Онтопсихология: наука о субъективности
Написать введение в науку совершенно новую непросто, особенно учитывая, что опыт познания неизведанного на основе уже известного сформирован многовековыми культурными традициями нашей цивилизации.
Примером такого подхода к познанию может служить человек со своей уникальной феноменологией, представляющий собой единственную высшую форму существования на Земле. Онтопсихологическая наука порождена опытом человека, уже превзошедшего все существующие возможности познания.
Я хотел бы отметить наиболее важные этапы развития человеческой мысли, используя философию как синтез всего созданного человеческим разумом. В сущности, историческое развитие человечества можно охарактеризовать тремя моментами.
От Протагора, назвавшего человека "мерой всех вещей", подвергшего сомнению всякую ясность и утверждавшего субъективную обусловленность знания, мы приходим к Св. Августину, который завершает философское направление, получившее название "платоновско-плотиновского".
Св. Августин, оспаривая манихейский тезис об изначальной "нечистоте" человека, утверждает, что человек обладает чистотой, которая достигается только благодаря проникновению в него "сверхъестественного", то есть Бога, открывающегося во Христе. Св. Августин говорит: "Dubito ergo sum" (сомневаюсь, следовательно существую). То есть, если я страдаю, мучаюсь над решением многочисленных проблем, сомневаюсь во всем, значит, я бесспорно существую, "я есмь". Даже мои ошибки говорят об очевидности того, что я существую.
Эта мысль нередко повторялась в дальнейшем и, будучи более-менее осмысленной, оставалась важным жизненным ориентиром. Культуру раннего средневековья осветила греческая мысль, заново открытая арабами Авиценной и особенно Аве-роэсом, которую затем развивал Фома Аквинский и все философские течения вплоть до конца XIV в. Далее последовали некоторые учения Бэкона, и, наконец, после бурь и потрясений эпохи Возрождения и гуманизма расцвела философия Карте -зия (Декарта), положившая начало критической мысли и попытавшаяся создать на этой основе методологию познания.
Может ли знание основываться на совершенно непреложной истине? Обратившись к философским исследованиям логико-методических приемов, свойственных математике, Картезий формулирует в афоризме "cogito ergo sum" (мыслю, следовательно, существую) основной принцип непреложности, на котором можно построить все последующее познание.
Этот афоризм несколько отличается от высказывания св. Августина, но суть остается той же: человека всегда определяет действие, которое утверждает его собственное существование.
Этот эмпиризм дает начало картезианской "критической системе познания": любая наука зарождается благодаря непрерывной мыслительной деятельности человека, направленной на поиск новых путей развития, ясных и очевидных идей, каким-то образом очевидных в самих себе и "различимых" в том смысле, насколько они действительно отличаются от любого предыдущего высказывания.
Стремление выявить абсолютный критерий любого познания, воспринимаемого на более или менее сознательном уровне на протяжении всей истории человеческой культуры, показывает, насколько важно в любом исследовании найти абсолютную истину для человека, дать определенное решение проблемы типизации человека согласно феноменологии его Бытия.
Все великие мыслители рано или поздно задумывались над проблемой проблем: "Почему я существую? И почему я ощущаю свое существование как страдание, как утрату того, чего даже не могу определить? Что я должен искать?".
На самом деле проблемы и задачи каждой отдельной научной дисциплины требуют обосновать смысл Бытия и, таким образом, достичь цели, вдохновляющей и непрестанно побуждающей к действию человеческий род.
Из сказанного ранее становится понятен мотив "кризиса", с которым рано или поздно сталкивается любая наука и который препятствует созданию собственно "научности" на основе абсолютно непреложного критерия.
А теперь я сосредоточусь только на психологии и социологии. Почему именно на психологии и социологии? Потому что только эти две науки разрешают проблему познания человека на нерелигиозном уровне.
Анализ внутреннего мира человека всегда был прерогативой религии, полагавшей себя единственной обладательницей истины и посредницей между Богом и человеком. Религия исследовала сокровенное человека, но только для обоснования Бога, а не человека.
Социология А. Комте и психоанализ 3. Фрейда позволили вернуть проблематику сокровенного в человеке, всегда бывшую в компетенции религии или небольшого числа великих мыслителей, в истинно "человеческое" поле деятельности.
И все же, сегодня, спустя почти сто лет, неудачи психотерапии, психологии и социо.югии очевидны. Человек продолжает плохо себя чувствовать, страдать из-за неуверенности. мучиться неразрешимыми проблемами. Даже тот, кто пытается скрыть кризис за oo.'iec или менее резким скептицизмом. на самом деле лишь еще более обостряет проблему.
То же самое происходит с человеком, когда он стремится найти убежище в искусстве, очертив некое пространство, в котором можно реализовать весь мир собственных фантазий, все иррациональное; однако, что-то продолжает тревожить его, чего он не способен понять. Это — область интуиции, неподвластная человеческой логике, но порождающая внезапные порывы вдохновения и работоспособности, вызывая прилив сил и очищение катарсисом.
