Георгий Константинович Жуков
Реферат по истории ученицы 11а класса СШ № 2Климовой Валерии
ГЕОРГИЙ ЖУКОВ (1896—1974)
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ
Маршал Георгий Константинович Жуков стал в народном сознании фигурой мифологической. В годы перестройки он заменил Сталина в образе главного архитектора Великой Победы.
Георгий Константинович родился 1 декабря 1896 г. в деревне Стрелковка Калужской губернии в семье крестьянина-бедняка. Чтобы прокормить семью, отец сапожничал. Георгий окончил три класса церковно-приходской школы, а затем отправился в город на заработки. 11 -летний мальчик стал учеником в московской скорняжной мастерской, принадлежавшей брату матери. Трудиться приходилось много, а хозяин с учениками был суров. Но, несмотря на загруженность работой, Георгий хотел учиться. Ему помог старший сын хозяина. Больше года двоюродные братья занимались русским языком, математикой, географией, читали книги. В 1911 г. Георгия назначили "старшим мальчиком", он получил в подчинение трёх учеников. Вместе с хозяином ездил на ярмарку в Нижний Новгород. В 1912 г. его произвели в подмастерья. Получал Жуков 18 рублей в месяц — деньги вполне достаточные, чтобы прокормить семью. Думал жениться, но тут началась Первая мировая война.
ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
7 августа 1915г. Жуков был призван в драгунский полк. На склоне лет маршал рассказывал писателю Константину Симонову: "Я мог бы оказаться в школе прапорщиков. Я окончил в Газетном переулке четырёхклассное училище, которое давало достаточный образовательный ценз для поступления в эту школу. Но я подумал: вот кончу школу прапорщиков и буду, 19-летний мальчишка, командовать бывалыми солдатами, бородачами. Мне не хотелось этого, было неловко. И кто его знает, как бы вышло, если бы я оказался не солдатом, а офицером... и к этому времени разразилась бы революция... Может быть, доживал бы где-нибудь свой век в эмиграции?".
Маршал явно лукавил. В 1938 г. он писал в автобиографии: "5 месяцев учился на вечерних курсах при городской школе... Не было средств, учиться дальше — отдали учиться скорняжному делу. За 4-й класс городского училища экзамены сдал экстерном при 1-х Рязанских кавалерийских курсах в 1920 г.". Поэтому в 1915 г. Жуков не имел необходимого образования для поступления в школу прапорщиков. Георгий Константинович поступил в унтер-офицерскую школу, которую окончил в августе 1916 г. Воевал младший унтер-офицер Жуков храбро, но недолго. В сентябре он получил лёгкое ранение во время конной атаки на Юго-Западном фронте, в горном районе Быстрица, и получил Георгиевский крест за захват языка. Но уже в октябре Георгий Константинович подорвался на мине и получил тяжёлую контузию. Лечиться пришлось долго. На фронт Жуков больше не вернулся. Февральскую революцию Георгий Константинович встретил в маршевом эскадроне. Он сочувственно отнёсся к свержению монархии. Жукова избрали председателем эскадронного комитета и членом полкового совета. После Октябрьского переворота его расквартированный в Харьковской губернии эскадрон "встал на платформу большевиков", отказался подчиниться украинским властям и был распущен, по домам. В декабре 1917 г. Жуков уехал на родину, в Стрелковку — в деревне было легче прокормиться. В сентябре 1918г. его мобилизовали в Красную Армию. Жуков служил в 4-м Московском кавалерийском полку. Там он дорос до помощника командира взвода и в марте 1919 г. вступил в коммунистическую партию. Сражался против уральских казаков и с армией генерала П. Н. Врангеля под Царицыном, где в октябре 1919 г. был ранен осколком гранаты в левую ногу и левый бок После выздоровления попал на Рязанские кавалерийские курсы. В августе курсантский полк перебросили на Кубань для борьбы с десантом генерала Сергея Улагая. Жуков стал старшиной взвода и участвовал в "очистке" Северного Кавказа от остатков белой армии и отрядов "зелёных". В конце года он отправился подавлять восстания на Тамбовщине и в Воронежской губернии. За успешные действия против плохо вооружённых и слабо организованных крестьян-повстанцев командир эскадрона Жуков получил первую советскую награду — орден Красного Знамени.
