В 1998 году в Санкт-Петербурге вышла книга „Спасение царевича Алексея“, авторы которой попытались реконструировать расстрел семьи последнего российского Императора. Распространено мнение, что все члены царской семьи погибли в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. Несмотря на это, вывод авторов книги: скорее всего сын Императора, царевич Алексей, остался в живых…

Так как никто не подозревал, что у царевича была возможность спастись, до сих пор не было сделано серьезных попыток достоверно описать личность Алексея Николаевича.

В своей работе я хотела восстановить основные черты личности цесаревича и представить, каким человеком мог он стать, если бы действительно остался в живых.

Работая над рефератом я использовала в основном воспоминания современников Алексея Николаевича, достаточно близко знавших цесаревича и его семью (2, 4, 5, 7, 8, 10, 14). Основным источником были воспоминания Пьера Жильяра (2), наставника Алексея и учителя великих княжон. Эти воспоминания особенно интересны, т.к. Жильяр сопровождал цесаревича во все его поездки, жил вместе с семьёй Императора. Будучи наставником наследника престола, Жильяр оказывал достаточно большое влияние на Алексея Николаевича.

Также я использовала воспоминания таких людей, как Мосолов — начальник канцелярии министра двора (4), Шавельский — протопресвитер русской армии и флота (5), Панкратов — комиссар временного правительства по охране царской семьи (8) и другие.

В числе источников был дневник Императора Николая Александровича (3) за 1916 -1918 года и его переписка с Императрицей Александрой Фёдоровной (12). Дневник написан очень сжато, туда заносились только основные события дня, но тем не менее с его помощью я смогла представить себе быт в Царской Семье. В письмах Николай Александрович более раскован. Читая их, несложно понять отношения в Царской Семье.

Были использованы произведения Барбары Бернс (9) и Роберта Масси (6).Несмотря на то, что авторы не являлись современниками Алексея Николаевича, при создании книг использовалось огромное количество документальных данных, причем часть из них приводится авторами.

Остальная литература (книги 11, 13, 15, 16, 17) в основном о расстреле Царской Семьи. С помощью этих книг я смогла понять, какие сейчас существуют мнения об убийстве Императора и его семьи и о возможности спасения кого-то из членов семьи.

Семья цесаревича

На развитие личности человека огромное влияние оказывает его семья. Поэтому, для воссоздания основных черт личности цесаревича Алексея Николаевича, важно изучить условия жизни, отношения в семье, в которой он жил.

Царская семья отличалась атмосферой любви и взаимопонимания. Записи в дневнике Николая Александровича, например, свидетельствуют о том, что Император и Императрица, „Папa“ и „Мамa“, очень любили проводить время со своими детьми (записи за 7.02.1917: „Вечер провели вместе“ , 10.03. „Вечер провели вместе“ , 18.03. „Вечер провели семейно“ ). Так, Николай Александрович почти каждый день гулял с ними, причем эти прогулки бывали достаточно продолжительными (записи за 2.01.1917: „Обошел весь парк с дочерьми“, 5.01.: „…погулял с Татьяной и Марией“, 6.01.: „Погулял с Татьяной и Марией“, 13.01.: „Днём сделал хорошую прогулку с Ольгой и Марией“, 16.01. „Гулял полтора часа с О[льгой], М[арией], и А[настасией]“ и т.д.. Всего за январь 1917 года 18 аналогичных записей)

По вечерам родители часто читали детям вслух (1.01.17.: „Вечером читал вслух“, 3.01.: „Читал вслух“, 4.01.: „Вечером почитал вслух“, 6.01.: „Вечером читал вслух…“ и т.д., всего за январь 1917 года 9 аналогичных записей). Иногда Император собирал с детьми puzzle (30.01.1917.: „После вечерних бумаг делали puzzle“ 31.01. „Вечером делали puzzle“, 3.02.: „Сидели и собирали вместе puzzle“).

Кроме того часто устраивались семейные спектакли. Причем в них участвовали не только дети, но и сам Император. Подготовка к представлениям, репетиции начинались заранее. Николай Александрович переписывал все роли, а потом разучивал их с участниками ( 23.11.1917.: „Переписывал из книги свою роль для будущего нашего представления франц. пьесы Les deux timides. К вечеру окончил эту работу — пришлось полторы тетради, сшитые из двух“ . ,28.11.: „После чая перечитали каждый свою роль из Les deux timides ... “14.01.1918.: „ Перед обедом сыграли свою пьесу [ Les deux timides ] по-настоящему. “ ,т.е. пьеса была сыграна только через 2 месяца после начала подготовки. Всего с первого января по первое апреля 1918 года было сыграно 8 спектаклей, причем 2 из них дважды повторялись)

Также организовывались семейные просмотры фильмов, кинематограф (12.01.1917: „В 6 час. был кинематограф “, 5.10. : „Вечером Алексей устроил нам свой кинематограф“ , 15.10. : „Вечером домашний кинемат [ограф] “).

