое изложение основ конфуциева учения. Основная ее тема – Значение правильного Пути (дао) в жизни людей. Правильный путь в жизни, утверждает автор, вкоренен человеческому опыту. Но он не может быть сведен к некому «предмету» и потому непроницаем для внешнего, отвлеченного познания. Праведный путь, есть правда человеческой совместимости в жизни – тот нравственный знак в нас. Который прежде нашего индивидуального желания делает нас членами некоего социума.

«Середина и постоянство» есть название для этого незримого средоточия человеческого бытия. Благодаря своей внутренней искренности мудрый обретает способность одновременно «Приводить к завершению себя и других». Впервые трактат был переведен профессором Конисси и опубликован в 1896 году.

Вслед за «Серединой и Постоянством» вышел текст трактата «Записки об учении». Он заново отредактировал И.С. Лисевичем. Это древнейшее в Китае сочинение, специально посвященное методике преподавания. Составляло, вероятно, в 111 в. до н. э., он свидетельствует о большом практическом опыте, накопленном к тому времени китайцами в области преподавания.

Значительное место среди вышеперечисленных трактатов занимают отрывки из книги крупнейшего последователя Конфуция в эпоху древности Мэн-цзы (ок. 372-289 гг. до н. Э.). Задачей учителя, согласно Мэн-цзы, являлось развитие врожденного доброго начала в человеке. Эти начала имеют четыре основных проявления:

Человечность (жэнь)

Чувство справедливости или долга (и)

Благонравное поведение (ли)

Интуиция добра (чжи)

Написанные в начале 17 в. литератором Хун Цзычэна афоризмы об учении и добродетельном поведении «Вкус корней» открывают присутствие Пути в своей жизни благодаря усилию собственного самосознания.

Так же к историографии относиться материал, собранный историографом Сыма Цянем, в котором осуществляется всестороннее и глубокое знакомство с темой, рисует неоднозначный и даже противоречивый образ Конфуция. Он освещает его политическую карьеру, дает рельефное описание достигнутых им результатов на посту судебного управителя, представляя их как кульминацию его государственной деятельности. По Сыма Цяню, политику Конфуция отличали безжалостное отношение к смутьянам, борьба со спекуляцией и воровством, установление нравственных строжайших норм и щедрое гостеприимство.

Нельзя, конечно, не принимать во внимание некоторую условность дошедших до нас сведений о Конфуции. По ним трудно составить представление как о конкретной индивидуальности в живом развитии. Но дело не только в особенности древней историографии и субъективности оценок биографов. Похоже, что сам Конфуций сознательно привносил в свою жизнь условность, придавая ей некую особенную окрашенность. Его образ во многом условен, но в то же время противоречив, оригинален.

Конфуцию принадлежит традиционная редакция текстов основных китайских контактов: древнейшего свода китайской поэзии – «Книга стихов» («Шицзын»), древнейшего собрания исторических записей – «Книги преданий» («Шуцзын»), текста хроники царства Лу «Весны и осени» («Чуньцю») и др. Конфуций был духовным отцом не только китайских учителей, но и китайских ученых.

Раздел 1. Педагогика Конфуция

Известный древнекитайский мудрец, основоположник философской школы «Жуцзя» Конфуций (551-479 гг. до н. э.) был первым крупным педагогом Китая не только с хронологической точки зрения, но и по значимости вклада, который он внес в развитие образования и педагогической мысли.

Благодаря Конфуцию Китай в современной человеческой цивилизации предстает как уникальная страна – хранительница древней культуры. По словам известного китаеведа В.М. Алексеева[2] (1881-1951), «конфуцианское учение дало Китаю историческое и культурное сознание... Культура каждого народа индивидуальна... Для китайской культуры характерен культ письменного слова... Китайская литература... – это основа всей духовной культуры Китая. По Конфуцию, литература (вэнь) есть высшее выражение высшей мудрости, есть лучшее слово, сообщающее современника с идей древнейшей абсолютной правды... Книга есть нечто неприкосновенное, священное...»

Тезис Конфуция: «Нет ничего лучшего, чем следовать древним» – можно рассматривать как вечный девиз воспитания по китайскому образу. С самого детства китайцы впитывают в себя традиции и наследие богатой духовной культуры своего народа, следуя его заветам: «Из древних, чудесных камней сложите ступени будущего». Вместе с тем, как подчеркивает исследователь В.В. Малявин, Конфуций, «так радевший о возрождении древних порядков, внес в дело обучение немало нового».