В МЕЖВОЕННЫЕ ГОДЫ
После Гражданской войны Жуков продолжал службу в кавалерии. В 19241925 гг. учился на кавалерийских курсах усовершенствования командного состава. Константин Рокоссовский, занимавшийся с ним в одной группе, вспоминал: "Жуков, как никто, отдавался изучению военной науки.
Заглянем в его комнату — все, ползает по карте, разложенной на полу. Уже тогда дело, долг для него были превыше всего". В 1929—1930 гг. Жуков опять учился — теперь на Курсах усовершенствования высшего начальственного состава, а затем стал командиром кавалерийской бригады. В марте 1933 г. он возглавил 4-ю кавалерийскую дивизию; в 1936 г. получил орден Ленина за успехи дивизии в боевой подготовке.
В 1937 г. Жуков принял 3-й кавалерийский корпус. Осенью того же года комкора (командира корпуса) попытались обвинить в связях с бывшим командующим Белорусским округом Иеронимом Уборевичем и другими "врагами народа". Жуков резонно возразил, что по роду службы не мог не контактировать с командующим округом. В итоге в январе 1938 г. дело ограничилось партийным выговором
"за грубость, за зажим самокритики, недооценку политработы и недостаточную борьбу с очковтирательством". Выговор не помешал карьере. В связи с массовыми репрессиями освободилось много вакансий, и уцелевшие командиры быстро продвигались по служебной ' лестнице — нередко, чтобы вскоре тоже стать жертвами террора. Но Жукова миновала чаша сия. Помогло и то, что он командовал дивизией 1-й Конной армии. Командиры-конармейцы традиционно пользовались покровительством наркома обороны Климента Ворошилова. Уже в июне 1938 г. Жуков стал заместителем командующего Белорусским военным округом по кавалерии.
ХАЛХИН-ГОЛ
1 июня 1939 г. Жукова внезапно вызвал Ворошилов. В приёмной наркома командир корпуса услышал о вторжении японцев на территорию союзной СССР Монголии в районе реки Халхин-Гол. "Думаю, — заявил Ворошилов, — что затеяна серьёзная военная авантюра и на этом дело не кончится... Можете ли вы вылететь туда немедленно и... принять на себя командование?" — "Готов вылететь сию же минуту", — ответил Жуков.
5 июня он прибыл в штаб особого советского корпуса в Монголии и, посчитав, что командир корпуса не справляется с обязанностями, взял командование на себя. Жуков, отражая наступление японцев, брал подразделения с не атакованных участков, объединял их в отряды и бросал в бой. В результате из-за дробления частей и соединений управлять боевыми действиями становилось очень трудно. Положение поправил командующий Дальневосточным фронтом генерал Григорий Штерн. Он распорядился: "Все по своим местам, шагом марш!" — и вернул отряды в свои части. Вмешательством Штерна Жуков был весьма раздражён. Георгий Константинович применял жестокие меры к подчинённым командирам, накладывая "расстрельные" резолюции на донесения о невыполнении приказа, не утруждая себя расследованием и проверкой фактов. Штерн эти приговоры отменил. Он также помог наладить снабжение группировки в Монголии, которое Жуков из-за недостатка опыта не сумел организовать должным образом. Штаб Штерна разработал план окружения японских войск. Выполнять его выпало Жукову.
В ночь на 3 июля японцы форсировали Халхин-Гол и захватили гору Баин-Цаган. Чтобы не дать противнику закрепиться, Жуков решил атаковать неприятельскую пехоту двумя танковыми бригадами. Утром 5 июля японцы начали отступать к переправе, которая оказалась взорвана. Почти вся группировка, переправившаяся на западный берег, была уничтожена или захвачена в плен.
Окружение основных японских сил намечалось с помощью фланговых ударов танковых и механизированных частей. Задача облегчалась тем, что японцы практически не имели современных танков, а советская авиация после упорных боёв смогла завоевать господство в воздухе. 20 августа 1-я армейская группа Жукова начала наступление, а уже 31-го окружённые войска противника прекратили сопротивление. За два дня до этого, 29 августа, Жукова и Штерна удостоили звания Героя Советского Союза. (Георгий Константинович получил позднее ещё три "Золотых Звезды", последний раз — в 1956 г.)