Пьер Жильяр вспоминает о роли цесаревича в жизни семьи: „…[он] был центром этой тесно сплоченной семьи, на нём сосредоточивались все привязанности, все надежды. Сёстры его обожали, и он был радостью своих родителей. Когда он был здоров, весь дворец казался как бы преображённым, это был луч солнца, освещавший и вещи, и окружающих“ (2, стр. 65). По-моему, не требует комментариев.

Отец мальчика, Император Николай II, особенно любил находиться с сыном. Это показывает, например, запись в дневнике Императора, сделанная во время разлуки с цесаревичем: „Пусто показалось в доме без Алексея“ (3, стр. 498).

Когда Николай Александрович был назначен главнокомандующим армии, он должен был достаточно часто ездить в Ставку, в город Могилев. И в первую же поездку Император берет с собой Алексея. Вот что вспоминает об этом Георгий Шавельский, протопресвитер русской армии и флота: „В Ставке Наследник поместился во дворце с отцом. Спальня у них была общая — небольшая комната, совершенно простая, без всяких признаков царской обстановки… Завтракал [Алексей] всегда за общим столом, сидя по левую руку Государя. При хорошей погоде он участвовал в прогулке и обязательно сопровождал Государя в церковь на богослужение“ (5, стр. 360). Т.е. Николай Александрович старался проводить с сыном как можно больше времени.

Во время ареста Император сам взял на себя преподавание царевичу истории и географии (8, стр. 27, 28), хотя была возможность пригласить для этого учителя. Причём Николай Александрович каждый раз отмечает уроки в своём дневнике (например, 17.04.1917. „С 12 час. до завтрака дал Алексею урок географии“, 19.04. „От 12 час. до завтрака сидел с Алексеем на уроке из русской истории”, 20.04. „…давал урок географии Алексею“, 23.04. „…занимался с ним [Алексеем] русской историей“ и т.д. Всего за апрель 1917 года 8 аналогичных заметок)

На любовь отца мальчик отвечал взаимностью. „Летом у Наследника было… развлеченье, которое обнаруживало… его нежную привязанность к своему отцу. Утром перед выходом Государя к утреннему чаю Алексей Николаевич становился с ружьем „на часах” у входа в палатку, отдавал по-военному честь входившему Государю и оставался на часах, пока Государь пил чай. При выходе последнего из палатки Алексей Николаевич снова отдавал честь и уже после этого снимался с „часов“ (5, стр. 363).

Мать цесаревича, Императрица Александра Фёдоровна, почти не расставалась с мальчиком (так, первая её разлука с ним произошла в октябре 1915 года, когда Наследник первый раз поехал с отцом в Ставку). Ведь гемофилия — болезнь, которой страдал Алексей Николаевич — могла унести жизнь мальчика в любой момент, стоило ему только удариться или порезаться. Поэтому Императрица не могла расстаться со своим ребенком „без тревожной мысли, увидит ли она его вновь живым“ (2, стр. 135).

Во время приступов болезни Императрица не отходила от постели мальчика ни днём, ни ночью. Она „сидела у изголовья сына с начала заболевания, нагибалась к нему, ласкала его, окружала его своей любовью, стараясь тысячью мелких забот облегчить его страдание” (2, стр. 42). Естественно, что Алексей Николаевич был самым любимым, самым дорогим ребёнком для Императрицы.

У цесаревича было четыре старших сестры. Анна Вырубова пишет, что княжны - простые, ласковые и образованные девушки. Они ни в чём не выказывали своего положения в обращении с другими: убирали вместе с прислугой свои постели, наводили порядок в комнатах, нередко приходили в гости к своим няням и играли с их детишками (14) . Во дворце их называли по имени и отчеству: Ольга Николаевна, Анастасия Николаевна. Когда к девушкам обращались официально, называя их полный титул, они очень смущались. Если они отдавали какие-то распоряжения , это всегда звучало как просьба, а не как приказ. Аналогичным образом был воспитан и Алексей Николаевич.

Все дети Николая Александровича рисовали, занимались музыкой (играли на фортепиано, пели), сочиняли стихи (2, 3, 6, 9). Так, широко известно стихотворение Ольги Николаевны „Молитва”.

