С того момента, как континенты стали взаимодействовать в политическом отношении, Евразия становится центром мирового могущества. Однако последнее десятилетие ХХ века было отмечено огромным сдвигом в мировых делах. В течении всего лишь одного столетия Америка под влиянием внутренних изменений, а также динамичного развития международных событий из страны, относительно изолированной в Западном полушарии, превратилась в державу мирового масштаба по размаху интересов и влияния.
Роль Соединенных Штатов на мировой арене еще более возросла после
окончания «холодной войны» и распада их главного конкурента - Советского
Союза. Это событие положило конец существовавшему ранее биполярному миру и
привело к необходимости пересмотра американского внешнеполитического курса,
который был ориентирован прежде всего на Советский союз и базировался на
системе «сдерживания».
По мнению некоторых исследователей политического процесса на смену биполярному миру должен прийти многополярный мир. Например, Гаджиев считает, что «конец биполярного мира и исчезновение одного из сверхдержавных полюсов отнюдь не означает пришествия единополярного мира, управляемого одной единственной сверхдержавой в лице Соединенных Штатов. Мы имеем дело фактически с исчезновением самого феномена сверхдержавности с мировой экономической и геополитической авансцены».[1]
Однако, крупные американские специалисты в области геостратегии, такие
как бывшие госсекрктарь США Генри Киссенджер и бывшие советник по
национальной безопасности Збигнев Бжезинский, не разделяют эту точку
зрения. Так Киссенджер пишет, что после холодной войны США остались
«единственной сверхдержавой, которая обладает возможностью вмешательства в
любой части земного шара»[2], хотя при этом он немало говорит и о
сложностях стоящих на пути американского господства. Бжезинский же гораздо
более уверенно говорит об американском доминировании и, фактически, об
однополярной системе в современном мире. Он пишет о Соединенных Штатах как
о «единственной и действительно первой подлинно глобальной державе»[3].
Американское мировое господство отличается стремительностью своего
становления, а также глобальными масштабами способами осуществления.
Бжезинский выделяет следующие этапы становления «американской гегемонии»:
Испано-американская война 1898 года - первая для Америки
захватническая война за пределами континента. Распространение власти на
Тихоокеанский регион, Гавайи, до Филиппин.
«Доктрина Монро». Цель - военно-морское господство в двух океанах.
Строительство Панамского канала.
К началу первой мировой войны экономический потенциал Америки около
33% мирового ВВП. Великобритания лишается роли ведущей индустриальной
державы.
Первая мировая война - первая возможность для переброски американских
вооруженных сил в Европу. Первые крупные дипломатические шаги по применению
американских принципов в решении европейских проблем. Однако эта война
скорее европейская, чем глобальная.
Разрушительный характер первой мировой войны ознаменовал начало конца
европейского политического, экономического и культурного превосходства.
Вторая мировая война - действительно глобальная. Главные победители США и
СССР становятся преемниками спора за мировое господство.
50 лет холодной войны. Появление ядерного оружия делает войну классического
типа практически невозможной. В геополитическом плане конфликт протекает на
периферии Евразии.
Развал советско-китайского блока.
Стагнация и экономический упадок в СССР.
Распад Советского Союза, главного соперника за мировое господство.
В результате, Америка заняла лидирующие позиции в четырех имеющих
решающее значение областях мировой власти: «в военной области она
располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями
развертывания; в области экономики остается основной движущей силой
мирового развития; в технологическом отношении она сохраняет абсолютное
лидерство в передовых областях науки и техники; в области культуры,
несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе
равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, - все это
обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не
имеет ни одно государство.»[4] Именно сочетание всех этих факторов делает
Америку, по мнению Бжезинского единственной мировой сверхдержавой в полном
смысле этого слова.
Американское влияние подкрепляется и сложной системой союзов и
коалиций, которые опутывают весь мир. Это породило новый международный
порядок, который «не только копирует, но и воспроизводит за рубежом многие
черты американской системы»[5]. К этой системе относятся следующие
компоненты:
система коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и
вооруженные силы, например НАТО, Американо-японский договор о безопасности
и т.д.;
региональное экономическое сотрудничество, например APEC, NAFTA и
специальные глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк,
МВФ, Всемирная организация труда;
процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений,
даже при доминировании Соединенных Штатов;
предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;
рудиментарная глобальная конституционная и юридическая структура (от
Международного Суда до специального трибунала по рассмотрению военных
преступлений в Боснии).
Большая часть этой системы возникла во время холодной войны и была направлена на сдерживание глобального соперника - Советского Союза. Таким образом, она уже была готова к глобальному применению.
Как бы ни было велико влияние Соединенных Штвтов, Евразия сохраняет свое геополитическое значение и именно от положения дел на этом крупнейшем материке зависит политическое будущее Америки. Соответственно «вопрос о том, каким образом имеющая глобальные интересы Америка должна справляться со сложными отношениями между евразийскими деражавами и особенно сможет ли она предотвратить появление на международной арене доминирующей и антагонистической евразийской державы, остается центральным в плане способности Америки осуществлять свое мировое господство».[6] Так определяет основную задачу американской внешней Збигнев Бжезинский.
В этом вопросе его позицию разделяет и Генри Киссенджер, который
пишет, что «геополитически Америка представляет собой остров между берегами
гигантской Евразии, чьи ресурсы и население в огромной степени превосходят
имеющиеся в Соединенных Штатах. Господство какой-либо одной державы над
любым из составляющих Евразию континентов: Европой или Азией - все еще
остается критерием стратегической опасности для Америки.»[7] Такого рода
перегруппировка стран смогла бы превзойти Америку в экономическом, а в
конечном счете и в военном отношении. Недопущение такого поворота событий
- одна из важнейших целей американской внешней политики.
