План работы:
Введение………………………………………………………………………………………………… 2
Глава 1. Мир накануне принятия важных решений…………………… 8
Глава 2. Соглашение ОСВ–1 и Договор по ПРО……………………….16
1. Концепция достаточности и новый подход к
противоракетной обороне ……………………………………………………………… 16
2. Визит Р. Никсона в Москву в мае 1972 года и подписание подготовленных к
этому времени документов…………………………….26
Глава 3. Договор ОСВ-2……………………………………………………………………32
1. Концепция «избирательной» ядерной войны и встреча Л. И. Брежнева и Дж.
Форда во Владивостоке (декабрь 1974г.)…….. 32
2. Путь к ОСВ –2. Венские договорённости Брежнева с Дж. Картером (июнь
1979 г.) и проблема ратификации…………………41
Заключение……………………………………………………………………………………..55
Список сокращений ………………………………………………………………………57
Список литературы и источников……………………………………………..58
Список сносок………………………………………………………………………………….61
ВВЕДЕНИЕ.
1. Актуализация проблемы.
В этой работе я попытаюсь рассмотреть проблемы, возникшие при ратификации договоров ОСВ – 1 и ОСВ – 2, обобщить те результаты, которых достиг мир в результате их принятия. Актуальность темы состоит в том, что благодаря этим соглашениям мир мог оставаться в безопасности порядка 30 лет. По крайней мере, мы были уверены в том, что количество ядерного оружия не достигнет той критической точки, после которой его количество приведет к катастрофе. Тем более, что к этому времени (рубежу 60х – 70х годов) была ликвидирована или почти ликвидирована ядерная монополия США. Договоры служили единственно возможной основой соглашения о сдерживании гонки вооружений и главной опорой политики предотвращения термоядерной войны. В настоящее время Договора нарушены и неизвестно к каким последствиям это приведет.
На рубеже 60х-70х годов в мире сложился советско-американский паритет,
и именно этим странам суждено было решать судьбу мира, от них зависело
будущее. В тоже время политика Вашингтона предполагала постоянное
стремление к военному преобладанию над всеми возможными противниками, что
было и понятно. Каждая из сторон стремилась диктовать свои правила. На
доктрине ядерного превосходства строилась американская внешняя политика в
50-е годы. Превосходство над СССР делалось залогом ядерных гарантий США
союзникам, центральной опорой руководящего американского положения в двух -
и многосторонних военно-политических блоках, закрепляющих беспрецедентную
экономическую, политическую и военную экспансию США за рубежом. И ещё, эта
доктрина была средством усиления внутриполитического влияния наиболее
агрессивного крыла правящего класса США, она использовалась в целях
обогащения монополий, связанных с государственными военными заказами, стала
непререкаемым руководством к действию для военно-промышленного комплекса.
Проблема так же заключалась и в том, что выполнением военных заказов в США
занималось множество частных компаний, разрабатывающих военные технологии.
Естественно, что их владельцам было выгодно получать заказы от
правительства и что они не захотят приостанавливать или сокращать
разработку новейших наступательных вооружений. Таким образом, у них был
стимул влиять на политику США, в том числе и по вопросу сокращения
вооружений.
Говоря о сложившимся военно-стратегическом паритете, необходимо выделить, что к нему относится: количество ядерных носителей (как крылаты, так и баллистических ракет, тяжелых бомбардировщиков, способных доставлять ядерные боеприпасы на соответствующую дальность), а так же численность ядерных боеголовок и их суммарную мощность. И главное, паритет подразумевает, что с учетом всех названных факторов качественные различия и структурные диспропорции в сумме примерно уравновешенны.
2. Историография
В ходе написания работы я использовал большое количество литературы,
которая помогла мне сформировать взгляды на определенные позиции моей темы.
Так вот, я хотел бы выделить те работы, которые, как мне кажется наиболее
полно и четко говорят о том времени.
Начну я с работ, в которых обобщён в самом общем виде опыт советской
внешней политики периода международной разрядки. И в первую очередь здесь
следует упомянуть труды А. А. Громыко, который не только в течение трёх
десятков лет возглавлял Министерство иностранных дел СССР, но и оставил
после себя целый ряд сугубо исторических монографий. В них много схожего по
тематике и проблематике, обходится стороной процесс принятия решений,
критика целиком и полностью сосредоточена на позициях американской стороны
(что и не удивительно), но в целом довольно полно излагается и
обосновывается основные направления внешней политики советского
государства, в том числе и по интересующей нас проблеме[i].
