Информационное общество и этапы его развития.

Понятие “информационного общества”. Взгляды философов.

О. Тоффлер:

“Тоффлер не дает новой цивилизации (хотя в “Футурошоке” он утверждал, что на смену “индустриальному обществу” придет “супериндустриальное общество”) определения,... но через всю книгу проводит мысль о ее принципиально новом характере. « Многое в этой возникающей цивилизации противоречит традиционной индустриальной цивилизации. Это в одно и то же время и в высшей степени технически развитая, и антииндустриальная цивилизация. “Третья волна” несет с собой подлинно новый образ жизни, основанный на диверсифицированных, возобновляемых источниках энергии; на методах производства, которые делают устаревшими большинство фабричных сборочных линий; на какой-то новой (“ненуклеарной”) семье; на новом институте, который мог бы быть назван “электронным коттеджем”; на радикально преобразованных школах и корпорациях будущего. Формирующаяся цивилизация несет с собой новый кодекс поведения и выводит нас за пределы концентрации энергии, денежный средств и власти”.

Комментарий: Как верно заметил Баталов в предисловии к реферату книги “Третья волна”, Тоффлер ни разу не дал прямого определения им же самим введенному понятию “информационного (или постиндустриального) общества”. Он дает определение описательно, через перечисление элементов, которые являются радикально новыми для сегодняшней жизни и коренным образом изменят жизнь нынешнего или ближайшего поколения.

Д.Белл:

“В наступающем столетии решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет становление нового социального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях. Революция в организации и обработке информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер, развертывается одновременно со становлением постиндустриального общества. Три аспекта постиндустриального общества особенно важны для понимания телекоммуникационной революции:

переход от индустриального к сервисному обществу;

решающее значение кодифицированного теоретического знания для осуществления технологических инноваций;

превращение новой “интеллектуальной технологии” в ключевой инструмент системного анализа и теории принятия решений”.

Комментарий: Один из основоположников концепции “информационного общества” (иначе называемого “постиндустриальным обществом”) Д.Белл одним из первых выделил его характеристические признаки. Его определение данного понятия любопытно историчностью своего подхода, т.е. он определяет сущность нового общества через изменения, происходящие в обществе настоящем, тем самым выделяя и подчеркивая именно те признаки, которые будут отличать “послереволюционное” общество от нынешнего.

Т. Стоуньер:

“...инструменты и машины, будучи овеществленным трудом, суть в то же время овеществленная информация. Эта идея справедлива по отношению к капиталу, земле и любому другому фактору экономики, в котором овеществлен труд. Нет ни одного способа производительного приложения труда, который в то же самое время не был бы приложением информации. Более того, информацию, подобно капиталу, можно накапливать и хранить для будущего использования. В постуиндустриальном обществе национальные информационные ресурсы суть его основная экономическая ценность, его самый большой потенциальный источник богатства.

Существует три основных способа, которыми страна может увеличить свое национальное богатство: 1) постоянное накопление капитала, 2) военные захваты и территориальные приращения, 3) использование новой технологии, переводящей “нересурсы” в ресурсы. В силу высокого уровня развития технологии в постиндустриальной экономике перевод нересурсов в ресурсы стал основным принципом создания нового богатства.

Важно понимать, что информация имеет некоторые специфические свойства. Если у меня есть 1000 акров земли и я из них отдам кому-нибудь 500 акров, у меня останется лишь половина первоначальной площади. Но если у меня есть некоторая сумма информации и ее половину я отдам другому человеку, у меня останется все что было. Если я разрешу кому-нибудь использовать мою информацию, резонно полагать, что и он поделится со мной чем-нибудь полезным. Так что, в то время как сделки по поводу материальных вещей ведут к конкуренции, информационный обмен ведет к сотрудничеству. Информация, таким образом, - это ресурс, которым можно без сожаления делиться. Другая специфическая черта потребления информации заключается в том, что в отличие от потребления материалов или энергии, ведущего к увеличению энтропии во Вселенной, использование информации приводит к противоположному эффекту - оно увеличивает знания человека, повышает организованность в окружающей среде и уменьшает энтропию.”