Потомок Конфуция в 77-м поколении, профессор Кун Течэн, проживающий на Тайване, пишет: «Педагогическое учение Конфуция основывалось на древнейшей традиции и проложило путь для будущих поколений. Оно занимает важное место не только в интеллектуальной китайской истории, но и в истории человечества, в мире в целом».

Конфуций считал, что воспитание и образование для человека так же необходимы, как добывание материальных средств к существованию. В книге «Луньюй», представляющей собой запись бесед Конфуция с учениками, описывается следующий случай. Однажды Конфуций с одним из своих учеников по имени Жань Ю посетил царство Вэй.

Конфуций спросил воспитанника, сколько в данном месте проживает людей. Жань Ю ответил, что население растет так быстро, что непонятно, как быть дальше, «Обогащайте его», - сказал Конфуций, - «А когда мы его обогатим, что тогда делать дальше?» – спросил тот. «Воспитывайте его», - ответил Конфуций. В этой связи китайский историк педагогики Шэнь Гуаньцюнь подчеркивает, что Конфуций высказал своего рода формулу: «Шу - фу - цзяо»[3] . Другими словами, сначала люди должны стать сытыми и одетыми, иметь прожиточный минимум, после чего следует осуществлять их воспитание. Конфуций высказывал идею «малого благоденствия» - «сяокан», согласно которой правитель обязан заботиться об обеспечении народа одеждой и питанием. Как отмечает тайваньский историк педагогики Го Цицзя, в школе Конфуция большое внимание обращалось на изучение шести классических книг «Лю цзин», к числу которых относилось: «Ши цзин» («Книга стихов и песен»), «Шу цзин» («Книга истории»), «Ли цзи» («Книга этикета»), «И цзин» («Книга перемен»), «Юэ цзин» («Трактат о музыке» и летопись родины Конфуция царства Лу «Чунь цю» «Весна и осень»). Все они дошли до нашего времени, кроме «Юэ цзин», сохранившегося лишь в отрывках.

Конфуций придавал большое значение музыке как самостоятельной учебной дисциплине. Он учил своих учеников музыке, возведя ее в число обязательных дисциплин, ибо музыка – это веяние древности, способ лицезрения древности без слов. Для Конфуция музыка была неизменной спутницей, вдохновительницей и, завершительницей «Ли», т.е. образцового поведения, основанного на высшем постижении идеала древности. В книге «Луньюй» записаны такие слова Конфуция: «Начинай образование с поэзии, упрочивай его церемониями и завершай музыкой».

Он сам был тонким ценителем музыки Древнего Китая и хорошо ее знал. Известно, что учился играть на цине[4] у известного в то время музыканта Ши Сяна, живущего в царстве Лу. В «Луньюй» говориться о том, что «когда Конфуций бывал в компании с человеком, который пел, то, если тот пел хорошо, он заставлял его повторить, а потом уже сам подпевал ему». Он занимался сбором и упорядочением музыкальных произведений и положил начало традиции собирания народных песен, чем внес большой вклад в китайскую культуру.

Сегодня мы можем сказать, что Учитель Кун впервые в Китае, а может быть, и во всем мире показал значение символического языка культуры для образования и воспитания человека. Это значение раскрывается в двух основных измерениях.

Во-первых, в формах культуры воспроизводится матрица человеческой практики – как материальной, так и духовной. Усвоение этих форм, представляющих собой плоды типизации человеческой деятельности, позволяют ученику реально претворить в своей жизни символическое «тело» традиции и обрести бессмертие в бытование культуры. Именно такой характер носило традиционное обучение в Китае, заключавшееся в усвоении учеником репертуаративных форм того или иного искусства: художнику надлежало усвоить типовые элементы картины, музыканту – закрепленные традицией аккорды, и в любой жизненной ситуации ученому человеку полагалось соблюдать соответствующие нормы поведения. Ученость, таким образом, была неотделима от воспитанности, обладания хорошим вкусом. Требование усвоить матрицу всех действий обеспечивало фундаментальный характер самого обучения, а фундаментом всего воспитания и обучения оказывалось взращивание моральной воли в ученике. Человеческая личность, или жизнь, вечнободрствующее (следовательно, моральное) сердце в конфуциевой традиции первичное и важнее отвлеченного знания. Отсюда известное китайское изречение: «В руках хорошего человека плохой метод становится хорошим, а руках плохого человека и хороший метод плох».