Более детальны и аналитичны работы доктора исторических наук А. Г.
Арбатова, возглавлявшего тогда Институт США и Канады и являвшегося одним из
членов «мозгового штаба» Брежнева по внешнеполитическим проблемам. В
изданной им в 1980 году книге «Безопасность в ядерный век и политика
Вашингтона» охватывается период 70х годов 20 века и подробно описаны как
политические, так и технические аспекты которые возникли при подписании
договоров ОСВ-1 и ОСВ-2[ii].
В другой его работе, «Военно-стратегический паритет и политика США»,
довольно полно рассказано о том, как сложилось военно-стратегическое
равновесие между СССР и США и что оно означало для современной
политической обстановки, ее перспективах. Проанализированы причины
зигзагов во внешней политике Вашингтона в 70-80 годы, когда администрация
Рейгана попыталась переломить ракетно-ядерный паритет, добиться
превосходства над СССР. Очень хорошо рассмотрены типы вооружений США и их
характеристика на то время, единственно чего не хватает, это обобщенных
списков вооружения СССР, что несколько затрудняет их сравнение. И еще
хотелось бы отметить, что данная книга в основном охватывает техническую
сторону Договоров[iii].
Ядерно-космический аспект отношений между СССР и США после заключения договоров ОСВ –1 и ОСВ - 2 исследуется и в коллективной монографии под редакцией того же Арбатова[iv].
Истории советской военно-политической и военно-стратегической мысли (в
том числе в интересующий меня период)посвящена солидная монография А. А.
Кокошина[v]. Некоторые исторические аспекты «холодной войны»
рассматриваются в книге О. Л. Степановой[vi]. Гораздо больше исследований
посвящено тому, как возникали, развивались и воплощались в жизнь
американские внешнеполитические и военно-стратегические концепции. В том
числе в отношении Советского Союза[vii].
Что же касается моей работы, то я бы хотел рассмотреть следующие вопросы:
. Каким образом сформировался ракетный паритет
. Какие новые технологии помогли в осознании опасности
. Как влияло на подписание Договоров отсутствие преемственности в политике США
. Какие шаги были сделаны для подписания Договоров
. Каким образом удавалось сохранить стабильность в 70х годов
. Кто все же выиграл от того, что Договора были подписаны.
3. Обзор источников.
Основными источниками по моей теме являются сами Договора. Небольшой их обзор, я думаю, поможет в их понимании и значении, которое они имели. И так, это: Договор по ПРО, Временное соглашение между СССР и США о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1), Договор между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-2), плюс масса различных протоколов и согласований, которые способствовали ратификации этих документов.
Договор по ПРО полностью он называется: Договор между Союзом Советским
Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки об ограничении
систем противоракетной обороны. Он был подписан 26 мая 1972 года в Москве,
со стороны СССР Л. Брежневым, а со стороны США Р. Никсоном и включает в
себя 16 статей. В этот же день был подписан еще один важный документ:
Временное соглашение между СССР и США о некоторых мерах в области
ограничения стратегических наступательных вооружений. Включает в себя 8
статей и был пописан со стороны СССР Л. Брежневым, а со стороны США Р.
Никсоном. И последний договор о котором я хотел бы сказать: Договор между
СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений. Договор
состоит из 19 статей и был подписан в Вене 18 июня 1979 года со стороны
СССР Л. Брежневым, а со стороны США Д. Картером.
Тексты самих Договоров, а также протоколов, согласований и меморандумов взяты мною из сборника документов «Борьба СССР против ядерной опасности, гонки вооружений, за разоружение. Документы и материалы.» Этот сборник составлен коллективом авторов, главный редактор А.А. Громыко. В ней наиболее полно отображены тексты документов, без каких либо комментариев к ним. Она представляет собой сборник документов и материалов по проблеме разоружения и гонки вооружений.
Сами эти договора и соглашение следует рассматривать в контексте общего внешнеполитического курса СССР того периода, изложенного генеральным секретарём ЦК КПСС Л. И. Брежневым на ХХIV и ХХV съездах Коммунистической партии Советского Союза. Потому материалы этих двух съездов также были использованы мною при работе над темой[viii]. То же самое можно сказать о других публичных выступлениях и высказываниях советского руководителя, собранных и изданных в нескольких томах к его 60-летию[ix].