Бжезинский сравнивает Евразию с шахматной доской, на которой ведется
борьба за мировое господство. Около 75% мирового населения живет в Евразии,
и большая часть мирового физического богатства находится там же, на долю
Евразии приходится около 60% мирового ВНП и около трех четвертей мировых
энергетических запасов. Контроль над Евразией почти автоматически повлечет
за собой подчинение Африки. Таким образом, именно в Евразии сосредоточены
геополитические интересы Америки. В совокупности евразийское могущество
значительно превышает американское. Но «к счастью для Америки, Евразия
слишком велика, чтобы быть единой в политическом отношении».[8]
Для соединенных Штатов евразийская геостратегия включает
«целенаправленное руководство динамичными с геостратегической точки зрения
государствами-катализаторами в геополитическом плане»[9], при этом должны
соблюдаться два равноценных интереса Америки: в ближайшей перспективе -
сохранение своей исключительной глобальной власти, а в далекой перспективе
- ее трансформацию во все более институционализирующееся глобальное
сотрудничество.
Разрабатывая американскую геостратегию в отношении Евразии, Бжезинский выделяет две особенно важные категории стран: геостратегические действующие лица и геополитические центры. Активными геостратегичиескими действующими лицами являются государства, которые «обладают волей осуществить власть или оказывать влияние за пределами собственных границ, с тем чтобы изменить - до степени, когда это отражается на интересах Америки, - существующее геополитическое положение.»[10] Они склонны к непостоянству и критически оценивают американскую мощь, определяют пределы, в рамках которых их интересы совпадают или за которыми вступают в противоречие с американскими, и после этого формируют свои собственные задачи, иногда согласующиеся, а иногда противоречащие американской политике.
Геополитические центры - «это государства, чье значение вытекает не из их силы и мотивации, а скорее из их потенциальной уязвимости для действий со стороны геостратегических действующих лиц»[11]. Чаще всего геополитические центры обуславливаются своим географическим положеникем, которое в ряде случаев придает особую роль в плане контроля доступа к важным районам, либо возможности отказа важным геостратегическим действующим лицам в получении ресурсов. Такие страны могут действовать и как щит государства или даже региона, имеющего жизненно важное значение на геополитической арене.
В текущих условиях в масштабе всего мира по крайней мере существуют
пять ключевых геостратегических действующих лиц и пять геополитических
центров. Франция, Германия, Россия, Китай и Индия, по мнению Бжезинского,
являются крупными активными фигурами. Украина, Азербайджан, Южная Корея,
Турция и Иран играют роль принципиально важных геополитических центров,
хотя и Турция, и Иран являются в какой-то мере также геостратегически
активными странами.
Европа является естественным союзником Америки. Важность отношений с
Европой подчеркивает как Бжезинский, так и Киссенджер, который пишет, о том
что «со стороны Европы реальное содействие всегда много значительнее, чем
со стороны любого другого района земного шара»[12], а главным связующим
звеном между Америкой и Европой видит НАТО. Бжезинский говорит о важном
значении объединенной Европы, которая указывает направление к созданию
более крупных форм постнациональной организации. Кроме того, по его мнению,
Европа служит «трамплином, для дальнейшего продвижения демократии в глубь
Евразии.»[13] таким образом США оказываются заинтересованы в дальнейшем
продвижении структур ЕС а также НАТО на восток. Такая Европа являлась бы
плацдармом Америки на европейском континенте.
Без стабильной политической ситуации в России трудно говорить о
безопасности в Евразии. Поэтому и Бжезинский и Киссенджер говорят о
необходимости поддержки демократических преобразований в России, но в то же
время они оба опасаются возрождения имперских амбиций в случае усиления
позиций России. Поэтому Бжезинский считает геополитически важным для
Америки недопущение возврата Украины в состав Российского государства,
удержание России преимущественно в рамках национального государства, а
также усиление органических связей с Европой. Возможное в будущем
присоединение такой России к европейским и трансатлантическим структурам,
открыло бы в них путь и для закавказских республик и значительно бы
расширило границы американского влияния в Евразии.
По мнению Бжезинского стабильность в Евразии должна быть укреплена
созданием трансевразийской системы безопасности, которая бы охватила весь
континент. «Америка, Европа, Китай, Япония, конфедеративная Россия и Индия,
а также, возможно, и другие страны могли бы сообща послужить сердцевиной
такой более структурированной трансконтинентальной системы.»[14] И
Бжезинский и Киссенджер склонны считать американское господство временным
явлением. «В конце концов мировой политике непременно станет все больше
несвойственна концентрация власти в руках одного государства»[15].
Следовательно, США не только первая и единственная сверхдержава в
глобальном масштабе, но, вероятнее всего, и последняя.
-----------------------
[1] Гаджиев К.С., «Введение в геополитику»./ М. 1998 // с. 214
[2] Киссенджер Г., «Дипломатия»/ М. 1997// с. 733
[3] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ М. 1998// с. 12
[4] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.36
[5] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.41
[6] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с. 11-12
[7] Киссенджер Г., «Дипломатия» /с. 740-741
[8] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.44
[9] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.54
[10] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.54
[11] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.55
[12] Киссенджер Г., «Дипломатия» /с. 747
[13] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.74
[14] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с.247
[15] Бжезинский З., «Великая шахматная доска»/ с. 248