Во-вторых, обучение, согласно конфуциеву «проекту», предполагает познание ценности культуры как декорума бытия. Педагогический гений Конфуция сказался более всего в его понимании несостоятельности и бесплодности всякой заданности и декларативности в обучении. Претензия учителя на обладание истиной, мнимая многозначительность суждений, плоское доктринерство приводят к догматизму и способны вызвать в ученике лишь протест против истин, которым его обучают. Человека нельзя «вковать по какому-то плану: реальные результаты такой «ковки» окажутся противоположным задуманным». Конфуций учил открывать главное через частное, вечное – через случайное, важное – через незначительное. Он умел избежать насилия над учеником. Но в широком смысле способен успешно обучать лишь тот, кто умеет, говоря об одном, открывать другое – не изреченное в словах. Конфуций и сам говорил, что он берет в обучении лишь тех, кто способен «понять три, когда им указывают на дно». Только так обучение не закрепощает ученика, а, наоборот, делает его свободным.

В широком смысле обучение, по Конфуцию, преследует цель развить духовную чуткость. Чувствительность ученика: последний, усваивая формы культуры, научается не только видеть в них плоды духовного подвижничества человека, но ценить уникальность каждого нюанса опыта. Конфуций открыл одну великую истину: только подлинно образованный человек может сделать мир свободным, ибо ему доступно понимание неповторимости, уникальности каждого мгновения осознанной жизни, каждой человеческой личности, каждого места, о котором можно сказать: «Здесь был человек».

Как ни скупы, ни отрывочны записи «Бесед и Суждений», они позволяют составить общее представление о педагогическом методе Конфуция. Этот человек, так радевший о возрождении древних порядков, внес в дело обучения немало нового. Более всего поражает его радушие: знаменитый Учитель не без вызова заявил, что готов принять в ученики всякого, кто принесет ему в качестве платы за обучение «связку сушеного мяса». Прежде в Китае учительствовали исключительно высокопоставленные чиновники, которые брали в учение только детей из знатных семейств. Конфуций первым стал обучать простолюдинов и любил повторять: «В обучении не должно быть различия между людьми».

Конфуций впервые в истории стал ратовать за равенство всех людей в обучении, за предоставление всем равных возможностей учиться. Это поистине революционное новшество стало возможным потому, что Конфуция интересовало не происхождение его учеников, не их жизненные планы, даже не их способность, а, прежде всего – сами эти ученики как личности. Его интересовало просто человеческое в человеке. Он никогда не судил о людях, если не встречался с ними лично и не мог сам составить о них суждение. Поднявшись выше предрассудков и всех суждений о человеке, он пришел к одной простой истине – настолько здравомысленной и всеобщей, что в наши дни она стала одним из девиз ЮНЕСКО: «По своей природе люди друг другу близки, а по своим привычкам друг от друга далеки».

Конфуцию удалось многочисленную и влиятельную педагогическую школу, положение которой в древнекитайском обществе почти не зависло от перипетий политической борьбы именно потому, что сердцевиной конфуцианской традиции было учение о нравственном совершенствовании и ценности символического языка культуры. Каковы бы ни были личные пристрастия правителя Китая, никто из них не мог поставить идеологию и политику выше культуры и нравственного воспитания. А попытки отвергнуть наследие Конфуция, как случилось, например, в царствование первого китайского императора Цинь Шихуаньди, приводили лишь к быстрому вырождению и краху династии.

Последний раз учение Конфуция пытались «закопать» при Мао Цзэдуне в период «культурной революции». За 2,5 тысячи лет китайцы убедились в том, что в условиях их страны учение Конфуция бессмертно потому, что оно верно.

Конфуций считал, что правители должны заботила о просвещении народа, для чего следует расширять сеть школ и других учебно-воспитательных заведений. До него система образования Древнего Китая состояла, из казенных школ различных ступеней, которые содержались властями и в которых в качестве учителей выступали главным образом чиновники высоких рангов. Казенные школы практически были недоступны представителям простого народа, чьим уделом считался тяжелый физический труд. В них обучались в основном дети аристократии и богатых китайцев.