Важными источниками для решения поставленных в данной работе вопросов
послужили воспоминания непосредственных участников разработки данных
документов и переговоров по ним с американской стороной. И тут в первую
очередь, казалось бы, следовало назвать статьи и речи министра иностранных
дел А. А. Громыко[x], а также его мемуары[xi]. Но к сожалению, для
раскрытия моей темы они оказались мало информативны. В этом плане
значительно более содержательны и откровенны воспоминания его заместителя
Г. М. Корниенко[xii].
Но особенно ценными для меня оказались мемуары А. Ф. Добрынина – одного из старейших дипломатов послевоенного периода, занимающего уникальное место в истории нашей дипломатии вообще и советско-американских отношений особенно. Его книга «Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США» позволяет заглянуть за кулисы почти четверть векового отрезка дипломатической истории в сложнейшие периоды взаимоотношений двух сверхдержав. Автор является не «летописцем», а активным участником процесса формирования этих отношений, пользующийся авторитетом и влиянием в высших эшелонах власти в Москве и Вашингтоне. В его работе в основном описываются различные встречи происходившие на высшем уровне и его участие в них. Автор дает оценку происходящим в международной политике событиям. И хотя он целиком не разворачивает проблему Договоров, но у него есть масса мыслей по этому поводу.
В своё время большой известностью и популярностью пользовались публистическо-аналитические статьи А.Е.Бовина. Но с точки зрения сегодняшнего дня в них интересуемые мною вопросы либо опущены, либо о них упоминается вскользь, с приведением лишь фактов, без каких либо заслуживающих сегодня внимания комментариев[xiii].
Здесь я назвал далеко не полный список источников, которыми мне пришлось воспользовался. Многие другие будут упомянуты в основной части работы по мере ссылок на них.
Основная часть.
Глава 1 .Мир накануне принятия важных решений.
Я не буду углубляться далеко в прошлое , то есть в начало ядерной эры, а начну с 50-х годов 20 века, когда накопленный ядерный потенциал всерьез угрожал массовой катастрофой.
По указанию Д. Эйзенхауэра в конце 50-х годов под руководством генерала
Ч. Хики были проведены исследования под кодом «2009» и разработан
«Всеобъемлющий перечень стратегических целей»[xiv], выдвинул концепцию
«оптимальной конфигурации» ядерных ударов по стратегическим силам, обычным
войскам и городам СССР, Китая и другим социалистическим странам. В
результате в августе 1960 года в Омахе (штат Небраска) при штабе
Стратегического авиационного командования (САК) был образован объединенный
штаб планирования стратегических целей, который к декабрю 1960 года
выработал первый «Единый объединенный оперативный план» - СИОП – 1[xv]
построенный по принципу массированного ядерного удара по «оптимальной
конфигурации». Стратегические средства должны были применяться тотально,
немедленно по получению сигнала тревоги, по всем целям, включенным в
список, в том числе и по городам.
Позже в 61 году на смену «массированному возмездию» пришла стратегия
«гибкого реагирования». Помимо расширения и модернизации войск общего
назначения считалось необходимым наращивание ядерного превосходства.
Перемены в стратегическом балансе СССР – США на пороге 60-х пошатнули
состоятельность американских гарантий в НАТО применить ядерное оружие в
случайной войне на европейском континенте. Фактически наращивание
вооружений достигло в 1961-67 годах беспрецедентных для мирного времени
темпов и масштабов. Придя к власти в 61 году правительство Кеннеди
унаследовало 12 межконтинентальных ракет первого поколения «Атлас». Две
атомные подводные лодки «Дж. Вашингтон» и «Патрик Генри» вышли в море, неся
на борту по 16 ракет «Поларис А-1». К концу 67 года американские военные
силы выросли в 40 раз. Беспрецедентных темпов достигли темпы ракетного
строительства в 63-64 годах: в среднем в этот период развертывалось по
одной МБР ежедневно и спускалось на воду по одной подводной лодке
ежемесячно. На вооружение поступили шесть эскадрилий усовершенствованных
ракет Титан – 2 (10 Мт). В 66-67 годы на базах ВВС Уоррен и Гранд – Фокс
были развернуты еще два крыла МБР и началось быстрое переоснащение части
ракетных сил ракетами «Минетмен – 2». Последние 1000 баллистических ракет
«Минетмен» были приведены в готовность на базе Гранд – Фокс и передана САК
21 апреля 1967 года. Последняя 41-я атомная подводная лодка «Уил Роджерс» с
ракетами «Поларис А-3» вышла в Атлантику. Ракетное строительство 60-х
завершилось.[xvi]
В развитии стратегических ядерных сил СССР 1959 год можно смело считать
этапным. В этом году в западных районах страны развертывается массовое
строительство ракетных комплексов с баллистическими ракетами средней
дальности Р-12 и Р-5М, способных наносить ядерные удары по объектам,
удаленным до 2000 км от места старта. При этом часть самолетов Ту-16
переключили на решение других задач. Заканчивается постановка на боевое
дежурство первого комплекса с межконтинентальными ракетами Р-7. Создается
новый вид Вооруженных Сил - Ракетные войска стратегического назначения.
