Свобода совести и вероисповедания как правовой институт
Пчелинцев Анатолий Васильевич, директор Института религии и права, кандидат юридических наук
Свобода совести и вероисповедания при всей кажущейся простоте — понятие сложное и многогранное. На протяжении веков философы, историки и юристы вкладывали различный смысл в его теоретическое понимание. При этом составляющие это понятие категории «свобода», «совесть» и «вероисповедание» всегда рассматривались как тесно взаимосвязанные и взаимообусловленные1.
Ключевым термином, раскрывающим содержание рассматриваемого правового института, является категория «совести». С точки зрения философии совесть выступает в качестве внутреннего нравственного критерия оценки собственных действий, регулирующего высказываемые мысли и действия, и тем самым ограничивающего свободу моральными рамками поведения. Иными словами, совесть есть нравственное сознание, чувство или знание того, что хорошо и что плохо, справедливо или несправедливо.
Совесть определяется нравственными нормами. Человек руководствуется ими во внешнем проявлении своих мыслей и чувств. Если человек поступает бессовестно, то он, как правило, несет ответственность прежде всего моральную, а иногда и правовую. Совесть как элемент нравственного сознания ориентирует человека в мире поступков. Способность к оценке своих поступков, с точки зрения добра и зла — одна из основных черт человеческой натуры2.
Принципиальным для человека, способного к такой оценке, является та совокупность нравственных ценностей, которая позволяет ему сделать эту оценку максимально осознанной. Иными словами, проблема обретения человеком совести зависит от наличия у него системы нравственных ценностей, заключающихся в приверженности какому-либо учению или совокупности собственных нравственных принципов или взглядов. Современные исследователи определяют совесть как способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков, подчеркивая индивидуальные личностные начала отдельного человека. Таким образом, с философской и морально-этической точки зрения, совесть — это возможность нравственной оценки сознанием человека содержания и последствий собственных и чужих поступков, осуществляемой им на основании его собственных или коллективных убеждений.
Рассматривая понятие «свобода», можно выделить различные подходы к ее теоретическому осмыслению. Так, Р. Декарт понимал под свободой простую, изначальную произвольность, автономность воли, которая сильнее страсти и независима от нее. Воля имеет чисто рациональную природу. Свобода в сколько-нибудь существенном смысле этого слова требует лишь, чтобы наши волеизъявления были результатом наших собственных желаний, а не внешних сил, заставляющих нас стремиться к чему-то другому. Таким образом, согласно воззрениям Р. Декарта свобода — это поступки, вызванные волей3.
Г. В. Лейбниц в своей философской системе также допускал наличие свободы воли. Он выдвинул гипотезу, что ничего в мире не происходит без какого-либо основания. У Лейбница свобода воли является великим благом, но для Бога логически невозможно даровать свободу воли и в то же самое время повелеть не быть греху. Поэтому Бог решил сделать человека свободным, хотя и предвидел, что Адам согрешит, и что грех неизбежно повлечет за собой наказание. В мире, явившемся результатом этого, хотя в нем и существует зло, перевес добра над злом больший, чем в любом другом возможном мире4.
Одной из важнейших характеристик свободы является то, что свободный человек является хозяином своего сознания. Т. Гоббс писал в «Левиафане», что свободный человек — тот, кому ничто не препятствует делать желаемое, поскольку он по своим физическим умственным способностям в состоянии это сделать5.
Свобода может рассматриваться в материальном (физическом) смысле и идеальном (как свобода мысли, воли). Первая выражается в свободе действий и ограничена физическими возможностями человека и воздействием на него законов природы. Вторая больше предопределена свободой воли человека и ограничена его нравственной позицией (условно выраженной в понятии «совесть»). Таким образом, под свободой понимается возможность поступать согласно своей воле, своим целям, а не по внешнему принуждению или ограничению.
Что касается понятия «свобода совести», то, несмотря на то, что составляющие категорию понятия «свобода» и «совесть» обладают самостоятельным смыслом, содержание данной категории не является механически объединенной суммой этих понятий, а имеет собственное мировоззренческое и юридическое значение.