Комментарий: Данная цитата из труда Т.Стоуньера имеет особенно важное значение для определения понятия “информационного общества”. Автор дает развернутую характеристику понятию информации, демонстрируя принципиальное отличие последней от иных видов экономических и социальных ценностей. Тем самым он обосновывает идею об исключительности наступающей новой стадии и неизбежности кардинального перелома в истории с ее наступлением.

А.Турен:

“...понятие постиндустриального общества... - здесь инвестиции делаются в иной уровень, чем в индустриальном обществе, то есть в производство средств производства. Организация труда затрагивает лишь отношения рабочих между собой, а потому и уровень, на котором действует производство. Постиндустриальное общество действует более глобально на управленческом уровне, то есть в механизме производства в целом. Это действие принимает две главные формы. Во-первых, это нововведения, то есть способность производить новую продукцию, в частности, как результат инвестиций в науку и технику; во-вторых, само управление, то есть способность использовать сложные системы информации и коммуникаций.

Важно признать, что постиндустриальное общество является таким, в котором все элементы экономической системы затрагиваются действиями общества само на себя. Эти действия не всегда принимают форму сознательной воли, воплощенной в личности или даже группе людей. Вот почему такое общество должно называться программируемым обществом, обозначение, которые ясно указывает на его способность создавать модели управления производством, организацией, распределением и потреблением; поэтому такого рода общество появляется на операциональном уровне не в результате естественных законов или специфических культурных характеристик, а скорее как результат производства, благодаря действию общества само на себя, его собственным системам социального действия”.

Комментарий: По мнению А.Турена, наиболее важным моментом в формулировке понятия “информационного общества” является акцент на новые экономические отношения. А.Турен подчеркивает особую важность преобразований инвестиционной и управленческой политики в ходе телекоммуникационно-информационной революции.

Г.Кан:

“Разница между понятиями « информация» и « интеллект» является искусственной, но достаточно важной. « Информация» стремится быть относительно формальной и легко доступной. « Интеллект» в данном случае употребляется больше в значении « военное мышление» , чем « человеческое мышление» ... Понятие « интеллект» является более широким и специфическим, менее официальным и формальным, чем то, что мы называем информацией. Понятие « интеллект» означает знание о событиях и людях, это знание может быть предположительным, интуитивным, личным и/или полученным наугад, неофициально или тайно. « Интеллектуальные» данные обычно не включаются в стандартные карточки, а информация включает в себя шаблонные данные, которые ожидаются от системы. Трудно сделать различие между интеллектом и информацией более четким, но когда в систему вводят « интеллект» , то это происходит в меньшей степени благодаря механическому или электронному программированию, а в большей степени благодаря случайному (или запланированному) наличию нужных людей, на нужном месте, в нужный час”.

Комментарий: Исследование Г.Кана о разграничении понятий “интеллекта” и “информации” является весьма важным для понимания сущности “информационного общества”, ибо оно позволяет четко выявить различия между духовной (имеется в виду человеческий разум) и материальной (имеется в виду “информация”) сферами жизни нового общества и тем самым подчернуть, что информация сама по себе, не одухотворенная человеческой эмоциональностью не способна двигать вперед человеческую культуру, способствовать прогрессу духа.

У.Дайзард:

“Стремление выразить сущность нового информационного века вылилось в целый калейдоскоп определений. Дж.Лихтхайм говорит о постбуржуазном обществе, Р.Дарендорф - посткапиталистическом, А.Этциони - постмодернистском, К.Боулдинг - постцивилизационном, Г.Кан - постэкономическом, С.Алстром - постпротестантском, Р.Сейденберг - постисторическом, Р.Барнет вносит в этот калейдоскоп прагматическую нотку, предлагая термин « постнефтяное общество» . Большинство этих эпитетов восходят к понятию « постиндустриальное общество» , популяризованному десятилетие тому назад гарвардским социологом Д.Беллом. Общая приставка этих терминов отдает каким-то осенним чувством увядания, свойственным нашему веку, - ощущением конца”.