Военно-морской флот получает первую дизельную подводную лодку океанской
зоны проекта 629 с тремя баллистическими ракетами Р-13 на борту. Годом
позже в боевой состав Северного флота вошла первая атомная подводная лодка
проекта 658 с таким же числом ракет. В начале 1960 года советские
стратегические ядерные силы располагали 150 тяжелыми бомбардировщиками,
пятью подводными лодками с БРПЛ Р-13 и несколькими МБР Р-7. Одновременно
создавалась группировка баллистических ракет средней дальности.[xvii]
Хотя СССР и США приступили к развертыванию межконтинентальных ракет и баллистических ракет на подводных лодках практически одновременно, очень скоро первый отстал в этой гонке. Особенно это было заметно в области морских ядерных вооружений. По своим тактико-техническим данным советские подводные ракетоносцы проектов 629 и 658 значительно уступали американской лодке типа "Дж. Вашингтон". А ракеты Р-13, которые они несли на борту, в отличии от американских "Поларис-А1", могли быть запущены только из надводного положения, что заставляло субмарину всплывать перед пуском на поверхность. В результате она теряла скрытность и подвергалась угрозе быть легко уничтоженной.[xviii]
С 1960 года в РВСН началось формирование ракетных дивизий, состоящих из ракетных полков. В каждом полку на вооружении имелся один ракетный комплекс. Переход на единую организационно-штатную структуру значительно улучшил управление ракетными войсками, но не устранил ряда недостатков в этом процессе. Для повышения боевой эффективности РВСН требовалось создать систему централизованного боевого управления восками и оружием.
Советское военно-политическое руководство очень быстро убедилось в том,
что стратегические ядерные силы США количественно и качественно превосходят
СЯС СССР. Особенно четко это высветилось в период Карибского кризиса. В
этих условиях руководством страны была поставлена задача, на несколько
десятков лет определившая магистральный путь развития национальных СЯС,
добиться ядерного паритета с Соединенными Штатами. Учитывая географические
факторы, уровень развития военной техники, уязвимость носителей ядерного
оружия от воздействия средств противника, приоритет был отдан РВСН. Именно
межконтинентальные ракеты могли стать гарантом нанесения неотвратимого
удара по Америке.
Но по мере абсолютного роста стратегического арсенала США, который
вызвал оправданные ответные меры Советского Союза, министр обороны и
некоторые его соратники стали понимать, что поддержание некоего
теоретического ядерного превосходства будет все более дорогостоящим и менее
рентабельным для США. Карибский кризис октября 1962 года ускорил эволюцию
взглядов некоторых представителей руководства США. Он поставил под сомнение
обоснованность многих идей и расчетов, лежавших в основе стратегии
«контрсилы». Такие концепции, как контролируемые ядерные удары, казавшиеся
Макнамаре рациональными, пока атомная война обсуждалась абстрактно,
потеряла свою привлекательность, когда пришло время принятия практических
решений. Идея «стратегической стабильности» начала вытеснять в приоритетах
Макнамары концепцию «реализуемого ядерного удара». В ноябре 1962 года в
интервью С. Олсону Макнамара высказал эти совершенно еретические мысли для
того времени. В ответ на вопрос, достигнет ли СССР надежной способности
ответного удара, министр обороны заявил: «Да, конечно. Когда обе стороны
приобретут гарантированную способность второго удара, мы будем иметь более
стабильный баланс страха». По свидетельству некоторых специалистов,
начиная с 63 года Макнамара и некоторые его сторонники все упорнее
отстаивали идею, что долговременная безопасность США могла быть надежнее
обеспечена «политическими соглашениями, а не военными программами».