Сёстры нежно любили брата, часто играли с ним. „Они вносили в его жизнь веселье и молодость, без которых ему было бы очень трудно“ (2, стр. 65). Когда во время приступов гемофилии мальчик лежал в своей комнате, „изредка отворялась дверь, и одна из Великих Княжон на цыпочках входила в комнату, целовала маленького брата и как бы вносила с собою струю свежести и здоровья“ (2, стр. 42).

Как родители, так и дети были очень набожны, регулярно посещали церковь, исповедывались и причащались (3, 2).

Как видно из вышесказанного, Алексей Николаевич жил, буквально со всех сторон окруженный любовью родных. И этот огромный заряд любви, который он получил в детстве, несомненно должен был оказать влияние на развитие личности мальчика.

Личность Алексея Николаевича в воспоминаниях современников

Многие качества, которыми обладал царевич Алексей, были выработаны им в противостоянии болезни.

Так как Алексей, как и все дети, любил двигаться, он часто падал или ударялся обо что-нибудь и это иногда приводило к осложнениям. Поэтому в то недолгое время, когда царевич был здоров, родители старались как можно меньше делать ему замечания. И Наследник никогда не был подчинён строгой дисциплине и часто баловался. Например, Георгий Шавельский в своих воспоминаниях пишет следующее: „Сидя за столом, мальчик часто бросал в генералов комками хлеба; взяв с блюдца на палец сливочного масла мазал им шею соседу, так было с великим князем Георгием Михайловичем. Однажды, за завтраком Наследник три раза мазал ему шею маслом… А однажды выкинул совсем из ряда вон выходящий номер. Шел обед с большим числом приглашённых, — был какой-то праздник… Наследник несколько раз вбегал в столовую и выбегал из неё. Но вот он ещё раз вбежал, держа назади руки, и стал за стулом [великого князя] Сергея Михайловича. Последний продолжал есть, не подозревая о грозящей ему опасности. Вдруг Наследник поднял руки, в которых оказалась половина арбуза без мякоти, и этот сосуд быстро нахлобучил на голову великого князя. По лицу последнего потекла оставшаяся в арбузе жидкость, а стенки её так плотно пристали к голове, что великий князь с трудом освободился от непрошенной шапки“ (5, стр. 362). Несмотря на этот, казалось бы, непростительный поступок, Государь не сказал Наследнику ни слова.

Так как любая случайность могла привести к новым приступам болезни, при царевиче всё время находились боцман Деревенко и его помощник Нагорный. Они должны были следить за ним и ограждать его от всякой опасности. Но „то, что выигрывалось [за счет этого] в смысле безопасности, ребёнок проигрывал в смысле действительной дисциплины… Было невозможно всё предусмотреть, и чем надзор становился строже, тем более он казался стеснительным и унизительным ребёнку и рисковал развить в нём искусство его избегать, скрытность и лукавство“ (2, стр. 40) — таким было мнение Жильяра, наставника цесаревича. Он рассказал о своих мыслях Императору и Императрице. Они разделили его мнение, и с тех пор безопасность мальчика всецело зависела от него самого. Конечно, это способствовало развитию у Алексея самостоятельности, воли и умения владеть собой.

После каждого приступа болезни, Алексей Николаевич медленно выздоравливал, ещё долгое время был очень слаб, и ему часто была запрещена всякая напряжённая работа, в том числе и учёба. Во время таких долгих передышек мальчик отвыкал от занятий. Поэтому он не имел привычки к последовательной сосредоточенной работе. „Алексей не без способностей, но привычку к усидчивой работе ему не привили. У него наблюдается какая-то порывистость, нервность в занятиях“ (8, стр. 29), — так говорила о царевиче Клавдия Михайловна Битнер, учительница, обучавшая Алексея во время ареста царской семьи в Тобольске.

Во время каждого приступа болезни царевич Алексей страдал от сильнейших болей. И страдания заставляли его быть необычайно отзывчивым к страданиям других. Со всей ясностью это подтверждает следующий случай, описанный в воспоминаниях Георгия Шавельского. В алтаре церкви, которую посещал Наследник, прислуживал один скромный и воспитанный мальчик. Он приглянулся цесаревичу, и Алексей захотел узнать, кто он такой. Шавельский рассказал Наследнику, что у этого мальчика больная мать. Потом Алексею предложили назначить час для встречи с мальчиком, Наследник нерешительно сказал: „Хорошо“, а „потом, помолчав минутку, прибавил — „а, может быть, ему нужно быть около больной матери?” Он, конечно, теперь мысленно представлял себе несчастную больную мать и горе её сына…“ (5, стр. 365).

