1. Политическая модернизация
Политическое развитие - это процесс направленных и необходимых изменений в политической системе, определяемых собственно политическими потребностями, либо потребностями внешней социально-экономической и культурной среды. Основную роль в концепциях политического развития играет теория политической модернизации. Часто политическое развитие отождествляется с политической модернизацией. Однако, иногда эти понятия различаются по двум основаниям: а) понятие «модернизация» употребляется применительно к странам, осуществляющим переход к индустриальному обществу; б) политическая модернизация связывается с социальной мобилизацией и политическим участием в отличие от политического развития, где акцент делается на формирование политических институтов.
В разных странах по-разному выражена степень гражданственности
общества, но в идеале гражданское общество пока не представлено нигде.
Отсюда поиски путей совершенствования форм организации политической власти,
наиболее адекватно отвечающих современному пониманию гражданского общества.
Теория политической модернизации представляет собой одну из первых попыток
разработки модели гражданско-политического устройства, впитавшего в себя
опыт предшествующих эпох. Как отмечал американский социолог У. Мур,
модернизация есть не что иное, как «понятие тотальной трансформации
традиционного или досовременного общества к тому типу технологии и
соответствующей ему социальной структуры, которые характерны для развитых,
экономически процветающих и политически относительно стабильных стран
западного мира». Данная теория изначально рассматривалась как альтернатива
любому другому (в особенности революционному) преобразованию
старого общества в новое. Она была призвана оказать воздействие прежде
всего на развитие стран Азии, Африки и Латинской Америки.
Теория политической модернизации тесно связана со многими другими
теориями, широко распространенными на Западе, в особенности с теорией
социального изменения О. Шпенглера, А. Тойнби, П.
Сорокина и Р. Нортропа, а также с теорией стадий экономического роста У.
Ростоу. От первой она заимствует идею о том, что социальное изменение
предполагает прежде всего изменение культуры и культурных ценностей,
которые определяют собой тип общества, его гражданскую и политическую
структуру. От второй она берет постулат, согласно которому трем
стадиям перехода от аграрного общества к индустриальному соответствуют и
три стадии общественно-политического развития: традиционному обществу —
монархия, олигархия и партикуляризм, периоду сдвига — бюрократическая
империя и деспотизм и, наконец, современному модернизированному обществу —
представительная демократия.
Основной тезис сторонников теории политической модернизации
состоит в том, что демократическая форма организации власти в гражданско-
политическом обществе несовместима с низким уровнем развития технико-
экономических структур. Так, например, по мнению французского политолога М.
Дюверже, низкий технико-экономический уровень общества не только
свидетельствует об отсутствии демократических форм управления общественными
делами, но и неизбежно ведет к авторитарному, диктаторскому характеру
политической власти. Для граждан общества с низким уровнем развития техники
политическое неравенство является таким же естественным и неотвратимым
феноменом, как холод, голод, чума или холера. Больше того, отсутствие
демократии в слаборазвитых странах, считают сторонники теории политической
модернизации, создает угрозу демократическим политическим системам в
индустриально развитых странах. «Ослабление напряженности в обществе
изобилия,— писал М. Дюверже,— будет сопровождаться, вероятно, усилением
международной напряженности между обществами изобилия и слаборазвитыми
странами. Борьба имущих и неимущих, привилегированных и угнетенных перейдет
из плана национального в область международных отношений. Во многих странах
через несколько лет не будет больше пролетариев, но рядом с этими странами
еще долго будут существовать пролетарские нации, что может вызвать...
напряженность и кризисы, мало благоприятные для демократии». Отсюда путь к
демократическому гражданско-политическому обществу лежит через всемерное
развитие и утверждение технико-экономических структур. Идеальной моделью
такого развития считается политическая система США и других западных стран.
Помимо других признаков, эта модель характеризуется сравнительно высокой
степенью урбанизации, широким распространением грамотности, сравнительно
высоким доходом на душу населения, экстенсивной географической и социальной
мобильностью, относительно высокой степенью развития торговли и
индустриализации экономики, экстенсивной и всепроникающей сетью средств
массовой коммуникации, широким участием и включением членов общества в
современные социальные, экономические и политические процессы.