1963 год был ознаменован первым крупным соглашением в области ядерного
оружия — Договором о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере,
космическом пространстве и под водой, подписанным СССР, США и
Великобританией. Этот договор и ряд других советско-американских соглашений
1963 г. были первыми признаками потепления международного климата,
ослабления военно-политической напряженности долгих лет «холодной войны».
Президент и его соратники начали понимать необходимость перехода от
политики конфронтации к переговорам по обузданию гонки вооружений, и эти
идеи нашли отражение в известной речи Кеннеди в Американском университете,
произнесенной незадолго до его гибели.[xix]
Однако позитивным переменам мешало продолжавшееся форсированное
наращивание ракетно-ядерной мощи США и их открытое военное вторжение во
Вьетнам. Да и предложения Вашингтона по условиям ограничения стратегических
вооружений, выдвинутые в 1964 г. в Комитете по разоружению в Женеве, все
еще не открывали путь к конструктивному диалогу с Советским Союзом.
Реальный шаг на пути ограничения гонки вооружений был сделан в 1967 г.,
когда Советский Союз, Соединенные Штаты и другие страны подписали Договор о
принципах деятельности государств по исследованию и использованию
космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, приняв
обязательство о не размещении оружия массового уничтожения в открытом
космосе и на небесных телах. Этот успех укреплял надежду на возможность
сотрудничества великих держав по обузданию военного соперничества.
Новые взгляды Макнамары и его сторонников на ядерное оружие были
наиболее систематически изложены им в выступлении перед представителями
Юнайтед Пресс Интернэшнл в Сан-Франциско 18 сентября 1967 г. Министр
заявил, что «сдерживание преднамеренного ядерного нападения на Соединенные
Штаты и их союзников» обеспечивается поддержанием высоконадежной
способности «навлечь неприемлемый ущерб на любого агрессора или агрессоров,
даже после принятия на себя внезапного первого удара». Макнамара также
признал: «Очевидным и неизбежным фактом остается, что Советский Союз с его
наличными силами может эффективно уничтожить Соединенные Штаты, даже приняв
на себя всю тяжесть американского первого удара»[xx]. Логическим выводом из
этих рассуждений являлась бессмысленность дальнейшего наращивания
вооружений для достижения ядерного превосходства. Тем не менее гонка
вооружений, по словам Макнамары, приобрела своеобразную динамику развития,
собственную «безумную инерцию»: «Какими бы ни были их намерения или наши
намерения, действия — или даже реалистически вероятные действия — каждой
стороны, относящиеся к строительству ядерных сил, неизбежно вызывают
противодействия другой стороны. Это как раз тот феномен действия —
противодействия, который питает гонку вооружений»[xxi]. В качестве выхода
из этого зловещего замкнутого круга министр обороны выдвинул идею
переговоров между великими державами: «Мы не хотим гонки ядерных вооружений
с Советским Союзом прежде всего потому, что феномен действия —
противодействия делает ее глупой и бесплодной... Обе нации выиграли бы от
достаточно надежных соглашений сначала ограничить, а позднее и сократить
наступательные и оборонительные ядерные силы. Мы считаем, что такие
соглашения полностью достижимы, поскольку они очевидно соответствуют
интересам обоих наших народов»[xxii].
Однако США к тому времени уже глубоко увязли во вьетнамской войне, а форсированная количественная и качественная гонка ракетно-ядерных вооружений 60-х годов продолжалась. Кроме того, наметившийся новый подход к проблеме ядерного оружия и безопасности был крайне противоречивым, непоследовательным и не выходил за пределы узкой группировки правящих кругов США, что и проявилось во время дискуссии вокруг нового поколения американских стратегических вооружений.
Примерно с середины 60-х годов в сфере стратегических вооружений в
центре внимания руководства США находились две новые военные программы.
Речь шла о системе противоракетной обороны (ПРО) и системах разделяющихся
головных частей с боеголовками индивидуального наведения на цели (РГЧ) типа
«МИРВ» для наступательных баллистических ракет стратегического назначения.