Комментарий: Завершающая первый раздел данной разработки цитата из У.Дайзарда как бы подытоживает калейдоскоп определений сущности грядущего общества. Он перечисляет всевозможные названия, объединенные общей приставкой “пост”. В этой приставке сказывается некая ограниченность человеческого сознания, склонного отталкиваться от уже достигнутого, не обращая внимания на то, что для принципально нового общества, строящегося на принципиально новых принципах, следует придумать совершенно новое название. Именно поэтому я счал название “информационное общество” наиболее отражающим суть грядущего социума и решил придерживаться в дальнейшем именно этого наименования.

Исторические этапы развития и формирования информационного общества.

К.Ясперс:

“Техника как умение применять орудия труда существует с тех пор, как существуют люди... В великих культурах древности, особенно в западном мире, высокоразвитая механика позволила перевозить огромные тяжести, воздвигнуть здания, строить дороги и корабли, конструировать... машины.

Однако эта техника оставалась в рамках того, что было сравнительно соразмерно человеку, доступно его обозрению. То, что делалось, производилось мускульной силой человека с привлечением силы животных, силы натяжения, огня, ветра и воды и не выходило за пределы естественной среды человека. Все изменилось с конца XVIII века... Именно тогда произошел скачок, охватив всю техническую сторону человеческой жизни в целом. После того как веками делались попытки в этом направлении и в мечтах людей формировалось техницистское, технократическое мировоззрение, для которого создавались научные предпосылки, в XIX веке была осуществлена их реализация, далеко оставившая за собой все самые пылкие мечты.

...Были открыты машины - машины, автоматически производящие продукты потребления. То, что раньше делал ремесленник, теперь делает машина.

Так началось на Западе техническое и экономическое наступление предпринимателей XIX века, в ходе которого прежнее ремесло исчезло, за небольшим исключением совершенно необходимых его отраслей, и каждый, кто совершал бесполезные в техническом смысле поступки, безжалостно уничтожался. Таким образом, в возникновении современного технического мира неразрывно связаны между собой естественные науки, дух изобретательства и организация труда. Эти три фактора сообща обладают рациональностью. Ни один из них не мог бы самостоятельно создать современную технику. Каждый из этих факторов имеет свои истоки и связан потому с рядом независимых от других факторов проблем”.

Комментарий: К.Ясперс, один из основоположников так называемого “цивилизационного” подхода к истории, анализирует в процитированном фрагменте причины, приведшие к возникновению особой “техницистской” цивилизации современности, которую он выделяет в качестве специального типа цивилизации. Он видит основную причину столь резкой смены цивилизаций в появлении машин как логического завершения техники, как посредующего звена между человеком и природой, ибо именно они, по его мнению, смогли изменить психологию людей и приготовить их к новому витку истории.

О.Тоффлер:

“Сначала была “первая волна”, которую он [Тоффлер] называет “сельскохозяйственной цивилизацией”. От Китая и Индии до Бенина и Мексики, от Греции до Рима возникали и приходили в упадок цивилизации, сталкиааясь друг с другом и рождая бесчисленные пестрые картины. Однако за этими различиями скрывались фундаментальные общие черты. Везде земля была основой экономики, жизни, культуры, семейной организации и политики. Везде господствовало простое разделение труда и существовало несколько четко определенных каст и классов: знать, духовенство, воины, илоты, рабы или крепостные. Везде власть была жестко авторитарной. Везде социальное происхождение человека определяло его место в жизни. Везде экономика была децентрализованной, так что каждая община производила большую часть того, в чем испытывала нужду.

