Ввод советских войск в Чехословакию и Афганистан. Интернационализм или оккупация.

Реферат выполнен студентом I курса   8 п/гр Сиденко Денисом

Муромский Институт Владимирского Университета

Муром – 2005 г.

Введение

“Не приведи бог жить в интересное время”, говорит старый мудрый китаец  Конфуций. Но “времена не выбирают, в них  живут и умирают”, как бы отвечает ему сквозь тьму 25 веков  наш современник и соотечественник.

Что такое будущее? Каким оно станет через несколько десятков лет? Что ждет нас там, за какой-то непонятной и в то же время точно и навсегда определенной чертой, где настоящее уже стало прошлым, а прошлое превратилось в далекую историю, которая, мы знаем, когда-то была частью бытия человечества? Эти вопросы вечны, как вечна и сама жизнь.

Люди всегда искали ответы на них, пытались заглянуть в свое будущее, предугадать его. И сейчас кажется, что человека в ХХI веке ждет что-то необыкновенное: может быть, плохое, возможно, и светлое, полное радости, лишенное печали.

Жизнь человека конечна, но нам не дано знать ее конца, более того, мы не можем предсказать его даже на одну минуту. Но все то, что общество сделало за эту минуту, может оказать влияние на всю его последующую жизнь. Я думаю, нам просто необходимо иметь полное представление об истории и культуре прошлого. На нем покоится нынешний порядок вещей и будущее развитие жизни. Только зная и любя свою родину, мы можем добиться ее процветания, а значит, и благополучия для себя, своих детей и внуков. Не случайно нам больше, чем кому-либо, необходимо знать свои корни. В наших руках – будущее страны.

Каждое время по-своему неповторимо… Каждое – неоднозначно, противоречиво… Каждое – со своим лицом, своими свершениями, заботами, своими радостями и трагедиями.

Каким же останется в памяти землян уходящий ХХ век? Что он принес моей Родине, нашей планете? Это был век науки, искусства. Сколько талантливых людей он подарил истории. Мир замирал в восхищении у бессмертных полотен, создавалась удивительная, прекрасная литература, звучала изумительная музыка, покоряли планету великие певцы, актеры, режиссеры. Сколько шедевров нашей эпохи стали мировой классикой! Удивляли рекорды спортсменов. Дух захватывало от фантастических проектов архитекторов и строителей!

Каждый народ подвергается испытаниям своей Истории: одни народы не выдерживают ударов судьбы и тогда прекращают свое существование, другие преодолевают их и идут к новым испытаниям, чтобы вновь и вновь доказать природе право на пребывание на этой планете.

На долю России в ХХ веке выпало немало перемен. Это революции, воины, смена правительств, катастрофы, эпидемии. Важнейшим испытанием, показавшим духовную крепость нашего народа, на мой взгляд, была Великая Отечественная война. Это урок мужества, геройства. Это и урок гордости.

События шестидесятилетней давности живут в названиях улиц и площадей, в сердцах воинов, которых с каждым днем остается все меньше и меньше. Вновь и вновь они напоминают о чувстве высокой ответственности перед временем, перед погибшими, о том, что борьба с фашизмом продолжается, потому что коричневая чума может возродиться.

“Мы, люди, действительно отвечаем за этот мир, за все, что в нем происходит и произойдет” , - сказал в одном из интервью Р. Рождественский.

Сегодня главный вопрос нравственной жизни общества, где все наши интересы пересекаются по большому счету, - это, как сказал образно один современный поэт: “Сколько на душу души” . А вот - сколько на душу души? Часто ли мы задаем себе этот вопрос?

Сегодня приходится с тревогой говорить о том, что в погоне за материальными благами все больше теряется человечность. Общество меняется под влиянием обстоятельств, под влиянием информации. Что будет с нашим поколением, которое воспитывается на американских фильмах, где только насилие, на дешевой литературе, в которой нет духовности?

Все люди видят одно и то же вокруг, но одни проходят мимо и многое не заметят, а другие увидят примечательное в самом обычном и напишут, расскажут о красоте окружающего мира.

“Кто мы на этой земле - хозяева или временные пришельцы: пришли, побыли и ушли сами по себе - ни прошлое нам не нужно, ни будущего у нас нет? Взяли все, что могли, а там – хоть потоп…” “Все мы пассажиры одного корабля по имени “Земля” ” - образное выражение французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери особенно актуально именно сегодня.