Даже в искусстве, которое во всех своих формах отражает "плохое самочувствие", распад, медленное разложение, высшей точкой Бытия становится неудача или страдание.
И в наши дни человека волнует поиск смысла существования: "Почему я живу? Кто я? На каком я пути? Почему . мне плохо? Я ищу счастье, а нахожу только болезнь, неуверенность, страх". Чем вызвано страдание — неизбежным следствием существования или чужеродными человеческой природе помехами?
Именно психоанализ уравновесил эти "глубинные" вопросы душевного состояния человека, угадывая в том, что обычно называется "подсознанием", действительное присутствие чего-то ускользающего на волосок от осознания.
Онтопсихология родилась из осознания, из опыта "ощущения неудачи" Бытия, которое признается всеобъемлющим. Всесторонне изучая историко-культурную эволюцию человека, онтопсихология открыла существование на глубинном уровне некоего порога, за которым человек начинает испытывать чувство утраты. В древних мировых религиях, в самых архаичных космогониях, в легендах и мифах постоянно присутствует чрезвычайно важный симптом: человек мечтает о существующем где-то, но недостижимом счастье, то есть, знает о существовании некоего "центра", некоей сути, которые, однако, так и остаются для него недосягаемыми.
В социокультурной типологии этот мотив выражен в понятиях "судьбы, рока", "провидения", "первородного греха", божественного возмездия или личной несостоятельности, исторической или социально-экономической диалектики и т.д.
Обнаружив несомненность всеобъемлющего характера этого препятствия, онтопсихологии удалось выявить его ос
новную причину и понять, когда и как возникло это ощущение потери смысла жизни, воспринимаемое человеком с самого начала своего земного существования как несостоятельность Бытия.
Онтопсихология не предлагает какой-нибудь универсальный способ всеобщего возрождения и освобождения, а всего лишь помогает тем, кто действительно хочет понять смысл собственного существования.
Суть в том, что путь человека к собственной истине проходит исключительно через его внутренний мир.
Онтопсихология исследует Бытие вплоть до той самой причины, благодаря которой оно существует или не существует. Этимология этого слова такова: o)v,ovto^ [он, онтос] — родительный падеж причастия настоящего времени от греческого глагола эйми — быть и псюхэ — душа, душа как "первое дыхание", определяющее Бытие как "происходящее здесь", как самое сокровенное в нас, внешне непознаваемое, но улавливаемое в своей самоочевидности, логос— учение, речь; онтопсихология — изучение Бытия в психике человека.
Итак, исследование основ своей сущности — это изучение собственного внутреннего мира, потому что именно в его сокровенной глубине рождается проблема существования и несуществования, обусловленная действительностью, ставящей эту проблему. Во всяком случае, онтопсихология исходит из этого тезиса, то есть, из оптического сокровенного.
Термин "оптическое сокровенное" не предполагает ни религиозной, ни философской трансцендентности. Это утверждение исключает всякую одностороннюю зависимость, любой "ответный удар" и какие бы то ни было ссылки, кроме того факта, что я существую, я здесь. Но "Я" — "кто?", "Я" — прежде всего, тот, кто считается моим еще до моего имени и фамилии.
Я ищу себя и я себя определяю на уровне действительности, порождающей меня, мое движение, мои страдания и страхи. Именно из этого типа Бытия, из этой данности я происхожу, в ней я существую и оттуда начинаю проверку — из того уникального, что выделяет меня из всех людей и благодаря чему я существую, "я есмь".
Таким образом, в своем исследовании я двигаюсь от своей проблемы, своей истории к свету своего "Здесь-Бытия".
В этом смысле онтопсихология совершенно светская наука, "принадлежащая человеку" в своей исторической конкретности, присущая человеку, всесторонне образованному в самом широком понимании.
Что такое "человек" ? Это — человек! Человек — это место, где борется жизнь, где истина бежит, как земное существо, место, где встречаются другие феномены. Современный человек — это средоточие неврозов и откровений.
Следовательно, всякое познание возможно исключительно в той мере, в какой каждый сокровенен по отношению к собственному происхождению и Бытию, то есть, как можно более реалистичен по отношению к самому себе.
Любая индивидуацня — это уникальная точка зрения, которую никак нельзя игнорировать, чтобы не утратить идентичность Бытия. Только из глубин собственной действительности можно познать любую другую реальность.
Что это за реальность? Всякий человек, где бы он ни находился, он есть — со своими башмаками, брюками, полом, сублимациями и видоизменениями. Что бы ни происходило, забудь он, хоть на минуту, место своего существования, как окажется вышвырнутым из своегособственного критерия реальности. Человек, покинув свой внутренний мир, отстранится от себя самого, станет себе чужим. Ничто в мире для нас так не реально, как мы сами.
"Онто", таким образом, обозначает "точку, в которой я существую, из которой происхожу". Из своего "Здесь-Бы-тия" человек может познать любую истину: потому что вне феноменологических различий и дробности действительность одна, и с какой бы точки к ней не подходили, если познать до конца эту точку, открывается знание всего единства.