В центре теории политической модернизации — обоснование общей модели
глобального процесса цивилизации, суть которой в описании характера и
направлений перехода от традиционного к современному обществу в результате
научно-технического прогресса, социально-структурных изменений,
преобразования нормативных и ценностных систем. Можно выделить два основных
этапа развития теории политической модернизации:
1) 50—60-е гг. XX в., когда модернизация понималась как вестернизация,
т.е. копирование западных устоев во всех областях жизни; в этот период
господствовала идея однолинейного развития: одни страны отстают от других,
но в целом они движутся по одному пути модернизации; политическая
модернизация воспринималась, во-первых, как демократизация развивающихся
стран по западному образцу, во-вторых, как условие и следствие успешного
социально-экономического роста стран «третьего мира» и, в-третьих, как
результат их активного сотрудничества с развитыми государствами Западной
Европы и США;
2) В 70—90-е гг. связь между модернизацией и развитием была пересмотрена: первая стала рассматриваться не как условие второго, а как его функция; приоритетной целью было названо изменение социально- экономических и политических структур, которое могло проводиться и вне западной демократической модели; появляются концепции «частичной модернизации», «тупиковой модернизации», «кризисного синдрома модернизации»; более детально стали исследоваться конкретные политические процессы с учетом специфических исторических и национальных условий, культурного своеобразия различных стран.
В экономике важнейшими факторами модернизации являются расширение
индустриальных технологий, основанных на использовании капитала и научного
знания, широком освоении природных ресурсов, расширении вторичного
(переработка, торговля) и третичного (услуги) секторов хозяйства, развитие
рынков товаров, капиталов и труда:
— в социальной сфере — ослабление прежних предписанных (аскриптивных)
типов социальности и расширение сферы новых целерациональных связей,
основанных на профессиональных или рыночных критериях, что сопровождается
ростом дифференциации, в особенности классовой и имущественной, разделением
между производством, политической и общественной деятельностью;
— в сфере политики — образование централизованных национальных
государств, в рамках которых формируются различные социально-политические
движения и группы, отстаивающие свои интересы;
— в культурной сфере — дифференциация духовных систем и ценностных
ориентации, секуляризация и плюрализация общественного сознания и
образования, распространение грамотности, формирование национальной
культуры и языка, многообразие идеологических течений, развитие средств
массовой информации и коммуникации.
По мнению С.Н. Эйзенштадта, политическая модернизация означает:
1) создание дифференцированной политической структуры с высокой специализацией политических ролей и институтов;
2) территориальное и функциональное расширение области центрального законодательства, администрации и политической активности;
3) постоянное расширение включенности в политическую жизнь социальных групп и индивидов;
4) возникновение и быстрое увеличение рациональной политической бюрократии;
5) ослабление традиционных элит и их легитимации; замена традиционных
элит модернизаторскими и др.
В политологической литературе выделяют следующие типы модернизации:
1) «первичная» (Западная Европа, США, Канада) — охватывает эпоху первой промышленной революции, разрушения традиционных наследственных привилегий и провозглашения равных гражданских прав, демократизации и т.д.;
2) «вторичная», «отраженная», модернизация «вдогонку» (Россия, Бразилия,
Турция и др.) — ее основным фактором выступают социокультурные контакты
отставших в своем развитии стран с уже существующими центрами
индустриальной культуры.
Логика «первичной» модернизации: сначала происходили перемены в духовно-идеологической сфере (Возрождение, Реформация, Просвещение), затем трансформировалась экономика, т.е. вызревали реальные интересы в обществе и происходила дифференциация форм собственности; в результате образовывалась некая горизонтальная структура — гражданское общество, и тогда уже осуществлялось изменение политической системы, закрепление в ней представительства реальных социальных интересов.