Человек- покоритель пространства и времени. Это наиболее красочный и интересный путь, следуя которому люди постигнут Высшее Знание о великом, возвышенном и прекрасном предназначении человека.

“Откуда мы пришли? В чем нашей жизни смысл?” (О. Хайям) .

Моя многоликая и противоречивая Родина приближается к концу века и тысячелетия. Хочется верить, что она будет сильной, крепкой, что в ХХI веке ее ждет светлое будущее. Совсем как в стихотворении М. Волошина:

                    Из крови, пролитой в боях,

                   Из праха, обращенных в прах,

                   Из мук казненных поколений,

                   Из душ, крестившихся в крови,

                   Из ненавидящей любви,

                   Из преступлений, исступлений

                   Возникнет праведная Русь.

                   Я за нее одну молюсь...

   Я думаю, что Россия будет счастливой, что придет время, когда каждый из нас сможет любоваться огромным мирным небом, далекими звездами, зовущими к новым открытиям… Но это все в будущем. Но если не изучать и не помнить своего прошлого, то какая речь может идти о будущем.

История прошлого – урок настоящего. Только учитывая события прошлых лет, тщательно анализируя возможные последствия, возможно строительство воистину светлого будущего.

В данном случае попробуем рассмотреть события советской эпохи и их последствия сказавшиеся на политической и экономической будущности Российского народа, связать их с днем сегодняшним.

I Становление Чехословакии

В годы второй мировой войны во всех странах Центральной и Юго-Восточной Европы были образованы Национальные (Народные) фронты, в которых сотрудничали рабочие, крестьянские, мелкобуржуазные, а на последнем этапе в некоторых странах и буржуазные партии. Сплочение столь разнородных социальных и политических сил стало возможным во имя общенациональной цели - освобождения от фашизма, восстановление национальной независимости и демократических свобод. Эта цель была достигнута в результате разгрома нацистской Германии и ее союзников Вооруженными Силами СССР, стран антигитлеровской коалиции и действий антифашистского движения Сопротивления. В 1943-1945 годах во всех странах Центральной и Юго-Восточной Европы к власти пришли правительства Национальных фронтов, в которых впервые в истории принимали участие коммунисты, что отражало их роль в борьбе против фашизма.

Таким образом, в результате ликвидации фашизма и восстановления национальной независимости в странах Центральной и Юго-Восточной Европы в 1943-1945 годах утвердился новый строй, получивший тогда название народной демократии. В политической сфере его характерной чертой была многопартийность, при которой не допускалась деятельность фашистских и явно реакционных партий, а значительную роль в правительствах и других органах власти играли коммунистические и рабочие партии.

Роль коммунистов в органах власти была более значительной, чем об этом можно судить на основе парламентских выборов. Поддержка Советского Союза создавала компартиям самые благоприятные возможности для того, чтобы начать постепенное оттеснение своих союзников по Национальному фронту с занимаемых ими позиций в политической жизни. Сохраняя за собой, как правило, посты министров внутренних дел и осуществляя контроль над органами государственной безопасности, а в ряде стран – и над вооруженными силами, компартии в значительной степени определяли политику народно-демократических правительств, даже если и не располагали в них большинством портфелей.

 Произошли изменения и во внешнеполитической ориентации стран народной демократии. Еще во время войны с Советским Союзом были подписаны договоры о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве с Чехословакией (декабрь 1943 года).

I Победа над буржуазией.

Анализируя сложившуюся обстановку, КПЧ сделала вывод, что возможности дальнейшего сотрудничества с буржуазией уже исчерпаны, а рабочий класс и крестьянство создали уже такой перевес сил над буржуазией, когда реальным стал мирный переход к социализму. КПЧ в то же время считала, что Национальный фронт должен быть возрожден на новой основе, без реакционаров.

Буржуазия со своей стороны готовилась к схватке за власть.

В феврале 1948 г. Машина заговора была приведена в действие. 20 февраля 12 министров, членов буржуазных партий , подали в отставку, рассчитывая, что к ним присоединятся министры социал-демократы. В ответ на маневры реакционеров вооруженные рабочие по призыву КПЧ взяли на себя охрану предприятий и потребовали революционное правительство.