Теоретико-правовая модель свободы совести включает понимание свободы совести в объективном и субъективном смыслах. Свободу совести в объективном смысле можно охарактеризовать как систему юридических норм, составляющих законодательство о свободе совести определенного исторического периода в конкретной стране. Свобода совести в субъективном смысле есть конкретные возможности, права, притязания, возникающие на основе и в пределах законодательства о свободе совести, то есть это конкретные правомочия субъектов, вытекающие из указанных актов, принадлежащие им от рождения и зависящие в известных пределах от их воли и сознания, особенно в процессе использования. Субъективное право на свободу совести — гарантированная законом мера возможного (дозволенного, разрешенного) поведения гражданина в рамках указанной системы (человек — религия — религиозное объединение — государство), очерчивающая юридические рамки индивидуальной свободы личности.
Многоаспектный характер свободы совести предопределяет тот факт, что она является объектом изучения различных общественных наук. Так, когда мы говорим о свободе совести в морально-нравственном смысле, то имеем в виду прежде всего свободу человека в сфере нравственных отношений, возможность поступать согласно велениям своей совести, не нарушая при этом социальных, в том числе правовых норм. Отношение к религии — хоть и важный, но только один из моментов данной проблемы.
В социологическом плане свобода совести — духовная ценность, важное социальное благо, созданное обществом в результате исторического развития. В данном случае она рассматривается как социальный институт либо фактическое состояние, разновидность поведения людей в области мировоззренческих и религиозных отношений. В политологическом плане осуществление свободы совести — один из аспектов демократии. Ее социально-политическое содержание определяется природой общественного строя, характером государственной власти, политическим режимом, уровнем развития науки и культуры, ролью религии в политической и духовной жизни общества, историческими традициями, существующими в данной стране, другими факторами. В философском смысле свобода совести рассматривалась как философско-этическая категория, как возможность для каждого человека совершать поступки в соответствии со своими представлениями о справедливом и несправедливом, о добре и зле, как право людей мыслить о мире так, как они хотят, в том числе и с религиозных позиций, а также действовать в соответствии со своими представлениями о мире.
При характеристике отношения человека к религии в ст. 28 Конституции Российской Федерации кроме понятия «свобода совести» употребляется термин «свобода вероисповедания», а в нормах международного права, в частности, в ст.18 Всеобщей декларации прав человека, ст. 18 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 9 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и других актах — «свобода религии». Свобода вероисповедания равнозначна свободе религии, религиозной свободе, то есть эти термины тождественны. Свобода вероисповедания (религии) предполагает не только свободную деятельность религиозных объединений различных конфессий, действующих в соответствии с законом, но и индивидуальное право каждого свободно выбирать любую религию, принадлежать к любой конфессии, выбирать, иметь, менять, распространять и выражать любые религиозные взгляды, участвовать в религиозных богослужениях и обрядах, а также не исповедовать никакой религии. Как справедливо указывают М. В. Баглай и В. А Туманов: «В субъективном смысле, т. е. как право человека, понятия свободы вероисповедания и свободы религии равнозначны, но последнее означает также право на существование всех религий и возможность каждой из них беспрепятственно проповедовать свое вероучение. Однако очень часто все указанные термины (включая «свободу совести». — А. П.) употребляются как идентичные»6.
Таким образом, в целях унификации терминологии и приведения отечественного законодательства в соответствии с требованиями международного права, было бы возможным использовать в Конституции РФ и отечественном законодательстве термин «свобода религии».
По мнению С. А. Авакьяна, свобода совести имеет два аспекта. Один — это свобода морально-этических воззрений человека (т.е. что считать добром и злом, добродетелью или подлостью, хорошим или плохим поступком, честным или бесчестным поведением и т.д.). Другой аспект свободы совести — это внутренняя (духовная) возможность личности выбрать себе подобный идеал и поклоняться ему. Свобода вероисповедания представляет собой возможность верить в существование такого идеала не в виде кого-то из окружающих, а в виде необычного (божественного) существа, не только самого честного, справедливого, гуманного, но и думающего о нравственной чистоте каждого из нас, помогающего нам выбрать истинный путь, удерживающего от плохих поступков, настраивающего на помощь ближнему7.