Близость к себе и своему окружению возможна только исходя из точки собственной действительности того, что онтопсихология называет "Ин-се".
Зло, искупаемое человеком, не привито ему. Это результат интерференции, проникшей между Ин-се и восприятием внешней действительности. Оно в искаженном виде лишь пред
восхищает "размышление", именно поэтому на самом деле человек ощущает раздробленность своего критерия действительности (но об этом мы будем еще говорить ниже).
Поэтому восстановление собственной глубинной действительности необходимо для процесса "корректировки" и "проверки истинности" человека в свете того, что есть. Зло, или то, что под этим подразумевается, не реально само по себе.
Известно, что в научном процессе точность результатов требует использования только тщательно проверенных и безотказно работающих инструментов. А если единственным инструментом изучения человека является он сам, но при этом оказывается "неверным", несоответствующим собственной действительности, то и выводы неизбежно будут "недостоверными".
На первый взгляд, очевидно, что этому никогда не придавали значения, в результате чего познание благодаря деформирующей интерференции всегда было отражением ошибки, с самого начала ставившей под сомнение обнаружение истины в человеке — истины не абстрактной или метафизической, но конкретной, испытанной, прежде всего, на орга-низмическом уровне, а затем на психологическом и социальном. Истину невозможно определить вообще — только индивидуально. Истина каждого человека — это исключительно соответствие самому себе, своим собственным первичным потребностям.
Познание и здравая истина могут исходить только от человека здорового, цельного, состоявшегося.
Вот тот тип истины, о котором мы говорим. Эту истину нельзя обсуждать или навязывать, ей не свойственны агрессивность или стремление подчинить себе другого. Это всего лишь форма происходящего, событие, способное вызвать (или не вызвать) интерес других, позволяя им испытать сопричастность. Таким образом, истина — это простое, смиренное знание, нацеленное исключительно на собственное упорядочение.
Итак, онтопсихология познает человека с точки зрения его "тканевой" сущности, "высшей точки" любой его Действительности: в радости или в горе. Там, где она наиболее ярко выражена, она является стыком с действительностью.
Именно это обуславливает необыкновенную простоту, спокойный, зрелый индивидуализм, исключающий любую попытку навязывания другим: собственное знание никогда не сможет стать орудием насилия.
"Становление" человека происходит тогда, когда он начинает отдавать окружающим то, чем в изобилии обладает сам. Следовательно, нельзя научить тому, чего не знаешь, и отдавать то, чего не имеешь в избытке. Настоящее обучение состоит в побуждении к правдивому восприятию своей действительности, всплески которой не передаются словами, знаками или символами, уже исчерпавшими в наше время все возможности символики.
Поэтому достигнуть собственной действительности можно лишь в сфере чистой субъективности, не доказывая другим своей истины, так как человек, воспринимающий свое становление как собственное благо (если это истинное благо), неизбежно лучше развивается и растет по сравнению с окружающими.
Все это, начиная с наиболее сокровенного для каждого, то есть, с субъективного Ин-се Бытия, должно быть исключительно "за себя". Ведь только за себя человек любит, только за себя ненавидит, только за себя чувствует неудовлетворенным, раненным. Моменты наибольшего проникновения в действительность человек проживает "только за себя", они исключительно субъективны. Попытки рассказать о них или записать их сразу же приводят к отчуждению.
После такой индивидуальной, субъективной корректировки появляются конкретные результаты роста, самореализации. Этим объясняется, почему в психотерапевтической клинике порой исчезают все симптомы заболевания, даже на соматическом уровне. В сущности, это не воздействие онтопсихологии, а результат решимости самого человека наладить контакт со своей глубинной энергетической основой. Гораздо легче вьиечить, чем не заболеть, поскольку выздоровление свойственно природе, а заболевание — стереотип, нуждающийся в специальном заряде для искажения и внесения беспорядка.
Единственно возможное внешнее проявление проникновения в действительность — это результаты, факты, даже если изначально человек — оператор не находит им объяснения. Онтопсихология, таким образом, создает условия, позволяющие каждому человеку оперативно управлять собой.
Это прогрессивное развитие сознания собственной действительности требует от человека ответственности за все происходящее — хорошее и плохое, не позволяя оправдываться "доверчивостью". Неправильное действие всегда имеет последствия, поскольку каждый выбор в реальной жизни влечет за собой определенные результаты.
Субъект сам проверяет свою истинность, хотя бы по результатам, по степени соответствия его выбора собственной действительности, собственной истине.
Так, он обнаруживает, что, принимая решения в соответствии со своим Ин-се, он обретает хорошее самочувствие. Как его определить? Исключительно благодаря субъективному эгоизму. А если принимать решения, исходя из других, "внешних" побуждений, то приходится расплачиваться болезнью, потерей.
Человек неудачлив настолько, насколько он пренебрегает своей субъективной истиной.
Онтопсихология, таким образом, совершенно светская, субъективная, индивидуалистическая, но при этом высокоэффективная наука, основанная не на догмах, а на конкретных фактах, независимых от всяких теорий.
Статья А. Менегетта