30 мая 1948 г. 90% избирателей проголосовало за кандидатов Национального фронта. В июне президентом ЧСР вместо ушедшего в отставку Бенеша был избран коммунист К Готвальд, правительство возглавил коммунист А. Запотоцкий. Таким образом, разгром контрреволюционного заговора в феврале 1948 голда завершил мирное перерастание национальной демократической революции в социалистическую.

В марте 1953 г. скончался выдающийся деятель международного чехословацкого коммунистического движения К. Готвальд. Президентом республики был избран А. Запотоцкий, пост Первого секретаря ЦК КПЧ занял А. Новотный.

II Кризис КПЧ и в обществе.

В январе 1968 г. на Пленуме ЦК КПЧ А. Новотный был освобожден с поста Первого секретаря ЦК КПЧ. Лидером компартии был избран председатель либерального крыла компартии А. Дубчек, президентом Чехословакии стал А. Свобода.

К участию в управлении государства стали привлекаться представители других партий и движений, была отменена цензура, признавалось право на существование оппозиции.

Радикальные перемены в Чехословакии вызвали крайне негативную реакцию со стороны руководства СССР. В июле руководители компартий СССР, Болгарии, Венгрии, ГДР и Польши предупредили лидеров Чехословакии, что проводимые ими реформы чреваты «контрреволюцией». На советско - чехословацкой встрече, проходившей с 29 июля по 2 августа в Чиерна – над – Тисой, советское руководство потребовало от Дубчека свернуть процесс реформ. Но, так как политическое давление не дало ожидаемых результатов, 21 августа на территорию Чехословакии были введены войска пяти стран – Членов Варшавского договора. Руководство КПЧ было фактически арестовано и доставлено в Москву. По подписанному там соглашению на территории Чехословакии размещались на постоянной основе советские войска. По возвращении в Прагу Дубчек в течение некоторого времени сохранял свой пост, но постепенно он и его сторонники были отстранены от власти. Началась чистка рядов КПЧ.

Этот период преобразований в Чехословакии вошел в историю под названием «Пражская весна». 25 августа в Москве на Красной площади в защиту «пражской весны» группа диссидентов, состоявшей из восьми человек, была проведена демонстрация под лозунгом «за нашу и вашу свободу».

Вот что вспоминает Владимир Лукин.

В 1968 году я работал одним из редакторов журнала «Проблемы мира и социализма». Старшее поколение хорошо помнит этот журнал. Он издавался в Праге, редколлегия, состояла из представителей коммунистических и рабочих партий. Это был очень интересный коллектив, в основном, российский и чешский, с вкраплениями из других государств. Надо сказать, что журнал был одним из наиболее прогрессивных по тем временам, и по тем измерениям. Он был единственным бесцензурным журналом в России. Потому что статьи писали в основном генеральные секретари коммунистических и рабочих партий. Поэтому обычно главным редактором был член ЦК КПСС, который играл роль единоличного как бы не цензора, а координатора. Поэтому  в этом журнале появлялись статьи, которые вряд ли могли бы появляться в нашей прессе. Например, если в «Новом мире» печатался Солженицын, то в журнале печаталась статья Юрия Карякина, положительная о Солженицыне. 

20 августа посреди ночи ко мне неожиданно пришел и стал будить друг-журналист. Я не верил в то, что наши войска могут войти в Чехословакию, вернее, надеялся, что не войдут. А тут ночью вдруг характерный низкий гул десантных самолетов. Мы сели в машину, включили радио, и по какому-то из западных радио услышали, что по некоторым сведениям, российские войска введены в столицу Чехословакии. Мы рванули посмотреть, что происходит в городе. 

Мы жили тогда очень близко от самого здания журнала, а журнал был расположен на Тейпецкой площади. С площади одна из улиц ведет прямо к аэропорту. Возле Комитета госбезопасности, который по-чешски очень забавно назывался «министерство статной беспечности», увидели возбужденную  толпу. Тогда поехали по улице, которая идет к аэропорту, а там уже шли танки. Там, где обычно ходили трамваи, нам навстречу двигались танки. Мы стали разворачиваться, видимо сделали это слишком резко, потому ближайший к нам танк сразу направил на нашу машину пулемет. Мы остановились, танкист открыл люк, услышал русскую речь, через минуту мы поехали дальше. 