Можно констатировать, что свобода совести соотносится со свободой вероисповедания (свободой религии) как родовое и видовое понятия, как общее и частное. Иными словами, свобода совести и вероисповедания означает с одной стороны право верить, а с другой — право не верить. Свобода вероисповедания есть лишь элемент свободы совести, поскольку к свободе вероисповедания относится свобода выбора религии и свободы отправления религиозных обрядов. Исповедовать веру — означает открыто признавать ее, следовать ей, т.е. жить согласно ее канонам и догмам, вести личную, семейную и общественную жизнь в соответствии со своим религиозным мировоззрением. Религия есть частное дело каждого человека, дело его личного внутреннего чувства и разума. Свобода совести и вероисповедания предполагает, что никакая власть — ни государство, ни духовенство той или иной религии — не вправе вмешиваться в религиозную жизнь человека8.
Один из первых теоретиков свободы совести английский философ Дж. Локк в «Послании о веротерпимости» писал, что свобода совести есть естественное право каждого человека и никого не должно принуждать в вопросах религии законом или силою. Религиозную веру он считал делом совести каждого человека9. Таким образом, сущность свободы вероисповедания (религии) заключается в возможности открыто следовать выбранной религии, жить согласно своим религиозным убеждениям.
Рассмотрим, как принцип свободы совести отражается в содержании социальных концепций и программ крупнейших российских конфессий, принятых за последние годы.
В «Основах социальной концепции Русской православной церкви», принятых Юбилейным Архиерейским Собором в 2000 г., говорится: «Утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей, о массовой апостасии и фактической индифферентности к делу Церкви и к победе над грехом. Но этот принцип оказывается одним из средств существования Церкви в безрелигиозном мире, позволяющим ей иметь легальный статус в секулярном государстве и независимость от инаковерующих или неверующих слоев общества. … Церковь должна указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля над жизнью личности, ее убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к … оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа или возникновению угрозы священному дару жизни»10.
В «Основных положениях социальной программы российских мусульман», разработанных в 2001 году Советом муфтиев России, говорится, что право на свободу совести и вероисповедания является необходимым условием и средством добровольного вверения себя Единственному Богу и исполнения Его воли, т.е. исповедания ислама. Это право не может быть ни причиной греха, ни его следствием. Далее со ссылкой на «Каирскую Декларацию прав человека в Исламе», принятой мусульманскими государствами — членами организации «Исламская конференция» 5 августа 1990 г. особо подчеркивается, что: «Ислам — религия свободы выбора. Запрещается использование любых методов принуждения для обращения кого-либо в другую веру или навязывания атеистических убеждений»11.
Похожие суждения содержатся и в «Основах социальной концепции Российского объединенного союза христиан веры евангельской». В них, в частности, говорится: «Христианская вера поддерживает право человека на свободу совести и вероисповедания и его право выбора, то есть он свободен сам выбирать религию. Мы считаем, что для достижения мира в обществе необходимо стремиться к воспитанию в людях терпимости по отношению к представителям различных религий»12.
Наиболее детально вопросы свободы вероисповедания изложены в Декларации «О религиозной свободе» Римско-католической церкви, принятой на Втором Ватиканском Соборе в 1965 г., которая представляет собой развернутую программу на полутора десятках страниц. В Декларации, в частности, отмечается, что человеческая личность имеет право на религиозную свободу. Эта свобода состоит в том, что все люди должны быть свободны от принуждения со стороны как отдельных лиц, так и социальных групп, а также какой бы то ни было человеческой власти, дабы благодаря этому в религиозных вопросах никого не заставляли действовать против своей совести и не препятствовали действовать в должных пределах согласно своей совести: как в частной, так и в общественной жизни, как в одиночку, так и в сообществе с другими людьми. Вместе с тем, в Декларации отмечается, что пользуясь религиозной свободой, необходимо соблюдать нравственный принцип личной и социальной ответственности; гражданское общество имеет право защищать себя от злоупотреблений, которые могут возникнуть под предлогом религиозной свободы, и потому обеспечение такой защиты является делом прежде всего гражданской власти. На гражданскую власть возлагается и первостепенная обязанность охранять и поддерживать религиозную свободу справедливыми законами и другими подходящими средствами, а также обеспечить условия, благоприятствующие развитию религиозной жизни13.
Таким образом, анализ социальных концепций и программ крупнейших российских конфессий позволяет сделать ряд выводов: а) свобода вероисповедания (религии) является приоритетным правом для религиозных объединений; б) для них принципиально важно, чтобы государство гарантировало реализацию свободы вероисповедания (религии) и ее защиту с учетом канонических предписаний, содержащихся в Священных Писаниях. В противном случае возможно мирное неповиновение со стороны отдельных конфессий; в) все крупнейшие конфессии призывают своих последователей к толерантности и уважению к убеждениям представителей других религий.