„У него была большая живость ума и суждение и много вдумчивости. Он поражал иногда вопросами выше своего возраста, которые свидетельствовали о деликатной и чуткой душе“ (2, 40). Так вспоминает об Алексее Николаевиче его наставник Пьер Жильяр.

Кроме того Алексей Николаевич обладал чувством юмора и мог в нужных случаях быстро найти подходящую шутку для ответа собеседнику.

„— Это что такое? — спрашивает его Государь, указывая пальцами на пролитый им на стол суп из ложки. — Суп, ваше императорское величество! — совершенно серьезно отвечает он. — Не суп, а свинство! — замечает Государь.

Генерал Риккель всегда сидел против Наследника по другую сторону стола и между ними постоянно происходила пикировка. Риккель начинал гладить свой большой живот, показывая глазами Наследнику: у тебя, мол, такого «благоутробия» нет. Наследник тоже начинал разглаживать свой животишко. «Non, non, non», улыбаясь, отвечает Риккель. Алексей Николаевич начинает крутить пальцами около носа, где должны бы быть усы. «Non, non, non!» — опять слышится тихая октава Риккеля. Наследник побежден, но не хочет сдаться. Посидев минуты две спокойно, он начинает крутить у себя надо лбом волосы и, предвкушая победу, упорно смотрит на Риккеля. Последний пробует копировать Наследника, но ничего не выходит, так как череп генерала Риккеля голый, без волос. Риккель побежден… И Наследник кричит: «Non, non, non!» “. (5, стр 364)

Несмотря на то, что Алексей был Наследником престола, вкусы его были очень скромны и он очень смущался когда ему оказывали почести как Наследнику. Так, однажды крестьяне одной из центральных губерний России пришли поднести подарки Наследнику Цесаревичу и по приказу боцмана Деревенко опустились перед Алексеем Николаевичем на колени, чтобы вручить ему свои подношения. Мальчик багрово покраснел. Оставшись наедине с наставником, он сказал, что ему было очень неприятно видеть этих людей перед собою на коленях. И когда Пьер Жильяр „переговорил по этому поводу с боцманом, ребёнок был в восторге, что его освободили от того, что было для него настоящей неприятностью” (2, стр. 80). Также, Жильяр вспоминает, что, когда он сообщил Алексею Николаевичу об отречении Императора, мальчик ни слова не сказал о своих правах на престол (2, стр. 203).

„Сколько раз мне приходилось слышать, как Николай II отзывался в самых резких выражениях про тех лиц, которые не сумели сдержать данного им обещания и разболтали какой-нибудь вверенный им секрет“ (4, стр. 72). Наверняка, если отец мальчика так относился к излишней откровенности, такое же отношение было привито и Алексею Николаевичу.

Алексей хорошо знал этикет даже будучи совсем ещё ребенком, и, как Наследник престола, всегда умел достойно разговаривать с высокопоставленными людьми. Но он также умел запросто общаться и с крестьянами, и с обыкновенными русскими людьми среднего достатка. Это было отчасти оттого, что Жильяр устраивал с наследником автомобильные поездки по окрестностям, чтобы „хотя бы на несколько часов в день выводить [Алексея] из его обычной обстановки и ставить в непосредственное соприкосновение с жизнью“ (2, с. 117). Во время этих поездок Алексей имел возможность разговаривать с крестьянами, наблюдать за их работой. И крестьяне „отвечали ему со свойственными русскому мужику добродушием и простотой, совершенно не подозревая, с кем они разговаривали“ (2, с. 117). А наследник очень живо интересовался всем, что касалось жизни крестьян, настоящей, живой жизни, а не той затворнической , которая велась при дворе.

Алексей очень любил всё, что было связано с военными действиями. Он часто играл в игры, изображавшие сражения, причём он производил со своими „войсками“ различные военные манёвры, называл эти манёвры и объяснял присутствующим их назначения (5, стр. 363), что показывало его хорошее знание военной тактики.

Для военных игр он также имел свою „роту“, которая была составлена из местных гимназистов возраста наследника. „Всего участвовало в этой игре до 25 человек. В назначенный час они выстраивались в саду и, когда приходил Наследник, встречали его по военному, а затем маршировали перед ним“(5, стр. 363).