Мы поколесили по городу, а когда утро наступило, поехали снова. Представьте себе картину: утро, мирный город, люди идут на работу, молодые мамы выходят с колясками погулять детей, а у них под окнами танки стоят. Они совершенно ополоумевши смотрят на все это дело... Неподалеку от нас был лагерь чехословацкой армии. Поехали туда, смотрим: наши танки его блокируют, с одной стороны чешские солдаты и чешские танки с флагом, с другой стороны, прямо через забор, стоят с красным флагом наши танки и вот, как говорят китайские товарищи, острием против острия стоят. Ждут, тогда еще приказа не было не оказывать сопротивления, позже президент Свобода издал приказ не сопротивляться. А тут была полная неясность. У меня, конечно, были сложные чувства: было неприятно за то, что войска все-таки ввели, я опасался возможных столкновений, и было чувство, что мы находимся в центре исторических событий. Поэтому мы старались все увидеть. 

После этого утром мы явились на работу, и начался в редакции острый диалог, что происходит, что дальше делать. Тут я сказал: «Ребята, это полное г..., это полная дискредитация нас», и так далее... Написал на имя редактора журнала бумагу, что это все неправильно, что я считаю это большой ошибкой и стал осторожно ходить по городу. 

Мы с друзьями хотели как можно больше всего увидеть, это же история. На одной из площадей, Вацлавке, студенты что-то начали устраивать, какой-то шум подняли. Танки открыли по ним огонь. Поверх голов.  Думаю, что стреляли холостыми, но на стенах музея, который расположен на площади до сих пор есть следы от гильз. Когда я в августе 1991 в Москве года увидел танки из окна Белого дома, чем-то родным пахнуло. Такие же неприятные ощущения возникли, как тогда в Праге. 

Может, самое большое скопление наших танков в те дни было, как это не покажется странным, возле здания газеты чешских писателей «Литерарне листы». Эта газета была одним из моторов либерализации. Среди чехов у меня было много друзей, особенно из тех, кто работал или был близок к этой газете. Когда я был возле редакции, то увидел, что в три ряда вокруг здания выстроились наши танки! Такую вот военную угрозу представляла группа чешской интеллигенции. Журналисты были весьма мужественными людьми. Помню ровно за месяц до пражских событий для заместителя главного редактора этой газеты Антонина Лима я привез письмо от нашего общего друга Мераба Мамардашвили. Мы мило побеседовали и договорились, что через месяц Антонин повезет меня на один из массовых митингов. Я ведь был молодым советским человеком. Опыт митингов,  свободной прессы был крайне интересен. Для меня прямо существовала задача: усваивать уроки реальной практической демократии. Мы ведь что-то знали, как то себе представляли демократическое общество, но окунуться в эту жизнь самому - это самое интересное.  И Антонин согласился взять меня с собой через месяц на митинг, сказав: «Если этот митинг и эта газета, и эта страна сохранятся». А через месяц в город вошли танки. 

После того, как танки вошли в город, на второй-третий день по всем ключевым дорогам военные выставили блокпосты. Однажды мы ехали на редакционной машине - а она была производства ФРГ - с коллегами из журнала. Говорили по-испански. Останавливают нас на блокпосту наши солдатики. Видят: иностранная машина, люди в галстуках говорят на иностранном, начинают досмотр. Что они искали? Оружия, конечно, не было ни у кого во всей Чехословакии, это же была социалистическая страна, там об оружии не могло идти и речи, искали литературу. Причем какую литературу - издания коммунистической партии Чехословакии, партийного комитета Праги. Выглядело довольно смешно: советские военные ищут коммунистическую литературу.  Там же парткомитеты руководили либеральными реформами. 

И вот солдат, проверив капот и все прочее, уже собирается нас отпустить, и вдруг спрашивает: «А это что у вас?» показывает он мне на карман, где лежит газета чешского городского комитета партии. Я на чистом русском отвечаю: «Это - газета «Свобода», а что?». Смотрю у солдата гамма чувств на лице. Западногерманская машина, в ней люди, говорящие на иностранном языке, и вдруг на чистом русском языке, не оставляющем сомнений в том, что это наш человек, довольно таким решительным и властным тоном отвечает. Через несколько секунд мы поехали. 