Современный китайский ученый Чжу Чисинь считает, что в Древнем Китае в период «Чунь цю» («Весна и осень», 770-478 гг. до н. э.) в системе образования произошли заметные изменения, которые связаны с появлением частных школ. Именно Конфуций положил начало этому новому типу учебного заведения. Он выступал против дискриминации в обучении и воспитании и создал первую в Китае частную школу, в которой могли поступать все люди независимо от их социального положения. Профессор Кун Течэн подчеркивает, что, предоставив своим ученикам равные возможности, Конфуций начал проводить в жизнь идею всеобщего образования. Он первым стал обучать простолюдинов, утверждая, что «в обучении не должно быть различия между людьми». Его интересовало не происхождение учеников, а они сами как личности.

Свою школу Конфуций основал в столице царства Лу – городе Цюйфу (современная провинция Шаньдун). Школа была сравнительно большой по своим размерам и состояла из двух помещений: «тан», где ученики занимались, и «нэй», где они жили. В хорошую погоду занятия проводились во дворе под тенью абрикосового дерева, которое Конфуций очень любил. Отсюда школа получила свое название – «Сие тань» («Абрикосовый алтарь»). Она предназначалась не для маленьких детей, а для молодых пытливых умов того времени. Конфуций принимал в число своих учеников тех, кто действительно стремился к знаниями, независимо от их социального происхождения. Он говорил: «Если человек не жаждет получать знаний, то я не буду учить его». В своей школе он не придерживался регламентированных по времени и содержанию учебных занятий, не читал лекций, не занимался опросом учащихся, не проверял их знания. Обучение и воспитание происходило в процессе непринужденных, свободных бесед, часто носивших эвристический характер. Конфуций наблюдал за своими учениками и изучал их, постоянно находился с ними в контакте, проводя занятия даже во время странствий.

Древний философ не оставил специально разработанной теории. Его педагогические взгляды и идей подробно изложены в книгах «Луньюй» и «Ли цзи» («Книга этикета, правил поведения»). Первая, как уже говорилось, представляет собой собрание отдельных высказываний Конфуция, записанных его учениками после его смерти, и вторая, свидетельствует о том, что он был великим педагогом, теоретиком и практиком.

Надо сказать, что Конфуцию было не легко стать для своих современников всеобщим эталонном благовоспитанности. Природа наградила его весьма экстравагантной внешностью. И тем не менее благодаря многолетней работе над собой Учитель Кун в свои зрелые годы сумел сникнуть всеобщую симпатию современников и стать настоящим законодателем хороших манер.

Конфуций призвал к познанию истины, но был против отвлеченных знаний. Он извлекал сведения из жизненного опыта, считая, что это нужно людям для того, чтобы правильно действовать. При этом, однако, он не стремился вооружать учеников специальными знаниями – технического характера, сельскохозяйственного и т. д., полагая, например, что в земледелии он сам понимает меньше, чем крестьянин. Главное, считал он, - приобретение жизненных навыков и духовный рост личности.

В этой связи следует упомянуть о беседах Конфуция со своим учеником по имени Фань Чи: «Что такое человечность?», Конфуций отвечал: «Человечность – это любовь к людям», а на вопрос: «Что такое знание?» – ответил: «Знание – это знание людей». Фань Чи его не понял. Конфуций уточнил: «Возвышая людей честных и преграждая путь бесчестным, мы можем сделать бесчестных честными».

Известен факт о том, что Фань Чи просил Конфуция научить его земледелию и огородничеству. Учитель сказал ему, что его познания в этой области хуже, чем у опытных земледельцев и огородников. Когда Фань Чи ушел, Конфуций подумал: «Мелкий человек, этот Фань Чи». Все виды физического труда Конфуций считал уделом мелких, неграмотных людей, игнорировал трудовое воспитание и знание производственного характера.

Конфуций постоянно наблюдал за своими воспитанниками, хорошо знал их интересы. Особенности и способности, что позволяло ему осуществлять индивидуальное воспитание и обучение. Часто на одни и те же вопросы, заданные разными учениками, он давал различные ответы. Однажды его ученик Цзы Лу спросил: «Говоря, что если имеешь какую-либо хорошую мысль, то ее следует сразу же воплотить, так ли это?» Конфуций ответил: «Вначале надо обратится к отцу или старшему брату, которые имеют больше знаний и опыта, за советом и тогда уже действовать». Другой ученик Жань Ю на тот же вопрос получил такой ответ: «Конечно, надо сразу же реализовать эту мысль». Конфуций прокомментировал это следующим образом: Цзы Лу обычно легкомысленно относится ко многим делам и часто ошибается, а Жань Ю отличается нерешительностью в поступках, и ему нужна уверенность в своих силах.