Из-за любви мальчика ко всему военному, самым любимым временем для него были поездки с отцом на смотры войск, в Ставку. Вот как описывает Жильяр одну из таких поездок. „После смотра Государь подошёл к солдатам и вступил в простой разговор с некоторыми из них, расспрашивая их о жестоких боях, в которых они участвовали. Алексей Николаевич шаг за шагом следовал за отцом, слушая со страстным интересом рассказы этих людей, которые столько раз видели близость смерти. Его обычно выразительное и подвижное лицо было полно напряжения от усилия, которое он делал, чтобы не пропустить ни одного слова из того, что они рассказывали“ (2, стр.136). Также Жильяр вспоминает, что „…больше всего их [солдат] поразило, что Цесаревич был в простой солдатской форме, ничем не отличавшейся от той, которую носила команда солдатских детей“ (2, стр.136), что опять же говорит о скромности и простоте вкусов и самого наследника и его родителей.

Что касается музыкальных способностей, Алексей Николаевич имел прекрасный слух, но в отличие от сестёр, игравших на рояле, мальчик предпочитал балалайку, очень хорошо на ней играл и доставлял этим массу удовольствия матери (6, с. 175).

Как видно, цесаревича Алексея Николаевича можно охарактеризовать следующими словами: „будучи горячим патриотом (считал хорошим только всё русское), он был умён, благороден, добр, отзывчив, постоянен в своих симпатиях и чувствах. При полном отсутствии гордости его существо наполняла мысль о том, что он — будущий царь: вследствие этого он держал себя с громадным достоинством. Благодаря болезни, знакомый со страданиями, он проявлял большую чуткость к несчастным и обездоленным и не допускал случая, когда мог сделать что-нибудь приятное окружавшим его“ (10, стр. 157).

Если Алексей выжил (гипотетическая личность)

Как говорилось во вступлении, вполне возможно, что Алексей остался жив. Конечно, он пережил расстрел будучи ещё только подростком (ему не исполнилось тогда ещё 14-ти лет), но всё-таки основополагающие качества личности, привычки уже были сформированы к этому времени. И, если он остался жив и прожил жизнь в XX веке, мне представляется важным попробовать представить, каким мог бы он быть, основываясь на том, каким он был до расстрела и какими были его родители, особенно отец. Алексей очень любил своего отца, он был для мальчика авторитетом, и поэтому наверняка некоторые качества Николая II, особенно его манера общения, его отношение к различным вещам, передались Алексею, были заложены в нём, а потом, уже в более зрелом возрасте, проявлялись.

Алексей Николаевич получил в детстве много любви. Ведь он был самым младшим, самым любимым ребенком в семье, и к тому же тяжело больным. Во время приступов болезни его родные, особенно Императрица, мать мальчика, отдавали ему все свои силы, всю свою любовь, и это непременно должно было выразиться в его будущей жизни. Т.е. Алексей наверняка выбрал себе профессию, дающую возможность отдавать свои знания, свою любовь другим людям. Такой профессией является, например, профессия учителя или врача. Но, с другой стороны, вполне вероятно, что Алексей Николаевич не смог бы полностью „сгорать“ на работе. Ведь его семья, т.е. семья Императора и Императрицы, была очень замкнута, родители практически полностью отдавали себя детям. Алексей мог (и скорее всего он это и сделал) повторить уклад жизни в семье Императора в своей собственной семье. Наверняка этот человек был замечательным семьянином, любящем свою жену и детей.

Очень сомнительно, что пережив расстрел, наследник был открытым, искренним человеком вне семьи, особенно если вспомнить Николая II .Алексей Николаевич должен был легко общаться и с интеллигенцией, и с простыми людьми, крестьянами ,сохраняя при этом дистанцию. Ведь он много учился общению с простыми людьми во время автомобильных поездок с Жильяром, во время приездов в Ставку с отцом, а при дворе наследник имел возможность разговаривать со многими высокопоставленными людьми: князьями, генералами.

Как известно, у царевича был отличный слух, поэтому наверняка став взрослым Алексей любил музыку, возможно пел, играл на инструментах, особенно балалайке, на которой он очень любил играть в детстве.

Хотя современники говорят об Алексее до расстрела как о ребёнке, не приученном к усидчивой и серьезной работе, мне кажется он должен был приобрести эти качества на протяжении жизни, ведь иначе ему было бы не выжить.