«Вторичная», «догоняющая» модернизация предполагает, что одни
элементы общества «убежали» вперед, более или менее соответствуют развитию
в передовых странах, а другие — еще не «вызрели», отстают в своем развитии
или вовсе отсутствуют. Развитие общества при «вторичной» модернизации
напоминает, по мнению бразильского историка Н. Вернек Содре, «движение
квадратного колеса». Варьируются в разных странах лишь систематичность
«встрясок», глубина «ухабов», да скорость движения. «Движение квадратного
колеса» — удачный образ циклического процесса «догоняющей» модернизации,
когда чередуются эволюционные и революционные начала. Колесо со скрипом
переваливается, а затем замирает на новой грани — период бурного, но весьма
неравномерного развития, сменяется стагнацией или медленной эволюцией в
ранее выбранном направлении. Одна из сложных проблем, которые возникали при
таком движении, заключалась в том, что социальная структура общества, плохо
приспособленная к резким встряскам, все же должна была приспосабливаться к
переменам. И успех модернизации в этом случае зависел от эффективности
общественно-политических институтов, которые могли бы адекватно реагировать
на изменения и амортизировать толчки: от государственно-правовой системы,
партий и движений, практики непосредственных контактов руководителей страны
с бизнесом, интеллектуалами, народом, от вооруженных сил, средств массовой
информации и т.д.
Как показывает мировой опыт, переходные общества могут застрять на
стадии «частичной модернизации», когда традиционность и рациональность как
принципиально противоположные способы поведенческой ориентации человека и
общества, от которых зависит формирование экономических, технических,
административных навыков и соответствующих организационных структур,
институционализируются в рамках одного и того же общества. Отдельные
традиционные институты отнюдь не являются неизбежным препятствием
модернизации, а наоборот, и об этом свидетельствует опыт многих стран,
могут способствовать успешному политическому развитию. Однако внедрение
готовых образцов, произведенных модернизированным миром, в социально-
исторический контекст общества, не успевшего модернизироваться за счет
внутренних процессов, порождает существование непреодоленных остатков
прошлого с новыми элементами, проявившимися вследствие реформ. В результате
происходит наложение друг на друга типологически разнородных конфликтов,
что вызывает их взаимное обострение. Внедренные в новый контекст элементы
модернизированного общества перестают функционировать в нем как
рациональные, и в то же время немодернизированные элементы не могут
функционировать как традиционные. Симбиоз оказывается неплодотворным.
Проблема выбора вариантов и путей модернизации решалась в теоретическом споре либералов и консерваторов.
Для ученых либерального направления (Р. Даль, Г. Алмонд, Л. Пай) основным критерием политической модернизации является степень вовлеченности населения в систему представительной демократии. По их мнению, характер и динамика модернизации зависят от открытой конкуренции свободных элит и степени политической вовлеченности рядовых граждан. При этом возможны следующие варианты развития событий:
1) при приоритете конкуренции элит над участием рядовых граждан
складываются наиболее оптимальные предпосылки для последовательной
демократизации общества и осуществления реформ;
2) в условиях возвышения роли конкуренции элит, но при низкой активности
основной части населения складываются предпосылки установления авторитарных
режимов и торможения преобразований;
3) доминирование политического участия населения над соревнованием элит
(когда активность управляемых опережает профессиональную активность
управляющих) может способствовать нарастанию охлократических тенденций, что
может провоцировать ужесточение форм правления и замедление преобразований;
4) одновременная минимизация соревновательности элит и политического
участия населения ведет к хаосу, дезинтеграции социума и политической
системы, что также может провоцировать установление диктатуры.
Согласно теории полиархии Р. Даля, эффективность правящего режима в
процессе модернизации зависит от политической либерализации,
предполагающей: а) обеспечение взаимной безопасности среди конкурирующих в борьбе за
власть политических групп; б) формирование сильной исполнительной власти, зависящей от
демократических институтов; в) создание интегративной партийной системы; г) появление представительных местных правительств.
По мнению ученых консервативного направления (С. Хантингтон, Дж. Нельсон,
X. Линц и др.) главным источником модернизации является конфликт между
мобилизованностью населения, его включенностью в политическую жизнь и
институционализацией, наличием необходимых структур и механизмов для
артикулирования и агрегирования их интересов. В то же время
неподготовленность масс к управлению, неумение использовать институты
власти, а следовательно, и неосуществимость их ожиданий от включения в
политику способствуют дестабилизации режима правления. Модернизированность
политических институтов, по С. Хантингтону, связана не с уровнем их
демократизации, а с их прочностью и организованностью, гарантирующими
приспособление к постоянно меняющимся социальным целям, за которые борются
включающиеся в политическую жизнь широкие массы населения. Только жесткий
авторитарный режим, контролирующий порядок, может обеспечить переход к
рынку и национальное единство. В своих работах консерваторы выделяют и
условия, необходимые для эволюционной модернизации под руководством
авторитарной политической власти:
а) компетентность политических лидеров;
б) выделение качественно различных и продолжительных этапов в процессе
реформ, каждый из которых должен иметь конкретные цели и собственные
приоритеты;
в) точный выбор времени их проведения.