Исходя из индивидуальных склонностей своих учеников, в зависимости от их способностей, Конфуций подразделял их на группы и решал, чем им заниматься. Так, одни должны были посвятить себя изучению норм поведения, другие – письменности, третьи призваны специализироваться в области политики и т.п.

Многие китайские исследователи истории педагогики отмечают, что метод учета индивидуальных способностей учащихся берет свое начало именно от Конфуция: он очень ценил иные качества своих питомцев и, стремился развивать их природные задатки и способности. Это дает основание утверждать, что Конфуций является создателем первой в Китае авторской школы.

Практикуя метод учета индивидуальных способностей учеников, Конфуций тем не менее предъявил всем им одно общее требование: стать идеальными с точки зрения его учения людьми, носителями нравственных высших качеств. Конфуций заставлял всех вдумчиво относиться к учебе, был ярым противником зубрежки и механического заучивания. Он выдвинул тезис о необходимости взаимосвязи учебы и мышления. В книге «Луньюй» приводят его слова: «Учение без размышления бесполезно, но и размышление без учения опасно». Второе он продемонстрировал на собственном примере: «Я целые дни проводил без пищи и целые ночи без сна, но нашел, что одни размышления бесполезны, и лучше учиться».

В процессе воспитания Конфуций стремился развивать активность учащихся, побуждать их к учению, к добыванию знаний. Он поощрял самостоятельную работу и призывал к нравственному самосовершенствованию.

Он требовал от учащихся повторения ранее полученных знаний. Повторение, по его мнению, позволяет учащимся успешно продвигаться вперед и овладевать новым материалом. «Кто повторяет старое и узнает новое, тот может быть наставником для других».

Конфуций старался быть образцом для своих учеников. Личный пример учителя он рассматривал как важный и эффективный метод воспитания и обучения. Этим он подчеркивал важность руководящей роли педагога учебно-воспитательном процессе. За свою богатую эрудицию, обширный по тем временам кругозор, за неудержимую тягу к знаниям и стремление к самосовершенствованию Конфуций снискал глубокое уважение к себе со стороны учеников и пользователей у них заслуженным авторитетом.

Китайский ученый-педагог Чжоу Юйдэ дает высокую оценку педагогическому профессионализму Конфуция. Во-первых, он проявляет большую «демократичность» в отношениях с учеником: уважая его как личность, выслушивал его мнения и доводы во время бесед и дискуссий. Во-вторых, он вовсе не стремился сдерживать инициативу учащихся и даже высказывал к ним снисхождение, был сам сдержан и уступчив. Он считал, что ученики не должны быть слишком податливыми перед лицом авторитета учителя в процессе познания истины.

Китайский историк педагогики Шэнь Гу-аньцюнь обращает внимание на тезис Конфуция об использовании знаний на практике. Конфуций требовал, чтобы ученики строго соблюдали нормы морали и этикета, представление о которых они получали в процессе учения, не отступали от них и руководствовались ими в жизни во всех своих делах и поступках. Прежде чем сделать что-либо, подумай. Не противоречат ли твои дела и поступки тому, что ты знаешь. Эта мысль у Конфуция выражается термином «чжи – син», т.е «знать – действовать». Другими словами можно сказать, что Конфуций стремился воспитывать у своих учеников соблюдение принципа единства слова и дела.

Педагогические идеи Конфуция, его интерес к человеческой личности определял содержание образования, которое он предлагал своим ученикам. Он не отказывался от традиционного подхода в этой сфере, культивировавшегося в школах Китая в этот период, так как оно выражало ценности «древности», которую он боготворил. Основное содержание традиционного образования сводилось к изучению «шести искусств»: чтения, счета, музыки, этикета (правил хорошего поведения), стрельбы из лука и управления лошадью.

Однако Конфуций положил в основу содержания образования нравственное воспитание, которое дает народу мир и спокойствие. Оно включает гражданское воспитание, нормы и правила поведения, преданности и искренность. Нравственное обучение должно осуществляться в процессе изучения морали (этикета), поэзии и музыки.