Если ему удалось спастись во время расстрела, он должен был ещё долгое время скрываться от убийц, а хорошо устроиться в жизни больному подростку, ничего не имеющему, привыкшему к совершенно иной жизни, очень и очень тяжело. Может возникнуть вопрос, а мог ли царевич выдержать такие тяжкие испытания — расстрел, когда на его глазах убили всю его семью, последовавшая за этим резкая перемена образа жизни, когда вся её тяжесть обрушилась на плечи подростка, почти ребенка. Кроме того, царевич был болен гемофилией, и какие-то полученные во время расстрела ранения (от пули, или, возможно, от штыков) могли привести к смерти. Из-за этого возникает много сомнений. И вообще, даже если допустить практически невозможный факт, что царевич получил незначительные ранения (или не получил их вообще), кажется сомнительной возможность, что он, гемофилик, прожил достаточно долгую жизнь, имел детей.

По этому поводу важна справка Республиканского центра по лечению гемофилии при Российском научно-исследовательском институте гематологии и трансфузиологии (1,стр.180) в которой говорится, что известны факты участия больных гемофилией в Великой Отечественной войне, известны факты рождения детей у больных гемофилией старше 40 лет, что средний возраст больных гемофилией неуклонно растет из-за развития возможностей медицины (уже в 70-е годы средний возраст — 40 и более лет). Значит возможность того, что Алексей всё-таки выжил, есть, и вероятность этого не так мала.

Кроме того, известно, что самое опасное время для больного гемофилией — детство. Если больной пережил детство, он может дальше вести практически нормальную жизнь здорового человека. Также стоит вспомнить Распутина. Несмотря на все его недостатки, он всё же умел облегчить страдания мальчика, даже прекратить кровотечение. Вполне возможно, что он научил каким-то приёмам и самого царевича, и тогда такие очень пригодились и помогли Алексею в его взрослой жизни. Поэтому нельзя отвергать возможность выжить основываясь только на болезни цесаревича.

Жильяр, как было написано во II части данной работы, ещё в 1913 году, когда Алексею было 9 лет, освободил мальчика от постоянного надзора, после чего ему необходимо было учиться самостоятельно сдерживать свой пыл, следить за собой, оберегать себя, приучаться к дисциплине. И после такой подготовки царевич, наверняка, знал, что надо делать, как себя вести, чтобы не получить новых травм, чтобы облегчить свои страдания. И вообще, навыки самостоятельности, самостоятельного принятия решений, самостоятельного наблюдения за собой, сдерживания себя, бесценны. Они могли оказать огромную услугу Алексею когда он начинал свою новую жизнь буквально на пустом месте. Я уверена, что его самостоятельности, вдумчивости, серьёзности хватило бы для того, чтобы начать новую жизнь и достойно прожить её.

Что касается физического состояния Алексея Николаевича, тяжелейшие приступы болезни, пережитые им в детстве, несомненно оставили свой отпечаток. Например, во время одного из приступов произошло омертвение нервов левой ноги, и после этого случая царевич прихрамывал на эту ногу. Скорее всего, этот недостаток остался у Алексея на всю жизнь. Но всё-таки, несмотря на болезнь, он наверняка любил заниматься какой-то не очень сложной физической работой, например, колкой дров. Ведь во время ареста колка дров была любимым занятием Николая Алексадровича, и Алексей часто помогал отцу в этом занятии. И вообще, Император Николай был очень сильным и выносливым человеком, любил физическую работу, наверняка такой же вкус к физической работе был привит и детям Императора, в частности, Алексею.

Образование Алексея. Из-за недуга мальчика занятия часто на долгое время прекращались, но тем не менее Алексей Николаевич мог достаточно свободно разговаривать на французском и английском языках. (Императрица разговаривала с детьми только по-английски; поэтому естественно, что они могли свободно говорить на английском языке; что касается французского, француз Жильяр преподавал его Наследнику в течение достаточно длительного времени). Кроме того, известно, что во время ареста сам Николай преподавал Алексею историю и географию. Мосолов пишет, что благодаря очень хорошей памяти, в особенности на лица и имена, „Николай приобрёл очень большие исторические познания“ (4, стр.71). Панкратов вспоминает, что Николай говорил, что любит русскую историю, но в то же время он [Николай] „или забыл, или вообще плохо разбирался в периодах русской истории и их значении, все его рассуждения в этом отношении сводились к истории войн” (8, стр. 28). Т.е. Николай Александрович очень любил и хорошо разбирался в русской военной истории и преподавал Алексею наверняка больше военную историю, а не историю вообще. Поэтому, скорее всего, именно такое знание истории было у Алексея и также, скорее всего, отцовскую любовь к русской военной истории Алексей сохранил на всю жизнь. Что касается географии, Алексей имел в ней достаточно смутное представление (8, стр. 28). В Тобольске царевич не очень хорошо разбирался в русской литературе, но, мне кажется, Алексей вполне мог унаследовать от отца любовь к чтению. Судя по дневниковым записям Николай читал почти каждый день и достаточно много: .В семье часто устраивалось чтение книг вслух, что также могло способствовать развитию у Алексея интереса к чтению и восполнить пробелы образования.