Итак, если консерваторы акцентируют внимание на обеспечении политического порядка с помощью централизованных институтов (структурная дифференциация политической системы), то либералы — на наличии возможностей для населения постоянно влиять на тех, кто имеет власть (тенденция к равенству).
Существенное значение для сравнения в теориях модернизации имеет опыт стран, перешедших к индустриализму и постиндустриализму в итоге длительного эволюционного развития, продолжавшегося в течение столетий и носившего в этих странах органический характер. Это преимущественно государства Северной Америки и Западной Европы, т. е. тот регион мира, который именуется Атлантической цивилизацией. С этим опытом сравниваются: пути развития стран, которые, будучи индустриальными, в силу различных катаклизмов оказались отброшены вспять в своем экономическом и политическом развитии (Германия и Япония после второй мировой войны) и для которых модернизация выступила в форме реконструкции; опыт развивающихся государств, стремящихся ускоренным темпом пройти путь модернизации (с разными стартовыми предпосылками и неодинаковыми итогами); опыт социалистических стран (СССР, Восточная Европа, Китай и др.), которые за счет сверхконцентрации и централизации ресурсов стремились достичь наивысших показателей индустриального, а затем и постиндустриального развития.
Главные проблемы, на которые обращается внимание при изучении процесса модернизации, состоят в определении характера политических институтов, которые, с одной стороны, обеспечивают наибольшую эффективность социально- экономических преобразований, а с другой — содействуют стабильности при резко возрастающей вследствие модернизации динамичности социальных процессов.
Здесь проявляется определенное противоречие, затрудняющее решение
проблемы модернизации. С точки зрения экономики, наибольший динамизм
преобразований возможен при их проведении "сверху" сильными властными
структурами, способными сконцентрировать ресурсы общества на решении
крупномасштабных задач, преодолеть сопротивление сторонников традиционных
укладов. Такие структуры чаще всего возникают после революции или
переворота, приводящих к власти авторитарный режим, возглавляемый
харизматическим лидером. Однако такие режимы нередко нестабильны, динамизм
проводимых ими преобразований лишает их же самих опоры, меняя социальный
климат в обществе. Способность адаптироваться к меняющимся условиям
наиболее велика у демократий, но во многих развивающихся государствах,
раздираемых трайбалистскими, религиозными, межэтническими и иными
конфликтами, лишенных демократических традиций, "внедрение" демократии
"сверху" или под давлением передовых демократических государств весьма
проблематично.
Возможны, конечно, варианты развития, при которых традиционные
структуры власти по своей инициативе начинают проводить модернизацию путем
реформ. Такой путь развития присущ многим государствам Ближнего и Среднего
Востока (Кувейт, ОАЭ, Саудовская Аравия, Марокко), которые, обладая
большими ресурсами "нефтедолларов", нашли внутренние источники
субсидирования модернизации. Однако и здесь переходный период, связанный с
ломкой традиционных укладов, образа жизни, становится источником
потрясений. Наиболее наглядный пример — исламская революция в Иране,
положившая конец модернизации "сверху", проводимой по воле шаха.
Ряд государств, ныне именуемых "новыми индустриальными
странами", относительно успешно миновал многие из трудностей переходного
периода, но это связано в значительной мере с особыми условиями их развития
(присутствие войск США в Южной Корее и на Тайване, стратегическое значение
Сингапура для США и Великобритании, колониальный статус Гонконга). Внешний
фактор в данном случае оказался решающим. Аналогичным образом процесс
реконструкции в Японии и ФРГ проходил в условиях, когда западные державы —
победительницы во второй мировой войне фактически играли роль гарантов их
политической стабильности.
Теоретически оптимальным выступает проведение модернизации в форме эволюции, на основе консенсуса ведущих политических сил. Речь идет о выборе такой ее модели, которая не была бы построена на слепом заимствовании зарубежного опыта, а синтезировала лучшие его стороны с историческими традициями и особенностями модернизирующегося общества. Для успеха важны также благоприятные международные условия, возможность привлечь зарубежные источники субсидирования и передовых технологий на льготных условиях, добиться расширения внешних рынков сбыта для продукции модернизирующихся отраслей.