В глазах Макнамары и ряда его помощников система ПРО стала символом
бесплодной гонки вооружений, которую в интересах долгосрочной национальной
безопасности США он считал необходимым поставить под определенный контроль.
Министр полагал, что отказ от строительства системы ПРО под названием «Найк-
Икс» дал бы возможность заключить соглашение с Советским Союзом по
ограничению, стратегических вооружений. Напротив, развертывание системы
ПРО, по его мнению, могло дестабилизировать военный баланс, не предоставив
сколько-нибудь реальной защиты США.
В 1966 г. сторонники «Найк-Икс» и других стратегических программ,
применяя испытанный прием, начали усиленно распространять
фальсифицированную информацию разведки о создании якобы «плотной»
противоракетной обороны в СССР. В этой обстановке предварительное решение
об оснащении нового поколения баллистических ракет системами РГЧ прошло, не
привлекая большого внимания, без заметных возражений и тем более
организованной оппозиции с какой-либо стороны. Выступая против программы
ПРО «Найк-Икс», министр обороны доказывал, что системы РГЧ могли преодолеть
любую противоракетную оборону, вследствие чего «правильным ответом» на
строительство советской ПРО, о котором поднимался шум в США, должно было
стать оснащение американских ракет многозарядными головными частями, а не
создание Соединенными Штатами собственной системы ПРО, которую СССР тоже
мог бы нейтрализовать путем усовершенствования своих наступательных
средств.[xxiii]
6 декабря 1966 г. военно-политическое руководство США приняло решение о
выделении средств для долгосрочных заказов на отдельные боевые компоненты
системы ПРО «Найк-Икс». Но в то же время расходование этих ассигнований и
решение о конкретном типе системы ПРО откладывалось, пока госдепартамент не
выяснит возможность соглашения с Советским Союзом об ограничении систем
противоракетной обороны. 23 и 25 июня 1967 г. в Глассборо (Нью -Джерси)
состоялись встречи между Председателем Совета Министров СССР А. Н.
Косыгиным и президентом США Л. Б. Джонсоном. В первый же день министр
обороны заявил, что создание советской ПРО «вынудит» США усилить их
наступательные ядерные силы, и предложил заключить соглашение об
ограничении систем противоракетной обороны. Но Советский Союз не мог пойти
на подобную договоренность, ибо выборочное ограничение только одной из
стратегических систем не затронуло бы другие военные программы и арсеналы
США. Между тем как раз на это и делался расчет Вашингтона, старавшегося
неприемлемым образом примирить идею переговоров с Советским Союзом и все
еще широко распространенный в руководящих кругах Соединенных Штатов принцип
поддержания американского ядерного превосходства.
На пресс-конференции в после встречи в Гласборо А. Н. Косыгин подчеркнул: «Нельзя рассчитывать на улучшение советско-американских отношений , пока США совершает агрессию против Вьетнама. Для того чтобы улучшить наши отношения, надо прежде всего Соединенным Штатам прекратить войну во Вьетнаме».[xxiv]
К 1968 г. относится не только переход США к непосредственной подготовке
нового цикла гонки стратегических вооружений. 1 июля СССР, США,
Великобритания, а затем и еще 55 государств подписали один из важнейших
международно-правовых документов нашего времени — Договор о
нераспространении ядерного оружия. Неотъемлемым и первостепенным элементом
такой системы должны были стать и соглашения по взаимному ограничению
стратегических вооружений СССР и США, в связи с чем в Преамбуле Договора
подчеркивалось их намерение «скорее достигнуть прекращения гонки ядерных
вооружений и принять меры в направлении ядерного разоружения»[xxv] . В
том же году фактически был решен и вопрос о переговорах между Советским
Союзом и Соединенными Штатами по другому кардинальному вопросу.
В мае 1968 г. заместитель министра иностранных дел СССР В. В.
Кузнецов в своей речи в ООН выразил готовность Советского правительства
приступить к переговорам по ограничению стратегических вооружений.[xxvi] В
июне того же года советский министр иностранных дел А. А. Громыко сделал
предложение правительству США обсудить взаимное ограничение и сокращение
ядерных вооружений наступательного и оборонительного назначения.[xxvii]
Президент Джонсон откликнулся на инициативу Советского Союза. 1 июля 1968
г. он заявил о согласии США начать переговоры по вопросам стратегических
вооружений.