Мосолов вспоминает, что в семье Александра III, еще когда Николай был маленьким, образовался дух скрытности. Всё это оставалось живым и после смерти отца (4, стр. 71). Поэтому наверняка Николай перенёс этот „дух скрытности“ и в свою семью, и, скорее всего, такое качество как скрытность, т.е. отсутствие излишней откровенности, укоренилось в детях Императора, в том числе и Алексее.

Интересна манера общения Николая, которую скорее всего унаследовал и Алексей. Вот что вспоминает об этом Сазонов, бывший Министр иностранных дел: „За семь почти лет моей совместной с ним работы мне приходилось поневоле говорить ему иногда вещи, которые были ему неприятны и шли наперекор установившимся его привычкам и взглядам. Тем не менее, за всё это время он ни разу не выразил своего несогласия со мной в форме, обидной для моего самолюбия. Нередко он уступал мне, — в других же случаях я видел по его молчанию, что мне не удалось убедить его в правоте моего мнения. Против этой непреодолимой, хотя и самой кроткой формы протеста, я, очевидно, бывал бессилен” (2, стр. 9), т.е. Император был удивительно вежлив и тактичен. То же вспоминает и Мосолов: „Николай II не любил спорить… Царь не сердился даже в тех случаях, когда имел бы право и, быть может, был бы обязан выказать своё недовольство. Если он замечал, что кто-нибудь провинился, он осведомлял об этом непосредственного начальника виновного лица, формулировал при этом свои замечания в высшей степени мягко, никогда не теряя самообладания и не проявляя резкости… Царь был не только вежлив, но даже предупредителен и ласков со всеми теми, кто приходил с ним в соприкосновение. Он никогда не обращал внимания на возраст, должность или социальное положение того лица, с которым говорил” (4, стр. 72).

Я уверена, что в семье Император был таким же вежливым, ласковым, предупредительным человеком, и что такая манера общения была просто заложена в Алексее Николаевиче. И очень вероятно, что именно таким был в своей взрослой жизни Наследник.

Я пыталась рассмотреть наиболее вероятные личные качества Алексея, те качества, которые он мог иметь, если бы остался в живых. Но, вполне естественно, что то, что можно предсказать о личности взрослого человека на основе того, каким он был в детстве, может в действительности меняться, особенно если учесть все трудности, в том числе и психологические, с которыми должен был столкнуться Алексей Николаевич после расстрела. Но всё-таки, с какой-то, возможно, не очень большой, степенью выраженности все перечисленные качества должны были присутствовать в личности Алексея на протяжении всей его жизни. И на основе этой информации можно даже попытаться найти самого царевича или его потомков. Об одном из претендентов и пойдет речь в следующем разделе настоящей работы.

Претендент

В конце 1995 года к моему папе Лысенко И.В. пришел человек, который утверждал, что его отец — Филатов Василий Ксенофонтович— и царевич Алексей Николаевич Романов — это один и тот же человек. После этого было проведено множество экспертиз. Вывод один: родство Олега Васильевича Филатова и Алексея Романова не исключено. Я пыталась сравнить личность Василия  Ксенофонтовича,  как она описана в воспоминаниях его жены и детей, и личность Алексея Николаевича, какой я её описала в предыдущей части реферата. Результаты описаны в этой части настоящей работы.

В. К. был учителем истории и географии в средней школе. Дети В. К. отмечали, что он любил по вечерам читать вслух в семейном кругу. К встрече Нового года, самому большому празднику в семье готовились долго и старательно, шили костюмы, делали маски для домашнего представления, клеили всей семьей из цветной бумаги игрушки, гирлянды, кораблики, хлопушки, рисовали друг другу картинки с надписями в стихах.

По свидетельству жены и детей, у В. К. ступня правой ноги была 42-го размера, а левой — 40-го, левая нога была короче правой. По их же свидетельству, при ушибах место удара у В. К. опухало, появлялись признаки внутреннего кровоизлияния и повышалась температура; процесс рассасывания сопровождался сильными болями и продолжался несколько дней. О. В. Филатов вспоминает, что отец учил детей истории, особенно выделял крупные сражения разных времён, т.е. для В. К. военно-технические вопросы занимали в истории доминирующее место. По воспоминаниям Лидии Кузьминичны - жены В. К., он покорял бескорыстием, добротой к людям, жизненной энергией, мужеством. Любил выступать в художественной самодеятельности, читал со сцены Крылова, Чехова, стихи. С женой ставил сцены из пьес Островского, Чехова. Писал стихи и сам, рисовал цветными карандашами и маслом. В школе пользовался уважением, хотя близких друзей не имел и домой учеников (даже любимых) не приглашал. Двоек не ставил. Почти никогда не спорил. О прожитом рассказывал немного и очень сдержанно. По воспоминаниям Ольги, дочери В. К., он любил классическую музыку, играл на фортепиано, также исполнял песни на балалайке. Пел приятным тенором.