Несмотря на широкое осознание мировым сообществом того, что успешное решение проблемы модернизации сняло бы конфликтность развития многих регионов мира, облегчило бы экологическую ситуацию в глобальном масштабе за счет распространения энерго- и ресурсосберегающих технологий, большая часть программ содействия развитию, разработанных ООН и ЮНЕСКО, остались на уровне рекомендаций. Помехой их осуществлению выступают как национальный эгоизм многих развитых государств, так и внутренняя конфликтность, противоречивость самого модсрнизационного процесса.
С большой степенью наглядности это видно на примере развития
СССР, а затем и России. С точки зрения теории пройденный СССР за последние
десятилетия исторический путь был связан с попыткой найти собственный,
некапиталистический вариант перехода к индустриальной, а впоследствии и к
постиндустриальной фазе развития. Однако структуры власти, социальные
отношения, в целом соответствовавшие этапу индустриализма, не смогли
перестроиться в соответствии с потребностями постиндустриального развития.
События, происшедшие в СССР после августа 1991 г., привели к смене
политической власти и социальных ориентиров развития. Другой вопрос, что
распад централизованной, в масштабе СССР, системы управления экономикой,
суверенизация бывших советских республик привели к коллапсу прежде единого
народнохозяйственного комплекса. На первый план стала выдвигаться задача не
столько постиндустриальной модернизации, сколько реконструкции,
восстановления жизнеспособности экономики России и других стран СНГ на
новой основе. Эта задача решается в условиях острой политической борьбы,
связанной со столкновениями мнений о вариантах дальнейшего развития, в том
числе и политической системы, слабостью демократических традиций,
проявлениями регионального и этнического сепаратизма.
Политическое развитие России на протяжении веков отличалось тремя, существенными особенностями.
Первая из них — решающая роль государства в реформировании всей
общественной системы, что объясняет многие устойчивые признаки крупных
реформ нового и новейшего времени. Ускоренное, догоняющее развитие
осуществлялось исключительно путем административного регулирования,
нацеленного на быстрое достижение стратегических результатов, прежде всего
в военной области. Таковыми были и реформы Петра I, и индустриализация при
Сталине.
Вторая особенность — раскол российской культуры, начала которому положили реформы Петра I, на две основные субкультуры: культуру европеизированных верхов, в значительной мере искусственную и противостоящую национальным традициям, и патриархальную культуру крестьянских низов. Попытка создать европейскую культуру на русской почве привела к ценностному разъединению и отсутствию сплоченности российского общества. В результате традиционным стало отсутствие культуры «диалога» между элитой и основной массой населения.
Третья особенность — последовательная смена реформ и контрреформ.
Причем глубина и серьезность попыток реформ увеличивала вероятность
контрреформ. Наиболее характерный пример дают реформы, начатые в 60-х годах
прошлого века, когда было ликвидировано крепостное право, введено местное
самоуправление (земства), создана новая судебная система, появилась
эффективная система образования, возникли конкурирующие органы печати. Все
это стало реальной основой для рационализации общественных отношений, что
было не только прервано, но и повернуто вспять в 1917 г.
Означает ли это, что такая же участь постигнет современную попытку осуществить политическую модернизацию, целью которой является создание открытой политической системы, способной эффективно реагировать на новые экономические и социальные потребности общества?
Представляется, что на данном этапе политическое развитие в России имеет
амбивалентный характер, одновременно модернизаторский и
антимодернизаторский. Первая тенденция находит свое проявление в расширении
включенности в политическую жизнь социальных групп и индивидов, ослаблении
традиционной политической элиты и упадке ее легитимности. Вторая тенденция
— в специфической форме осуществления модернизации. Эта специфика
проявляется в авторитарных методах деятельности и менталитете политической
элиты, позволяющих только одностороннее — сверху вниз — движение команд при
закрытом характере принятия решений. Поэтому модернизация отягощена
множеством помех политического патернализма на пути не только роста уровня
политического участия, но и развития политической системы в более широком
социально-историческом смысле.