Однако 21 августа, под давлением антикоммунистической истерии, поднятой
на Западе из-за интернациональной помощи социалистических стран народу
Чехословакии в его борьбе против контрреволюционных антисоциалистических
сил, президент Джонсон отказался от начала советско-американских
переговоров. Тем не менее в значительной части правящих кругов и
общественности США идея ограничения стратегических вооружений уже завоевала
значительную поддержку. 15 декабря 1968 г. преемник Макнамары на посту
министра обороны К. Клиффорд публично выступил в пользу безотлагательного
начала переговоров об ОСВ. Заключительные попытки президента Джонсона
начать переговоры и связать обязательствами республиканскую администрацию
Р. Никсона, победившего на президентских выборах в ноябре 1968 г., не
достигли целей. Никсон, призывавший в ходе предвыборной кампании к
«ядерному превосходству» США, не собирался связывать себя с маневрами
уходящей администрации. Но впоследствии с идеей ограничения гонки
вооружений новое руководство связали законы более высокого порядка, чем
тактика предвыборной борьбы. Объективные реальности ядерного века вынуждали
Вашингтон приспосабливаться к изменению мирового соотношения сил, в первую
очередь в сфере стратегического баланса, где неуклонно складывалось
равновесие между США и Советским Союзом.
Глава 2. Соглашение ОСВ – 1 и Договор по ПРО
1. Концепция «достаточности» и новый подход к противоракетной обороне.
Как было сказано выше, на рубеже 60х – 70х годов мир находился накануне
решения проблемы об ограничении стратегических вооружений. Точки зрения
хорошо отображены в оценках противоборствующих сторон. На XXVI съезде КПСС
было открыто сказано: «Сложившиеся военно-стратегическое равновесие между
СССР и США, между Варшавским Договором и НАТО, объективно служит
сохранением мира на нашей планете. Мы не добивались и не добиваемся
военного превосходства над другой стороной. Эта не наша политика. Но мы не
позволим так же создавать превосходства над нами. Подобные попытки, а так
же разговоры с нами с позиции силы абсолютно бесперспективны»[xxviii]. В
свою очередь США говорило следующие: «Мы вступаем в новый период. Никакие
обстоятельства не могут затушевать тот факт, что в годы основания НАТО мы
обладали атомной монополией, а сейчас СССР имеет более тысячи ракет
наземного базирования. Никакая президентская декларация не в состоянии
отменить этот факт».[xxix]
Начиная с начала 70-х годов главной концепцией развития советских
стратегических вооружений становится концепция. которую можно
охарактеризовать как "стратегической достаточности". Она определяла
количественный и качественный состав носителей, их распределение между
РВСН, ВМФ и ВВС, с учетом возможного применения в различных условиях
обстановки. Научным путем было определено оптимальное соотношение
количества носителей и ядерных боеприпасов для них. Учитывала она и
начавшийся процесс ограничения стратегических вооружений Советского Союза и
Соединенных Штатов Америки.
В США дело обстояло иначе. Концепция «достаточности», впервые
выдвинутая президентом на пресс-конференции 29 января 1969 г., имела весьма
аморфный смысл и допускала самые разные интерпретации в плане конкретных
решений по стратегическим вооружениям. Показательно в этой связи замечание
заместителя министра обороны Д. Паккарда, на долю которого приходилось
подготавливать как раз такие специфические решения. В частной беседе в
ответ на вопрос, что означает понятие «достаточность», он высказался со
свойственной ему прямотой: «Оно означает, что это слово удобно употреблять
в речах. А кроме этого ни черта оно не значит» . По всей видимости, 29
января 1969 г. президент Никсон высказал идею «достаточности» в качестве
компромиссного варианта официальной стратегической концепции, как нечто
среднее между нереальным «безоговорочным превосходством» и неудобным с
внутриполитической точки зрения «паритетом», на который Никсон обрушил
критику в ходе избирательной кампании. Но после того, как идея
«достаточности» была обнародована, предстояло наполнить се более конкретным
военно-политическим содержанием, сформулировать ее задачи и критерии, чтобы
превратить из политического лозунга в руководство для долговременных и
сложнейших решений по программам стратегических вооружений.[xxx]
В этих целях началось обширное секретное исследование,
санкционированное «Меморандумом № З» под названием «Военное положение».
Упоминание о результатах «Меморандума