На Халхин-Голе проявились не только выдающиеся волевые качества Жукова, но и его пренебрежительное отношение к солдатским жизням. Он утверждал: "Война есть война, и на ней не может не быть потерь, и эти потери могут быть крупными, но если из-за потерь мы откладываем выполнение своего плана, то или не выполним его вообще, или выполним с громадными потерями, в 10 раз превышающими те, что несём сейчас". Генерал Пётр Григорьевич Григоренко, побывавший на Халхин-Голе, считал иначе: "Потери мы понесли огромные, прежде всего из-за неквалифицированного командования. Кроме того, сказывался характер Георгия Константиновича, который людей жалеть не умел. Человек он жестокий и мстительный". После того как в 1941 г. Штерна арестовали, а затем расстреляли, победу на Халхин-Голе стали целиком приписывать Жукову.
НАКАНУНЕ ВОЙНЫ
В мае 1940 г. Жуков был произведён I генерал-полковники и назначен командующим Киевским военным округом (в то время самым сильным), а уж< 4 июня получил следующий чин — генерала армии. В декабре на совещании высшего командного состава 01 сделал удачный доклад, а в последовавшей за совещанием оперативно! игре, командуя "западными", взял вер:
над "восточными", которыми руководил генерал Дмитрий Григорьевич Павлов. После игры Жукова назначили начальником Генштаба. Георгий Константинович немного растерялся, поскольку никогда ранее в штабах не служил. "Если не получится из меня хороший начальник Генштаба, буду проситься обратно в строй", — заявил Жуков. "Вот и договорились", - ответил Сталин. В феврале 1941 г. Жуков доложил, что немцы усилили воздушную и агентурную разведку советской территории. "Они боятся нас", — прокомментировал доклад Сталин. И пояснил: Гитлер предупредил советского посла, что предстоящая концентрация частей вермахта в Польше связана с перегруппировкой войск в Европе для дальнейших действий против Англии. Сталин этому объяснению, однако не поверил и расценил переброску немецких войск на Восток как реакцию на концентрацию Красной Армии на западе страны. Сам Жуков тогда полагал: "Война с Германией, может был тяжёлой и длительной, но наша страна уже имеет всё необходимое для продолжительной войны и борьбы до полной победы. Мы не думали, что Красной Армии придётся так неудачно вступить в войну, потерпеть тяжелое поражение и отходить в глубь страны... Ни нарком, ни я не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегически: направлениях". Оказалось, что бояться надо было не немцам, а нам.
ПЕРВЫЕ БОИ
22 июня 1941 г. Жуков прибыл на Юго-Западный фронт, где помогал командованию организовать контрудар, закончившийся провалом. Через четыре дня Сталин отозвал Георгия Константиновича в Москву, чтобы поправить катастрофическое положение на Западном фронте, но было уже слишком поздно. В первые недели войны Генштаб не имел устойчивой связи с фронтами. Когда обстановка прояснилась, Жуков стал испытывать опасения за судьбу группировки в районе Киева, которую противник мог окружить с севера и юга. 29 июля начальник Генштаба предложил отвести войска за Днепр и оставить Киев.
Заботясь о престиже, Сталин не хотел сдавать "мать городов русских" и заявил, что Жуков говорит чепуху. Тот вспылил: "Если вы считаете, что начальник Генштаба способен только чепуху молоть, тогда ему здесь делать нечего". — "Вы не горячитесь, — сказал Сталин. — А впрочем... мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдёмся". Жукова назначили командующим Резервным фронтом. У города Ельня он нанёс контрудар по немецкому плацдарму, угрожавшему Москве. В конце августа войска Жукова перешли в наступление и ценой больших потерь вытеснили немцев с Ельнинского выступа. В тот момент вермахт наносил главный удар на юго-западе, и отвлечение советских резервов к Ельне противнику было даже выгодно. Вместе с тем контрудар Резервного фронта имел важное моральное значение, став первой успешной советской наступательной операцией такого масштаба.