Триста лет назад - плюс-минус полстолетия - произошел взрыв, ударные волны от которого обошли всю землю, разрушая древние общества и порождая совершенно новую цивилизацию. Таким взрывом была, конечно, промышленная революция. Высвобожденная ею гигантская сила, распространившаясь по миру, - “вторая волна” - пришла в соприкосновение с институтами прошлого и изменила образ жизни миллионов. ... К середине XX века силы “первой волны” были разбиты и на земле воцирилась “индустриальная цивилизация”. Однако всевластие ее было недолгим, ибо чуть ли не одновременно с ее победой на мир начала накатываться новая - третья по счету - “волна”, несущая с собой новые институты, отношения, ценности”.

Комментарий: В процитированном фрагменте Баталов дает суммирующий реферативный обзор тоффлеровского подхода к истории человечества как к истории “трех волн”. Любопытно, что Тоффлер видит в качестве движущей силы истории научно-технический прогресс, которому послушно следует психология людей. Таким образом, течению истории Тоффлер придает несколько механистический оттенок, представляя его в виде постоянной войны между последующей и текущей “волнами”7

Г.Кан:

“Долгосрочный прогноз развития человечества, рассчитанный на основе данных прошлого и настоящего развития мировой экономики, охватывает два важнейших исторических этапа. Первый этап - это сельскохозяйственная революция, которая произошла около 10 тысяч лет назад и которая фактически создала современную цивилизацию... Она распространялась по миру в течение 8 тысяч лет. Она резко изменила условия жизни человека, но к стабильному росту экономики или к изобилию она не привела.

Второй важнейший этап принято называть “Великий переход”, именно на этом этапе мы и находимся сегодня. Он начался 200 лет назад, когда людей было не так много, жили они бедно и всецело зависели от сил природы. Этот период, видимо, завершится в последующие 200 лет, когда вопреки “катастрофическому сочетанию неудач и неумелого руководства” человечество, по всей видимости, намного возрастет численно, станет богатым и в большей степени научится управлять силами природы.

Этот четырехсотлетний период можно разделить на следующие три фазы: фаза индустриальной революции, далее - фаза супериндустриальной (технологической) мировой экономики, а затем и фаза постиндустриальной мировой экономики и мирового сообщества...

Снижение темпов экономического роста ведет к тому, что возникают новые неэкономические типы деятельности и интересы. Эта фаза развития общества называется нами « постиндустриальной» , так как в обществе снижается интерес к промышленной и сельскохозяйственной деятельности (но отнюдь не к товарам), поэтому эта фаза означает конечный момент эпохи Великого перехода, и, вероятно, она будет вызывать постоянные изменения в условиях жизни человека”.

Комментарий: Вторя Тоффлеру, Г.Кан выделяет “сельскохозяйственный” период в отдельный этап развития человечества. Однако его периодизация новой и новейшей истории иная. Здесь он явно руководствуется принципов опосредованности взаимодействия человека и природы (через технику - через технологию - через информацию) с целью производства продукта потребления из продукта природы.

Т.Стоуньер:

“« Следует заметить, что ни одна большая страна никогда не обходилась и не могла обойтись без того, чтобы в ней чего-либо не производилось» , - писал А.Смит. Это утверждение сегодня столь же справедливо, как и два века тому назад. Однако некоторые важные акценты сместились. Точно так же как во времена Смита центр тяжести экономики стал смещаться от сельского хозяйства к промышленности, так и сегодня он смещается от промышленности к информации. И подобно тому как в конце XVIII - начале XIX века сложилась постаграрная экономика, так сегодня технологически передовые секторы глобального общества переходят на стадию постиндустриальной экономики.

В аграрной экономике хозяйственная деятельность была связана преимущественно с производством достаточного количества продуктов питания, а лимитирующим фактором обычно была доступность хорошей земли. В индустриальной экономике хозяйственная деятельность была по преимуществу производством товаров, а лимитирующим фактором - чаще всего капитал. В информационной экономике хозяйственная деятельность - это главным образом производство и применение информации с целью сделать все другие формы производства более эффективными и тем самым создать больше материального богатства. Лимитирующий фактор здесь - наличное знание”.

