Волынский Артемий Петрович (1689-1740)
Известный государственный деятель. Происходил из древнего рода.
Отец его, Петр Артемьевич, был при царе Федоре Алексеевиче стряпчим, затем стольником, судьей московского Судного приказа и воеводой в Казани. Волынский много читал, был “мастер писать ”, имел довольно значительную библиотеку. В 1704 г. зачислен солдатом в драгунский полк. В 1711 г. был уже ротмистром и снискал расположение царя. Состоял при Шафирове во время Прутского похода и в 1712 г. разделил с ним плен в Константинополе.
В 1715 г. Петр отправил Волынского в Персию, “в характере посланника”. Его миссия имела две цели: всестороннее изучение Персии и приобретение торговых привилегий для русских купцов. Оба поручения Волынский выполнил успешно (1718) и был произведен в генерал-адъютанты (их было тогда всего шесть). В 1719 г. его назначили губернатором во вновь учрежденную Астраханскую губернию. Скоро он упорядочил деятельность администрации, поправил отношения с калмыками, поднял экономическую жизнь края и сделал немало приготовлений к предстоявшему персидскому походу. В 1722 г. Волынский женился на двоюродной сестре Петра Великого, Александре Львовне Нарышкиной.
Предпринятый в этом году поход в Персию окончился неудачно. Враги Артемия Петровича объясняли это поражение Петру ложными будто бы сведениями, доставленными Волынским, и кстати указали на его взяточничество. Царь жестоко наказал Волынского своей дубинкой и уже не доверял ему по-прежнему. В 1723 г. у него была отнята “полная мочь”, предоставлена одна только деятельность административная, и от участия в войне с Персией он был совсем устранен.
Екатерина I назначила Волынского губернатором в Казань и главным начальником над калмыками. В последние дни ее царствования Волынский по проискам, главным образом, Ягужинского, был отставлен от этих должностей.
При Петре II, благодаря сближению с Долгорукими, Черкасскими и др., ему снова удалось получить пост губернатора в Казани, где он и пробыл до конца 1730 г. Страсть его к наживе и необузданный нрав в Казани достигли своего апогея и вызвали учреждение над ним со стороны правительства “инквизиции”. Отставленный от должности, он получает в ноябре 1730 г. новое назначение в Персию, но скоро определяется вместо Персии воинским инспектором под начальством Миниха.
Заискивая перед всесильными тогда иноземцами — Минихом, Левенвольдом и самим Бироном, Волынский сходится, однако, и с их тайными противниками, Еропкиным, Хрущевым и Татищевым, ведет беседы о политическом положении русского государства и строит планы исправления внутренних государственных дел.
В 1733 г. Волынский состоял начальником отряда армии, осаждавшей Данциг; в 1736 г. он назначен обер-егермейстером и в 1737 г. послан вторым министром на конгресс в Немирове для переговоров о заключении мира с Турцией. В 1738 г. назначен кабинет-министром. В его лице Бирон рассчитывал иметь опору против Остермана. Волынский быстро привел в порядок дела кабинета, расширил его состав более частым созывом “генеральных собраний”, на которые приглашались сенаторы, президенты коллегий и другие сановники; подчинил контролю кабинета коллегии военную, адмиралтейскую и иностранную. В 1739 г. он был единственным докладчиком у императрицы по делам кабинета. Вскоре, однако, главному его противнику, Остерману, удалось вызвать против Волынского неудовольствие императрицы. Хотя ему удалось, устроив шуточную свадьбу князя Голицына с калмычкой Бужениновой, на время вернуть себе расположение Анны Иоанновны, но доведенное до ее сведения дело об избиении Тредиаковского и слухи о бунтовских речах Волынского окончательно решили его участь. Остерман и Бирон представили императрице свои донесения и требовали суда над Волынским; императрица не согласилась на это. Тогда Бирон прибегнул к последнему средству. “Либо мне быть, либо ему”, — заявил он Анне Иоанновне. В первых числах апреля 1740 г. Волынскому было запрещено являться ко двору; 12 апреля, вследствие доложенного императрице дела 1737 г. о 500 рублях казенных денег, взятых из Конюшенной канцелярии дворецким Волынского, Василием Кубанцем, “на партикулярные нужды” его господина, последовал домашний арест, а через три дня приступила к следствию комиссия, составленная из семи лиц.
Первоначально Волынский вел себя храбро, желая показать уверенность, что все дело окончится благополучно, но потом упал духом и повинился во взяточничестве и утайке казенных денег. Особое внимание комиссия обратила на доносы Василия Кубанца. Тот указывал на речи Волынского о “напрасном гневе ” императрицы и о вреде иноземного правительства, на его намерение все переменить и лишить жизни Бирона и Остермана. Допрошенные, также по доносу Кубанца, “конфиденты” Волынского во многом подтвердили эти показания.
Важным материалом для обвинения послужили затем бумаги и книги Волынского, рассмотренные Ушаковым и Неплюевым. Между его проектами и рассуждениями, например: “О гражданстве”, “О дружбе человеческой”, “О приключающихся вредах особе государя и обще всему государству”, самое большое значение имели его “генеральный проект” об улучшении в государственном управлении, писанный им по собственному побуждению, и другой, уже с ведома государыни, проект о поправлении государственных дел. Правление в Российской империи должно быть, по мнению Волынского, монархическое, с широким участием шляхетства, как первенствующего сословия в государстве. Следующей правительственной инстанцией после монарха должен быть сенат, с тем значением, какое он имел при Петре Великом; затем идет нижнее правительство, из представителей низшего и среднего шляхетства. Сословия духовное, городское и крестьянское получали, по проекту Волынского, значительные привилегии и права. От всех требовалась грамотность, а от духовенства и шляхетства — более широкая образованность, рассадниками которой должны были служить академии и университет. Много предлагалось мер для улучшения правосудия, финансов, торговли и т.д.
При дальнейшем допросе Волынского (с 18 апреля — уже в Тайной канцелярии) его называли клятвопреступником, приписывая ему намерение произвести переворот в государстве. Под пыткой Хрущев, Еропкин и Соймонов прямо указывали на желание Волынского самому занять российский престол после кончины Анны Иоанновны. Но Волынский и под ударами кнута в застенке отвергал это обвинение и всячески старался выгородить Елизавету Петровну, во имя которой будто бы он хотел произвести переворот. Не сознался Волынский в изменнических намерениях и после второй пытки. Тогда, по приказу императрицы, дальнейшее разыскание было прекращено, и 19 июня назначено для суда над Волынским и его “конфидентами” генеральное собрание, которое постановило: I) Волынского живого посадить на кол, вырезав у него предварительно язык; 2) его “конфидентов” четвертовать и затем отсечь им головы; 3) имения конфисковать и 4) двух дочерей Волынских и сына сослать в вечную ссылку. 23 июня этот приговор был представлен императрице, которая повелела головы Волынского, Еропкина и Хрущева отсечь, а остальных “конфидентов” по наказании сослать, что и было исполнено 27 июня 1740г.
По возвращении из ссылки дети Волынского поставили памятник на могиле своего отца, похороненного вместе с Хрущевым и Еропкиным близ ворот церковной ограды Самсониевского храма (на Выборгской стороне).
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайтаБенкендорф http://ezr.narod.ru/