Перспективы политической модернизации будут определяться способностью политического режима решить следующие четыре группы проблем, имеющих как общий, так и специфически российский характер:
— выведение из-под политического контроля преобладающей части экономических ресурсов;
— создание открытой социальной структуры путем преодоления жесткой территориальной и профессиональной закрепленности людей;
— формирование институтов, обеспечивающих взаимную безопасность
открытого политического соперничества различных сил в борьбе за власть;
— создание эффективной системы местного самоуправления и федеральной системы управления, способных стать реальной альтернативой традиционному бюрократическому централизму.
Модернизация в России дала надежду демократии, но не ослабила тенденцию к авторитаризму. Реформы стали необратимыми, но страна не прошла еще поворотный пункт, способный предотвратить их крах. Но главное очевидно: впервые за всю свою историю Россия не стремится достичь могущества за счет развития, а поставила само развитие в качестве основной цели, пытаясь подчинить ему все институты могущества и стать мировой державой не для господства над другими народами, а для своего собственного населения.
Сущность политической оппозиции
Выяснение причин возникновения, форм деятельности, характеристик политической оппозиции, определение ее роли в политической жизни российского общества приобретают все возрастающее научное и практическое значение. В отечественной политологии эти проблемы оказались в силу определенных причин почти не разработанными.
В любом демократическом обществе с устоявшимися традициями, стабильным правопорядком политическая оппозиция оценивается как закономерное, естественное явление, способствующее нормальной жизнедеятельности и развитию общества вне зависимости от характера его политической системы, как условие совершенствования механизма обратной связи между гражданами и органами политической власти. Это означает, что в обществе стимулируется многообразие социально-политической жизни, не запрещаются образование и деятельность различных политических партий, движений и общественных организаций. Благодаря такому многообразию политических сил в обществе создается необходимая система сдержек и противовесов, достигается определенный баланс между различными конкурирующими друг с другом политическими институтами, что способствует социальному прогрессу в целом.
Причин, обусловливающих существование политической оппозиции, много.
Это и внутренняя противоречивость общества, и социальное расслоение,
вызывающее социальный диспаритет, и игнорирование принципа социальной
справедливости, и кризис между населением и властью.
Политическая оппозиция — это противодействие, сопротивление действующей государственной власти, противостояние осуществляемому стратегическому курсу с целью заменить его на другой, удовлетворяющий оппозиционные политические организации. Здесь речь идет не о внутрипартийной, а о внутригосударственной политической оппозиции.
В зависимости от степени лояльности к государственной власти
выделяют умеренную и радикальную (непримиримую) политическую оппозицию.
Первая по своей сути конструктивно-критическая, нередко готовая прийти к
согласию с властью. Вторая открыто выступает за смену существующего
политического курса с целью реализации своей политической линии.
Особую роль приобретает политическая оппозиция в обществе, находящемся в переходном состоянии, когда происходят глубокие изменения всего социально-экономического уклада (строя). В такой ситуации возрастает опасность использования насилия для достижения политических целей. Если же политическая власть запаздывает с формированием механизма обратной связи и модернизацией политических институтов, политическая оппозиция способна активизироваться, ее деятельность может вызвать непредсказуемые последствия.
Оппозицию подразделяют также на легальную и нелегальную. Легальная
оппозиция действует открыто, в рамках конституции и других законов.
Нелегальная (подпольная) политическая оппозиция действует скрытно, нередко
применяет методы, неприменимые в цивилизованном обществе.
Чтобы политическая оппозиция была эффективной, недостаточно видеть
нерешенные проблемы и критиковать работу государственных органов.
Включенность в оппозиционную деятельность предполагает наличие
собственного, отличного от официального, видения путей социального
прогресса.
Немалая заслуга молодой российской демократии состоит в признании законности разнообразных интересов в обществе, в легальности политической оппозиции, которая сегодня вызвана большими социальными издержками российских радикальных реформ, обнищанием значительной части общества.
Список используемой литературы
1. Перевалов В.Д. Политология. М; 1999
2. Пугачев В.П. Основы политической науки. М; 1993
3. Смогунов Л.В. Политология. Санкт - Петербург; 1993
4. Миголатьев А.А. Политическая теория и политическая практика. М; 1999
5. Демидов А.И. Федосьев А.А. Основы политологии. М; 1995