Комментарий: Т.Стоуньер рассматривает сугубо экономический аспект развития человеческой цивилизации. Заслуживает внимания то, что характеризует каждую общественную формацию через сущность хозяйственной деятельности и лимитирующий фактор. Продолжая эту мысль, можно заметить, что из его теории с очевидностью следует, что переход к новой общественной формации происходит при изменении основы хозяйствования или преодоления лимитирующего фактора.

У.Дайзард:

“Арнольд Тойнби как-то заметил, что XX век - это время, когда человечество впервые за всю свою историю может всерьез подумать о благосостоянии всех людей. Если это так, то это в основном благодаря... эволюции универсальной электронной информационной сети, способной связать воедино всех людей. Речь идет о наступлении информационного века.

...Технология предлагает нам намного более значительные информационные и коммуникационные ресурсы, чем когда-либо имело человечество. Эти ресурсы столь велики, что очевидно: мы вступаем в новую эру - информационный век. США - первая страна, осуществившая трехстадиальный переход от аграрного общества к индустриальному и от него к такому обществу, которое даже трудно как-то однозначно определить; ясна лишь одна его характеристика из целого веера возможностей: основным видом его экономической деятельности во всевозрастающей степени становится производство, хранение и распространение информации.

Каков возможный сценарий развития информационного общества в предстоящие годы? ... Налицо некая общая модель изменений - трехстадийное прогрессирующее движение: становление основных экономических отраслей по производству и распределению информации; расширение номенклатуры информационных услуг для других отраслей промышленности и для правительства; создание широкой сети информационных средств на потребительском уровне”.

Комментарий: У.Дайзард констатирует факт перехода к информационному обществу в США. Он целиком соглашается с предложенной Тоффлером и Беллом трехстадиальной концепцией и сосредотачивает свое внимание на трансформациях именно последней, “информационной” стадии развития общества.

Р.Айрис:

“Мысль о происходящей технологической революции, основанной на информации, не нова. Социолог Дэниел Белл, как и другие, в середине 60-х гг. ясно увидел, что США становятся постиндустриальным обществом, основывающимся на производстве услуг, прежде всего связанных с информацией. Третья промышленная революция в значительной мере основывается на успехах в телекоммуникациях и информационных процессах. Занятость в сфере промышленности и строительства остается многие годы более или менее неизменной в абсолютном измерении, тогда как в целом рабочая сила значительно возросла в 60-70-е годы. Долговременные тенденции показывают, что наиболее растущими в прошлом веке были сферы, связанные с информацией”.

Комментарий: Приведенная цитата из Р.Айрис подчеркивает общность мнений всех философов, трактовавших об “информационном обществе”, по поводу сути происходящих в настоящее время изменений в обществе и роли НТР в нем. Но в отличие от Тоффлера, он акцентрирует внимание исключительно на производственной сфере, полностью исключая из рассмотрения социальный и культурный аспекты обновления.

Жизнь в новом обществе и его проблемы.

Культура в новом обществе

О.Тоффлер:

“Мы живем в мире блип-культуры. Вместо длинных “нитей” идей, связанных друг с другом, - “блипы” информации: объявления, команды, обрывки новостей, которые не согласуются со схемами. Новые образы и представления не поддаются классификации - отчасти потому, что они не укладываются в старые категории, отчасти потому, что имеют странную, текучую, бессвязную форму.

...Люди “третьей волны” чувствуют себя свободнее, именно сталкиваясь с “блипами” - информационными сообщениями, отрывком из песни или стиха, заголовком, мультфильмом, коллажем и т.д.. Ненасытные читатели дешевых изданий и специализированных журналов, они короткими приемами поглощают огромное количество информации. Но и они стремятся найти новые понятия и метафоры, которые позволили бы систематизировать или организовать “блипы” в более широкое целое. Однако вместо того, чтобы пытаться втиснуть новые данные в стандартные категории и рамки “второй волны”, они хотели бы все устроить на свой собственный лад... Словом, вместо того, чтобы просто заимствовать готовую идеальную модель реальности, мы теперь сами должны снова и снова изобретать ее. Это тяжкое бремя, но оно вместе с тем открывает большие возможности для развития индивидуальности, демассификации личности и культуры. Некоторые, правда, не выдерживают, ломаются или отходят в сторону. Другие превращаются в постоянно развивающихся, компетентных индивидов, способных подняться в своей деятельности на новый, более высокий уровень. Но в любом случае человек перестает быть стандартным, легко управляемым роботом, каким его изображали писатели “второй волны”.