 Как только наши войска вошли, сразу были изданы соответствующие бумаги, чтобы никто не оказывал никакого сопротивления, как бы не обращали на советских военных внимания. Когда были арестованы Дубчек, Черник, Сморковский и другие руководители «пражской весны», то реальную власть взяли партийные комитеты, в Праге это партийный комитет Праги во главе со Зденеком Шилданом. Они выставили свою милицию вокруг наших танков. Изумленные чехи и словаки ездили с колясками, ходили, некоторые беседовали с танкистами: «Вы чего сюда, ребята?» «Да вот, нас прислали, у вас тут переворот, Западная Германия». «Да вы что, ребята, с ума сошли, где Западная Германия, посмотрите! Ничего тут нет у нас, идет жизнь нормальная.» Солдаты, конечно, были в полном недоумении, некоторые просто в шизофреническом состоянии. 

В те дни я не сталкивался ни с какими эксцессами против русских. В пивных мы, правда, говорили не по-русски, потому что все коллеги из разных стран. Но на русском языке было не то что опасно, а как бы неприлично было говорить. Было чувство стыда, как можно себя идентифицировать с этим всем? А с другой стороны, это же наши, русские, никуда не денешься. Мой сын, когда мы его не пускали в первый день на улицу (потом семьи были эвакуированы), говорил: «Почему, папа, там же наши?» 

Постепенно ситуация стала становиться все более тупиковой, это было ясно, и нашим властям надо было что-то предпринимать. Они стали возвращать Дубчека и компанию обратно, в этот день я полетел в Москву, потому что пришло указание всех недовольных и несогласных выслать. Хотя, конечно, руководство не говорило о не согласных, а говорило, что вот начинается эвакуация, вы первые в эвакуации уезжаете... Но я дураком не был уже тогда, и понимал, что произойти с нами в Москве может всякое. В самолете оказались все, кто возражал против ввода войск. Поэтому мы вылетели в полную неизвестность, я не знал, где нас приземлят. Но когда мы вышли в Москве из самолета, то сразу был хороший знак: нас пришел встречать представитель международного отдела ЦК, который занимался журналом «Проблемы мира и социализма». Это уже был плюс. Я в Москве дал себе зарок: неделю не звонить друзьям и не посещать никого, потому что был уверен, что будет слежка и все такое прочее... Поэтому, думаю, посмотрю-ка я. Но все друзья уже на следующий день стали звонить сами, потому что где-то по радио сообщили, что группу недовольных советских выслали из Чехословакии, даже вроде бы фамилии назывались.

Одним из первых позвонил Мераб Константинович Мамардашвили и стал меня ругать за то, что я до сих пор не появился. Мы жили напротив, дружили всегда. Я к нему пришел, а там сидел Эрнст Неизвестный. Посидели замечательно. Они были первыми, кому я рассказал на горячую голову. Общее впечатление было, конечно, такое, что наше Политбюро  со страху сдурило. 

А через несколько дней вся интеллигенция, практически вся диссидентская Москва собралась на квартире Марка Харитонова. Писатель, первый лауреат Букеровской премии, он мой друг еще с институтских времен. У него очень удачный День рождения: 31 августа. Как раз все собираются с каникул, с отпусков и так далее, начинают встречаться, пользуясь Марковым Днем рождения. Практически там собралась вся диссидентская Москва, за исключением тех, кто вышел на демонстрацию, и кого уже арестовали. Первое, что я увидел при подходе к дому Марка - огромное количество «волг» с антеннами, - это потому, что за всеми диссидентами следили. И там я прочитал первую публичную лекцию о Чехословацких событиях. Конечно, при нашей закрытости тогда информации было крайне мало. Всех интересовал дух, атмосфера, детали событий. Я рассказывал, что, как ни странно, чехи и словаки не были озлоблены. Они были удивлены и обескуражены, но не озлоблены. Было ощущение подъема какого-то. Вообще, первые ощущения перемен, которые потом назовут «пражской весной» пришли зимой 1968 года: пражане стали как-то вежливее друг к другу, почти исчезло «советское» поведение в транспорте, на улицах. Вот об этом и о разных подробностях я рассказывал собравшимся. 