Если мы обратимся к анализу советского законодательства, то обнаружим, что понятие «свобода совести» в значительной степени было равнозначным понятию «свобода вероисповедания». Это хорошо видно из статьи 52 Конституции СССР 1977 г., которая гарантировала свободу совести, т.е. право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести антирелигиозную пропаганду.
Аналогичной была и статья 50 Конституции РСФСР 1978 г. Но при изменении данной Конституции 15 декабря 1990 г. в статье уже говорилось о том, что гарантируется «свобода совести и вероисповеданий». Закон РСФСР от 25 декабря 1990 г. именовался «О свободе вероисповеданий». В ст. 1 его задачами объявлялось регулирование возникающих в этой области общественных отношений в целях соблюдения и единообразного осуществления на всей территории РСФСР принципов свободы совести, закрепленных в Конституции РСФСР, а также реализации права граждан на пользование этой свободой.
При подготовке Закона СССР 1990 г. «О свободе совести и о религиозных организациях», который на первичном этапе именовался «О свободе совести», обнаружился сильный крен в предмете регулирования в сторону свободы религии и религиозных организаций. Вопросы свободомыслия и атеизма практически не гарантировались и упоминались лишь вскользь. Чтобы каким-то образом исправить положение и привлечь внимание к проблеме один из разработчиков союзного законопроекта Ю.А. Розенбаум подготовил и опубликовал авторский законопроект, в котором содержалась глава «Право на атеистические убеждения и атеистическое воспитание»14. В данной главе предусматривался порядок создания и деятельности атеистических организаций.
Инициативу Ю.А. Розенбаума поддержал Ф.М. Рудинский, который сделал важный вывод о необходимости «видеть не только ложно понятый атеизм, основанный на вульгарно-материалистическом истолковании политики партии и государства в отношении религии и церкви, но и просто вандализм, основанный на нравственном нигилизме вообще». И далее он указывает: «Права атеистов и верующих, их широта, гарантированность (подчеркнуто — А.П.) взаимосвязаны»15. Им же было предложено в ст. 52 Конституции СССР закрепить право на свободу мысли, совести, религии и убеждений, а закон целесообразнее именовать «О свободе мысли, совести, религии и убеждений»16.
Ю.П. Зуев обратил внимание на принципиальные различия религии и атеизма, выступающих с различных мировоззренческих позиций и имеющих принципиальные теоретико-методологические различия. По его мнению, также: «Убеждение не подлежит правовому регулированию. Оно должно быть фундаментальным исходным принципом преамбулы проекта закона о свободе совести»17.
Критические суждения по поводу законодательного закрепления права на атеизм высказал митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев). «История нашего государства, — пишет он, — знает, однако, и аморальные и общественно вредные проявления атеизма, выразившиеся в нарушении памятников архитектуры и уничтожении памятников культуры. Не будет ли лишним обезопаситься от них в преамбуле проекта закона, указав на то, что такие проявления атеизма признаются противоправными?»18.
По нашему мнению, следует согласиться с мнением Г.П. Лупарева о том, что у атеизма, в отличие от религии, нет культа и регулятивных норм. Поэтому атеизм как систему научно-материалистических воззрений невозможно подвергнуть развернутой правовой регламентации, хотя таковая в современных условиях, безусловно, необходима в отношении религии и религиозных организаций19.
Как бы подтверждая эту мысль, известные специалисты и активные разработчики Закона СССР 1990 г. «О свободе совести и религиозных организациях» А.Е. Себенцов, А.А. Ковалев и В.Н. Калинин подчеркивают, что задача в первую очередь состояла в том, чтобы на союзном уровне гарантировать свободу вероисповедания в соответствии с требованиями международного права20.
Принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. Конституция Российской Федерации в ст. 28 предусматривает, что «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания …». Исходя из лингвистической конструкции названной формулировки, получается, что на конституционном уровне теперь свобода совести хотя формально и связывается со свободой вероисповедания, однако не отождествляется с ней, как это было ранее. Следовательно, согласно Конституции, это самостоятельные понятия, каждое из которых должно иметь специфическое юридическое наполнение. Однако дальнейшее содержание названной статьи Конституции опровергает это. И свобода совести, и свобода вероисповедания рассматриваются как единое понятие, включающее в себя: «право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». То есть, согласно конституционно-правовому содержанию и смыслу ст. 28 свобода совести и свобода вероисповедания составляют единое понятие и единый правовой институт. Исходя из этого было бы логичным в ст. 28 Конституции Российской Федерации вместо формулы «свобода совести, свобода вероисповедания» использовать формулу «свобода совести и вероисповедания» либо с учетом ранее сказанного «свобода совести и религии».