Комментарий: Тоффлер одним из первых подметил произошедшие за последнее время коренные изменения в культуре общества, особенно западного. Нарастающая сила потока информационного обмена между людьми породила новый тип культуры, в которой все подчинено необходимости классификации, унификации с целью наибольшей компрессии и повышения эффективности при передачи от человека к человеку, будь то лично или через средства массовой информации.

Х.Сколимовски:

“Под угрозой излишней инстументализации культура находит различные противодействия, отдушины. Выход за пределы ограничивающих ее рамок может быть осуществлен посредством наркотиков или через экскурсы в восточную философию. Возникновение философии техники - другое противодействие культуры опасности быть задушенной излишней инстументализацией, ибо, повторяю, дебаты о природе техники - это споры о будущем человека...”

Комментарий: См. ниже к цитате А.Этциони.

А.Этциони:

“Движение контркультуры еще глубже подорвало рациональное мышление и легитимацию основного проекта. Оно поставило под вопрос как ценности плательщиков, высокий жизненный уровень, так и достоинства потребления, упорного труда и бережливости. Оно открыто и прямо бросило вызов достоинству отсроченного вознаграждения, самоорганизованности и рациональности. Оно возвысило до уровня добродетели психологическое удовлетворение от небольшой работы, скромного потребления и открытых отношений с другими, природой и самим собой, отношений, не измеряемых вещами. Подлинный рост усматривают не в экономике, а в гармоничных отношениях и более глубоком понимании себя и других. В какой бы то ни было форме - « цвет детей» , культура наркотиков, « коммуны» , определенные культы - контркультура видела в непосредственном удовольствии, в свободном проявлении порывов, в нерациональном или иррациональном поведении, в заботе скорее о личностных, чем производственных нуждах именно ту жизненность, которую люди теряли в конце длинной цепи рационально скомбинированных средств, составляющих основу материалистских усилий. Техника, наука и управление расценивались не лучше, чем экономические стремления. Хотя наиболее очевидные носители контркультуры - секты хиппи - быстро выгорели и скоро исчезли, подобно другим крайним сектам в прошлой социальной истории, их культурный и психологический вклад продолжал существовать. Контркультуру питало отступление рациональности и видение альтернативного мира”.

Комментарий: Две вышеприведенные цитаты трактуют о сравнительно недавно возникшем явлении “контркультуры”. Однако следует отметить, что во время разработки этой темы их авторами концепция “информационного общества” не была еще столь разработана, как сейчас, и вопрос о подавлении, “обездушении” человека техникой стоял гораздо острее. Контркультура рождалась как протест именно против механистичности и отсутствия культуры и вовсе не стремилась стать конкурентом “блип”- или иной информационной культуре вследствие различной предназначенности.

К.Ясперс:

“...техника не только приближает нас к познанной в физических категориях природе. Техника открывает перед нами новый мир и новые возможности существования в нем...

Прежде всего это красота технических изделий. Транспортные средства, машины, технические изделия повседневного пользования достигают совершенства своих форм. В техническом производстве в самом деле совершается рост и созидание второй природы. ... Красота удачно выполненного технического объекта состоит не просто в целесообразности, но в том, что данная вещь полностью входит в человеческое бытие. И уж, конечно, эта красота состоит не в чрезмерно богатом орнаменте и излишних украшениях, напротив, они кажутся скорее некрасивыми, но в чем-то таком, что позволяет ощутить в совершенной целесообразности предмета необходимость природы, необходимость, которая сначала отчетливо проступает в творении человеческих рук, а затем улавливается в бессознательном созидании жизни... Эти присущие самой вещи решения открываются как бы в стремлении следовать вечным, изначально данным формам”.