ЛЕНИНГРАД
10 сентября 1941 г. Ставка направила Жукова в Ленинград, блокированный немцами. Когда Георгий Константинович прилетел в город, Военный совет Ленинградского фронта во главе с Ворошиловым рассматривал планы минирования важнейших объектов на случай сдачи города.
По предложению Ворошилова было принято решение оборонять Ленинград до последнего человека. После этого Жуков вступил в командование фронтом. К тому времени Гитлер решил не брать Ленинград штурмом, а ограничиться блокадой. Георгий Константинович сосредоточил главные усилия на отражении немецкого наступления в районе Пулковских высот. Здесь германская группа армий "Север" продолжала атаки, чтобы сковать основные силы советских войск и сделать невозможным прорыв блокады. Жуков вспоминал:
"У нас бывали весьма тяжёлые моменты, когда враг захватил Пулковские высоты и Урицк, а отдельные группы танков противника прорывались даже к мясокомбинату. Казалось, вот-вот случится то, чего каждый из нас внутренне боялся. Но героические защитники города находили в себе силы снова и снова отбрасывать разъярённого противника на исходные позиции".
В БИТВЕ ЗА МОСКВУ
5 октября 1941 г. Сталин позвонил Жукову и попросил срочно прибыть в Москву, чтобы ликвидировать прорыв противника на Западном направлении. Георгия Константиновича направили представителем Ставки на Западный и Резервный фронты, главные силы которых были в окружении.
Сталин собирался расстрелять генерала Конева, но Жуков спас его. Он сказал Сталину, что "это только произведёт тяжёлое впечатление в армии... Вот расстреляли в начале войны командующего Западным фронтом Павлова, а что это дало? Ничего не дало".
10 октября Жуков возглавил Западный фронт, объединивший все войска на подступах к столице. Основные силы генерал сосредоточил на линии Волоколамск — Можайск — Малоярославец — Калуга. Обороняться пришлось в основном соединениям, переброшенным из резерва Ставки и с других фронтов. Во второй половине ноября, когда началось новое генеральное наступление немцев, Сталин спросил у Жукова: "Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю с болью в душе. Говорите честно, как коммунист". Тот ответил: "Москву, безусловно, удержим. Но нужно ещё не менее двух армий и хотя бы 200 танков". Сталин пообещал две армии к концу месяца, и слово сдержал. К тому времени немцы выдохлись. Жуков свидетельствовал: "Из опроса пленных было установлено, что в некоторых ротах осталось по 20—30 человек, моральное состояние резко ухудшилось, веры в возможность захвата Москвы уже нет". Когда усиленные резервами войска Западного фронта перешли в контрнаступление и отбросили противника от столицы, Жуков, много ночей не смыкавший глаз, наконец, заснул и проспал двое суток.
ПОЛОСА НЕУДАЧ
В январе 1942 г. армии Западного Фронта развернули наступление на Вязьму. Жуков стал Главнокомандующим Западным и Калининскими Фронтами на Западном направлении. Как признавал маршал в мемуарах: "Мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника". В результате наступавшая на Вязьму ударная группа 33-й армии во главе с генерал-лейтенантом Михаилом Григорьевичем Ефремовым была окружена и почти полностью уничтожена, а сам Ефремов застрелился, чтобы не попасть в плен. Проведённый Генштабом анализ операции показал:
"Западный фронт погнался преждевременно за большими целями и не создал кулака в виде крупной, мощной группировки из всех родов войск на решающем направлении. Громкие приказы, которые отдавал командующий Западным фронтом, были невыполнимы. Ни один приказ за всю операцию вовремя не был выполнен войсками. Они оставались голой ненужной бумагой".
Столь же неудачным оказалось наступление, организованное Жуковым на Вязьму в июле 1942 г. Это, однако, не помешало 26 августа назначить Георгия Константиновича заместителем Верховного Главнокомандующего и первым заместителем наркома обороны. Основной задачей Жукова осталась координация боевых действий на Западном направлении. Здесь в конце ноября началось подготовленное им третье наступление на Ржев и Вязьму, закончившееся ещё плачевнее. Жуков рассчитывал разгромить группы армий "Центр" и "Север" и выйти к Балтийскому морю. Но ударные группировки Западного и Калининского фронтов попали в окружение и с огромными потерями, лишившись всех танков и большинства орудий, вернулись к своим.