Однако Конфуций положил в основу содержания образования нравственное воспитание, которое дает народу мир и спокойствие. Оно включает гражданское воспитание, нормы и правила поведения, преданность и искренность. Нравственное обучение должно осуществляться в процессе изучения морали (этикета), поэзии и музыки.

Некоторые современные китайские педагоги говорят о том, что Конфуций выступал за осуществление всестороннего воспитания учащихся, но подчеркивают, что не надо понимать это буквально, с позиции сегодняшнего толкования данного термина. У Конфуция это понимается уже и выступает как принцип морально-нравственного воспитания, соблюдение которого служит цели достижения гармонии в обществе. Гармония в обществе называется «Чжун юн» («Середина и постоянство»). «Середина – это великий принцип для всего мира; гармония – это великий Путь Вселенной. Благодаря гармонии середины мир находится на своем месте, и все живое растет» – гласит изречение из классического канонического трактата «Чжун юн». Гармония в обществе достигается на основе компромисса упорно учиться и совершенствоваться, а совершаемые ошибки – исправлять.

Конфуций жил в одну из самых творческих эпох китайской истории. Это был ее переломный момент, когда произошло первое великое духовное прозрение китайцев, и они сумели создать тот архетип, который во многом определил дальнейшее культурное развитие Китая. Учение Конфуция стало одним из выдающихся проявлений этого перелома.

Наметившаяся тенденция общественной жизни не могла бы возникнуть без пересмотра старых религиозных представлений. Раннечжоуская религия основывалась на вере в Небо как в «Верховного владыку», повелевающего всем миром. Она дополнялась верой в других богов и духов, магию и гадание. В чжоуском обществе с момента его создания проявлялась секулярная тенденция, которая еще больше усилилась во времена Конфуция. Первоучитель воспринял эту тенденцию своего века. Из «Бесед и Суждений» мы уже знаем, что он не называет небо «Верховным владыкой», отказывает ему в способности «говорить» и отрицает в нем многие другие черты. Он не любит молиться, сомневается в чудодейственной силе духов и не прибегает к помощи гадания. Все это образует рационалистическую сторону его учения, отвечавшую запросом современной ему эпохе.

Рационализм служил Конфуцию опорой для критики общественных пороков. Парадокс этой истории заключался в том, что сами очевидцы этой эпохи культурного расцвета, в том числе и первоучитель, не видел в ней ничего достойного и осуждали как век смуты и разбоя. В действительности так во многом и было: политическая раздробленность, нескончаемые войны, заговоры, подлые убийства. Нравы правящего слоя определялись жестокостью и моральными разложением. Конфуций находил одну из причин этого зла в невежестве людей. Он видел, что его современники предали забвению лучшие заветы древности и, не зная их, нарушают ее обрядовые и нравственные нормы. Поэтому он с такой настойчивостью призвал всех изучать древность. Изучал ее сам и без устали наставлял в ней других.

Здесь проявилась суть его рационализма. Он любит не мудрость вообще, а древность и процесс усвоения ее норм. Древность – тоже своего рода мудрость, и любовь к ней напоминает «любомудрие», философию. Но между ними есть и существенное отличие. Мысль сама по себе не главное в учении древних: хотя ему без нее не обойтись, она, в конечном счете, только его служанка. Учение является источником знаний, и Конфуций допускает «постижение нового» теми, кто «лелеет старое». При этом он понимает новое как синоним свежего, молодого, в каком она предстает перед потомками, а ее изначальном состоянии. Мысли отводится служебная функция истолкования древней традиции.

Первоучитель был в первую очередь ритуалистом, любовь к ритуалу владела им с детства. В детстве «Конфуций, играя, часто расставлял согласно ритуальному уставу жертвенные чаши и сосуды», - свидетельствует Сыма Цянь. Эта увлеченность прошла через всю его жизнь. Именно к ней сводились его привязанности, вел ли он речь о привязанности к учению, древности и т. п. И в древнем культурном наследии, которое он упорядочивал и «передавал», ему виделась, прежде всего, ритуальная сторона. Она же выступив у него на первый план во всем остальном. На предложение ученика отметить принесение в жертву живого барана Конфуций возражал:

Тебе, Цы. Жалко этого барана. А мне жаль этот ритуал.

В традиционных установлениях и обычаях первоучитель видел сохранившиеся формы жизни первопредков. Эти формы в его время использовались не к месту, утратили свое истинное содержание. Выход был один: чтобы вернуться к древности, требовалось выяснить изначальный смыс