Почему Чехословакия не сопротивлялась вооруженным путем? Чехи поступили мудро и осмотрительно в том, что не выступили против. Это очень неагрессивная нация. Марина Цветаева, которая там жила, называла их «голубиный» народ. Они не любят жестких конфронтаций, хотя в хоккей они играют довольно жестко. В политике они всегда старались действовать сдержанно. Военное сопротивление советской танковой армаде того времени было бы бессмысленным. Я в шутку предлагал чехам, как только советские войска будут приближаться, чтобы они отступали вглубь Европы к границам НАТО, и заявили, что это третья мировая война. Тут же бы начались звонки из Москвы в Америку, переговоры, и все было бы остановлено. 

Президент Чехословакии Свобода отдал приказ не оказывать сопротивления. Мы же все-таки были союзниками. Кроме того, у них были сильные разногласия между собой. Значительная часть их Политбюро была настроена промосковски. История показала, что, отказавшись от организованного сопротивления, они были правы. Через 20 лет все изменилось бескровно. При вооруженном столкновении погибло бы очень много людей. Хотя и так многие пострадали: остались без работы, были репрессированы, вынуждены были уехать из Чехословакии и так далее. Все мои приятели оказались без работы. Питер Питбарг, например, после 68 года 20 лет работал истопником. А в 1989 году к нему пришли и сказали, ты чего здесь сидишь, тебя назначили министром иностранных дел нового правительства и завтра утром тебе на работу. Он говорит, нет, я завтра утром не могу: у моего сменщика нет телефона, поэтому я завтра буду работать здесь, а послезавтра могу придти в Министерство. 

Я думаю, что наше Политбюро проиграло исторически потому, что слишком пожадничало. Ввод танков в Чехословакию, война в Афганистане и другие авантюры сгубили СССР. Стремление постоянно расширять советскую империю привело к тому, что «сверхрасширение» обернулось через два десятка лет сжатием и развалом империи. Сверхрасширение столь же вредно для интересов страны, как и потеря территорий. Например, германский канцлер Бисмарк, которого трудно обвинить в чрезмерной мягкотелости, который объединил Германию железом и кровью, был резко против присоединения Австрии, а также Эльзаса и Лотарингии, хотя это было возможно в то время, после победы над Францией. Но Бисмарк понимал, что не сможет Германия переварить эти территории. Это вызвало бы огромное число таких конфликтов и проблем, что могло привести к новому развалу Германии. Кроме  того, во внешнем мире обязательно создалась бы сильная коалиция против такой Германии, которая завоевала бы Австрию и Эльзас с Лотарингией. Эти законы истории надо знать. 

А наше Политбюро не видело, что мир меняется, что ФРГ и другие европейские страны становятся все сильнее, что мы слабеем. Самое мудрое завоевание советской дипломатии после войны - это объединение Австрии, когда отказались от завоеванных у гитлеровцев территорий. Задайте вопрос, почему Австрия сейчас не идет в НАТО, а Чехия в НАТО рвется ? 

Я думаю, что если бы тогда был поддержан Дубчек с его реформами, если бы сохранился, но в мягкой форме Варшавский договор, и постепенно начала мирным путем трансформироваться Восточная Европа, и там не давили бы танками реформы, то весь процесс изменений в том числе и в СССР был бы более плавным, мягким, и мы не остались бы без Украины и не имели бы НАТО у границ. 

Если говорить о том, что произошло со всеми нами в период между процессом над Синявским и Даниэлем - это зима 66 года - и до пражской весны 68 года у целого поколения людей произошел процесс внутреннего отпочкования от системы. Конечно, еще со студенческих лет наше поколение не любило Сталина, мы были за изменения, за то, чтоб было больше демократии, но все это было в несколько в хрущевской упаковке. Это как бы стремление, чтобы было «больше социализма». А пражская весна и разгром диссидентства привели к отрыву от советской системы. Психологически, духовно, люди решили, что все: они больше к этой системе внутренне не принадлежат. Этим объясняется, почему потом так быстро пошел процесс реформ в горбачевское время. После 68 года мы стали другими.

I Введение в афганскую проблему.

Несмотря на то, что внимание мирового сообщества в большей степени обращено к другим региональным вооруженным конфликтам, афганская проблема до сих пор остается одной из наиболее острых во всем мире. Конфликты на территории бывшей Югославии, Ирака, столкновения на национальной почве в бывшем СССР, по сравнению с которыми война в Афганистане вызывает меньший интерес, - из-за того, что они возникли на территории Европейского континента или из-за того, что в них скорейшем урегулировании очень заинтересованы США, другие ведущие державы или даже весь мир в целом. Ведь, на пример, от положения в бывшем Советском Союзе зависит во многом стабильность в масштабах всей планеты недаром после недавних событий на IX съезде американцы предложили нам более 1,5 млрд. долларов для стабилизации положения, а они зря денег не раздают!