Комментарий: Ясперс одним из первых поднял проблему новой эстетики в технизированном мире. Он признал засилье техники свершившимся явлением и сформулировал новую “техническую эстетику”, которая, очевидно, станет со временем немаловажным элементом человеческой культуры.

Человек в новом обществе

О.Тоффлер:

“Электронный коттедж. Радикальные изменения в сфере производства неизбежно повлекут за собой захватывающие дух социальные изменения. Еще при жизни нашего поколения крупнейшие фабрики и учреждения наполовину опустеют и превратятся в складские или жилые помещения. Когда в один прекрасный день мы получим технику, позволяющую в каждом доме оборудовать недорогое “рабочее место”, оснащенное “умной” пишушщей машинкой, а может быть, еще и копировальной машиной или компьютерным пультом и телекоммуникационным устройством, то возможности организации работы на дому резко возрастут. Ряд футурологов считает, что развитие систем двусторонней связи позволит к 1990 г. значительно расширить практику надомного труда.

Перевод рабочих мест на дом и уменьшение движения транспорта позволили бы также уменьшить загрязнение окружающей среды и снизить расходы на ее восстановление. В направлении создания электронного коттеджа действуют и социальные факторы. Чем больше сокращается рабочий день, тем больше увеличивается относительное время, затрачиваемое на поездку на работу и обратно, и тем более абсурдными, иррациональными, раздражающими становятся эти “челночные движения”. А это не может не способствовать росту числа лиц, не желающих тратить столько времени впустую и выступающих за более разумную организацию производства. Наконец, в том же направлении действуют и глубокие ценностные сдвиги, происходящие в обществе. Наконец, создание электронного коттеджа привело бы и к определенным психологическим последствиям. Мир абстрактным символов, в который все больше погружается работник, наводит на мысль о том, что возникающая новая трудовая Среда чужда нам и на определенном уровне даже более безлика, чем ныне существующая. Однако на другом уровне работа на дому предполагает углубление прямых эмоциональных отношений как со своими домашними, так и с соседями”.

“Семья будущего. Сегодня мы постоянно слышим о распаде семьи... Однако, когда толкуют о семье, то обычно имеют в виду не все огромное многообразие ее возможный форм, а тот конрктеный тип семьи, который был порожден “второй волной”: муж-кормилец, жена-домохозяйка и дети... И когда сегодня власти призывают нас “восстановить семью”, они имеют в виду именно эту нуклеарную семью “второй волны”... Но если бы мы действительно хотели восстановить нуклеарную семью, нам нужно было бы затормозить ход истории. Ибо мы являемся свидетелями не смерти семьи, как таковой, а разрушения семейной системы “второй волны” и возникновения множества новых форм семьи. Демассификация средств информации и производства сопровождается демассификацией семьи. (...)

Технические развитые страны становятся сегодня свидетелями возникновения множества форм семьи. Коммуны (общины), группы престарелых, объединяющихся для совместного ведения хозяйства, племенные группировки среди некоторых этнических меньшинств, контрактные (договорные) и сериальные (периодические) браки, семьи, в которых супруги живут и работают в разных городах, - вот далеко не полный перечень существующих семейных форм... Какие формы семьи исчезнут, а какие получат широкое распространение, будет зависеть не столько от проповедей о “святости семьи”, сколько от того, по какому руслу мы направим развитие техники и организацию труда”.

“Рождение « просьюмера» . В период “первой волны” большинство людей потребляло то, что производили сами. Они были, так сказать, “потребителями”. Промышленная революция развела функции производства и потребления, породив тем самым производителя и потребителя. [В настоящее время] граница, отделяющая производителя от потребителя, становится все менее четкой. Растет значение “просьюмера”... Свидетельством тому может служить быстрый рост групп самопомощи во многих промышленно развитых странах. ..

Со временем полная автоматизация позволит клиенту - через посредство компьютера, который будет регулировать соответствующие процессы - самому конструировать нужную ему продукцию. Так что в итоге потребитель станет такой же частью производственного процесса, какой на современном, умирающем, производстве является сборщик, работающий на конвейере.