СТАЛИНГРАД
27 августа 1942 г. Сталин вызвал Жукова и направил его в Сталинград, где складывалось тяжёлое положение. Генерал организовал контрудар с севера по прорвавшимся к городу немецким войскам. Наступление готовилось в спешке и закончилось неудачей, но отвлекло часть неприятельских сил. Скоро Жуков и начальник Генштаба Александр Василевский поняли, что нужно какое-то иное решение. 12 сентября они предложили Сталину подготовить удар по румынским войскам на флангах Сталинградской группировки и окружить её. Независимо от них такую же идею выдвинули командующий Сталинградским фронтом Андрей Ерёменко и член Военного совета Никита Хрущёв. (Как известно, у победы много отцов, тогда как поражение всегда сирота.)
19 ноября начали наступление войска Юго-Западного и Донского фронтов, а 20-го — Сталинградского. Генерал Ерёменко настаивал, чтобы его фронт наступал надвое суток позднее других, когда противник уже использует свои резервы, но Жуков согласился лишь на суточную задержку. После войны немецкие генералы свидетельствовали: при принятии плана Ерёменко успех советских войск стал бы значительнее, поскольку немцы не успели бы подтянуть резервы и противодействовать удару Сталинградского фронта. Ерёменко же думал, что Жуков своим решением стремился облегчить наступление фронтов Константина Рокоссовского и Николая Ватутина, так как благоволил к этим генералам, а его недолюбливал. Жуков" а в момент контрнаступления под Сталинградом уже не было: он готовил наступление на Западном направлении.
КУРСК
18 января 1943 г. Жукову было присвоено звание Маршала Советского Союза. Вместе с Василевским он убедил Сталина в районе Курска сначала отразить ожидавшееся немецкое наступление и лишь потом, наступать самим (см. статью "СССР во Второй мировой войне").
11 июля 1943 г., перед началом контрнаступления, Георгий Константинович вместе с командующим Брянским фронтом Маркианом Поповым отправился на передовую. О том, что произошло дальше, рассказал начальник охраны маршала, Николай Бедов:
"Уже у самой передовой Жуков сказал: "Теперь вы останьтесь, я один...". Надо было ему убедиться, что местность для рывка танков выбрана без ошибки. Пополз. Я за ним. У нейтральной полосы Жуков внимательно осмотрел лощины и взгорки. А когда возвращались, были замечены немцами. Мины! Одна — впереди, другая — сзади. "Третья будет наша, прижимайся к земле!" При этих словах Жукова я рванулся и накрыл, как мне предписано было службой, маршала своим телом. Мина взорвалась в четырёх метрах, к счастью, на взгорке, — осколки верхом пошли. Но взрывом нас сильно тряхнуло. Георгий Константинович потерял слух". В госпиталь маршал ложиться не стал, лечил контузию на фронте.
Жуков, бесспорно, был храбрым человеком. Однако он рисковал жизнью двух человек, причём в абсолютно бессмысленном мероприятии. Ведь маршал никогда не командовал танковыми частями, и для подобной разведки куда лучше сгодился бы любой толковый командир танкового батальона. Но главным для Георгия Константиновича было доложить Сталину, что он лично был на передовой и всё проверил. Много лет спустя, на дне рождения у маршала Ивана Степановича Конева, Жуков даже бравировал этим эпизодом. Когда начальник Главпура (Главного политического управления Советской Армии) генерал Алексей Епишев высказал вполне
здравую мысль, что "доблесть командующего фронтом состоит в управлении войсками, а не в том, чтобы рисковать жизнью и ползать по передовой на животе", Георгий Константинович гордо возразил: "А я вот, будучи командующим фронтом, неоднократно ползал на животе, когда этого требовала обстановка, когда перед наступлением в интересах дела желал составить себе личное представление о переднем крае противника на участке будущего прорыва".