Однако, при более глубоком рассмотрении, афганская проблема затрагивает интересы не только жителей этой страны, но и России и всех стран Содружества Независимых Государств и, возможно, всего мира в целом. Пока не будет урегулирован этот кризис, СНГ, видимо, не сможет полностью отгородиться от Афганистана - а это не так просто, как кажется.

Проблемность Ситуация вокруг Афганистана для государств-членов Содружества сводится в основном к трем моментам. Во-первых, на территории этой страны проживает большое количество туркменов, узбеков и таджиков, что весьма тревожит бывшие среднеазиатские республики СССР. Во-вторых, это проблема военнопленных. Лидеры афганской оппозиции неоднократно заявляли, что проблема военнопленных будет решена сразу и только после того, как СССР прекратит поставку вооружений в Кабул. Но, естественно, эти обязательства не были выполнены, так как, продолжая удерживать военнопленных, моджахеды будут и в дальнейшем обладать рычагами давления на страны Содружества, особенно в области выделения средств на восстановление разрушенной советско-афганской войной экономики. Претензии Афганистана на возмещение правопреемниками СССР убытков войны - еще одно больное место в российско-афганских отношениях. В ответ на многочисленные заявления подобного содержания руководство России приняло заявление от 15 ноября 1992 года, в котором, в частности, говорится о том, что Россия будет участвовать в восстановлении разрушенного хозяйства Афганистана, что поставки мирных товаров не прекратятся и что Россия будет всячески помогать многострадальному афганскому народу гуманитарной помощью и другими возможными средствами.

* Все это, безусловно, говорит о важности и актуальности афганской проблемы сейчас и, по крайней мере, в ближайшем будущем.

При написании данного реферата я руководствовался не только этими соображениями, а во многом и даже в основном желанием посмотреть на эту войну как на часть исторического прошлого, пусть недалекого. Курс истории международных отношений, в рамках которого я писал этот реферат, и та литература, которой я пользовался (западные журналы "Международная жизнь", февраль 1992 Foreign Affairs, The Times, др.), до конца определили характер моей работы, которой я пытался придать хотя бы некоторую степень оригинальности. Важное место в ней должна занять оценка сложившейся в результате этого конфликта ситуации на международной арене, причем с точки зрения Запада. Исторический и современный аспекты, в которых я хотел представить свою работу, однако, не исключают друг друга - ведь из любого урока истории, а особенно такого кровавого, можно при желании сделать очень полезные выводы. Главное, это чтобы такое желание возникло у тех, кто сейчас стреляет друг в друга в Афганистане и в других "горячих точках планеты".

II Истоки кризиса.

Вторжение советских войск в Афганистан в конце декабря 1979 года потрясло мировое сообщество. Президент США Картер в одном из своих первых заявлений по этому поводу сказал: "... оно [вторжение - Б. В. ] изменило мое отношение к внешней политике СССР больше, чем что-либо другое за годы моего пребывания в должности".

Западная пресса, историки, политики и более широкие слои общественности имели свою, почти никем не оспариваемую за пределами социалистического лагеря точку зрения на произошедшие события: в 1978 году в Афганистане произошел государственный переворот под руководством коммунистической партии при несомненном пособничестве СССР.

В результате к власти пришел просоветский режим во главе с Нуром Мухаммедом Тараки и, позже, Хаджимуллой Амином. Советский Союз снабжал новых правителей технической и военной помощью и советниками для борьбы с приобретающим все большую силу оппозиционным движением.

Американские и европейские историки-аналитики причины возникновение кризиса в Афганистане относили к Апрельской революции 1978 года, и большинство из них отрицало существование реальных социально-экономических предпосылок и революционной ситуации, а произошедшие события связывало с советским влиянием и с деятельностью Народной Демократической партией Афганистана (НДПА) , которой один из американских журналов предписывал "... неопытность, разобщенность и радикализм, предопределившие столь быструю катастрофу в Афганистане".