Одним словом, происходит как бы возвращение в общество “просьюмера”, который был господствующей фигурой в обществе “первой волны”. Но, разумеется, это будет “просьюмер”, оснащенный современной техникой, работающий в электронном коттедже и ведущий современный образ жизни”.

Комментарий: В процитированных фрагментах из работы “Третья волна” Тоффлер затрагивает наиболее, по его мнению, важные сферы жизнедеятельности человека в новом обществе: семья, дом, быт. Следует отметить, что хотя его предположения и имеют в себе элемент эмпиричности и утопичности, но они основываются на строго научных исследованиях и статистических выкладках.

Д.Белл:

“Cегодня специалисты предсказывают появление « линейных городов» , в которых не будет центральных площадей и торговых центров, характерных для классических европейских городов. Б.Ф.Скиннер полагает, что в эпоху развитых коммуникаций нынешние громадные и все менее управляемые города уступят место сетям небольших городов. Оправдаются ли эти прогнозы, неясно: жизнь и смерть городов - это длительный исторический процесс. Что, однако, изменится, так это сама концепция « урбанизма» . 30 лет назад Л.Верт в своем замечательном эссе « Урбанизм как образ жизни» определил урбанизм как в высшей степени интерактивный, мобильный и политически чувствительный образ жизни в противовес жизни в небольшом городке или деревне, зиждущихся на институтах семьи и церкви.

В прошлом большинство обществ были элитарными и закрытыми в том смысле, что аристократия была чрезвычайно замкнутым сословием. В противоположность этому современные общества стали открытыми, при этом по мере того как знания и техническая компетентность становились непременным условием для входа в элиту, основой процесса для такого продвижения становилось образование. В постиндустриальном обществе элита - это элита знающих людей. Такая элита обладает властью в пределах институтов, связанных с интеллектуальной деятельностью - исследовательских организаций, университетов и т.п. - но в мире большой политики она обладает не более чем влиянием. Постольку, поскольку политические вопросы все теснее переплетаются с техническими проблемами (в широких пределах - от военной технологии до экономической политики), « элита знания» может ставить проблемы, инициировать новые вопросы и предлагать технические решения для возможных ответов, но она не обладает властью сказать « да» или « нет» . В этой связи крайне преувеличенной представляется идея о том, что « элита знания» может стать новой элитой власти.

Что, однако, верно, так это то, что в современном обществе растет элитаризм, чему в большой мере содействуют различные группы « элиты знания» , особенно молодежной”.

Комментарий: В процитированных отрывках Д.Белл обращает внимание на два вопроса человеческого бытия будущего: жизнь в городах и процесс урбанизации, которые уже сегодня доставляют массу забот как градостроителям, так и экологам, и социальные пропорции нового общества, в котором прежняя “родовая” элита будет потеснена в пользу “элиты знания”.

У.Дайзард:

“Нынешние системы могут подключать своих абонентов только к сравнительно большим и централизованным компьютерным банкам. Следующий шаг, который технология позволяет сделать уже сейчас, даст абонентам возможность создавать свои собственные базы данных. Люди смогут передавать совю информацию центральным банкам данных, другим абонентам - безвозмездно или за плату - либо накапливать ее на будущее. Так мы получим своего рода новую Первую поправку к Конституции, новый вариант политической культуры демократического общества, где каждый человек - хранитель и издатель своей собственной информации, его деятельность в этом отношении не опосредуется никакими властями - общественными или частными, и он свободно занимается ею, пока оплачивает в конце месяца счета за телефонно-компьютерные услуги.

Грядущие изменения... затронут систему нашего образования... С новой технологией « продолжающееся образование» будет чем-то большим, нежели курсы переподготовки и другие виды так называемого образования для взрослых... В конце концов перед нами открывает перспективы вступления в век, в котором любой тупица, сидя за компьютерным терминалом в лаборатории, офисе, публичной библиотеке, сможет просматривать невообразимо колос