С людьми был прост, непосредственен, несмотря на свою искалеченность, держался независимо и расковано. Будучи завучем был очень тактичным с учителями, разбирая уроки, никогда не выступал с резкой критикой и на педсоветах никогда не высказывал свою личную оценку. Лидия Кузьминична также вспоминает о муже как об очень тактичном, любищем пошутить человеке. Он мог общаться свободно и с крестьянами, и с интеллигенцией.

Как видно, личность Василия Ксенофонтовича очень похожа на ту гипотетическую личность, которая была описана в третьей части реферата. Возможно, это просто совпадения. Но всё же Василий Ксенофонтович остаётся возможным претендентом. И, кто знает, может быть его сын — Олег Васильевич Филатов —сумеет это доказать в судебном порядке.

Заключение

Итак, если Алексей Николаевич остался в живых, он мог бы обладать следующими качествами : легко общался, сохраняя при этом дистанцию ; был замечательным семьянином, любил проводить время с семьёй ; занимался музыкой, играл на музыкальных инструментах, особенно на балалайке; любил заниматься какой-то не очень тяжёлой физической работой; редко спорил, мало сердился, был вежливым и предупредительным. Интересно, что все эти качества присутствуют в личности Василия Ксенофонтовича Филатова. Можно предположить, что Василий Ксенофонтович — это спасшийся Алексей Николаевич Романов. По этому поводу существуют различные точки зрения. Например, доктор медицинских наук Олег Николаевич Кузнецов, возглавлявший психологическую службу Звёздного городка, изучал особенности почерка Алексея Николаевича и Василия Ксенофонтовича и считает, что это два разных человека. Олег Николаевич также считает странным, что Василий Ксенофонтович не вспоминал посещений излюбленного Николаем Александровичем балета, не вспоминал никаких своих приятелей. Но тем не менее Василий Ксенофонтович остаётся возможным претендентом.

Тема данного исследования не исчерпана, необходимо дальнейшее изучение.

Приложение

Цесаревич Алексей Николаевич.1915 г.

Алексей Николаевич.1913 г.

Императрица и Наследник.1913 г.

Государь и Наследник.1915 г.

Василий Ксенофонтович Филатов.1939 г.

Олег Васильевич Филатов.1998 г.

Список литературы

1.Егоров Г. Б., Лысенко И. В., Петров В.В. „Спасение цесаревича Алексея. Историко-криминалистическая реконструкция расстрела Царской Семьи“. С.-Пб., „Блиц“, 1998.

2.Жильяр П. „Император Николай II и его семья“. (С предисловием С. Д. Сазонова). Воспроизводство издания: Вена; книгоиздательство „Русь“, 1921; М., малое предприятие НПО „МАДА“, 1991.

3.„Записки очевидца. Дневник Николая II“. М., „Современник“, 1990.

4.Мосолов А. А. „При дворе последнего Императора. Записки начальника канцелярии министра двора“. С.-Пб., „Наука“, 1992.

5.Протопресвитер Георгий Шавельский. „Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота“, т. 1. (репринтное воспроизведение издания 1954 г.). Крутицкое патриаршее подворье, Москва, 1996.

6.Роберт Масси. „Николай и Александра“. „Библиополис“, „Лира Плюс“, С.-Пб., 1998.

7.Волков А. А. „Около Царской семьи“. Частная фирма „Анкор“, Москва, 1993.

8.Панкратов В. С. „С царём в Тобольске. Из воспоминаний“. М., СП „Слово“, 1990.

9.Барбара Бернс „Алексей Последний царевич“. „Звезда“, 1993.

Воейков В. Н. „С царём и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая II“. Москва, „Терра“, 1995.

Владимир Кашиц. „Кровь и золото царя. Историко-публицистическое исследование.“ Киев, „А.С.К.“,1998

О.А. Платонов „Терновый венец России. Николай II в секретной переписке.“ Москва, 1996

Л. Болотин „Царское дело. Материалы и расследования убийства царской семьи.