Такой вывод подтверждается и специалистами Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве российской Федерации. Так, в подготовленном ими Комментарии к Конституции Российской Федерации, категории «свобода вероисповедания» и «свобода совести» рассматриваются в неразрывном единстве как одно понятие и единый правовой институт21.
М. В. Баглай и В. А. Туманов также рассматривают свободу совести и вероисповедания как единое понятие. По их мнению, «свобода совести и вероисповедания — право человека как быть атеистом, т.е. не верить в Бога, так и верить в Бога в соответствии с учением той или иной свободно выбранной им религии (вероисповедания)»22.
Неопределенность действующей терминологической конституционной конструкции может негативно сказаться на законотворческой деятельности и правоприменительной практике. Об этом предупреждает А. И. Кудрявцев, справедливо указывая, что нельзя признать удачным установившееся в современном праве присутствие в одном контексте терминологически разных, но взаимосвязанных понятий «свобода совести» и «свобода вероисповедания». При этом разработчики законов и исследователи иногда противопоставляют эти понятия, а иногда используют как синонимы. В современном понимании содержания свободы совести, характеризующей отношение человека и гражданина к религии, она рассматривается как их право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, иметь религиозные или нерелигиозные убеждения. Свобода вероисповедания (религии) — это право человека выбирать и исповедовать любую религию. Следовательно, «свобода вероисповедания» лишь одна из составляющих понятия «свободы совести», диалектически взаимосвязанная с ним, и вряд ли стоит разделять их в процессе законотворчества. Кроме того, сведение конституционных прав граждан в сфере государственно-церковных отношений исключительно к свободе вероисповедания, т. е. подмене широкого понятия более узким, неизменно приводит к игнорированию или нарушению права граждан на свободомыслие23.
Чтобы внести ясность и определенность в этот вопрос, Г. П. Лупарев предлагает вместо термина «свобода совести и вероисповедания» использовать в законодательстве более нейтральное, по его мнению, понятие «свобода мировоззрения». «Главным достоинством предлагаемого института, — по мнению автора, — будет переход от дуалистического к плюралистическому пониманию мировоззренческой свободы»24.
Возможно, в будущем такое предложение обретет немало сторонников и станет предметом серьезных дискуссий. Однако, как представляется, на сегодняшний день нельзя игнорировать международно-правовую практику в регулировании данного вопроса, где используется единый понятийный аппарат — «свобода совести и религии» — и, что не менее важно, уже сложившееся устойчивое восприятие свободы совести и вероисповедания (религии) именно как свободы мировоззрения. Единые концептуальные подходы к данному институту содержатся и в конституциях большинства государств мира, в которых, дабы избежать дискриминационного отношения к какой-либо группе граждан, речь идет именно о свободе совести и религии.
При характеристике свободы совести и вероисповедания как правового института необходимо также обратить внимание на следующее обстоятельство. Ст. 28 Конституции Российской Федерации начинается со слов «каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания…». Эта формула повторяется в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» и ряде других правовых актов. Представляется, что, несмотря на равнозначность в понятийно-правовом смысле терминов «право» и «свобода», более обоснованным и приемлемым с точки зрения юридической техники и логики было бы применение термина «право на свободу совести и вероисповедания». Термин «свобода совести и вероисповедания» прежде всего предполагает, что человек свободен в субъективном смысле — в мыслях, мировоззрении и т.п. В объективном же смысле — в поведении и во внешнем проявлении, человек, находясь в обществе с государственным устройством, не может быть абсолютно свободным. Например, исповедуя ту или иную религию, он не должен разжигать религиозную вражду, принуждать к разрушению семьи по религиозным мотивам, оскорблять мировоззренческие (религиозные, атеистические либо иные) убеждения других граждан и т.д. Более того, в соответствии с конституционно-значимыми целями и принципами правового государства права и свободы человека и гражданина в ряде случаев могут быть ограничены федеральным законом, что прямо вытекает из ч.3 ст. 55 Конституции Российской Федерации. Следовательно, свободу совести и вероисповедания можно эффективно реализовать, лишь имея достаточные государственно-правовые гарантии по обеспечению данного права. И в этом смысле технико-юридическая конструкции «право на свободу…» более удачна и корректна. Не случайно именно такая конструкция используется во всех международно-правовых документах и в конституциях зарубежных государств применительно к вопросам свободы совести и религии.