В СРАЖЕНИЯХ 1944—1945 ГОДОВ
Весной 1944 г. после ранения генерала Ватутина Жуков стал командующим 1-м Украинским фронтом. Его войскам удалось окружить немецкую 1-ю танковую армию генерала Ганса Хубе в районе Каменец-Подольского. В результате в кольцо попали 23 дивизии — больше, чем под Сталинградом. Основная ударная сила Жукова — 1-я танковая армия генерала Михаила Ефимовича Катукова двинулась к Днестру. Маршал думал, что немцы станут прорываться на юг, к Днестру. Однако командующий группой армий "Юг фельдмаршал Эрих Манштейн организовал прорыв окружённой армии на запад и сильный удар танкового корпуса СС навстречу ей. Армии Хубе удалось, хотя и с большими потерями вырваться из кольца. В мемуарах Жуков признавал, что лучше было бы бросить танкистов генерала Катукова на разгром окружённых немцев. Гораздо успешнее для Красной Армии прошла операция "Багратион по окружению немецких войск в Белоруссии, где Жуков как представитель Ставки координировал действа четырёх фронтов. В начале июля маршал побывал в освобождённом Минске. Перед ним открылась трагическая картина. Жуков увидел, что города больше нет: "Семь лет я командовал полком и бригадой в Минске, хорошо знал каждую улицу, все важнейшие постройки, мосты, парки, стадион театры. Теперь всё лежало в руинах.
В начале октября 1944 г. Сталин предложил Жукову возглавить 1-й Белорусский фронт, нацеленный на Берлин. Маршал заметил, что "Рокоссовскому вряд ли будет приятно, если он будет освобождён с 1-го Белорусского фронта". Сталин возразил: "Что касается обид — мы не красные девицы", вызвал Константина Константиновича объявил о своём решении. Потрясённый Рокоссовский задал вопрос: "за что такая немилость?". Он просил оставить его на 1-м Белорусском. Но Сталин был непреклонен. Ему хотелось видеть своего заместителя во главе фронта, наступающего на столицу "рейха", а сам Верховный Главнокомандующий собирался координировать действия фронтов на Западном правлении. Сталин умело играл на чувстве соперничества между двумя лучшими военачальниками, придерживаясь знаменитой древнеримской поговорки "разделяй и властвуй". Как признавал Георгий Константинова после этого между ним и Рокоссовским "не стало тех тёплых товарищеских отношении, которые были между нами долгие годы".
В Берлинской операции войска Жукова понесли большие потери при лобовых атаках укреплений на Зееловских высотах. Позднее они захватили большую часть Берлина, включая правительственный квартал. 3 мая 1945 г. маршал вместе с бойцами расписался на стене Рейхстага. В ночь на 9 мая по поручению Сталина он принял безоговорочную капитуляцию Германии.
ПОСЛЕ ВОЙНЫ
До апреля 1946 г. Жуков оставался Главнокомандующим советской военной администрации в Германии, а затем его назначили Главнокомандующим сухопутными войсками. Но уже в июне Сталин созвал Главный военный совет, где обвинил Жукова в преувеличении собственных заслуг и умалении заслуг других командующих в проведении главных операций Великой Отечественной войны. Поводом послужили показания арестованного Главного маршала авиации Александра Новикова, друга Жукова. Совет напоминал заседание 1937 г., санкционировавшее расправу над Михаилом Тухачевским и его товарищами (см. статью "Михаил Тухачевский"). Однако была и принципиальная разница:
Жукова, в отличие от Тухачевского, не арестовали, и он присутствовал на заседании совета. Это послужило маршалам и генералам своеобразным сигналом: нового процесса о "военном заговоре" не предвидится.
Георгий Константинович вспоминал: "Сталин предложил высказаться. Выступили Молотов, Берия и Булганин. Все они критиковали меня за то, что я оказался неблагодарен Сталину, за его хорошее ко мне отношение, что я якобы зазнался и не хочу считаться не только с авторитетом Политбюро, но и лично Сталина, что меня следует одёрнуть и поставить на место". Одни члены совета поддержали обвинения, другие — опровергли. Главный маршал авиации Александр Голованов свидетельствовал: "выступавшие говорили, что Жуков стал изображать из себя Наполеона. "Наполеона? — возмутился Жуков. — Наполеон проиграл войну, а я её выиграл!". Маршал Конев так описал это заседание: "Сталин заявил, что Жуков присваивает все победы Советской Армии себе. Что же выходит, Ставка, ГКО, все мы были дураки? Только один товарищ Жуков был умным, гениальным? Взял слово я и отметил, что характер у Жукова неуживчивый, трудный, с ним работать очень трудно. Но категорически отвергаю обвинения Жукова в политической нечестности, в неуважении к ЦК". Маршал бронетанковых войск Павел Рыбалко призвал не верить "показаниям, вытянутым насилием в тюрьмах". В итоге Жукова "поставили на место": сняли с поста главнокомандующего, вывели из ЦК и отправили командовать второстепенным Одесским округом. Сталин рассчитывал, что маршал ещё пригодится в случае новой большой войны, и оставил его в армии.