 Народная Демократическая партия Афганистана была создана в середине 1960-х годов и вскоре после своего создания распалась на две группы - Хальк, к которой принадлежали Тараки и Амин, и Паргам, одним из видных деятелей которой был Кармаль. Первые узурпировали власть и не хотели делиться ею со своими политическими оппонентами, сослали Кармаля в политическую ссылку дипломатическим представителем Афганистана в Чехословакии. Советский Союз пытался воссоединить НДПА, но воссозданная извне политическая коалиция, раздираемая внутренними распрями и феодальными интригами, не могла долго существовать.

Летом 1980 года, после убийства Амина, Кармаль вернулся на родину и изгнал многих своих бывших врагов из правительства и ведущих министерств.

Сразу после своего прихода к власти после апрельской революции 1978 года Тараки и Амин, а позже и Кармаль, пытались насадить коммунистическую идеологию, развернуть атеистическую кампанию и построить социализм в отсталой, племенной и частично феодальной, многонациональной мусульманской стране. Такая внутренняя политика, обусловленная исключительно догмами марксизма (в том виде, каком они преподносились советским руководством) , а не реальными и объективными законами, управляющими афганским обществом и экономикой, неизбежно должна была привести Афганистан к усугублению и без того кризисной ситуации. Почти не успев начаться, процесс интеграции феодально-раздробленного общества на основе возникновения экономических связей между отдельными провинциями был насильственно прерван.

Таким образом, по мнению западных специалистов, кризис был вызван, с одной стороны, внутренним фактором непродуманной и подогнанной под марксистские догматы модернизацией афганских социально-политической и экономической структур, и, с другой, внешним и наиболее важным фактором - вводом советских войск в декабре 1979 года.

III Цели и планы СССР в войне.

Западные официальные структуры и пресса оценили как, по меньшей мере, фальсифицирующее события заявление правительства СССР о том, что войска были введены по просьбе афганского руководства для помощи последнему в борьбе с восставшими бандитами и во имя исполнения интернационального долга. Ведь бывший правитель Афганистана Амин был убит во время штурма советскими спецподразделениями его дворца, а его преемник на этом посту еще не появился на политической арене к моменту так называемого "приглашения". Активной критике подвергались также неоднократные заявления советских лидеров о неких "внешних силах", оказывающих содействие афганским повстанцам (имелись в виду в основном Пакистан и ЦРУ) . Все эти мифы были созданы нарочно для оправдания появления "ограниченного контингента" за южными рубежами нашей родины и прикрытия настоящих целей этой колониальной войны.

Политические маневры советского руководства не убедили общественность капиталистического мира в его искренности, и, хотя на Западе по-разному оценивались цели Советского Союза в этой войне, все прекрасно понимали ее агрессивный характер. Одни видели в ней желание сверхдержавы изменить баланс сил в регионе, стремление вести диалог с окрестными государствами, главным образом с Пакистаном, с позиции силы и продемонстрировать всему миру мощь и волю СССР. Другие, не отрицая в основном всего этого, переносили центр тяжести на то, что Советский Союз просто не мог оставить без помощи коммунистический режим в стране, где его неизбежно ожидали хаос и поражение. Некоторые политические экстремисты на Западе склонны даже были считать, что советская агрессия в Афганистане - не больше не меньше как "долгосрочная стратегия, нацеленная на получение геостратегических преимуществ, связанных с получением доступа к теплым морям и нефтяным ресурсам Персидского залива".

 По словам М. Гареева, в 1979 году - заместителя начальника оперативного управления Генерального Штаба, "... ввод советских войск был непродуманным, политически ошибочным шагом, нанесшим огромный урон нашей стране и афганскому народу". Гареев занимал первую из двух позиций, возникших в армейском руководстве при подготовке к вторжению: или вообще не вводить войска (причем это было бы предпочтительней для большинства генштаба - по оценке того же Гареева) , или ввести не 4-5 дивизий, а сразу 30-40, за два-три года достичь стабилизации в стране и прекращения боевых действий, перекрыть все каналы помощи оппозиции из-за афганских рубежей и уничтожить ее. С трудом можно предположить, что даже этот последний вариант был лучше, на чем настаивает генерал Гареев, но в любом случае он не прорабатывался и наверх не подавался.

С уверенностью можно сказать, что советская акция в Афганистане расценивалась на Западе и рассматривалась в кругу советского руководст