В юридической науке свобода совести и вероисповедания рассматривается как правовой институт, т. е. как совокупность норм права, регулирующих общественные отношения, которые возникают в процессе осуществления этой свободы. В теоретико-правовом аспекте концепция свободы совести и вероисповедания опирается на разработанное юридической наукой учение о субъективных правах и свободах личности. Свобода совести и вероисповедания рассматривается в качестве субъективной свободы, закрепленной Конституцией и принадлежащей каждому человеку. Она обладает всеми юридическими свойствами, характерными для основных свобод личности.
При этом важно отметить, что свобода совести и вероисповедания — составная часть правового статуса человека и гражданина, одна из его неотъемлемых индивидуальных свобод получающих правовое закрепление в любом демократическом обществе. Правовой статус индивида — одна из важнейших политико-юридических категорий, которая неразрывно связана с социальной структурой общества, уровнем демократии и состоянием законности. В общем виде правовой статус определяется в правовой науке как юридически закрепленное положение личности в обществе, совокупность прав, свобод, обязанностей и ответственности личности, признаваемых и гарантируемых государством. В основе правового статуса лежит фактический социальный статус, то есть реальное положение человека в данной системе общественных отношений. Право лишь закрепляет это положение, вводит его в законодательные рамки. Правовой статус личности фиксируется государством в конституциях, законах и иных нормативных правовых актах.
Автор солидаризуется с позицией Г. В. Мальцева, Е. А. Лукашевой и ряда других авторов в том, что именно права и обязанности являются важнейшими исходными элементами правового статуса личности. «Система прав и обязанностей — сердцевина, центр правовой сферы и здесь лежит ключ к решению основных проблем»25.
В правах и обязанностях не только фиксируются образцы стандартов поведения, которые государство считает обязательными, полезными, целесообразными для нормальной жизнедеятельности социальной системы, но и раскрываются основные принципы взаимоотношений государства и личности.
Автор, вслед за другими исследователями, полагает, что с учетом современных подходов к правам человека, в правовой статус личности необходимо добавить и обязанности государства по отношению к личности26. То есть, праву на свободу совести и вероисповедания должны корреспондировать соответствующие обязанности государства по гарантированию этого права, входящие в правовой статус личности. В противном случае права и свободы, будучи не подкрепленными такими гарантийными обязательствами, получаются декларативными и пустыми.
Таким образом, основу правового статуса личности составляют ее права, свободы и обязанности, а также соответствующие обязанности государства, закрепленные в Конституции Российской Федерации и других законодательных актах. Это главным образом и определяет правовое положение личности, ее гарантированные возможности по реализации свободы совести и вероисповедания, участия в религиозных и иных объединениях, образованных по мировоззренческому признаку.
По времени возникновения право на свободу совести и вероисповедания относится к первому поколению прав человека, сформировавшихся в процессе осуществления буржуазных революций и реализующих так называемую «негативную свободу». По своему содержанию это право относится к личным правам и свободам, поскольку оно во многом заключается в гарантированной возможности человека независимо думать и действовать в соответствии со своими внутренними убеждениями (включая возможность исповедовать любую религию, выражать свои мысли, идеи и суждения и распространять их любыми законными способами) при обязанности уважать права и свободы других лиц, законы государства, требования морали и общественного духовного порядка.
Вместе с тем в советской государствоведческой литературе большинство авторов относили свободу совести к числу политических конституционных прав27. Это объясняется тем, что в условиях идеологического противостояния свобода совести выступала в качестве политического инструмента обоснования превосходства советской политической системы над западными, доказательства ее «подлинности» исключительно в рамках социализма. Некоторые современные авторы и сегодня считают возможным отнести свободу совести и вероисповедания к политическим свободам28.