В январе 1948 г. Жукову предъявили показания адъютанта Сёмочкина, обвинившего маршала во враждебном отношении к Сталину и в моральном разложении. С Георгием Константиновичем случился инфаркт. После выздоровления его назначили командующим Уральским военным округом, где почти не было войск. Но уже в 1950 г. Жукова избрали в Верховный Совет СССР, а в октябре 1952 г. на XIX съезде партии он стал кандидатом в члены ЦК, Сталин рассматривал возможность советского вторжения в Западную Европу и готовил возвращение Жукова к руководству армией.
После смерти Сталина маршала сделали первым заместителем министра обороны и членом ЦК. Он играл видную роль в аресте Лаврентия Берии. В сентябре 1954 г. Георгий Константинович руководил учениями на Тоцком полигоне под Оренбургом, во время которых использовалось ядерное оружие. Из 40 тыс. солдат и офицеров, участвовавших в учениях, три четверти вскоре умерли от воздействия радиации. В феврале 1955 г. Жуков стал министром обороны и в июне помог Н. С. Хрущёву в борьбе с оппозицией. В ответ на предложение сместить Хрущёва Жуков бросил знаменитую фразу: "Армия против этого решения, и ни один танк не сдвинется с места без моего приказа". Обращаясь на Пленуме ЦК к Вячеславу Молотову и его сторонникам, маршал пригрозил: "Если вы и дальше будете бороться против линии партии, то я вынужден буду обратиться к армии и народу". На Пленуме Жукова избрали членом Президиума ЦК КПСС. Георгий Константинович достиг пика своей карьеры. Но вскоре последовало стремительное падение.
27 октября 1957 г., когда Жуков вернулся из Албании, его сняли со всех постов. Маршала обвинили в проведении линии "на ликвидацию руководства и контроля над армией и флотом со стороны партии, её ЦК и правительства". Поводом к отставке послужило предпринятое министром, без ведома Президиума формирование частей
спецназа для диверсионно-разведывательной деятельности. Это было истолковано Хрущёвым как возможная подготовка к перевороту. Он вспоминал: "Когда в 1957 г. обсуждался вопрос о пресечении попытки Жукова организовать военный путч с целью захвата власти в руки военной хунты, то генерал Москаленко активно выступал с обвинениями в адрес Жукова. Уже не на общем заседании Пленума ЦК КПСС, а в более узком кругу лиц, когда Москаленко со страстью обвинял Жукова за поползновение к захвату власти, Жуков с его солдатской грубостью, с его солдатской прямотой (а я верю Жукову, что он сказал правду) бросил ему: "Что ты меня обвиняешь? Ты же сам не раз мне говорил: чего смотришь? Бери власть в свои руки, бери!"". Хрущёв в военной сфере полагался в основном на ракетное и ядерное оружие и в будущей войне не собирался заваливать врага трупами. Жуков на посту министра обороны был ему уже не нужен.
Опала маршала продолжалась вплоть до падения Хрущёва. В 196 5 г. Жукову разрешили присутствовать на торжественном заседании в честь 20-летия Победы. В 1969 г. вышли в свет, хотя и с большими сокращениями, мемуары Г. К. Жукова "Воспоминания и размышления". При жизни маршала их перевели на основные европейские языки. В Советском Союзе "Воспоминания" стали самой популярной книгой о Великой Отечественной войне.
Георгий Константинович Жуков скончался 18 июня 1974 г. и похоронен у Кремлёвской стены.