В юридической литературе высказываются и иные соображения о групповой принадлежности права на свободу совести и вероисповедания. Например, А. И. Ковлер, рассматривая международные стандарты прав человека с применением классификации Д. Руже, относит право на свободу мысли, совести и вероисповедания к категории гражданских и политических прав29. В свою очередь В.С. Нерсесянц полагает, что свобода совести и вероисповедания входит в число личных (индивидуально-человеческих) прав и свобод, признающих и защищающих человека как отдельное природное и духовное существо, как свободную личность30. В этой связи уместно заметить, что уже в начале ХХ века в трудах некоторых отечественных ученых-юристов свобода совести и вероисповедания рассматривалась как одна из важнейших личных духовных свобод31.
При характеристике свободы совести и вероисповедания как правового института важно также рассмотреть собственно его содержание и выявить тенденции развития данного института.
Так, М. Г. Кириченко усматривал в содержании свободы совести десять элементов: право граждан исповедовать любую религию; право не исповедовать и не признавать никакой религии; право свободно проводить атеистическую пропаганду, не допуская оскорбления религиозных чувств верующих; равноправие граждан независимо от их религиозной принадлежности; равенство всех религий перед законом; свободное отправление религиозных культов, поскольку оно не нарушает общественного порядка и не сопровождается посягательством на личность, честь и достоинство граждан; недопустимость административного принуждения в отношении исповедания или неисповедания религии; недопустимость культивирования вражды или ненависти в связи с религиозными верованиями; невмешательство государства в дела религии и невмешательство церкви и религиозных организаций в дела государства на основе полного отделения церкви от государства; светский характер всей государственной системы народного образования на основе полного отделения школы от церкви32.
Сравнительно-правовое исследование категорий «свобода совести», «свобода вероисповедания» и «веротерпимость» в рамках диссертационного исследования было проведено Ф.К. Лауринайтисом. Подчеркивая сложность и многогранность категории свободы совести, автор выделяет семь его аспектов: историко-философский, нравственно-этический, социологический, политический, атеистический, религиозно-теологический и правовой. Автор отмечает, что категории «свободы совести», «свободы вероисповедания» и «веротерпимости» являются однопорядковыми, но, вместе с тем, имеют собственное содержание.
Так, под веротерпимостью автор понимает допущение существования в странах различных вероисповеданий, наряду с государственной или особо покровительствуемой государством религии. Эта категория включает в себя право для всех исповедовать любую религию и отправлять религиозные обряды, но вместе с тем, привилегированное положение исповедующих государственную (или покровительствуемую государством) религию.
Под свободой вероисповедания понимается декларируемое и фактическое равноправие всех религий и верующих всех исповеданий. Свобода вероисповедания включает в себя следующие структурные элементы: право исповедовать любую религию, право отправлять религиозные обряды, право менять религию, равенство всех религий и всех верующих перед законом.
Свобода совести включает: право исповедовать любую религию, право отправлять религиозные обряды, право менять религию, право не исповедовать никакой религии, равенство всех граждан перед законом независимо от их отношения к религии. При этом свобода совести является самой широкой из всех указанных категорий, включая свободу вероисповедания33.
Довольно широкий круг исследователей определяет содержание и понятие свободы совести с позиции гарантированности и соблюдения данного права. Например, В. Н. Савельев трактует свободу совести как обеспечение в обществе демократических прав и свобод, реально гарантирующих личности свободный выбор между религиозным и атеистическим мировоззрением и возможность проявлять свои убеждения в обществе34.
Ю. А. Розенбаум понимает под свободой совести разрешенное и гарантированное законами государства право граждан свободно и самостоятельно определять свое отношение к религии, осуществлять вытекающие из этого отношения, действия при условии соблюдения законности и установленного в стране правопорядка35.
А.С. Ловинюков, анализируя категорию свободы совести, подразделяет ее на 10 структурных элементов: право исповедовать любую религию; право совершения религиозных обрядов; право менять религию; право не исповедовать никакой религии; право пропаганды религии; право вести атеистическую пропаганду; право на благотворительную деятельность; право на религиозное образование; культурно-просветительская деятельность; равенство граждан перед законом независимо от их отношения к религии36.
Принимая во внимание многогранный характер свободы совести, некоторые правоведы рассматривают содержание этого института комплексно, как в философском, общесоциальном, так и в юридическом смысле, выделяя несколько его аспектов. Так, по мнению С. Ю. Симорот, юридическое содержание свободы сов